Текст книги "Вера"

Автор книги: Джон Ф. Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

«Что тебя создало? – подумал Фурд, вглядываясь в „Веру“ через расстояние в тысячу шестьсот футов. – Что ты такое?» Она выглядела и вела себя как корабль, получала повреждения, имела внутреннюю структуру – та по-прежнему была видна в кратерах, озаренных не имевшим названия светом, пока корабли летели рядом сквозь темноту Пропасти. И обломки, излившиеся из пробоин, которые в каждом фрагменте заново проиграли взрывы от ракет, а потом сгорели, исчезли без остатка. И серебряный пейзаж. И самопоглощение, и превращение массы в энергию, распространявшееся по Ее изувеченному телу спиральными муаровыми узорами.

И вот теперь серебряные пауки, которые легко могли распороть обшивку «Чарльза Мэнсона», расчленить синтетиков «аутсайдера», но делились, превращались в ничто, стоило отрезать от них хотя бы малую часть, словно они могли быть только целым или ничем. И, потеряв целостность, они, казалось, хотели стать пустотой, и это увидел экран мостика. Решающий фактор в битве.

Экран показывал цифры. Пятьсот против двухсот сменилось четырьмястами против ста пятидесяти, а потом в сражении произошел перелом: триста пятьдесят против восьмидесяти, триста против двадцати. Экран запечатлел конец последнего серебряного паука. Он располосовал шестерых противников, а за секунду до неминуемой гибели отсек себе конечность и разделился, превратившись в ничто.

Корпус «Чарльза Мэнсона» напоминал кожу прокаженного: раскопки, как открытые нарывы, побеги вертикальных колонн из мусора, повсюду тела расчлененных пауков. Около трехсот синтетиков «аутсайдера» выжило, хотя у немногих остались все части тела. Без всяких церемоний пауки приступили к ремонту. Они заделывали ямы затычками из искусственного алмаза вроде тех, что Кир запустила в «Веру», те в своей изначально форме походили на дрожащие светящиеся яйца. Пауки аккуратно выбирали дорогу среди обломков, ковыляя, словно раненые солдаты после битвы, вот только тела вокруг принадлежали исключительно их собратьям. Противники исчезли, став ничем.

На мостике царила тишина, послышалось только несколько вздохов. «Вера» по-прежнему летела рядом. Кратеры по-прежнему пульсировали. Пропасть простиралась впереди и позади них; и продолжалось то, что произошло на поверхности «Чарльза Мэнсона». Никто из команды не чувствовал, что битва подошла к успешному завершению.

Когда Смитсон спросил «Что дальше?», он был первым, кто заговорил. Никто не ответил, и он обращался не к ним, а к Ней. И «Вера» уже начала действовать.

Колонны из обломков, парящие над покинутыми раскопками, становились все выше и тоньше. Вырастая, они почти в унисон покачивались из стороны в сторону, равномерно, завораживающе, как волосы утопленника, колышущиеся в воде. После каждого цикла они постепенно смещались в сторону «Веры» и вытягивались, словно были не кучей мусора, а чем-то вязким и гибким. Истончаясь, удлиняясь, колонны все больше напоминали безжизненные пряди волос, пегие от смешения кусков серебряной обшивки и вороненых останков расчлененных пауков. Не переставая двигаться, теряя в толщине, они постепенно перемещались к Ней.

Кир, вздрогнув, вырвалась из гипнотического оцепенения и даже успела задать себе вопрос, почему она не стреляет, почему никто не отдал ей такой приказ, прежде чем поняла, что на поверхности «Чарльза Мэнсона» происходит кое-что еще.

