Текст книги "Третья Мировая война: нерасказанная история (ЛП)"

Автор книги: Джон Хэкетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Хотя космос позволял техногенным объектам перемещаться на огромные расстояния с огромной скоростью практически вечно, все движение в космосе по прежнему находилось в плену законов Кеплера. Если орбита спутника не будет изменена, то на каждом витке он точно в срок появится в определенной точке. Высота или плоскость орбиты может быть изменена маневрированием, однако после маневра, спутник – если только не упадет обратно в атмосферу – снова окажется на предсказуемой орбите. Таким образом, хотя точно назначение некоторых спутников не всегда было известно в предвоенные годы, космос был «открыт» и все спутники, остатки ракет-носителей и прочий мусор, вращавшийся вокруг Земли, находился под наблюдением, пронумеровывался и регистрировался в компьютерных базах научных учреждений, таких как Королевский авиационный институт в Фарнборо, Великобритания. Кроме того, согласно общепринятой конвенции Организации Объединенных Наций (среди участников конвенции был и СССР), страны были обязаны уведомлять о запуске и основных параметрах каждого спутника. В основном, так и делалось.

Спутники могли наблюдаться даже невооруженным глазом ночью, когда они отражали солнечный свет, однако более научным подходом было следить за ними с помощью телескопов, радаров и других электронных средств. Деятельность в космосе была настолько открыта для наблюдения и анализа, что первые сообщения о Плесецке, главной стартовой площадке Советского Союза на севере его территории были получены из Кеттерингской школы для мальчиков в Англии. Группа школьников под руководством преподавателя-энтузиаста науки организовало постоянное наблюдение, и периодически публиковала подробности о спутниках, недавно выведенных на орбиту.

Среди многих преимуществ, вытекавших из довоенных космических программ было признание сверхдержавами (по причине объективной данности) концепции «открытого пространства». Она устраняла одну из трудностей в области контроля за исполнение договоров об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений (ОСВ И СНВ), так как состояние пусковых установок легко могло быть проверено средствами космической разведки. Проверка «национальными техническими средствами» уже давно была используемым в затянувшихся переговорах эвфемизмом для спутникового наблюдения. Обе стороны точно понимали, что это значит. Такая разведка имеет свои ограничения: она не может проследить за ракетами, которые хранятся укрытыми, и не может проникнуть внутрь грузовиков, въезжающих и выезжающих с ракетных баз.

Человеческая деятельность в космосе в мирное время, как правило, достаточно стабильна, как в научном, так и в политическом плане. Существует даже значительное сотрудничество. Иногда оно носит даже политический характер, подобно тому, как СССР намекнул Соединенным Штатам, что ЮАР готовит проведение ядерных испытаний в пустыне Калахари. Эта информация была получена с одного из советских спутников «Космос», пролетавшим над Калахари в июле и августе 1977 года.

Так как методы полетов в космос, выбранные СССР и США были различны в техническом плане, большая «комфортность» американской модели позволяла непосвященным людям на западе наслаждаться убеждением в том, что США, безусловно, лидируют. Это было далеко не так. В различных отношениях, каждая из сторон была впереди. США вложили огромные усилия в программу «Аполлон» по отправке человека на Луну. СССР, проявляя меньше суеты, приступил к созданию космической станции «Салют» на орбите. Благодаря программе сменных экипажей, в общей сложности около сорока космонавтов выполняли на ней различные исследовательские программы. Обе программы дали очень замечательные результаты, но эти результаты были очень различны.

Развитие телеметрии позволяло мгновенно передавать на Землю информацию со спутников оптической и радиоэлектронной разведки. Во время войны эти каналы были полностью или частично забиты помехами, наводимыми обеими сторонами с использованием наземных и космических средств. Время, которое требовалось для сложного процесса преобразования спутниковых снимков в сигнал для отправки на Землю для дальнейшей обработки, в мирное время казалось замечательным, однако в военное этот процесс были слишком долгим. С другой стороны, передача данных на Землю таким способом не могла быть подавлена. Система спутниковой связи, которая хорошо себя зарекомендовала еще до войны, оказалась бесценна для обеспечения работы гражданских и военных систем управления в беспрецедентном темпе. Но и здесь эффективность системы снизилась в результате наведения помех.

