Текст книги "Группа «Альфа»"

Автор книги: Джон Вейсман

Соавторы: Ричард Марсинко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Он был связан с русской мафией. А сейчас я, к своему удовольствию, узнал, что именно «сближало» его с Гринковым.

Я не ждал ответа от него – рот-то был заклеен – и переключил внимание на Виктора. Тот сидел весь мокрый от пота. Наверное, вспотел на э-э-э работе. Я критически осмотрел его. Мужского достоинства – я имею в виду то самое мужское достоинство – было почти не видно.

Я стащил шапочку с головы и расправил свою французскую косичку.

– Привет, Виктор! Помнишь меня?

Он отвел глаза в сторону и промолчал.

– Ты хотел поговорить с генералом Крокером относительно своих денег, правильно?

Хрен собачий сидел и потел.

– Видишь ли, Виктор, его здесь нет. Я вместо него. Поэтому приступим к делу.

Судя по его глазам, он был не в состоянии заняться такой приятной вещью, как обсуждение взаимовыгодной сделки.

– О’кей. Но не говори потом, что я не пытался с тобой договориться. – Я не собирался тратить время на уговоры или убеждения. Вынув цифровую фотокамеру из кармана и убедившись, что она не пострадала во всех этих передрягах, я сделал несколько снимков Виктора и его партнера, сидевших голыми с обвисшими членами. – Может быть, мы сможем предложить эти снимки какой-нибудь русской газете? А может, АПН, если оно еще существует? Или лучше «Тайму» и «Ньюсуику»^[39] или каким-нибудь германским журналам? А может, твой любимый президент захочет взглянуть на них? Мой точно захочет.

Это привлекло его внимание. Он что-то замычал, извиваясь, как нимфоманка во время оргазма.

Я передал камеру Дак Футу.

– Виктор, значит ли это, что ты готов к сделке?

Вы, конечно, уже подумали, что я слишком грубо обращаюсь с ним. К тому же шантаж – грязное дело, которым достойные люди не занимаются. Вы правы. Но я ведь недостойная личность, к тому же без хороших манер.

И не надо морщиться. Вы читали то, что написано в начале этой книги? Вы знаете, что у войны нет правил? Вы помните, что я добиваюсь победы любой ценой? А я считаю себя ведущим войну против Гринкова. И чем скорее я закончу ее, тем быстрее я начну действовать против Ли Чаймена и Бентли Брендела.

Разрешите мне еще кое-что добавить. Война – грязная, опасная и кровавая вещь. На Капитолийском холме любят рассуждать о том, как мы будем в следующем столетии вести правильные, чистые и бескровные войны. Там говорят об «умном» оружии, электронном поле битвы, о несмертельных боеприпасах, которые только приводят противника в замешательство или временно выводят из строя, не причиняя ему вреда. Таким образом, мы будем одерживать бескровные победы. По моему мнению, все это пустой треп. Управляемые лазерные ракеты, самолеты «Стелс», электромагнитное оружие, боевые электронные системы типа «Большого Брата» и многое другое может помочь, но не обеспечить победу.

Война всегда ведется простыми солдатами. Именно они убивают врага, стирают с лица земли города и деревни, теряют свои руки и ноги, становятся инвалидами, сходят с ума, гибнут. Война всегда сводится к одному главному принципу: «Убей противника раньше, чем он убьет тебя». И никакое «чистое» или «умное» оружие не сможет сделать этого лучше, чем обычный солдат, зачастую одними голыми руками.

Я свято верю в то, что исход наших войн всегда будет зависеть от способности одного человека убить другого. Так же непоколебимо я верю, что убив нужное количество врагов, вы уничтожите их волю к продолжению войны. Когда воля противника к победе сломана, его вожди капитулируют, и победа ваша. Но основой всех войн является убийство. А сегодня Виктор понял, что он может превратиться в труп.

3 часа 23 минуты. Бумеранг и Пик перетащили полковника Ролекса в его собственную спальню, чтобы Гринков и я могли поговорить без свидетелей. В это время Дак проверил спальню и обезвредил пару подслушивающих устройств. Увидев это, Виктор подал мне знак глазами, я включил радио, поймал станцию, передающую рок-н-ролл, и увеличил звук, чтобы заглушить наш разговор.

