Текст книги "Руины Горлана"

Автор книги: Джон Фланаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

Придирчиво изучив мишень, по которой стрелял Уилл, Холт кивнул:

– Совсем не плохо. Уже явно лучше стреляешь.

Уилл не мог удержаться от улыбки – Холт редко его хвалил. От учителя не ускользнуло самодовольное выражение лица мальчика, и он тут же добавил:

– Если будешь больше тренироваться – гораздо больше! – может быть, даже дойдешь до посредственности.

Уилл не знал абсолютно точно, что такое посредственность, но чувствовал, что в ней нет ничего хорошего. Улыбка его погасла.

– Хватит стрельбы на сегодня. Идем. – И Холт направился вперед по узкой лесной тропинке.

– Куда мы идем? – Уилл следовал за учителем почти бегом – сложно было приноровиться к шагу рейнджера.

Холт возвел глаза к небу.

– Почему этот юнец задает столько вопросов? – обратился он к деревьям.

Естественно, деревья не ответили.

Через час они подошли к нескольким постройкам, затерянным глубоко в лесной чаще.

Уилл изнемогал от желания узнать, что происходит, но, поскольку Холт не собирался отвечать на его вопросы, мальчик помалкивал и ждал. Скоро все прояснится.

Подойдя к самой большой из ветхих лачуг, Холт остановился. Уилл тоже.

– Эй, привет тебе, Боб! – позвал он.

Уилл услышал, что внутри произошло какое-то движение, потом в дверном проеме возник морщинистый сгорбленный человек. Его сивая борода была длинной и свалявшейся, а голова – лысой как коленка. Когда старик двинулся к ним, улыбаясь и приветливо кивая Холту, Уилл должен был задержать дыхание – от Боба разило конюшней. И к тому же не самой чистой.

– Доброго утречка и тебе, рейнджер! Кого это ты мне привел? – Он посмотрел на Уилла. Старик был грязным и неряшливым, но в глазах его светился живой, изворотливый ум.

– Это Уилл, мой новый ученик. Уилл, это старик Боб.

– Доброе утро, сэр, – вежливо поздоровался Уилл.

Старик заливисто захохотал:

– Ого, сэром меня кличет! Слышь, рейнджер, сэром меня кличет! Славный выйдет рейнджер из малого-то!

Уилл заулыбался. Может, этот Боб и немытый, но что-то в нем вызывало симпатию. Например, он не благоговел перед Холтом. Уилл не помнил, чтобы кто-нибудь когда-нибудь разговаривал с мрачным рейнджером в такой свободной манере. Холт что-то нетерпеливо буркнул. Потом спросил уже громче:

– Готовы они?

Старик опять гоготнул и усиленно закивал:

– Они готовы, еще как готовы! Пойди и посмотри!

Старик Боб повел их за хижину, где находился небольшой загон. В его дальнем конце виднелся навес – просто крыша и подпирающие столбы, никаких стен. Старик Боб свистнул, да так пронзительно, что Уилл подскочил.

– Вон они, видишь?

Посмотрев в указанном направлении, мальчик заметил двух небольших лошадок, трусцой пересекавших двор, наверное, чтобы поздороваться со стариком. Когда они подошли поближе, Уилл понял, что одна из них – пони, хотя обе были маленькими и мохноногими и не шли ни в какое сравнение с горячими, вылощенными боевыми конями, на которых барон со своими рыцарями ездил на войну.

Та, что побольше, немедленно подтрусила к Холту. Он потрепал ее по холке и дал яблоко из бочки рядом с загоном. Лошадка смачно им захрустела. Наклонившись вперед, Холт что-то прошептал ей в ухо. Лошадка тряхнула головой и заржала, словно в ответ на понятную только им с рейнджером шутку.

Пони дожидался, пока Боб даст пожевать яблоко и ему. Потом скосил один большой умный глаз на Уилла.

– Этого вот зовут Тягай, – объявил старик. – Кажись, как раз тебе по размеру?

