Текст книги "Глаза убийцы"

Автор книги: Джон Сэндфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Глава
32

Дэвенпорт сидел в приемной шефа, в шести футах от письменного стола секретарши. Она пыталась с ним заговорить, но он упорно молчал, и она сдалась. Когда загудел интерком, она кивнула в сторону двери, и Лукас вошел в кабинет.

– Заходи, – сказал Даниэль.

Его голос звучал официально, но на столе царил ужасный беспорядок. Янтарный курсор мигал на мониторе где-то между колонками с числами. Помещение было затянуто сигарным дымом. Начальник полиции указал на удобное кресло, предназначенное для посетителей.

– Что за кошмарная неделя! Как ты?

– Плохо, – ответил Лукас. – Я знал Кэсси всего несколько дней и не рассчитывал, что наши отношения будут продолжаться, но… Проклятье! Она помогла мне выбраться из депрессии. Я уже начал чувствовать себя человеком.

– А сейчас ты снова подошел к краю? – с тревогой спросил Даниэль.

– Очень надеюсь, что нет, – ответил Лукас, потирая лицо ладонями. Он чувствовал себя измотанным до предела. После ареста Беккера он отправился домой и проспал почти сутки, пока его не разбудил звонок шефа. – Все, что угодно, но только не это.

– Хм. – Даниэль взял потухшую сигару и принялся разминать ее между пальцами. – Ты слышал про автоответчик?

– Нет, я был вне игры.

– Один из экспертов – ты знаешь Андре?

– Да.

– Андре разбирал бумаги в кабинете Беккера. Секретарша сказала, что видела, как Беккер выходил из комнаты, которая находится рядом. Она думала, что он просто поддерживает порядок для соседа, получившего грант и уехавшего в Европу. Тогда Андре связался с этим человеком по телефону, тот дал ему разрешение, и они проверили его кабинет. Там они нашли включенный автоответчик. Андре нажал кнопку, но выяснилось, что кто-то перемотал пленку в конец. Он перемотал ее в начало и услышал, как Друз сообщает о том, что все в порядке. Мы обратились в телефонную компанию и выяснили, что звонок был сделан через полчаса после убийства женщины в Мейплвуде. Нам также удалось найти на пленке еще несколько слов, которые произносит Беккер.

– Таким образом, их удалось связать, – подытожил Дэвенпорт.

– Да. Кроме того, выяснились еще кое-какие детали.

– А Дружок? – спросил Лукас.

– Я отозвал Ширсона, который продолжает считать, что это психиатр, но нам никогда не узнать истины. Если только он сам во всем не признается.

Даниэль покрутил сигару между ладонями – он выглядел сильно расстроенным.

– Что-то не так? – спросил Дэвенпорт.

– Дерьмо, – проворчал шеф и швырнул сигару в стену; она ударилась в лицо Роберта Кеннеди на черно-белой фотографии и упала на пол.

– Давай не будем тянуть, – сказал Лукас.

Даниэль развернул свое кресло, чтобы выглянуть из окна на улицу. Весна уже наступила, скоро лето. Улица была залита солнцем, хотя воздух еще не успел прогреться выше пяти градусов.

– Лукас, будь оно все проклято. Ты избил Беккера. У него изуродовано лицо… А еще тот сутенер, мальчишка Уиткомб. Его адвокат вновь обратился в отдел внутренних расследований – семья не верит, что их мальчик в чем-то виноват, они считают, что он попал в руки плохого полицейского, которого следует привлечь к суду.

– Раньше проблем не возникало, – заметил Дэвенпорт.

– Но тогда все было иначе. Прежде у тебя случались драки. А здесь… Черт, у пострадавших не было ни одного шанса.

– Уиткомб самый настоящий извращенец, он избивал женщин, – сказал Лукас, подавшись вперед. – Интересно, видел ли его адвокат девушку, которую изуродовал этот сутенер?

