Текст книги "Безмолвная служба"

Автор книги: Джон Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

До этой выдающейся атаки, с того времени как он стал кавалером ордена “За безупречную службу”, лейтенант-коммандер Уонклайн торпедировал танкер и торговое судно. Он продолжал проявлять выдающуюся храбрость в виду неприятеля. Он проводил свои атаки на врага умело и с неослабевающей решимостью; он потопил также один эсминец, одну немецкую подлодку, два перевозивших войска транспорта по 19 500 тонн каждый, один танкер и три судна снабжения. Кроме того, он, вероятно, уничтожил торпедами один крейсер и один эсминец и, возможно, подбил еще один крейсер».

Эти атаки повлекли за собой ответные действия, которых все ожидали, но все-таки надеялись, на лучшее. Бомбардировки Мальты и базы субмарин шли по нарастающей – и эти нападения были безжалостны. Непрерывные ночные налеты, пикирующие бомбардировщики и постановка мин с воздуха – все было брошено против острова и его гостей-военных. Не занятые в патрулировании субмарины были поставлены на мертвый якорь полукругом, так чтобы бомбы не падали вдоль него. Атаки продолжались практически круглые сутки, и 13 февраля 1942 года база субмарин в Лацарегго была сильно повреждена – оказались разрушены казармы и столовая. Во время другого налета, 17 февраля, град бронебойных бомб потопил несколько субмарин.

В результате налетов многие из тех, кто находился на Мальте в это время, получили ранения, кроме того, на острове начинал чувствоваться голод из-за недостатка снабжения. Неделями более крупные лодки классов «Ривер» или «Нэрвел» перевозили продовольствие «по часовой стрелке» от Александрии. Эти перевозки получили название «волшебный ковер». Особенно часто в подобных операциях были задействованы два подводных корабля – «Клайд» и «Порпойс»; их минные палубы были очищены, чтобы складывать на них припасы, а иногда они перевозили пассажиров, в том числе и очень важных. Вообще всем подлодкам, идущим мимо Мальты, было приказано так или иначе перевозить припасы на остров. Быстроходный транспорт «Бреконшир» сделал несколько рейсов, часто – под обстрелом с воздуха. «Порпойс» также посчастливилось уйти во время одного из плаваний из-под 87 глубинных бомб и целого потока бомб с воздуха. Всего «грузовые» субмарины перевезли на Мальту 383 135 литров бензина, 387 860 литров керосина, 30 тонн припасов, 12 тонн почты, 6 тонн оружия и 126 необходимых специалистов.

Тем временем один из величайших героев Мальты, Малькольм Уонклайн, завершал срок своего там пребывания и должен был вернуться на «Апхолдер» в Англию на ремонт. 6 апреля 1942 года он вышел с базы в свое двадцать пятое патрулирование. В конце этого двухнедельного задания «Ап-холдер» должна была направиться в Гибралтар, а затем домой. Но она так и не вернулась из похода.

14 апреля «Апхолдер» была забросана глубинными бомбами и потоплена итальянским противолодочным кораблем «Пегасо» к северо-востоку от Триполи, где сам Уонклайн потопил так много вражеских кораблей. Его результат был выдающимся. За 16 месяцев в составе 10-й подводной флотилии «Апхолдер» потопила или повредила 22 неприятельских корабля, включая 3 подводные лодки, 2 эсминца и 1 крейсер, а также вражеские транспорты вместимостью 119 000 тонн. О потере легендарной субмарины Адмиралтейство не объявляло официально до 22 августа 1942 года. В этот день оно выпустило, можно сказать, беспрецедентное в истории военно-морского флота сообщение, в котором была отдана дань субмарине и ее командиру:

«Их светлостям редко приходится проводить границу в том, что касается разных обязанностей флота, но они, воспользовавшись случаем, в специальном упоминании выделяют тех, кто служил на Корабле Его Величества “Апхолдер” под командованием лейтенант-коммандера Уонклайна. Он долго сражался, совершая набеги на коммуникации противника в Центральном Средиземноморье, и члены его команды стали известны благодаря неизменно высокому качеству исполнения своих трудных и опасных обязанностей. Профессионализм и отвага их были таковы, что пример офицеров и матросов этого корабля вдохновлял не только коллег из их флотилии, но и матросов и офицеров флота, частью которого была их лодка, и всей Мальты, где так долго базировалась “Апхолдер”. Корабль и его команда ушли от нас, но вдохновляющий пример остался».