Он передал конец веревки, которая обматывала шею пони, Уиллу. Приняв ее, тот посмотрел пони в глаза. Тягай был лохматым, нечесаные хвост и грива свалялись и висели запутанными космами, ноги его были короткими, но крепкими. В общем, на большее Уилл вряд ли сможет рассчитывать.

Мальчик с детства мечтал о лошади, на которой однажды ринется в бой, в его грезах это был статный гордый скакун. Вороной конь-огонь, вычищенный скребницей до того, что лоснится и сияет, как вороненая сталь доспехов.

Пони, казалось, почувствовал его мысли и мягко боднул его лбом в плечо: может, я и не очень велик, словно говорили его глаза, но я тебя еще удивлю.

– Ну, что ты о нем думаешь? – поинтересовался Холт, поглаживая бархатистый нос своего коня. Они явно очень хорошо знали друг друга.

Не желая никого обижать, Уилл замешкался с ответом.

– Он вроде как… маленький, – выговорил он наконец.

– Как и ты, – заметил Холт.

Уилл не нашелся, что на это ответить. Старик Боб задохнулся от смеха:

– Не боевой скакун, а?

– Ну… нет, – неловко промямлил Уилл.

Боб ему понравился, и мальчик чувствовал, что всякая критика в адрес пони может быть воспринята близко к сердцу. Но старик Боб лишь снова расхохотался и гордо произнес:

– Но он загонит любого из этих холеных красавчиков! Крепкий конек – этот вот. Он будет день-деньской скакать себе да скакать, эти все жеребцы-красавцы уж полегли и померли, а ему будет всё нипочем.

Уилл смотрел на косматую скотинку с сомнением.

– Наверное, будет, – отвечал он из вежливости.

Холт привалился к изгороди:

– Почему бы тебе самому не убедиться? Ты ведь шустрый. Отпусти его, и посмотрим, сможешь ли ты снова его поймать.

Уилл почувствовал в тоне рейнджера вызов и выпустил из рук веревочную уздечку. Пони, словно почуяв, что это какое-то испытание, легко отбежал на середину маленького загона. Уилл пролез меж жердей и направился к животному мягкой поступью. Призывно протянув руку, он заговорил с ним:

– Ну-ну, милок, постой смирно.

Уилл потянулся к уздечке, и пони неожиданно рванулся прочь. Прянул в одну сторону, в другую, потом ловко обошел Уилла и оказался вне досягаемости.

Уилл попытался снова. Но пони и в этот раз ушел.

Мальчик почувствовал себя дураком. Он стал осторожно продвигаться, а животное пятилось, приближаясь к углу загона. Затем, когда Уилл уже думал, что дело сделано, пони ловко отбежал в сторону и снова ускользнул.

Тут Уилл потерял терпение и бросился за ним. Конь ржал, будто смеялся, и легко отражал все попытки мальчика поймать его. Ему все это казалось игрой.

Так оно и шло: Уилл приближался, пони уклонялся, увертывался и уходил. Даже в тесных границах загона Уилл не мог его изловить.

Запыхавшись, мальчик остановился. Холт пристально за ним наблюдал. Наверняка должен быть другой способ поймать это животное. Так просто не получится заарканить этого резвого пони.

Взгляд Уилла упал на бадью с яблоками по ту сторону изгороди. Быстро нырнув под жердину, он схватил яблоко. Потом вернулся в загон и, стоя на одном месте, протянул руку с яблоком:

– Поди-ка, милок.

Уши Тягая встали торчком. Яблоки ему нравились. Так же ему, кажется, нравился и этот мальчик – он здорово играл с ним. Одобрительно потряхивая гривой, он подошел мелкими шажками и аккуратно взял яблоко. Уилл ухватил уздечку – пони хрустел яблоком и выглядел абсолютно счастливым.

Уилл поднял взгляд и увидел одобрительный кивок Холта.

– Неплохо придумано, – заметил тот.

Старик Боб локтем саданул под ребро облаченного в серый плащ рейнджера.

