Текст книги "Живописец смерти"

Автор книги: Джонатан Сантлоуфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Джанин надула губы, как маленький ребенок.

– Ты знаешь этого человека? – спросила Кейт.

– Нет. Но… – Внезапно потеряв равновесие, она присела на подлокотник обитой бархатом кушетки. – Деймиен снимал эту сцену сам. Этот тип дал ему пачку денег. Все сотенные.

– Это были деньги на производство фильма или?..

– Не знаю. Я никогда его прежде не видела… и потом тоже.

Кейт лихорадочно соображала. Это была единовременная акция, или Пруитт постоянно поддерживал бизнес Трайпа? Может быть, он приостановил платежи, и Трайпу не понравилось? Или Трайп шантажировал Пруитта этой пленкой?

В голове у нее все вертелось.

– Джанин, ты знала, что Элена снимается в фильмах Трайпа?

Девушка спокойно кивнула:

– Ей были нужны деньги.

Кейт замерла. Зачем Элене были нужны деньги ? И если нужны, почему она не пришла ко мне?

– Трайп ее шантажировал этими фильмами?

– Не знаю.

Джанин дернулась, ударилась о кофейный столик и уронила на пол изящную стеклянную вазу. Затем медленно наклонилась, подняла длинный осколок бледнофиолетового стекла.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Она подняла голову и посмотрела на Кейт. – Я, значит, шлюха, а она ангел. Я ей завидовала и поэтому хотела, чтобы она страдала, потому что у нее все складывалось лучше, чем у меня. Но это неправда. Я никогда не хотела, чтобы она страдала. Никогда.

Кейт схватила ее за руку, но поздно. Джанин раздавила в ладони осколок стекла.

– Зачем? – Она притянула Джанин к себе. – Где у тебя тут раковина?

Девушка слабо кивнула в сторону прихожей. Кейт отвела ее в ванную комнату и обвязала руку посудным полотенцем, на котором тут же проступила кровь. Джанин тихо плакала, облокотясь на раковину.

– Как Элена познакомилась с Трайпом? – мягко спросила Кейт. – Через тебя?

– Да. – Джанин поморщилась. Розовые разводы на повязке превратились в алые. – Я пыталась ее предупредить, но…

– Ты знаешь, почему Деймиен захотел избавиться от Элены?

– Ты считаешь, это из-за меня? – Джанин поймала взгляд Кейт. – Думаешь, я свела Элену с Трайпом, и вот теперь она погибла. Из-за меня. Ты так думаешь?

– Я не знаю, Джанин, из-за кого она погибла, и не собираюсь тебя обвинять, но… – Посудное полотенце уже все пропиталось кровью.

Кейт нашла марлю и начала осторожно бинтовать кисть Джанин, держа ее над головой.

– Очень прошу тебя, скажи мне, пожалуйста, чем Трайп влиял на Элену? Ты это знаешь?

Джанин отрицательно покачала головой.

– Элена хотела с ним расплеваться, а он ее не отпускал. Это все, что я знаю. Трайп действительно имел на нее какое-то странное влияние. Я так и не поняла, в чем оно состояло. Но он просто не желал ее отпускать.

– Почему?

– Наверное, потому, что Элена действительно для него что-то значила. Была единственным светлым пятном в его жизни.

Кейт закончила бинтовать кисть Джанин, не переставая размышлять. Элена снималась в фильмах Трайпа; Трайп и Итан Стайн вместе учились в художественном училище; Билл Пруитт выступал в одном из эпизодов порнофильма Трайпа.

Она бросила взгляд на повязку, на которой снова начала проступать кровь.

– Боже! Придется вызвать «скорую помощь»!

В больнице «Ленокс-Хилл» они провели четыре часа, и Джанин наложили шесть швов. И все четыре часа Кейт не переставала мысленно обрабатывать информацию. Особенно загадочно выглядела связь Элены с Трайпом и его странное, чуть ли не гипнотическое влияние на нее.

Кейт помогла Джанин выйти из машины. На руке девушки была аккуратная белая повязка.

– Может быть, позвонить кому-нибудь из твоих приятельниц? – спросила Кейт, когда они подошли к подъезду.

– Да, позвони… – Джанин на мгновение замолчала. – Представляешь, я собиралась попросить тебя позвонить Элене. Забавно?

