Текст книги "Живописец смерти"

Автор книги: Джонатан Сантлоуфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Конечно, – прохрипел Уилли. – Это ведь… левая рука. А я рисую… правой!

45

Новость о ликвидации Живописца смерти несколько дней муссировали все газеты, а таблоиды даже несколько недель. Появились пространные статьи с подробным анализом психики Скайлера Миллса. Его фотографию на обложке поместили даже такие солидные издания, как «Тайм» и «Ньюсуик». Широко цитировались высказывания психолога ФБР Митча Фримана. Коллеги Скайлера, Эми Шварц и Рафаэль Перес, мгновенно стали звездами медиа. Пошли даже слухи, что красивый латиноамериканец, хранитель музея, сыграет самого себя в фильме «Живописец смерти». Подготовка к съемкам уже началась в Голливуде. Миду тоже нашлось что сказать. Его часто показывали по телевизору во всевозможных шоу, например «Джералдо», где он вещал с важным видом и шумно втягивал в себя воздух. Только Флойд Браун, которого все считали героем, избегал репортеров. Мэр собирался наградить его медалью, но он скромно отказался.

Но самым знаменитым, разумеется, стал сам Живописец смерти. «Арт ньюс» на шести полосах опубликовал подробнейшую хронику его злодеяний, с множеством иллюстраций, и рядом с фотографиями убитых помещалась соответствующая картина. Странно, но в полицейском управлении никто не знал, как журналу удалось получить эти фотографии. Семья Итана Стайна подала судебный иск на «Арт ньюс» и Управление полиции НьюЙорка. Они также судились с галереей Уорда Вассермана, которая провела посмертную выставку Стайна. Его произведения были полностью распроданы, но родственники не получили ни цента.

Правопреемники Аманды Лоу установили лицензионные тарифы за публикацию любых фотографий и даже упоминание ее имени. Говорят, что им уже задолжали примерно полмиллиона долларов, но имеются трудности с получением денег.

Уилли полностью поправился и вернулся к работе. Теперь каждая его картина моментально попадала в центр внимания. Коллекционеры выстраивались в очередь. В разговоре с Кейт он шутил, что в случае его гибели спрос был бы еще выше. Кейт не смеялась, она каждый день благодарила Бога за то, что он дал ей силы его спасти.

Кейт, как и следовало ожидать, некоторое время чувствовала себя полностью опустошенной. Но она с энтузиазмом занялась благотворительностью, организовала в фонде «Дорогу талантам» несколько новых групп, учредила стипендию имени Морин Слаттери и даже передала Управлению полиции Нью-Йорка солидную сумму для поддержки молодых женщин-полицейских.

С Ричардом отношения стали еще ближе. Она купила ему новые запонки с гравировкой: «ЗАБУДЬ». Он периодически дарил ей то тонкий золотой браслет, то шарф ручной работы, то еще что-нибудь. И каждое утро перед уходом на работу оставлял на подушке записку, где всегда было-написано одно и то же: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».

Единственное, что продолжало терзать Кейт, это Элена. Почему она общалась с такими типами, как Деймиен Трайп? Зачем снималась в его фильмах? И наконец, для чего ей были нужны деньги? Для Кейт очень важным было это выяснить.

Подходя к дому, где жила мать Элены Соланы, Кейт заволновалась. Она не была уверена, хочет ли видеть эту женщину, и совершенно убеждена, что та видеть ее уж точно не хочет. Но теперь, у двери, поворачивать назад было поздно.

Кейт позвонила. Открыл Мендоса – исхудавший, усталый, сильно постаревший, – увидел ее, и его лицо отвердело, но лишь на мгновение. Казалось, он навсегда утратил способность сердиться.

– Я пришла к миссис Солане.

Мендоса понимающе кивнул, словно ожидал ее прихода. Кейт последовала за ним по длинному узкому коридору. В квартире пахло дезинфекцией и различными человеческими отправлениями. Спальня оказалась в конце коридора.

Маргарита Солана лежала в постели. Ее трудно было узнать. Когда-то ослепительно красивая женщина превратилась в больную старуху с впалыми щеками и глубокими морщинами в углах рта. Темные глаза были такие же, как у Элены, но совершенно пустые.

– Сейчас она держится только на лекарствах, — пояснил Мендоса.

Кейт бросила взгляд на прикроватный столик, почти весь заставленный коробочками и флаконами.

– Маргарита – гордая женщина, – продолжил Мендоса. – Не хочет, чтобы кто-то знал.

