Текст книги "Девятнадцать писем (ЛП)"

Автор книги: Джоди Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Моё сердце тяжелеет, когда я рассказываю истории, стоящие за каждой фотографией. За время я научился жить со своей потерей, но желание снова быть с мамой никогда не уменьшается.

Наконец мы доходим до последней страницы. Фотография показывает наше последнее совместное Рождество. Я сижу на полу в окружении подарков и разбросанной обёрточной бумаги. Моя мама в шапке Санты держит веточку омелы над моей головой и целует меня в щёку. Я хмурюсь и сейчас ненавижу себя за это. Мне было всего одиннадцать, тот неловкий возраст, но я отдал бы что угодно, чтобы она сейчас сделала то же самое.

– Эй, – произносит Джемма, кладя руку мне на ногу, пока я смотрю на фотографию.

– Я принимал всё как должное, – шепчу я. – Я тогда понятия не имел, что это будет наше последнее Рождество.

– Ты не знал… никто из нас не знает, что ждёт за углом, Брэкстон. Жизнь такая непредсказуемая.

На глаза наворачиваются слёзы, когда я встречаюсь с ней взглядом.

– Разве это не правда?

Если бы несколько месяцев назад мне сказали, что мы с женой будем жить раздельно, я бы не поверил. Я думал, что нас никогда ничего не разлучит, наша связь была слишком сильной.

Она поднимает руку с моей ноги и кладёт её мне на щеку. Когда её взгляд опускается на мои губы, я, не колеблясь, прижимаюсь к её губам своими. На этот раз я не спрашиваю разрешения, мне нужно найти в ней утешение. Она всегда была моим успокоением, моим счастьем.

Я ошеломлён, когда она двигается, а затем забирается ко мне на колени и седлает меня. Мне тяжело сдерживаться и не брать на себя контроль, но я знаю, что должен позволить ей двигаться в своём темпе.

Когда её губы снова встречаются с моими, мои пальцы скользят в её волосы, и я слегка наклоняю её голову назад, углубляя поцелуй.

– Брэкстон, – выдыхает она мне в губы.

Сдержанность, которую я вынужден проявлять, заставляет меня снова чувствовать себя ребёнком, а не взрослым, который был глубоко близок со своей женой слишком много раз, чтобы считать. Сейчас перед ней ещё сложнее устоять, потому что я знаю, что упускаю.

У меня вырывается стон, когда она толкается бёдрами вперёд, ища трения. Мои руки опускаются на её талию, пока я медленно раскачиваю её тело на своём. Я уже знаю, что сегодня придётся снова принимать холодный душ, но дело не во мне, а в ней. Я хочу, чтобы она это испытала. Это то, чем прежняя Джемма не могла насытиться.

– Брэкстон, – её ногти больно впиваются в мои плечи, когда она ускоряется. Когда она отстраняется от поцелуя и наклоняет голову назад, её губы образуют идеальное маленькое «о». Я знаю, что сейчас произойдёт, потому что видел это выражение лица очень много раз за все годы. – О боже, – стонет она, продолжая двигаться на мне. – Ммм, – она практически скулит с приходом очередной волны. Требуются все силы, чтобы я не встал и не понёс её в нашу комнату.

Её тело слабеет и падает на моё.

– Что только что произошло?

Этот момент как дежа вю.

– У тебя был оргазм.

Я понимаю, что она в ужасе, когда она утыкается лицом мне в грудь.

– Должно быть, ты считаешь меня идиоткой.

– Вовсе нет, – я цепляю пальцем её подбородок и поднимаю её лицо, чтобы видеть её. – Твой самый первый оргазм произошёл точно так же.

– Правда?

– Да. Мы целовались на заднем сидении твоей машины. Ты сидела у меня на коленях, прямо как сейчас.

– Я знала, что происходит?

– Нет. Ты задала мне тот же самый вопрос.

– Прости, – её лицо выражает искреннее беспокойство.

– За что простить?

– За то, что только что произошло.

– Никогда не извиняйся за это. Наблюдать за тем, как ты теряешь самоконтроль, по-прежнему одно из моих любимых занятий. Это выражение экстаза на твоём лице, – говорю я, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь волос. – То, как ты закусываешь нижнюю губу. Твои тихие сексуальные звуки, – я нежно провожу большим пальцем по её губам, пока говорю. – Милый румянец на твоих щеках. Взгляд чистой похоти в твоих глазах. Ты понятия не имеешь, что это со мной делает.

