Текст книги "Звонок мертвецу (сборник)"
Автор книги: Джон Ле Карре
Соавторы: Роберт Ладлэм,Микки Спиллейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Среда – 10.15
Таннер очутился в своем офисе только к четверти одиннадцатого. Он с большим трудом заставил себя уехать из дома, но понимал, что Фассет был прав. Сев, он рассеянно посмотрел на груду почты и посланий на своем столе. Все хотели увидеться с ним. Никто не мог принять простейшего решения без того, чтобы он сказал «да».
Сняв трубку, набрал номер в Нью-Джерси.
– Алло? Элис?
– Да, дорогой. Ты что-то забыл?
– Нет... нет. Просто стало скучно без тебя. Чем ты занимаешься?
В доме на Орчард, 22, в Сэддл-Уолли, Нью-Джерси, Элис улыбнулась, почувствовав прилив теплоты.
– Чем я занимаюсь?.. Ну, в соответствии с указаниями великого Хана, наблюдаю, как твой сын чистит подвал. И также, как повелел великий Хан, его дочь проводит жаркое июльское утро, читая обязательную литературу. Как иначе она попадет в Беркли – ведь ей уже немало лет.
Таннер понял настроение своей жены. Когда она сама была девочкой, летние месяцы оставили по себе память как о времени одиночества и тоски. И теперь Элис хотела, чтоб у Джаннет были совсем другие воспоминания.
– Ну, ладно, пусть она не переутомляется. Пригласи каких-нибудь приятелей к ней.
– Так я и хотела. Но позвонила Нэнси Лумис и спросила, не может ли Джаннет прийти к ним на ленч...
– Элис... Я бы не очень хотел встречаться с Лумисами хотя бы несколько дней...
– Что ты имеешь в виду?
Джон припомнил встречу с Джимом Лумисом в ежедневном экспрессе в 8.20.
– Джим доводит меня до белого каления разговорами о каких-то сделках. И в поезде ему сопутствует куча разной публики. Так что, если бы я смог ускользнуть от него до будущей недели...
– А что говорит Джой?
– Он ничего не знает. Лумис не хочет, чтобы Джой знал. Думаю, он боится конкуренции.
– Только я не понимаю, какое к этому имеет отношение приглашение Джаннет на ленч...
– Просто чтобы не было лишних сложностей. У нас нет таких денег, о которых он ведет речь.
– Аминь!
– И... слушай, сделай мне одолжение. Не отходи сегодня слишком далеко от телефона.
Элис Таннер уставилась на трубку, которую держала в руке.
– Почему?
– Не могу сейчас все рассказывать, но может раздаться очень важный звонок... То, о чем мы с тобой говорили...
Улыбнувшись, Элис тут же невольно понизила голос.
– Кто-то тебе что-то предложил?
– Вполне возможно. И они могут позвонить домой и пригласить на ленч.
– Ох, Джон. Это потрясающе!
– Да... это может быть интересно. – Внезапно он почувствовал, что ему до боли трудно говорить с ней. – Позвоню позже.
– Звучит восхитительно, дорогой мой. Я включу сигнал на такую громкость, что его будет слышно и в Нью-Йорке.
– Я позвоню тебе позже.
– И тогда расскажешь все подробности.
Таннер медленно положил трубку. Началась ложь... но, по крайней мере, его семья останется дома.
Он понимал, что теперь ему надо заняться проблемами телевизионной компании. Фассет предупреждал его. Не должно быть никаких отступлений от привычного образа действий, а нормальный ритм для любого директора Службы теленовостей означал предельное напряжение. Таннер должен был контролировать развитие ситуации.
И если когда-либо в профессиональной деятельности ему предстояло бороться с хаосом, то это надо было делать сейчас.
Он снял трубку телефона.
– Норма, я просмотрел список тех, с кем мне надо встретиться утром. Вызывайте их. Предупредите всех, что встречи должны быть очень краткими, и не позволяйте никому оставаться дольше пятнадцати минут, если от меня не поступит других указаний. Посоветуйте всем изложить их проблемы и предложения в письменном виде – не больше половины странички. Действуйте. У меня куча дел.
Таннер был по горло занят до половины первого. Затем закрыл двери кабинета и позвонил жене.
Ответа не последовало.
Он сидел, прижав трубку к уху, минуты две, пока ему не стало казаться, что время между звонками тянется невыносимо долго.
Ответа не было. Никто не снимал трубку телефона, звонок которого можно было услышать и в Нью-Йорке.
