Текст книги "Руины Горлана"

Автор книги: Джон Фланаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Оказавшись в спальне и уронив заплечный мешок на пол, Хорас рухнул поперек кровати, постанывая от облегчения.

У него болела каждая мышца. Он и не представлял, что можно чувствовать себя настолько измотанным, словно избитым; и не догадывался, что мышцы в человеческом теле могут так болезненно ощущаться. Уже не в первый раз Хорас задался вопросом, продержится ли он эти три года. Прошла всего неделя с того момента, как он стал учеником, а силы были уже на исходе.

Мечтая о ратной школе, Хорас лелеял образ светлых рыцарей, облаченных в сияющие доспехи, вершащих праведный суд; а простой люд смотрит на них со стороны и восхищается их отвагой и силой. Среди простого люда – в воображении Хораса – Дженни. Сама ратная школа казалась оплотом романтики, от нее веяло духом захватывающих приключений, а на учеников смотрели с уважением и завистью.

Реальность оказалась другой. Они поднимались затемно и целый час до завтрака делали тяжелые физические упражнения: бегали, тягали гири; построившись в шеренгу по десять или больше человек, поднимали и держали тяжелые бревна над головой. Измученные утренней тренировкой, они возвращались в спальню, где у них было совсем немного времени, чтобы облиться холодной водой, привести в порядок комнату и умывальню. Затем их работу проверяли. Сэр Кэрел, хитрый лис, проводивший обход, знал наперечет все уловки, к которым прибегали мальчики, чтобы побыстрее заправить кровать, вычистить углы или уложить мешок. Если Кэрел ловил кого-то с поличным, личные вещи всех учеников перетряхивались, постели переворачивались, мусор вытряхивался из корзин, и все приходилось начинать заново, а это означало, что все оставались без завтрака. При Хорасе такое случалось лишь однажды.

Завтрак был так себе, по мнению Хораса, но если его пропустить, потом будешь голодным аж до самого обеда, на который отводилось всего двадцать минут.

После завтрака были уроки: военная история, искусство тактики и тому подобное; затем ученики тренировались в беге с препятствиями, их проверяли на скорость, ловкость, чувство равновесия и силу. Имелся нижний допустимый предел: нужно было добежать менее чем за пять минут, и каждый, кто не укладывался в это время, отправлялся на старт для новой попытки. Мало у кого получалось преодолеть все препятствия, ни разу не упав лицом в лужу, а лужи эти были наполнены какой-то отвратительной склизкой дрянью, о происхождении которой Хорас предпочитал не думать.

Потом все шли обедать. Если ученик был слишком чумазым, ему надо было хорошенько вымыться перед тем, как войти в столовую, а это значит – быстро принять ледяной душ, на что уходила половина обеденного перерыва. В результате к концу недели Хорас чувствовал лишь боль по всему телу и зверский голод.

После обеда снова были уроки, затем гимнастика во дворе замка – под присмотром одного из старших учеников. Затем класс собирался в строй и проходил строевую подготовку до конца дня, после чего им предоставлялось два часа личного времени – на чистку и починку снаряжения и приготовление уроков на следующий день.

Если же кто-то из учеников провинился за день и навлек этим на себя гнев наставников, его заплечный мешок нагружали камнями, а самого ученика заставляли пробежать с этим грузом двадцать километров по дороге, где нужно было преодолевать реки, холмы, даже древесные чащи. Несчастный цеплялся за ветви, ноги путались в корнях.

Хорас как раз завершил такую пробежку. Днем одного из учеников во время занятия по тактике поймали, когда он передавал записку товарищу. К несчастью, на листе бумаги была нарисована нелестная карикатура на длинноносого наставника, который вел урок.

В результате, с мешками, полными камней, бегал весь класс, в том числе и Хорас.

Он почувствовал, что обходит остальных мальчиков, когда они преодолевали первый подъем. Всего несколько дней, и суровый режим ратной школы уже начинал сказываться – Хорас становился сильнее. Сам того не сознавая, он бегал свободно и красиво, тогда как другие, казалось, надрывались. Постепенно он оказался далеко от остальных. Подняв голову, равномерно дыша через нос, Хорас мчался вперед.

Пока ему не представился случай поближе познакомиться с одноклассниками. Многих из них Хорас раньше видел в замке или деревне, но он был сиротой, и это отгораживало его от других.