Спутники уничтожались и выводились из строя в ходе скорее единичных, нежели массовых операций. Количество спутников-перехватчиков было ограничено с обеих сторон[140]140
  Настолько, что одна из сторон их не имела вовсе…


[Закрыть] и все они были предназначены для уничтожения действительно важных целей. В основном, этими целями были спутники радиоэлектронной разведки (РЭР), которые получали основной процент информации об электронных системах противника и, прежде всего, рабочих частотах его систем. Некоторые из выведенных из строя спутников заменялись новыми, но такие запуски требовали особого внимания – место старта и направление полета ракеты должны были быть таковы, чтобы запуск ни в коем случае нельзя было принять за запуск межконтинентальной баллистической ракеты (МБР). Это было чувствительным и жизненно важным ограничением, несмотря на все средства для быстрого компьютерного анализа. Это также было частью молчаливой договоренности между сверхдержавами касательно того, что в условиях войны процесс замены был необходим. За несколько месяцев до войны, все стороны были хорошо обеспечены спутниками всех типов, и запуски для их замены были немногочисленным. Как следствие, медленный темп запуска, характерный для США, с их большими спутниками и большими ракетами, не стала большим недостатком, как прогнозировали некоторые довоенные критики.

Уничтожение или подавление помехами спутников РЭР могло быть для Запада более чувствительным, чем для СССР, так как НАТО возлагало большие надежды на меры радиоэлектронного противодействия (РЭП) и радиоэлектронной защиты (в области которых она имела существенное, однако не подавляющее превосходство) уступая в численности аппаратов и имея их развернутыми в неблагоприятных конфигурациях в случае начала войны. Это объясняет, что объединяло средства РЭР в космосе, тяжелые потери авиации Альянса в ходе первого удара, затруднения в разведывательных системах и Гданьский инцидент, описанный нами в Главе 6. Это также объясняет, почему эти отдельные истории со своим интересным человеческим фактором оказались так важны в начале войны.

Учитывая стратегические возможности, которые предлагало использование космического пространства, было неизбежным, что обе сверхдержавы обратят внимание на противоспутниковое оружие. Это случилось еще в середине 1960-х, когда Советский Союз продемонстрировал способность направить два спутника в точку встречи в ходе реализации своей программы «Союз-Космос» в 1967 году. США продемонстрировали то же самое несколько ранее с использованием аппаратов «Джемини». Ко второй половине 1970-х годов СССР, похоже, оказался твердо привержен системе, при которой перехватчик приближается к цели снизу от нее по схожей орбите, чтобы запустить в ее сторону боеголовку или приближался в цели вплотную, чтобы взорваться вместе с ней. Война показала, что оба этих метода были надежны и эффективны. Спутники были «нежной» целью. Требовалось очень слабое столкновение или взрыв, чтобы вывести их из строя. Основная система противоспутникового оружия США строилась на столкновении ракеты-перехватчика и цели на относительно низкой скорости соударения. Эти ракеты[141]141
  ASM-135 ASAT


[Закрыть] запускались в космос с истребителей F-15 «Игл», летящих на очень большой высоте. Для наведения на конечной стадии полета, обе стороны использовали инфракрасные системы самонаведения.

Возможность использовать противоспутниковых ракет наземного базирования также была рассмотрена, но отброшена, хотя Соединенные Штаты имели некоторые успехи в ходе испытаний на Тихом океане. Как и противоракетная оборона (ПРО), эта система разрешалась договором ОСВ-1, однако проблема сопровождения цели и ее перехват ракетой наземного базирования оказался слишком сложным и дорогостоящим для практического применения. Компенсировать недостаточную точность систем позволяло использование ядерных боеголовок, однако в это случае был риск нежелательных последствий в виде эскалации конфликта. В любом случае, Договор о Космосе 1967 года запрещал вывод ядерного оружия на орбиту. Хотя этот договор, возможно, был бы проигнорирован в ходе войны, он стал эффективным тормозом разработки подобных систем в мирное время.

