Текст книги "Тройной агент"
Автор книги: Джоби Уоррик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Балави, одобрительно кивая, с уважением слушал.
Между прочим, продолжил бен Зеид, именно иорданская разведка предоставила американцам данные, позволившие нанести сокрушительный ракетно-бомбовый удар по Абу Мусабу аз-Заркави, главарю «Аль-Каиды» в Ираке. А ведь Мухабарату случалось добывать и гораздо более крупную дичь! Как раз таки иорданский агент стоит за одним из самых ловких и загадочных ликвидаций крупных террористов в последние десятилетия: взять хотя бы устранение бывшего шефа безопасности «Хэзболлы» Имада Мугнии [26]26
Имад Фэйез Мугния (1962–2008) – с 1983 г. участник или организатор крупнейших терактов против американцев и израильтян; сотрудничал с бен Ладеном. Погиб в результате взрыва машины в пригороде Дамаска; до сих пор никто не взял на себя ответственность за его убийство.
[Закрыть]. Человека, которого за сверхъестественную неуловимость окрестили Абу Доханом (отцом дыма), уничтожили в Дамаске бомбой, спрятанной в подголовнике сиденья его машины. Вначале подозрения пали то ли на соперников «Хэзболлы» по терроризму, то ли на сирийские спецслужбы. Но эксперты по терроризму в США пришли к заключению, что это, скорее всего, дело рук израильского Моссада – больно уж красиво и точно акция была спланирована и осуществлена; а то, что израильтяне ото всего открещиваются, что ж… На Мугнию точили зубы многие, был он в списках разыскиваемых преступников и у ФБР, которое возлагало на ливанского боевика (коренного ливанца) ответственность за бейрутские взрывы 1983 года, когда взлетели на воздух казармы американской морской пехоты, а перед этим тамошнее посольство США. При взрыве посольства погибло более шестидесяти человек, в том числе восемь сотрудников ЦРУ. В истории разведки Соединенных Штатов таких потерь за один раз прежде не бывало. И только Мухабарату, по словам бен Зеида, удалось покарать злодея.
Нет, ты погоди, погоди удивляться! Одна из самых застарелых загадок, так и оставшихся неразгаданными со времен основания современного джихадистского движения, это кто же все-таки убил Абдуллу Аззама [27]27
Абдулла Юсуф Аззам (1941–1989) – выходец из Палестины, влиятельный суннитский ученый, теолог, автор 5 книг по теории и практике вооруженного джихада. Предложил создать некую группу, которая выступит в авангарде всемирного джихада и в то же время станет ядром нового исламского общества, его надежной основой (аль-каида).
[Закрыть]– уважаемого палестинского муллу, который в 80-е годы помогал организовывать в Афганистане партизанскую войну против советского диктата. Аззам был духовным наставником и учителем Усамы бен Ладена, хотя позднее и разошелся с его последователями, подвергнув сомнению их уверенность, что ради продвижения к цели можно проливать сколько угодно и чьей угодно крови, пусть даже правоверных мусульман. Его смерть в 1989 году в Пешаваре от взрыва бомбы, приведенной в действие с помощью провода, тянувшегося из канализационной трубы, стала в мусульманском мире примерно тем же, чем было для американцев убийство Джона Кеннеди: по ее поводу высказывалось множество догадок, озвучивались разного рода теории заговора, попеременно возлагавшие вину за нее то на Советы, то на Израиль, на американцев, пакистанцев, афганцев и даже на самого бен Ладена. А в действительности – ничего подобного, выдержав паузу, тихо и скромно продолжил бен Зеид. На самом деле смерть Аззама тоже дело рук Мухабарата. Бен Зеид даже назвал имя исполнителя этой казни: им, якобы, был непосредственный его начальник Али Бурджак, Рыжий Дьявол.
– Если ты, отправившись туда, ликвидируешь кого-нибудь из главарей моджахедов, станешь в Иордании большим человеком, как мой начальник, – сказал бен Зеид.
Теперь, когда стало окончательно ясно, чего добивается от него Мухабарат, Балави, подумав, решил сделать шажок навстречу. Я-то могу и в ФУТП поехать.
Это его предложение вызвало жаркие споры в кабинетах мухабаратского Центра антитеррора, которым совместно управляют иорданцы и ЦРУ. Балави? Да вы что! Какой из него агент? Смех один. Обучение не прошел, на пушту не говорит, да и доверять ему после нескольких суток в тюрьме и двух-трех обедов за компанию с бен Зеидом было бы крайне опрометчиво. Но с другой стороны… чем мы рискуем?
По ключевым пунктам достигнуть согласия удалось быстро. Затратив всего несколько тысяч долларов, можно отправить Балави в Пакистан, снабдив более-менее приличной легендой. К счастью (или несчастью) для него, им уже сделаны вложения, которые позволят мигом стать своим в стране талибов, да и медицинский диплом не помешает, как и известность в интернете. При этом его можно будет как угодно долго кормить одними посулами, плату же приберечь на тот невероятный случай, если он действительно сумеет добыть крупную дичь. Его не надо снабжать хитроумными устройствами связи и вообще ничем таким, что могло бы в кризисный момент изобличить в нем шпиона. А если его убьют (что весьма вероятно), то по нему никто кроме близких родственников плакать не станет.
