Текст книги "Ночь у Насмешливой Вдовы"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Все наперебой твердили, что Вдова блефует и что письмо – полная бессмыслица; Вдова – кем бы она ни была – и так наплела много лжи. Пересуды продолжались до темноты. Но около десяти часов в кабинете полковника Бейли собрался военный совет.

В большом викторианском кабинете, оклеенном ужасными обоями в синие и розовые незабудки, плавали облака табачного дыма и слышались громкие голоса. Сквозь туман смутно виднелась крупномасштабная карта Европы над камином, большой макет под окнами и удобные старые кожаные кресла.

Мнения самой Джоан – единственной из всех – никто не спрашивал. Во всяком случае, она находилась в своей спальне и переодевалась, потому что в дом пришел Уэст.

Сэр Генри Мерривейл, надо отметить, почти не принимал участия в дискуссии. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза, и курил сигару – почти такую же крепкую, как его собственные. Пока сигара ритмично перекатывалась из одного угла рта в другой, он, несомненно, обдумывал все уловки и трюки – а имя им было легион, – о которых он когда-либо слышал.

Главный спор разгорелся между Гордоном Уэстом и полковником Бейли; наконец, противники согласились, что слово возьмет полковник.

– Итак! – твердо объявил полковник, призывая всех к вниманию.

Уэст, подняв руки в знак того, что сдается, уселся в кресло. Полковник Бейли подошел к столу и отрывисто заговорил, не вынимая изо рта булькающей (видимо, где-то была мелкая трещина) трубки.

– Черт побери, я тоже читаю детективы! – воскликнул он с видом человека, который проводит глубокое научное расследование древневавилонской культуры.

Сэр Генри Мерривейл громко хрюкнул.

Не настроенный шутить полковник – на самом деле он нежно любил племянницу и скорее умер бы, чем допустил, чтобы с ней что-то случилось, хотя, с другой стороны, еще скорее он умер бы, если бы признался в этой своей слабости, – наградил Г.М. ледяным взглядом.

– Знаю, все книги вздор, – продолжал он. – Но все же довольно часто попадаются интересные описания. Где-то на середине книжки хочется встряхнуть идиота-детектива и сказать ему: «Послушай, приятель, пораскинь немного мозгами!» И вот тайный вожак шайки…

– Вы читаете боевики, а не детективы, – устало перебил полковника Уэст. – Извините, продолжайте.

– Полиция получает письмо. В нем говорится, что… скажем, министр обороны, так лучше… так вот, что министр обороны умрет ровно в половине десятого сегодня вечером и никто не сможет этому помешать.

– И что же дальше?

– А дальше поднимается суматоха. Полиция переворачивает все вверх дном. Окружает тройным кордоном кабинет министра обороны, задействует половину Скотленд-Ярда. Снайперы расставлены под каждым окном и на крыше. – Полковник Бейли перевел дух. – И никому не приходит в голову, что нужно просто-напросто войти в кабинет и засесть там! Все, что случается потом, можно было бы предотвратить. Вы понимаете, о чем я?

Не дожидаясь ответа, полковник Бейли указал трубкой на Г.М.

– Мерривейл сядет в одном углу комнаты. Я в другом. По-моему, вреда не будет, – он с сомнением посмотрел на Уэста, – если и вы тоже где-нибудь приткнетесь. Вот именно! Остальные, кто заявится без приглашения, тут же схлопочут по уху.

Вынув из пепельницы дымящуюся сигарету, Уэст наклонился вперед.

– Полковник, – серьезно проговорил он, – ничего не выйдет.

– Почему?

– Потому что в таком случае никто не заявится!

– Что и требовалось доказать, верно?

– Послушайте, – продолжал Уэст, сощурив карие глаза, отчего стало казаться, что у него высокие скулы. – И все-таки как, по-вашему, будет выглядеть особа, которая придет – если вообще придет?

– Понятия не имею, – смущенно признался полковник. – Нет, погодите! Честно так честно. Мне представляется странный тип в парике и, наверное, в маскарадном костюме.

– И мне тоже, – сказал Уэст. – Вы согласны, сэр Генри?

– Угу, – буркнул Г.М.