– Да, ты прав. Уиткомб преступник, но ты же офицер полиции. Пошли разговоры о том, что ты побывал в квартире Друза, слишком многим было об этом известно. И если ты попытаешься отрицать на слушаниях данный факт, то дашь ложные показания под присягой. Но и это еще не все…

– О чем речь?

– Парень с восьмого канала собирается подать на тебя жалобу – он утверждает, что один из репортеров ТВ-3 получил через тебя доступ к закрытой информации. При обычных обстоятельствах это не имело бы значения, но Барлоу решил, что ты дал ей материалы расследования, которые нельзя разглашать.

– Ты можешь с этим разобраться, – сказал Дэвенпорт.

– Верно. С этим могу. И с любой другой проблемой. Но не со всеми сразу.

– Ладно, давай ближе к делу, – сказал Лукас. – К чему ты клонишь?

Шеф вздохнул, повернулся к полицейскому и оперся руками о стол.

– Проклятье, я не могу тебя спасти.

– Не можешь меня спасти? – спокойно, почти меланхолично повторил Лукас.

– Они намерены добраться до твоей задницы, – продолжал Даниэль. – Адвокаты и пара типов из городского совета… И я ничего не могу сделать. Я сказал им, что у тебя возникли психологические проблемы, но ты постепенно приходишь в себя. А они ответили: «Чепуха. Если он псих, уберите его с оперативной работы». Ты убил несколько человек. Ты видел первую страницу «Пионер пресс»? «Наш собственный серийный убийца».

– Ничего себе, – пробормотал Дэвенпорт.

Он встал и оглядел стены кабинета – с черно-белых фотографий ему улыбались политические акулы разных времен. Взгляд Лукаса задержался на двух цветных пятнах – гобелене мяо и календаре с видами Миннесоты.

– Значит, мне конец? – спросил он.

– Ты можешь бороться, но положение серьезное, – сказал Даниэль. – Они будут спрашивать о незаконном проникновении, об избиении Уиткомба, о лице Беккера… Достаточно посмотреть на фотографию Беккера до последней встречи с тобой и теперь. Господи, он стал похож на Франкенштейна. Ко всему прочему, ты достаточно известен.

– Среди журналистов есть люди…

– Они отвернутся от тебя и побегут, как крысы с тонущего корабля, – пожал плечами Даниэль. – Для них нет лучшего удовольствия, чем увольнение другого человека.

– У меня есть друзья.

– Конечно. И я один из них. Я дам показания в твою пользу… но, как я уже говорил – а я политик и знаю эту кухню, – мне не удастся спасти твою задницу. Как твой друг, я могу дать тебе совет: если ты подашь в отставку, у меня появится возможность закрыть против тебя все дела. Я смогу сгладить противоречия, а ты – спокойно уйти. Если же ты решишь сражаться, я встану рядом с тобой, но…

– Это ни к чему хорошему не приведет.

– Верно.

Дэвенпорт мрачно посмотрел на календарь, потом кивнул и повернулся к шефу.

– Я знаю, что зашел слишком далеко, – сказал он. – Слишком много дерьма падает с неба. Мне только хотелось…

– Чего?

– Жаль, что я не прикончил Беккера. Проклятье…

– Не говори так. Никому, – сказал Даниэль, наставив палец на Лукаса. – Это принесет тебе одни неприятности.

– Когда я могу подать в отставку?

Даниэль качнул головой.

– В любое время. Прямо сейчас.

– У тебя есть официальный бланк? – спросил Лукас.

Не садясь в кресло, он написал два простых предложения:

«Прошу принять мою отставку из полицейского департамента Миннеаполиса. Я с удовольствием здесь работал, но пришло время заняться чем-нибудь другим».

– Двадцать проклятых лет, – сказал он, поставив последнюю точку.

– Мне очень жаль, – отозвался шеф, который вновь повернулся к Лукасу спиной и смотрел в окно. – Естественно, если захочешь, мы оформим пенсию.

