Текст книги "Доктор Солт покидает город"

Автор книги: Джон Бойнтон Пристли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Лучше и за руль не садиться?

– Я говорю лишь о вашей нелепой страсти изображать из себя детектива.

– А, понял. Если на меня нападут, вы не станете вмешиваться?

– Здесь не Чикаго.

– Ничего, скоро Бекден составит ему конкуренцию. Где вы живете, полковник Рингвуд? Я не занимаюсь травмами, и то мне довелось лечить здесь людей, зверски избитых и искалеченных, у некоторых из них были огнестрельные ранения. Трое моих пациентов оказались инвалидами на всю жизнь. И вы хотите сказать, что это вполне благопристойный город?

– В таком случае что же вас в нем удерживает? Ладно, я сказал вам все, что считал нужным.

– Но вы еще могли бы узнать, почему молодого Доннингтона нельзя считать убийцей. Хотите?

– Нет! – взвыл полковник. – От ваших умозаключений повеситься можно! Я уже задавал вам вопрос, есть ли у вас доказательства для суда присяжных? У вас их нет! – Полковник строевым шагом направился к двери, даже не взглянув на Мэгги, у которой просто вытянулось лицо от всего услышанного и пережитого за эти полчаса.

Она повернулась к Солту. Но он не видел холодного и замкнутого выражения ее лица. Он так тщательно раскуривал свою трубку, словно в этом сейчас заключался для него весь смысл жизни.

Ей надоело ждать, пока он заговорит, и она заговорила сама:

– Не думайте, что я на стороне этого типа. Я всегда буду против него, кем бы он ни был. Но, по-моему, вы ведете себя как идиот.

Эти слова вырвались у нее, прежде чем она осознала, что говорит. Мэгги даже испугалась. Особенно когда он поднял на нее глаза, сурово сдвинув свои густые брови. Но тут же его смуглое лицо озарилось улыбкой:

– Я так и знал, что вы сочтете меня идиотом, Мэгги. В отношениях любой пары – я имею в виду мужчину и женщину – наступает такой момент, когда каждый воспринимает другого не то как дурака, не то как ребенка. К счастью, обычно это быстро проходит. Или люди расстаются. Но в тех случаях, когда между мужчиной и женщиной много общего…

– А вы считаете, между нами много общего?

– Не знаю, но… Впрочем, сейчас мы говорим не об этом.

– Ладно, – нетерпеливо бросила Мэгги. – Если вы хотите знать, почему я считаю ваше поведение идиотским, я скажу. Сначала вы говорите, что собираетесь уехать в отпуск, а после этого вообще искать себе работу за тысячу миль отсюда. Потом заявляете, что никуда не уедете, пока не докажете свое. Но если вы все равно собираетесь уезжать, зачем вам идти на риск ради этих доказательств? Тем более что никто, решительно никто не нуждается в ваших хлопотах. Норин уже нет в живых и Дерека тоже. Полиция счастлива – ведь существует такая удобная версия об убийце, который сам себя наказал. Мне не нравится этот полковник, но в его словах есть здравый смысл. Не вмешивайтесь. Норин Уилкс и Дерек Доннингтон умерли, и хуже этого с ними уже ничего не может случиться. Но я не знаю, что может случиться с вами. Да все что угодно! И если вы лезете на рожон только из упрямства, мне просто страшно!

– Вы все сказали? – Солт совсем не выглядел обиженным. Он был спокоен и тих, и это особенно выводило Мэгги из себя.

– Да, – с вызовом ответила она. – Хотя я и могла бы продолжать!

– Женская логика. Не надо будить спящую собаку.

– Ну что ж, если вам это нравится…

Зазвонил телефон. Солт снял трубку.