Затем я присел на край кровати и сорвал ленту со рта Виктора. Извините, но я сорвал ее вместе с частью его омерзительной кожи.

Нет, я не прикрыл его одеялом. Он так и сидел голым. Это старый психологический прием при проведении допросов. Большинство людей чувствует себя крайне неуютно в голом виде при допросе. Возьмите и сами прочитайте инструкцию. Виктор явно из таких людей.

Передо мной сегодня ночью стояло три цели. Первая: защитить Крокера от мерзавцев из ОМОНа или других бандитов, которых Гринков мог привлечь для его ликвидации. Вторая: мне нужно было знать, зачем Виктор продавал китайцам оружие, которого у них и так было достаточно. Помните ящики с маркировкой «Зеленоградский машиностроительный завод/МВД» на борту «Принцессы Нантонга»? Кроме того, мне нужны были последние данные о китайско-русском политическом, экономическом и военном сотрудничестве.

И, третья: я хотел, чтобы Гринков поддерживал со мной постоянный контакт на протяжении нескольких следующих лет. Откровенно говоря, я располагал немногими источниками информации в высших эшелонах власти в бывшем Советском Союзе. Нет, я встречался с бывшими кэгэбэшниками, выбрал свой лимит на ликвидацию русских спецназовцев и провел неизвестно сколько времени на переговорах с отставными полковниками ГРУ. Но у меня не было постоянного высокопоставленного источника первоклассной информации. Такой, которую мог бы поставлять некто уровня Гринкова, если мне удастся его «убедить».

Я считал, что избавлю генерала Крокера от лишней работы и сделаю что-то на пользу своей Родине, если куплю Виктора. В конце концов, у меня был свободный доступ к его пятидесяти миллионам долларов, изъятым нами с его счетов в швейцарских банках. Я был готов возвратить их маленькими частями в обмен на информацию категории «А». Но сейчас я мог прекрасно обойтись и без этого. Я держал его, скажем так, за горло. Видите ли, нормальные русские ненавидят гомосексуалистов. Они с отвращением относятся к мужчинам, которые гладят друг друга, занимаются друг с другом оральным и анальным сексом. Поэтому Гринкову пришлось бы крайне сложно объяснять сюжеты моих снимков, хотя я и не успел сделать их в момент совершения одного из вышеперечисленных действий.

На всякий случай я еще несколько раз сфотографировал его, сидящим голым на кровати, связанным как свинья для жарки на костре. Мазохизм тоже не поощряется в России. Затем я присел на край кровати, посмотрел ему в глаза и прошептал на ухо предложение, которое он не мог отвергнуть.

Глава XVI

6 часов 23 минуты. Мы незаметно покинули «Гран Палас» перед самым рассветом. Без четырех минут пять я прервал процесс Марка Олшейкера по расширению его словарного запаса итальянского языка. Судя по тому, с какой легкостью он использовал в разговоре со мной непереводимые идиоматические обороты, ему удалось значительно пополнить свой словарь. Когда он истощил свой словарный запас, я сказал ему, что мне и моим ребятам немедленно нужна замена. Его люди должны охранять председателя до его отлета из Рима. Ругаясь, как извозчик, он заорал, что восемь его сотрудников сменят нас ровно в шесть.

После этого я подошел к двери Джоан и тихо, но настойчиво, барабанил до тех пор, пока она ее не открыла. Вручив ей два запечатанных конверта для председателя, я сообщил, что мы уезжаем. У нее мгновенно улетучились все остатки сна вместе со снотворным, и она начала задавать разные вопросы. Но я не собирался отвечать. Откровенно говоря, чем меньше она знала о моих планах, тем лучше для всех нас.

