Текст книги "Доктор Солт покидает город"

Автор книги: Джон Бойнтон Пристли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Не кладите пока трубку, – торопливо произнесла Джилл. – Я поговорю из спальни.

Она побежала в соседнюю комнату, а доктор Солт, положив через несколько секунд трубку, подошел к Алану и Мэгги.

– Никаких вопросов. Нет времени. Если Эйриксон дома, я поеду к нему. Вам лучше поехать со мной, Мэгги. Я хочу, чтобы вы, Алан, остались с Джилл. Мэгги и я сюда не вернемся, не исключено, что у нас будут славные трофеи. Не думаю, что мы долго пробудем у Эйриксона, поэтому я отвезу Мэгги к себе. Если вы не появитесь до одиннадцати, отправлю ее домой. Но утром вы должны рассказать Мэгги все, что она должна знать, я имею в виду все, что я должен знать, об услышанном или увиденном вами здесь. Если вы, Мэгги, не хотите ехать со мной к Эйриксону…

– Я еду с вами, – твердо сказала она. – Я еду с вами хотя бы потому, что, по вашим словам, отец в понедельник либо звонил, либо заходил в клуб.

– Если мы не застанем Эйриксона, я просто отвезу вас домой. Да, Алан?

– А если Джилл не понравится, что я остался здесь? – Чувствовалось, что Алан пребывает в крайнем замешательстве. Я хотел бы, чтобы она видела во мне, возможно, будущего друга, а не члена следственной группы по делу Норин Уилкс. Мне кажется, она уже сказала вам все, что могла. Ей это было нелегко. А кроме того, вам обоим следовало бы помнить, что на многие вещи она смотрит не так, как вы.

– Ах, Алан, как ты можешь не понимать…

– Мэгги, – остановил ее доктор Солт. – Алан совершенно прав.

– Хорошо, – свирепо прошипела Мэгги. Но ему следует хотя бы понять, что эта Джилл любовница того самого Томми Линсдейла, который сейчас звонит ей из Нью-Йорка.

– Понимаю я это или не понимаю, – равнодушно отозвался Алан, – ты-то какого черта взбеленилась? Тебя все это вообще не касается.

– Но если ты…

– Заткнись!

Появившаяся в гостиной Джилл сумела вновь обрести равновесие.

– Разговариваешь с Нью-Йорком, а слышно лучше, чем если бы телефон стоял в соседней комнате. Доктор Солт, вы, кажется, хотели звонить Эйриксону?

– Да, хотел. Потому что мне нужно уезжать, и я должен торопиться. – Он поднял трубку и набрал номер. – Мистер Эйриксон? С вами говорит доктор Солт. Не могли бы вы уделить мне буквально несколько минут? Дело весьма срочное, но оно не отнимет много времени. Я могу приехать минут через десять. Да, сейчас. Спасибо.

Повесив трубку, он посмотрел на Джилл и усмехнулся:

– Я чуть не промахнулся. Хотел было спросить его, где он живет.

– А как же иначе, ведь вы собираетесь ехать к нему?

– Если я нашел его номер в телефонном справочнике, то там же должен был обнаружить и его адрес. Если это не так, значит, я узнал его телефон у кого-то, и он просто обязан спросить меня, у кого.

– Кажется, вы действительно хотите выгородить меня. Спасибо, доктор Солт.

Благодарю за угощение, Джилл. Вы готовы, Мэгги?

3

– Как вы думаете, почему нас оставили вдвоем? – спросила Джилл, снова пригласив Алана к столу. – Неужели они воображают, что вы уговорами потихоньку-полегоньку вытянете из меня еще что-нибудь полезное? Едва ли у вас это получится.

– Я хочу повторить лишь то, что сказал Солту и сестре. Я сказал, что буду рад поговорить с вами, но считаю, что вы рассказали все, что вам известно. И еще я им напомнил, что ваша точка зрения не обязательно должна совпадать с их точкой зрения. Я хотел бы стать вашим другом, а не следователем по вашему делу.

– Вы уже мой друг, если так говорите. А теперь скажите, ошибаюсь ли я, – а я неплохо разбираюсь в людях, – ведь это Солт втянул вас в эту историю, да?