12.35. Должно быть, Элис решила, что между полуднем и половиной второго звонить никто не будет. И ей, скорее всего, что-то понадобилось в супермаркете. Или она решила взять детей с собой в клуб и угостить их гамбургерами. Или же она не могла отказать Нэнси Лумис и пошла с Джаннет на ленч. Или же заскочила в библиотеку – летом Элис обожала читать, сидя рядом с бассейном.
Таннер попытался представить Элис за этими занятиями. Да, должно быть, причина была в том, что она занималась одним из них или всеми сразу.
Джон снова и снова набирал номер, но ответа не было. Он позвонил в клуб.
– Простите, мистер Таннер. Мы все проверили. Миссис Таннер здесь нет.
Лумисы. Конечно, она отправилась к Лумисам.
– Привет, Джон. Элис сказала, что у Джаннет схватило животик. Может быть, она повезла ее к доктору.
К восьми минутам второго Джон еще дважды звонил домой. В последний раз не отходил от телефона минут пять. Он представлял себе, как Элис, переводя дыхание, вбегает в двери, говоря себе, что вот еще один последний звонок, и услышит ее голос.
Но этого не произошло.
Таннер снова и снова убеждал себя, что ведет себя как сущий дурак. Он лично видел, как патрульная машина провожала их, когда Элис везла его на станцию. Фассет вчера убедил его, что их охраняют не смыкая глаз.
Фассет.
Сняв трубку, он торопливо набрал номер срочной связи, который дал ему Фассет. Телефон стоял где-то в Манхеттене.
– Грувер...
«Кто это?» – подумал Таннер.
– Алло? Алло?.. Джордж Грувер у телефона.
– Мое имя Джон Таннер. Я пытаюсь разыскать Лоренса Фассета.
– О, здравствуйте, мистер Таннер. Что-то случилось? Фассета нет. Чем я могу вам помочь?
–> Вы сотрудничаете с Фассетом?
– Так точно, сэр.
– Я не могу связаться с моей женой. Несколько раз я пытался дозвониться до них. Она не отвечает.
– Она могла просто выйти из дома. Я бы на вашем месте не беспокоился. Она под защитой.
– Вы уверены?
– Конечно.
– Я просил ее не отходить от телефона. Она думает, что я жду очень важного звонка...
– Я свяжусь с нашими людьми и перезвоню вам. Думаю, что мне удастся вас успокоить.
Слегка расслабившись, Таннер положил трубку. Но прошло пять минут, а обещанного звонка все не было. Он набрал номер Фассста, но тот был занят. Джон тут же положил трубку, представив себе, что Грувер звонит ему, а у него занято. Пытался ли Грувер связаться с ним? Он должен это сделать. Сейчас он, скорее всего, набирает его номер.
Но телефон по-прежнему молчал.
Таннер опять снял трубку и медленно, тщательно набрал номер, следя за правильностью каждой цифры.
– Грувер.
– Это Таннер. А я думал, что вы должны были перезвонить мне!
– Простите, мистер Таннер. У нас возникли небольшие сложности. Ничего особенного.
– Что вы имеете в виду под сложностями?
– Мы пытаемся связаться с нашими полевыми агентами. В таких задержках нет ничего особенного. Мы не можем требовать от них, чтобы они ни на секунду не отходили от радиотелефона. Сию секунду свяжемся с ними, и я буду звонить вам.
– Мне это не нравится! – Таннер резко опустил трубку на рычаг и поднялся из кресла. Вчера днем Фассет в деталях описал все их действия – даже в тот момент, когда они говорили по телефону. А теперь этот Грувер не может найти никого из тех, кто, как предполагается, охраняет его семью. Что там говорил Фассет?
«У нас в Сэддл-Уолли тринадцать агентов...»
А Грувер не может найти никого из них!
Тринадцать человек – и никого под руками!
Таннер открыл двери кабинета.
– У меня изменились планы, Норма. Слушайте мой телефон, пожалуйста. Если позвонит человек по фамилии Грувер, скажите ему, что я поехал домой.
Сэддл-Уолли
Поселение основано в 1862 году
Добро пожаловать
– Куда теперь, мистер?
– Прямо. Я покажу вам.
Машина выехала на Орчард-драйв в двух кварталах от его дома; у Таннера зачастил пульс. Сейчас он увидит большой лимузин около дома. Еще один поворот, и он увидит его – если он на месте. И в таком случае все в порядке. О, Господи! Сделай так, чтобы все было в порядке!
