Текст книги "Девятнадцать писем (ЛП)"

Автор книги: Джоди Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Положив письмо рядом с собой, я ищу на дне конверта свой кулон. Но вместо него нахожу маленький листик бумаги.

«У меня не было времени купить тебе кулоны к этому письму, потому что я написал его прошлой ночью после того, как отвёз тебя домой. Я подарю их тебе, когда увижу завтра утром за завтраком. х».

Глава 28

Брэкстон

Я хожу из стороны в сторону по веранде, ожидая появления Джеммы. Кристин сказала мне, что она ещё спала, когда я отвозил письмо вчера утром, но я не могу не задуматься, действительно ли она спала? Или она просто пряталась в своей комнате, чтобы избежать меня? Я переступил черту, поцеловав её? Она согласилась, когда я спросил у неё разрешение, и поцеловала меня в ответ.

Я провожу руками по волосам, когда в мыслях поселяется неуверенность. Раньше никогда не было так сложно. Я всегда знал, на какой мы с ней волне.

Вчера я запаниковал, когда проснулся и увидел, что времени почти девять. Я думал, что упустил её, что она пришла на завтрак, а меня не было.

Я не мог уснуть после того, как вчера отвёз её домой. Поворочавшись несколько часов, я, в конце концов, встал и написал ей очередное письмо. Была глубокая ночь, когда я, наконец, забрался обратно в кровать и обнял её подушку, как делал каждую ночь после аварии. Я стирал и менял постельное бельё множество раз с тех пор, но не её наволочку. Она по-прежнему пахнет ею. Это единственное, что помогает мне уснуть.

Вскочив вчера с кровати, я набросил футболку и спортивные штаны, после чего прошёлся вдоль пляжа с Беллой-Роуз. Джеммы нигде не было видно. Я побежал обратно домой, принял душ и переоделся за рекордное время, прежде чем поспешить к Кристин.

Тот поцелуй… даже сегодня он на переднем плане моих мыслей. Она поцеловала меня как раньше. Прошло два дня, а я по-прежнему улыбаюсь от этого.

Я вырываюсь из своих мыслей, когда слышу чей-то голос.

– Доброе утро.

Я разворачиваюсь, и меня окутывает облегчение, когда я вижу, что Джемма стоит на песке у ступенек.

Она пришла.

– Доброе, – я похожу к краю веранды. Сегодня она не в своей одежде для бега. – Я не был уверен, придёшь ли ты.

– Прости, что не пришла вчера утром, я проспала.

– Я тоже.

Я должен не забыть отдать ей кулоны, прежде чем она уйдёт. Я купил целующихся мальчика и девочку и крохотный зонтик, чтобы символизировать дождь. Я даже думал купить кулон в виде фонарика, ради шутки, но я не против, чтобы этот момент она не помнила.

– Ты голодна? – спрашиваю я, потянувшись к её руке.

– Ужасно.

Я не знаю, что делать. Поцеловать её? На утро после нашего самого первого поцелуя не было сомнений, как себя вести. Теперь всё совсем иначе. Тогда я знал, что она моя, но теперь я не так уверен.

За эту краткую секунду я решаю не делать этого. Хоть мне очень хочется её поцеловать, я не хочу на неё давить. Наш поцелуй в тот вечер перенёс наши отчасти странные отношения на совершенно другой уровень, и я не сделаю ничего, что это испортит.

Однако я сжимаю её руку в своей пока веду её к столику на веранде.

– Садись, – говорю я, отпуская её руку и отодвигая для неё стул. – Я пойду сделаю нам кофе.

– Спасибо, – отвечает она, улыбаясь мне.

Между нами завязывается лёгкий разговор, пока мы едим. Она слушает, как я говорю о своей работе, о маленьких повседневных вещах, которые создают мою жизнь. Это именно такой лёгкий разговор за завтраком, какие у нас были раньше.

– Кстати о работе, лучше мне прибрать этот беспорядок, чтобы мы могли пойти, – я бы лучше провёл день здесь, с ней, обнявшись на скамейке, как мы делали на выходных, но я заставляю себя встать и собрать посуду.

– Давай я тебе помогу, – говорит она.

– Это не обязательно.

– Я хочу.