Поначалу это казалось лишь небольшим сбоем экрана, изображение пейзажа, оставшегося после битвы, стало еле заметно двоиться. Над реальной обшивкой парила ее практически не видная копия, словно корпус сбросил слой толщиной с молекулу, и тот начал подниматься вверх, сохраняя форму оригинала. Выжившие пауки, занятые ремонтом, – их движения тоже были равномерными и завораживающими, они словно превратились в тени колонн, парящих над ними, – медленно ковыляли по поверхности и не обращали внимания на призрачное отражение, даже когда проходили сквозь него. Команда сразу поняла почему, как только экран попытался дать местное увеличение: в приближении оно практически растворялось в пустоте. Мираж был заметен только на расстоянии, да и тогда оставались сомнения. Но он действительно существовал. Экран не знал оптических помех, даже небольших.

Чем выше поднималась копия, тем более отчетливой становилась. В шести футах над поверхностью, все еще повторяя форму корпуса, она уплотнилась и приобрела серебристо-серый цвет. При увеличении стало ясно, что она приобрела вещественность и зернистую текстуру, состоящую из вращающихся, завихряющихся частиц. Кир вскрикнула, а Фурд опять почувствовал во рту привкус желчи, когда оба поняли, на что смотрят.

Это был коллективный призрак серебряных пауков.

Если постоянно делиться пополам, то в ничто не превратишься. Объекты распались на крохотные кусочки, не видимые невооруженным глазом, потом на атомы, потом на субатомные частицы, но сейчас рекомбинировались в некое новое существо.

Кир выстрелила по нему из «дружественных орудий» и лазеров малой дальности. Заряды прошли насквозь, оставив после себя бесполезные прорехи, которые тут же затянулись, когда частицы, вращаясь, вернулись на свои места. Оно приняло форму конуса, напоминая простыню, под которой встал человек. Вершина геометрической фигуры поднялась еще дальше, вытягивая за собой остальную структуру, пока мираж не превратился в еще одну колонну, только выше и толще остальных. Она раскачивалась вперед-назад в ритме с остальными, созданными из серебра и оружейного металла. А потом все вместе они оторвались от «Чарльза Мэнсона».

Корабль слегка тряхнуло, когда они синхронно отошли от «аутсайдера» и отправились в путешествие к «Вере», идя неспешной, склоненной и вытянутой армадой.

Вращаясь, колонны соединились, сплелись друг с другом, двести нитей слились в единый канат, смешав цвета «Веры» и «Чарльза Мэнсона», Ее сущность и сущность «аутсайдера». Кир стреляла тэнглерами, дисрапторами, лазерами, дружественными орудиями, но лишь впустую тратила снаряды. Словно кольцо материи, спиралью вырывающееся из солнца, которое попало в плен к черной дыре, огромный канат тянулся к кратеру в миделе Ее левого борта.

Фурд не мог отвести от него глаз. «Мы не можем позволить Ей все это поглотить. Но для корпускулярных лучей слишком близко, для плазмооблаков нет времени, а ничто другое не сработает».

– Каанг.

– Коммандер?

– Пожалуйста, идите на таран. Цельтесь прямо в кратер.

Мостик замер. Кир взглянула на Тахла.

– Коммандер, – осторожно начал тот. – Она нас сожрет. Всех нас. А потом отправится к Шахре.

Фурд нетерпеливо кивнул и махнул рукой, словно спрашивая: «Неужели вы думали, что я серьезно?»

– Тахл, вы говорили, что мы узнаем о Ней много нового. Взгляните на экран. Это была не битва. Она с нами не сражалась. Она собирала урожай.

Огромный скрученный канат цвета всех оттенков серебра с прожилками вороненой стали подобрался ближе к кратеру в миделе. Он парил между двумя кораблями, уходя от одного к другому и не касаясь обоих. Он не связывал противников физически, ни разу не дотронулся до них одновременно, но скреплял воедино своей сущностью, сплетая в плотный жгут материю «Веры» и материю «Чарльза Мэнсона».