В первом конверте для председателя находилась очень простая информация. В ней сообщалось, что встреча с Гринковым отменяется, а все необходимые детали я сообщу Крокеру в Вашингтоне. Таким образом, писал я, мы выполнили его приказ об охране его персоны на протяжении этой части его поездки в Европу. Закончив свою работу в Риме, я отправляюсь в Японию, чтобы свести счеты с убийцами Аликс Джозеф, если, конечно, от генерала не поступит в настоящий момент других приказов. На этом я прощался с Крокером до Вашингтона.

Да, несколько грубоватая записка. Некоторые даже назовут ее наглой. Но она сыграла свою роль. А так как я не стремился к адмиральским звездам – мои нашивки мне чертовски нравились – то я не против срезать пару, а то и тройку углов, если необходимо.

Второе сообщение было коротким меморандумом, в котором я изложил свои взгляды о намерениях китайцев. Мои выводы основывались на материалах с «Принцессы Нантонга», информации последних дней и беседе с Гринковым, высказавшим несколько мудрых мыслей. Я предложил председателю связаться по закрытым каналам с его коллегами в Корее, Индонезии, Сингапуре и на Филиппинах, сообщить им необходимую информацию и посоветовать ликвидировать агентуру Ли Чаймена. Я подчеркнул, что надо торопиться, так как время работает против нас. В конце я написал, что действую в интересах своей страны. Что касается возможного наказания, то оно должно касаться только меня, так как мои подчиненные ничего не знают, а просто выполняют мои приказы.

Раздел плохих и хороших новостей. Хорошие новости – у нас были дипломатические паспорта, обеспечивавшие провоз нашего смертоносного груза, прибывшего из Вашингтона. Плохие новости – когда вы путешествуете с дипломатическим паспортом и ящиками с оружием, боеприпасами и взрывчаткой, то вам необходимы визы стран, в которые вы направляетесь.

Я позвонил Тошо и вытащил его из сауны (он выражался при этом еще почище, чем Олшейкер), где он расслаблялся после работы. Тем не менее, Тошо связался с консульским отделом посольства Японии в Риме и обеспечил нам выдачу виз прямо в аэропорту. Затем он сообщил, что мы вылетаем ближайшим рейсом «Джапан Эйрлайнс». Но это был не прямой рейс в Токио, а с посадками в Эр-Рияде и Дели. В Токио мы окажемся только через двадцать два часа после вылета из Рима. Зато полетим первым классом. Так что мои парни, наконец, выспятся, наедятся суши, напьются пива и приударят за стюардессами. Долгий полет позволит и мне без помех заняться составлением оперативного плана действий.

Хотя я и был уверен, что китайцы нанесут удар по Тайваню, но до сих пор не знал откуда. Я считал, что ответ нужно искать где-то в начале моей нынешней одиссеи. Он скрывался среди материалов, захваченных нами на «Принцессе Нантонга», но где? «Принцесса Нантонга» являлась стержнем всей операции Ли Чаймена.

И пока моя команда спала или развлекалась, я корпел над переводами документов с «Принцессы Нантонга», пытаясь определить, что упустили люди Тони Мерка. Я перепроверил информацию Гринкова с помощью других раздобытых мною материалов. Я снова и снова рассматривал корабельные карты. Я перечитал еще раз все файлы, которые взял с собой. Но после шестнадцати часов работы я так и не знал ответа. Я никак не мог свести концы с концами. Все выглядело полной бессмыслицей. Через пять с половиной часов мы приземлимся в Токио, а у меня не было ни малейшего представления о том, что я буду делать дальше. Разозлившись сам на себя, я запихал все обратно в свой здоровый кейс.

Заказав пива, я опустил спинку кресла, вытянул ноги и ждал, когда стюардесса принесет бутылку «Ичибан» (по-японски это значит лучшее). В голову лезли разные мысли. Вспомнился Рой Бем – крестный отец «Морских котиков». Как-то он сказал мне: «Бывают моменты, когда к решению военных проблем нельзя подходить прямолинейно, в лоб, как мы это делаем на Западе. Иногда нужен другой путь – путь Востока. Чтобы решить проблему, надо раствориться в ней, слиться с ней, почувствовать ее изнутри и представить, что это ты сам».