Хорас – единственный в классе прошел церемонию Дня выбора, так как это была прерогатива воспитанников барона. Остальные ребята попали в школу благодаря влиянию родителей или покровительству учителей. На Хораса смотрели косо, с недоверием, никто не пытался завязать с ним дружбу, он стал одиночкой. Тем не менее, думал Хорас с мрачным удовлетворением, он их всех обогнал – никто еще не вернулся. Он им всем показал – это точно.

Дверь в спальню с грохотом отлетела к стене, и по голым половицам затопали тяжелые сапоги. Приподнявшись на локте, Хорас тихо застонал.

Брайн, Альда и Джером направлялись к нему между аккуратных рядов идеально заправленных кроватей. Это были второгодки, и, кажется, они решили, что их дело – отравлять жизнь Хорасу. Он быстро встал, но ребята успели заметить его движение.

– Ты чего в кровати валяешься?! – заорал на него Альда. – Тебе кто разрешил?

Брайн и Джером осклабились. Они обожали словесные выпады Альды – сами они не могли претендовать на оригинальность. Недостаток словесной изобретательности они возмещали силой.

– Двадцать раз отжаться! – приказал Брайн. – Давай!

Хорас минуту поколебался. Вообще-то он был покрепче, чем каждый из них, так что он легко бы справился с ними по одиночке. Но сейчас их было трое. И к тому же на их стороне была традиция: ученики второго года третировали тех, кто младше. Хорас легко мог представить себе ярость своих одноклассников, которая обрушится на него, если он пожалуется наставникам. Нытиков никто не любит, сказал он себе, опускаясь на пол. Но Брайн заметил минутное колебание.

– Тридцать раз! – отрывисто бросил он. – Валяй сейчас же!

Преодолевая злость, Хорас вытянулся на полу и начал отжиматься. И немедленно почувствовал, что в поясницу ему уперлась нога, прижимая к полу, тогда как он пытался оторвать свое тело от пола.

– Давай-давай, Бебешка! – Теперь это был Джером. – Выкладывайся, не жалей силенок!

У Хораса дрожали руки. Джером умел нажимать так, как надо. Чуть больше – и Хорас не смог бы подняться. Второгодка продолжал давить и тогда, когда Хорас стал опускаться. Это делало упражнение еще труднее. Отжавшись со стоном один раз, он принялся снова опускаться.

– Хватит скулить, Бебешка! – покрикивал на него Альда. Потом подошел к кровати Хораса. – Ты постель заправлял сегодня?

Хорас, отжимаясь от пола и преодолевая сопротивление давящей сверху ноги Джерома, в ответ смог издать только хрип.

– Что? Что? – Альда нагнулся так низко, что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах. – Ты что там лепечешь, Бебешка? Говори отчетливо!

– Да… сэр, – сумел выдохнуть Хорас.

Альда преувеличенно затряс головой.

– Нет, сэр, я так считаю! – выпрямляясь, заявил он. – Только взгляните на эту кровать! Да ведь это свинарник!

Естественно, там, где Хорас лежал поперек постели, покрывало сморщилось. На то, чтобы расправить его, потребовалось бы одна или две секунды. Скаля зубы, Брайн наконец понял, что затевает приятель. Выйдя вперед, он пинком опрокинул кровать на бок, так что матрас, простыни, одеяло, подушки – все полетело на пол. Альда тоже стал расшвыривать белье по всей комнате.

– Заправишь постель снова!

Тут глаза у него загорелись, он повернулся к следующей кровати, ударом ноги перевернув и ее, расшвыряв белье, как только что поступил с кроватью Хораса.

– Заправишь снова их все! – в восторге от собственной идеи вопил он.

Вместе с улыбающимся от уха до уха Брайном они разворошили все двадцать постелей, раскидав вещи повсюду. Стиснув зубы, Хорас продолжал отжиматься. Пот, ливший со лба, щипал ему глаза, которые уже заволокло слезами ярости.

– Разнюнился, Бебешка? – услышал он голос Джерома. – Тогда катись домой и поплачься мамочке! – Джером злобно поддал ему в спину ногой, так что Хорас ткнулся в пол.