Возможно, серебряные пауки только этого и хотели: разделиться, превратиться в молекулярных призраков, а потом с радостью вернуться к Ней, испытать поглощение вместе с вырванными кусками «Чарльза Мэнсона» и распоротыми телами синтетиков, которые треугольники собрали для Нее, сплетя гигантский канат. Теперь «Вере» могло хватить энергии до самой Шахры. И, возможно, Она хотела, чтобы «аутсайдер» все это время летел рядом. То ли компаньон, то ли домашняя скотина, он всегда давал возможность подкормиться, если понадобится.

Кратер в миделе, казалось, раскрылся, принимая в себя канат. Тот вошел внутрь, и все входил, и входил, пока не свернулся, не утонул в цвете, не имеющем названия. Поглотив его, «Вера» вздрогнула, по всему Ее телу прошла ударная волна. Муаровые узоры, распространяющие энергию, полученную из массы, потемнели, разделяя Ее тысячью расходящихся тропок. «Вера» двинулась вперед, увеличив ионную тягу до сорока пяти процентов. Каанг поравнялась с Ней, и «Чарльз Мэнсон» пошел рядом, ведь сейчас ему было некуда идти. Да и куда бежать домашним животным?

Они стали Ее частью на еще одну малую долю, на еще один порядок величины. И чем ближе к Шахре, тем больше могло быть таких слияний. Она возьмет у них все, что захочет, и они никак не смогут Ее остановить. Теперь между ними установились вот такие отношения.

– Отношения? Отношения? Коммандер, это военная операция!

– Называйте это как хотите, Кир.

– Отношения не стоят на месте, коммандер. Они растут. Умирают. Их можно изменить.

С тех пор как Фурд сказал об этом, казалось, миновали часы. На деле прошло лишь несколько минут, и корабли по-прежнему летели бок о бок сквозь однообразную тьму Пропасти. «Вера» все еще хромала – Ее изображение на экране покачивалось вверх-вниз, – но теперь шла на сорока пяти процентах. Спиралевидные узоры на Ее корпусе стали темнее. Когда-то в Поясе корабли преследовали друг друга, как пара тарантулов. Теперь все изменилось.

– Разрешите высказаться откровенно, коммандер, – сказала Кир.

– Разумеется, высказывайтесь.

– Вы сказали, что мы не сможем остановить Ее. Это непростительно. И я задаюсь вопросом, вы ли это сказали.

Фурд пристально взглянул на нее:

– Не стоит развивать эту мысль.

Кир не отвела глаз:

– Если вы говорите, что мы не сможем остановить ее, то мой долг заключается в том, чтобы задавать такие вопросы.

Прежде коммандер никогда не слышал, чтобы она говорила о долге.

– Я серьезно, коммандер.

– Я хочу Ее остановить, но нам нужно оружие, которое сработает. А ваш арсенал мы уже почти исчерпали.

Беседы на мостике прекратились. Разговор Кир и Фурда сейчас мог пойти по нескольким сценариям, и все они не вели ни к чему хорошему; положение неожиданно спас Смитсон.

– Вы оба, – сказал он, – упускаете одну важную деталь! Оружие может называться по-другому. Все, что воспроизводит причинно-следственную связь, способно стать оружием.

– Совершенно верно, – сухо ответил Фурд. – Как и то, что отношения не стоят на месте. Вы можете предложить нам нечто более конкретное?

– Да, могу. Невероятно конкретное, оно останавливает время. «Молитвенные колеса».

Генераторы стазиса для изоляции ПМ-двигателя. «Чарльзу Мэнсону» для безопасности нужны были три такие установки. По инструкции на борту всегда держали девять. А ПМ-двигатель «аутсайдера» после Гора 5 и так не работал.

– Продолжайте, – сказал Фурд.

– Да и вы так уже все поняли, – нетерпеливо ответил Смитсон. – Снимем два «колеса», запустим их в кратеры. Рискнем. Возможно, они заморозят процесс трансформации массы в энергию…

– Почему они должны это сделать?