Не обошлось без обсуждения того, почему вообще этого Балави вдруг осенила мысль бросить семью и работу ради столь опасной деятельности. Чего ради? Судя по тому, как он держался во время бесед с бен Зеидом, ответ казался очевидным: ради денег. Из отчетов куратора, где он подвергал анализу то, что Балави сам говорил о возможном будущем задании, было видно, как его бросает из стороны в сторону – от тревоги за свою безопасность к непрестанно повторяющимся вопросам о размере вознаграждения.
Когда к делу полностью подключилось ЦРУ, логистику путешествия Балави утрясли в два счета. Нужна ускоренная пакистанская виза – нет проблем! Письмо с приглашением иорданского врача в Пакистан на конференцию по диабету – еще проще! Быстренько создали и проверили электронные адреса. Придумали и заучили кодовые фразы.
Так, что еще? Да, ему нужна новая кличка. Нет, ну какие могут быть «панцеры» – бред! Вы бы еще дредноутом его назвали. У нас он будет Волк.
Самым сложным для ЦРУ было решить, информировать ли Пакистан, союзное с США государство, о своем намерении внедрить на его суверенную территорию нелегального агента. На это из Лэнгли ответили без колебаний – конечно, нет. В руководстве возобладало мнение, что в пакистанской «Интер-сервисиз интеллидженс» (разведке и контрразведке) засели двурушники, сочувствующие Джалалуддину Хаккани, пуштунскому военачальнику, которого Исламабад открыто поддерживал в 80-е, а он переметнулся и помогает теперь афганскому сопротивлению бороться с американцами. Им расскажи, и Балави будет предан и убит прежде, чем распакует чемоданы.
Ну, и последнее: билет на самолет. Билет купили в оба конца, но с открытой датой обратного вылета, и отдали бен Зеиду вместе с толстым конвертом, набитым долларами.
Спустя несколько месяцев некоторые чины американской разведки сами недоумевали: как же быстро-то удалось свести воедино все кончики! И как легко ветеранам разведки задурили головы идеей, будто неумеха Балави сумеет выжить на беззаконных Территориях племен! Хотя бы выжить, а не то чтобы проникать в какие-то бандформирования. Этого не может быть, потому что такого не бывало никогда.
Как-то слишком уж вовремя Балави выложил на стол Мухабарата свой набор козырей: врач по профессии с безупречной репутацией в джихадистских кругах, вдруг решивший положить жизнь на алтарь отечества, да еще и в момент, когда ЦРУ вместе с новой администрацией США изо всех сил чешет в затылке, изыскивая новые методы и новых агентов для эскалации всемирной охоты на Усаму бен Ладена.
«Балави болтанул, что не откажется туда поехать, – сказал один недавно вышедший на пенсию начальник из ЦРУ, который был в курсе внутриведомственных споров вокруг личности иорданца. – И так совпало, что он подходит тик-в-тик».
Хумам Халиль аль-Балави никак не мог уснуть. Прошедший день был адски жарким, до сих пор еще на дворе было градусов под тридцать пять, хотя солнце давно зашло. Хуже всего то, что, когда лежишь в темноте, стрекот и гуденье дронов становится будто громче – зудят, как комары, от которых не отмахнешься.
Всю середину лета домом для Балави служил обнесенный высокими стенами двор, принадлежавший кому-то из соплеменников Мехсуда, которые в основном и составляют население Макина – небольшого поселка, состоящего из саманных строений, беспорядочно разбросанных между поросшими кустарником горами. В доме он не ложился, выносил тюфяк подальше во двор и, развернув поблизости от одного из постов охраны, пытался уснуть. Из густеющих сумерек выступал знакомый силуэт парализованного мужчины, которого бойцы называли Ахмад. Ноги у этого пуштуна перестали действовать по болезни, но он ни за что не желал отказываться от несения караульной службы, иногда и по окончании вахты не хотел уходить с поста. Сидел и сидел в инвалидном кресле с автоматом на коленях до рассвета. Хумаму было слышно, как инвалид шепчет себе под нос молитвы, а иногда всхлипывает. Этакая демонстрация преданности, и весьма впечатляющая, но, как всё у талибов, доведенная до бессмысленной крайности.
Точно так же и сам Байтулла Мехсуд. Взять хоть мелочи, вроде его поведения во время званых обедов. Байтулла каждый раз целый спектакль разыграет, собственноручно выуживая из котла лучшие куски мяса, чтобы отдать гостям, пока самому не останутся одни кости и жир. От этой показухи Балави передергивало, и он всеми правдами и неправдами старался избегать совместных трапез с хозяином.