– У Бебешки нету мамочки, – противно пропищал Альда. – Бебешка – приемыш Палаты. Мамочка сбежала с матросом.

Джером снова к нему наклонился.

– Это правда, Бебешка? – прошипел он. – Правда, что мамочка сбежала и бросила тебя?

– Моя мать умерла, – сквозь зубы процедил Хорас и начал приподниматься, но Джером, упершись ногой ему в шею, вдавил его лицом в жесткие половицы. Хорас оставил свою попытку.

– Как грустно, – произнес Альда, и двое других засмеялись. – Теперь убери всю эту свалку, Бебешка, или мы тебя снова отправим на пробежку.

Обессиленный, Хорас остался лежать, а старшие направились к двери, на ходу опрокидывая сундучки его одноклассников, рассыпая их содержимое по всему полу. Хорас закрыл глаза, когда соленый пот снова едко защипал веки.

– Ненавижу… – Голос Хораса заглушил скрип грубых половиц.

Глава 10

– Пора тебе узнать кое-что про твое оружие, – сказал Холт.

Они позавтракали еще до восхода солнца, и Уилл последовал за учителем в лес. Около получаса, пока они шли, рейнджер показывал Уиллу, как бесшумно прятаться в тени. Мальчик уже кое-что умел, но еще многому предстояло научиться. Требования рейнджера были суровы. Тем не менее Холт, кажется, был доволен его успехами – мальчик быстро все схватывал, по крайней мере когда дело касалось практики.

Труднее было, когда они занимались чтением карт и вычерчивали планы. Уилл постоянно упускал важные детали, которые не казались ему таковыми, и в конце концов получил резкий выговор от Холта:

– Ты бы понял, насколько это существенно, если бы вел отряд в тыл врага, а на пути возникла река, о которой ты ничего не знал!

Когда они достигли поляны, Холт бросил на землю небольшой сверток, который нес под плащом.

Уилл посмотрел на сверток с сомнением. Думая об оружии, он представлял огромные секиры и булавы – неизменные атрибуты рыцарей, – однако в свертке явно не было ничего похожего на эти предметы.

– Что это за оружие? Рейнджеры сражаются на мечах? – неуверенно спросил Уилл.

– Главное оружие рейнджера – это тишина, ловкость и умение оставаться невидимым, – ответил Холт, – но если этого недостаточно, приходится драться.

– Значит, они носят меч? – с надеждой спросил Уилл.

Опустившись на колени, Холт разворачивал сверток:

– Нет. Лук. – С этими словами он достал лук и положил его у ног Уилла.

Первой реакцией Уилла было разочарование. Лук – это чтобы охотиться, подумал мальчик. Какое же это оружие?! Он делал луки, когда еще был ребенком, сгибая хлесткие и упругие ветви ивы. Холт молчал, и Уилл пригляделся к луку повнимательнее. И понял – это не просто согнутая ветка.

Это оружие не было похоже ни на какое другое. Оно сильно изгибалось посередине, а концы были отвернуты в противоположные стороны. Уилл, как и большинство жителей королевства, не раз видел большие луки, которые изготавливались из цельного куска дерева, как длинный шест, а этот был очень коротким.

– Он называется обратно загнутый лук, – объяснил Холт, почувствовав его недоумение. – У тебя пока не хватает сил справиться с настоящим – большим – луком. Этот же имеет двойной прогиб плеч и сообщает двойную силу и скорость твоему выстрелу при меньшей силе натяжения. Я научился их делать у тимуджаев.

– Кто такие тимуджаи? – Уилл посмотрел на Холта.

– Воинственный народ на Востоке, – ответил тот, – и, вероятно, лучшие в мире лучники.

– Вы воевали против них?

– Против них… и вместе с ними… было время. Хватит задавать столько вопросов.

Уилл снова посмотрел на лук. Теперь, постепенно привыкая к его необычной форме, он мог оценить всю красоту конструкции. Плечи лука были изготовлены из отдельных кусков древесины, соединенных в середине рукояти. Он был небольшим, но в нем чувствовалась мощь. «Пожалуй, это все же оружие», – подумал Уилл.

– Можно, я выстрелю? – спросил он.

Холт кивнул:

– Если ты уверен в своем желании, то давай.