Шримп Симпсон должен был покинуть Мальту, но задержался, когда услышал новость об «Апхолдер». Отступление было подобно капитуляции, и Симпсон не собирался отступать, хотя он знал, что терпеть дальше налеты, от которых страдала Мальта, уже невозможно. Смелость и жизненное упорство жителей острова были оценены 16 апреля, когда король Георг VI наградил Крестом Георга (который был гражданским аналогом Креста Виктории) островную крепость, которая противостояла врагу четыре месяца, при почти ежедневных бомбардировках.

Последними катастрофами были потери нескольких лодок типа «Спирфиш», которые наконец-то прибыли, чтобы помочь обороне, но число которых за 48 часов сократилось до небольшой горстки. Потом база подводных лодок в Лацаретто подверглась массированному нападению сил «Люфтваффе», которым было дано четкое указание уничтожить базу полностью. 10-й флотилии Симпсона в конце концов пришлось уйти Пять из оставшихся у него субмарин ушли в Англию на ремонт. Остальные пять (из двадцати, которые входили в соединение) были переведены в Александрию с тем, чтобы присоединиться к лодкам класса «Т» 1-й флотилии, а позже принять участие в операциях из Бейрута, где стали базироваться другие пять субмарин. По пути произошла еще одна трагедия и погиб еще один герой Мальты: «Эрдж», которой командовал Томмо Томпкинсон, больше не увидели. На ее счету было 20 патрулей.

В первой фазе мальтийских операций было потеряно десять подлодок, хотя отсутствие на острове 10-й флотилии продолжалось всего 10 недель, после чего Шримп Симпсон вернулся с лодками «Анброкен», «Юнисон» «Анбендинг» и «Юнайтед», готовыми действовать. Новые силы Мальты были на месте, чтобы поддержать знаменитую «миссию милосердия» в августе 1942 года, проводившуюся под кодовым названием «Пьедестал» Конвои столкнулись с жестокими бомбардировками со стороны сил «Люфтваффе», которые потопили девять из четырнадцати транспортов и десятки кораблей эскорта, сопровождавших конвой в Валлетту.

По другую сторону Средиземного моря столь же ожесточенно сражалась Александрийская флотилия, и здесь было больше награжденных Крестом Виктории, в том числе – за следующий случай. «Трешер», сравнительно новая лодка класса «Т», которая пробыла на Средиземном море всего пару месяцев ив феврале 1942 года действовала к северу от Крита. 16 февраля она средь бела дня прошла в центр ордера охранения из пяти эсминцев и потопила крупный транспорт фашистов, недалеко от залива Суда. Эсминцы начали преследование. После срочного погружения лодки они оставались над ней больше часа и сбросили более 30 глубинных бомб. «Трешер» оставалась на глубине два часа и всплыла после наступления темноты, чтобы убедиться, что эсминцы ушли. Лодка направилась к заливу Таранто, но очень скоро послышались звуки уда ров по обшивке. После проверки выяснилось, что в субмарине застряли две неразорвавшиеся бомбы.

