Текст книги "Двадцать семь костей"

Автор книги: Джонатан Нэсоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Он боялся, что тяжелый мешок утащит его вниз, поэтому набрал в него достаточно воздуха, чтобы сделать плавучим. Бенни бросил его впереди себя в водопад и последовал за ним, привязав конец веревки к своей лодыжке.

Потом он прочитал свою любимую молитву: «Пускай тот, кто путешествует по морю, вернется на новой луне; пусть тот, кто отправляется в царство мертвых, не вернется больше на землю» – и отправился в долгий путь через кромешную тьму – либо к морю, либо в могилу. Ему было не важно куда. С деньгами, руками и ихеха своего отца Бенни был уверен, что сможет преодолеть любую дорогу.

12

Семь часов, утро четверга. Холли проснулась за мгновение до того, как сработал будильник, и поскорее заткнула его. Она почти сразу почувствовала, что произошли какие-то изменения, но ей понадобилось некоторое время, чтобы выяснить, какие именно. Дождь прекратился. Первый раз за три дня она не слышала стальных барабанных палочек, отбивавших по крыше «Желтую птицу». Она села и увидела через вентиляционное отверстие голубое небо.

Холли откинула москитную сетку и взяла со стула халат. Она все еще использовала вместо пояса бельевую веревку, потому что так и не забрала пояс назад и не хотела делать этого.

– Дети!

Она открыла дверь, чтобы посмотреть на них. Оба лежали в кровати Марли. Они уже проснулись, но притворялись спящими – это можно было понять даже через москитную сетку.

– Вставайте! Пора в школу.

Последние два дня Холли оставляла детей дома, чем только портила их. К тому же она потратила больше сбережений, чем могла себе позволить, особенно теперь, когда трое ее лучших клиентов (она содрогалась от одной мысли об этом) оказались вне игры. Апгард сидел в тюрьме, тело Фила нашли во вторник ближе к вечеру, а Эмили – после возобновления раскопок вчера утром.

– Вста’те! На этот ра’ никаких фокусов!

Дон хихикнула. Попытки Холли говорить на диалекте Сент-Люка всегда вызывали у нее смех. С девочкой все было хорошо. Она по-прежнему просила, чтобы ее провожали до крапауда и обратно, но это можно было понять. Все говорили Холли, что дети в этом возрасте отличаются удивительно гибкой психикой. Но Холли не была в этом уверена – она уже стала подыскивать хорошего детского психолога. И если она не сможет найти врача, который согласился бы на сеансы массажа в качестве оплаты, то это еще одна причина не пропускать больше работу.

– Ребята, если вы не встанете через пять минут, можете забыть о поездке на пляж после школы!

– Пляж? – одновременно проговорили два голоса.

«Правильный воспитательный шаг», – подумала Холли. Она ценила свое умение давать бесстыдные взятки.

Западная оконечность острова по-прежнему находилась во власти штормовых приливов, и Холли ожидала, что в этот день на нудистском пляже в бухте Контрабандиста будет много народу, но, когда они с детьми приехали туда после школы, на обочине Серкл-роуд, рядом с манцинелловой рощей, была припаркована только одна машина. И разумеется, это был патруль. Возможно, именно поэтому на пляже почти никого не было.

Дети, как и все дети, побежали вперед. К тому времени, когда Холли припарковалась и догнала их, она видела лишь мелькавшие в воде ступни, головы и тощие попки, пока они плыли к Доусон, нырявшей около рифов. Холли собрала их разбросанную одежду и расстелила пляжное одеяло рядом с Пандером, который лежал на животе и читал. Из одежды на нем была только широкополая соломенная шляпа, надетая поверх марлевого тюрбана. Даже на Холли, видавшей почти все типы тел, он произвел яркое впечатление.

Как местные жители, они обменялись формальными приветствиями. Когда Холли стала снимать одежду, Пандер сразу же вернулся к чтению.

– Что вы читаете? – спросила она его.

Он поднял книгу так, чтобы она могла видеть обложку. Это был «Улисс» Джеймса Джойса.

– Как амбициозно, – проговорила Холли.