– Нет, – мягко проговорила Кейт. – Я сама несколько раз набирала ее номер, а потом спохватывалась.

– После смерти брата у меня это продолжалось почти год. Даже теперь я иногда забываю. Это вроде как… – в больших карих глазах Джанин, блеснули слезы, – вроде как у меня уже не осталось никого из близких… Все умерли.

Кейт обняла Джанин. Та прижалась к ней и затряслась от рыданий.

Что теперь ?

Пойти сейчас домой Кейт просто не могла. Перед глазами стояли кадры с Эленой и Трайпом, и казалось, что так будет теперь всегда. Нужно стереть эти кадры каким угодно способом. Что-то сделать, увидеть, в общем, отстраниться. А потом хорошенько подумать.

Она достала мобильник, набрала номер Ричарда.

– У меня к тебе дело. Значит, тут есть одна женщина, усталая, среднего возраста. Ее нужно вывезти в кино и угостить гамбургером. – Кейт старалась, чтобы ее голос звучал беззаботно. – Кто знает, может, тебе даже с ней повезет.

– Хорошо, – согласился он. – Дай мне номер ее телефона.

Теперь, выследив ее, он даже не знал, что делать. Она быстро шагала среди прохожих. Он не спускал с нее глаз, держась на расстоянии. На этом пока все. Оказавшись внутри, он заказал кофе с круассаном, который выглядел несвежим, но у него появился аппетит, ведь предстояло нанести незапланированный удар, так сказать, сверх программы, по подружке Элены, этой большеротой шлюхе, на которую вообще сил тратить не следовало.

Она не заслуживает такого подарка, но, черт возьми, я же не скряга и мелочиться не стану. Мертвые, живые – они все одинаковы, чертовы засранки, поганые сучки!

Он подкрепил себя тепловатым кофе. Надо сохранять хладнокровие.

В Сохо площадка перед киноцентром «Анжелика» вместе с широкой лестницей, ведущей ко входу, вся была заполнена людьми. Лучшего подбора публики для проведения опросов института Гэллапа и представить трудно. Старомодные традиционные художники, а также экстравагантные, всевозможнейшие интеллектуалы, деловые люди с Уолл-стрит и публицисты с Мэдисон-авеню. Беспечные, искренние, хитрые, черные, белые, желтые, а также всех мыслимых промежуточных оттенков кожи. Они собрались здесь все, потому что «Анжелика» была центром интеллектуальной тусовки, одной из последних в своем роде, хотя возникла сравнительно недавно. Сюда шли истинные ценители киноискусства, а также те, кто хотел выглядеть таковым.

Ричард добрался наконец до кассы и ослабил яркий шелковый галстук. Кейт осталась на лестнице докуривать сигарету.

– На то, что ты хотела, все билеты проданы! – крикнул Ричард. – Но в другом зале на этом же сеансе идет датский фильм. Говорят, тоже неплохой.

– Бери, – ответила она. – Какая разница?..

Большую часть просторного фойе «Анжелики» занимало кафе в стиле пятидесятых годов. Бутерброды с вестфальской ветчиной и сыром «Бри» были очень дорогие, а кофе весьма посредственный, но несравненная ньюйоркская публика пила, жевала, смеялась и болтала. Эту сцену вполне можно было бы вставить в какой-нибудь фильм об искусстве, например французского режиссера-экзистенциалиста – таких множество, – где сплошное действие и нет сюжета.

Кейт прижалась к Ричарду. Он погладил ее шею.

– Боже, ты вся напряжена.

– Знаю, знаю, потому и позвала тебя сюда, чтобы хоть как-то расслабиться. Надеюсь, смогу высидеть фильм до конца. Я уже сегодня один посмотрела, лучше не вспоминать.

Перед мысленным взором Кейт начали прокручиваться кадры, где Элена и Трайп занимаются сексом в огромной постели. Самое большее, что ей удалось сделать, это переключиться на Джанин, которая порола хлыстом мерзавца Билла Пруитта. Кейт уже собиралась рассказать об этом Ричарду, когда услышала возглас:

– Кейт! Ричард!

Сквозь толпу пробиралась директор Музея современного искусства Эми Шварц, коротконогая пухлая дама в одном из своих традиционных платьев колоколом (на этот раз лазурного цвета в маленький белый горошек), отчего была похожа на треугольник с вершиной, увенчанной шапкой спутанных кудрей. Она поцеловала Кейт в щеку.