– Смекалист, мальчишка-то! – гоготал он. – Смекалистый, а еще и вежливый! Они хороши будут с Тягаем на пару, а?

Уилл поглаживал пони по холке и по стоящим торчком ушам. При этих словах он обратился к старику:

– Почему вы зовете его Тягаем?

В эту секунду пони, резко дернув головой, едва не выбил Уиллу плечо. Мальчик покачнулся и чуть не упал. Гогочущий смех Боба раздавался на всю опушку.

– Посмотрим, может, сам догадаешься! – в восторге закатывался он.

Смех его был заразительный, Уилл и сам не мог удержаться от улыбки. Холт посмотрел на солнце, которое быстро скрывалось за деревьями, обрамлявшими опушку, где обитал старик Боб, и далекими лугами.

– Отведи его под навес, и Боб тебе покажет, как за ним ходить и смотреть за его упряжью. – И, обращаясь к старику, Холт добавил: – Сегодня мы у тебя заночуем, Боб. Не стесним?

Старик с удовольствием закивал:

– Буду рад гостям, рейнджер. Я столько времени провожу с лошадьми, что начинаю думать, что я и сам лошадь. – Он сунул руку в бадью с яблоками, выбрал одно и впился в него зубами – почти как Тягай некоторое время назад.

Холт смотрел на старика, удивленно приподняв брови.

– Похоже, мы как раз вовремя, – сухо заметил он. – Завтра увидим, сможет ли Уилл проскакать на Тягае верхом.

Вряд ли в эту ночь Уилл будет спать спокойно, подумал рейнджер – и оказался прав.

В лачуге старика Боба было только две комнаты, так что после ужина Холт растянулся на полу у очага, а мальчик улегся на свежей теплой соломе в стойле, прислушиваясь к тихому фырканью лошадей. Луна взошла и закатилась, меж тем как он бессонно лежал, мучаясь и беспокоясь, гадая, что готовит ему грядущий день. Сумеет ли он проехаться верхом на Тягае? Он никогда не садился на лошадь. А что, если он упадет? Что, если расшибется? Еще хуже, если осрамится? Ему нравился старик Боб, и совсем не хотелось выглядеть по-дурацки в его глазах. И в глазах Холта тоже, вдруг с некоторым удивлением понял Уилл. Когда это мнение рейнджера стало так много для него значить? С этими мыслями мальчик погрузился в тяжелый сон.

Глава 13

– Итак, ты видел. Что думаешь? – спросил сэр Родни.

Потянувшись через стол, Кэрел налил себе еще кружку браги из кувшина, стоявшего между ними. Кабинет Родни не был роскошно отделан, наоборот, обстановка была спартанской. Обычно прославленные воины пользовались своим положением и окружали себя всевозможными удобствами, но такое поведение было не в духе сэра Родни. Здесь были сосновый рабочий стол и шесть жестких стульев с прямой спинкой.

В углу находился камин. Зимой в замке становилось очень холодно, и камин был необходим. Летом толстые стены сохраняли приятную прохладу, а зимой – тепло камина. Одно из окон выходило на плац, другое, занавешенное плотной портьерой, вело в спальню. В спальне все также было по-простому: узкая солдатская койка и несколько предметов мебели из недорогой древесины. Жена сэра Родни, Антуанетта, могла вдохнуть уют в это место, но несколько лет назад ее не стало, и жилище приобрело истинно мужской дух: минимум вещей, максимум пользы.

– Видел, – ответил Кэрел. – Не верится, но видел собственными глазами.

– Он проделывал это на протяжении всего занятия, неосознанно, конечно, – произнес мастер.

– С той же скоростью?

Родни кивнул:

– А то и еще быстрее. Он добавлял лишний удар в упражнение, но не выпадал из ритма. – Чуть поколебавшись, Родни наконец вслух произнес то, о чем они оба думали. – Этот мальчик прирожденный мечник.