– …изолируют его, заморозят, как и в ПМ-двигателе, и тогда кратеры превратятся в обыкновенные пробоины, и мы сможем стрельнуть туда всем, чем захотим. Сможем проникнуть в Нее. Разорвать Ее.

– Притормозите. Почему они должны заморозить процесс переноса массы в энергию?

– Посмотрите на кратеры, коммандер.

Фурд посмотрел. Те через шестнадцать сотен футов уставились на него немигающим, спокойным взглядом. Они переливались не имеющим названия цветом, играли с фокусом и перспективой, но прежде всего оставались безмятежными, пребывая в стабильном, устойчивом состоянии.

– Коммандер, это не обыкновенные процессы переноса массы в энергию. Они обходят все уравнения, так как их замедлили и разделили миллионы раз подряд. Чтобы создать столь устойчивый поток энергии, чтобы распространить его по всему кораблю, нужна ничтожная доля того вещества, которое поглотили кратеры. А еще для этого необходима другая физика.

– ПМ-физика.

– Да, коммандер. Мы так сделать не можем, слишком мало знаем о переносе материи. Но мы знаем, как замораживать подобные процессы в стазис-поле.

– И Она знает. И поэтому сможет остановить «молитвенные колеса».

– Разумеется, сможет, коммандер! Но насколько быстро?

– Понятия не имею, и вы тоже.

– То есть вы предпочитаете сидеть сложа руки? Пока «Вера» не остановит «молитвенные колеса», Она будет уязвимой, а кратеры открыты. Возможно. Но «возможно» в любом случае лучше того, что мы имеем сейчас. Мои люди могут снять два «колеса» с кормы, приварить к ним какую-то навигационную систему, двигатели и подготовить к запуску примерно за час. Так достаточно конкретно?

5

Позже Фурд поймет, что Смитсон, скорее всего, спас корабль, просто заставив всех работать. В тот момент почти не имело значения, принесет ли идея хоть какие-то результаты, хотя она и была чрезвычайно умной; в отсутствие цели команда или заразилась бы настроениями Фурда, или же отстранила бы его от командования. Обе возможности стали бы фатальными. Поэтому Смитсон заставил всех работать, а Фурд сохранил пост коммандера, хотя его мысли – а также их причины – остались для всех непонятными и тревожащими.

Смитсон был нетерпелив как с начальством, так и с коллегами, но к подчиненным зачастую относился совсем иначе. В этот раз он вел себя безупречно, чем удивил многих: вдумчиво и педантично, тихо и властно, совсем как Фурд в нормальном состоянии. Два «молитвенных колеса» забрали из резерва, не стали снимать с ПМ-двигателя. Люди Смитсона быстро проверили функциональность устройств, протестировали их, установили систему навигации, двигатели и вручную перенесли на конвейерную трубу, по которой «колеса» отправились в нижнюю пусковую шахту. Весь процесс занял сорок семь минут. Кир понадобилось еще семь на окончательное тестирование и программирование курса. Параллельно она – по предложению Смитсона – доложила Фурду, чем и в какой последовательности станет стрелять по кратерам. Тот отреагировал с чуть большим воодушевлением. Он тихо сидел с Кир посреди мусора и обломков, усыпавших мостик – коммандер по-прежнему настаивал, что убирать их не надо, – выслушивал рапорт и наблюдал за «Верой».

Та не нападала, но увеличила скорость до сорока восьми процентов, Каанг тут же с Ней поравнялась, но «Вера», казалось, этого даже не заметила.

Фурда тревожило его собственное поведение. Он старался понять почему, но причина постоянно ускользала, как будто беспокойство подчинялось законам обычной вселенной, а поступки обходили их, приобретя некую ПМ-способность. Коммандер чувствовал себя лучше, он постепенно возвращался к тому состоянию, которое считал нормальным, благодаря (уже не в первый раз) уму Смитсона. Но Фурд чуть не принял то, что Она сделала с ними. Кир была права, ему не следовало так себя вести. И прежде он никогда так себя не вел. Он решил, что больше не повторит этой ошибки, принялся перечислять правила, способные обезопасить его в будущем; но потом снова сместился, отошел в сторону и начал вспоминать, зачем они ему понадобились. И все равно он чувствовал себя лучше, уверял себя, что постепенно возвращается к тому состоянию, которое считал нормальным.