– Отлично! – Уэст в последний раз глубоко затянулся и затушил сигарету. – Допустим, вы – все равно кто! – знаете надежный способ войти и выйти из запертой комнаты, где нет никого, кроме жертвы (с которой легко справиться). Так вот… полезли бы вы туда, зная, что там будет некто третий?

– Нет, – проворчал Г.М., жуя сигару.

Полковник Бейли, вместо ответа, яростно выбил трубку о стеклянную пепельницу.

– Тогда послушайте, что я придумал, – обратился Уэст к Г.М., – поскольку раньше я уже изложил в общих чертах свой план полковнику Бейли. Ведь не можем же мы проводить в спальне Джоан все ночи до Рождества. И потом… Что мы хотим? По возможности – поймать Вдову. Отлично! Джоан спит на первом этаже, как известно автору анонимных писем. Спальня находится прямо напротив вашего кабинета…

– В таком случае, – упрямо перебил его полковник, – мы с Мерривейлом устроимся за дверью. И никто не сдвинет нас с места.

– Хорошо. Хотя я бы предпочел… что ж, и так будет достаточно хорошо. – Уэст снова повернулся к Г.М.: – Оба окна в комнате Джоан доходят почти до земли, оба со скользящими рамами, которые трудно открыть.

– Как окна вот здесь, сынок?

– Да. Оба окна заперты изнутри. Я буду караулить снаружи еще с одним человеком. То есть охраняться будет каждое окно.

– Вот как? Что за другой человек?

– Его зовут Фред Корди.

Полковник Бейли с сомнением хмыкнул:

– Бросьте, сэр, вы ведь сами говорили, что он – единственный, кому мы можем доверять!

– Корди? – повторил Г.М., выпрямляясь и вынимая изо рта сигару. – А ну, погодите! По-моему, мне кто-то его показывал. Это такой маленький смуглый парень со щетиной на голове, который плясал на надгробной плите?

Уэст невесело рассмеялся:

– Он самый. Хитрый и злобный – почти все соседи его терпеть не могут. Но мне он абсолютно предан – как и полковнику с Джоан. Более того, он будет держать язык за зубами. Кого еще можно привлечь в помощь, раз мы хотим, чтобы о происшествии никто не узнал? Викария?

– Через мой труп, – сквозь зубы прошипел полковник Бейли.

– Нам могли бы помочь многие жители деревни, – продолжал Уэст, – но уже завтра вся округа будет в курсе того, что случилось. Если Джоан охраняет столько народу, как по-вашему, каким способом можно забраться к ней в комнату?

Г.М., который занимался тем, что гладил обеими руками свою большую лысую голову, скорчил гримасу.

– В том-то и трудность, сынок. Такой план способен отпугнуть Вдову так же, как план полковника Бейли.

– Каким образом?

– А вот каким. Можно ли проникнуть в спальню иначе, чем через дверь или окно?

– Нет.

– Значит, двое охраняют дверь снаружи. Двое караулят окна. Чтобы привлечь внимание к комнате, можно даже пустить сигнальные ракеты и нанять оркестр, который исполнит «Правь, Британия».

Уэсту снова стало невесело. Лицо его избороздили решительные морщины.

– Все не так глупо, как вы себе представляете, сэр. Если Вдова вообще решит забраться в дом, она попробует влезть через окно. Луна к тому времени, – он бросил взгляд на наручные часы, – уже взойдет; да она уже сейчас взошла. Но мы с Фредом спрячемся в тени. Я ответил на ваш вопрос?

Г.М. продолжал потирать голову.

– Сынок, все бы ничего, но… этот малый Корди… – Г.М. поднял на своего собеседника проницательные глазки. – Неужели нет на примете никого посерьезнее ухмыляющегося малого, который любит плясать на могильных плитах и ходить колесом по лугу? Как насчет Рейфа Данверса из книжной лавки? Или того доктора-немца?

– Данверс, – согласился Уэст, – это было бы превосходно. Но он слишком стар. Что же касается доктора…

– Лучше не привлекать его, – заявил полковник Бейли невыразительным тоном. Взгляд полковника блуждал по нижнему краю стеллажей, а затем поднялся до папок с пометкой «Военное министерство». – Извините! – добавил он. – Я не имею в виду ничего конкретного. Но он… просто он мне не по душе, вот и все.