Кэрел задумчиво склонил голову. Он не стал бы оспаривать это. Но прирожденных мечников не так много, и они все наперечет. Такие люди не просто владели мечом, это был совсем другой уровень мастерства. Это был инстинкт.

Из них получались великие воины, не чета простым рыцарям. Даже такие опытные мечники, как Родни и Кэрел, уступали им. В руках избранных меч становился не просто орудием, несшим погибель, но частью человека, его продолжением, отражением его личности. Такие мечники обладали великолепными навыками, совершенным чувством ритма и равновесия. Они до тонкостей владели искусством боя.

Однако воспитывать их было тяжело – это почти непосильное бремя для наставников, так как требовалось приложить много усилий, чтобы помочь им развить необыкновенные способности, совершенствовать их талант.

– Ты в этом уверен? – наконец проговорил Кэрел, и Родни снова кивнул, устремив взгляд в окно.

Он вспомнил, как Хорас молниеносно наносил удары, делая при этом мелкие дополнительные движения.

– Уверен, – просто ответил он. – Нам нужно сказать Уоллесу, что в следующей четверти у него появится новый ученик.

Фехтмейстер ратной школы Редмонта Уоллес был тем, на ком лежала ответственная задача довести до совершенства навыки и приемы, которым обучали Кэрел и другие наставники. Если появлялись незаурядные ученики, как, например, Хорас, Уоллес занимался с ними поодиночке, помогая им повышать уровень владения оружием. Кэрел задумчиво кривил нижнюю губу, размышляя о сроках, которые предлагал Родни.

– И не раньше? – вымолвил он. До следующей четверти еще оставалось три месяца. – Почему не дать ему начать сразу же? Судя по тому, что я видел, он уже освоил азы.

Но Родни покачал головой:

– Мы еще не разобрались в том, что он за человек. Он, кажется, неплохой мальчуган, но поди узнай… Вдруг он окажется негодником, тогда я не хочу, чтобы он овладел главными секретами.

Стоило задуматься об этом, и Кэрел не мог не согласиться с мастером.

– И вот еще что, – добавил Родни, – пусть это все останется между нами, и Мортону скажи то же самое. Не хочу, чтобы мальчик пока о чем-нибудь догадался. Это может сделать его заносчивым и только навредит ему.

– Ты прав, – согласился Кэрел. Двумя быстрыми глотками прикончив брагу, он поставил кружку на стол и поднялся. – А сейчас мне еще нужно разделаться с донесениями.

– А кому не нужно? – сочувственно отозвался Родни, и старые друзья обменялись улыбками. – Я не знал и не ведал, что в руководстве ратной школой столько бумагомарательства, – посетовал Родни, и Кэрел насмешливо фыркнул:

– Порой я думаю, что хватит нам таскаться с оружием, забросаем попросту врага донесениями – пусть подавится.

Кэрел легко склонил голову и направился к двери.

– Ты, конечно, приглядывай за мальчиком, но незаметно, – бросил Родни ему вслед.

Остановившись, Кэрел согласно кивнул:

– Да уж, не нужно ему знать, что в нем есть нечто особенное.

В тот момент Хорас ни за что бы не подумал, что он особенный. Он выставил себя глупцом и неудачником.

О происшествии на плацу немедленно пошли слухи. Соученики решили, что Хорас умудрился разозлить главного мастера, и теперь его ждало неминуемое возмездие. Каждый знал правило: если кто-то один допускал ошибку, то расплачивались все, поэтому в спальне чувствовалось напряжение. На Хораса постоянно бросали злобные взгляды, поэтому он, не выдержав, убрался оттуда, желая избежать ссоры, а может, и драки. К несчастью, он почти сразу же нарвался на Альду, Брайна и Джерома.

До этой троицы уже дошла новость, и они решили, что Хорас получил выволочку за то, что плохо управлялся с мечом, а за это его следует проучить. Впрочем, они бы его в любом случае проучили.