Я отхожу в сторону, чтобы она могла зайти в дом первой, и улыбаюсь, когда она делает именно это. Джемма останавливается прямо в дверном проёме, оглядывая большое пространство перед собой. Когда-то этот дом был наполнен смехом и счастьем, а теперь он кажется слишком большим и тихим.

Когда мы придумывали интерьер, нам хотелось много комнат, не только для ночующих друзей, а так же и для семьи, которую мы планировали иметь в будущем – но я отталкиваю эти мысли. Я просто счастлив, что она, наконец, нашла смелость зайти в дом.

– Ого, – тихо произносит она. – Здесь так красиво.

Окна вдоль задней части дома пропускают естественный свет, что делает комнату больше на вид и освещает интерьер, увеличивая общую красоту пространства. Совместная работа над планами этого места – одно из моих самых ценных воспоминаний о нас.

Я ставлю посуду на стойку и присоединяюсь к Джемме.

– Давай я заберу, – говорю я, потянувшись за кофейными кружками, которые она держит. – Можешь осмотреться, если хочешь.

Она продолжает держать кружки.

– Давай я помогу тебе с посудой.

Думаю, это её вежливый способ сказать «спасибо-но-нет», и я отношусь к этому нормально. Маленькие шажки.

– Можешь её споласкивать.

– Хорошо.

Я могу сказать, что она слегка ошеломлена всем этим, но она улыбается. Улыбка это хорошо.

Мы принимаемся за работу, и я не могу не наблюдать за ней, пока она останавливается посмотреть в окно. Видеть её такой – расслабленной, пока она ополаскивает посуду в раковине – это такой знакомый вид, который я когда-то принимал как должное. Но больше это не так.

– Вид отсюда захватывающий. Я была бы счастлива каждый день мыть посуду, если бы могла делать это здесь.

Я составляю посуду, пока она споласкивает, и мы быстро заканчиваем.

– Я только сбегаю наверх и возьму ключи, и мы пойдём, – говорю я.

– Можно сходить в туалет, прежде чем мы пойдём?

– Конечно.

Я провожу её через гостиную и снова вижу, что у неё разбегаются глаза, в попытке всё оглядеть. Затем она замечает Самсона.

– О, это та птица, о которой ты говорил? Которая принадлежала твоему отцу?

– Да. Самсон. Иди поздоровайся. Он скучает по своей Красотке.

– По кому?

– Так он тебя называет, Красотка.

– Не правда, – с улыбкой говорит она.

– Иди посмотри.

Как только он видит её, он подлетает к переду клетки, цепляясь когтями за прут. Его глаза сосредоточены на Джемме, и он начинает скакать вверх и вниз, пока мы подходим ближе.

– Куоо… Красотка.

– Видишь, я же тебе говорил.

– Красотка… Красотка… Кто моя красотка… Куоо.

– О боже, – произносит она, закрывая рот рукой и хихикая.

– Да, твоя Красотка пришла, – говорю я Самсону, скользя пальцами между прутьев клетки и почёсывая его шею.

– Не могу поверить, что он так меня называет.

– Возможно, я его этому научил.

Она смеётся, просовывая палец в клетку. Самсон переползает по нескольким прутьям, чтобы потереться головой о её палец.

– Он такой разноцветный.

– Он радужный лори.

– Ты такой красавчик, Самсон, – шепчет она.

Именно это она всегда ему говорила.

– Туалет – вторая дверь справа, – говорю я, указывая ей в ту сторону. – Я скоро.

Вернувшись через несколько минут, я замираю на нижней ступеньке, когда вижу, что она стоит перед каменным камином, глядя на большой холст на стене. Это моя любимая фотография нас с нашей свадьбы. Она улавливает нашу суть. Мы выглядим такими влюблёнными – потому что так и было. Мне тяжело смотреть на неё каждый день и вспоминать всё, что мы потеряли, но мне хочется её оставить. Решит или нет Джемма возвращаться домой, это место всегда будет нашим. Это часть её, настолько же, насколько и часть меня.

Я мгновение наблюдаю за ней, прежде чем заговорить. Я отдал бы что угодно, чтобы узнать, что она думает.

– Ты готова?

Она разворачивается лицом ко мне, а затем заправляет за ухо локон волос; эта привычка у неё была и раньше.

– Конечно.

До сих пор мы ходили через боковую дверь, но на этот раз выходим через переднюю, мимо сада.

– Здесь так мило, – говорит она, пока я запираю входную дверь.