– Тебе так идет голубое, – сказала Кейт. – Откуда у тебя это платье?

– Украла из гардероба актрисы Мэри Касс.

Кейт рассмеялась.

– Боже, как я рада тебя видеть. Что пришла смотреть?

– Понятия не имею. Билеты брала Роберта. Вроде какой-то мрачный скандинавский фильм. Что-то постмодернистское с обязательным любовным треугольником: мужчина, женщина и собака.

– Замечательно. – Кейт посмотрела на Ричарда. – Значит, вот что мы будем смотреть?

– Не вини меня. Я по-датски читать не умею.

Эми махнула женщине с короткими седыми волосами стального цвета.

– Вон и Роберта.

– Мне нужно сходить в туалет. Не знаю, может быть, это предменструальный синдром, но терпеть больше нет сил.

Кейт начала протискиваться сквозь толпу и внезапно остановилась, потому что увидела его, поедающего круассан у стойки бара кофе-эспрессо. И он ее увидел тоже. На мгновение ей показалось, что он может броситься бежать, но нет – он стоял и улыбался.

Кейт не знала, что будет делать, когда подойдет, но рассуждать было некогда. К тому же часть ее сознания была заблокирована. То есть сейчас ею руководили лишь инстинкты. Кругом были слышны разговоры, смех, по громкоговорителю объявляли о начале сеансов, а Кейт медленно двигалась к Даймиену Трайпу и остановилась примерно в метре. Их взгляды встретились. Он улыбнулся своей отвратной сладенькой улыбочкой и потер пальцем шрам на подбородке.

– Так, так, так… вот это сюрприз. – Трайп отправил в рот остаток круассана и слизнул с длинного указательного пальца масло. Его детские голубые глазки медленно скользнули по Кейт, сначала вверх, потом вниз. – Какая неожиданная встреча, Кейт.

– Ты очень скоро пожалеешь о том, что мы встретились…

Трайп сказал еще что-то, и она ответила. Но слова приходили к ней откуда-то издалека, потому что в ушах громко стучала кровь. Единственное, что Кейт видела, это его розовый язык, облизывающий костлявый палец, и ухмылку – ту же самую, какую он изображал перед камерой. Она напряглась и сделала резкий выпад, но Трайп оказался проворнее и увернулся. Кулак Кейт ударил в плакат фильма Хичкока «На северо-северо-запад». Название почему-то было написано по-французски. Плакат был в раме. Стекло раскололось, и кровь размазалась, запачкав чуть раздвоенный подбородок Кэри Гранта и превосходные белые зубы Евы Мари Сейнт.

– Сумасшедшая! – крикнул Трайп.

Кейт не чувствовала боли и не видела крови. Она ослепла. За время службы в полиции с ней такое случалось несколько раз, и это было ужасно. Теперь остановить ее не могли никакие силы. Не спуская взгляда с Трайпа, Кейт выхватила пистолет.

Его испугало не оружие, а то, что он увидел в ее глазах. Трайп пустил в ход свое обаяние, которое никогда не подводило: улыбочка, ямочки на щеках и прочее.

– Успокойся, Кейт, – промолвил он, кладя руку ей на плечо, даже чуть поглаживая.

– Ах ты, сволочь, – прошептала она. – Да ты же… мертвец!..

Трайп быстро развернулся и нырнул в толпу. Его белокурые волосы на мгновение мелькнули в узком коридорчике, ведущем в туалет, который в «Анжелике» был общий.

– Трайп! Остановись!

– У нее пистолет! – крикнул кто-то, и толпа мигом рассеялась.

Кейт только сейчас осознала, что сжимает в руке «глок». Ричард прорвался сквозь толпу, увидел жену, которая с бешеным взглядом мчалась по фойе с пистолетом в руке. Окликнул ее, но она его не слышала, потому что уже была в узком коридорчике.

Удар ногой в дверь кабинки оказался настолько сильным, что дерево раскололось, со стены посыпалась штукатурка.

– Боже мой, помогите! – завопил Трайп. – Эта стерва сумасшедшая!