– Кто хочет со мной говорить? – спросил он кого-то на другом конце провода. – Ах, мистер Эйриксон. Ну разумеется, я с ним поговорю. Добрый день, мистер Эйриксон. Чем могу быть полезен? Что же еще вы можете для меня сделать? Повторите. Я не ослышался? Чек на семьсот пятьдесят фунтов за услуги я могу получить сегодня же? Верно? Короче говоря, вы даете мне семьсот пятьдесят фунтов, лишь бы я занимался только своими делами. Но должен заметить, что я занимаюсь своим делом и поэтому вынужден отклонить ваше любезное предложение. Я не стесняюсь. Просто, уезжая, хочу оставить после себя все в чистоте и порядке. По-моему, это нормально. Нет-нет, из этого ничего не выйдет. Оставим полковника Рингвуда, он тут ни при чем. Да, он очень глуп. А Гарст, бесспорно, честный малый. Он не стремится кого-то обмануть, он только старательно обманывает сам себя. Впрочем, стремление к самообману – самый большой порок британцев. Вы не замечали? Ну что ж, придется вам это проглотить. Предупреждаю, самое лучшее лекарство всегда горькое. Но вылечивает даже врожденные пороки. Представьте себе: юноша любит девушку. Они приходят на вечеринку, потом убегают с нее в пустой заброшенный дом, где они и раньше занимались любовью. Но в этот вечер юноша вдруг почему-то превратился в маньяка, задушил любимую девушку и изуродовал ее тело. В этом маниакальном состоянии он, однако, поступает вполне разумно. Решив припрятать труп, он находит нишу в стене, которую потом нужно заделать, да еще оклеить обоями, подобрав их по рисунку. Каково? Но этого мало. Пребывая в том же маниакальном состоянии, он возвращается домой и стреляет в себя. Да если бы даже у меня не было никаких доказательств – а они у меня есть, – я бы никогда не принял на веру такую историю. Я стыдился бы всю оставшуюся жизнь, если хотя бы для вида согласился с этой версией. Спасибо за звонок, мистер Эйриксон. Советую вам порвать чек. До свидания.

– Если вы внимательно слушали, Мэгги, – Солт в упор посмотрел на нее, – то это и мой ответ вам. Конечно, самомнение и упрямство, о которых вам известно, играют здесь свою роль.

– И эти деньги тоже, – подхватила она. – Какое расточительство. И все ради своей излюбленной теории!

– Хорошо. – Его голос уже звучал холодно и сухо. – Если я знаю, что по городу бродит маньяк, как я могу спокойно уехать из этого города, ведь «Бекден ивнинг пост» до меня не дойдет, и я так и не узнаю, изловили убийцу или число его жертв растет.

– Да, с этим трудно не согласиться, – сказала Мэгги. Ей уже было неловко за то, что она наговорила. – Действительно, если молодой Доннингтон был маньяком, он мог наделать много дел. Но если Дерек не убийца, значит, безумец до сих пор на свободе. Только где взять доказательства? Вы же не сможете их найти, сидя здесь.

– А вы считаете, я должен бегать по городу, отыскивая отпечатки пальцев и собирая окурки? Это не мой метод, дорогой доктор Ватсон. Мой метод в том, чтобы бросить пару слов и наблюдать, как на эти слова реагируют окружающие, как они начинают волноваться, как у них поднимается давление, какие шаги они начинают предпринимать. Они сами себя разоблачат, и мне ничего не нужно будет делать. Я буду сидеть здесь.

– Да, вы очень умный человек. Но ваш блеф слишком опасен. Скажите хотя бы для моего спокойствия, у вас действительно есть ключ к этой загадке?

– Дорогая мисс Калуорф, – она сразу поняла, что за налетом иронии скрывается нечто серьезное, – хотите – верьте, хотите – нет, но мне не хватает самой малости, чтобы завершить это дело и раскрыть тайну…

Договорить он не успел. Раздался страшный шум – звонки, стук в дверь, – вслед за чем появился мистер Баззи Даффилд.

3

– Прежде чем мы начнем трепаться, – с порога заявил он, – взгляните на мою красавицу. Бззз. Вы только посмотрите на нее. Как говорится, высший класс! На такой машине можно ехать в Букингемский дворец. Бззз.

Пришлось выйти за ним на улицу и полюбоваться на длинный черный автомобиль, припаркованный к краю тротуара.

– Представляете, получил с одного парня не деньгами, а этой красоткой. Он мне проиграл больше двух тысяч. Бззз. Чем не сделка? Покатаемся, а?

– Спасибо, Баззи, – ответил доктор Солт. – Но мне некогда кататься. Вот если Уитни отвезет в Хемтон семью Калуорф, я буду тебе благодарен. А мы в это время поговорили бы с тобой. Учти, мистер Калуорф был некоторое время нездоров, поэтому нужно везти его тихо и осторожно. Мэгги, взгляните, собрались ли ваши родители?