– Верно. Когда я наблюдал за ним в клубе, мне показалось, что он просто дурак. Я уже встречал подобных людей и раньше. Прошлым летом я участвовал в научной конференции, так там один весельчак – между прочим, достаточно известный физик – болтался с видом полного кретина, но как только я с ним заговорил, он взял меня в оборот.

– Большинство мужчин, которых я встречаю в последнее время, тоже пытаются взять меня в оборот, правда, они действуют в основном руками. Однако доктор Солт – это что-то новенькое для меня. Но хватит о нем. И вообще, если вы еще раз упомянете Норин Уилкс, я выставлю вас за дверь. Расскажите о себе.

– Это неинтересно, Джилл. Мне тридцать три года, я всего лишь университетский лектор, физик, холост, живу с мамой, Мэгги и отцом, когда он на месте. Помимо работы увлекаюсь коллекционированием. Собираю бабочек. Они так милы. Я умнее, чем это может показаться, однако не гигант мысли.

– У вас есть подружка?

– Сейчас нет. Но их конечно, было немало. В университете легко смотрят на проблему секса, видимо, пытаясь доказать широту своих взглядов. Кстати, а кто был тот неопрятный краснолицый здоровяк, с которым вы как-то раз появились в книжном магазине моего отца?

– Он только что звонил из Нью-Йорка, это Томми Линсдейл.

– Вы его любите?

– Если вас это действительно интересует, то, конечно, нет, Алан. Но мне с ним тепло и уютно. Он такая же фальшивка, как и я. Изображает из себя грубияна, циничного торгаша, подделывается под американца. Томми отличный работник, иначе Доннингтон, который не особенно его жалует, не стал бы так хорошо ему платить. На самом же деле за всем этим ухарством и попойками умишко семнадцатилетнего юнца. Когда Томми трезв, он боится всего на свете. Но он был добр ко мне в те времена, когда я уже решила, что повсюду только черствость и безразличие. Я действительно многим ему обязана, всеми теми прелестями жизни, которыми мы сейчас наслаждаемся, например. И не надо говорить, что вы не представляете, о чем речь. Вспомните, как я наповал сразила вас в вашем магазине. Я знаю все и избавлю вас от необходимости в этом признаваться. Мои прекрасные глаза, мой очаровательный носик, мои чувственные губы – все это было вами замечено, и вы помнили обо мне много дней, много недель.

– Месяцев, – сказал Алан. – Это правда. Я не мог вас забыть, хотя даже не запомнил как следует.

– По правде говоря, мой сладкоречивый друг, когда я приехала в Бекден, у меня не было денег, чтобы заниматься своей внешностью, и если бы вы увидели меня тогда, то тут же забыли бы и побежали за очередной бабочкой для вашей коллекции.

– Не думаю, – ответил Алан. – А где вы жили раньше?

– В огромном городе, мой дорогой. Конечно, в Лондоне. И конечно, была любовная связь, жгучая страсть до потери пульса.

– Как у Мэгги.

– Интересно, что вы об этом вспомнили.

– Три года… Ее парень был женат.

– У меня было по-другому. Мой любовник шел на все, чтобы не жениться. Очень осторожный молодой человек. Снял с девочки пеночки, такие сладкие для него поначалу, а потом исчез, вонючка. Длилось это года два.

– А что потом?

– Великое отступление от Москвы на запад. Работа в Гемпстеде сиделкой, паровые омлеты, вечные насморки, аспирин, горячий джин… Потом одна моя подружка поведала мне о Томми Линсдейле и клубе «Юнайтед Фэбрикс». Она уже проводила там вечера. Я потратила последние сбережения на костюм, шляпку, туфли, приличную косметику, приехала сюда с девятью фунтами в кармане и настояла на свидании с Томми. Таким образом я получила работу в торговом отделе, а очень скоро мне пришлось заняться торговлей дешевыми девчонками для вечеринок. Я сама несколько раз выступала в роли хозяйки закрытых вечеров. Иногда в клубе, а порой и здесь, в этой квартире.

– Это квартира Линсдейла?