Лейтенант Питер Робертс и старшина Томми Гаульд вызвались пойти и убрать бомбы, одна из которых была на кормовой орудийной площадке, а вторая – в обшивке легкого корпуса. Первую бомбу обнаружили и аккуратно сняли, завернули в мешковину и сбросили с кормы. То, что происходило потом, описано в приказе о последовавшем награждении обоих Крестом Виктории:

«Бомбы оказались неизвестного им типа. Опасность при работе со второй бомбой была очень велика Чтобы добраться до нее, им пришлось проникнуть под палубу, которая была такой низкой, что им пришлось проползти под ней на животе. По узкому пространству, в полной темноте они подталкивали и тащили бомбу на расстоянии около 20 футов, пока не появилась возможность спустить ее с борта. Каждый раз при движении бомбы был слышен громкий звук, похожий на звук рвущейся струны, что не повлияло на их решимость. Этот поступок был тем более геройским, что о присутствии “Трешер” было известно неприятелю; лодка находилась близко к вражескому берегу, в водах, где, как было известно, патрули действуют круглые сутки. Очень велика была вероятность – и они знали об этом – того, что лодка будет вынуждена начать срочное погружение, когда они находились на обшивке. Если бы это произошло, они бы утонули».

На протяжении этого периода моряки Александрийской флотилии, так же как их товарищи на Мальте, проявляли величайшее мужество и героизм; часто они погибали. Невозможно упомянуть обо всех, но некоторые субмарины стали знаменитыми:

«Триумф», которой командовал лейтенант-коммандер Вудс, не изменял успех со времени ее прибытия в Средиземное море. Она также выполнила несколько специальных операций, высаживая соединения десантно-диверсионных войск морской пехоты для организации диверсий по всему побережью Италии. Это всегда опасное дело требовало действий близко к берегу, а также ожидания, пока десантники-диверсанты выгружали свои складные шлюпки и гребли к берегу. «Триумф» много раз атаковала вражеские конвои. На ее счету итальянская субмарина «Сальпа», потопленная в июне 1941 года; она также серьезно повредила тяжелый крейсер «Больцано» у берегов Сицилии в августе, когда доставляла диверсионное подразделение к Палермо. Когда «Триумф» уходила, диверсанты приобрели неприятное знакомство с глубинными бомбами, но успешно высадились и взорвали железнодорожный мост. Однако на следующий день «Триумф» всплыла в условленном месте встречи в условиях плотного тумана и не смогла установить контакт с диверсантами. Все они попали в плен. В том же году, во время такой же операции, Вудс перевозил группу диверсантов для тайной высадки в районе Афин; «Триумф» отплыла из Александрии 26 декабря 1941 года. Через четыре для Вудс передал, что группа успешно достигла пункта назначения. «Триумф» должна была вернуться и забрать десант 9 января, но не смогла прийти на место встречи. Больше о лодке ничего не слышали. Никто из фашистов или их союзников не заявил о ее уничтожении; считается, что она подорвалась на мине.

«Торбей»выполнила несколько специальных заданий по высадке диверсантов и агентов по всему Средиземноморью (см. главу девятую), а также продолжала успешно патрулировать в море и вскоре после своего прибытия потопила итальянскую субмарину «Джантина» у берегов Египта в июле 1941 года. Но именно нападения на корабли у Корфу в марте 1942 года привлекли к лодке особое внимание и принесли Крест Виктории ее командиру, лейтенант коммандеру Энтони Майерсу. В приказе о награждении упоминалось, что во время патрулирования греческого побережья 4 марте 1942 года лейтенант коммандер Майерс заметил идущий на север конвой из четырех перевозивших солдат транспортов, которые входили в канал Южного Корфу.

 «Сначала корабли были слишком далеко, чтобы напасть на них, и Майерс решил следовать за ними в надежде поймать их в бухте Корфу. Ночью “Торбей” незамеченной приблизилась к каналу и осталась в надводном положении, заряжая батареи. К сожалению, конвой прошел прямо через канал, но утром 5 марта, в условиях гладкого моря, Майерс успешно атаковал два транспорта, а затем снова вывел “Торбей” в открытое море. На субмарину было сброшено 40 глубинных бомб, и она находилась в усиленно патрулируемых неприятелем водах 17 часов».