– Ты проводила здесь часы по выходным, ухаживая за всеми клумбами. Возможно, мне стоит подумать кого-нибудь нанять для ухода за ними. Я не знаю ничего о содержании роз или о том, как вырывать сорняки.

– Может, если ты будешь свободен на выходных, я могу прийти и сделать это за тебя.

Я улыбаюсь.

– Мне бы очень этого хотелось.

Боже, ещё как хотелось бы.

Надежда, которую я носил внутри себя, сияет так ярко. То, что есть между нами сейчас, никак не сравнится с тем, что когда-то было, но это намного лучше того, что было неделями после аварии.

– О, пока я не забыл, – говорю я, копаясь в своём кармане, – вот кулоны, которых не хватало в прошлом письме.

Она протягивает руку, и я вижу, как приподнимаются уголки её губ, когда она смотрит на них.

– Они идеальны.

– Ещё у меня есть это, – я достаю из заднего кармана очередное письмо, передавая его ей. Внутри кулон с надписью «Я люблю тебя». Она поймёт почему, когда прочтёт мои слова.

– Спасибо. Я действительно с нетерпением жду твоих писем.

– Я наслаждался их написанием. Вспоминать прошлое с тобой было мило.

Я тянусь за её рукой, пока мы спускаемся по ступенькам к машине. Это сокрушающее ощущение, которое я носил в своей груди со дня её аварии, в такой момент такое лёгкое, что я вообще едва его чувствую.

ПИСЬМО ДВЕНАДЦАТОЕ…

Дорогая Джемма,

Двадцать пятое ноября 2006 года. Это была суббота, утро после моего бала. Я не спал почти всю ночь. Я был под таким кайфом, но опять же, было навязчивое ощущение того, что между нами всё будет иначе. Мне не нужно было переживать.

Около шести утра я проснулся от звонка своего телефона. Я резко выпрямился. Мои занавески были закрыты, так что с загоревшимся экраном мне было легко найти телефон в темноте. Я улыбнулся, как только увидел твой номер.

– Доброе утро, мой парень, – сказал ты, как только я ответил. Твой хриплый голос сказал мне, что ты только проснулась, но твои слова принесли мне мгновенное облегчение.

– Доброе утро, моя девушка, – ответил я, потирая глаза. Было что-то особенное в нашем разговоре в темноте. Это напомнило мне обо всех случаях, когда мы спали в одной комнате в темноте. Мы часами разговаривали, пока в итоге не засыпали.

– Значит, это правда. Мне не приснилось.

– Ну, если приснилось, должно быть, я видел тот же сон.

– Значит, мы действительно поцеловались, танцевали под дождём, и я почувствовала твой фонарик.

Твой ответ вызвал у меня смех, но внутри я съёжился.

– Мы определённо поцеловались и танцевали под дождём, но с фонариком ничего не было; должно быть, тебе это приснилось, – я услышал твоё хихиканье на другом конце провода, и это вызвало у меня улыбку. – Так чем ты хочешь сегодня заняться?

– Целоваться.

Моя улыбка стала шире.

– Хорошо, это мы определённо можем сделать. Что ещё?

– Мы можем найти пляж.

У меня было ощущение, что ты это скажешь. Ты всегда хотела пойти на пляж.

– Звучит отлично. Дай мне позавтракать, и я приду.

– Брэкс? – произнесла ты, прежде чем я повесил трубку.

– Что?

– Ешь быстро, я не могу дождаться, когда снова тебя поцелую.

– Хорошо, – хохотнул я. Чувство определённо было взаимным.

Через двадцать минут я постучал в твою входную дверь. Ты уже была одета в своё бикини и белый сарафан. Твои длинные каштановые волосы были связаны в высокий хвост. Ты выглядела красиво – я впервые не чувствовал себя виноватым за такие мысли. Ты теперь была моей девушкой, так что мне разрешалось думать такие вещи.

Ты бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что поблизости нет родителей, а затем схватилась за перед моей майки и притянула меня для обжигающе жаркого поцелуя. На вкус ты была сочетанием мяты и сладости.

Я сидел за кухонным столом с тобой и твоим отцом, пока твоя мама готовила тебе завтрак.

– Ты поел, Брэкстон? – спросила она, поставив перед твоим отцом кофе.

– Спасибо, любимая, – сказал он, улыбаясь ей из-за своей газеты.