– Я обещал себе, что снова начну читать, как только выйду в отставку, – объяснил он, не отрывая глаз от книги. – В 2000 году, когда все составляли разные рейтинги, эта книга была названа величайшим романом столетия, или тысячелетия, или чего-то там еще. Я решил начать с вершины, чтобы постепенно двигаться вниз.

– Ну и как?

– Пока описывается, как один парень бреется… и больше ничего не произошло.

Дочь учителя английского языка рассмеялась:

– Думаю, большинство людей читают эту книгу с комментариями.

– Вот еще.

– У вас кожа стала розоветь, не хотите еще помазаться солнцезащитным лосьоном?

– Если вы настаиваете, – сказал Пандер.

Когда Холли стала растирать лосьон, то не смогла удержаться оттого, чтобы сделать небольшой массаж. Пандер почувствовал себя так, словно он умер и попал в рай, где проходила бесплатная раздача пива.

– У вас все нормально? – спросил он.

– Нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить за деньги.

– Вы о Марли?

– Маргаритке нужно новое сцепление, и я должна найти психиатра для Дон. – Смутившись, что она опять начала изливать Пандеру душу (и как ему это удается?), Холли быстро сменила тему. – Доусон сказала, что вы в понедельник улетаете в Вашингтон.

– Я уезжал в спешке, и мне нужно уладить кое-какие дела.

– Возвращайтесь.

– Обязательно.

– Вы разбили женщине сердце, если не вернетесь, то я вас выслежу и убью как собаку.

Если бы угроза исходила от кого-нибудь еще, а не от голой женщины, которая уверенно, но нежно массировала его плечи, Пандер воспринял бы ее более серьезно.

– А если она сама разбила мне сердце?

– Вам это только на пользу, – ответила Холли.

Пандер полежал еще несколько минут после того, как Холли оставила его и присоединилась к остальным вводе. «Жизнь очень несправедлива, – думал он. – Женщину с такими руками нужно было бы объявить национальным достоянием. Вместо этого у нее безрукий ребенок».

Когда он пришел в себя после сеанса массажа, то перекатился на спину и посмотрел на свой огромный живот, который отрастил за последние два года. «На него не хватит никакого солнцезащитного крема в мире», – подумал он. Пандер надел свою зеленую гавайскую рубашку с драконами и шорты, засунул ноги в шлепанцы и объявил остальным, что пойдет прогуляться на холмы. Ему нужно было побыть одному и все обдумать. Несмотря на заверения, данные Холли и Доусон, Пандер до сих пор не знал, что ему делать. Открывавшееся перед ним будущее пугало его.

Он скучал по своей жизни в Вашингтоне, по друзьям, по своему дому у канала. Но он знал, что, как только уедет с острова, сразу же начнет скучать по Сент-Люку, по треугольному домику и по Доусон. Пожалуй, по ней он будет скучать больше всего. И дело было вовсе не в сексе, убеждал он себя. То есть не только в сексе. Ему было хорошо, когда он просто находился рядом с ней. Мужчина, которому скоро должно стукнуть пятьдесят семь, умеет это ценить.

Но он не мог просить Доусон ехать с ним в Вашингтон, чтобы она встретилась там с его друзьями из ФБР. Старые раны еще не зажили – каждые два года Бюро находило и арестовывало очередных радикалов. Было дело Везермана или союзников Суданской освободительной армии. И все они заканчивали тем, что оказывались за решеткой, – даже те, кто жил примерной жизнью под вымышленным именем последние тридцать лет.

Как будто ему было больше не о чем думать, не было больше вопросов, на которые он хотел…

Волна разбилась о шлепанцы Пандера. Прибой был сильнее, чем в прошлый раз, когда он приходил сюда с Доусон. Когда дорога стала постепенно сужаться, он постарался держаться ближе к утесу.

…Хочет ли он и дальше оставаться на пенсии или примет предложение Джулиана стать начальником сыскной полиции? Теперь, когда Апгард распродает все свое имущество, которое подлежит продаже, чтобы оплатить многомиллионные штрафы, расширение аэропорта было делом практически решенным. После этого экономика острова также станет развиваться. Так или иначе, но они заставят Сент-Люк войти в XXI век, сказал Джулиан, и, если департамент полиции не окажется там первым, всем придется туго.