Кейт ворвалась в маленькую кабинку, где он присел за унитазом. Чей-то голос, хриплый и незнакомый, несколько раз выкрикнул: «Элена, Элена, Элена…», но, только увидев рядом Ричарда, Кейт осознала, что это был ее собственный голос. Одной рукой она держала Трайпа за горло, а другой приставила к виску пистолет.

– Прекратите!

В туалет вбежали двое полицейских с пистолетами, следом еще двое. Толстый коп пыхтя, словно пробежал марафонскую дистанцию, отстранил Ричарда и приставил ко лбу Кейт пистолет.

– Я детектив отдела по расследованию убийств Управления полиции Нью-Йорка, – сказала она. – А этот негодяй оказал сопротивление при аресте.

– Ничего себе! – проговорила Эми Шварц, протискиваясь сквозь толпу. Ее взору предстали разбитая дверь кабинки туалета, полицейские и Кейт. Такой она никогда ее прежде не видела. – Потрясающая женщина! Какое там кино! За свои деньги мы получили гораздо более интересное зрелище! Невероятно! Если она рядом, никакое кино не нужно.

Кейт внезапно ощутила, что у нее подергивается щека. Она провела по ней пальцами, посмотрела на руку, увидела кровь и проворчала, высматривая что-то на полу:

– Надо же, туфли за три сотни долларов придется выбросить. Никто не видел, куда подевался каблук?

Было уже за полночь. Мимо маленькой кабинки Кейт двое полицейских протащили подростка, который выкрикивал что-то насчет демонов и дьяволов. Деймиена Трайпа после врачебного осмотра поместили в камеру предварительного заключения. Тот же врач сделал Кейт перевязку кисти.

– Как самочувствие?. – спросил Ричард.

– Врач сказал, что жить буду.

– Это хорошо. Я хочу кофе. А ты?

– Учти, он здесь ужасный.

Теперь, когда адреналин весь испарился, Кейт хотелось лечь на пол и свернуться калачиком. Появился хмурый Флойд Браун в серых тренировочных штанах и кроссовках «Найк».

– Я вижу, Макиннон, у вас сегодня выдался необычный вечер.

– Бывали похуже, – отозвалась она, прикоснувшись перевязанной рукой к щеке.

– К вашему сведению, я объявил по Трайпу «сигнал всем постам». Почему вы сразу не отменили?

– Вроде как забыла.

– Вроде как? Может быть, мы составим список всех ваших неправильных действий? Например, взялись задерживать его одна, без поддержки, проявив совершенно излишнюю эмоциональность. Хотите, чтобы я продолжал? – Браун вздохнул. – Значит, Трайпа мы заполучили. Есть свидетели, что он при аресте оказал сопротивление?

– Только если вы доставите сюда раковину и унитаз, чтобы они дали показания…

– Это не шутки, Макиннон. Нам нужно привязать его к нашему делу.

– Я знаю, – сказала Кейт. – Но ведь мы нашли наркотики…

– Это совсем по другой части. А к нашим убийствам его этим не привяжешь, потому что нет отпечатков пальцев и анализов на ДНК.

– Можно пропустить Трайпа через детектор лжи.

– Только с согласия его адвоката.

В кабинку вошел Ричард с двумя пластиковыми стаканчиками, от которых шел пар.

– Вот, держи скорее, а то пальцы жжет. – Он поднял голову. – Хм…

Кейт взяла стаканчик.

– Познакомься. Это мой коллега, Флойд Браун. – Она взглянула на старшего детектива. – А это мой муж, Ричард Ротштайн.

Мужчины внимательно рассматривали друг друга, а потом обменялись рукопожатиями.

– Детектив Браун только что сделал мне внушение.

– Очевидно, за дело, – произнес Ричард.

– У вас та еще жена, – заметил Браун.

– Что правда, то правда.

Кейт посмотрела сначала на мужа, затем на Брауна..

– Ладно, я пошел, – проворчал детектив. – Завтра, с утра пораньше, нужно приниматься за Трайпа. – Он усмехнулся. – Он просил четвертак, чтобы позвонить своему адвокату, но у меня, как назло, не нашлось. Представляете, перерыл все карманы… – Браун замолчал и посмотрел на Ричарда.

– Насчет меня не беспокойтесь, – поспешно сказал тот. – Его я защищать не буду.

– Надеюсь, вы понимаете, Макиннон, – глухо проговорил Браун, – что Трайп может выдвинуть против вас обвинение.