– Нет. Этот многоквартирный дом принадлежит попечительскому управлению развития Бекдена, которому патронирует – вы понимаете меня, Алан? – «Юнайтед Фэбрикс». Поэтому, когда они поймут, что я им больше не ко двору, меня выставят вон, и все.

– Может быть, вам лучше уйти самой?

– Глупости.

– А вам приятно в постели с этим Линсдейлом?

– О, прекратите.

– А что вы скажете о девицах, которых поставляете для вечеринок?

– Вы же слышали, что я о них сказала. И хватит об этом! – Джилл вдруг вскочила, покраснев от гнева. – Мне уже достаточно наговорили этот мерзкий Солт и ваша сестра! Если вы добавите хоть слово… Лучше уходите!

Он встал, подошел к ней совсем близко и с высоты своего роста уставился в лицо Джилл. Она, подняла на него настороженный взгляд.

– Не трогайте.

– Что вы имеете в виду?

– Не вздумайте меня обнять. Я не в том настроении. Не обещаю боксерской схватки, но я умею постоять за себя. Так что лучше сядем и продолжим наш приятный разговор, но без провокационных вопросов и благих пожеланий. Или можете убираться.

Длинные руки Алана стиснули ее плечи так, что она даже не стала пытаться вырваться.

– Не будет ни схватки, ни объятий. Джилл. Я не коснусь вас больше, не коснусь до тех пор, пока вы сами не попросите меня об этом. Я говорю серьезно. – Он отпустил ее и сел на место. – Я пришел не за тем, чтобы провести с вами ночь.

– И вообще не для того, чтобы встретиться со мной, да?

Резко прозвенел дверной звонок.

– Ах, черт! – вскрикнула Джилл и пошла открывать.

Алан услышал женский голос:

– Дорогая, это всего лишь я.

Гостье ответила Джилл:

– О Боже, это ты.

– Ты не одна? Я ревную! Ну-ка пропусти, дай мне пройти.

Опередив Джилл, в комнату вбежала девушка лет двадцати. Ее узкое личико казалось несколько помятым и отечным. На ней были роскошная меховая шубка, черный свитер и линялые синие джинсы. Она уставилась на Алана, открыв рот.

– О, мужчина. А он ничего, дорогая. Слушай, если тебе надо…

Отрывисто и холодно Джилл проговорила:

– Алан Калуорф – Эрика Доннингтон.

– Какой серьезный джентльмен. Но смотрится неплохо, – заявила Эрика. – Ах, дорогая, ты же меня знаешь, я ведь не обращаю внимания на мужиков.

Типичная невротичка, да к тому же изрядно навеселе.

– Дорогая, мне нужен хороший глоток джина с тоником.

– По-моему, ты уже достаточно наглоталась.

– Джилл, дорогая, это была такая гадость. Одна девчонка затащила меня в клуб «У Баззи», ну, знаешь, где заправляет этот толстяк – бззз, бззз… Они не представляют, что такое настоящая выпивка, подают какую-то лимонно-апельсиновую дрянь, но по знакомству могут подкинуть бутылочку. Правда, даже джин там какой-то странный. Мне кажется, сам старина Баззи его и гонит. – Она налила себе в стакан куда больше джина, чем тоника, и выпила одним махом. – Ну вот, теперь другое дело.

– Идиотка, зачем ты туда ходила?

– Я же тебе сказала, я пошла с одной девчонкой, но эта дура оказалась такой недотрогой, ужас один… – Эрика подошла ближе к Алану. – Давайте поговорим?

– Давайте, мисс Доннингтон.

– Зачем так официально. Зовите меня просто Эрика, весь город так меня зовет. И другие города тоже. Вас не удивляет, что Джилл груба со мной? Не заметили? Должны были заметить. Все потому, что я влюблена в нее, а она не хочет меня любить.

– Сядь и замолчи, Эрика, – сердито сказала Джилл.

– Как вас зовут? Алан? Алан, а с вами такое было? Вы любите кого-то, а вас – нет.

– До сих пор этого не случалось, – ответил ей Алан. – Правда, возможно, я слишком самоуверен. Но сейчас, мне кажется, такое вполне может произойти.