Наступила долгая пауза; облака табачного дыма, казалось, сгустились.

– Послушайте, о чем мы с вами толкуем? – вдруг выпалил полковник Бейли, как человек, понявший, что сидит на полу в детской и играет в игрушки.

– Конечно, вздор, сэр, – согласился Уэст. – Но в том нет нашей вины. Не мы заварили всю кашу. Это сделала Вдова.

Напряжение нарастало, хотели они того или нет. Уэст встал и начал беспокойно расхаживать по кабинету.

– Какая мерзость! – сказал он. – Жаль, что нам приходится заниматься такими делами! Но больше всего я боюсь, что пострадает Джоан.

– Джоан? – удивленно повторил полковник. На его морщинистом лице появилась улыбка. – Мою племянницу ничем на свете не испугаешь!

– Простите меня, сэр. Но возможно, я знаю ее немного лучше, чем вы.

– Прабабушка Джоан, – заявил полковник, в подтверждение своих слов стуча трубкой по краю стеклянной пепельницы, – в 1857 году очутилась в центре восстания сипаев. Она стреляла из ружья, стоя рядом с мужем. Родная мать Джоан…

– Но ведь подобные семейные черты не всегда передаются по наследству!

– В нашей семье передаются. Да вы только взгляните на эту пакость! – Полковник Бейли схватил последнее полученное Джоан анонимное письмо. «Чувствую, нам с тобой пришла пора познакомиться поближе, – громко прочел он вслух. – Посему вношу предложение нанести тебе визит – я приду к тебе в спальню в воскресенье, незадолго до полуночи. – И последнее: – Остаюсь твоим преданным другом, Вдова». Ну, где тут, по-вашему, содержится угроза?

Уэст поправил воротник.

– Я ни в чем не уверен. – Подобно полковнику, он тоже возвысил голос. – Но готов поспорить: если любая женщина получит такое письмо, прочтет его и задумается, она испугается до смерти.

– И Джоан?

– Да, и Джоан! Черт побери, неужели вам настолько не хватает проницательности, чтобы понять, что Джоан – девушка впечатлительная?

– Впечатлительная! Дорогой мой, – очень тихо заговорил полковник, – надеюсь, вы не считаете ее ветреной?

– Ни в коем случае, сэр. Но согласитесь же со мной! Вот уже три месяца – с самого июля, полковник! – нам в спину мечут отравленные стрелы. Яд пока никого не убил – если не считать бедняжку Мартин. Но полученные раны саднят и жгут; они доставляют жертвам немало страданий. Представьте, что вы идете по улице и вам в шею впился дротик. Вы поворачиваетесь – а сзади никого нет.

Писатель очень живо, хотя и немного резко, обрисовал ситуацию. Помедлив немного, полковник Бейли отчасти сдался, на что указывало новое постукивание трубкой о пепельницу.

– Слишком много «если»! – проворчал он.

– Вот именно. Вдовой может оказаться кто угодно – вы, я… хотя я знаю, что ни вы, ни я не виноваты. Ею может оказаться сам викарий. Или…

Дверной звонок вдруг разразился громкими трелями. Все услышали быстрые шаги Поппи, служанки, которая торопилась открыть. Джоан, сидевшая в спальне напротив, за закрытой дверью, тоже услышала звонок.

Девушка почти закончила переодеваться; осталось только надеть платье. Она легла на постель и положила на лоб влажную салфетку, чтобы уменьшить головную боль, дожидаясь, пока подействует таблетка. Шелковое платье белело в свете единственной лампы на прикроватном столике слева, в головах нарядной кровати под пологом.

– Глупо! – произнесла Джоан в потолок. – Просто глупо так бояться!

Ее спальня была большая, просторная и, как и дядин кабинет напротив, оклеена аляповатыми обоями – в данном случае с пышными, как кочаны капусты, розами. Толстый эксминстерский ковер, крупноватый для комнаты, загибался у плинтусов. Здесь было слишком много мебели, которой не нашлось места в других помещениях. Сомнение внушала лишь западная стена, где в простенке между двумя большими окнами находилось изголовье кровати.

От волнения девушка не заметила, что луна уже взошла. Оба окна были надежно заперты, а шторы раздернуты – для того, чтобы ей были хорошо видны задвижки.