Когда Кир доложила обстановку, а коммандер отреагировал с видимым энтузиазмом, она осталась рядом (еще одно предложение Смитсона) и позволила ему говорить. Черная юбка приподнялась, складками собралась вокруг нижней части Кир, и когда женщина изящно повернулась, расположившись рядом с Фурдом, она села не на ткань. Впрочем, коммандер знал, что одежда красивой волной спадет на место, когда Кир встанет; всегда спадала.

– Хватит ничтожной доли, Кир.

– Коммандер?

– Смитсон сказал, что ей хватит всего лишь ничтожной доли того, что поглотил кратер, для создания стабильного потока расходуемой энергии. Я думал, Она хочет превратить нас в домашнюю скотину и, когда понадобится, отрезать от нас куски, но Ей даже этого не нужно.

– По-видимому, нет.

– Впрочем, Она вполне может так поступить просто ради символизма… Кир, вы видите эти темные узоры на Ее корпусе?

– Да, коммандер. Они разошлись по всей обшивке.

– Они не двигались.

Изначально Кир всего лишь хотела разговорить Фурда, но теперь посмотрела на «Веру» более пристально.

– Как они могли разойтись по Ней, не двигаясь?

Потому что, объяснил он, они всегда там были, а сейчас потемнели. И узоры находятся не только на поверхности корабля. Если они действительно разносят энергию по всему Ее телу, то должны идти по трем измерениям, подобно сети вен и капилляров. Поэтому мы видим лишь верхушку чего-то большего; правда, для данной миссии это не новость, добавил Фурд, криво усмехнувшись.

– Когда они не нужны, – подвел он итог, – то их просто не видно; они сливаются с обшивкой. Но в случае необходимости, когда Она получает повреждение, Ей приходится ими пользоваться. Тогда они темнеют…

– И разносят энергию по всей «Вере». Значит, если идея Смитсона сработает…

– Процесс временно остановится, а узоры исчезнут.

Кир снова посмотрела на Фурда, тот улыбнулся и сказал:

– Это как жизнь с новым партнером. Когда вы только съезжаетесь, то сразу узнаёте много нового. Очень личного, интимного, вроде того, как выглядят ее варикозные вены.

Кир почти улыбнулась в ответ. Встала. Складки грациозно упали на место.

– Время, коммандер. Вы будете готовы?

Он понимал, почему ей приходится спрашивать. Его поведение и в обычной ситуации беспокоило многих, а сейчас оно откровенно тревожило. Вполне разумное умозаключение о том, что «Вера» воздействует на него, как на Джосера, сейчас искушало кого угодно. Но Фурд чувствовал, что правда гораздо хуже – причины его поступков крылись исключительно в нем самом. Хотя, возможно, на этот раз «Вера» просто решила действовать скрытно.

– Если я не буду готов, – сказал он ей вслед, и, когда она повернулась к нему, складки юбки веером взметнулись вверх, – вам надо попросить Тахла обдумать возможность… Хотя вы и так об этом знаете.

– Да, знаю. И я уже почти приняла такое решение.

– Они готовы, – сказал Смитсон спустя сорок четыре минуты.

– Спасибо, – ответил Фурд. – Я вам должен.

– За переноску мебели?

Коммандер еле заметно улыбнулся, потом кивнул Кир.

– Запускайте.