Уилл быстро выудил стрелу из колчана, который тоже был в свертке, и наложил ее на тетиву. Оттянув стрелу большим и указательным пальцами, он прицелился в дерево на расстоянии примерно двадцати метров и выстрелил.

Хлысть!

Тугая тетива жестко стеганула Уилла по левой руке с внутренней стороны, как хлыстом обжегши нежную кожу. Взвыв от боли, он выронил лук, словно тот был накален докрасна.

На коже уже наливался толстый красный рубец, который болел и горел. Куда залетела стрела, Уилл не знал. Да и не хотел знать.

– Больно ведь! – Мальчик с обидой взглянул на рейнджера.

Холт в ответ пожал плечами:

– Ты всегда так торопишься, юноша. Может, это научит тебя быть терпеливым.

Нагнувшись, он достал из свертка широкую манжету из жесткой кожи и надел ее Уиллу на левую руку так, чтобы она служила защитой. У самого учителя на руке была такая же манжета, более того, Уилл вспомнил, что видел ее и раньше и даже не поинтересовался, зачем она.

– Попробуй теперь, – сказал Холт.

Уилл взял другую стрелу, наложил ее на тетиву, но тут учитель его остановил:

– Не большим и указательным… Пусть стрела будет между указательным и средним пальцем… вот так.

Он показал Уиллу, как зарубку – выемку на пятке стрелы – плотно насадить на тетиву и удержать стрелу на месте. Затем – как держать тетиву на первой фаланге указательного, среднего и безымянного пальцев, указательный – поверх зарубки, а два других под ней. Наконец, Уилл узнал, как правильно спускать тетиву.

– Так-то лучше, – подытожил Холт, когда мальчик вернулся со стрелой. – Напрягай мышцы спины, не только руки. Почувствуй, как лопатки сводятся вместе.

Уилл послушал совета, и ему стало немного легче, тетива как будто ослабла. На сей раз, выстрелив, он промахнулся всего чуть-чуть.

– Нужна тренировка, – заметил Холт, – пока отложи лук.

Осторожно опустив оружие на землю, Уилл принялся нетерпеливо елозить, пока Холт доставал еще что-то из свертка.

– Это ножи, которыми чаще всего пользуются рейнджеры. – И учитель протянул Уиллу двойные ножны – такие же, как те, что носил сам на поясном ремне у левого бока.

Уилл стал внимательно рассматривать ножны. Ножи вставлялись один над другим. Верхний оказался короче; у него была толстая тяжелая рукоять из кожаных дисков, насаженных один на другой. Между рукоятью и клинком мерцала медная крестовина, набалдашник на рукояти был тоже из меди.

– Вынь его из ножен, – велел Холт. – Вынимай осторожно.

Уилл дал ножу выскользнуть из ножен. Он имел необычную форму. Узкий у рукояти, он резко расширялся, образуя широкое лезвие со смещенным к концу центром тяжести, затем снова сужался и переходил в острый как бритва наконечник, Уилл с любопытством посмотрел на рейнджера.

– Это метательный нож. Дополнительная ширина уравновешивает вес рукояти. Если бросить такой нож, он войдет глубоко. Смотри.

Рука Холта быстро скользнула к ножнам на поясе. Выхватив нож, он одним плавным движением метнул клинок в ближайшее дерево.

Нож вонзился в дерево с тихим звуком. Уилл посмотрел на Холта, впечатленный его мастерством и скоростью:

– Как вы этому научились?

– Тренировка… – Холт жестом велел мальчику взять второй нож, который оказался длиннее.

Рукоять тоже состояла из дисков, крестовина была короткой. Клинок, прямой и тяжелый, был заточен с одной стороны и туп и утолщен – с другой.

– Это на тот случай, если враг перейдет в ближний бой, – пояснил Холт. – Однако такого не случится, если ты хороший лучник. Клинок сбалансирован для метания, но им ты отразишь и удар меча. Он сделан лучшими мастерами королевства. Береги его и следи, чтобы он всегда был острым.

– Буду беречь, – тихо пообещал ученик, залюбовавшись клинком.

– Он похож на нож-сакс, которым пользуются скандианцы, – добавил Холт, и Уилл поморщился, пытаясь угадать смысл незнакомого слова. – Это и орудие труда и оружие – морской топор, – объяснил учитель. – Но со временем два слова слились, и получилось одно слово «сакс»[3]3
  Sea axe – морской топор (англ.).