Мэгги обнаружила отца с матерью в гостиной, где они сидели, ломая головы над тем, что же происходит вокруг. Через пять минут она села с ними в машину и уехала домой. Она чувствовала себя несчастной, и только обязанность быть сегодня в магазине, чтобы привести вместе с отцом в порядок все дела, заставила ее отказаться от намерения (если бы, конечно, Солт попросил ее об этом) задержаться еще на пару часов в этом отвратительном, мерзком Бекдене. Однако, глядя в его лицо перед расставанием, она не могла понять, хочет ли он, чтобы она уехала с родителями потому, что нужна им, или потому, что сейчас она была бы для него только помехой. Что он задумал? Зачем явился Баззи? Неужели Солт считает, что она слишком глупа, чтобы и впредь оставаться его союзником? Но ведь она хочет только одного: чтобы у него не было неприятностей, неужели этот умник ничего не понимает? Она размышляла над возможным окончанием их прерванного спора, пока Уитни не остановил машину у входной двери ее дома.

После обеда они с отцом взялись за счета, сидя в маленькой задней комнате в магазине. Но вдруг отец, пристально глядя на нее, сказал:

– Я хочу кое-что с тобой обсудить, Мэгги. Думаю, сейчас самое подходящее время для этого.

– Давай, если ты не очень устал, папа.

– Не беспокойся, все нормально. Ты знаешь, я очень доверяю мнению доктора Солта. Мне кажется, он понимает меня как личность, а не воспринимает как объект для измерения давления, температуры и прочего. И он посоветовал мне продать магазин, как только подвернется хорошее предложение. Вообще он считает, что мне надо уйти на покой.

– Я уверена, он прав. Я не считаю, что он бывает прав во всем, но в отношении тебя…

– Ты хочешь сказать, что он заблуждается на твой счет?

– При чем тут я? – поспешно проговорила Мэгги. – По-моему, он вообще не обращает на меня внимания.

– Как раз наоборот. Однако сейчас мы говорим о другом. Я не рассказывал тебе, но мне уже давно сделали выгодное предложение насчет продажи магазина. А я мог бы консультировать в Бирмингеме моего старого друга Сайерса. Он в сто раз хуже меня разбирается в букинистических изданиях.

– Это ведь тебя вполне бы устроило?

– Да. С одной стороны, я смогу отдыхать, а с другой – у меня останется любимое и интересное занятие.

– Тогда почему у тебя какое-то сомнение в голосе?

– Из-за тебя, Мэгги, дорогая, – к ее удивлению ответил он. – Сегодня мы все обсудили с мамой и пришли к выводу, что для меня это лучший вариант. Но вот для тебя…

– Что – для меня?

– Что ты будешь делать без магазина? Насчет тех троих, – он кивнул на дверь, – я не беспокоюсь. Берта Чэпмен может вернуться в школу и, надеюсь, сделает это с радостью. Шейла всегда чувствовала себя здесь не на своем месте и, конечно, быстро найдет другую работу. Не знаю, как быть с Рэгом. Он просто создан для книжной торговли. Но я постараюсь получше его устроить. Ты же всерьез меня беспокоишь. Мне кажется, ты не хотела бы вернуться в Лондон к этой однообразной секретарской работе. Хотя в Хемтоне у тебя тоже выбор невелик. Но, может быть, ты хочешь найти работу в Бекдене?

– Ну уж нет! Я не желаю, чтобы меня прикончили в этом Бекдене, – выпалила она с жаром, удивившим ее саму. – Отвратительное место.

– Надеюсь, ты так думаешь лишь потому, что со мной там случилось несчастье, только и всего.

– Есть и другие причины, – торопливо ответила Мэгги. – Не стоит из-за меня волноваться, папа. Поступай так, как считаешь нужным, и не беспокойся обо мне. Серьезно, я рада, что ты решил продать магазин. Я сама в последнее время ощущала необходимость перемен. Мне хотелось заняться чем-то другим, хотя, по правде сказать, не знаю пока, чем именно.

– Доктор Солт намекнул мне…

– О чем? – резко перебила отца Мэгги. – Что он мог тебе сказать?

– Ну, разные вещи. Ты должна понимать.

– Нет, не понимаю, – сказала она еще более резко. Ее мучила эта неопределенность. – Так что же точно он сказал?

– Дай вспомнить. Ну, к примеру, – отец смущенно улыбнулся, – он сказал, что ты великолепная женщина, только вот настоящей жизни ты еще не пробовала.