– Не думаю, что Кейт следует по этому поводу беспокоиться, – произнес Ричард. – Этот человек, бесспорно, оказал сопротивление при аресте. А Кейт действовала согласно пункту сто первому инструкции по задержанию лиц, подозреваемых в совершении особо опасных преступлений.

– Вы ее адвокат?

– Буду, если понадобится.

– Спасибо за поддержку, – промолвила Кейт после ухода Брауна. – Сегодня я уже больше ни на что не годна.

– То, что я ему сказал, с юридической точки зрения полная галиматья. Но какая разница? – Ричард бросил в урну пустой стаканчик из-под кофе. – А кто такой этот Трайп?

– Он был любовником Элены. Порнограф и торговец наркотиками.

– Ты шутишь?

– Хотелось бы.

– И когда ты это все выяснила?

– Совсем недавно.

– В таком случае тебе, наверное, следовало бы его прикончить. Я уже давно не вел дел, связанных с убийствами.

– Представляю газетные заголовки! – Кейт впервые улыбнулась. – «Муж-адвокат защищает помешавшуюся жену».

– Да, было бы весело. – Он тоже улыбнулся. Кейт спрятала лицо у него на груди. Стало легче, но ненадолго. Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Спать. Сейчас это было ее единственным желанием.

28

Полицейский положил на стол рядом с Кейт и Брауном толстую пачку бумаг.

– Мид прислал вам это для ознакомления.

Кейт перевернула несколько страниц. «Финансовое положение Уильяма Пруитта. Его капитал в ценных бумагах». Она пробежала глазами по тексту. Буквы расплывались, потому что Кейт совсем не отдохнула. Спала меньше четырех часов, все тело болело. «Ценные бумаги, квитанции банка о принятии депозитов». Она уронила листки обратно в папку.

– Сил нет это читать. Попрошу кого-нибудь из детективов общего отдела проверить, нет ли какой-нибудь связи с жертвами или подозреваемыми.

– Правильно, – согласился Браун. – А допрашивать Трайпа вы в состоянии?

Кейт подняла голову.

– Конечно.

– На той пленке действительно Пруитт. Проверили перстень выпускника Йеля и часы «Ролекс». И то и другое принадлежало ему.

Кейт кивнула.

– Я показал материалы Миду, – продолжил Браун. – Он одобрил наши действия. И собирается не обращать внимания на вашу нетрадиционную процедуру ареста. Мид рад, что вы задержали этого типа. – Неожиданно Браун тепло улыбнулся. – Он хотел поручить проведение допроса мне, но я убедил его, что Трайп ваша добыча. Постарайтесь ничего не испортить. Хорошо? Ведь у вас только одна попытка.

– Я знаю. – Кейт снова кивнула. – В соответствии с полицейским досье Трайпу удалось отделаться штрафом, когда он вывез несовершеннолетнюю за границы штата. Мне это непонятно.

– Я полагаю, у него хороший адвокат, – сказал Браун. – Дело в том, что если Трайп действительно занимается одновременно и порно, и наркотиками, то ему нужно иметь настоящего адвоката, который специализируется на подобного рода делах. – Браун побарабанил пальцами по краю стола. – Вообще-то пора. Даже, пожалуй, поздновато. Я хочу, чтобы Трайп позвонил адвокату до беседы с вами.

Джанин Кук чувствовала себя отвратительно, и ничего не помогало. Она уже понюхала немного кокаина. Это кое-как смягчило, но в общем-то недостаточно. Сейчас она рылась в ящиках комода, вороша кружевные трусики, пояса с резинками и бюстгальтеры. Под стопкой рубашек с бретельками оказался непрозрачный пакет на молнии с несколькими сигаретами с марихуаной. Джанин прикурила, вдохнула дым в легкие. Это немного успокоило, но недостаточно. Стоило бросить взгляд на фотографию, где две девочки в клетчатых юбках, белых блузках и гольфах… и она пошатнулась. Снимок был некачественный. Нерезкий, цвета блеклые. Джанин вспомнила тот день, когда их фотографировал ее брат Джермейн, который погиб шесть лет назад. Его застрелили на этой же спортивной площадке. Джанин сделала глубокую затяжку и принялась изучать себя на фотографии. Сама невинность. Она не понимала, куда все ушло, вся эта невинность. Наверное, ее вообще никогда не было. Элена рядом смеялась, дергала ее за косички. Настоящая подруга. Всегда брала Джанин с собой во все компании, пока они учились в школе.