– Тогда я тоже смутилась?

Я поднимаю её со своих колен и усаживаю рядом с собой. Я не могу разговаривать с ней об этом, пока она сидит на мне верхом.

– Едва ли, – усмехаюсь я. – Ты спросила, можем ли мы это повторить.

– Боже, я была прямолинейной, – говорит она, глубоко краснея.

Её комментарий вызывает у меня смех.

– Вовсе нет. Мы были молоды и всё ещё экспериментировали. Мне нравилось, какой ты была. Мне всё в тебе нравилось, – я хочу добавить «и по-прежнему нравится», но молчу. – Мы никогда не были ни с кем другим, только друг с другом.

Она встречается со мной взглядом и улыбается.

– Мне это нравится.

– Я всегда хотел только тебя, Джем. Никто никогда не мог с тобой сравниться.

Она подтягивает ноги к подбородку, а я откидываюсь назад и скрещиваю ноги, стараясь скрыть свой бушующий стояк.

– Мы… ну знаешь... часто занимались сексом?

Мне приходится подавить улыбку, потому что я могу сказать, что спрашивать ей некомфортно. Это очень мило.

– Да. Около двадцати раз в день, – отвечаю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– Не правда, – говорит она, толкая меня плечом, вызывая смех.

– Ладно, может быть, двадцать это лёгкое преувеличение.

– Лёгкое преувеличение. Сомневаюсь, что я могла бы ходить, если бы мы так много занимались сексом каждый день, не говоря уже о том, чтобы функционировать весь день… или работать. Я бы постоянно лежала на спине.

– Когда мы были моложе, вели себя как кролики.

– О боже, Брэкстон, – визжит она, закрывая лицо. – Прекрати!

В такие времена я замечаю настоящие изменения в ней. У нас были очень открытые отношения, и прежняя Джемма знала, что может поговорить со мной о чём угодно.

– Ну, это правда, так и было, – говорю я. – Мы ждали несколько месяцев, прежде чем отважиться на большее, но как только это произошло, нас было не остановить. Каждый раз, когда выпадал шанс, мы занимались этим. Мы не могли насытиться друг другом.

Так и оставалось, вплоть до аварии.

– А я… эмм… наслаждалась этим? – спрашивает она, её лицо покрывается красивым оттенком розового.

– Конечно. Я исключительный любовник.

– Ну конечно, – хихикает она.

– Ты всегда считала меня неотразимым, не могла держать руки прочь от такого мужчины, – я провожу рукой вниз по своему телу, пока говорю.

С этим заявлением она полностью срывается и заливается смехом, и через секунду я тоже. Когда она вытирает слёзы с глаз, это вызывает у меня только больший смех.

Это прежние мы, какими были всегда – весёлые, лёгкие, совершенно нелепые… всегда любили посмеяться.

Это идеальное окончание идеального дня.

Глава 32

Джемма

Было поздно, когда Брэкстон привёз меня домой прошлым вечером, так что я сказала ему, что не приду на завтрак сегодня утром. Теперь я жалею об этом решении; вчера я так великолепно провела с ним время, и хочу увидеть его снова.

Не найдя маму на кухне – и от меня не укрывается, что теперь я думаю о ней как о своей маме, а не о Кристин – я иду её искать. Я удивлена, когда нахожу её скрутившейся на диване с коробкой салфеток рядом. Моя первая мысль о том, что она заболела, затем я замечаю у неё в руке бабушкин дневник. Это тут же вызывает у меня на лице улыбку.

– Доброе утро, – говорю я, проходя в комнату и садясь рядом с ней.

Я инстинктивно прижимаюсь к ней. Это не кажется странным или натянутым, это кажется естественным для матери и дочки.

– Доброе, милая, – отвечает она, нежно целуя меня в висок.

– Ты читаешь бабушкин дневник?

– Да. Я очень благодарна, что ты подтолкнула меня это сделать. Я так много узнаю о своих родителях. Это помогает… – она делает краткую паузу, прежде чем закончить предложение. – Это помогает мне забыть плохие воспоминания и больше сосредоточиться на хороших.