Однако Пандер не был уверен, что ему нужна именно эта работа, он не знал, сможет ли с ней справиться. Его подозрения насчет Апгарда и Эппов оказались верными, тем не менее свои дальнейшие действия он расценивал как неудачные. Он пытался запугать подозреваемых, но ему не удалось предугадать их возможной реакции в случае, если у него все получится. И это едва не стоило жизни невинной девочке.

Дорога продолжала сужаться, пока не сделала крутой поворот вокруг утеса, а затем стала расширяться и вывела его к отшлифованному волнами рифу, где были найдены тела Ванджера и Шаллер. Пандер принюхался, почувствовав запах, который ни с чем нельзя было спутать: запах разлагавшихся трупов, находившихся здесь не менее недели. Потом, обойдя риф, он наткнулся на два тела, лежавших вместе, практически на том же самом месте, где были обнаружены Ванджер и Шаллер. Джулиан показывал Пандеру фотографию в первый день, когда он только приступил к работе.

Прижимая ко рту платок, Пандер подошел поближе. Тела сплетены, словно жуткие любовники. Лицо Арина изуродовано, но Пандер смог опознать его по татуировке Джимми Баффета в виде головы попугая на левом бицепсе. На теле Бенни сохранилась кое-какая одежда, хотя его джинсы были изорваны в клочья.

Когда Пандер обошел лежавших, то понял, почему тела были так прижаты друг к другу. Веревка от водонепроницаемого мешка, привязанная к лодыжке Бенни, каким-то образом обвилась вокруг ноги Арина, глубоко впившись в разлагающуюся плоть.

Даже если бы поисковая бригада не обнаружила рюкзак Бенни, прислоненный к краю колодца, то Пандер, прочитавший манускрипт Эппов, догадался бы, откуда Бенни начал свое путешествие. Так же, как коронер сможет сказать, чем оно закончилось – Бенни захлебнулся либо в пресной воде, либо в соленой.

Но то, что произошло с ним в промежутке между началом и концом этого пути и когда, к примеру, он зацепил труп: до или после смерти – так и останется навсегда неизвестным.

И все же Пандеру было чрезвычайно любопытно узнать, что находилось в вещевом мешке. «Я только посмотрю одним глазком», – обещал он полицейским богам. Он знал лучше, чем кто бы то ни было, что на месте преступления ничего нельзя трогать. Но ведь он по-прежнему вел это дело. Неужели он не может просто заглянуть туда?

Ответ – нет, не может.

А какое правило он усвоил в результате тридцатилетней службы в ФБР?

Ответ: лучше просить прощения, чем разрешения. Он открыл сумку, наклонил ее к свету, заглянул внутрь и провел быструю инвентаризацию: одна толстая книга без обложки, три пластиковых пакетика для заморозки, набитые стодолларовыми банкнотами, один пакет с двумя отрубленными кистями рук и еще четыре пакета с костями.

Доусон почувствовала волнение, когда Пандер не вернулся через пятнадцать или двадцать минут. Прошлым утром, после того как он выписался из больницы, у него дважды случались приступы головокружения, над которыми они оба посмеялись. Но если у тебя закружится голова в скалах, тут уже будет не до смеха. Доусон отдала Холли свою маску для подводного плавания, поплыла к берегу, надела свой цельный купальник и босиком пошла по каменистой дороге у подножия утесов. Она шла уверенным шагом, выкрикивая имя Пандера и чувствуя, как нарастает ее тревога, пока он не появился перед ней, перегородив дорогу.

– Что случилось? – спросил он резко. Под смешной соломенной шляпой его лицо было красным – то ли от загара, то ли от напряжения, и, похоже, он прятал что-то за спиной.

– Н-ничего. – Он никогда не обращался с ней так грубо. – Я боялась, что у тебя опять закружилась голова… хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Да. У меня все замечательно. – Вероятно, он понял, что напугал ее. Его голос стал мягче, и он изобразил гримасу, которая могла сойти за улыбку. – Прости, милая. Я не хотел… послушай, там лежат два трупа. Я почти уверен, что один из них – Арина, а другой – точно Бенни. Я хочу, чтобы вы с Холли и с детьми вернулись в Кор… не надо, чтобы они оказались замешаны в этой истории.