Лимузина на дорожке не оказалось.
Таннер посмотрел на часы.
Два сорок пять. Без четверти три! И Элис нет на месте!
– Налево. К дому с деревянной крышей.
– Прелестное место, мистер. В самом деле, просто великолепное местечко.
– Быстрее!
Машина подрулила к самому флагштоку. Расплатившись, Таннер рывком открыл дверцу. Он не стал дожидаться благодарностей водителя.
– Элис! Элие! – Миновав буфетную, Таннер проверил гараж.
Ничего. Маленький «триумф» стоял на месте.
Тишина.
И все же что-то тут было. Запах. Слабый дурманящий запах, происхождения которого Таннер не мог определить.
– Элис! Элис! – Вернувшись на кухню, он через окно увидел бассейн. О, Боже! Не отрывая глаз от поверхности воды, он рванул на себя дверь патио. Она была заперта на ключ, но он просто вышиб замок и выбежал наружу.
Слава Богу! В бассейне никого не было.
Проснулся его маленький уэлш-терьер и тут же залился высоким истеричным лаем.
Таннер побежал обратно в дом и открыл дверь погреба.
– Рей! Джаннет! Элис!
Тихо. Слышен только непрестанный лай снаружи.
Оставив дверь погреба открытой, он побежал по лестнице, наверх!
Вылетев на площадку, увидел, что двери в детскую комнату и гостиную распахнуты настежь. Дверь в его с Элис комнату оставалась закрытой.
Тут только он услышал тихие звуки из радиоприемника. У маленького аппаратика Элис был автоматический таймер, который выключал радио в любое заранее определенное время. Они с Элис часто пользовались им, когда хотели что-то послушать. Но кнопку включения они никогда не нажимали – это стало привычкой. Элис ушла примерно около двух с половиной часов назад. Значит, радио включил кто-то другой.
Джон распахнул двери.
Никого.
Он уже был готов повернуться и броситься обыскивать весь дом, когда увидел записку красными чернилами, лежащую рядом с приемником.
Таннер сделал шаг к ночному столику.
«Ваша жена и дети отправились на непредусмотренную прогулку. Вы найдете их в помещении старого железнодорожного вокзала на Ласситер-роуд».
Несмотря на охватившую его панику, Таннер припомнил брошенный вокзал, что находился в глубине леса рядом с дорогой, которой теперь редко пользовались.
Что ему делать? Ради Бога, что ему делать? Он убьет их! Если что-то случилось, убьет Фассета! Убьет Грувера! Убьет всех, кто должен был охранять семью!
Выскочив из спальни, он спустился по лестнице в гараж. Ворота его были открыты, и, прыгнув в «триумф», он сразу же включил двигатель.
Маленькая спортивная машина повернула направо, и Таннер погнал ее по Орчард-драйв, стараясь припомнить самый короткий путь до Ласситер. Проезжая мимо пруда, Джон вспомнил, что оно называется озером Ласситер, и обитатели Сэддл-Уолли зимой катаются тут на коньках. Ласситер-роуд была по другую сторону озерца и исчезала в разросшемся лесу.
Он до конца утопил акселератор. По пути что-то бормотал про себя, изредка вскрикивая:
– Элис! Элис! Джаннет! Рей!
Дорога стала извиваться. Таннер летел мимо тупиков, поворотов, и сквозь стволы деревьев пробивались лучи солнца. Тут не было никаких машин и вообще признаков жизни.
Внезапно перед его глазами появилось здание большого вокзала. Здесь стоял его лимузин, который до половины закрывала трава, вымахавшая на месте бывшей парковки. Таннер затормозил рядом с ним. Вокруг никого не было видно. Выскочив из «триумфа», он побежал к машине.
На мгновение ему показалось, что сходит с ума. Ужас стал реальностью. Свершилось невероятное.
На полу рядом с передним сиденьем лежала его жена. Скорчившись, она не шевелилась. На заднем сиденье были малышка Джаннет и его сын. Свесив головы, они ничком лежали на красной коже сиденья.
О, Господи! Господи! Это произошло. Его глаза наполнились слезами. Таннера затрясло.
Вскрикнув от ужаса, он рванул на себя дверцу, и тут же его окатила волна знакомого запаха. Тот самый дурманящий аромат, который почувствовал в гараже. Приподняв голову Элис, он пытался высвободить жену, испуганный так, что почти ничего не соображал.