– Да, я уже поел, – ответил я, не сводя с тебя взгляда. Ты тоже смотрела на меня, и я довольно уверен, что у нас у обоих на лицах были мечтательные улыбки.

– Что с вами двумя? – спросила твоя мама, переводя взгляд между нами. Твой отец сложил перед своей газеты, чтобы тоже посмотреть на нас обоих.

– Ничего, – быстро сказала ты, опуская взгляд на свой апельсиновый сок.

– Вы оба выглядите как коты, съевшие канарейку.

– Нет, это был не я, – сказал я. – Что насчёт тебя, Джем, ты ела канарейку?

– Определённо нет, – ответила ты, яро качая головой. – Мне не нравятся канарейки, они на вкус как… перья.

Я не мог сдержать смех. Твой отец просто покачал головой и улыбнулся, прежде чем вернуться к своей газете. Однако твоя мама продолжала скептически смотреть на нас обоих.

Закончив с завтраком, ты сложила для нас в сумку солнцезащитный крем, закуски и холодные напитки.

Ты протянула мне ключи от своей машины, пока мы шли по двору. Ты предпочитала, чтобы за рулём был я. хоть твои водительские навыки стали лучше, я должен признать, что, будучи за рулём сам, я чувствовал себя безопаснее.

Я потянулся за твоей рукой, как только выехал на дорогу. Нужно было привыкнуть прикасаться к тебе, но я был счастлив и мог сказать, что ты тоже.

– Остановись, – сказала ты, когда я повернул за угол.

– Зачем? Ты что-то забыла?

– Просто остановись, – потребовала ты.

Как только мы остановились, ты отстегнула свой ремень безопасности и прильнула ко мне.

– Просто я хочу тебя поцеловать.

В тот день мы много целовались… И я совру, если скажу, что мне не нравилась каждая минута этого.

После невероятно горячих поцелуев в машине, мы, наконец, приехали на пляж. Держась за руки, мы пришли на своё любимое место, после чего расстелили на песке полотенца. Ты сняла свой сарафан, в то время как я через голову стянул свою майку.

Обычно мы наносили крем на руки, ноги и лицо, но затем я мазал тебе спину, а ты мне. Обычно я справлялся быстро – не хотел, чтобы ты знала, как мне нравилось касаться руками твоей кожи – но теперь всё было иначе. Мне больше не нужно было скрывать свои чувства.

Я не торопился, медленно втирая крем в твою мягкую как шёлк кожу. Ты точно знала, что я делаю.

На твоём лице была весёлая улыбка, пока ты держала свой хвостик в стороне и смотрела на меня через плечо. Наши взгляды встретились, когда я опустился руками на твои бока, раздвигая пальцы на твоём животе. Твои красивые карие глаза закрылись, и с твоих губ сорвался тихий стон, пока я медленно водил руками вверх и вниз по твоему торсу.

На этой стадии я понял, что нужно остановиться, так что уронил руки по бокам. Я знал, что если не остановлюсь, то в итоге получу стояк, как и предыдущим вечером. Как бы мне не терпелось исследовать твоё тело так, как я хотел, сейчас было не то время и не то место.

Я хохотнул, когда ты надулась.

Потянувшись за твоей рукой, я переплёл свои пальцы с твоими, пока мы бежали к воде. Когда вода была нам по пояс, я отпустил твою руку, и мы оба нырнули под наступающую волну. Ты выплыла прямо передо мной.

Ты обхватила руками мою шею, когда твои губы соединились с моими. Эта ситуация была для нас новой, но мы без усилий перешли от лучших друзей к возлюбленным. Что я узнал с прошлого вечера, так это то, что тебе нравится целоваться.

Когда мои руки обвили твою талию, притягивая твоё тело к своему, ты обхватила руками мой пояс под водой. Я простонал тебе в губы, когда ты начала тереться об меня. Дьявольская улыбка на твоём лице, когда ты отстранялась от поцелуя, сказала мне, что ты точно знаешь, что делаешь.

Твои руки легли на мои щёки, и ты встретилась со мной взглядом.

– Я хочу, чтобы ты был моим первым. Хочу испытать с тобой всё.

– Я тоже этого хочу, Джем, но не здесь. Не на публике. Я хочу, чтобы наш первый раз был особенным.

Ты улыбнулась, прежде чем коснуться моих губ своими.