– Я скажу им, а потом вернусь…

– Тебе не стоит впутываться в это дело, – многозначительно сказал он, наклоняясь так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и глядя на нее из-под неровных полей своей шляпы. – Пожалуйста, ты ведь доверяешь мне?

«Доверять полицейскому», – подумала Доусон. Для человека, который жил, скрываясь тридцать лет, это было в новинку.

13

Через сорок пять минут после того, как Пандер обнаружил тела, он связался с Коффи по рации, которая находилась в его машине.

Коффи был в бешенстве. Никто не думал, что Бенни выберется из пещерного комплекса живым. Джулиан видел, какие повреждения получили после смерти два первых тела, пока плыли из колодца в океан. И хотя они до сих пор не нашли выхода (он был обнаружен лишь на следующий день, в пятницу, когда один из офицеров исследовал утес), было ясно, что он находился достаточно высоко над океаном. Поэтому, даже если бы Бенни уцелел в водовороте, ему предстояло еще пережить падение. Если, конечно, он не превратился бы каким-нибудь чудом в человека-паука.

Но, прочитав рукопись Эппов, Джулиан понял, как повезло его департаменту. Не будь колодец соединен с морем, они никогда бы не нашли те два тела и никогда не узнали бы о серийных убийцах до тех пор, пока… пока не погибло бы еще очень много людей.

Он даже не хотел думать о том, что могло бы произойти, не возникни у Пандера подозрения насчет Эппов. Единственный правильный поступок, который, по мнению Джулиана, он совершил во время следствия, это то, что привлек к делу Пандера, и теперь именно Пандер обнаружил последние фрагменты головоломки.

Отправив Лайлу с ее лабораторией, Джулиан поспешил к своей машине. Он встретил в холле детектива Гамильтона и схватил его за лацкан пиджака.

– Кажется, я приказывал вам регулярно проверять утесы до моих дальнейших распоряжений!

– Я лично этим занимался, шеф, – ответил Гамильтон с обидой в голосе. – Каждый день по дороге домой я проезжал мимо утесов и осматривал их. Более регулярного досмотра и быть не может!

– Генри, я понижал вас в звании?

– С прошлой зимы – нет, шеф.

– Хорошо. Вы разжалованы в рядовые, если, конечно, найдется форма, которая сможет прикрыть ваше брюхо.

Фургон Лайлы был припаркован рядом с машиной Пандера. Прилив только что отступил, и камни были еще мокрыми. Джулиан снял ботинки и носки, закатал брюки до середины икр и пошел по скользкой дороге к похожему на соты рифу.

Лайла все еще фотографировала место преступления. Джулиан, Пандер и двое полицейских ждали, пока она закончит, прежде чем разделить тела и отвязать мешок от лодыжки Бенни. Лайла передала мешок Пандеру.

– Не окажете любезность?

Все собрались вокруг. Пандер надел пару новых резиновых перчаток, открыл молнию, засунул в сумку руку, вытащил томик «Моби Дика» без обложки и пять пластиковых пакетов для заморозки, в четырех были голые кости, в пятом – две отрубленные руки.

– Все. Больше здесь ничего нет, – сказал он. – Элвис покинул здание.

Он передал последний пакет Джулиану, который старался держать его на расстоянии вытянутой руки.

– Думаешь, он смог перейти мост? – спросил Джулиан, единственный из присутствовавших, кроме Пандера, который читал рукопись Эппа.

– Надеюсь, что нет, – ответил Пандер. – Надеюсь, что этот сукин сын до сих пор падает.

Эпилог

Семь недель спустя. День благодарения. Столы вынесли на луг и установили в один ряд под раскидистым дождевым деревом, поставив на них традиционную для Дня благодарения пищу: индейку с гарниром и моллюсками с грибами. Для вегетарианцев приготовили соевое мясо.

Перед обедом вместо обычного благословения каждый по очереди вставал из-за стола, произносил благодарственную речь, а остальные выпивали по глотку из своих стаканов. Когда очередь дошла до Пандера, он достиг той степени опьянения, которую его старый друг из Вашингтона называл «истина в Джиме-Биме».