– Он это сказал? Он что, так хорошо знает мою жизнь?

– Но, дорогая, он же проницательный человек с громадным опытом. Я думал, ты это заметила.

– Я заметила, – сказала она, отметая отцовский упрек прочь в мусорную корзинку, где ему и надлежало находиться, – что стала слишком нервной. – Впрочем, Мэгги тут же поняла, что ведет себя нехорошо, поэтому она немедленно извинилась, улыбнулась и сказала мягко: – Главное, чтобы ты не переживал из-за меня, папочка. Делай что хочешь, это твое право, ты его заслужил. Да поможет тебе Бог!

Она настояла, чтобы отец ушел из магазина пораньше, а сама осталась закончить дела и посплетничать с Бертой. Но дома ее вновь охватила тревога. Что с Солтом? Что еще он там творит? Почему к нему вдруг заявился Баззи? Что, в конце концов, там происходит, пока она болтается тут в Хемтоне в полном неведении? Мэгги несколько раз подходила к телефону, чтобы позвонить Солту, но все никак не могла на это решиться. Наконец она не выдержала и набрала его номер. Ей никто не ответил. И тогда она пулей помчалась на автовокзал.

В половине восьмого Мэгги уже звонила в дверь Солта. Никто не отзывался, и она поняла, что квартира пуста. Ощущая себя глупой, жалкой и никому не нужной, она побрела к ближайшей телефонной будке. Мэгги решила, что лучше всего будет поговорить с Баззи. Ее сердце учащенно билось – видимо, на нее плохо действовал задымленный «Юнайтед Фэбрикс» воздух Бекдена, – когда она дозвонилась до мистера Даффилда.

– Я хотела поблагодарить вас, – сказала Мэгги, – за заботу о моем отце. Машина просто чудесная.

– Ну что вы, мисс Калуорф, для меня это честь оказать вам, другу доктора Солта, маленькую услугу.

– Я о нем как раз и хотела спросить, – заторопилась Мэгги, опасаясь, как бы Баззи не положил трубку. – Никак не могу его найти. Вы случайно не знаете, где он?

– Знаю. Но это строго между нами. Бззз. Он переехал в отель «Беверли-Астория». Знаете его? Совсем новенький, с иголочки, на Ковентри-роуд? Если не отыщете доктора там, приходите ко мне в клуб. Но никому ни слова. Никогда не знаешь, кто начнет трепаться, за этими говорунами не угонишься. Бззз.

«Беверли-Астория» оказался самым модерновым отелем, в каком ей только приходилось бывать. Он действительно выглядел так, будто его только что вытащили из упаковочного ящика высотой в двенадцать этажей. И он был явно слишком большим для Бекдена. Мэгги решила осмотреться, прежде чем задавать вопросы о докторе Солте. Она заглянула в обеденный зал ресторана, обменялась приветствиями с бледным мужчиной с нафабренными усами, который держал в руках меню величиной в квадратный метр. Мэгги решила не спускаться в гриль-бар, обещавший жаркое по-староанглийски, и с каким-то смутным чувством направилась в коктейль-холл. Здесь царил полумрак, из музыкального автомата лилась тошнотворная назойливая мелодия. Мэгги еще ничего не успела разглядеть при этом скудном освещении, но вдруг услышала голос Солта, женский смех и вслед за этим его смех, доносившиеся из противоположного угла зала. Мэгги сделала несколько осторожных шагов в этом направлении и увидела Солта и ту, что составляла ему компанию. Немолода, одна из тех зрелых, разбитных, красивых и много повидавших баб, которых нужно опасаться всегда и везде, особенно в барах, где мужчины хлещут сухой мартини словно воду. И тут Мэгги показалось, что ее ударили острым кинжалом прямо в сердце. Этот удар нанесла ревность.

Глава тринадцатая
ЧЕТЫРЕ ЗВЕЗДОЧКИ ДЛЯ ДОКТОРА СОЛТА

1

– Ну что, Баззи, – сказал доктор Солт, проводив Калуорфов. – Если ты решил поговорить, я готов тебя выслушать. Давай начистоту. Садись вот сюда. По-моему, это кресло как раз для тебя. – И он замолк, ожидая, пока Баззи устроится поудобнее и раскурит сигару.