Она перевернула фотографию. Вот надпись, которую Элена сделала своим аккуратным, особенным почерком: «Я и Джанин. 1984».

Начинало светать, город пробуждался к жизни. Слава Богу, наконец-то ночь закончилась.

* * *

Комната номер четыре для допросов, как и все остальные, была небольшим серым помещением кубической формы с зеркалом на двери тридцать на сорок сантиметров, позволяющим с противоположной стороны видеть происходящее в комнате. К потолку подвешены две трубчатые лампы дневного света, похожие на гигантских светлячков. Они испускали на комнату нездоровое голубовато-белое сияние. Из мебели только прямоугольный металлический стол и несколько жестких деревянных стульев. Кейт уже давно не бывала в таком помещении, но не настолько давно, чтобы забыть. Она проверила стулья – один был немного выше другого – и поставила в нужное положение. Вытащила из сумки пачку «Мальборо», где осталось всего три сигареты, и отправилась в холл купить еще пачку.

Кейт зашла в туалет, сполоснула лицо холодной водой, которая чуть взбодрила ее, и смыла макияж «Эсти Лаудер». Обнажилась ссадина, которую Кейт заработала, врываясь в кабинку туалета в «Анжелике». А вот смотреть в зеркало не следовало. В нем Кейт увидела очень усталую женщину сорока одного года, которой следовало бы прислушаться к советам мужа и друзей и заняться работой над следующей книгой по искусству и благотворительностью.

Но сейчас уже было поздно. Кейт промокнула лицо грубым бумажным полотенцем. К черту макияж. Я готова.

В гостиной становилось светлее. Джанин задернула шторы, наблюдая за слабым оранжевым сиянием на конце второй сигареты с марихуаной. Постепенно оно становилось бледно-желтым, а потом сигарета сгорела дотла. Восемь утра. Люди вставали, одевались, занимались привычными делами, собирались на работу. Джанин поднялась с бархатной кушетки и, утопая босыми ногами в мягком ковре, двинулась в спальню. Включила телевизор, чтобы не было скучно. Долго переключала каналы, пока не нашла бодрое до тошноты шоу «Сегодня» с ведущей Кейти, Мисс Белый Хлеб, которая Джанин всегда очень раздражала. Бросила взгляд на музыкальный центр, тоже включила и растянулась на широченной постели под балдахином, пробежала руками по атласным простыням, покачиваясь в такт негромкому проникновенному пению Ванессы Уильямс (разумеется, она пела о любви), слегка ей подпевая. Ванесса казалась ей умной черной стервой, хотя в действительности эта бывшая «Мисс Америка» и бывшая порнозвезда черной вовсе не была.

В голове дергало. Джанин хотелось спать. Она взбила подушки, легла, поворочалась и через полминуты сбросила их на пол.

Трайп вошел. Движения медлительные. Глаза опухшие, лицо в ссадинах. Теперь Кейт видела, что побила его сильнее, чем предполагала. Она предложила ему стул пониже. Он внимательно осмотрел его и сел. Трайп уже проходил подобную процедуру и знал, что к чему.

Кейт прошлась по комнате, чтобы взбодриться. Трайп настороженно наблюдал за ней.

– Я полагаю, тебе разъяснили твои права? – сказала она.

– Мне нечего скрывать, – промолвил Трайп и начал вертеть болтающуюся на нитке пуговицу рубашки.

– Это хорошо. – Кейт уселась на стул повыше. Потратила некоторое время на то, чтобы раскурить сигарету, а затем пододвинула к нему листок. – Это список того, что мы изъяли в твоей квартире, в том числе и из-под раковины в ванной комнате. – Она выдохнула дым. – Посмотри, что там написано. Героин и кокаин. Этого достаточно, чтобы упрятать тебя в тюрягу на приличный срок.

– Пошла к черту! – буркнул Трайп. – И не надейся, что я не подам против тебя встречный иск.