[Закрыть]. Имей в виду, – прибавил он, – качество стали в наших ножах намного хуже, чем у скандианцев.

Уилл стал рассматривать нож еще внимательнее, замечая сизо-серый отлив клинка, ощущая безупречно рассчитанный противовес. С рукоятью из кожи и меди на первый взгляд нож мог показаться незамысловатым, простым, но это было прекрасное оружие. И Уилл понял, что оно гораздо лучше меча – тяжелого куска стали, которым были вооружены рыцари замка Редмонт.

Холт показал ученику, как пристегнуть ножны к поясу так, чтобы рука естественным образом ложилась на рукоять.

– Теперь, – сказал Холт, – ты должен научиться ими пользоваться. И ты знаешь, что это значит.

Уилл кивнул, расплываясь в улыбке:

– Тренировка и еще раз тренировка.

Глава 11

Сэр Родни, прислонившись к палисаду, которым был обнесен плац, наблюдал за тем, как новички ратной школы учатся обращаться с оружием. Он задумчиво потирал подбородок, пробегая глазами по всем двадцати новобранцам, но постоянно возвращаясь к одному – плечистому, высокому мальчику, воспитаннику Палаты, которого Родни отобрал на церемонии Дня выбора. На мгновение он задумался, припоминая его имя.

Хорас. Да, так.

Боевые упражнения имели установленную форму, Каждый мальчик, одетый в кольчугу, в шлеме и с щитом, стоял напротив столба высотой в человеческий рост из твердой породы дерева. Сэр Родни считал, что не имеет смысла учиться бою на мечах, если на тебе нет соответствующего облачения. Условия должны быть максимально приближены к реальным. Если с самого начала приспосабливаться к тому, что движения скованы металлическими пластинами, а обзору мешает шлем, потом будет намного легче.

У каждого ученика был меч – правда, деревянный. Он мало чем походил на настоящее оружие, если не считать кожаной рукояти и крестовины. По сути, это были длинные жердины из выдержанного мореного орешника. Но весили они, как прямой и узкий стальной клинок, а рукояти их были собраны из кожаных дисков с таким расчетом, чтобы по тяжести и балансу соответствовать настоящему мечу.

Со временем новобранцам позволят взяться за металлические мечи с тупым лезвием, но до этого еще несколько месяцев усиленных тренировок. За этот период многие уйдут, не выдержав нагрузки. Обычно примерно треть учащихся вылетала: одних выгоняли за неуспеваемость, другие уходили сами.

На плацу стоял шум от тупого стука дерева по грубой, провяленной солнцем коже плотных валиков на столбах. Сэр Кэрел, который проводил занятие, выкрикивал названия ударов.

Пятеро учеников третьего года обучения, возглавляемые сэром Мортоном, младшим наставником, расхаживали между остальными, тщательно следя за правильностью основных позиций: они то поправляли неверное положение тела, то показывали правильное движение, то выравнивали угол наклона меча, а иногда приподнимали или опускали щит.

Это была скучная, однообразная работа под палящим послеобеденным солнцем. Но она была необходима. От азов зависело все, в том числе и жизнь будущих воинов.

Об этом сэр Родни как раз и думал, наблюдая за Хорасом. В то время как сэр Кэрел мерно выкрикивал названия основных позиций, Хорас успевал сделать еще дополнительное движение мечом и при этом умудрялся не выпадать из общего ритма.

Кэрел как раз приступил к следующей цепочке ударов, и сэр Родни подался вперед, пристально приглядываясь к Хорасу.

– Прямой выпад! Косой выпад! От левого плеча полный мах! Из-за головы! Из-за головы от левого плеча!

И вот оно, пожалуйста, снова! Кэрел объявил удар «из-за головы от левого плеча», выполнив который, Хорас почти мгновенно перешел к косому от левого плеча, использовав отскок меча от столба как мелкое подготовительное движение ко второму удару. Удар был нанесен с такой ошеломительной быстротой и силой, что в настоящем сражении принес бы противнику гибель, даже если бы он прикрылся щитом. В считаные секунды сэр Родни определил, что ученик ввел дополнительные движения в отработку удара. Главный мастер приметил небольшое изменение в строгой последовательности упражнения.