– Я рада. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через это, но бабушка не хотела бы, чтобы ты так её помнила. Она любила дедушку и просто хотела быть с ним. Я могу это понять.

– Ты права. Они очень сильно любили друг друга.

Я беру её под руку, опуская голову ей на плечо.

– Как и вы с папой когда-то… и мы с Брэкстоном.

– Печально, как могут меняться жизненные обстоятельства.

– Это точно. Пока не теряешь надежду, я верю, что всё возможно.

– Было так замечательно, что ты живёшь здесь, – говорит она, кладя руку мне на ногу. – Когда ты только попала в аварию, я подумала, что потеряю тебя, как потеряла всех – своих родителей, своего мужа. Не думаю, что я смогла бы жить дальше, если бы это произошло. Но мне никогда не стоило тебя недооценивать. Ты всегда была такой сильной. Ты упорно боролась, не только, чтобы снова жить, но и чтобы найти какую-то норму. Я так горжусь тобой за то, что ты не сдалась.

– Были времена, когда я хотела сдаться, – признаюсь я.

– Но ты не сдалась. Твоя сила помогла мне так, как я даже не представляла.

В моём горле поднимается ком, и даже без раздумий с языка срываются слова.

– Я люблю тебя, мам.

– Ох, милая, – произносит она со слезами на глазах. – Я не была уверена, услышу ли когда-нибудь снова эти слова. Я тебя тоже люблю.

Я сижу так долгое время, просто наслаждаясь её близостью.

– Хочешь чаю? – наконец спрашиваю я.

– Хотелось бы. О, чуть не забыла, тебе недавно пришло письмо.

Она указывает на конверт на кофейном столике, и я захватываю его по пути на кухню.

ПИСЬМО ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ…

Дорогая Джемма,

Тринадцатое января 2007 года. Мне тяжело забыть этот день, я так нервничал. В тот день я должен был спросить у твоего отца, можно ли увезти на выходные его маленькую девочку.

Я долго копил, и мне нужно было только благословение твоих родителей, чтобы забронировать билеты на самолёт.

Была суббота, ты была на работе, но твои родители были дома. У меня внутри всё бурлило, пока я шёл по твоему двору.

– Брэкстон, – с удивлением произнесла твоя мама, когда открыла входную дверь.

– Я думал, есть ли у вас и мистера Робинсона пару минут. Я хотел бы кое-что у вас спросить.

– Конечно, милый, проходи, – я пошёл за ней в гостиную. – Стефан во дворе, я пойду его позову.

– Спасибо, – я нервно потирал руки, садясь на диван.

– Ты в порядке? – спросила она, нахмурившись.

– Да, – соврал я.

Через несколько минут она вернулась в комнату, твой отец был рядом с ней. Я встал и пожал ему руку, прежде чем мы все сели. Они были на диване напротив меня, и я был благодарен за расстояние.

– Кристин сказала, что ты хочешь о чём-то с нами поговорить, – сказал он, переходя сразу к делу.

– Да… Я, эмм… хочу увезти Джемму на следующие выходные.

– Только вы вдвоём?

– Да. Я копил последние несколько месяцев. Хотел бы её удивить и свозить в Квинсленд.

– Вы будете в одном номере?

– Да, – ответил я, тяжело сглатывая. Я не собирался ему врать.

– Этого не будет, – сказал твой отец, вставая. – Ей всего семнадцать, и она слишком юная, чтобы уезжать… одна… с тобой.

– Постой, – вмешалась твоя мама, когда он пошёл к выходу из комнаты.

– Я сказал нет, Кристин, – огрызнулся он. – Я не хочу больше слышать об этом ни слова.

– Она и моя дочь тоже, или ты забыл?

– Нет, я не забыл, – сказал он, поворачиваясь к ней лицом, но его плечи немного опустились. – Она совсем ребёнок.

– Ей почти восемнадцать, – парировала она, закатывая глаза. – Мы знали, что рано или поздно это наступит, мы тоже когда-то были в их возрасте.

Твоя мать отвела тебя к доктору за месяц до этого, чтобы тебе выписали противозачаточные, так что я уже знал, как она к этому относится.

– Но она моя малышка.