– Сначала немного информации, док. Ходит масса слухов. Правда, ваше имя не упоминается. Однако мне хочется знать, что вы сами думаете об убийстве крошки Уилкс?

Доктор Солт кратко и доходчиво высказал свою точку зрения.

– Я так и знал. Бззз. Сегодня утром к вам приходили из полиции?

– Еще бы! Сам полковник Рингвуд. Он вышел из себя и чуть ли не объявил меня вне закона.

– Плевать, док. Потому что я уже об этом подумал. Бззз. Кабы сегодня не пятница, приставил бы к вам пару-тройку крепких парней. Но пятница и суббота – собачьи дни, так и жди поножовщины или драки в клубе. Эти ублюдки являются незнамо откуда, как с другой планеты. В эти дни мои ребята просто на части разрываются, рук не хватает всех разнимать. Как же с вами быть, док?

– Не волнуйся, Баззи.

– Не говорите так, док. Выход есть. Я хочу, чтобы вы разрешили мне оказать вам одну небольшую услугу. Как вы на это смотрите?

– Пока никак, Баззи.

– Только ради того, чтобы снять груз с моей души. Не то мне придется всю ночь наблюдать за этими танцами обезьян с колибри и при этом тревожиться о том, что, черт побери, здесь у вас происходит. А мне нужно думать о деле. Бззз. Поэтому сделайте мне одолжение. Не стоит вам оставаться здесь на ночь ни сегодня, ни завтра. Понятно? Бззз.

– Но пока я не уезжаю из Бекдена, Баззи.

– Да знаю я. Поэтому и прошу принять мою услугу. Я снял для вас номер в шикарном новом отеле «Беверли-Астория». Он открылся на этой неделе. В вашем распоряжении не просто какая-то там спальня, а целый номер на десятом этаже.

– Нет. Это мне не по карману. Да и тебе тоже.

– Да мне, будь я проклят, по карману снять целый этаж! Бззз. И не берите в голову, будто я выбрасываю бешеные деньги зазря. Отель еще пустой. Он для публики высшего сорта. Им нужны постояльцы, способные придать отелю вес, а я нужен паре директоров, которые много лет делают у меня ставки. Бззз. Берите ключи и вперед. Номер тысяча двенадцать. Там все новенькое, с иголочки. Роскошь. Четыре звездочки, самое оно. Почему бы не пошиковать, верно, док? А то посмотрите, что у вас здесь делается. Чтобы навести тут порядок, нужны либо трое дюжих мужиков, либо женщина. Бззз. Ладно, шутки в сторону. Я буду чувствовать себя куда лучше, зная, что вы сидите в отеле, а не здесь в ожидании какой угодно гадости в любую минуту. Примите от меня эту услугу, док. Бззз.

– Очень тебе признателен, Баззи, за беспокойство. Но этот отель не для таких людей, как я.

– Это последний крик. Гостеприимство космической эры. То, что нужно современным бизнесменам. Гостиница для законодателей мод. Разве вы не видели рекламу?

– Нет, Баззи.

– Отстаете, док.

– Я знаю.

– Я тоже поотстал. – Помолчав, Баззи бросил на доктора многозначительный взгляд. – Если с ней разделался не этот парень, то кто тогда?

– Я еще не уверен, не могу пока сказать. Не дави на меня.

– О’кей, док. Бззз. Зачем вы сказали им, что ее убили? Зачем притащили их к этому дому? Объясните. У меня уже мозги заржавели с этими игроками и бездельниками. Хочется послушать умного человека.

– Все это не слишком умно, Баззи. А произошло вот что. – И доктор Солт рассказал Баззи обо всех подробностях своего розыска. Он уже почти закончил, когда у дверей раздался сигнал автомобиля.

– Какой звук! – сказал Баззи, вылезая из кресла. – Надо было сначала прикрыться, док, а потом уж поднимать весь этот шум. Классные идеи – и на тебе. Так что давайте, док, перебирайтесь в «Беверли-Асторию». Десятый этаж, номер тысяча двенадцать. И конечно, если вы с мисс Калуорф захотите прийти ко мне в клуб, приглашаю от всего сердца. Правда, лучший вечер – завтра, добрая старая суббота.

– Самый веселый вечер, да, Баззи?

– Веселый? По-настоящему веселых вечеров теперь уже нет. Зато можно полюбоваться на психушку для спятивших обезьян. По-своему очень смешно. Бззз.