– Вольно! – прокричал Кэрел, и Родни обратил внимание, что большинство учеников, уронив руку, сжимавшую меч, устало опустили плечи, а Хорас оставался стоять прямо, готовый к бою, держа меч острием чуть выше пояса, пружинисто покачиваясь на носках, чтобы не потерять естественный ритм.

Не он один, очевидно, заметил все это. Поманив к себе одного из старших учеников, сэр Мортон что-то ему сказал и указал на Хораса, который ничего не видел. Его позвали, и Хорас, вздрогнув от неожиданности, обернулся.

– Эй ты, у четырнадцатого столба! Ты это что там делаешь?

На лице Хораса отразилось недоумение и тревога. Обычно на учеников первого года мало обращали внимания, и это их вполне устраивало.

– Сэр? – не понимая в чем дело, спросил Хорас.

– Ты не придерживаешься правил. Соблюдай порядок, который определяет сэр Кэрел, ясно?

Родни, внимательно наблюдавший, был убежден, что недоумение Хораса неподдельно и искренно. Высокий мальчик чуть двинул плечами, почти пожав ими. Теперь он стоял по стойке «смирно», меч на правом плече, щит прямо перед грудью, как на параде.

– Сэр? – неуверенно повторил Хорас.

Старший ученик начинал сердиться. Сам он не заметил того дополнительного движения и явно полагал, что младший попросту делает невпопад, согласно очередности собственного изобретения. Наклонившись вперед, так что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от лица Хораса, он громко произнес:

– Сэр Кэрел определяет порядок, и ты должен ему следовать! Ясно?

– Я так и делал… сэр. – Хорас сильно покраснел. Он знал, что препираться с фехтмейстером нельзя, но ведь он выполнял все удары правильно.

Родни понял, что старший ученик попал теперь в невыгодное положение.

– О, значит, ты так и делал? – начал издеваться он. – Ну, тогда ты, пожалуй, сможешь повторить последнюю комбинацию?

Без запинки Хорас ответил:

– Комбинация пять, сэр. Прямой выпад. Косой выпад. От левого плеча полный мах. Из-за головы. Из-за головы от левого плеча.

Старший ученик нахмурился. Он думал, что Хорас просто молотил по бревну, как рука ляжет. Однако его ждало разочарование – первогодка запомнил порядок совершенно правильно и ответил без малейшей запинки. Старший ученик вдруг осознал, что они с Хорасом привлекают слишком много внимания.

– Что здесь происходит, Пол? – Сэр Мортон, судя по тону, был не очень доволен затянувшимся препирательством. Он всего лишь поручил Полу сделать выговор. Так что там за спор?

Пол встал по стойке «смирно»:

– Сэр, этот ученик утверждает, что выполнил всю комбинацию.

Хорас хотел бы вставить свое слово, но вовремя передумал.

– Одну минуту, – послышался голос главного мастера.

Пол и сэр Мортон оглянулись, застигнутые врасплох. Они не заметили, как подошел сэр Родни. Остальные ученики тоже вытянулись в стойке. Сэр Родни внушал ужас и благоговение всем в ратной школе, особенно тем, кто прибыл сюда недавно. Мортон расправил плечи.

Снедаемый тревогой, Хорас закусил губу. Он уже представил, как его выгоняют из школы, и ужаснулся возможной перспективе. Сначала его мучают старшие, которым он ничего не сделал, а теперь он привлек ненужное внимание Пола, Мортона и главного мастера. Кошмар!

– Ученик Хорас, ты помнишь комбинацию? – спросил глава школы.

Хорас усиленно закивал, затем, осознав, что это не считалось подобающей формой ответа на вопрос, отрапортовал:

– Да, сэр. Комбинация пять, сэр.

Родни готов был побиться об заклад, что никто другой из первогодков не сумел бы назвать все удары этой комбинации. Возможно, далеко не каждый старший ученик смог бы безошибочно выполнить то, что от него требуется. Сэр Мортон начал было что-то говорить, но Родни поднял руку и остановил его:

– Повтори-ка ее для нас. – В голосе сэра Родни не слышалось и намека на возрастающий интерес, который он испытывал к новичку. Жестом он указал на столб. – Займи позицию. Называй удары… начали!