Наставникам это, однако, вряд ли понравилось бы. Сэр Родни никогда не одобрял подобных методов. Хорас, скорее всего, решил, что это просто испытание на прочность, поэтому и позволил им унижать и оскорблять его.

Альда, Брайн и Джером привели Хораса на берег реки, подальше от глаз наставников. Там они загнали его в воду чуть ниже пояса, затем приказали встать по стойке «смирно».

– Бебешка не умеет обращаться с мечом, – начал Альда.

– Бебешка рассердил главу ратной школы, – нараспев подхватил Брайн. – Бебешке не место в школе. Бебешке меч ни к нему, меч – это не игрушка.

– Бебешке лучше кидаться камнями, – издевался Джером. – Подними камень, Бебешка.

Поколебавшись, Хорас огляделся. Речное дно было усеяно галькой, он нагнулся и подобрал камешек, намочив при этом рукав и верх куртки.

– Не камешек, Бебешка, – недобро улыбнулся Альда, – ты ведь не маленький, значит, и камень тебе нужен не маленький.

– Огромный такой, – добавил Брайн, руками показывая, что Хорас должен поднять огромный булыжник.

Озираясь, Хорас увидел в хрустально-чистой воде несколько камней покрупнее. Наклонившись, он вытащил один из них. И допустил при этом просчет. Булыжник, который он выбрал, было нелегко поднять.

– А ну, покажь, Бебешка, – потребовал Джером. – Подними повыше.

Хорас собрался с силами – быстрое течение реки мешало ему сохранять равновесие и одновременно удерживать тяжелый булыжник – и поднял камень на уровень груди, чтобы мучители могли видеть.

– Выше, Бебешка! – скомандовал Альда. – Выше над головой.

Собрав последние силы, Хорас подчинился. С каждой секундой камень казался все тяжелее, но мальчик удерживал его над головой, и троица осталась довольна.

– Вот так хорошо, Бебешка, – сказал Джером, и со стоном облегчения Хорас приготовился опустить камень.

– Ты что делаешь? – рассердился Джером. – Я же сказал – так хорошо. Значит, так и стой.

Надрываясь, Хорас продолжать держать камень над головой на вытянутых руках. Альда, Брайн и Джером одобрительно закивали.

– Можешь оставаться в таком положении, пока не досчитаешь до пятиста. Тогда можешь вернуться в спальню.

– Начинай считать, – распорядился Брайн, ухмыляясь при этой мысли.

– Раз, два, три… – начал было Хорас, но они сразу же его перебили.

– Не части, Бебешка! Медленно и не спеша. Давай сначала.

– Раз… два… три… – считал Хорас, и они одобрительно кивали:

– Так-то лучше. Ну вот, медленно и не спеша считаешь до пятиста, и свободен.

– И не пытайся нас провести, мы все равно узнаем, – пригрозил Джером. – И снова будешь на том же месте считать до тысячи.

Посмеиваясь, троица отправилась по своим делам. Хорас остался стоять посреди реки, руки его дрожали от тяжести камня, на глаза навернулись слезы унижения. Один раз он потерял равновесие и плашмя упал в воду. После этого намокшая одежда стала тяжелой, и держать камень сил почти не было. Он не знал, затаились ли ребята где-то поблизости, наблюдая за ним; а если так, то ему придется расплачиваться за непослушание.

Если все так и задумано, то он выдержит. Но потом он отыграется за унижение, которое ему пришлось вынести.

Уже поздно, мокрый насквозь, с ломотой в плечах и жгучей злобой, тлеющей в сердце, Хорас пробрался в свою спальню. Ужин он пропустил, но это его не заботило. Он чувствовал себя слишком несчастным, чтобы ощущать голод.

Глава 14

– Поводи его немного на поводу, – сказал Холт.

Уилл посмотрел на косматого пони:

– Идем… – Уилл потянул пони.

Тягай тут же уперся передними ногами, отказываясь сойти с места. Уилл сильнее потянул за веревку, прогнувшись назад, желая заставить упрямого пони сдвинуться.