– Элис! Элис! Господи! Прошу тебя! Элис!
Его жена медленно открыла глаза. Несколько раз моргнула. Придя в себя, она еще ничего не осознавала.
– Где., где? Дети! – не владея собой, выдавила она. Ее вскрик заставил Таннера прийти в себя. Он склонился к сиденью, на котором лежали ребята.
Они шевелились. Они живы! Все они живы!
Элис выкарабкалась из лимузина, едва держась на ногах. Ее муж вытащил девочку с заднего сиденья и, когда она стала плакать, прижал ее к себе, держа на руках.
– Что случилось? Что случилось? – Элис Таннер приходила в себя.
– Не говори, Элис. Дыши. Как можно глубже. Вот так! – Он передал ей на руки всхлипывающую Джаннет. – Я вытащу Рэя.
– Что случилось? Только не говори мне, что ты не...
– Помолчи! Просто дыши. Дыши глубже!
Он помог сыну выбраться с заднего сиденья. Мальчика тошнило и стало рвать. Придерживая сына за лоб одной рукой, Джон обнял его за талию.
– Джон, ты просто не можешь...
– Походи. Заставь Джаннет двигаться! Делай, как я тебе говорю!
Еще не придя в себя, Элис Таннер покорно подчинилась приказу мужа. Мальчик, которого продолжал поддерживать Таннер, потряс головой.
– Ты себя чувствуешь лучше, сынок?
– Фу!.. Фу!.. Где мы? – внезапно испугался мальчик.
– Все в порядке. Все в порядке... Все вы... все хорошо.
Таннер посмотрел на жену. Она поставила Джаннет на землю, придерживая ее за руку. Ребенок плакал в голос, а Таннер оглядывался по сторонам, полный ненависти и страха.
Он подошел к лимузину убедиться, на месте ли ключ зажигания.
Его не было. Да его и не должно было быть.
Он заглянул под сиденье, в бардачок, посмотрел сзади. И тут только увидел ключ. Он был обернут в клочок белой бумаги, и резиновое колечко придерживало сверточек. Пакетик покоился между откидными сиденьями, задвинутый так далеко, что его еле было видно.
Дочка продолжала плакать, и Элис взяла ее на руки, стараясь успокоить, снова и снова повторяя, что все в порядке.
Убедившись, что жена не смотрит на него, Таннер вытащил сверточек из-под заднего сиденья, сдернул резиновое колечко и развернул бумагу.
Она была совершенно чистой.
Скомкав, он сунул се в карман. Теперь он может рассказать Элис, что случилось. Они куда-нибудь уедут. Далеко. Но в присутствии детей нельзя ничего рассказывать.
– Идите в лимузин, – тихо сказал Таннер сыну и жене, беря у нее из рук рыдающую девочку. – Возьми ключ из «триумфа», Элж. Мы едем домой.
Жена стояла перед ним. В глазах ее был виден пережитый ужас, и по лицу текли слезы. Она пыталась взять себя в руки, прилагая все силы, чтобы не разрыдаться.
– Что случилось? Что с нами произошло?
Шум двигателя не позволил Таннеру ответить. Как бы ни был он разгневан, сейчас он испытал благодарность. Патрульная машина Сэддл-Уолли подлетела к вокзалу и остановилась в десяти ярдах от них.
Из машины выскочили Дженкинс и Макдермотт. Дженкинс держал наготове револьвер.
– Все в порядке? – Он подбежал к Таннеру. Макдермотт оказался около лимузина и стал тихо разговаривать с мальчиком на заднем сиденье.
– Мы нашли у вас в спальне записку. Чисто случайно... Мы считали, что должны вернуть вам ваше имущество.
– Наше... что? – Элис Таннер уставилась на полицейского. – Какое имущество?
– Два телевизионных приемника, драгоценности миссис Таннер, серебряную коробочку, наличность. Список у нас в машине. Мы еще не знаем, все ли нам удалось разыскать. Машина была брошена в нескольких кварталах от вашего дома. Они могли взять и что-то еще. Вам придется проверить.
Таннер передал дочку Элис.
– О чем, черт побери, вы толкуете?
– Вас ограбили. Должно быть, ваша жена вернулась домой, когда грабители занимались своим делом. Ее и детей одурманили газом в гараже... Тут действовали профессионалы, нет сомнения. Методы, типичные для них...
– Вы врете, – тихо сказал Таннер – Там ничего не...