Хотя многое в научной фантастике оказалось удивительно пророческим, космические сказки предвоенных лет, в которых люди разгуливали в космической невесомости с оружием, основанном на «лучах смерти» не нашли своего отражения в реальной войне в космосе. Полковник Вентуорт и остальные члены экипажа «Энтерпрайз-101» были ослеплены лазерным лучом советского спутника-перехватчика. Но теперь стало известно, что этот лазер был экспериментальной химической системой, которая имела ограниченную дальность и была вспомогательной. Основной ущерб – повреждения сопла, блоков питания и систем управления «Энтерпрайза-101» – почти наверняка был нанесен взрывом небольшой шрапнельной боеголовки, запущенной советским перехватчиком.

Однако в другой отрасли фантастики и реальные научные открытия сошлись столь близко, что это представляло интерес. Существовала технология, о которой время от времени узнавала общественность, испытывая понятные беспокойства и сомнения. Это было, если говорить просто, оружие, основанное на принципе «пучка заряженных частиц». Теория «зарядки» или «захвата» атомных частиц и их концентрация в узкий луч большой энергии тщательно изучалась физиками в течение многих лет. Поток заряженных частиц мог расплавиться с любым спутников – но что еще более важно, он почти наверняка мог уничтожать межконтинентальные баллистические ракеты, если бы удалось решить проблему обнаружения и наведения. Но, как и в области термоядерной энергетики – которая до сих пор преподноситься как освободитель человечества от рабской зависимости от ископаемого топлива – пока было понятно, что применение этой технологии на практике невозможно.

Так было, пока советский ученый Герш Будкер не сдвинул процесс с мертвой точки, открыв в 1956 году, что, достигнув определенной скорости в магнитном поле, газ может начать самоускоряться. Учитывая общий паритет в стратегических и космических технологиях, сложившийся между сверхдержавами к 1980-м годам, его открытие превратилось в ящик Пандоры. Тем не менее, СССР задействовал ненормально крупные средства в попытке открыть его. Хотя в разведывательных структурах США существовали некоторые споры о реальных масштабах советской программы и времени, требующемся для появления работающей системы, считалось, что и США должны начать аналогичную программу.

Теперь мы знаем, что оружие, основанное на создании пучков заряженных частиц, не было использовано в войне. Однако недавно международная комиссия изучила советский исследовательский комплекс, находящийся вблизи советско-китайской границы, который был полностью посвящен этой области физики. Мы не знаем их полных выводов, но стало ясно, что советские ученые были все еще далеки от создания достаточно компактных циклотронов, пригодных для использования в наземных системах, не говоря уже о космосе.

Однако менее разрекламированным «скелетом в космическом шкафу» было то, что ученые называют «электромагнитным оружием» (ЭМИ). В своем простейшем виде, это был эффект, вызываемый взаимодействием с атмосферой гамма-лучей, возникающий после ядерного взрыва в космосе. Ученые установили, что электромагнитный импульс достаточной мощности способен уничтожить или вывести из строя всю электронику на большом участке поверхности земли. Кроме того, ЭМИ можно было управлять и направлять на зону поражения. Кроме того, в этом случае не будет ни ударной волны, ни радиоактивного заражения, возникающих при ядерном взрыве в атмосфере. Если все это правда (а некоторые неожиданные побочные эффекты, наблюдавшиеся на Гавайях после американских ядерных испытаний на Тихом океане в 1962 году позволяют предположить, что так оно и есть), вся система командования и управления современными армиями может быть парализована.

Договор о Частичном запрещении ядерных испытаний 1963 года, соблюдение которого тщательно контролировалось при помощи спутников на ультравысоких орбитах, делал невозможным проверку теории ЭМИ даже в самом ограниченном масштабе. Это, а также другие ограничения, такие как риск принять испытания за ядерный удар, прочно удерживали этого джинна в бутылке. Все, что можно сказать об этом оружии, содержалось в статье научного обозревателя Лондонской «Таймс» от 4 декабря 1981 года, где говорилось, что если эта теория верна, два ядерных взрыва в космосе могут парализовать НАТО, а еще два парализуют Организацию Варшавского Договора. Конечно, не было никакой защиты от подобного оружия в 1985 году, когда началась война, однако, в промышленно развитых странах в начале 1980-х годов были предприняты, по крайней мере некоторые меры по защите линий связи. Это было, в общих чертах, повышение надежности цепей питания ключевого электронного оборудования и более широкое использование в главных системах связи и управления оптоволоконных кабелей. Вполне возможно, применение ЭМИ серьезно нарушило бы работу линий связи, но это не прекратило бы войну и не дало бы стратегического преимущества ни одно из сторон. Именно поэтому ни одна из них не перевела теоретические изыскания в области ЭМИ в стадию практических испытаний.