– А я была малышкой своего отца, когда мы с тобой… – её взгляд метнулся в мою сторону, и я был благодарен, что она не закончила это предложение. Как бы я ни любил твоих родителей, были определённые вещи, которые я не хотел о них знать.

После этого твой отец развернулся и вылетел из комнаты, и моё сердце провалилось. Я никак не мог пойти против него и без его разрешения.

Я встал.

– Спасибо за старания, миссис Робинсон.

– Оставь это мне, – ответила она, провожая меня до двери.

У меня было ощущение, что все надежды потеряны, когда я плюхнулся на свой диван и закрыл лицо руками. Я сидел так долгое время, пытаясь придумать другой способ; я так сильно хотел сделать это для тебя.

Меня вырвали из мыслей, когда я услышал своё имя. Подняв взгляд, я был одновременно удивлён и немного обеспокоен, когда увидел у входной двери твоего отца.

– Мистер Робинсон. Проходите, – я открыл дверь, чтобы его впустить, хотя не был уверен, что это мудрое решение.

– Я не задержусь. То, что мне нужно сказать, можно сказать и отсюда.

– Ладно.

Это не звучало хорошо.

Он прочистил горло и засунул руки в карманы, прежде чем заговорил снова.

– У тебя есть моё разрешение, – с этими словами он развернулся и пошёл вниз по ступенькам.

– Спасибо, – крикнул я, пока он шёл обратно домой, но он не ответил.

Хоть я побежал и сразу же всё забронировал, на случай, если твой отец передумает, тебе рассказать я собирался только через пять дней. Я ненавидел держать от тебя секреты, но твоя реакция того стоила.

Был день среды, и я как раз забрал тебя с работы.

– Завтра снова на работу, – вздохнула ты, забираясь на пассажирское сидение машины моего отца. – Это шестой день подряд.

Я говорил с твоим начальником, мистером Джефферисом, в прошлую субботу, пока ты забирала свою сумку из комнаты для работников. Он поменял твои смены, чтобы в конце недели у тебя были выходные.

– По крайней мере, тебе не придётся работать в пятницу, субботу и воскресенье, – ответил я. – Мы проведём вместе целых три дня.

– Это если он мне не позвонит.

Я улыбался сам себе, потому что знал, что этого не произойдёт.

– Мы можем заняться чем-нибудь приятным, если он не позвонит, – сказал я, потянувшись за твоей рукой.

– Мне бы этого хотелось, – ты посмотрела на меня и улыбнулась. – Мы можем ненадолго съездить на смотровую площадку? Я ещё не готова идти домой.

– Конечно.

– Я просто хочу целовать тебя пару часов… или, может быть, всегда.

– Хорошо, – хохотнул я. Ты всегда отлично действовала на моё эго. – Жалоб ты от меня не услышишь. За отцом мне ехать только в шесть.

– Нам нужно наверстать пять дней. Пять долгих дней. Это много поцелуев, знаешь ли.

***

Я едва успел припарковаться, прежде чем твои губы оказались на моих.

– Мы можем пересесть на заднее сидение? – спросила ты через несколько минут.

– Зачем?

Я ждал, что ты снова упомянешь секс. Это стало щекотливой темой. Ты часто о нём говорила, и я избегал этого как чумы. В твою защиту, ты понятия не имела о плане, над которым я работал.

– Не переживай. Я не буду заставлять тебя заниматься со мной сексом, я просто хочу целовать тебя без помехи в виде коробки передач в моём боку.

– Джем, тебе не нужно заставлять меня заниматься со мной сексом. Ты знаешь, что я хочу этого так же, как ты, я просто хочу, чтобы это было…

– Идеально, – сказала ты, заканчивая моё предложение. – Как бы сильно я этого ни хотела, мне нравится, что ты заботишься обо мне достаточно, чтобы хотеть чего-то особенного.

Ты наклонилась вперёд и коснулась своими губами моих, прежде чем пробраться между сидениями назад.

Как только я присоединился к тебе, я усадил тебя к себе на колени, чтобы ты меня оседлала.

– А теперь, на чём мы остановились?

– На этом, – ответила ты, прижимаясь губами к моим.

Не понадобилось много времени, чтобы наш поцелуй стал жарче, даже окна в машине моего отца запотели. Ты тёрлась об меня. Обычно я этого не допускал, потому что нам обоим становилось тяжелее себе отказать, но оставалось всего несколько дней до того, как мы зайдём дальше, так что на этот раз я не боролся.