Он посмотрел на Джилл, но та сморщила носик и медленно покачала головой. Алан почувствовал, что она хочет предупредить его, чтобы он не болтал лишнего в присутствии Эрики. Джилл смотрела на нее с явным отвращением. Но Алан решил, что следует все же что-то сказать.

– Эрика, сэр Арнольд Доннингтон – ваш отец?

– Да. И это ужасно.

– Почему?

– Вы его не знаете.

– Да, не знаю.

– А кого вы знаете?

– Ну, примерно человек пятьсот – шестьсот.

– Господи, да откуда же столько знакомых?

– В основном из университета, я там преподаю.

– Так и знала! А я чуть было туда не поступила, чтобы угодить папочке, но потом подумала, к чему мне эта волынка, тем более папочка не особо старается меня порадовать. – Она притянула к носу прядку волос и дунула на нее. – Ну а что вы тут делаете? Пытаетесь трахнуть Джилл, пока нет Томми Линсдейла?

– Нет, не пытается! – резко бросила Джилл.

Эрика взмахнула рукой, в которой она держала стакан, и половина джина выплеснулась на пол.

– Я не с тобой говорю, дорогая! Вам нравится Джилл, Алан? Она нравится большинству мужчин. Так в чем дело?

– Да ни в чем.

И тут зазвонил телефон.

– Дональд, дорогой, я тебя слушаю. – В любезном тоне Джилл явственно слышалась ядовитая нотка. – Слабоумный доктор Солт уже ушел. Этот придурок только разок взглянул на нас и увидел насквозь. Нет-нет, не надо. Он сам рассказал мне в деталях, что думали и что говорили вы с Джорджем. Однако вышло все наоборот. Да, и еще, дорогой, если ты собираешься играть дальше, то, пожалуйста, без меня. Да, оставь меня в покое. Да, я чертовски испугалась. Это был просто ушат холодной воды. Доктор Солт не из тех, кому можно морочить голову. Эйриксон? И не надейся. Солт сейчас у него в гостях. Самое лучшее, что мы можем сделать, дорогой мой Дональд, это сидеть тихо, как мышки. Пока!

– Что случилось, дорогая? – заинтересовалась Эрика.

– Ничего особенного. Клубные дела.

– А кто такой доктор Солт, вы так много о нем говорите?

– Кто это мы?

– Ты, Дональд и мой папочка. Вчера вечером, только я собралась уходить, кто-то позвонил. Папочка взял трубку, и мне было слышно, что он как сумасшедший твердит о каком-то докторе Солте. Кто он? Откуда? И вообще мне нужен новый доктор. Так надоел этот старикашка Беннет. Почему бы не послать за доктором Солтом?

Джилл рассмеялась.

– По-моему, ничего смешного. – Эрика повернулась к Алану. – А вы его знаете?

– Встречался. Но думаю, не стоит посылать за ним. Он закончил практиковать здесь.

– А из-за чего тогда вообще такой шум по поводу него? К чему этот разговор Джилл с Дональдом Дьюзом? И чего мой отец голову ломает? Подождите, не рассказывайте, мне нужно пойти облегчиться…

Как только Эрика вышла, Джилл бросилась к Алану и, коснувшись пальцами его щеки, жарко зашептала:

– Вы должны сделать вид, что действительно остаетесь здесь на ночь. Иначе Бог знает когда она уйдет. Пожалуйста, оставайтесь.

– Спасибо за любезность. – Алан прижал ее ладонь к своему лицу.

– Ну что ж, я подошла первой и сама попросила тебя остаться, стало быть, можно поставить крест на всех торжественных клятвах.

Так Алан остался у прекрасной Джилл.

Глава седьмая
ЭЙРИКСОН И ДРУГИЕ

1

Эйриксон жил в одном из особняков, которые они проезжали по дороге в клуб «Юнайтед Фэбрикс». Дверь открыла высокая светловолосая девушка с бесцветной улыбкой. Она проводила их через холл в гостиную. Мэгги решила, что они попали в какой-то рекламный проспект. Комната, казалось, была обставлена и убрана специально для фотосъемки, а ее обитатели, разодетые, как супермодели, уже словно позировали незримому фотографу. На миссис Эйриксон были очаровательные бирюзовые бархатные брючки и блуза в синюю клетку. Она вышивала. Эйриксон в продуманно-небрежном костюме для дома листал иллюстрированный журнал. Светловолосый и ладно скроенный, он принадлежал к тому безликому американо-скандинавскому типу, который Мэгги нередко доводилось видеть в лондонских конторах, и не только в них, – преуспевающие, не знающие сомнений люди, не имеющие ничего общего с обычной публикой.