«Турбулент»дебютировала на средиземноморской сцене с крупным успехом в сериях атак на идущие в Северную Африку конвои. Количество успешных нападений, записанных на ее счет, являло собой значительное достижение, которое в итоге принесло Крест Виктории за «величайшую отвагу» ее командиру, коммандеру Джону Уоллейсу Линтону уже после оказавшегося последним похода. С ним почти до конца оставался лейтенант Джон Трауп. Джон в 19 лет пошел на подводный флот добровольцем, что, по его словам, было юношеским протестом против отца, который этого не хотел:

«Конечно, в первый свой выход на подводной лодке я испугался ужасно. Я думал: “Что, черт возьми, ты, дурак, здесь делаешь?” Я понимал, что это совсем не то, чего мне хотелось, но уйти было нельзя. В принципе, это было вполне естественно, и я не занимался ничем другим с тех пор, как попал на подводные лодки После учебы на лодках “L” и службы на “Трайдент” меня перевели на “Турбулент”, которая отправилась в Барроу-ин-Фернесс. Я остался рядом с ней (то есть отправился в Барроу для окончания сборки лодки и ее испытаний. – Д.П.), и в декабре 1941 года мы наконец вышли в море.

Мы пробыли в Средиземном море вплоть до марта 1943 года, и почти все это время я провел в походах. Я как-то подсчитал, что в 1942 году мы были в море 254 дня, по большей части – под водой. Многие поразительные случаи врезались мне в память. Мы потопили множество кораблей, и наш командир, Линтон, был очень одаренный человек и чудесный командир. Лучше всего у него получалось перехватывать конвои Роммеля, этим он был известен. Это продолжалось весь год. Мы потопили много кораблей, на нас сбрасывали глубинные бомбы, мне казалось, очень долго; у нас было множество вооруженных столкновений с кораблями, а еще мы обстреливали поезда на западном берегу Италии. Нас очень много бомбили, а когда мы стояли в бухте Мальты, которая была нашей временной базой, нас бомбили постоянно, и там никто не оставался надолго. В итоге мы оказались на нашей главной базе в Бейруте, потому что нашу плавучую базу “Медуэй”, которая пыталась перебраться из Александрии в Бейрут, потопила в ходе яростной атаки немецкая субмарина.

“Медуэй” сопровождали восемь эсминцев, но немецкая подлодка прошла сквозь их строй и потопила плавбазу, так что когда мы после довольно долгого пребывания в море вернулись в базу, у нас не было ничего – ни одежды, ни еды – ничего. Это было невероятное, невообразимое время в моей жизни, а у молодого человека боевой дух поддерживается мыслью: “Со мной никогда не случится ничего плохого”. У нас к тому же был замечательно компетентный, знающий командир, и наш боевой дух был довольно высоким все время, что мы были на Средиземном море. На боевой дух очень сильно влияло то, получил ли ты письмо, когда вернулся, и то, насколько хорошо ты справился с этим патрулированием – постоянства тут не было. Если за время патруля не удалось ничего потопить, люди немного хандрили, но в целом мы были полны уверенности и бодрости, мы были молоды – и многому радовались».

В марте 1943 года Джон Трауп покинул «Турбулент», чтобы отправиться на курсы «Перишер» (название курсов для подготовки командиров лодок; курсы получили такое название из-за напряженности обучения) прежде, чем получил собственную лодку. После его ухода Линтон уже был объявлен великим в зале славь? подводного флота, но это была не просто история «больших ударов» в Средиземном море. Это было нечто гораздо большее – в таких понятиях, как отвага, мужество и верность долгу перед лицом величайшей опасности. Как говорилось в приказе о награждении Линтона Крестом Виктории:

«С самого начала войны и до последнего патруля “Турбулент” коммандер Линтон был бессменным командиром лодки и за это время нанес врагу множество ударов. Он потопил один крейсер, один эсминец, одну немецкую подлодку, двадцать восемь транспортов, суммарным водоизмещением около 100 000 тонн, и уничтожил артиллерийским огнем три поезда. В последний год жизни он провел в море двести пятьдесят четыре дня, более половины этого времени – под водой. За его кораблем охотились тринадцать раз; на него сбросили двести пятьдесят глубинных бомб. Своим блестящим успехом он был обязан постоянной активности и профессионализму, а также мужеству, которое никогда не изменяло ему, когда можно было атаковать врага. Так, однажды, находясь на борту “Турбулент”, он увидел в тумане и лунном свете конвой из двух “купцов” и двух эсминцев. Он выполнил полный поворот по направлению к конвою и погрузился, чтобы атаковать корабли, когда они будут проходить через лунную дорожку на воде. Подняв перископ, он обнаружил, что находится прямо впереди эсминца. Тем не менее он сохранял курс, пока эсминец не оказался практически прямо над ним, и тогда Линтон открыл огонь. Его огромная отвага и решительность были вознаграждены. Он потопил один “купец” и один эсминец сразу поджег и второй “купец”, так что тот взорвался».

Поход Линтона и его команды подошел к концу в феврале 1943 года, когда они вышли из Алжира патрулировать Тирренское море. 1 марта «Турбулент» атаковала и потопила итальянский пароход «Винченц». И марта она торпедировала почтовое судно «Мафальда», бывшее одновременно и судном снабжения. На следующее утро она сама была атакована противолодочным кораблем «Тети II», но ушла от погони – чтобы подорваться на мине у Маддалены, близь берегов Сардинии, 23 марта. Много лет спустя изучение повреждений на лодке подтвердило насмешку судьбы в ходе ее последнего похода.

Ведя боевые действия в союзе с надводными патрулями, флотскими торпедоносцами и Королевскими ВВС подводные флотилии как минимум дали время британской 8-й армии для перегруппировки, срывая перевозку новых солдат и техники армиям Муссолини и Роммеля. Это было тяжелейшее сражение – но оно было переломным для союзников, и через шесть месяцев 8-я армия отшвырнула Африканский корпус, расчистив путь для проведения союзниками операции «Торч» – высадки в Оране и далее – захвату Сицилии и материковой Италии.

Роль, которую сыграли подводные лодки 1-й и 10-й флотилий возможно, не всегда по достоинству оценена историками, хотя коммандер Липкомб на писал ^[31]:

«Хотя с течением времени становится трудно понять, что в действительности значили их патрули для наступления, нет сомнения в том, что все наступление на Средиземном море можно рассматривать как отличную работе выполненную британскими подводниками».

За два решающих года, с января 1941 по декабрь 1942 года, итальянцы потеряли в Средиземном море 171 корабль, общим водоизмещением более полумиллиона тонн, огромная часть при этом была потоплена подводными флотилиями. Что касается потерь, то британцы потеряли в Средиземноморье 14 подводных лодок, 70 офицеров и 720 рядовых матросов.

В качестве эпилога: статистика интересна, если сопоставить ее с потерями немецких подлодок на Средиземном море. В период с сентября 1941 по «конец 1944 года немцы отправили 62 подводные лодки через Гибралтар, контролировавшийся англичанами 9 были потоплены во время попытки пройти пролив, еще десять – серьезно повреждены во время движения. Хотя этот ущерб был очень невелик, ни одна из этих 62 немецких лодок больше не вернулась в Атлантику. Большинство из них были потоплены или получили тяжелые повреждения в бою, а немногие оставшиеся были затоплены своими командами.

«Выступление» в Средиземном море было для английских подводных флотилий блестящим – и, конечно, не закончилось с победой у Эль-Аламейна.

Глава девятая

«ЧЕЛОВЕК-КОТОРОГО-НЕ-БЫЛО» И ДРУГИЕ СПЕЦОПЕРАЦИИ

Шпионские операции, в которых подводные лодки использовались как основные средства передвижения, были, как правило, невероятно опасными, но жизненно необходимыми для военных действий на всех театрах Второй Мировой войны. Они включали в себя все те виды действий, которые обычно требовали отчаянной храбрости, и на их основе разрабатывали свои операции спецсоединения в течение следующей половины века. Таг Уильсон был первопроходцем в спецоперациях, вместе со многими своими товарищами, командирами подводных лодок. Романист Джон Людвик, позже поступивший добровольцем в только что сформированную SBS, писал о нем: «Как руководитель первых успешных рейдов. он занимал в нашей иерархии положение, не такое уж далекое от положения св. Петра в Святой церкви».