Твои движения ускорились, и ты простонала мне в губы. Хотя, как и ты, я был девственником, я вполне понимал, что происходит. У меня были друзья, которые занимались сексом и много говорили о своих достижениях, и очень подробно.

Твои пальцы впивались мне в плечи, когда ты отстранилась от поцелуя. Твоя нижняя губа была зажата между зубов, и я видел, как у тебя закатились глаза, когда ты подняла лицо к крыше машины.

– О боже, Брэкстон, – проскулила ты. – Это так приятно, – ты издала длинный стон, прежде чем замерла. Твои щёки покраснели, и взгляд был стеклянным, когда наконец встретился с моим. – Не знаю, что только что произошло, но я хочу повторить.

Я не мог сдержать смех.

– Если я не ошибаюсь, я практически уверен, что у тебя только что был оргазм.

Твоё лицо светилось удивлением.

– Вау… просто вау. Это было невероятно. Я никогда раньше такого не чувствовала. Если секс такой приятный, я хочу заняться им прямо сейчас.

Я поднял тебя со своих колен. «Ещё два дня», – продолжал я говорить сам себе. Ещё два дня.

Наклонившись вперёд, я потянулся в сторону пассажирского сидения и достал из бардачка билеты на самолёт. Я планировал сделать тебе сюрприз на следующий день, когда заберу тебя с работы, но этот момент казался идеальным.

– Что это? – спросила ты, когда я передал тебе конверт.

– Сюрприз.

На твоём лице появилась огромная улыбка, и ты раскрыла конверт.

– О боже! Мы летим на самолёте?

Даже от одного упоминания этого слова меня начинало тошнить. Я легко мог бы свозить тебя куда-нибудь на машине, но твоей мечтой было слетать на экзотический пляж, так что я хотел исполнить это для тебя.

– Да, мы вылетаем в пятницу, только вдвоём. Летим на Золотой берег и остаёмся в отеле на пляже до воскресенья.

Визжа, ты бросилась в мои объятия и крепко меня сжала.

– Не могу поверить, что я наконец-то полечу на самолёте! – ты отстранилась, чтобы видеть меня, и выражение твоего лица стало серьёзным. – У нас будет секс, верно?

Я улыбнулся.

– Да, у нас будет секс.

***

Девятнадцатое января, 2007 года. Одиннадцать лет со дня нашего знакомства.

– Ты выглядишь нервным, – сказала ты в лифте по пути в наш номер. Меня удивило, что ты могла сказать это сейчас, но не заметила при полёте.

– Так и есть.

К счастью, я теперь был в том возрасте, когда можно пить, так что перед посадкой заказал пива, и ещё одно во время полёта. Это помогло отчасти успокоиться.

Вечером, за день до нашего отъезда, мой отец поговорил со мной как мужчина с мужчиной, после чего подарил мне упаковку презервативов и прочёл лекцию о безопасном сексе. На следующее утро твой отец сделал то же самое. В самолёте я обнаружил, что твоя мама тоже дала тебе упаковку презервативов. Какими бы неловкими ни были все три разговора, нам обоим было весело от того, что теперь у нас было три пачки презервативов. Как много мы собирались заниматься сексом по их мнению?

– Я тоже нервничаю, Брэкс, но я так готова к этому… мы готовы к этому. Разве нет?

– Я хочу этого больше, чем чего-либо в своей жизни, – и это была правда. Я хотел показать, как сильно люблю тебя, так как не был способен выразить это словами.

– Это будет прекрасно, – сказала ты, потянувшись за моей рукой и переплетая наши пальцы. Я не сомневался, что будет прекрасно, но отчасти всё ещё переживал, что подведу тебя.

Я поднёс наши соединённые руки к своему лицу, целуя твои пальцы.

Мы поднялись на четвёртый этаж, и я отпустил твою руку, поднимая оба наши чемодана. На неделе я позвонил в отель и организовал сюрприз, который ждал тебя в номере. Ещё я убедился, чтобы у нас был номер с видом на океан.

– О боже! Отсюда видно океан, – сказала ты, как только мы вошли в номер. Я поставил сумки прямо у двери и наблюдал, как ты побежала к окнам от потолка до пола, чтобы осмотреться. – Мне здесь уже нравится.