– Прошу вас! – прервал его Дженкинс. – Главное теперь – ваша жена и дети.
Словно получив сигнал, Макдермотт крикнул из лимузина.
– Я хотел бы отвезти мальчика в больницу. И поскорее!
– О, Господи! – Элис Таннер кинулась к машине, неся на руках дочь.
– Пусть Макдермотт отвезет их, – сказал Дженкинс.
– Как я могу довериться вам? Вы мне соврали. У меня в доме ничего не пропало. Никаких телевизоров, вообще не было следов грабежа! Почему вы мне врете?
– Сейчас не время все выяснять. Я отсылаю вашу жену н детей с Макдермоттом, – быстро ответил Дженкинс.
– Они поедут со мной!
– Нет, они не поедут. – Дженкинс чуть приподнял пистолет.
– Я убью вас, Дженкинс.
– Тогда кто же будет между вами и «Омегой?» – спокойно спросил Дженкинс. – Подумайте как следует. Фассет уже едет сюда. Он хочет видеть вас.
– Прошу прощения. В самом деле, я ужасно виноват перед вами. Больше этого не будет, этого не может больше произойти.
– Так что же случилось? Где же ваша хваленая защита?
Ошибка расчетчиков, составлявших расписание охраны вокруг нас, которую не успели обнаружить. Это правда.
Мне нет смысла врать вам. Я один несу ответственность за все.
– Вас здесь не было.
– И тем не менее я за все отвечаю. Я руковожу этой командой, которая занимается «Ремнем». «Омега» заметила, что в линии охраны образовалась прореха – чисто случайно, не более пятнадцати минут – и тут же воспользовалась ею.
– Я не могу принять ваши объяснения. Вы рисковали жизнями моей жены и детей!
– Заверяю вас, нет ни малейшей вероятности, что это повторится. Кроме того, если, конечно, это может вас успокоить, – сегодня днем мы получили лишнее подтверждение, что «Омега не убивает. Терроризирует – да. Но не убивает.
– Почему? Потому что вы так утверждаете? Меня на это не купить. Сообщения о действиях ЦРУ читаешь как историю болезни. И давайте поставим все на свои места – вашим решениям я больше не подчиняюсь.
– Да? Неужто?
– Да.
– Не будьте дураком. Если не ради себя, то хотя бы ради вашей семьи.
Таннер встал и подошел к окну. Сквозь жалюзи он видел двух человек, которые стояли на страже у окна мотеля.
– Я увезу их отсюда.
– Куда вы направитесь?
– Не знаю. Просто мне стало ясно, что оставаться тут я не могу.
– Вы считаете, что «Омега» не выследит вас?
– Зачем... им это надо? Я не имею к вам отношения!
– Они этому не поверят.
– Тогда я разъясню им это!
– Вы собираетесь давать объявление в «Таймс»?
– Нет! – Таннер резко повернулся и ткнул пальцем в человека из ЦРУ. – Это сделаете вы! Пусть даже вам этого не хочется. Потому что в противном случае я расскажу всю историю об этой операции и о вашем головотяпстве, и уж выставлю в таком свете, что вас будут полоскать по всем телевизионным линиям страны. И этого вы не переживете.
– Как и вы, поскольку вас прикончат. И вашу жену. Вашу дочь, вашего сына... все они будут мертвы.
– Вы не имеете права угрожать мне...
– Да ради Бога, – взорвался Фассет, – посмотрите же вы, что на самом деле происходит! – Внезапно он понизил голос и поднес руки к груди, говоря медленно и раздельно. – Взять хотя бы меня... Моя жена была убита в Восточном Берлине. Не было ни малейшей причины убивать ее, если не считать, что она была замужем за мной. Мне... преподали урок. И за него заплатила жизнью моя жена. Так что не надо выступать с такими заявлениями. Пока я здесь, вы будете в полной безопасности. Пусть даже вам так не кажется.
Таннер был ошеломлен.
– Что вы хотите сказать?
– Говорю вам, что вы должны делать все, как и запланировали. Мы вплотную приблизились к ним. И я хочу заполучить «Омегу».
– Вы не можете заставить меня, и вы это знаете!
– Нет, могу... потому что, если вы откажетесь, если вы попытаетесь исчезнуть, я сниму всех агентов из Сэддл-Уолли. Вы останетесь один... и не думаю, что вам самому удастся справиться с ситуацией, в которую попадете.
– Я увезу отсюда свою семью...