Я уже слышу ваши голоса: «Марсинко-сан опять пустился в рассуждения об азиатской психологии и ее отличиях от психологии белого человека. Снова придется читать какую-то белиберду о таинственном Востоке».

Слушайте, головастики. Рой Бем дважды прошел через школу сил специального назначения. Причем во второй раз ему было сорок два года. Немногие из вас способны на такое. Поэтому с уважением относитесь к мыслям и делам достойных людей.

То, что мне сказал Рой, понятно любому, кто посвятил свою жизнь искусству войны. Более того, это позволило мне убить массу противников, убить их эффективно и безжалостно. Рой умудрился вбить нам, головастикам, в голову многое об особенностях азиатского мышления и восприятия мира. Он действительно знал это как свои пять пальцев. Во время второй мировой войны он доставлял оружие филиппинским партизанам, в конце сороковых годов находился в Китае. Его первый тур во Вьетнам состоялся еще при президенте Кеннеди. А Рой всегда был очень любопытной лягушкой. Поэтому он изучил даосизм, конфуцианство, буддизм и все другое подобное. Рой прочитал столько книг Сунь-Цзы, Су-Ма, Фудо, Хуанг Шикунга, Тай Лианга и Ву-Цзы, что он даже разговаривал почти как они, сидя в позе Будда с пивом.

Несколько примеров «прямолинейного, педантичного» западного мышления и подхода к делу. Полевой устав 100-5, определяющий концепцию ведения боевых действий в ходе воздушно-наземных операций, сводит все к девяти основным принципам:

1. Цель операции: в каждой боевой операции должна быть определена ясная и достижимая цель.

2. Организация наступления: захватить инициативу, удерживать ее и использовать.

3. Сосредоточение войск: сконцентрировать максимальные боевые силы для достижения основной цели операции.

4. Экономия войск: направить минимально необходимые силы на достижение второстепенных целей.

5. Маневр: поставить противника в неудобное положение, гибко используя для этого свои силы.

6. Единоначалие: для достижения каждой цели обеспечить единоначалие.

7. Безопасность: никогда не позволять противнику обеспечить преимущество над собой.

8. Внезапность: нанести удар по противнику в такое время, в таком месте и таким способом, когда он менее всего готов к этому.

9. Простота: подготовить ясные, простые планы и принять ясные обоснованные приказы, исключающие двойное толкование.

Эти принципы вполне обоснованны, и некоторые из них перекликаются с десятью заповедями Воина. Но сам факт их кодификации несет в себе опасность ограничения инициативы исполнителя, ставит последнего в жесткие рамки.

Еще один пример западного подхода. Все операции «Морских котиков» делятся на семь стадий или фаз. Подготовка, проникновение на территорию противника, проникновение на объект, действия на объекте, отход с объекта, выход с территории противника, послеоперационный период. Каждая из семи фаз разбита на части, которые подробно расписаны. Сегодня каждая операция перед ее началом подвергается статистическому анализу с помощью компьютера, проигрывается на нем с учетом всех возможных вариантов развития событий. Все расписывается до мельчайшей детали перед тем, как хотя бы одному «морскому котику» разрешат пошевелить кончиком пальца.

Третий пример. Концепция достижения специальными частями относительного превосходства над превосходящими силами противника излагается с помощью диаграмм, графиков, компьютерных моделей, статистических таблиц и тому подобного.

Но многие вещи не могут быть объяснены с помощью всей этой мути. Особенно то, что вы должны чувствовать, предвидеть и подсознательно ощущать. Вам многое необходимо просто чувствовать.

Вот как мастер меча Фудо излагает свою концепцию победы в книге «Меч», написанной им в 1648 году.