Два «молитвенных колеса» безмолвно выпали из нижнего шлюза и полетели под «Чарльзом Мэнсоном». Это были кольца из черного металла диаметром в девять футов с сердцевиной и четырьмя расходящимися в разные стороны спицами. Вытащив из тесной шахты ПМ-двигателя на корме, люди Смитсона просто докатили их до грузопровода и отправили в трюм. Двигатели и навигационные системы казались стальными коробками, приваренными к окружностям через неравные интервалы, и походили на ошметки грязи, прилипшие к ободьям реальных колес.

Кир нажала на кнопку. Включились и тут же погасли двигатели. «Молитвенные колеса» медленно скользили по расходящимся траекториям, направляясь к кратерам в миделе и корме. «Вера» их словно не замечала. Они прошли триста футов, затем шестьсот, девятьсот. Тысячу двести. Кратеры сверкали. Когда устройства подлетели ближе, их силуэты исчезли на фоне переливающегося цвета.

На расстоянии в тысячу четыреста футов от «аутсайдера» Кир последний раз откорректировала курс; вспыхнули и умерли двигатели. Она взглянула на Фурда, неожиданно и беззвучно проартикулировала «варикозные вены», после чего нажала еще одну кнопку. «Молитвенные колеса» принялись вращаться. Вороненый металл ободьев стал прозрачным, засиял жемчужно-белым светом, когда они начали вырабатывать поле стазиса. С еле заметной вспышкой отлетели двигатели и навигаторы. «Колеса» вошли в кратеры, и те их проглотили.

На «Чарльзе Мэнсоне» ожидали другого. Они думали, что Она поймет их замысел, попытается убежать, уклониться, атаковать, попробует что угодно, лишь бы предотвратить его исполнение. «Вера» же не сделала ничего, и это значило следующее: либо они по-настоящему удивили Ее (уже в третий раз – сначала фотонным броском, потом двумя ракетами), либо план был неудачным. Но тут Фурд увидел на экране то, чего совершенно не ожидал увидеть, и с восторгом понял, что все сработало.

Темные спиралевидные узоры побледнели, вновь почернели и окончательно поблекли. Не поддающийся описанию цвет, одновременно освещающий и скрывающий оба кратера, погас, ярко вспыхнул и снова погас. Она начала вести себя так, как должна была уже очень давно. Один за другим запустила маневровые двигатели, попыталась перевернуться, чтобы на «Чарльзе Мэнсоне» не видели пробоин, но Каанг все в точности повторила, удержав позицию и дистанцию – неизменные одну тысячу шестьсот двенадцать футов, – и свет в кратерах снова вспыхнул, но тут же потух. «Вера» увеличила скорость до пятидесяти процентов, Каанг сделала то же самое. «Вера» встала, а затем резко врубила тягу на сорок пять процентов, Каанг остановилась, а затем пошла вместе с Ней. «Вера» принялась беспорядочно запускать маневровые двигатели – два из них взорвались, прорывая алмазные пробки, – попыталась перевернуться, наклониться, сдвинуться в сторону, убрать «Чарльза Мэнсона» подальше от кратеров, но Каанг повторила все; иногда даже казалось, что она предсказывает движения противника, действует до того, как тот что-либо совершит, и заставляет его самого копировать маневры «аутсайдера». Кратеры еще раз вспыхнули и погасли. Узоры на борту снова потемнели и поблекли. Взорвался маневровый двигатель рядом с пробоиной на корме, обломки фонтаном брызнули в Пропасть. Экран внимательно проследил за ними. На каждом появились реплики кратеров, вспыхнули на мгновение и погасли, словно закрылись чьи-то глаза.

Кажется, Она сдалась, как было после сражения с Каанг, когда «Вера» позволила «Чарльзу Мэнсону» лететь рядом. Кир нажала несколько кнопок, и в днище «Чарльза Мэнсона» открылись главные пусковые шахты. Из них выпало два объекта, которые на мгновение включили двигатели и направились к Ней.