ПЕРЕФЕРИЯ МИРА

ГЛАВА 16 ЛОВУШКА НА СЛОНА: ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА

В последние три года перед мировой войной, Центральная Америка была ловушкой на слона и бомбой замедленного действия. Соединенные Штаты почти упали в ловушку и взорвали бомбу.

В начале 1984 года, продолжавшаяся на правой стороне южной части американского заднего двора война, шедшая в духе Вьетнамской, взорвалась с новой силой. Похоже было, что США проиграли, а коммунистическая Куба и Сандинистское Никарагуа выиграли, хотя экономические эксперименты на Кубе и в Никарагуа представляли собой доказанную катастрофу для их собственных народов. Это была война, начавшаяся в Сальвадоре, и затем распространившаяся на четыре другие некоммунистические страны Центральной Америки – милитаристские Гватемалу и Гондурас, проблемную Панаму и даже демократическую Коста-Рику.

Кризис внезапно обострился, так как союзная Америке христианско-демократическая Венесуэла была втянута в войну с союзной Кубе Гайаной. Была и абсурдная опасность того, что все важные страны Карибского бассейна (Тринидад и Тобаго, Антиколониалистская Гренада и Ямайка) могут в некоторой степени оказаться на стороне Гайаны.

Кризис этот был предотвращен самым неожиданным способом, отчасти потому, что Соединенные Штаты пошли на столкновение лицом к лицу с Кубой, но и потому, что в Венесуэле в декабре 1983 года (в первую очередь, к ужасу Америки) пришли к власти социал-демократы. После этого венесуэльско – мексиканский союз оказался важнейшим стабилизирующим фактором в регионе, в последний момент принеся мир и компромисс. Если бы этого не произошло, если бы Карибский бассейн превратился с советское «внутреннее озеро», западный альянс почти неизбежно оказался бы втянут в Третью Мировую войну.

Для всех «слонов» которым теперь предстоит ступать осторожно в послевоенном мире, в возможно, опасном и нестабильном 1987 году, те события поучительным уроком остались в живой памяти. Они также несут в себе надежду.

* * *

В течение восьмидесятых не все в Центральной Америке силы, требовавшие перемен, были революционными или поддерживаемыми Кубой. Существовали также умеренные и реформистские движения, пытавшиеся остановить революционную волну и начать реформы в своих странах, где многие поколения людей угнетались небольшим количеством богатых семей, где было слишком много военных и один из самых низких уровней дохода на душу населения в мире.

Левоцентристских умеренных реформаторов представлял Социалистический интернационал, тесно связанный с социал-демократическими партиями в Венесуэле, Коста-Рике, Мексике и влиятельными группами в Сальвадоре. В свое время он также имел влияние в Никарагуа, но с приходом к власти Сандинистов начал сползать под контроль коммунистов. Справа от центра находилась Organizacion Democrata Cristiana de America (ODCA) под председательством Венесуэлы (Аристид Кальвани) и влиянием президента Сальвадора Дуарте и нескольких политических партий в странах Карибского бассейна.

Кубинцы и Советы принятии решение в первую очередь заняться созданием проблем для ODCA (например, Сальвадора и Венесуэлы).

Уже в 1980 лидеры Кубы провели ряд тайных встреч с лидерами марксистских движений центральной Америки, чтобы обсудить планы по популяризации в регионе. У них в тот момент был повод для торжества.

Это была военная победа Сандинистского движения в Никарагуа, приведшая к свержению династии Самосы.

Соединенные Штаты оказались в полной изоляции в своей последней попытке сохранить «Самосим без Самосы». Это событие вызвало в американской администрации глубокое беспокойство по трем причинам. Оно показало, что партизанское движение в Центральной Америке может успешно бороться с подготовленной США, но политически деморализованной армией, такой, как национальная гвардия Самосы. Оно смогло установить собственное правительство в материковой части Центральной Америки и находилось под мощным кубинским влиянием. Прежде, чем превратиться в почти полностью коммунистическое движение, Сандинисты явно пользовались широкой поддержкой населения.