«Некоторые учителя настаивают на том, что во время боя вы должны постоянно не спускать глаз с меча противника, если вы хотите убить его и одержать победу. Другие говорят – нет, вы не должны спускать глаз с рук противника, только так вы добьетесь успеха. Третьи учат вас следить за глазами противника, его ногами или бедрами. Все это неправильно. Единственное, что вы должны делать – это чувствовать своего противника, стать на его место. Так же, как стрелок из лука чувствует и предвидит полет своей стрелы или каллиграф знает, как его перо коснется бумаги. Настоящий лучник не видит цели, он чувствует ее. Великий художник не рисует круг циркулем, он просто переносит на бумагу свое видение его. Оба они просто претворяют в жизнь то, что уже существует в их подсознании. Поэтому вы никогда не должны фиксировать взгляд на чем-либо одном, вам необходимо ощущать все вокруг, когда вы сражаетесь. Если вы ведете бой в манере, позволяющей вам подсознательно оценивать ситуацию и предвидеть малейшее движение противника – вы никогда не потерпите поражение».

Поэтому, облокотившись на спинку кресла и вытянув ноги, я вновь проиграл в голове все, что произошло на «Принцессе Нантонга». Я останавливался на отдельных моментах, возвращался назад, совмещал несовместимое, пытаясь представить себя на месте противника, понять его побуждения, намерения и мотивы.

Через два с половиной часа ассоциативного мышления и медленного поглощения пива, я открыл кейс и вынул из него три вещи: страницу из бортового журнала «Принцессы Нантонга»; корабельную карту с курсом судна и мои записи беседы с Аликс Джозеф. Я внимательно просмотрел их и, наконец, понял то, что ускользало от моего внимания раньше. Ответ лежал передо мной. И он был настолько прост, что я не мог ошибиться.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

СТРАТЕГИЯ　ОГНЯ

Глава XVII

Тошо и низенький японец в очках – представитель иммиграционной службы, стояли на мобильной платформе, подъезжавшей к нашему «Боингу-747». Тошо с мрачным выражением на лице возвышался на краю, скрестив руки на груди и отбивая какой-то ритм носком ботинка.

Он быстро обнял меня, коротко поприветствовал моих ребят и повел нас к двум черным джипам «бронко» с затемненными стеклами и торчащими в разные стороны антеннами. Джипы стояли недалеко от самолета на посадочной полосе. Грузовой люк «Боинга-747» был открыт, и грузчики суетились вокруг нашего багажа и трех металлических ящиков.

– Я приказал, чтобы в Риме ваш груз оформили и разместили отдельно, так быстрее, – резко проговорил Тошо.

Иммиграционный чиновник забрал наши паспорта, проверил их, поставил штамп на небольшие листочки бумаги, вложил их в документы и с поклоном вернул паспорта нам. Я уже видел подобную процедуру. Во время обострения обстановки на Ближнем Востоке израильтяне делали то же самое, чтобы не ставить въездных штампов на страницы ваших паспортов. В противном случае враждующие с Израилем страны – Саудовская Аравия, Кувейт, Оман или Алжир не разрешили бы вам въезд на свою территорию.

Озадаченный, я взял свой паспорт и, поклонившись, сказал:

– Спасибо.

Иммиграционный чиновник поклонился мне еще ниже, сказав:

– Добро пожаловать.

Мы уселись в машины, выехали с аэродрома на скоростное шоссе и помчались по нему в город. Но перед самым въездом в Токио попали в пробку и поползли со скоростью улитки. Движение было такое, что Вашингтон по сравнению с Токио выглядел раем для водителей. Тошо вел машину молча, сжав челюсти, как бульдог и мрачно насвистывал в такт передававшимся по радио мелодиям. Меня интересовало, что его так расстроило, но, зная Тошо, я его не трогал.

Мы въехали в город, покрутились по улицам и, проехав здание национального пресс-центра, свернули на следующем перекрестке в переулок. Тошо нажал на кнопку на панели управления, и впереди нас высокий стальной решетчатый забор медленно ушел в землю. Я посмотрел в окно машины и увидел множество телевизионных камер на металлических шестах. Переехав опустившуюся в землю решетку, Тошо остановился и подождал, пока второй «бронко» не минует ее. Затем он включил сирену и дважды мигнул фарами. Забор поднялся из земли, а перед нами распахнулись широкие стальные ворота, ведущие в гараж, который занимал первые два этажа шестиэтажного здания штаб-квартиры японской специальной полиции.