Доктор Солт, как она поняла, тут же вернулся к своей роли маленького человека, желающего нравиться сильным мира сего. Он долго извинялся, что приехал так поздно, извинился, что приехал с Мэгги, и казалось, вот-вот начнет извиняться за сам факт своего существования. Миссис Эйриксон была крайне любезна, но вскоре заявила, что ей необходимо переговорить с Эльзой, которая совсем недавно в их доме и которую нужно еще так многому учить. Она вышла, видимо, к той самой скандинавке-горничной, что встретила их в холле. Мистер Эйриксон был сдержанно вежлив, он рассадил всех так, чтобы новые «модели» не испортили очередного рекламного снимка, однако не предложил даже чаю. Впрочем, эта гостиная предполагала рекламу мебели и предметов роскоши, а не напитков.

– Итак, доктор Солт, что вас беспокоит? – спросил Эйриксон таким тоном, словно он был врачом, а доктор – его пациентом.

Несмотря на фамилию с намеком на шведское происхождение, скандинавскую внешность и прочее, он говорил по-английски без всякого акцента, как уроженец Средней Англии.

Доктор Солт уставился на хозяина дома тяжелым взглядом, и Мэгги поняла, что он решил отбросить роль скромника.

– Где Норин Уилкс, мистер Эйриксон?

– Извините, доктор Солт, я не имею об этом ни малейшего представления.

Конечно же, Эйриксон не из тех, кого можно, припугнув, заставить в чем-то признаться.

– Вы знаете, о ком я говорю?

– О да. Я видел ее несколько раз с Дереком Доннингтоном. Она ваша пациентка?

– Была. – И доктор Солт вновь рассказал историю исчезновения Норин, пояснив, почему он, врач, вынужден ее искать. – После вечеринки двенадцатого сентября…

– Я не имею к этому никакого отношения. Ведь вы говорите о приемах в клубе «Юнайтед Фэбрикс», не так ли? Я ими не занимаюсь, хотя Томми Линсдейл, мой патрон, настаивает на этом. Сейчас его нет в городе, но, когда он бывает в отъезде, этими делами ведает одна из его помощниц, Джилл Фринтон. Но, как я понимаю, Норин Уилкс не было на вечеринке двенадцатого сентября. Вы справлялись в клубе?

– Да. Сегодня. – Солт ничего не добавил, хотя Эйриксон, видимо, ожидал услышать что-то еще. Вынужденный продолжать разговор, Эйриксон небрежно заметил:

– И конечно, вы выяснили, что девушки там не было?

– Я выяснил, что она там была.

Мэгги поняла, как умно и точно был рассчитан этот удар. Каким бы ни был ответ, Эйриксон уже не мог держаться так же надменно и независимо, как прежде, он явно сдавал позиции.

– Вы уверены? – Удивление было плохо сыграно Эйриксоном. – Я спрашиваю, потому что звонил Дьюзу, он обещал мне посмотреть в своей книге, а потом сообщил, что ее в клубе не было…

– А почему вы ему звонили? – мягко спросил доктор Солт.

– А почему я не мог ему позвонить?

– Смотрите, что получается, мистер Эйриксон. Вы не занимаетесь приемами в клубе «Юнайтед Фэбрикс», следовательно, вы не ответственны и за Норин Уилкс.

– Конечно.

– Тогда почему вы звоните Дьюзу и спрашиваете, была ли она на вечеринке три недели назад?

Если Эйриксон и осознал, что ему вновь придется отступать, то вида не подал. Но Мэгги поняла – эти двое скрестили шпаги.

– Никаких секретов тут нет. Как официальное лицо, отвечающее за связи с общественностью, я вынужден заниматься не только делами самой компании, но и клуба. Ведь так?