– Плевать на пенсию!

Дэвенпорт посмотрел на свою руку, сжимающую розовый листок бумаги – чек из магазина, где продавали шины. На обратной стороне был список, озаглавленный «Дружок». Он смял его и бросил в сторону пластиковой корзины для бумаг, стоявшей в алькове за столом Даниэля. Бумажный мячик попал в край корзины, отскочил на пол, и оба посмотрели, как он запрыгал по ковру.

– Я поставил завтрашнюю дату – мне нужно кое-что закончить. И я хочу передать некоторые бумаги Делу.

– Хорошо. Насчет Дела… Я знаю, что он тоже бил Беккера, но у него нет твоей репутации.

– Конечно. Если возникнут какие-то проблемы и отдел внутренних расследований начнет им интересоваться, попроси их обратиться ко мне. Я все возьму на себя.

– До этого не дойдет. Как я уже говорил, у меня есть кое-какие рычаги. А если тебя не будет, все заметно упростится. И я могу сделать еще одну вещь. После того как я приму твою отставку, тебя можно будет зачислить в резерв.

– В резерв? А это еще что?

Начальник полиции беспомощно развел руками.

– Сейчас это пустые слова. Но потом, если все пройдет нормально, мы сможем вернуть тебя. Если не на полную ставку, то в качестве консультанта.

– Звучит дерьмово, – сказал Лукас и внимательно посмотрел на шефа. – Ты ведь способен от них отбиться и сейчас, но не станешь этого делать, да?

На лице Даниэля появилось неуверенное выражение.

– О чем ты?

– Ты не можешь допустить, чтобы я остался. Ведь я… – В течение долгой минуты он смотрел Даниэлю в глаза, потом покачал головой. – Я ухожу.

Смутившись, шеф быстро заговорил:

– Но ты ведь найдешь чем заняться, Лукас. Ты один из самых умных людей, кого я знаю. Почему бы тебе не закончить юридический колледж? Ты станешь превосходным адвокатом. У тебя есть деньги – отправляйся в путешествие. Ты ведь никогда не бывал в Европе…

Подойдя к двери, Лукас остановился, обернулся и посмотрел на шефа, который стоял возле своего стола, засунув руки в карманы. Несколько мгновений Лукас колебался: он хотел что-то сказать, но лишь покачал головой, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Он сразу направился в помещение для хранения вещественных доказательств, расписался за коробку, где были собраны улики по делу Беккера, и принялся их просматривать. Оттиски следов на месте захоронения Джорджа в Висконсине, куски бутылочного стекла с места убийства Стефани, молоток, которым убита Армистед, письма от Дружка.

Здесь же находились слепки со следов любовника Стефани Беккер. Раньше они лежали в пластиковых мешках с этикетками, прикрепленными степлером. Теперь они исчезли.

Изучив содержимое коробки, полицейский надел пиджак, закрыл свой кабинет и спустился по лестнице на первый этаж. Пройдя мимо причудливой, но притягивающей взгляд статуи «Отец Вод», он оказался на улице.

Куда теперь? Он ждал зова пистолетов, находящихся в подвале его дома. Они будут сиять и притягивать его…

– Осталось совсем немного, придурок, – сказал он себе, направляясь к перекрестку.

– Эй, Дэвенпорт! – От двери муниципального совета его звал полицейский в форме. – К тебе пришли.

– Я здесь больше не работаю, – крикнул в ответ Лукас.

– Я думаю, она тоже, – усмехнулся полицейский, придерживая дверь и глядя вниз.

Сара в розовом платьице и белых туфельках неуверенно прошла в дверь, увидела отца, и на ее лице появилась радостная улыбка. Она помахала зажатой в руке соской и забулькала. Вслед за ней появилась Дженнифер, на лице которой застыла смущенная улыбка. Все это выглядело так забавно, что Дэвенпорт не выдержал и рассмеялся.