– Я люблю тебя, Брэкстон Спенсер, – твоё лицо осунулось, пока ты ждала моего ответа. Его не последовало. – А ты меня любишь?

– Конечно.

– Тогда почему ты этого не говоришь? Ты никогда не говорил, что любишь меня.

– Только то, что я этого не говорю, не значит, что это не так.

Ты выглядела задетой, убирая ноги с моей талии и становясь на дно, роняя руки по бокам.

– Что ж, было бы приятно это услышать.

Ты попыталась отстраниться от меня, но мои руки по-прежнему обвивали твою талию, и в ближайшее время я не собирался тебя отпускать.

– Последний человек, которому я это говорил… умер.

Ты нахмурилась, пытаясь осмыслить мои слова, затем наступило осознание.

– Твоя мама?

– Да, – опустив голову, я сосредоточился на воде вокруг нас, пытаясь не дать воспоминаниям той ночи окутать меня.

– Ох, Брэкстон, – произнесла ты, просовывая руки под мои. Ты крепко обнимала меня, положив голову мне на грудь. – Ты никогда не обязан говорить мне эти слова, если от этого тебе некомфортно. Важно только то, что я знаю, что ты любишь меня.

Я поцеловал твои волосы.

– Просто знай это, Джем… Так всегда было… и всегда будет.

То, что было между нами, слишком прекрасно, чтобы забыть. 

Всегда твой,

Брэкстон.

Глава 29

Джемма

– Такси должно быть здесь через пятнадцать минут, мам, – говорю я, просовывая голову в ванную, пока она наносила последние штрихи своего макияжа.

– Спасибо, милая, – она закрывает свою помаду и поворачивается лицом ко мне. – Выглядит нормально?

– Ты выглядишь прекрасно.

– Я так давно не была ни в каком хорошем месте, и для меня никто не готовил, – я улыбаюсь на её комментарий, но внутри всё связывается в узлы. Я чувствую себя ужасно из-за того, что обманываю её, но это был мой единственный вариант. – Нам будет так весело. Я могу даже распустить волосы и выпить бокал вина.

Спустя полчаса моя нога подскакивает, а руки нервно крутятся на коленях по дороге в ресторан.

– Ты в порядке? – спрашивает Кристин, потянувшись за моей рукой.

– В порядке, мам, – вру я, выдавливая улыбку. Раньше это казалось такой хорошей идеей, но теперь я передумываю насчёт своего дьявольского плана.

Кристин тянется на переднее сидение, передавая водителю двадцатидолларовую купюру.

– Сдачу оставьте себе, – говорит она.

На её лице огромная улыбка, и она берёт меня под руку, пока мы идём по тротуару.

– Добрый вечер, – говорит метрдотель, когда мы входим в ресторан.

– У нас зарезервирован столик на фамилию Робинсон, – отвечаю я.

– Да, вот оно, – говорит он, проводя пальцем по списку перед собой. – На троих гостей. Вас уже ожидают.

– Ожидают? – озадаченно спрашивает Кристин, когда я тянусь к её руке, идя за метрдотелем к нашему столику.

В тот момент, когда она перестаёт идти, останавливая нас обоих, я понимаю, что она его увидела.

– Что он здесь делает?! – огрызается она. Её взгляд, брошенный на меня, содержит равные доли боли и злости.

– Прости, мам.

– Зачем ты так со мной? – произносит она со слезами на глазах.

Она разворачивается и идёт к выходу.

– Пожалуйста, – говорю я и тянусь за её локтем. – Я просто хотела поужинать со своими родителями. Я хочу послушать истории из своего детства, когда мы были семьёй, – она останавливается, но не разворачивается. – Пожалуйста, мама, это будет очень много для меня значить, – я чувствую себя ужасной эгоисткой за то, что использую это на ней, но в моей просьбе есть часть правды.

Она, наконец, поворачивается ко мне лицом.

– Ладно, но не жди, что я буду разговаривать с этим мужчиной. Как только мы поедим, я хочу уйти.

– Хорошо, – я тянусь к ней, обвивая её руками. – Спасибо.

Мы возвращаемся к столику, и Стефан встаёт. Его сбитый с толку взгляд перемещается между мной и моей мамой. Технически я ему не соврала, я просто попросила его поужинать со мной и упустила часть о её присутствии.

– Тыковка, – произносит он, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать меня в щёку.