– Не совсем так. Двенадцатого сентября некая девушка то ли приходит, то ли не приходит на вечеринку. Это имеет отношение к связям с общественностью?

Эйриксон слабо улыбнулся.

– Не стоит давить на меня, доктор Солт. – Он посмотрел на Мэгги. – Простите, я не понимаю, каким образом ваши интересы, мисс…

– Калуорф. Мэгги Калуорф. – Она заметила, что доктор Солт ей кивнул, и продолжила: – Видите ли, мистер Эйриксон, мой отец приехал в Бекден в понедельник. Он интересовался Норин Уилкс. С тех пор мы не знаем, где он. Нам непонятен и его интерес к этой девушке. Но доктор Солт считает, что мой отец, очевидно, заходил в клуб «Юнайтед Фэбрикс», чтобы разузнать о Норин. Все это так странно.

– Мне тоже это кажется странным, мисс. О вашем отце я вообще ничего не знаю и фамилию Калуорф слышу впервые.

На сей раз, похоже, он был вполне искренним, или же его следовало считать выдающимся актером.

– Я верю вам, – снова вступил в разговор доктор Солт. – Но разве я на вас давлю? Действительно, какое отношение имеет обычная вечеринка и какая-то Норин Уилкс к связям с общественностью?

– С любой точки зрения никакого.

– И зачем спустя три недели звонить по этому поводу Дьюзу?

– Затем, что я работаю на сэра Арнольда Доннингтона, – с раздражением выпалил Эйриксон. – Я им восхищаюсь. Это большой человек. Необыкновенно внимательный к нуждам общественности. Никто так не заботится о городе, никто так не работает для него! Что случится, когда вы уедете из Бекдена, доктор Солт?

– Ровно ничего.

– Отдаю дань вашей скромности. Но если в Бекдене не будет сэра Арнольда, город рассыплется на куски.

– Иногда мне приходит в голову, что это было бы не так плохо. И что же, вы готовы сделать что угодно для сэра Арнольда только потому, что искренне восхищаетесь им?

– Да, я им восхищаюсь. И к тому же дорожу своим местом. «Юнайтед Фэбрикс» платит мне больше, чем я стою. Это, если хотите, новый вид тирании. Тирания повышенного оклада. Вы привыкаете к жизни с высоким уровнем доходов, к этому привыкает и ваша семья. И вот ловушка захлопнулась. Вы понимаете, о чем я говорю. В итоге даже очень мягкий человек становится жестоким и неразборчивым в средствах.

Солт принялся раскуривать трубку.

– Интересно, – проговорил он, выпустив колечко дыма, – зачем вы мне об этом рассказываете?

– А чтобы объяснить: мне есть что терять.

– Это предупреждение?

– Вы же умный человек, а не просто мелкий специалист широкого профиля. Умный человек, а ведете себя глупо.

– Почему вы так считаете?

– Да потому, и вам это прекрасно известно, что вечеринку двенадцатого сентября нельзя считать обычной. Ведь именно в ночь с двенадцатого на тринадцатое Дерек Доннингтон стал жертвой несчастного случая. Да, он застрелился, но не стоит громогласно объявлять об этом: у вас сразу могут начаться неприятности. Вот почему я считаю, что вы ведете себя глупо. То, что вы сейчас делаете, может привести к серьезным осложнениям. Я откровенен с вами. Многое зависит, конечно, от сэра Арнольда. Его единственный сын разнес себе череп, а он прикрыл это дело. Я его не осуждаю и вам не советую.

– Я никого не осуждаю, мистер Эйриксон. Я только хочу узнать, что произошло с Норин Уилкс.

– А мне плевать на нее! Какие меры принял сэр Арнольд, чтобы она немедленно исчезла со сцены, мне неизвестно. Он мне об этом не говорил. Так что тут я не имею возможности чем-нибудь вам помочь. Могу поклясться, что ничего не знаю о судьбе Норин Уилкс.

– Так. – Солт помедлил некоторое время. – Придется вам поверить. Вы верите ему, Мэгги?

– Видимо, придется.