Хуже всего, подумала Джоан, ужасное ощущение одиночества.

Она чаще меняла бы салфетку, окуная ее в миску с водой, стоящую под лампой, если бы не приходилось каждый раз видеть стрелки часов на прикроватном столике. Назначенный час все ближе!

Если бы в тот момент она была в состоянии вести дневник, то записала бы в нем что-нибудь в таком роде: «Не хочу быть как та женщина, которая стояла на горящем мосту в каком-то богом забытом месте – не помню где. Подобные подвиги – дело мужчины; пусть себе стоят на горящем мосту и смотрят смерти в лицо… Но сейчас и мне придется проявить выдержку и силу духа, потому что от меня этого ждут. И потом, Гордон будет караулить окна. Если отодвинуть задвижку и высунуться наружу, можно дотронуться до него».

Дверь находилась напротив Джоан, чуть правее. От громких трелей звонка она вздрогнула, но села на кровати, только когда услышала голос Стеллы Лейси.

– …ужасно спешила, – говорила Стелла на ходу, обращаясь к Поппи, – но я ведь обещала отнести это сэру Генри Мерривейлу, а хозяйка «Лорда Родни» – вульгарная особа с плохо крашенными волосами – заявила, что он здесь.

– Да, мэм, – подтвердила Поппи. – Сюда, мэм.

Джоан поспешно встала. Надела платье и туфли, кое-как причесалась, глядя в зеркало над туалетным столиком, распахнула дверь и увидела Стеллу, стоявшую спиной к ней, на пороге кабинета. Трое мужчин в облаках табачного дыма поднялись с мест.

– …Разумеется, я помнила о том, что сегодня вечер воскресенья… – Лица мужчин выразили любезность при виде обаятельной Стеллы; она тряхнула головой, и пепельно-русые волосы упали ей на плечи. – Но мне надо было кое-что купить в аптеке. Когда я звоню и мистер Голдфиш высовывается из окна и видит, что пришла я, он всегда мне открывает.

– Голдфиш? – прогудел Г.М., хмуро глядя на окурок сигары. – Я довольно часто слышу эту фамилию.

– Такой маленький человечек с озабоченным взглядом, в очках-половинках, который стоял рядом с Тео Буллом, – пояснил Уэст. – Ему не очень-то хотелось принимать участие в митинге протеста, хотя он тоже здорово завелся.

– В общем, – проворковала Стелла, – мистер Голдфиш спросил, не могу ли я принести вам ваш заказ. Попросил передать, что он на вашей стороне – не знаю, что это означает. Кажется, и он тоже получил два анонимных письма…

Трубка полковника Бейли с треском ударила по пепельнице, что выражало крайнюю степень безысходности.

– О чем? – спросил Уэст.

– Гордон! – в притворном ужасе воскликнула Стелла. Джоан хотя и не видела лица миссис Лейси, но почувствовала, как та лукаво прищурилась и укоризненно улыбнулась. – По-вашему, я читаю чужие письма?

«Да!» – произнесла про себя Джоан.

– В общем… откровенно говоря… боюсь, я вытянула всю правду из мистера Голдфиша. – Стелла засмеялась, но, увидев выражение лиц своих собеседников, осеклась. – Однажды – о, это было очень-очень давно, еще до того, как я сюда приехала, – умерла жена одной очень важной особы. Поговаривали, будто мистер Голдфиш выписал неправильный рецепт, в состав которого входил яд…

– Погодите! – перебил Стеллу Гордон Уэст. – Я уже слышал кое-какие весьма старые сплетни на этот счет. И ничего не имел против, поскольку они – почти легенда. Той «очень важной особой» был Сквайр Уайат, который похоронил двух жен?

– Совершенно верно, Гордон.

– Пора положить этому конец! – вскричал полковник Бейли.

– Ах, я совершенно согласна с вами, полковник! – Стелла шагнула к Г.М. и вручила ему два сложенных пополам листка, похожие на те, что он уже видел. – Нас с вами не представили друг другу, сэр Генри, но мне кажется, что в Лондоне мы с вами встречались.