На встрече набирающие в Никарагуа силу марксистов в 1980-м звучал голос Фиделя Кастро, однако реальная власть находилась в руках президента Советского Союза Брежнева[142]142
  Брежнев занимал пост генерального секретаря ЦК КПСС, т. е. в западной терминологии премьер-министра


[Закрыть], который подпирал неэффективную экономику Кубы сорока миллионами долларов каждую неделю. В 1980 году советы привлекла возможность утроить Соединенным Штатам глубокую ловушку на их южном «заднем дворе», чтобы те безуспешно пытались бы решить проблемы и не смогли бы вмешаться в ход критически важных событий в другой части мира.

Советские стратеги считали, что и Центральная Америка и Карибский бассейн в настоящее время созрели для революции. Они убедились, что Куба может использоваться в качестве плацдарма для мощной политической и стратегической поддержки подрывных сил во всем регионе. Это обстоятельство могло сковывать сил США и снижать престиж Америки, что позволило бы Советскому Союзу наносить более решительные удары и развивать собственные инициативы в других регионах мира. Для США было бы затруднительно перевести вопрос о центральной Америке в плоскость конфликта восток-запад и таким образом, привлечь к его разрешению своих союзников. Советы были уверены, что американское общественное мнение будет истерически протестовать против задействования регулярной армии для борьбы с повстанцами в регионе, события в котором американское телевидение комментировало почти что ежедневно. Перспективы, видимые из кремля, были очень заманчивыми.

Несмотря на ужасное болото, в котором тонула его экономика, Фидель Кастро в начале 80-х находился в приподнятом настроении. Эмиграция более чем 125 000 кубинцев с острова после открытия весной 1980 порта Мариэль для всех, кто желал уехать, как ни странно, дал ему политическую передышку. Это позволило ему избавиться от нескольких тысяч злостных преступников и немалого количества психически больных. Почти все «Мариелотцы» поселились на юге Флориды, сделав Майами лидером страны по числу убийств и уровню торговли наркотиками. В политическом плане, позволив покинуть страну некоторому количеству оппозиционеров, Кастро снова сумел сплотить вокруг себя различные фракции политической элиты Кубы: военных, радикальных революционеров и всех остальных, вплоть до умеренных. Последних представлял министр экономики Карлос Рафаэль Родригес.

Кастро увидел возможность взять реванш в латинской Америке, на материке, вырваться из региональной изоляции, в которой Куба находилась на протяжении многих лет, дать выход энергии мощным кубинским вооруженным силам, участвовавшим в серии войн в Африке. Он рассказывал своим коллегам-марксистам из Никарагуа, что сейчас имеет в соединенных штатах мощный ресурс в виде национальных меньшинств. Если администрация в Вашингтоне сократит расходы на социальное обеспечение, а она наверняка пойдет на это, по стране прокататься беспорядки черного и латиноамериканского населения. В Центральной Америке главной целью была гражданская война в Сальвадоре, которая была, по крайней мере отчасти, реакцией на возвращение к власти христианских демократов в Венесуэле.

До декабря 1979 года у власти в Венесуэле находились социал-демократы, слишком осторожные, чтобы идти на конфронтацию с Кубой. После выборов в в этом месяце, к власти пришли христианские демократы, которые выступали на политику открытой конфронтации с Кубой и более тесные связи с США. Как следует из сведений, поступивших из Гаваны, где утечки информации были так же часты, как и в Вашингтоне, в 1981 году Кастро направил Брежневу в Москву меморандум, суть которого заключалась в следующем: «Правительство Венесуэлы является ключевым союзником США в регионе. Без Венесуэлы США могут оказаться в изоляции в Центральной Америке, и это могло бы способствовать революциям в Сальвадоре, Гватемале и Гондурасе, а радикализация Сандинистского правительства в Никарагуа пойдет гораздо быстрее. Правительство Венесуэлы заняло выражено антикубинскую позицию. Оно признает распространение коммунистического влияния в Центральной Америке и странах Карибского бассейна серьезной угрозой своей национальной безопасности. Оно способно поддержать другие страны Латинской Америки, которые также столкнулись с этой угрозой, в частности, Бразилию. К счастью, у нас есть два преимущества. Во-первых, это сильная внутренняя оппозиция политическому курсу Венесуэльского правительства. Во-вторых, это правительство проявило себя сборищем дураков, оказав решающее влияние на назначение ставленника христианских демократов президентом Сальвадора. Американцы полагают, что:

а) этот человек является адекватной фигурой для контроля над военной хунтой (в реальности он слишком слаб);

б) он выглядит как харизматичный умеренный, однако слишком неубедительно выступает на американском телевидении, особенно когда пытается говорить по-английски;

в) он будет поддержан Мексикой (чего не будет).

Именно в Сальвадоре революционные коммунистические силы должны теперь нанести удар».

Эта оценка не слишком отличалась от той, что была дана по другую сторону океана. Документ, который был положен на стол новому президенту США в то же время (и, как ни в чем не бывало, попавший в руки журналистов) звучал следующим образом: «оказавшись перед выбором между репрессиями и революциями в Центральной Америке, Соединенные Штаты должны найти третий путь. Осуществляя помощь военным режимам Сальвадора, Гватемалы и Гондураса, США должны:

а) оказывать давление на правительства, требуя реформ, направленных на уменьшение поддержки революционеров;

б) призывать к снижению уровня «официального терроризма»;

в) защищать нынешнее правительство Сальвадора от переворота крайне правых сил;

г) решительно выступать, при необходимости силовыми методами против прямого участия кубинских войск в партизанской войне в Сальвадоре;

д) пытаться разделись социал-демократов Сальвадора от коммунистов».

Первый пункт был направлен на социал-демократическое правительство Мексики.

Однако этот подход не удался. Специальный представитель США в Мехико, как теперь обнародовано, отправил обратно отчет следующего содержания: «мы столкнулись лбом с ужасной дилеммой. Мексиканская оценка ситуации в центральной Америке и странах Карибского бассейна принципиально отличается от американской. Мексиканцы предполагают, что подрывная деятельность в этом регионе является следствием социально-экономической отсталости и угнетения. Они считают, что военные режимы Сальвадора, Гватемалы и Гондураса долго не продержаться. Они утверждают, что стабильность в регионе усилиться, если эти диктаторские режимы будут заменены левоцентристскими народными правительствами, которые проведут аграрную реформу, установят демократические свободы и ликвидируют контролируемые правыми секретные армии[143]143
  В «коммунистических» источника более известные как «эскадроны смерти»…


[Закрыть]».

«Мексиканцы не отличаются от нас во мнении, что оптимальный выход из кризиса существует, но расходятся с нами во мнении о том, каким способом это произойдет. Мексика не поддержит новое правительство Сальвадора. Правящая партия в Мексике имеет тесные связи с социалистическим интернационалом. Она считает, что социальные перемены неизбежны и оппозиция военным режимам дает лучшие надежды на долгосрочную стабильность».

Вполне возможно, что посол США преувеличивал реальную позицию Мехико. В неофициальном разговоре с одним выдающимся американцем, президент Мексики задал вопрос: «Почему США допустили захват власти в Никарагуа коммунистическими Сандинистами?».

– Но, – ответил изумленный профессор – Ваше превосходительство выступили в поддержку Сандинистов!

– Да, сказал президент. – Этого требовали политические соображения.

Все это и позволило расставить ловушку на слона.

Первым этапом кризиса было усиление революционной войны в Сальвадоре. То, что началось как серия столкновений плохо обученной и плохо вооруженной армии с несколькими партизанскими отрядами переросло в серьезную войну, охватившую широкие слои сельского населения. Армия Сальвадора получила поддержку от США, партизаны – от Кубы.

Президент Сальвадора был хорошим, но проблемным человеком, и как все проблемные люди, он потерял власть. В выборах 1982 года принимали участи только те, кто резко выступал против партизан, решились баллотироваться или голосовать. Они проголосовали с незначительным перевесом за коалиционное правительство правоцентристских христианских демократов. Если бы эти выборы проводились среди протестантов Северной Ирландии, большинство в то время также не проголосовало бы за любого, кто пытался быть центристом или был «слишком мягок». Некоторые умеренные попытались на некоторое время присоединиться и поддержать новую коалицию – однако под ударом своих слишком принципиальных коллег и американской прессы, окрестившей их «украшением фашистской банды убийц» – позже вышли из нее. Оставшиеся в коалиции правоцентристы горько обвинили «так называемому умеренную оппозицию» в провале «демократического эксперимента» и обвинили левые американские газеты в поощрении гражданской войны.