– Не сходите с ума! Мы допустили небольшую ошибку в расчетах, и «Омега» сразу же приступила к действиям. Это означает, что, кем бы он ни был, «Омега» встревожена. Она очень обеспокоена и поэтому решила действовать быстро и решительно. И как вы думаете – сколько у вас есть шансов уцелеть в такой ситуации? На что вы обрекаете вашу семью? Да, мы признаем, что сделали ошибку. Но больше мы их не допустим.
Таннер понимал, что Фассет прав. Если он сейчас отвергнет его предложение, то никоим образом не сможет контролировать ситуацию.
– Я надеюсь, вы не собираетесь попусту болтаться здесь, не так ли?
– Разве вы чувствовали себя как на минном поле?
– В общем-то нет... во всяком случае, до сегодняшнего дня. Что, собственно, произошло?
– Тактика терроризма. Невзирая на лица. Даже в том случае, если вы не имеете ни к чему отношения. Мы-то понимаем, что произошло, и подготовили соответствующее объяснение. Мы изымем некоторые из ваших вещей – мелочи, вроде драгоценностей, пока все не уляжется. Чтобы все было совершенно естественно.
– То есть, предполагается, я тоже должен буду придерживаться версии «ограбления»?
– Конечно. Так будет куда безопаснее.
– Да... конечно. – Таннер вытащил из кармана пачку сигарет. Звякнул телефон в машине, и Фассет снял трубку.
Тихо обронив несколько слов, он повернулся к журналисту.
– Ваша семья уже дома. Они в полном порядке. Еще не оправились от испуга, но с ними все в порядке. Наши люди уже проверили. Все вверх дном. Они пытаются найти отпечатки пальцев. Естественно, будет выяснено, что грабители действовали в перчатках. Мы сказали вашей жене, что вы в полиции, где должны оставить заявление.
– Понимаю.
– Хотите, чтобы мы отвезли вас?
– Нет... нет, не надо. Я предполагаю, что за мной и так будут следить.
– Неукоснительное наблюдение – вот так точнее.
Таннер вошел в «Виллидж-паб», фешенебельный бар Сэддл-Уолли и позвонил Тремьяну.
– Джинни, это Джон. Я хотел бы поговорить с Диком. Он на месте?
– Джон Таннер?
Почему у нее такой тон? Почему ее так удивило его имя?
Она знает его голос.
– Да. Так Дик есть?
– Нет... конечно нет. Он у себя в офисе. А в чем дело?
– Ничего особенного.
– Мне ты можешь рассказать?
– Просто мне был нужен небольшой юридический совет. Я попытаюсь найти его в офисе. Пока. – Таннер понимал, что его объяснение звучит не очень убедительно. Он несколько смутился.
Как и Вирджиния Тремьян.
Таннер набрал номер.
– Простите, мистер Таннер. Мистер Тремьян на Лонг-Айленде. У него там совещание.
– У меня спешное дело. Как его можно найти?
Секретарша Тремьяна неохотно дала номер. Он набрал цифры.
– Простите, но мистера Тремьяна тут нет.
– В его офисе мне сказали, что он тут на конференции.
– Он позвонил утром и отменил встречу. Приношу свои извинения, сэр.
Повесив трубку, Таннер позвонил Кардоне.
– Папа и мама уехали на весь день, дядя Джон. Они сказали, что будут только после обеда. Вы хотите, чтобы они вам перезвонили?
– Нет... в этом нет необходимости...
Он чувствовал странную пустоту в желудке. Связавшись с оператором, он дал ему всю необходимую информацию, включая и номер своей кредитной карточки, и в трех тысячах четырехстах милях от него, в Беверли-Хилл, раздался телефонный звонок.
– Резиденция Остермана.
– Есть ли тут мистер Остерман?
– Нет, его нету. Могу я осведомиться, кто звонит, будьте любезны.
– А миссис Остерман?
– Нет.
– Когда же вы ждете их возвращения?
– На следующей неделе. Кто говорит, простите?
– Мое имя Кардоне. Джозеф Кардоне.
– К-а-р-д-о-н-е...
– Совершенно верно. Когда они уехали?
– Они прошлым вечером направились в Нью-Йорк. Рейсом в десять часов, насколько мне известно.
Джон Таннер повесил трубку. Так Остерманы в Нью-Йорке! Они прибыли в шесть утра!
Тремьяны, Кардоне, Остерманы.
Все здесь. И никто не объявился.
Ни один.
«Омега»!