– Я совершенно уверен, что мы с вами встречались, мадам, – ответил Г.М., не сводя со Стеллы пристального взгляда. – Причем – провалиться мне на месте! – наше знакомство каким-то образом связано с моей женой. Однако… Почему вы так расстроились и запретили знакомым беседовать со мной, когда я впервые увидел вас на лугу?

Стелла сделала вид, что не слышала вопроса. На ней было нечто голубое, на голове – черная шляпка с модной короткой вуалеткой. Когда она повернулась к полковнику Бейли, ее серые глаза загадочно вспыхнули из-под вуали.

– Мне пора бежать, иначе Пэм будет волноваться. Кстати, вы непременно должны взглянуть на ее стихи. Она написала целую книжку. Кстати, полковник) Твидовый пиджак вам не идет; и не нужно засовывать руки так глубоко в карманы. Вы достаточно привлекательны, и вам не пристало выглядеть неопрятно. Нет-нет, не возражайте мне! Вы действительно выглядите неопрятно! Что же касается… Ах, Джоан!

Джоан, как всегда здоровая и цветущая, вошла в кабинет с таким независимым видом, словно море ей по колено.

– Джоан, милочка! – озабоченно воскликнула Стелла.

Джоан, чуть отвернувшись, нехотя позволила гостье поцеловать себя в щеку. В ее голубых глазах мелькнуло задумчивое выражение, как будто она решала, не убить ли ей миссис Лейси.

– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – по-прежнему озабоченно спросила Стелла.

– Я чувствую себя прекрасно. – Джоан изумленно изогнула брови. – Да и как может быть иначе?

– Конечно. Но… Я хотела выразить вам свое сочувствие после проповеди, которую прочел сегодня мистер Хантер. Джоан, я была в ярости! Не думаю, что когда-либо в жизни я была так зла! Знаю, вас там не было… Но…

– Ну что вы, Стелла! – возразила Джоан. – Я тоже вам сочувствую. Должно быть, неприятно было узнать о письмах, в которых упомянуты вы. Гордон говорит, их было всего три, но, по-моему, целая дюжина… в них утверждалось, будто вы с Гордоном находитесь в незаконной связи.

Повисла мертвая тишина, хотя содержание писем давно ни для кого не было тайной. У Уэста, желавшего как можно скорее сменить тему, вид был более виноватый, чем следовало бы.

– Или, может быть, вам о них ничего не известно? – спросила Джоан.

– Нет, милая, известно, – вздохнула Стелла с видом мученицы. – Но не спрашивайте, кто меня просветил! Когда распространяются такие вот нелепые слухи, невозможно вспомнить, откуда узнаешь о них. На самом деле мы с Гордоном всего лишь держались однажды за руки при луне.

Уэст едва не задохнулся от возмущения.

– Женщина, – внезапно выпалил он, довольно невежливо ткнув в Стеллу пальцем, – нас с вами нельзя упрекнуть даже в такой малости! Я никогда не бросал похотливых взглядов в вашу сторону! Я никогда…

– Надеюсь, что нет, – весело заявила Джоан, глядя на Стеллу. – Видите ли, мы с Гордоном третьего октября собираемся пожениться… Дядя Джордж, не сидите как истукан! Мы хотели сказать вам, но столько всего случилось!

Откровенно говоря, Джоан превратно истолковала поведение полковника; он действительно застыл в кресле, но по другой причине: услышав новость, он испытал облегчение. В конце концов, источником существования полковника была лишь его половинная пенсия, а у Джоан и вовсе ничего не было. Выпрямив спину, полковник торжественно откашлялся.

– Джоан! И… вы, мой дорогой Уэст! Примите мои самые сердечные поздравления! Да, клянусь Богом! Свершилось! Вот повод для того, чтобы распить бутылочку шам… – Вдруг взгляд полковника Бейли упал на анонимное письмо, лежащее на столе, словно паук. – Нет. – Голос его упал. – Пока не время.

– Спокойной ночи, Стелла, – так же радостно произнесла Джоан. – Поппи вас проводит.

Когда за Стеллой закрылась дверь, полковник Бейли, который придавал огромное значение формальному соблюдению приличий, возмутился:

– Джоан! Где твое воспитание? Мы не привыкли таким образом обращаться с гостями! Ты практически выпроводила ее из дома…

– Извините, дядя Джордж!