За несколько секунд до того, как атака Кир увенчалась успехом, команда успела заглянуть в кратеры. Прежний, не имеющий названия цвет исчез, и сейчас их освещало слабое перламутровое мерцание «молитвенных колес», засевших глубоко внутри пробоин (еще одна голая лампочка в подвале, подумал Фурд). Несмотря на всю невероятную чуждость, «Вера» в чем-то походила на «Чарльза Мэнсона». Она тоже была забита до предела, чуть ли не до плотности звездного карлика. В кормовом кратере виднелись монументальные плиты кожухов, скрывающих главные двигатели, а в миделе царил расплавленный хаос из кабелей и трубопроводов, напоминающий корзину, полную мертвых угрей; в обоих кратерах проступали изломанные решетки несущих перекладин с такими же крестовыми секциями в форме буквы «н», как и на «Чарльзе Мэнсоне». Все углы внутри были бессистемными, несовместимыми друг с другом. Каждая деталь перетекала в другую, и внутренности «Веры» словно застыли в момент плавления. Эшер и Дали.

Дальние уголки каждой пробоины по-прежнему скрывал, затемнял и запечатывал мрак, поверхность которого вращалась от муаровых узоров. Если бы на Ней была команда, то некоторые из них как-то должны были передвигаться по этим отсекам, но там ничего даже отдаленно не напоминало коридоры, двери или хоть что-то знакомое. Тел тоже не было видно. «И все это сделали мы», – подумал Фурд, а потом замер, когда ему в голову пришла крайне неприятная мысль.

«Вполне возможно, взрывы повредили Ее только снаружи, и Она на самом деле вот такая. Вполне возможно, внутри „Веры“ всегда царит этот хаос».

Кир запустила в «Веру» два девяностофутовых «алмазных роя» – больше таких снарядов на «Чарльзе Мэнсоне» не осталось – и теперь наблюдала, как они, подобно «молитвенным колесам», на мгновение запустили двигатели и теперь скользили по расходящимся траекториям, направляясь к двум кратерам. Как и раньше, она ожидала, что «Вера» увидит их, как-то ответит, но та не ответила. Кир сказала Фурду, что сейчас «алмазный рой» – это самый лучший выбор. Коммандер хотел воспользоваться лучами, но она его отговорила, считая, что стрелять энергетическим оружием по кратерам не стоит.

Кир наблюдала за снарядами и следила за датчиками; вычислила, что, если «Вера» ничего не сделает, не понадобится даже корректировка курса. Как и в случае с «молитвенными колесами», был момент, когда Она могла перевернуться, и тогда все зависело бы от готовности Кир и реакции Каанг; но он прошел без всяких последствий. Девяностофутовые ракеты добрались до цели, медленно вошли в кратеры и продолжали, продолжали входить, пока «Вера» полностью их не проглотила. «Глотать-то ты сейчас можешь, – подумала Кир, следя за детонацией, – а вот переварить – нет».

Взрывы были простыми, мощными и прошли по всем правилам, без вмешательства ПМ-физики или стазис-поля. Снаряды вспыхнули, за одну наносекунду включились и выключились, снова включились, залили кратеры огнем – его цвет казался почти обыденным по сравнению с тем, что раньше сияло в пробоинах, – и потухли. Мерцали только «молитвенные колеса», они генерировали собственное пространство-время, и никакие события, находящиеся вне ПМ-физики, их не трогали.

В этот раз ударные волны вошли в «Веру», как и должны были, Та не смогла ни обратить их вспять, ни замедлить, но сами по себе они не причинили бы Ей вреда. Снаряды выпустили сотни тысяч алмазных бритв, каждая была размером с шахранский коготь, но летела с обычной скоростью, а не замедленной в миллионы раз, как во время прошлого взрыва. Простое физическое орудие, доведенное до невероятной крайности, оно уже закончило свое дело. Процесс длился всего одну наносекунду, существовал лишь в остаточном изображении, застывшем на сетчатке после вспышки. Если бы «Вера» была кораблем Содружества, линкором – даже «аутсайдером», – Ее разорвало бы пополам. Но Она не имела отношения к людям, поэтому Кир подготовила еще один залп; а если понадобится, еще один, и еще.