Пока шёл по комнате, я улыбнулся, когда увидел сюрприз, ожидающий тебя на кровати. Ты так увлеклась видом, что даже не заметила.

Открыв стеклянные раздвижные двери, мы оба вышли на маленький балкон. С нашего места можно было почувствовать запах океана.

– Дух захватывает.

Когда ты повернулась лицом ко мне, я увидел в твоих глазах слёзы.

– Я так сильно тебя люблю, Брэкстон Спенсер, – сказала ты, обхватывая руками мою талию. Я хотел сказать, что тоже очень сильно тебя люблю, но опять же, слова меня подвели.

– Давай проверим номер, – я потянулся за твоей рукой, когда мы пошли обратно внутрь.

Ты замерла прямо в дверном проёме, и я услышал, как ты ахнула, как только увидела кровать.

– Брэкстон, – прошептала ты. – Это ты устроил?

– Я хотел, чтобы всё было особенно… чтобы ты запомнила это навсегда.

Ты подошла к большой кровати и взяла один из кроваво-красных лепестков, которые были рассыпаны на белом постельном белье. Работники отеля поставили на прикроватные тумбочки зажжённые свечи, а на тёмно-коричневом пуфике в ногах кровати стояла прямоугольное белое блюдо с клубникой в шоколаде.

Твой взгляд встретился с моим, и ты улыбнулась.

– Теперь я рада, что мы подождали. Спасибо, что пошёл на такие проблемы, чтобы сделать мой первый раз таким, о каком мечтает любая девушка, – я молча смотрел, как ты взяла одну клубнику. – Ммм, – простонала ты, откусывая.

Подойдя ко мне, ты поднесла другую половинку к моим губам. Я откусил, после чего притянул твоё тело к своему и накрыл твои губы своими. Наш поцелуй был со вкусом шоколада и клубники.

– Хочешь прогуляться по пляжу или, может быть, пообедать?

– Позже, – ответила ты. – Прямо сейчас я хочу раздеться.

Моя цель на это путешествие была огромной – это всё, о чём я думал предыдущие несколько недель – но сейчас, когда наступил важный момент, я застыл от страха. Я не хотел тебя разочаровать.

Я стоял на месте, когда ты сделала шаг назад и начала расстёгивать свою блузку, одну пуговицу за другой, мучительно медленно. Закончив, ты спустила её со своих плеч вниз по рукам. Она упала на пол, комкаясь у твоих ног. Мои глаза опустились на твои груди, которые прикрывало розовое кружево твоего бюстгальтера. Я тяжело сглотнул, когда ты завела руки за спину, расстёгивая его.

– На тебе слишком много одежды, – сказала ты, роняя лифчик на пол рядом с блузкой. Мне пришлось проглотить стон, пока я смотрел на твою обнажённую грудь. Она была идеальна, прямо как я и представлял.

Потянувшись, я начал расстёгивать свою рубашку. Я двигался чуть быстрее, чем ты. Мои движения были более отчаянными, потому что теперь я жаждал прикоснуться к тебе.

Когда ты опустила руки на свою талию, расстёгивая пуговицу на джинсах, я последовал примеру. Через несколько секунд я стоял в своих боксерах, а на тебе были только розовые кружевные трусики.

Несколько мгновений мы стояли и смотрели друг на друга, прежде чем ты подцепила пальцами края своего белья. На этот раз я не смог скрыть стон, когда ты стянула их по своим длинным, стройным ногам.

– Ты такая красивая, – прошептал я, окидывая тебя взглядом.

Когда твой взгляд опустился на мои боксеры, и ты приподняла одну бровь, я хохотнул. Ты всегда была нетерпеливой, когда чего-то хотела.

Я слегка наклонился, снимая их, и улыбка на твоём симпатичном личике стала шире, когда я встал во весь рост. Всё было кончено. Моя ложь была раскрыта. Карманов не было, но всё же, мой фонарик светил ярко. Я не был всегда готовым бойскаутом, как утверждал. Я был молодым парнем, который был крайне одурманен исключительной красотой, которая стояла перед ним. Своей девочкой. Человеком, который полностью владел моим телом, моим сердцем и моей душой.