– Подумать только, миссис Лейси! Такая милая женщина, – смущенно продолжал полковник, – самая милая из всех, что когда-либо жили в Стоук-Друиде! Безупречная! Помню, когда мы с тобой шли в ризницу, ты пересказывала мне какие-то сплетни, связанные с ней… Я считаю их совершенной нелепостью.

– Трудность в том, что… – начала было Джоан, но вовремя остановилась. – По крайней мере, она не могла писать анонимных писем.

– С чего вы взяли, будто не могла, куколка моя? – осведомился сэр Генри Мерривейл.

В продолжение предыдущего разговора Г.М., сбросивший, вставая, со стола и окурок, и письма мистера Голдфиша, изучал всех присутствующих, потирая пухлой ладонью подбородок. Джоан повернулась к нему; она разрумянилась от волнения.

– Что, простите?

– Я сказал, – проворчал Г.М., – с чего вы взяли, будто она не могла писать их?

– Не могла же Стелла обвинять саму себя!

– Эх, святая простота! – вздохнул Г.М., садясь. – Мужчина никогда, или почти никогда, не клевещет на самого себя, потому что он слишком боится потерять работу. Этот страх у мужчин врожденный. Но женщина, которая не придает этому никакого значения, часто сочиняет самую дикую ложь про себя, потому что ей кажется, как вы и предположили, будто ее никто не заподозрит. Полиции известно немало таких случаев!

– Господи, – не выдержал Уэст, – да будет ли конец всем трюкам и уловкам анонима?!

Г.М. ничего не ответил. Словно черная тень снова нависла над каждым из присутствующих: в любой момент все они могли получить по почте очередной конверт с ядовитым содержимым, но не могли отплатить анониму тем же.

Джоан делано рассмеялась:

– Мне казалось, что сегодня мы собирались провести некий опыт? Чтобы заманить в ловушку этого… эту Вдову?

Уэст пристально посмотрел на невесту.

– Ты ведь согласилась участвовать, – напомнил он ей. – Ты по-прежнему не против? Честно?

– Честно и искренне.

– Ангелочек, – тихо заметил Уэст, – ты лжешь.

– Нет, милый, не лгу!

Полковник Бейли хмыкнул и отвернулся.

– Если хочешь, прими парочку моих желтых снотворных пилюль.

– Да! Очень хочу! То есть… мне на самом деле все равно. Но ведь от них я крепче засну, да?

– Желтые пилюли, – задумчиво повторил Г.М. и посмотрел на полковника. – Нембутал?

– Вот именно. Если предпочитаете другие, аптекарь…

– Нет. Чертовски удачная мысль. – Г.М. кивнул Джоан. – Кстати, куколка моя, если вам непременно надо принимать снотворное, примите его сейчас же. Да, сейчас! Действует оно отменно, но не сразу. Пока растворится, проникнет в кровь и выключит вас, пройдет часа полтора, а то и больше, так что примите его сейчас.

– А еще сегодня, – заявил полковник Бейли, – нам стоило бы отметить помолвку. Знаете, я доволен. Чертовски доволен! – повторил он вызывающе, словно боясь показаться племяннице или Уэсту слишком впечатленным. – Только не придется. Помню, когда я объявил о своей помолвке…

– Во всем полку не осталось ни одного трезвого офицера, – Джоан явно цитировала фразу, которую слышала бесконечное множество раз, – от полковника до самого юного лейтенанта! – Тут голос ее дрогнул.

– Во всем виноват я, сэр, – вмешался Уэст. – Если вы спросите Джоан, она подтвердит, что я сделал ей предложение довольно внезапно… – Уэст замолчал, как будто подавился. Глаза у него широко раскрылись. – Предложение! – повторил он.

– Эй! Послушайте! В чем дело?

– Гордон, милый, прошу тебя, не говори так – ты меня испугал.

– Где то письмо? – спросил Уэст. Письмо лежало на столе. Он схватил его и громко прочел вслух: «Посему вношу предложение нанести тебе визит…» Вношу предложение! – Уэст как будто силился вспомнить что-то, ускользавшее из его памяти. – Вы заметили? Наш аноним часто словно бы проговаривается, употребляя одни и те же фразы и обороты – очень знакомые… Совсем недавно я слышал, как кто-то выразился именно так!