– Подашь, конечно, подашь. Куда же ты денешься. А тем временем давай-ка я расскажу тебе одну историю. – Кейт откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. – Жил да был мальчик Деймиен Трайп, который однажды встретил девушку по имени Элена Солана…

– Погоди… давай лучше я продолжу. Хочешь? – Трайп вытряхнул из ее пачки сигарету, сунул в рот и дрожащей рукой поднес спичку. – Правда, моя история может тебе не понравиться.

– Все равно давай. Развлеки меня.

При люминесцентном освещении кожа Деймиена выглядела болезненно-землистой, а ямочки на щеках больше напоминали шрамы.

– Ладно. История про Деймиена и Элену. – Он усмехнулся, не разжимая губ.

Кейт снова очень захотелось его ударить.

– Одно время я активно снимался в порно, – произнес Трайп, вскинув голову. В углу рта повисла сигарета, как у французского киногероя. – Мужчин для съемок найти очень просто. И в свое время я был не так уж плох. В жизни застенчивый, робкий как ребенок, а перед камерами… хм, не хочу хвастаться, но…

– То есть ты хочешь сказать, что был у них звездой?

– Нет, Кейт, ты все поняла не так. Звездой я не стал, потому что завязал со съемками. Не могу возбуждаться по команде.

– Понимаю, понимаю. Это очень трудно, не всем удается. Я всегда удивлялась, что они с собой такое делают, какие таблетки принимают. – Она с интересом посмотрела на Трайпа. – Значит, бросил, говоришь, сниматься?

– Да.

– Потому что не мог, Деймиен? – Кейт наклонилась через стол. – И тогда не смог тоже. Я угадала? – Она сделала паузу, а затем продолжила с некоторым сочувствием в голосе: – Послушай, я поняла. Это гордость. У тебя не получилось, и Элена начала подшучивать. Да, это действительно обидно. И тебе пришлось ее утихомирить. Ты не мог допустить, чтобы она всем рассказала. Это большой конфуз, учитывая специфику твоей работы.

– Какую ты чушь гонишь, Кейт! Неужели забыла, что Элена была артисткой? Извини, художницей перфоманса. – Трайп засмеялся. – Какая ерунда! Это я сделал так, что она начала играть по-настоящему. И получилось очень здорово. – Он ненадолго замолчал, не сводя взгляда с Кейт. – Ты ведь видела ее, верно? И согласись, у нее был талант.

Руки Кейт начали подергиваться. Трайп не догадывался, насколько ему повезло, что он сейчас в полиции.

– Мы собирались добиться успеха. Настоящего. Элена, она ведь была совсем не такой.

– Возможно, совсем не такой, какой ты ее представлял, Деймиен.

– Возможно, совсем не такой, какой ты ее представляла, Кейт.

Она прищурилась.

– Ты меня не очень любишь, верно?

– А на хрена ты мне сдалась?

– Элена обо мне всегда говорила… ну, всякое… что я ей вторая мать, даже больше. А тебе, мальчику-сироте, это было как нож острый. Верно? Я знаю, сколько семей тебя брали на воспитание. Семь за восемь лет. Впечатляет.

– Хочешь, объясню? – Он закатал рукав рубашки и обнажил многочисленные шрамы. – Кейт, о тебя когда-нибудь гасили сигарету? Или выливали кипяток, когда ты просила что-нибудь поесть?

– Я знаю, Деймиен, ты хлебнул горя.

– Знаешь? – Его тусклые глаза превратились в два твердых камешка. – Ты? – Он ухмыльнулся. – Элена рассказывала мне, что ты не можешь иметь детей. Дефект монтажной схемы? Да, Кейт?

Ей было очень больно, но она не позволила ему это увидеть.

Почему я не вспомнила об этом раньше, дура?

Джанин держала в руках флакон болеутоляющих таблеток перкосета, которые милый молодой доктор дал ей на случай, если побеспокоят швы на руке. Она взяла из холодильника бутылку водки, принесла в спальню, держа за ледяное горлышко. Вернула на место подушки и, водрузившись на них, вытряхнула пару таблеток, которые запила холодной водкой.

Неподалеку мерцал экран телевизора, бросая отсветы на жемчужно-серую мебель фирмы «Формика» и белые атласные простыни. Музыкальный центр тоже продолжал работать, и эта чертова Ванесса Уильямс теперь исполняла очередную унылую балладу. Джанин подумала, что если бы она была светлокожей и имела зеленые глаза, как у Ванессы, и губы потоньше, то, возможно, тогда бы ее жизнь была много лучше. Наверное, она смогла бы отказаться от порно, добиться успеха, сделать миллионы и жить после этого мирно и счастливо. Но стоило только подумать об этом, как в голове опять застучало. Помогла очередная таблетка перкосета и глоток водки.