– Привет, папа.

Затем его внимание переключается на мою мать.

– Кристин, ты выглядишь прекрасно.

– Ха, – фыркает она, хватаясь за спинку стула.

– Позволь мне, – говорит мой отец.

– Я сама могу сесть, спасибо тебе большое.

Я морщусь, когда она сбрасывает его руку. Я встречаюсь с ним взглядом. Видя его болезненный взгляд, я понимаю, что сглупила, подумав, что это сработает. Я ещё даже не ела, а уже страдаю от несварения.

Когда официант подходит к столику, он обращается прямо к Стефану.

– Вы хотели бы сначала что-нибудь выпить, сэр?

– Было бы отлично, – он смотрит на Кристин, но она опускает голову и смотрит на свои колени. – Ты всё ещё любишь Совиньон Блан?

– Возможно, – произносит она, не встречаясь с ним взглядом.

– А ты, тыковка?

– Я буду водку с лимоном, лаймом и бальзамом, пожалуйста… На самом деле, сделайте двойной, – мне это нужно. Официант кивает и записывает мой заказ в свой блокнот.

– И бутылку вашего лучшего Совиньон Блан, – говорит Стефан, глядя на официанта. – И два бокала, пожалуйста.

«Ура, им обоим нравится одно вино. Полагаю, это начало».

Мы втроём сидим в тишине, пока не приносят алкоголь. Я выпиваю свой коктейль как умирающий от жажды человек в пустыне; что угодно, чтобы снять напряжение. Надеюсь, мои родители сделают то же самое, но официант наливает в их бокалы совсем немного вина. Я поднимаю свой стакан, прося ещё водки. Эту я допью к тому моменту, как принесут ещё.

Стефан отпивает совсем чуть-чуть, по сравнению с большим глотком Кристин.

– Итак, – говорю я, пытаясь начать это шоу, – я привела вас сегодня сюда обоих, потому что вы мои родители – это очевидно – и мы когда-то были семьёй, – мой взгляд опускается на белую скатерть, и я внезапно осознаю, что следовало спланировать это лучше. Когда я снова поднимаю глаза, они оба сосредоточены полностью на мне. – Как вы оба знаете, Брэкстон пишет мне письма о моём прошлом, когда мы росли. Я надеялась сегодня услышать немного о своей жизни до нашего переезда сюда.

Если это не сработает, я не уверена, что делать дальше.

На лице Стефана появляется искренняя улыбка, прежде чем он отвечает.

– Ты была таким счастливым ребёнком. Разве не так, Крис?

Мама бросает на него мрачный взгляд, после чего смотрит на меня.

– Это так, – произносит она, её хмурость превращается в улыбку. – Ты хорошо спала и ела. Никогда не доставляла нам проблем.

– Ты любила свою пустышку, когда была маленькой.

– Ещё как, – вставила Кристин.

– Помнишь, какие она издавала звуки, когда сосала её? – говорит Стефан, переводя взгляд обратно на неё. Я жду, что она снова нахмурится, но вместо этого вижу на её губах улыбку.

– Помню. Это было так мило.

– Мы с твоей мамой часами стояли и смотрели, как ты спишь.

– Это точно, – соглашается она. – Мы забрали у тебя пустышку прямо перед твоим вторым днём рождения, потому что у тебя начинали резаться передние зубы.

– Боже, она плакала, да, Крис?

– Три долгих, мучительных дня, – говорит она, глядя на него.

– У меня сердце разрывалось за обеих моих девочек. Ты не выносила видеть её такой расстроенной. На третий день ты умоляла меня купить замену пустышке по пути с работы.

– Я помню, – говорит она, посмеиваясь. – Вместо этого ты привёз ей куклу и сказал, что раз она уже большая девочка, она теперь может заботиться о своём малыше.

На моём лице вырастает огромная улыбка, пока я смотрю на них.

– Она любила эту куклу, – говорит Стефан.

– Это точно. Повсюду её носила.

– Как там её звали?

– Аннабель, – говорит Кристин, кивая на воспоминание. – Она назвала куклу Аннабель.

Теперь разговор идёт полностью между этими двумя, будто меня даже нет за столом, и моё сердце улыбается, пока я наблюдаю.

– Точно, Аннабель. Помнишь, когда кукла потерялась?