– Иди сюда, малышка, – сказал Лукас, присаживаясь на корточки и хлопнув в ладоши.

Сара набралась мужества и со всех ног помчалась к Лукасу, чтобы оказаться в его нежных объятиях.

– О, так мы уже начали говорить! Значит, еще не все потеряно, – сказала Дженнифер, когда Лукас подбросил девочку в воздух.

– Еще не поздно, – ответил он.

– В прошлый раз ты…

– В прошлый раз у меня были серьезные проблемы, – сказал Лукас. – Ты знаешь о…

– До Слоуна дошли слухи, и он мне позвонил, – ответила Дженнифер. Она пощекотала Саре живот, девочка обхватила отца за шею и улыбнулась матери. – Похоже, у Сары отличные перспективы на телевидении. Я научила ее проходить в дверь, и у нее это получилось так естественно. Она даже правильно произнесла все слова.

– Умный ребенок…

– Когда мы сможем поговорить?

Дэвенпорт посмотрел в сторону Метродоума. [25]25
  Крытый стадион в Миннеаполисе.


[Закрыть]

– Сегодня я ничего не хочу делать, просто хочу найти место, где я мог бы спокойно посидеть и немного расслабиться. Сегодня будет матч…

– Сара никогда не была на стадионе.

– Хочешь посмотреть игру, малышка? Конечно, это не «Кабс», [26]26
  «Чикаго кабс» – бейсбольная команда.


[Закрыть]но какая разница?

Лукас поднял Сару и посадил к себе на шею, а она схватила его за ухо рукой, в которой была зажата соска. Что-то мокрое попало ему за шиворот.

– Я научу тебя свистеть. Может быть, мы купим тебе бейсболку.

Когда Лукас ушел, Даниэль собрал лежащие на столе бумаги в аккуратную стопку, сложил на поднос, выключил компьютер и прошелся по кабинету, изучая лица политиков. Трудные решения. Очень трудные.

– Боже мой, – пробормотал он.

Он слышал, как бьется сердце, ощутил приток адреналина, укол страха. Но теперь дело сделано, все закончилось.

Он вернулся к столу, и его взгляд упал на скомканный листок, неудачно брошенный Лукасом. Даниэль поднял его и хотел бросить в корзину, но в последний момент увидел какую-то запись. Он разгладил бумагу.

Четким почерком Дэвенпорта там было написано: «Дружок». И ниже:

«Грузный мужчина с редеющими светлыми волосами. Похож на Филиппа Джорджа.

Не может сдаться властям и даже вести с ними переговоры: полицейский.

Никаких волос на постели или в сливе: полицейский.

Позвонил мне через диспетчера по линии, которая не записывается: полицейский.

Очень тщательно изменил голос: знает меня.

Знаком с С. Беккер по работе в апелляционной комиссии.

Знал, что Друз убийца.

Не позвонил после того, как в газете вышло объявление, а по телевизору показали фотографии: уже знал, что Друз мертв и что именно он убил С. Беккер.

У него был календарь с репродукциями Редона – на ноябрьской странице там изображен циклоп; сменил календарь.

Направил расследование по ложному следу в поисках Дружка».

Затем после пробела, в самом низу, была написана последняя строка:

«Должен от меня избавиться – вот почему мной занялся отдел внутренних расследований».

– Боже мой, – еще раз пробормотал начальник полиции.

Он посмотрел на новый календарь, висящий на стене рядом с фотографиями политиков, и на скомканный листок бумаги. Ошеломленный Даниэль выглянул в окно и увидел, как Дэвенпорт подбрасывает в воздух ребенка.

Он обо всем догадался.

Даниэлю ужасно захотелось побежать за ним, извиниться.

Но он не мог позволить себе этого. Шеф полиции сел за свой стол, закрыл лицо руками и задумался. Он не плакал с тех пор, как был ребенком.

Иногда Дружок сожалел, что разучился это делать.