Черт побери, зачем я тогда познакомила Элену с Трайпом ?

При воспоминании о подруге опять заболело. Не в руке, не в голове, Джанин вообще не могла определить это место, но боль была настоящая и поедала ее изнутри. Просто невыносимо. Джанин сползла с постели.

Нужно найти что-нибудь покрепче.

Она не собиралась трогать героин, который принес ей Деймиен Трайп. Но сейчас это было как нельзя кстати. Он отдал ей бесплатно, без всякой просьбы. Возможно, потому, что товар был залежалый, слабый, он сам это говорил. То есть отдал, чтобы не выкидывать. Но Джанин знала: так Трайп покупает ее молчание. Чтобы она не разболтала, что видела его с Эленой в тот день, когда ее убили. Это он зря. Она и так пообещала ему, что слова никому не скажет. Странно, но он ей даже не угрожал. Это было на него не похоже.

Перкосет с водкой теперь подействовал как следует. Джанин уже почти ничего не соображала. Она доплелась до кухни, приготовила дозу героина и наполнила шприц.

В комнате для допросов не хватало воздуха.

– «Чем дальше, тем больше», – сказала Кейт. – Действительно, Деймиен, название забавное. Похоже на «Чем меньше, тем больше». Решил скаламбурить?

– Что ты несешь, искусствоведша хренова, – протянул Трайп. – Подумать только, «Портреты художников». Вот уж дерьмо так дерьмо.

– Жаль, Деймиен, что тебе не понравилась моя книга. Но все же давай вернемся к твоему захватывающему фильму. «Чем меньше, тем больше» – это девиз художников-минималистов. Ты знаешь кого-нибудь из них?

– А зачем они мне сдались, эти минималисты?

– А как насчет Итана Стайна? Деймиен, ты был знаком с Итаном Стайном?

– Нет.

Кейт показалось, что Трайп чуть дернулся. Она порылась в распечатках ФБР и вытащила одну, имеющую отношение к образованию Трайпа.

– Странно, ведь вы были однокашниками в институте Пратта.

– Возможно. – Трайп попытался прочитать, что написано в распечатке.

– Абсолютно точно.

– Я его не помню.

– Да что ты? Не помнишь самого успешного студенту в твоей группе по классу живописи? Того, кто позднее стал довольно известным художником, в то время как ты… достиг… – Кейт пробежала взглядом по распечатке. – Давай посмотрим. С живописью у тебя не получилось, с рисунком тоже. Вообще-то тебя просто отчислили из художественного училища по причине профнепригодности. – Она подалась вперед и презрительно усмехнулась. – Похоже, Деймиен, что ты неудачник.

Трайп угрюмо молчал.

– Значит, теперь ты решил взять реванш? – Кейт положила на стол открытку с репродукцией картины Итана Стайна «Белый свет». – Ты ненавидел Стайна, завидовал его успеху. Верно?

– Этот парень всех дурачил.

– Ах вот оно что. Значит, ты его знал?

– Я… следил за его карьерой… – Трайп посмотрел на репродукцию картины Стайна. – И ты называешь это дерьмо искусством? Я могу сделать такое с завязанными глазами.

– Зависть, Деймиен, тебя сжигает зависть к настоящим художникам. Она разрывает тебя на части. Правильно? Они чего-то добиваются, имеют успех, создают настоящее искусство, а ты…

– Я? – начал Трайп и осекся. – Я никому не завидую.

– Нет? – Кейт разложила на столе комплект фотографий: Билл Пруитт, мертвый, в своей ванной. – А что ты скажешь об этих фотографиях? То, что на них изображено, кажется тебе знакомым?

– Что? Ты хочешь повесить на меня это?

– У Пруитта была полная коллекция студии «Любительские фильмы».

– Что в этом особенного?

– А то, что он был не просто твоим поклонником. – Кейт выложила на стол кассету. – Билл Пруитт и Джанни Кук. Настоящий шедевр.

Трайп побледнел.

– Фильм сделан по его заказу. Он заплатил.

– Как ты с ним познакомился?