Уилсон был красивым, стройным, по рождению он являлся выходцем из среднего класса. Его коллега, Марин Уолли Хьюгс, был человеком малорослым, но крепким. Они делили общие обязанности. Они плавали на байдарках и были членами-основателями SBS, которая в то время являлась скромно укомплектованным подразделением диверсионной службы, созданным в 1941 году по личному приказу Черчилля. Все служившие в SBS стали часто пользоваться «подводными автобусами», но Уильсон и Хьюгс, оба рвавшиеся действовать, впервые стали применять особую разновидность спецопераций. Работа эта заключалась в том, что субмарина подходила к берегу, сбрасывала с корпуса двух человек в разборной байдарке, а затем забирала их после того, как они взорвут более или менее важный объект на берегу. Так, во всяком случае, все начиналось.

Шримп Симпсон был среди тех, кого надо было убедить в значимости тайных диверсионных заданий. Он подписал документ, который давал им разрешение выходить в море на «Эрдж», когда лодка пришла заправляться на мальтийскую базу. Это произошло на третьей неделе июня 1941 года. Пара диверсантов погрузила свою хрупкую байдарку, вместе с ящиком взрывчатки, автоматами и ножами, и отправилась на охоту на южное побережье Италии. У них не было какого-либо конкретного объекта. По плану, они должны были прочесать берег в поисках чего-либо важного, что можно взорвать.

«Поднять перископ!» – приказал лейтенант-коммандер Томмо Томпкинсон, когда «Эрдж» в нерешительности остановилась под водой в спокойном море в 3 милях от восточного побережья Сицилии, между Таорминой и Катанией. Над ними в лучах предвечернего солнца сияло Средиземное море – лето было жаркое. Огромная Этна была хорошо видна – декорация театра войны, выразительно вырастающая по мере подъема перископа. Датой первого задания и первой успешно проведенной диверсии за время войны в Средиземном море, которая послужила моделью подобных операций в будущем ^[32], было 22 июня 1941 года. Томпкинсон подозвал Тага Уильсона к перископу. Почти у самого подножья Этны он заметил то, что было похоже на туннель, обслуживающий главную железную дорогу, которая, без сомнения, служила ключевым транспортным звеном мощных, многочисленных войск гитлеровцев и их союзников, расположенных на Сицилии.

– Это годится? – спросил Томпкинсон.

– То, что надо, – ответил Уильсон. – То, что надо.

– Ладно. Я выброшу вас примерно в миле от берега.

Уильсон и Хьюгс собрали свои приспособления, проглотили пару таблеток бензедрина и отнесли свою ненадежную на вид лодочку к переднему люку, чтобы быть готовыми к отправлению, когда с наступлением темноты субмарина поднимется на поверхность. Томпкинсон подвел подводную лодку так близко к берегу, насколько хватило смелости Уильсон и Хьюгс были готовы, от таблеток «бенни» у них здорово подскочил уровень адреналина. Вода еще была над обшивкой, когда они вытащили свою байдарку через передний люк, завершили ее сборку, вернув на место деревянные детали – они были вынуты, чтобы можно было просунуть их через люк, – и погрузили 30 килограммов взрывчатки

Диверсанты поместили байдарку на носовой части лодки, осторожно забрались на свои места, зачернив лицо, покрыв одежду жиром, с веслами в руках и автоматами через плечо. По знаку Уильсона подводная лодка тихо прошла вперед и скрылась под водой, предоставив байдарке колыхаться на воде, с двумя гребцами, дружно гребущими к берегу. Их тренировки были минимальными, а снаряжение – более чем скромным. Оно не подразумевало никаких средств связи, кроме сигнальных фонариков, обтянутых, чтобы скрыть свет, старым носком. Уильсон вспоминал, что ничто не могло подготовить человеческую душу к нервному возбуждению, которое нарастало внутри по мере того, как они осторожно приближались к сицилийскому берегу.