Выйдя из джипов и заперев их, мы пошли за Тошо, который одним махом преодолел четыре марша лестницы, даже не запыхавшись. Мы быстро миновали три поста охраны и двинулись по длинному коридору. В крошечных комнатах, расположенных по обеим сторонам, работали сотрудники. Комнаты были по своим размерам меньше, чем сауна у меня в доме.

Тошо повернул налево, открыл дверь и, впустив нас в маленький конференц-зал, запер ее за нами на замок.

Оставшись с нами один на один, он взглянул на меня и не слишком дружелюбно спросил:

– Дик, твою мать, что происходит?

А что действительно происходит, дорогой читатель? Неужели я действительно произвожу такое неизгладимое впечатление на людей, что они сразу же начинают любовно материться, выражая свои чувства по отношению ко мне?

Я посмотрел на Тошо.

– Твою мать, Тош. Я не имею ни малейшего представления, почему ты, твою мать, кипишь, как чайник!

Тошо вынул листок бумаги из внутреннего кармана своей куртки.

– А это как тебе понравится?

Я прочитал написанное. Это был конфиденциальный факс начальнику спецполиции от главного военного атташе США в Японии. Он был подготовлен по поручению и от имени председателя Крокера и требовал оказать содействие в нахождении и задержании капитана первого ранга Ричарда Марсинко и его семерых подчиненных. В факсе сообщалось, что вышеуказанные лица самовольно предпринимают действия в связи с недавней смертью американского дипломата и должны находиться где-то в районе японской столицы.

– Догадайся, кому поручено найти вас и задержать? – спросил Тошо. – Если мой начальник узнает, что я протащил тебя через границу, он меня живьем съест.

– Я здесь задержусь ненадолго, – уверил его я. – Может, он ничего и не узнает?

– Он все узнает, – ответил Тошо. – Поэтому-то он и мой начальник.

Мне сразу же стало как-то неуютно в штаб-квартире.

– Так зачем же ты нас сюда притащил, Тош?

– Просто это единственное место, где вас никто не будет искать., Американцы думают, что вы перевернете вверх дном весь город в поисках убийц Аликс. Военная разведка держит под постоянным наблюдением ее квартиру и некоторые другие места.

Но я знал, кто убил Аликс Джозеф или, точнее говоря, приказал ее убить. Его не было ни в Токио, ни за тысячу миль от него. Я объяснил это Тошо.

– Ты уже говорил мне о Ли Чаймене, – бросил Тошо. – Да, это он. Но у Ли был дипломатический паспорт, и поэтому мы ничего не могли сделать. Сукин сын уже в Пекине.

– Мне кажется, его там нет, или он находится недалеко от Пекина, но уже без дипкрыши, предположил я.

Это привлекло внимание Тошо.

– Его там нет? А где же он? В Токио?

– Не совсем, – ответил я. – К югу от Токио. Я хочу сам в этом убедиться и взять его там. – Поиграв бровями, я подмигнул Тошо. – Ты говоришь по-китайски. У меня в команде случайно есть место для человека с китайским языком. Ну что, прокатишься с нами?

Впервые с момента нашего прибытия в Токио, его лицо озарила теплая улыбка.

– Эй, Дики, я должен тебя разыскать и задержать, не так ли? Я думаю, это значит, что я должен не выпускать тебя из виду до тех пор, пока не посажу в самолет, улетающий в Вашингтон. Даже если мне придется какое-то время объясняться на второсортном языке третьего мира, что ж, я готов пожертвовать собой!

Я вижу, уважаемые читатели, вы начинаете чесать затылок и задавать вопросы: «Откуда..? Как..?» Спокойно, вы не одни такие. Мой любимый назойливый редактор уже затушил сигарету и потянулся за своим синим карандашом, так как опять подумал, что подловил меня на неточностях. О’кей. Я сейчас все объясню, чтобы в дальнейшем не отвлекать от повествования.