Хорас безукоризненно проделал всю комбинацию, правильно назвав все удары.

– Прямой выпад! Косой выпад! От левого плеча полный мах! Из-за головы! Из-за головы от левого плеча!

Меч глухо бился о кожаный валик. Ритм был выдержан правильно. Исполнение ударов было безукоризненно. Но на сей раз, заметил Родни, дополнительного движения не было. Понятно почему, подумал Родни. На сей раз Хорас был сосредоточен на том, чтобы правильно исполнить комбинацию, а прежде он действовал инстинктивно.

Сэр Кэрел, привлеченный вмешательством сэра Родни, прошел, широко шагая, через ряды учеников, стоявших у столбов. Вопросительно изогнув бровь, он взглянул на главу школы. Мастер сделал предостерегающий жест, не желая, чтобы его отвлекали. Все его внимание было сосредоточено на мальчике.

– Повторить, – бросил сэр Родни тем же строгим тоном, и Хорас снова проделал серию ударов. Едва завершив, он вновь услышал жесткий голос главы школы: – Повторить!

Хорас послушался.

– Комбинация три! – немного погодя приказал сэр Родни.

– Прямой выпад! Косой выпад! Шаг назад! Защита крест-накрест! Поставить щит! Косой выпад! – исполняя приемы, кричал Хорас.

Теперь Родни заметил, что мальчик пружинисто двигается на носках, острие меча быстрым жалом мелькало вперед-назад и крест-накрест. И не отдавая себе отчета, Хорас называл удары быстрее, чем это делал фехтмейстер.

Кэрел поймал взгляд сэра Родни – и кивнул с одобрением. Но сэр Родни еще не закончил. Не давая Хорасу времени на раздумья, он снова потребовал продемонстрировать пятую комбинацию.

– Прямой выпад! Косой выпад! От левого плеча полный мах! Из-за головы! Из-за головы от левого плеча!

– От левого плеча полный мах! – тут же отрывисто скомандовал Родни, и Хорас неосознанно сделал то смертоносное движение мечом, которое так хотел увидеть главный мастер.

Сэр Родни услышал негромкое восклицание, которое издали удивленные Мортон и Кэрел. Старший ученик Пол ничего не понял, он увидел только то, что ученик незамедлительно отреагировал на команду. Что в этом такого? Ну да, у новичка неплохой удар, но, наверное, он удачный меч выбрал…

– Вольно! – крикнул сэр Родни, и Хорас упер меч в землю, придерживая его за набалдашник. Ноги на ширине плеч, плечи ровные.

– Послушай-ка, Хорас, – мягко заговорил с ним сэр Кэрол, – ты помнишь, что добавлял удар от левого плеча в комбинацию, когда делал ее впервые?

Хорас сдвинул брови, потом в его взгляде отразилось понимание. Он задумался и, кажется, вспомнил, что действительно мог сделать нечто подобное.

– Ох… да, сэр. Мне кажется, да. Виноват, сэр. Я не нарочно. Оно как-то… само получилось.

Родни взглянул на фехтмейстеров. Он видел, что те понимают значение случившегося. Кивком головы он дал им понять, что не хочет пока придавать этому делу большого значения. Но только пока.

– Ну, ничего страшного. Будь внимателен на занятии и исполняй команды сэра Кэрела, хорошо?

Хорас вытянулся по стойке «смирно»:

– Есть, сэр. – И, переводя взгляд на фехтмейстера, добавил: – Виноват, сэр.

Сэр Кэрел отмахнулся:

– На будущее, будь повнимательнее. – Затем повернулся к Родни: – Благодарю, сэр. Позволите продолжать?

Сэр Родни кивнул:

– Давайте дальше, фехтмейстер. – Уже собираясь уходить, он вдруг, словно что-то припомнив, развернулся и как бы между прочим добавил: – Да, кстати, не зайдете ли ко мне сегодня вечером, когда распустите класс?

– Непременно, сэр, – так же между делом отозвался Кэрел, понимая, что сэр Родни хочет обсудить случившееся, однако Хорас не должен догадаться, что им интересуются.

Неспешно шагая к себе в кабинет, сэр Родни слышал за спиной команды сэра Кэрела и размеренный глухой стук дерева о твердую кожаную обивку.