Уильсон оглянулся назад. «Эрдж» исчезла из виду. Она должна была вернуться в назначенное время на условленное место и всплыть на поверхность, когда командир заметит мигание фонарика – условный сигнал, который будут подавать оба диверсанта. Исчезновение лодки-носителя вызвало приступ мучительного волнения: «Будет ли лодка здесь, когда мы вернемся? Найдем ли мы ее в темноте?» Позднее Таг Уильсон на собственном горьком опыте установил, что субмарина может и не вернуться, тогда-то он окажется в весьма неприятном положении. В этот – первый – раз все казалось устроенным правильно. Полтора часа диверсанты пробирались к туннелю и устанавливали заряды. Потом они вернулись на берег, сели в байдарку и направились к месту встречи, увильнув по дороге от одной или двух рыбацких лодок. «Эрдж» всплыла со стороны их правого борта, и вскоре они уже втаскивали на борт субмарины свою байдарку. Мгновение они стояли, вглядываясь в берег с радостным удовлетворением; это чувство омрачалось беспокойством по поводу того, что взрыва все не было. Отсырела взрывчатка или, может быть, неверно соединили? Они быстро разобрали байдарку и направились вниз, а «Эрдж» в это время плавно уходила в сторону глубоких вод. Когда они пришли, командир вызвал Уильсона и Хьюгса на мостик. В бинокль он заметил вспышки неяркого света на берегу. Поезд как раз въезжал в туннель, когда Таг увидел его. Он считал секунды... и затем – ба-бах! Небо вдали осветилось красной вспышкой.

Так был отмечен первый успешный рейд СБС в Средиземном море. Он стал образцом для выполнения будущих заданий и будет повторяться на протяжении всей войны практически в каждой боевой зоне, где была береговая линия, а также в послевоенные годы и в развитии современных СБС.

Для Уильсона и Хьюгса сицилийская прогулка еще не закончилась. После того как успех рейда подтвердился, «Эрдж» закончила свое патрулирование и направилась на юг Мессинского пролива, где была замечена новая цель – два 10000-тонных итальянских крейсера, в окружении шести эсминцев. Томпкинсон, не теряя времени, также выбрал себе цель – крейсер «Гориция». В течение нескольких минут крейсер пошел ко дну с парой пробоин в борту, нанесенных торпедами Томпкинсона. Итальянские эсминцы начали поиск подлодки. Они сбросили несколько десятков глубинных бомб. Лодка вздрагивала и сотрясалась, как если бы готовилась расколоться на части; стоял оглушительный, ужасающий шум.

Уильсону никогда не доводилось испытывать ничего подобного, и он вспомнил слова командира своей части, кэптена Роджера Кортни: «Члены СБС, которым выпала честь быть на борту субмарины, когда на нее сбрасывают подводные бомбы, должны оставаться спокойными, уйти с дороги в какой-нибудь угол, ничего не говорить, ничего не делать и притвориться, что читают книгу».

Книги у Уильсона не было, и момент заставил его размышлять: как же так получилось, что он, Роберт Уильсон, еще совсем недавно тихо и спокойно бывший почтенным бристольским конструктором, никогда никому не причинивший зла, оставивший дома молодую жену, с которой он собирался растить детей – сидит теперь забившись в угол центрального поста, в подводной лодке, на которую падают глубинные бомбы; только что он взорвал поезд, погубив бог знает сколько жизней, и уже думает о следующем задании. Ничего подобного он и представить себе не мог, когда записывался в Территориальную армию незадолго до войны.