Когда Солт провожал его до двери, Баззи проговорил тихо и настороженно:

– Самое главное. Когда будете там, док, никто не посмеет загнать вам зубы в глотку. Вполне серьезно. Только будьте очень осмотрительны. Если они не смогли запугать вас, то попытаются сфабриковать ложное обвинение. Смотрите в оба. Если не увидимся сегодня вечером, завтра повидаемся обязательно. Идет, док?

– Конечно, Баззи. И спасибо за все.

Вне своих служебных обязанностей, и особенно в такое время, как сейчас, когда он ждал важных событий, доктор Солт не отличался особой методичностью. Он раскурил трубку и тут же затушил ее. Осмотрел несколько чемоданов в спальне, выбрал самый маленький и перенес его в гостиную. Поняв, что лучше было бы уложить чемодан в спальне, он бросил его на пол. Выбрал из стопки книг две и положил их в чемодан. Потом подошел к телефону, снял трубку, немного помедлил, положил ее на рычаг и раскрыл телефонный справочник. Найдя там Модный дом «Алисия», он набрал номер:

– Будьте добры, позовите миссис Мартон. Это доктор Солт… Привет, Элис, как поживаешь? Ну хорошо, хорошо. Ты по-прежнему намерена открыть филиал в Хемтоне?.. У меня есть для тебя девушка что надо… Это не телефонный разговор. Слишком многое придется объяснять. Составь мне компанию в коктейль-холле отеля «Беверли-Астория», он только что открылся. Около семи, идет?.. Очень хорошо… Что я задумал? Да так, на минуточку вообразил себя Господом Богом. Пока.

В задумчивости он вернулся в спальню, не понимая толком, с какой стати он туда пришел. Потом взял пижаму, халат и тапочки, в гостиной бросил их в раскрытый чемодан и отправился на кухню. Обследовав полки, а затем холодильник, он отыскал банку отличного французского лукового супа, остатки сыра «пармезан» и два апельсина. Больше ничего к обеду не нашлось. Содержимое банки он выложил в кастрюлю, отрезал хлеба, чтобы сделать тосты с сыром. Выпил немного чистого виски и понял, что созрел для того, чтобы принять предложение Баззи насладиться гостеприимством космической эры.

2

– Так, значит, вы не собираетесь покупать книги или пластинки? – спросил доктор Солт, обращаясь к первому посетителю, который явился к нему после полудня.

– Нет-нет, вот моя визитная карточка.

Высокий худой мужчина, представший перед Солтом, был одет в костюм цвета какао с молоком. На шее у него болтался галстук какого-то противного зеленого оттенка. Лицом мужчина несколько напоминал Данте, только изнуренного ночными бдениями, запоями и безденежьем. В общем, малопривлекательная личность. На его визитной карточке под бирмингемским адресом значилось: «Герберт X. Коулман – частное расследование».

– Но я не нуждаюсь в частном сыщике, – удивленно произнес Солт.

– Послушайте, доктор, я не из тех, кто ловит клиентов за полу, и в работе не нуждаюсь. Я просто хотел с вами по-дружески побеседовать с глазу на глаз в уютной обстановке. Согласны?

– Не согласен. Но проходите.

– Можно, я тут присяду? – спросил Коулман, косясь на раскрытый чемодан. – Упаковываетесь? Стало быть, очищаете территорию. И далеко вы собираетесь?

– Переезжаю в отель «Беверли-Астория» на пару суток.

– Для этого есть какая-то особая причина, доктор Солт?

– Да, к тому же мне это не будет стоить ни гроша. И еще должен вам сказать, что я – человек любознательный. Мне интересно познакомиться с гостеприимством космической эры.

– Не понял.

– А вам и не надо этого понимать. Или все же надо? У вас что, клиент в Бекдене?

Вместо ответа Коулман уставился на доктора в упор холодным, чуть ли не разоблачающим взглядом. Солт и сам умел так смотреть, да еще похлеще. Так они и не отводили глаз друг от друга, пока Коулман наконец не выдавил из себя:

– Я по поводу убийства Норин Уилкс. У меня есть собственная версия, которая должна вас заинтересовать. Итак, вы утверждаете, что девушку убил не ее поклонник?

– Откуда вы знаете об этом?

– Ходят слухи. Но у меня другая версия. Ее убили вы.

– Я?!

– Почему бы нет?