– Как я могу забыть? Она в ту ночь плакала, пока не заснула. Рыдала у меня на руках.

– Мне было так жалко её, – отвечает Стефан.

Затем разговор переключается на забавную историю о том, как меня приучали к горшку. Они оба смеются. Они выглядят такими счастливыми, и именно такими Брэкстон описывал моих родителей в письмах, а не такими, какими я видела их недавно.

Они так увлечены разговором, что я пользуюсь шансом ускользнуть из-за стола.

– Я только схожу в уборную, – говорю я.

– Хорошо, тыковка.

Вместо того, чтобы пойти в туалет, я иду к выходу на прохладный вечерний воздух. Мой план сработал даже лучше, чем я могла надеяться.

На улице уже совсем темно и прохладно. Я растираю руки ладонями, потому что оставила свой пиджак на спинке стула в ресторане – но я не собираюсь за ним идти.

Я даже не уверена, где здесь автобусная остановка, так что достаю из кармана свой телефон.

– Джемма, – произносит Брэкстон, как только поднимает трубку. – Всё в порядке? – один его голос вызывает у меня улыбку.

– Всё хорошо. Я просто думала, занят ли ты.

– Я как раз собирался заказать на ужин пиццу.

– Оу. Тогда не бери в голову, я могу поехать домой на автобусе. Где-то здесь должна быть остановка.

– Где ты?

– В городе.

– Я за тобой приеду. Не хочу, чтобы ты одна ехала на автобусе в такое время.

Через десять минут я вижу, как ко мне едет его машина. Я выхожу к обочине, махая рукой над головой, чтобы он меня увидел.

– Привет, – говорит он, когда я сажусь на пассажирское сидение.

– Привет.

– Ты хорошо выглядишь.

– Спасибо, ты тоже, – он по-прежнему в своём рабочем костюме; он в нём такой красивый.

– Можно спросить, почему ты в городе одна, ночью? – он на мгновение встречается со мной взглядом, отъезжая от обочины.

– На самом деле, я была не одна.

– Оу, – я слышу в его голосе шок.

– Я ужинала с родителями.

– С Кристин и Стефаном… вместе? – его взгляд на секунду покидает дорогу, метаясь в мою сторону.

– Я перехитрила их обоих, чтобы они пришли. Никто из них не знал, что там будет и другой.

– Ауч, – произносит он, сморщившись. – Готов поспорить, это не прошло хорошо.

– На удивление, когда я вышла из ресторана, чтобы позвонить тебе, они оба разговаривали и смеялись.

– Не может быть.

– Ещё как может.

– Ты что-то подмешала им в напитки или что? Твоя мама даже не может находиться с ним в одной комнате.

– Я знаю. Она немного разозлилась на меня, когда мы только туда пришли, но затем они начали вспоминать истории из моего детства.

– Ну, я надеюсь, ради твоего блага, что этот твой дьявольский план сработает.

– Я тоже, – говорю я, пока пишу сообщение Стефану.

«Привет, папа. Это Джемма. Я не в уборной, я ускользнула. Казалось, что у вас всё шло хорошо, так что я хотела, чтобы вы немного побыли наедине, надеюсь, чтобы всё выяснить. Мама никогда в этом не признается, но я знаю, что она всё ещё любит тебя. Не переживайте за меня, я в машине с Брэкстоном, он везёт меня домой. Простите, что обманула вас обоих, надеюсь, вы на меня не злитесь. Пожалуйста, можешь убедиться, чтобы мама добралась домой в целости и сохранности?»

Через пару минут я получаю ответ.

«Твоя мама только что пошла тебя искать. И я не злюсь. Я благодарен, крайне благодарен. Ты сегодня совершила невозможное, детка. Я не могу достаточно тебя отблагодарить. Я не буду обнадёживаться, но это первый раз за много лет, когда твоя мама со мной разговаривает. Спасибо, тыковка. Я убежусь, чтобы она нормально добралась до дома. Люблю тебя, папа».

– Что он сказал? – спрашивает Брэкстон.

– Всё идёт хорошо.

Я вижу, как он улыбается, глядя на дорогу.

– Я горжусь тем, что ты это сделала, – он тянется через центральную консоль и берёт меня за руку. В моём животе порхают бабочки, когда он переплетает пальцы с моими.

– Итак, я ускользнула раньше, чем мы что-то заказали… Можно разделить с тобой ту пиццу? Я проголодалась.