– Вот именно. Мы пришли к общему выводу, мистер Эйриксон.

– Очень рад, что смог удовлетворить вас. – Эйриксон сделал то движение готовящегося встать человека, которым обычно заставляют и гостей подняться со стульев.

– Минутку, – доктор Солт запыхтел трубкой. – Еще пара вопросов. Не представляю, чтобы Доннингтон сам мог просить вашего приятеля Дьюза подделать книгу.

– Он и не просил. Это сделал я.

– Я так и думал. Но зачем?

– Мне было приказано охладить ваш пыл.

– Знаю. И все-таки почему?

– Хватит, дружище. – У Эйриксона кончилось терпение. – Я уже сказал вам, что случилось в ту ночь. Для сэра Арнольда совсем ни к чему, чтобы кто-то вроде вас ходил по городу и задавал всем лишние вопросы. Нет вопросов – нет и скандала.

– Не понимаю, – рассчитывая именно на то, чтобы окончательно вывести Эйриксона из терпения, повторил доктор Солт, – не понимаю, какого скандала вы боитесь? Я не полицейский, не репортер…

– Я сказал вам все, что я знаю.

– Значит, теперь я должен задать свои вопросы Доннингтону?

– Он и разговаривать с вами не станет. Вам еще и предъявят иск за клевету, если вы начнете утверждать, что его сын – самоубийца.

– Ну, Мэгги, нам пора, – сказал доктор Солт. – Спасибо за теплый прием, мистер Эйриксон. Не хочу делать вид, что понял все. – Он жестом пригласил Мэгги пройти вперед и бросил через плечо: – По-моему, вы пытаетесь защититься от скандала, которого нет. Помогаете Доннингтону прикрывать пустое место. Но кто же наконец ответит на мой простейший вопрос? Вы можете сами от моего имени задать его Доннингтону. Где Норин Уилкс? Спокойной ночи.

2

Они вернулись домой к доктору Солту, к книгам, пластинкам и китайскому чаю.

Доктор предложил Мэгги отвезти ее в Хемтон прямо от Эйриксона, но она очень устала, и ее просто тошнило от мысли, что придется встретиться с матерью, которая, конечно, еще на ногах – ведь сейчас всего половина одиннадцатого. И конечно, она засыплет ее вопросами, а Мэгги уже не могла бесконечно повторять имя Норин Уилкс и все остальное, не говоря уже о том, что она не знала, как объяснить матери отсутствие Алана.

Пока доктор Солт заваривал чай, Мэгги позвонила домой, чтобы предупредить, что они с братом вынуждены задержаться. Мать сообщила ей, что она побывала в полиции. Не то чтобы там с нею обошлись невежливо, но дали понять: если всех отсутствующих двое суток мужей считать без вести пропавшими, то полицейский участок превратится в сумасшедший дом. Миссис Калуорф страшно обиделась: в конце концов ее муж не какой-нибудь проходимец. Но что она могла поделать. Потом мать поинтересовалась, что именно задерживает Мэгги и Алана в Бекдене.

– Исключительно дела отца, – холодно ответила ей Мэгги.

Потом, уже за чаем, она спросила Солта:

– Как вы считаете, доктор, я правильно сделала, не рассказав маме о Норин Уилкс?

– Если бы вашей матушке можно было рассказать все, вы сейчас не спрашивали бы меня, правильно или нет вы поступили. Так что ответ на ваш вопрос очевиден.

– Спасибо. Но имейте в виду, между моим отцом и Норин не могло быть никаких сексуальных отношений, – категорически заявила Мэгги.

– Да, возможно. Я склонен согласиться с вами, хотя, по сути, совсем не знаю вашего отца.

– Это очень добросовестный, трудолюбивый, скромный книготорговец.

– Допустим. К тому же Норин слишком молода. Нет, там что-то другое. Может быть, он знал ее родителей? Отца или мать? Кстати, он часто ездил в Бекден?

– Раз или два в месяц. Он не любил ваш город. А почему вы решили, что он заходил в клуб «Юнайтед Фэбрикс»?