– Да хотя бы потому, что, будь я убийцей, наверное, я не стал бы всех уверять, что произошло преступление, а согласился бы с версией побега, мнимой беременности, чего хотите. И уж тем более не стал бы искать для полиции труп.

– Ну и что? Разве такое раньше не встречалось? Может быть, вы психопат, попользовались своей пациенткой, а потом разделались с ней. Вы собираетесь отсюда уезжать и хотите отвести от себя подозрения, поэтому начинаете ее активные поиски, но поначалу это не срабатывает. Тогда вы ведете полицию прямо к трупу. А когда вам говорят, что ее убил любовник, вы это отрицаете, поскольку это ваша работа. Ведь так?

– Ну и что дальше? Я признаюсь в убийстве?

– Возможно, нет. Смотря по тому, как далеко вы зашли.

– И как же далеко я зашел?

– Откуда мне знать?

– Это не ответ. Что же вы не подготовились к разговору? – Солт понял, что ирония не действует на Герберта X. Коулмана. – Можно было бы придумать что-нибудь позабористей.

– Могу попытаться. Я не надеюсь на ваше признание. Вполне достаточно того, что факт убийства выплыл наружу. Вы докажете, что мальчишка не убивал, и это вас успокоит. Вы уедете совершенно счастливый, отпраздновав свой отъезд в «Беверли-Астории». Что здесь неправильного?

– Все. Это полная чушь.

– Однако кое-кто может принять ее за правду. И тогда… Когда вы хотите уехать? Возможно, вам придется еще не одну неделю помогать следствию,как говорится в таких случаях.

– Я вас понял, – сказал Солт. – И мог бы решить, что вы просто рехнулись, но я знаю, это не так.

Раздался стук в дверь.

– Это, видимо, за книгами или пластинками. Извините, я очень занят, мистер Коулман.

– Спасибо за внимание, доктор Солт. Мы еще встретимся.

– Надеюсь, что нет. Всего доброго.

3

Доктор Солт следовал за молодым человеком, несущим его чемодан. Молодой человек говорил с бирмингемским акцентом и был одет в униформу, изготовленную, очевидно, еще к гастролям венгерской оперетты 1908 года. Они подошли к лифту. Кабина с открытыми дверями стояла внизу, внутри нее находилась среднего возраста пара, выглядевшая весьма возмущенной. Войдя в лифт, молодой человек нажал на кнопку с номером десять, и внутри нее загорелся огонек.

– Эта штуковина когда-нибудь поедет? – гневно вопросил джентльмен.

– Разумеется, сэр. Лифт автоматический. Нужно только нажать на эту кнопку, чтобы закрылись двери.

Молодой человек нажал, но требуемого эффекта это действие не произвело. Он нажал еще раз, а потом принялся давить на одну кнопку за другой в надежде, что что-нибудь произойдет. Но ничего не происходило до тех пор, пока в лифт не попыталась войти грузная запыхавшаяся дама, увешанная шляпными коробками. Двери лифта тут же ожили, двинулись навстречу друг другу и зажали любительницу шляп. Она отчаянно завизжала. Солт и венгерский оркестрант бросились даме на выручку. Оттянув створки дверей, они освободили ее от тисков, двери закрылись, и лифт двинулся наверх.

– Я должна выйти на втором этаже, – заявила дама с коробками. – Ни за что больше не буду пользоваться этим лифтом.

– Но именно такие модели лифтов предпочитаю современные бизнесмены и законодатели мод.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Я и сам не очень это понимаю. Кажется, мы прибыли. Следите за дверями.

Двери слегка разошлись и начали съезжаться и разъезжаться в стороны, словно приглашая даму поиграть.

– Пожалуй, надо решаться, – проговорила она и быстро прошмыгнула между на миг раздвинувшимися пошире створками, чуть не оставив, однако, в лифте одну из своих коробок.

Возмущенная пара хотела выйти на шестом этаже, но лифт смог остановиться только на седьмом. Чтобы не искушать судьбу, супруги вышли, предпочитая спуститься на свой этаж по лестнице.

Тут двери снова заклинило. Парень в венгерке принялся опять давить на все кнопки разом, но тщетно. К счастью, появился еще один оркестрант образца 1908 года, при попытке его зажать двери закрылись, и лифт благополучно достиг десятого этажа. Но расстаться с пассажирами отказался. Устав от его капризов, доктор Солт с размаху двинул по дверям ногой. Они тут же открылись. Вот что значит вовремя назначенный пенальти.