Я догадался, откуда Ли нанесет удар. С острова Сенкаку. Почему я знаю это? Да потому, что они были отмечены на карте с «Принцессы Нантонга», на ней был проложен курс судна. Если корабль не собирался останавливаться там, то островам нечего было делать на карте. Да и зачем «Принцессе Нантонга» останавливаться там? Мы все знаем, что архипелаг необитаем, и там нет ни портов, ни причалов.

Причиной остановки «Принцессы Нантонга» на островах стало то, что она должна была доставить туда груз.

Груз, спросите вы? Ракеты, друзья. Ракеты и двух специалистов по ведению радиоэлектронной войны. И «Большого Брата».

На борту корабля находились полдюжины французских крылатых ракет наземного базирования, но не было пусковых установок. Это свидетельствовало о том, что китайцы уже разместили их в нужном месте.

Крылатые ракеты уложены в водонепроницаемые контейнеры. Это значило, что их должны были сбросить с борта корабля вблизи островов и хранить под водой до того самого момента, когда они понадобятся. Но так как я отправил «Принцессу Нантонга» на дно, китайцам необходимо захватить их с собой, когда прибудут на острова.

На «Принцессе Нантонга» я ликвидировал пару специалистов Ли Чаймена по ведению радиоэлектронной войны. Именно они должны были использовать «Большого Брата». Таким образом, еще одна часть головоломки заняла свое место. «Большой Брат» был ключом к успеху операции Ли. Я ломал голову над тем, как аппаратура попала в руки китайцев. А мне нужно было думать о том, как они собирались ее использовать.

«Большой Брат» мог свести на нет возможности Тайваня противостоять ракетному удару.

«Большой Брат» лишал Тайвань способности ответить ударом на удар.

«Большой Брат» позволял Ли прослушивать и перехватывать все сообщения по защищенной военной связи, а в случае необходимости и полностью вывести ее из строя.

Таким образом, пустив на дно «Принцессу Нантонга» с грузом крылатых ракет и вернув «Большого брата» в Вашингтон, я здорово осложнил Ли Чаймену выполнение его плана.

Вы спросите, я с чего это я решил, что Ли появится лично на месте действия? Да потому, что он никому не доверял и хотел сам руководить всем от начала до конца. Он лично посетил Сингапур, Джакарту, Гонконг и Токио и отдал приказ о начале проведения акций. А как только Аликс Джозеф начала наступать ему на пятки, он бросился в Вашингтон, чтобы все выяснить и принять соответствующие меры.

Если вам и этого мало, то вспомните: Ли Чаймен – офицер частей специального назначения, китайский «морской котик», головорез. Как и я, он привык лично вести своих людей в бой. Он обязательно появится на месте.

А я буду ждать его, чтобы рассчитаться с мерзавцем.

Глава XVIII

Передо мной стояла задача: перекинуть нас всех вместе со снаряжением на тысячу миль к югу от Токио; высадиться на скалистые, необитаемые острова; устроить там засаду Ли Чаймену и его головорезам; уничтожить их, не привлекая никого со стороны.

Проще не бывает.

Прежде всего, нужно было как-то добраться до места. Но как? Лучше всего самолетом. Я сначала подумал о том, что можно угнать гражданский самолет из аэропорта Нарита, но потом отбросил эту мысль. Во-первых, это привлечет ненужное внимание. Во-вторых, я должен буду в конце концов заплатить за этот самолет. И хотя мои книги принесли мне кучу денег, я вряд ли смогу выплатить все, что потребуют юристы «Джапан Эйрлайнс» или одной из американских авиакомпаний за один из их «Боингов 727» или «ДС-9».

Оставались военные, конкретнее Военно-Воздушный Фарс США. Спереть военный самолет значительно легче, чем вы думаете. Не нужно беспокоиться о ключах зажигания. А охрана на большинстве баз больше разглядывает журналы с девочками или рыщет по Интернету, чем присматривает за миллиардами долларов, стоящими на взлетных полосах аэродромов. Самое трудное – достать горючее. ВВС стережет его значительно лучше, чем самолеты и снабжает все заправщики замками.

Я был уже готов отправиться на ближайшую авиабазу, когда Тошо выдвинул лучшую идею.