– Конечно, – говорит он, его лицо светлеет. – Хочешь поехать в пляжный дом или лучше домой к Кристин?

Я сияю. Мне не хочется ничего больше, чем провести остаток вечера с ним.

– Пляжный дом подойдёт.

***

Уже почти полночь, когда Брэкстон подъезжает к дому Кристин. Дом окутан темнотой, так что либо мама ещё где-то с отцом, либо спит. Меня устраивает любой вариант – я не хочу сегодня с ней встречаться, на случай, если она на меня злится.

В пляжном доме я, наконец, увидела заднюю веранду, освещённую фонарями и гирляндами. Это было так же красиво, как я и представляла.

Мы заказали пиццу и поели на улице при свечах. Мы сидели там, пока не поднялся ветер, и Брэкстон предложил переместиться внутрь. В итоге мы посмотрели вместе фильм на диване. Это было мило – не было никаких поцелуев, но я относилась к этому нормально. И хорошо осознавала, как его нога всё время прижималась к моей.

– Спасибо, что спас меня сегодня, и за пиццу и фильм, – говорю я, когда мы подходим к входной двери.

– Мне это было в удовольствие. Спасибо тебе за компанию, – наклонившись вперёд, он нежно целует меня в щёку. Это мило, но я действительно была бы не против поцелуя в губы. – Сладких снов, Джем.

– Спокойной ночи.

***

– Милая, – произносит Кристин, гладя меня по длинным коричневым волосам, пока я рыдаю в подушку. – Мы найдём Аннабель, она, наверное, в одной из коробок.

– Папа сказал, что посмотрел в коробках, и Аннабель там не было.

– Она найдётся.

– Нет… она пропала навсегда. С кем я теперь буду играть?

– Как насчёт Брэдли по соседству, он кажется хорошим мальчиком, – произносит она мягким голосом. – Готова поспорить, вы двое станете лучшими друзьями.

Я поднимаю голову с подушки, поворачиваясь лицом к ней, но моё зрение затуманено слезами.

– Его зовут Брэкстон, – отвечаю я. – Не Брэдли.

– Прости. Брэкстон, – Кристин обвивает моё маленькое тело руками, осторожно меня укачивая.

– Нашёл!

Я отстраняюсь и вижу запыхавшегося Стефана, который стоит в дверном проёме моей спальни. Он держит в воздухе Аннабель, с огромной улыбкой на лице.

– Она завалилась под сидение в машине.

– Аннабель! – радостно кричу я, спрыгивая с кровати.

***

Когда я выхожу в коридор, мои губы растягиваются в улыбке, потому что на кухне Кристин что-то напевает. Это хороший знак… Я надеюсь.

– Доброе утро, – говорю я, заглядывая за угол.

– Доброе, милая. Садись, я как раз собираюсь делать тосты.

Я улыбаюсь, когда она отодвигает для меня стул.

– Ты на меня не злишься?

– Немного, – Кристин пытается выглядеть строго, но это не очень убедительно. – Я не люблю, когда меня обманывают.

– Прости. Папа всё ещё тебя любит, и я знаю, что тебе больно от того, что он сделал, но если ты будешь честна с собой, то должна будешь признать, что он тоже по-прежнему тебе дорог.

Она вздыхает, присаживаясь рядом со мной.

– Ты права, дорог. Он был любовью всей моей жизни, и такие сильные чувства не исчезают просто за ночь. Но я не уверена, смогу ли когда-нибудь преодолеть его предательство.

Я хочу напомнить ей, что это был всего лишь поцелуй, но ничего не говорю. Я довольно уверена, что разозлилась бы, если бы мой муж поцеловал другую женщину. Вместо этого я накрываю её руку своей.

– Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала, правда, но ты тоже сыграла в этом свою роль. Ты пренебрегала им. Ты закрылась от него, когда больше всего в нём нуждалась.

Она вздыхает.

– Я знаю, но я была в плохом состоянии. Я за неделю потеряла обоих своих родителей.

– Я это понимаю, правда. И мне жаль, что ты прошла через это. Судя по тому, что рассказал мне Брэкстон, у тебя были хорошие причины для депрессии, но папа любит тебя; тебе стоит позволить ему помочь тебе пройти через это. Закрываясь от него, ты только всё ухудшаешь. Разве ты этого не видишь?