Старик Боб снова закатился своим гогочущим хохотом:

– Он покрепче тебя будет!

Уилл чувствовал, как от стыда горят уши. Потянул сильнее. Животное шевелило ушами и упиралось. Мальчик как будто тянул целый дом. Бесполезно.

– Не смотри на него, – сказал Холт негромко, – просто возьми веревку и ступай себе прочь, он пойдет за тобой.

Уилл попробовал так и сделать. Повернувшись к Тягаю спиной, он крепко ухватил веревку и пошел. Пони легко затрусил за ним. Взглянув на Холта, Уилл расплылся в улыбке. Рейнджер кивком указал на изгородь в дальнем конце загона. Уилл посмотрел туда и увидел седло, лежавшее поперек верхней жердины.

– Оседлай его, – приказал Холт.

Тягай послушно прошагал к изгороди. Уилл накрутил веревку на жердь, взял седло и опустил его на спину пони. Затем нагнулся, чтобы затянуть ремни.

– Затягивай как следует – потуже! – посоветовал старик Боб.

Когда седло больше не ерзало и крепко держалось на месте, Уилл с нетерпением спросил Холта:

– Можно мне уже сесть верхом?

Рейнджер задумчиво поглаживал свою неровно обстриженную бородку:

– Если ты уверен в своем желании, то давай.

Уилл на секунду замер. Эту фразу он уже слышал раньше. В тот раз нетерпение победило осторожность, и он поранил руку. Отмахнувшись от тяжких мыслей, мальчик сунул одну ногу в стремя и ловко вскочил на спину пони. Тягай стоял, не двигаясь с места.

– Но-о, пошел! – понукнул его Уилл, барабаня пятками по бокам.

Прошла минута – никакого движения. Затем Уилл почувствовал, как легкое сокращение мышц дрожью пробежало по телу пони.

Тягай неожиданно выгнул свою крепкую спинку и резко подскочил, оторвавшись всеми четырьмя копытами от земли. Яростно извернувшись, он приземлился на передние ноги, а задние высоко задрал. Уилл тут же перелетел через голову животного и мешком рухнул на землю. С трудом поднявшись, он принялся потирать ушибленную спину.

Тягай стоял рядом, уши торчком, и напряженно наблюдал за незадачливым наездником. Это как же тебя угораздило сделать такую глупость? – будто говорил он.

Старик Боб привалился к изгороди, держась за бока от смеха. Уилл взглянул на Холта:

– Что я сделал неправильно?

Учитель приблизился, протянул веревку и затем положил руку мальчику на плечо:

– Все было правильно, но это не обычная лошадь. Тягай – конь рейнджера.

– Какая разница? – сердито перебил Уилл, и Холт жестом заставил его замолчать:

– А такая, что коня надо еще умилостивить, прежде чем садиться на него. Их специально этому обучают, и никакой конокрад им не страшен.

Уилл почесал голову:

– В жизни не слышал такой…

Старик Боб, ухмыляясь, подошел к ним:

– Мало кто слышал. Потому-то наших лошадок никто не уводит со двора.

– И что ему надо сказать, чтобы сесть верхом? – поинтересовался Уилл.

Холт пожал плечами:

– Раз на раз не приходится, все животные разные. Для каждого надо найти свои слова, не похожие на другие. – Жестом он указал на своего коня: – Мой, например, отзывается на «пермете муа»[4]4
  Permettez-moi – позвольте мне (галл.).


[Закрыть].

– «Пермете муа»? – машинально повторил за ним Уилл. – Что это за слова?

– Галльские. Это значит «вы мне позволите?» Его родители – из Галлики, видишь ли, – объяснил ему Холт, затем обратился к старику Бобу: – Что нужно сказать Тягаю, Боб?

Боб зажмурился на мгновение, сделав вид, что никак не может припомнить. Потом лицо его прояснилось.

– Ну да, помню-помню! Этому вот… ему нужно сказать «ты не против?», прежде чем лезть ему на спину.