– А почему бы нам не рвануть на Окинаву? Там больше тридцати баз США, где мы можем позаимствовать самолет. Окинава на полпути к островам Сенкаку – значит, нам не понадобится «С-5», и мы обойдемся самолетом поменьше. Да это и не привлечет большого внимания.

Я постучал костяшками пальцев по его столу.

– А как мы доберемся до Окинавы, не возбуждая подозрений?

– Ты же сам все время твердишь: «Вы должны все делать просто, глупцы», – сказал он и, не дожидаясь моего ответа, продолжал: – Поэтому я и думаю все сделать просто. Мы полетим обычным гражданским рейсом. Ну как?

Я был не против. Но нас разыскивала масса народу. Я задал Тошо простой вопрос – как он проведет девять вооруженных беглецов на борт самолета?

Простой вопрос – простой ответ.

– Легко, Дик. Вы пройдете на самолет как девять вооруженных полицейских.

Не поняли? Но все действительно очень просто. Окинава и еще 160 островов меньшего размера являются частью 47-ой префектуры Японии и, следовательно, на них выполняются все распоряжения и приказы Тошо – генерала специальной полиции. Он взял телефон и позвонил в одну из трех авиалиний, самолеты которых совершали регулярные рейсы на острова. Назвав себя, Тошо что-то быстро проговорил по-японски. Затем повернулся ко мне, улыбнулся и показал большой палец.

– Я сказал им, что мы проводим учения, и мне немедленно нужно перебросить несколько человек самолетом. Вылет в девятнадцать ноль-ноль. Сейчас я свяжусь с Окинавой и распоряжусь, чтобы в Наха нас ждали машины.

18 часов 58 минут. Мы подогнали три форда «бронко» прямо к самолету и под любопытными взглядами наземного персонала и пассажиров, прилипших носами к иллюминаторам, затащили все снаряжение в салон первого класса «ДС-10». Тошо отдавал распоряжения, а мы выступали в роли носильщиков. В черных комбинезонах, с пистолетами «глок» в кобурах, обвешанные подсумками, ножнами и прочим снаряжением, мы, наверное, выглядели самыми неяпонскими японцами. Но пока мы не открывали своих варварских ртов, все шло нормально.

19 часов 9 минут. Самолет набрал высоту в 32 тысячи футов над островом Осима и лег на курс. Согласно расписанию мы должны были совершить посадку через 96 минут. Тошо выпроводил стюардесс из салона, чем вызвал крайнее неудовольствие господ Бумеранга, Родента, Гатора, Дак Фута, Пика и Полпинты. Задернув занавеси на входе в салон, он объявил:

– О’кей, джентльмены, пора переодеться в гражданское.

Пятнадцать минут десятого. Мы оставались на своих местах, пока пассажиры и экипаж лайнера не вышли из него. Затем собрали свое снаряжение, вытащили его из самолета и погрузили в два минифургона «ниссан».

Я осмотрел машины. Превосходно. Они ничем не отличались от обычных автомобилей и не бросались в глаза.

Выехав из аэропорта, мы встали на обочине дороги, и Тошо спросил:

– Сюда-то мы добрались, а дальше что?

Честно говоря, я не знал, что ответить. Я намеревался позаимствовать самолет на ближайшей авиационной базе. Но это была база авиации Сбившихся С Пути Истинного Детей Божьих – так мы называем Морскую пехоту, а они ревностно берегли свои самолеты, в отличие от Военно-Воздушного Фарса.

Я взглянул на Тошо.

– Поехали на север в Кадену.

23 часа 21 минута. Мы объехали Наха по кольцевой дороге. В ночном городе вовсю кипела жизнь, и улицы заполнили машины. Выехав на скоростную автомагистраль, мы помчались мимо длинных заборов многочисленных военных баз. Приехав в Козо, не доезжая Кадены, мы остановились на бензоколонке рядом с базой ВВС. Я решил изменить свой план. Мы бросим машины в этом городе, проберемся на территорию базы, найдем подходящий самолет, заправим его горючим и улетим. Самолет поведет Пик, который мог летать на всем, что способно подняться в воздух.