По дороге к номеру 1012 молодой человек обратил внимание на черный саквояж, который доктор Солт нес в руках.

– Вы врач? – спросил он.

– Но здесь я не как специалист.

– Возможно, это и так, доктор. Однако этажом выше живет дама, которой может скоро понадобиться медицинская помощь. А вот и ваш номер.

Гостиная была такая новенькая, что вполне могла бы стать украшением витрины мебельного магазина. Правда, для нее не потребовалась бы слишком большая витрина. Комната была так мала, что в ней хватило места только для телевизора и радиоприемника, а вплотную придвинутые к ним диван и два мягких кресла были сделаны не иначе как для карликов. Но, вероятно, именно так должна будет выглядеть гостиная году эдак в 2250-м, когда население Земли достигнет тридцати двух миллиардов и придется строить меблирашки высотой в три километра. Солт тут же возненавидел эту комнату. Спальня и ванная приглянулись ему больше, поэтому он дал сопровождающему, который ужасно суетился с его единственным чемоданом, два шиллинга, хотя собирался дать только один.

Оставшись в одиночестве, Солт принялся обследовать свои апартаменты, как животное в неволе, посаженное в новую клетку. Из окна его номера, как и было обещано в рекламе, открывалась нанорама Бекдена, от которой должно было «перехватывать дыхание». Однако, глянув в окно, Солт убедился, что с дыханием у него все в порядке.

Спальню украшала плохонькая акварель с видом Фонтейнского аббатства, а в гостиной висел коллаж из кусков гитары, бутылок и газеты, намалеванный кем-то, кто некогда мельком видел почтовую открытку с репродукцией раннего Брака. Солт попытался посмотреть телевизор, но тот шумно запротестовал по этому поводу, решив показать только череду волнистых линий, бегущих по экрану сверху вниз. Солт выключил телевизор, достал из чемодана губку и прочие туалетные принадлежности и направился в ванную. Туалетной бумаги там не оказалось. Осмотрев ванную, спальню и гостиную в поисках заветного звонка для вызова горничной, Солт убедился, что он действительно отстал от жизни и не попадает в ногу с требованиями современных бизнесменов и законодателей мод, для которых традиционный звонок остался в далеком прошлом. Солту ничего не оставалось, как подойти к телефону. У этого аппарата оказалась такая сложная система вызовов, что доктор в полной мере ощутил себя профессиональным связистом. Однако Солт так и не смог выяснить, как можно вызвать горничную с туалетной бумагой. Он позвонил в службу оператора и выяснил, что говорит со службой сервиса. После следующей попытки он попал в службу приема телефонограмм. В конце концов ему удалось дозвониться до оператора и сообщить взявшей трубку девушке, что в его номере нет туалетной бумаги. Та пообещала соединить Солта с экономкой, но вместо этого в трубке раздался раздраженный мужской голос: «Ах, Чарли обещает во вторник? Он всегда обещает во вторник», после чего наконец ему удалось поговорить с какой-то женщиной, которая слабым голосом пообещала доставить туалетную бумагу немедленно. Бумагу принесли через пятьдесят минут.

Между тем, не зная, куда себя деть, Солт решил принять ванну. Ванна была низкая, широкая, длинная, совершенно не приспособленная для чтения в теплой воде. Поэтому пришлось отложить «Следы прилива» Томлинсона, взяться за губку, намылиться и ополоснуться, думая при этом о человеке по фамилии Гибберсон, которого Солт не видел почти десять лет. Когда пришла пора вылезать из ванны, он понял, что дело это непростое. Солт был тяжелым, хотя он и не производил такого впечатления, а ванна очень скользкой. Правой рукой ухватиться было не за что, а, опираясь только на левую, подняться оказалось невозможно. Правда, на высоте полуметра над ванной в стене имелось углубление для мыльницы и рукоятка – добрая помощница для таких, как он. Солт изловчился, приподнялся, схватился за эту рукоятку, но она вместе с мыльницей и кусками штукатурки тут же отвалилась. Солт вполне мог свернуть себе шею, но отделался ушибленной коленкой. Забросив рукоятку в угол, злой, хромающий, Солт направился к телефону, обмотав бедра полотенцем. На сей раз он решил вызвать управляющего. Но его соединили с Бюро путешествий.