– «Ты не против?» – переспросил Уилл, и Боб покачал головой:

– Да не мне ты говори это, паренек! Коню скажи, на ухо!

Чувствуя себя странно и подозревая, что Боб и Холт просто решили подшутить над ним, Уилл наклонился к Тягаю и шепнул в самое ухо:

– Ты не против?

Тягай издал тихое ржание. Уилл нерешительно посмотрел на Холта и Боба, и оба согласно кивнули.

– Давай лезь в седло! Теперь-то уж молодчик Тягай тебя не обидит! – воскликнул Боб.

Все еще немного опасаясь, мальчик перекинул ногу через лохматую спину коня и уселся верхом; посидел минуту-другую – ничего не произошло. Тогда Уилл осторожно стукнул Тягая пятками по бокам:

– Давай вперед.

Пошевелив ушами, конь пошел неторопливым шагом.

Уилл объехал несколько раз загон, потом пришпорил Тягая, и тот пустился рысцой. Мальчик приподнимал бедра в такт движениям коня. «А у него хорошо получается», – с одобрением отметил Холт.

Сняв веревочную петлю, учитель распахнул настежь обе створки ворот загона.

– Выведи его, Уилл, и увидишь, что он может на самом деле! – воскликнул Холт.

Мальчик послушно направил пони к воротам и, когда они выехали на открытое место, снова пристукнул пятками и почувствовал, как мышцы животного напряглись, и Тягай припустил галопом.

В ушах засвистел ветер, и Уилл припал к шее пони, что-то выкрикивая. Тягай пошевелил ушами и увеличил скорость.

Пони мчался вперед, его короткие, сильные ноги мелькали, превратившись в размытое пятно. Тягай во весь опор несся к опушке леса. Вскоре Уилл осторожно потянул за веревку, словно не зная, как пони отреагирует на это движение.

Тягай ушел влево, прочь от деревьев. Уилл продолжал мягко тянуть веревку, пока пони не повернул обратно к загону.

Взглянув вперед, Уилл изумился, насколько далеко они оказались. С этого расстояния Холт и старик Боб выглядели очень маленькими.

Тут на пути возник поваленный ствол, и не успел Уилл потянуть за веревку, чтобы заставить пони проехать стороной, как Тягай перепрыгнул препятствие.

Когда они подъехали к загону, Уилл наконец остановил пони рядом с Холтом. Тягай тряхнул косматой гривкой и заржал. Подавшись вперед, Уилл потрепал его по шее.

– Он просто великолепен! Он мчится со скоростью ветра! – переведя дыхание, выпалил Уилл.

Холт мрачно кивнул:

– Не совсем со скоростью ветра, пожалуй, но бегать он точно умеет. – Потом повернулся к старику: – Ты хорошо с ним управился, Боб.

Старик кивнул в знак согласия и тоже погладил Тягая по голове.

Всю свою жизнь он выращивал, и выезживал лошадей для рейнджеров, и этот пони оказался одним из лучших.

– Он очень вынослив, – с лаской в голосе говорил Боб, – он еще загонит этих бойцовских коней. А парнишка хорошо в седле держится, а, рейнджер?

Холт задумчиво потер подбородок:

– Не так уж плохо.

Боб возмутился:

– Не так уж плохо?! Черствый ты человек, рейнджер! Он даже не слетел, когда Тягай через колоду эту прыгал! – Глядя на Уилла, старик кивнул с одобрением. – И недоуздком коню рот не дерет, как некоторые. Рука у него легкая, когда правит, коня не мучает.

Уилл расплылся в улыбке от похвалы старого коневода. Украдкой он быстро взглянул на Холта, но рейнджер, как обычно, был угрюм и недружелюбен.

«Никогда даже не улыбнется», – подумал Уилл. Уже привстав, чтобы спешиться, он тут же поспешно уселся снова:

– Я ему должен что-то сказать, прежде чем слезть?

Боб во все горло захохотал:

– Да нет – уж раз сказал, и Тягай тебя запомнит. Ты его наездник.