– На это указывало поведение бармена и Дьюза. Когда я четко произнес фамилию Калуорф, бармен промолчал, а мистер Дьюз, вообразив себя большим ловкачом, эдак небрежно бросил: «Надеюсь, с ним не случилось ничего дурного». – Доктор Солт точно скопировал интонацию и манеру Дьюза.

– Какая у вас хорошая память! – восхитилась Мэгги. – Я бы не смогла так точно повторить, что он сказал и как.

– Хорошая память экономит время. Я думаю, ваш отец отправился в клуб «Юнайтед Фэбрикс» после разговора с Пегги Пирсон. Что произошло после этого, я, конечно, не знаю. Но раньше я никак не мог понять, что именно насторожило этих деятелей. Ваше появление сегодня днем кое-что проясняет. Розыск Норин Уилкс начал не я. Это сделал ваш отец. Но затем что-то произошло.

– С моим отцом?! – с испугом воскликнула Мэгги.

– Не думаю, что с ним произошло что-то страшное. Не волнуйтесь.

– Почему вы так считаете?

– Да потому, что такой тип, как Дьюз, не сумел бы этого скрыть. Он должен был бы смертельно испугаться, как только я назвал вашу фамилию. Однако он, бесспорно, что-то знает.

– Мама сказала, что ходила сегодня вечером в полицию, но там не приняли ее всерьез.

– Напрасно она на это рассчитывала. Вы знаете характер и привычки вашего отца, а полицейские – нет. Между прочим, завтра я снова буду разговаривать со старшим инспектором Гарстом, и очень серьезно.

– Завтра магазин закрывается рано. Можно я приеду к вам? Мне бы хотелось быть в курсе дела. Теперь я уверена, что мой отец связан с делом Норин Уилкс. Не хочу быть навязчивой, но, может быть, я смогу принести какую-то пользу? – Она умоляюще посмотрела на доктора.

– Хотите еще чаю? – Он взял ее чашку. – Хорошо. Буду рад вас видеть. Я живу бобылем, но одиночество переношу плохо. Жду вас завтра к трем, Мэгги.

– Спасибо, – поблагодарила она и за чай, и за приглашение. – Только не будем так много говорить о Норин Уилкс. Конечно, я не могу быть безразличной к ее судьбе из-за моего отца. Меня просто в дрожь бросает, когда я о ней думаю. А вы, доктор, правда верите этому Эйриксону, когда он заявляет, что ничего не знает о случившемся с ней?

– Он действительно не знает. Потому что не хочет знать. Готов в этом поклясться, Мэгги. Но это не помешает мне добиться своего и выяснить, что же произошло с Норин. Хотя мне будут всячески мешать.

Мэгги допила вторую чашку и поняла, как она измоталась за этот день. Больше всего ей хотелось сейчас оказаться дома в собственной постели.

– Наверное, мне пора домой, доктор. Или прежде я должна позвонить Алану?

– Не стоит, Мэгги. Дайте ему шанс.

– Шанс? Шанс влюбиться в женщину подобного сорта?

– Бывает и хуже.

– Хуже? Кто? Проститутка по вызову?

– Джилл не так дурна, как хочет казаться. Я считаю, она очутилась здесь потому, что в прошлом какой-то мужчина плохо обошелся с ней. Скорее всего, это произошло в Лондоне.

– Это не оправдание! Она шлюха и сводница! – вспылила Мэгги.

Уж не выдала ли она себя? И как расценивать испытующий взгляд Солта? А впрочем, не стоит придавать этому значения. Тем более что доктор Солт почти не отреагировал на вспышку Мэгги и скептически заметил:

– Скорее всего, ваш брат валяет дурака. Но так или иначе, нам это на руку.

– Чепуха. Я не дам и ломаного гроша за то, что он сможет что-то выведать у этой девицы. Ей же нельзя верить. Но мне пора, доктор Солт. Я чувствую себя совершенно разбитой. Слишком много событий за один день. И событий не слишком приятных.

Он не сказал ей ничего. Даже когда по дороге она вдруг самым жалким образом расплакалась. Наверное, несколько добрых слов были бы тут к месту. Но доктор Солт молча вел машину, не замечая, что его трубка давно потухла, и все думал, думал, конечно же, об этой Норин Уилкс.