– Я благодарен за то, что нашел новых друзей. Благодарен за мой прочный череп. Я благодарен за новую спутниковую тарелку и за должность начальника следственного отдела, в которую вступаю с первого декабря… Кстати, вы все арестованы… Это шутка. И больше всего я благодарен за прекрасную женщину и за то, что мне никто не сказал, что я уже слишком стар, чтобы… ну, чтобы влюбиться.

Все подняли стаканы и сделали глоток. Доусон была следующей. Она подготовила короткую речь, но Пандер сбил ее, впервые объявив о своих чувствах. Она встала, похлопывая себя рукой по груди.

– У меня… – Она посмотрела на Холли, сидевшую справа от нее. – Как это сказать?

– Перехватило дыхание?

– Да, – подтвердила она, глядя на Пандера, который сидел слева. – Я тоже люблю тебя, – добавила она, целуя его в лоб.

– Ненавижу, когда меня целуют в лоб, – прошептал он, когда все снова подняли стаканы.

– Придется привыкать, – так же шепотом ответила она ему.

Следующей была очередь Холли.

– Я хочу высказать огромную благодарность, хотя и не знаю, кого именно мне благодарить. Но кто бы ни оставил ден… то есть тот бумажный пакету моей двери в октябре, слышит он меня или нет, я благодарна этому человеку, и даже если он захочет, чтобы я бесплатно делала ему массаж до конца своих дней, я все равно люблю его.

Следующей была Дон.

– Я благодарна трем людям. – Она поставила стакан со сверкающим яблочным соком и стала перечислять, зажимая пальцы: – Тете Холли за то, что она стала мне второй мамой. Тому человеку, который оставил деньги… то есть бумажный пакет. И мистеру Апгарду. Я знаю, что он делал ужасные вещи, но он доставил меня домой в целости и сохранности, как и обещал. И я надеюсь, что они не убьют его, потому что это будет такой же плохой поступок, как и то, что совершил он. – Дон взяла свой стакан и подняла его. Прошло несколько секунд, прежде чем остальные присоединились к ней, но в конце концов все сделали это.

Последним был Марли.

– Думаю, все знают, за что я должен быть благодарен, – сказал он, поднял стакан своим новым протезом, осторожно поднес его ко рту, наклонил и сделал глоток. Это было одно из первых движений, которое он научился проделывать новыми руками, и одно из самых сложных. Остальные наблюдали за ним, затаив дыхание, и тихо надеялись, что он не опрокинет стакан на рубашку, как это часто бывало.

Но в этот раз все прошло гладко. Кисть и рука работали безупречно. Марли поставил стакан на стол, низко поклонился и сел на место под всеобщие аплодисменты. Тетя Холли, разумеется, зарыдала. Пандер спросил Марли, не хочет ли он разрезать индейку.

– Может, в следующий раз, – сказал Марли.

– Я выпью за это, – ответил Пандер.

Благодарности

Все, кто знаком с Виргинскими островами (США), где я когда-то жил, поймут, что Сент-Люк – вымышленное место, при описании которого я соединил три острова: Сент-Круа, Сент-Томас и Сент-Джон. Всем местным выражениям, которые я забыл за эти годы, я обязан богатому «Словарю Виргинских островов» Джорджа Симана.

За информацию о ниасианской этнологии я благодарен прекрасным исследованиям Эндрю Битти «Общество и культурный обмен Ниаса», «Религиозная система и культура Ниаса» Питера Судзуки и, конечно, «Ниас: этнографические, географические и исторические заметки» Э. Э. Шредера. И я приношу свои извинения этим трем джентльменам за то, что так вольно обошелся с их исследованиями.

Родителям детей с ограниченными возможностями вроде Марли я настоятельно рекомендую обратиться в ближайшую больницу Шрайнера. Если бы Холли знала, какую работу совершенно бесплатно выполняют эти ребята, то, возможно, ей не понадобились бы деньги Бенни.

Спасибо моему бывшему редактору Джорджу Лукасу (другому Джорджу Лукасу) за фразу о том, что Банди и Дамеры живут в памяти людей, а о парне, который их поймал, забывают через месяц.

И наконец, я хотел бы выразить благодарность Фреду Хиллу, который вот уже двадцать лет является моим литературным агентом. Не сомневаюсь, что если бы не он, то я никогда не стал бы настоящим писателем.