Он потер пурпурную опухоль на тыльной стороне ладони и на несколько секунд закрыл глаза. Кейт увидела, что Мендосу бьет озноб, хотя в комнате было душно.

– Луис, – позвала Маргарита Солана.

Мендоса подошел к постели и прошептал, целуя дрожащими губами ее лоб:

– Querida[58]58
  Дорогая (исп.).


[Закрыть], y нас гостья.

Кейт сделала шаг вперед. Миссис Солана прищурилась, разглядывая ее, затем подняла худую руку. Кейт нежно ее сжала. Маргарита медленно покачала головой и тронула серебряное распятие на шее.

– Я много раз спрашивала Иисуса, почему так все получилось. Но он не дал ответа.

– Я тоже задавала этот вопрос, – призналась Кейт.

– Элена была хорошей девочкой. – Миссис Солана посмотрела на Кейт. – Хорошей.

– Да, – мягко согласилась Кейт. – Она была хорошей.

– Моя дочь любила вас, а я… была очень ревнива. – Маргарита Солана отпустила распятие и положила руку поверх руки Кейт. – Но Иисус заставил меня посмотреть себе в сердце. Я простила всех и прошу вас простить меня тоже.

– Конечно, – промолвила Кейт, чувствуя на щеках слезы.

Теперь она поняла, в чем дело. Мать Элены и ее сожитель Мендоса, бывшие наркоманы, были неизлечимо больны. И Элена покупала им лекарства.

– За все приходится расплачиваться, – тихо произнесла Маргарита. По ее щекам тоже струились слезы.

Она посмотрела на Кейт и неожиданно улыбнулась. – Но теперь все в порядке. Я готова.

– Нет! – поспешно возразила Кейт. – Сейчас появилось много новых лекарств. Некоторые действуют очень эффективно. Можно…

– У меня нет на них денег, – произнесла Маргарита и отвернулась. – А просить стыдно…

– Я бы хотела помочь, – сказала Кейт. – Если позволите.

Маргарита Солана отрицательно покачала головой.

– Пожалуйста, – попросила Кейт. – Вы должны согласиться.

НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

В студии звукозаписи шестеро сотрудников работали в просторной аппаратной, а двое – в небольшой звуконепроницаемой камере. Кейт заказала им завершить работу над компакт-диском Элены. Звукорежиссер за огромным пультом, похожий на авиадиспетчера крупного аэропорта, стиснув губы и наморщив лоб, устанавливал уровни, нажимал кнопки. Он кивнул ассистенту в очень сильных очках, который сидел, склонившись за компьютером.

– Дэнни, сделай петлю на сто третьей позиции.

– Хорошо, – ответил тот.

Другой ассистент, девушка, крикнула:

– Это последний номер для DAT-пленки[59]59
  Цифровая аудиозапись (digital audio tape).


[Закрыть]!

– Прекрасно. – Звукорежиссер снял наушники и посмотрел на Кейт. – Сейчас мы занимаемся так называемым сведением нескольких звуковых дорожек. В соответствии с комментариями Элены, которые, слава Богу, оказались достаточно внятными. Мой ассистент Дэнни работает с новой компьютерной программой, позволяющей вставить куда угодно любой, даже очень короткий, музыкальный фрагмент.

– А что такое DAT-пленка? – спросила Кейт.

– Это эталонная фонограмма. С нее формируется компакт-диск. – Он надел наушники, передвинул несколько рычажков на пульте и снял. – Хотите послушать?

Кейт надела наушники. Хрустальный голосок Элены звучал очень живо. Он скользил, вертелся, выдавал замысловатые рулады. А в качестве фона они наложили ее декламацию. То есть здесь в причудливом симбиозе объединялись две формы. Это была так называемая визуальная музыка, с какой Элена выступала на своих перфомансах. Сейчас здесь присутствовало все, кроме ее самой. Кейт закрыла глаза и представила Элену на сцене.

– Это последний номер компакт-диска, – пояснил звукорежиссер. – Вам нравится звучание?

Его слова Кейт прочитала по губам, потому что продолжала слушать Элену.

– Прекрасно. По-настоящему прекрасно.

Он улыбнулся и показал ассистенту большой палец.

– А как называется эта вещь? – спросила Кейт. Ее очаровала не только музыка, но и текст.

Звукорежиссер посмотрел на ассистента за компьютером.

– Дэнни, у этой последней вещи есть название?

Кейт сняла один наушник, продолжая слушать через другой.

Дэнни посмотрел на записи Элены.

– Да. Она называется «Песня Кейт».