«Вера» резко остановилась, «Чарльз Мэнсон» вместе с Ней. На мостике забормотали сирены тревоги. Что бы ни происходило внутри Нее, наружу не пробивалось ничего.

Сирены заворчали снова. «Вера» медленно полетела вперед, всего на двадцати процентах ионной тяги. «Аутсайдер» шел параллельным курсом. Противник не подавал ни признаков смерти, ни признаков жизни. Возможно, алмазные бритвы располосовали все Ее внутренности, убили команду, и теперь «Вера» двигалась на автопилоте, а возможно, «рои» потерпели неудачу. Как обычно, Она не давала ответов. Ни мертвая, ни живая, словно кот Шредингера, Она в любой момент могла стать и той и другой. И чем-то еще.

Кир и Фурд переглянулись.

– Коммандер, мы по-прежнему…

– Да. Что у нас еще есть?

Кир нажала несколько кнопок, началась следующая атака. По всей поверхности «Чарльза Мэнсона» набухли и лопнули пузыри. Уцелевшие три сотни пауков сворой вырвались наружу, запустили бортовые двигатели и полетели к кратеру в миделе. И Кир, и Фурд хотели именно этого, отплатить Ей той же монетой; напасть на Нее изнутри, нанести удар лично. Всегда бей по ране, говорила Кир.

– Кир, – сказал Фурд. – Если это не сработает…

– Я знаю. Следующий залп уже готов.

Иссиня-черные пауки разделились, преодолевая расстояние в шестнадцать сотен футов. Они медленно парили, приближаясь к цели, их силуэты ярко выделялись на фоне Ее серебряного корпуса. У многих не хватало конечностей. Рядом с противником синтетики запустили моторы и перегруппировались, собрались плотным строем, напоминавшим плетеный канат, который Она приняла в себя. Когда они подобрались к границе пробоины, то почти слились с ее пастью, где царил мрак, освещаемый лишь мерцанием «молитвенных колес».

Фурд неожиданно почувствовал, что устал от неуверенности и от того, насколько медленно все происходило. Он посмотрел на Нее и чуть ли не взмолился: «Ответь же».

Раньше сирены ворчали на мостике вежливыми паузами в чужих разговорах, но теперь начали кричать. Кратеры на корме и в миделе померкли. Она наконец нейтрализовала стазис-поле, и слабое свечение от «молитвенных колес» погасло.

Кир взглянула на Фурда. Тот покачал головой. Нет.

– Придержите их, Кир. Не пускайте внутрь. Пока…

Он думал, что сейчас пробоины вновь вспыхнут не имеющим названия цветом, что темные спиральные узоры вновь заструятся по корпусу, возобновив процесс трансформации массы в энергию. Экран ждал того же, увеличив изображения кратеров и обшивки вокруг них, но ничего не произошло. По крайней мере, ничего из того, что они ожидали.

Дыра в миделе озарилась дрожащим белым светом. Невероятно яркий, он ударил по глазам с почти физической силой, порывом ветра пересек расстояние между кораблями, они даже подумали, что «Чарльз Мэнсон» сейчас закачается под его мощью. Как будто зажглись миллиарды дуговых ламп. Сияние вырвало из мрака силуэты парящих пауков и вперемешку с их тенями пало на борт «аутсайдера» черно-белыми пальцами, разрисовав корпус изломанной росписью Ее муаровых узоров.

Свет шел только из миделя, на корме царила тьма. Фурд взглянул туда проверить и пропустил то, что случилось следом, даже удивился, по какому поводу крики, вопли сирен, пока сам не увидел фигуру, вышедшую из кратера – вышедшую, не выползшую, – та стояла в пасти пробоины, смотря на них через все шестнадцать сотен футов.

Она была человеческого размера и человеческой формы.

Она была человеком, и команда его узнала.