Уилл с облегчением спешился и встал рядом с пони. Тягай дружелюбно боднул его головой. Уилл бросил взгляд на бадью с яблоками:

– Можно, я ему еще одно дам?

Холт кивнул:

– Только одно. Но не приучай его к этому. Растолстеет так, что и бегать не станет, если будешь его пичкать все время.

Тягай громко фыркнул. Между ним и Холтом явно не было единодушия на тот счет, сколько яблок в день полагается пони.

Остаток дня Уилл провел, слушая советы старика Боба по поводу искусства верховой езды, также он учился ухаживать за Тягаем и чинить его сбрую.

Мальчик расчесывал косматую гриву и хвост, чистил шкуру скребницей, пока бока пони не стали лосниться, и Тягай, похоже, оценил его старания. Очень устав, с ноющими от напряжения руками, Уилл повалился на кипу сена. И как раз в этот момент вошел Холт:

– Идем. Некогда околачиваться без дела. Пора двигаться, если хотим быть дома до темноты. – С этими словами учитель принялся седлать своего коня.

Уилл не попытался даже возразить и сказать, что все это время был занят и только сейчас на минутку прилег отдохнуть. Все равно рейнджер не поверит. Кроме того, мальчику нравилось думать, что теперь они поедут верхом. Похоже, кони теперь – часть их жизни. Хотя у Холта ведь уже давно так, просто учитель ждал возможности посмотреть, как Уилл будет держаться в седле.

Двигающиеся рысцой в зеленой лесной полумгле кони время от времени перекликались ржанием так, словно вели свой собственный разговор. Готовый лопнуть от обилия вопросов, которые хотелось задать, Уилл, однако, стал более осторожным и не отваживался много болтать в присутствии рейнджера.

Время шло, и наконец Уилл решился.

– Холт? – опасливо произнес он.

Рейнджер буркнул что-то себе под нос. Уилл счел это разрешением продолжить:

– Как зовут вашего коня?

Холт взглянул на мальчика сверху вниз. Его конь был чуть выше Тягая, хотя не шел ни в какое сравнение с громадными рыцарскими конями, стоявшими в конюшнях барона.

– Абеляр.

– Абеляр? – переспросил Уилл. – Что это за имя?

– Галльское имя, – ответил рейнджер, давая понять, что разговор окончен.

В молчании они проехали еще несколько километров. Солнце садилось за деревьями, отбрасывая тени впереди всадников, удлиняя и искажая их. Уилл вдумчиво изучал тень Тягая. Казалось, что у пони неимоверно длинные ноги и смехотворно куцее тельце. Ему хотелось обратить на это внимание Холта, но он подумал, что такое легкомысленное наблюдение вряд ли произведет на рейнджера впечатление. Вместо этого он набрался смелости задать вопрос, который занимал его мысли уже несколько дней.

– Холт? – снова заговорил он.

Рейнджер издал короткий вздох.

– Ну что еще? – Тон его определенно не поощрял к дальнейшему разговору.

Тем не менее Уилл гнул свое:

– Помните, вы мне сказали, что в разгроме Моргарата главную роль сыграл один рейнджер?

– Да уж, – хмыкнул Холт.

– Ну, мне просто интересно, а как этого рейнджера звали? – произнес мальчик.

– Имена не имеют значения, – произнес Холт. – Не помню, запамятовал.

– Это были вы, да? – не отставал Уилл, теперь еще больше уверенный в своей правоте.

Учитель обратил на него сумрачный взгляд.

– Я сказал, что имена не имеют значения, – ровным тоном повторил он. На несколько секунд между ними воцарилось молчание, потом рейнджер заговорил: – Знаешь, что имеет значение?

Уилл покачал головой.

– Ужин! Поспешим! – И понесся вперед.

Уилл с Тягаем остались позади.

– Но-о, Тягай! – крикнул мальчик. – Покажем им, как может скакать настоящий конь рейнджера.