В следующие три месяца Уильсон и Хьюгс успешно выполнили еще несколько рейдов, благодаря субмаринам 10-й флотилии, которые доставляли их в Средиземное море; их мастерская работа стала причиной сбоев и беспорядка в железнодорожной системе Италии. Уильсон и Хьюгс выходили в море и с Томпкинсоном, и с лейтенант-коммандером Диком Кейли на «Атмост», Хью Хаггардом на «Труант», Энтони Мирсом на «Торбей», Малькольмом Уонклайном на «Апхолдер», Элистером Марсом на «Анброкен» и лейтенантом Уотсоном на «Анбитен». Вместе они атаковали цели по всему итальянскому побережью.

В конце июля 1941 года Уильсона и Хьюгса определили на «Атмост», к лейтенант-коммандеру Кейли, приземистому человеку, с которым у Уильсона сразу же наладились дружеские отношения. За последующие три месяца их набеги сеяли абсолютный хаос в железнодорожной системе южной Италии. Наиболее заметным был огромный железнодорожный мост через реку Серачино, у залива Таранто. Этот мост был настолько важен для итальянцев, справедливо опасавшихся диверсии против данного объекта, что они замаскировали его обращенную к морю сторону, и это, конечно, затруднило разведку. Увидеть его без помех можно было только при дневном свете, через перископ.

Когда вечером 27 августа стемнело, Дик Кейли подвел «Атмост» настолько близко к берегу, насколько осмелился, так как требовался очень большой груз взрывчатки – восемь зарядов особой мощности, упакованных в пуленепробиваемые водонепроницаемые мешки, по 14 килограммов каждый. Двух диверсантов столкнули с лодки, и Кейли оставил субмарину на поверхности, чтобы посмотреть, как они плывут. Море было спокойным – к счастью, так как тяжело нагруженная байдарка глубоко сидела в воде. Диверсанты были страшно взбудоражены, когда начали выгружать свои ящики на берегу. Уильсон глянул в сторону моря и увидел, что «Атмост» не погрузилась. Черный корпус подлодки был отчетливо виден с берега -слишком близко, чтобы высадившиеся могли быть спокойными: лодка могла привлечь внимание итальянцев и тем самым помешать выполнению задания диверсантов.

Несмотря на ограниченное время, Уильсон с великолепным хладнокровием снова забрался в байдарку и направился к лодке, чтобы вежливо попросить Кейли убраться. Снова оказавшись на берегу, он и Хьюгс, с готовыми к бою автоматами Томпсона, начали путь к цели, сначала карабкаясь по крутым склонам и оскальзываясь на глине. Пришлось сделать четыре ходки, чтобы перенести ящики к мосту, и пока Хьюгс распаковывал их и готовил взрыватели, Уильсон начал карабкаться на кручу со смертоносным грузом, раскачиваясь, как мартышка, между балками моста. Один раз он повис на одной руке, устанавливая снаряды и вставляя взрыватели. Когда все было готово, Уильсон в последний раз проверил соединения, затем размотал длинный, медленно тлеющий бикфордов шнур так, чтобы он свешивался с моста, и поджег его.

«А теперь бегом!»

В уме он отсчитывал секунды, пока вместе с Хьюгсом мчался назад. Они с треском неслись через подлесок – назад, к морю. Вся земля была усеяна осколками бетона, покореженного металла, кое-что упало на «Атмост», которая стояла примерно в полумиле от берега. Когда Уильсон и Хьюгс поднялись на борт, команда приветствовала их.

Положение накалялось, и в течение следующего месяца «Атмост» продолжала доставлять бесстрашных спецназовцев к намеченным объектам, не оставляя при этом свои обычные обязанности по патрулированию. 18 октября Уильсон и Хьюгс перешли на «Труант», которым командовал лейтенант-коммандер Хаггард, направлявшийся в Александрию и во время пути обязанный патрулировать пролив Отранто между Италией и Албанией. Этот поход оказался самым опасным подводным путешествием Уильсона. «Труант» пришлось столкнуться с обстрелом с надводных судов и самолетов, глубинными бомбами, выполнять торпедные атаки против вражеских судов и, наконец, пережить леденящие душу четыре часа, когда лодка лежала на мелководье.