Я сделал несколько шагов в твою сторону, сокращая расстояние между нами. Я легко провёл дрожащими кончиками пальцев вниз по твоему лицу, по твоей ключице и вниз по руке, прежде чем переплести наши пальцы.

Ты резко втянула воздух, когда твои глаза с трепетом закрылись.

– Брэкстон, – прошептала ты, когда мои губы нежно соединились с твоими. Я скользнул другой рукой вокруг твоей талии, притягивая твоё тело к своему. Кожа к коже.

Углубляя поцелуй, я медленно повёл тебя спиной в сторону кровати, не отрываясь от твоих губ. Когда твои ноги наткнулись на матрас, я осторожно опустил тебя, прежде чем лечь на тебя сверху. Пока я смотрел глубоко в твои большие карие глаза, вся моя нерешительность исчезла.

– Я люблю тебя, Джемма Изабелла Розали Робинсон.

– Я тебя тоже люблю, – ответила ты со слезами на глазах. – Я люблю тебя так сильно, что иногда болит сердце.

В тот день мы полностью отдались друг другу. Наши тела и сердца стали единым целым.

То, что было между нами, слишком прекрасно, чтобы забыть. 

Всегда твой, 

Брэкстон.

Я, довольно вздыхая, складывая письмо обратно. Я благодарна, что он был у меня первым, и за все проблемы, на которые он пошёл, чтобы всё было особенным. Эти письма показывают, как мне повезло с его любовью.

Достав из конверта подвески, я выкладываю их на ладони. Два соединённых сердечка и крохотный самолётик. На моих губах появляется улыбка, когда я смотрю на них. Хоть мы больше не живём вместе как муж и жена, часть меня знает, что моё сердце по-прежнему принадлежит ему.

Глава 33

Брэкстон

– Здесь он кажется счастливым, – говорит Джемма, беря меня под руку, пока мы выходим из дома престарелых и идём к моей машине. – Но тебе грустно оставлять его? Мне да.

– Постоянно, – признаюсь я. – Некоторые дни тяжелее других, но никогда не бывает просто.

– Почему он не жил с нами?

– У нас у обоих была работа и ипотека. И как бы нам ни хотелось, чтобы он жил с нами, никто из нас не мог позволить себе бросить работу и ухаживать за ним постоянно, как необходимо.

– Временами жизнь может быть такой несправедливой.

– Может, но полагаю, нужно извлекать максимум выгоды из того, что есть.

– Это верно.

– Ты хорошо справляешься с оплатой ипотеки без моего дохода?

– Справляюсь нормально, – улыбаюсь я, открывая её дверь. С её стороны мило было спросить, но после нашей сделки насчёт торгового центра деньги больше не кажутся проблемой. – Это напомнило мне, что несколько дней назад пришёл чек за страховку твоей машины. Я положил деньги на твой банковский счёт, но, наверное, они будут доступны только в конце недели.

– Хорошо.

– Я не уверен, захочешь ли ты когда-нибудь снова водить, но деньги есть, если ты захочешь купить другую машину.

– Я всё равно могу садиться за руль, со своей потерей памяти?

– Это нам нужно будет проверить. Тебе может понадобиться сдать ещё один тест или походить на занятия.

– Не уверена, готова ли я сейчас к чему-то такому. Я рада ездить и на автобусе. Кроме того, если придётся начинать с нуля, это может быть опасно.

– И то верно, – усмехаюсь я. – Возить тебя могу я.

– Это точно, – она смотрит на меня и улыбается. – У тебя есть планы на эти выходные?

– Нет, а что?

– Пожалуйста, не чувствуй себя обязанным соглашаться, но я бы хотела в субботу съездить навестить Малышку Тилли.

– Считай, что уже съездили.

– И, может быть, я могла бы заехать к тебе в воскресенье и приготовить ещё жаркое. Можем взять твоего отца домой на день.

– Ему бы это понравилось… как и мне.

Я тянусь за её рукой, и она позволяет мне держать её всю дорогу до дома Кристин. Когда я останавливаюсь на подъездной дорожке, она остаётся сидеть, не показывая никаких намерений уйти. Я воспринимаю это как знак; я не стану давить на неё, но буду пользоваться каждой возможностью, чтобы попытаться завоевать её обратно.