Для ряда правых офицеров, уход умеренных был хорошей новостью. Военные и демагоги «жесткой линии» взяли власть в свои руки и поклялись вести войну против коммунистических партизан до тех пор, пока партизаны не будут полностью уничтожены. Начались жестокие убийства людей, даже отдаленно причастных к партизанскому движению. Многие из умеренно настроенных людей пошли на глупый шаг, присоединившись к коммунистам, и разрушительная гражданская война вспыхнула с новой силой.

Это возымело отчаянные последствия для крестьянского населения этой крошечной, но густонаселенной страны. К сожалению для США, теперь не оставалось места для притворства, будто они защищают демократию в Сальвадоре. Было необходимо прямое и твердое решение, поддерживать или нет военное правительство страны.

Администрация США решила поддержать его. С поддержкой американских военных советников и поставками значительного количества вооружений и техники, началась основная операция по борьбе с партизанами, которая не могла не сработать. Военные Сальвадора, воодушевленные лозунгом «Победа или смерть!» и американской поддержкой, подняли уровень насилия в этой войне настолько, что к настоящему времени обеспечили партизанам поддержку населения. Обе стороны, и партизаны и правительственные силы действовали с все большей жесткостью по отношению к мирному населению.

Либеральная оппозиция в США взорвалась. В 1981 году кубинцы подготовили планы организации демонстраций черного и латиноамериканского населения против снижения уровня жизни, которое ожидалось от администрации США, однако показали обычную неспособность организовать демонстрации (которые уже были проплачены) в нужное время. Эта неэффективность, однако, дала кубинцам больше преимущество. Подобно тому, как случилось в 1968 году, проплаченные демонстрации вызвали прокатившуюся по всей Америке волну насилия. Достойные молодые люди и другие политические силы, что было вполне очевидно, присоединились к акциям протеста против «Нового Вьетнама».

В конце 1983 война в Сальвадоре распространилась на всю Центральную Америку. На определенном этапе, она охватила все пять Центральноамериканских республик.

Еще до правого переворота в Сальвадоре, правительство Сандинистов в Никарагуа прошло печальной кубинской дорогой. Под давлением ухудшающейся экономической ситуации, правительство Никарагуа начало арестовывать и бросаться в тюрьмы местных и даже иностранных бизнесменов, так как она занимались «клеветой», вместо оказания помощи экономике страны. В ответ США заморозили экономическую помощь Никарагуа, Венесуэла последовала их примеру. Это подвигло про-кубинское Сандинистское правительство просить у Советского союза экономической и иной помощи. Куба громко и гневно осудила «Американскую интервенцию против Никарагуа» и начала утверждать, что «армии наемников» на деньги США и Венесуэлы в настоящее время обучаются в Коста-Рике для войны против Никарагуанской революции.

Все больше кубинских военных советников и оружия попадало в Никарагуа. Мексика не видела в этом пользы. Она заявляла, что отрезав экономическую помощь Никарагуа, США толкали ее в руки Советского Союза.

Некоторые гораздо более зловещие силы стали опасаться (или надеяться) того же самого. В Гватемале, хорошо организованная и оснащенная партизанская армия заставила военных опасаться, что полномасштабная революционная война может разразиться очень быстро. Проблема затрагивала и Коста-Рику, страну, у которой не было вооруженных сил – только полиция, которая гордилась своим внутренним спокойствием и пацифизмом на мировой арене. Снижение уровня жизни в до сих пор зажиточной и цивилизованной Коста-Рике, а также падение цен на кофе и другие продукты экспорта подготовили почву для появления чего-то неслыханного ранее – крошечных, но крайне эффективных террористических групп. То же самое произошло в Панаме, где смерть в 1981 генерала Торрихоса породила вакуум власти, способствовавший возрождению левой революционной деятельности. Беспорядки у панамского канала вызвали серьезную обеспокоенность среди высших офицеров ВМС США.