Наклонившись, я кладу ладонь на её щеку, когда наши губы встречаются в нежном поцелуе. Я не знаю, какие у нас отношения, но мы определённо прошли френд-зону. Это очередной шаг вперёд, и пока мы двигаемся в правильном направлении, я счастлив.

Я прижимаюсь к её лбу своим, когда наконец отстраняюсь от поцелуя.

– У меня есть для тебя ещё одно письмо.

Её губы изгибаются в улыбке, когда я достаю конверт из бардачка. Внутрь я положил маленькую подвеску в виде кофейной кружки.

ПИСЬМО ПЯТНАДЦАТОЕ…

Дорогая Джемма,

Девятое февраля 2007 года. Хоть ты храбрилась, я видел, как ты несколько раз за день вытирала слёзы с глаз. Мы складывали вещи в машину моего отца, готовую отвезти меня в университет. Моё сердце тяжелело, и, как и ты, я с трудом держал себя в руках.

Огромная часть меня была в восторге от предстоящего нового приключения, но её заглушала боль от необходимости оставить тебя позади. Хоть между нами будет расстояние в полчаса езды, я смогу видеть тебя только по выходным, а меня это совсем не устраивало. Последние одиннадцать лет ты была частью моей ежедневной жизни. Я не был уверен, как проживу без своей ежедневной дозы твоего симпатичного личика.

Предыдущим вечером мой отец отвёз нас и твоих родителей на мой прощальный ужин в «Морской хижине». Ты сидела с опущенной головой, размазывая еду по тарелке. Я видел, как ты время от времени вытираешь глаза, и это разбивало мне сердце.

Моя рука крепко сжимала твою под столом. Такой твой вид никак не облегчал моё чувство тревоги насчёт отъезда. Однако, я был благодарен, что твои родители согласились позволить тебе переночевать у меня дома. Мы едва ли спали; вместо этого мы разговаривали, занимались любовью, и я обнимал тебя, пока ты плакала. Хоть я физически всё ещё находился здесь, я уже скучал по тебе.

Я уже решил ехать один. Мне никак не помогло бы присутствие и моего отца, и твоё. Папа настоял, чтобы я на эту неделю взял его машину. Он сказал, что это его способ гарантировать, что на следующие выходные я приеду домой, что было иронично, потому что ничего не могло остановить меня от приезда домой, к тебе. Я уже сомневался, что продержусь неделю.

Я уезжал около часа дня, после ланча, который приготовила твоя мама и который мы оба не съели.

Вы вчетвером стояли около машины, и я сначала попрощался с твоими родителями. Твоя мама прослезилась, крепко меня обнимая.

– Можете присмотреть за моим папой, пока меня нет? – прошептал я ей.

Я знал, что она присмотрит, как и всегда, но чувствовал необходимость спросить. Я переживал, оставляя его одного.

Твой отец пожал мне руку и сказал, что гордится мной, что много для меня значило. Прощаться с ними было тяжело, но больше всего я боялся двух следующих прощаний. Я молча молился, что смогу держать себя в руках.

– Пока, пап, – сказал я, протягивая ему руку, но он вместо этого притянул меня в объятие.

– Сделай так, чтобы я тобой гордился, сынок.

– Хорошо, – слёзы щипали мне глаза, пока он обнимал меня. – Я люблю тебя, пап, – я не говорил ему этих слов с тех пор, как умерла моя мать. Слишком боялся.

– Я тоже тебя люблю, сынок.

Он отпустил меня и сделал шаг назад, затем залез в свой карман и достал небольшую стопку купюр, впихнув её мне в руки.

– Нет, пап, – сказал я, пытаясь отдать ему деньги обратно. – У меня ещё остались деньги, накопленные от работы по стрижке газонов.

Плюс, я прошёл несколько собеседований на работу с частичной занятостью, чтобы не остаться без денег в университете.

– Возьми их… пожалуйста.

Измученное выражение твоего лица, пока я подходил к тебе, только увеличило ком в моём горле.

Я притянул тебя в объятия, крепко сжимая, и слёзы, с которыми ты боролась весь день, вырвались на поверхность, когда ты зарыдала на моей груди. Я зажмурился, борясь с собственными слезами.

– Я буду очень по тебе скучать, – прошептал я в твои волосы.