Кроме того, Байтулла Мехсуд, похоже, сам попал под влияние мифа о своей неуязвимости. Пробыв два года главой всего пакистанского «Талибана», он полюбил быть в центре внимания массмедиа и с удовольствием созывал пресс-конференции, позволяя нацеливать камеры на голову, за которую, говорят, назначена награда в пять миллионов долларов. А в промежутках между пафосными выступлениями давал длинные интервью по обычному незащищенному телефону, казалось, совершенно забывая о том, что телефонный сигнал в ЦРУ могут использовать как маяк для наведения на его жилище ракеты. В бахвальстве доходил до абсурда: хвастал, будто его крошечная банда неграмотных, плохо экипированных горных бойцов вот-вот победит в сражении не только с властями Исламабада, но и с великими державами Запада.
«Сейчас мы молим Аллаха даровать нам силы на то, чтобы сокрушить Белый дом, Нью-Йорк и Лондон, – заявил он в телевизионном интервью. – Аллах всем дает по их вере. Наша вера тверда. Очень скоро на ваших глазах свершатся чудеса джихада».
Байтулла так настаивал на своем превосходстве в любом деле – от военной стратегии до совершенно прозаических вещей, таких как дележка прибылей от контрабанды, – что это его упорство зачастую приводило к кровавым конфликтам с другими Мехсудами. Ко всему прочему этот в общем-то мелкий, полевой командир своими выходками с легкостью провоцировал сеть Хаккани, да и другие военные группировки талибов, на никому не нужное противостояние Пакистанской армии и разведслужбе, практически вынуждая Исламабад с ними со всеми разобраться, что в конце концов и происходило. Однажды, окружив и взяв в плен целый гарнизон из двухсот пятидесяти пакистанских солдат и служащих военизированных организаций, Байтулла первым делом троим пленникам отрезал головы – чтобы бойчей пошли переговоры об обмене пленными.
Как далеко все это было от той исполненной благочестия священной войны, которую Байтулла прославлял в своем блоге! Ни революционером, ни пророком Байтулла Мехсуд не был. А был громилой с непомерно раздувшимся эго, душегубом, получавшим удовольствие от убийства – в том числе и других мусульман. Находившийся под покровительством Байтуллы городок был грязным, отсталым и нищим; там девочки чуть-чуть постарше его дочери Лейлы обречены оставаться бесправными и практически необразованными, а у новорожденных в тех краях шансов умереть, не дожив до года, в три раза больше, чем у детей, родившихся на родине Балави, в Иордании.
При всем при этом на тот момент Байтулла Мехсуд был единственным, у кого Балави мог искать защиты. Правда, они едва друг друга понимали, общались на смеси ломаного арабского и пушту. И тем не менее Байтулла все более убеждался в правдивости иорданца. Но продолжал испытывать: чтобы проверить его взаимодействие с американцами, даже устроил ему что-то вроде необычайного по жестокости экзамена.
План, как вспоминал потом некий посвященный в это дело деятель пакистанского «Талибана», состоял в том, чтобы Балави, задействовав свой канал связи с ЦРУ, заказал ракетный удар по Байтулле Мехсуду, но реальная мишень при этом оказалась бы пустышкой, а не самим предводителем группировки. Балави должен был послать сообщение о том, что Байтулла направляется в район, который называется Ладха, и описать его автомобиль – «тойоту» хэтчбек той модели, которая среди местных жителей известна как гхвагей – корова [28]28
«Гхвагей» – так там именуют не определенную модель «тойоты», а все дорогие полноприводные машины, потому что их контрабандой перегоняют через границу с Афганистаном по бездорожью, подобно стадам коров.
[Закрыть]. В машине, изображая Байтуллу, будет ехать один из его доверенных водителей. По всем остальным признакам и машина, и ее маршрут будут в точности совпадать с наводкой, которую Балави даст ЦРУ.
Все получилось как запланировано – во всяком случае, согласно той версии событий, которую озвучили представители талибов. Машину расплющило взрывом, а человек, изображавший главаря племени мехсудов, погиб. В местной прессе об инциденте ничего не сообщалось, никаких подтверждений со стороны ЦРУ тоже не последовало. Но в среде бойцов Байтуллы этот случай сразу сделался легендарным.
Позже Байтулла Мехсуд утверждал, что в план был посвящен и водитель, – дескать, он сам вызвался принести себя в жертву, чтобы помочь боссу доказать ЦРУ, что Балави действительно ценный агент. Стороннему наблюдателю такая жертва может показаться непомерной, но у главаря талибов были свои резоны. Каждая американская ракета, освещающая взрывом небо над Пакистаном, говорил он, подобна плакату на рекрутском пункте, призывающему идти на джихад: она привлечет в его лагеря новых разгневанных мужчин и юношей.
«Каждый удар с беспилотников, – повторял он, – приводит ко мне троих или четверых новых шахидов».
Пятого августа Байтулла Мехсуд с небольшой группой верных телохранителей под покровом темноты передислоцировался в Зангару, крошечный городок в нескольких милях к востоку от основной базы в Макине. На окраине городка располагалась большая и хорошо ему известная усадьба, обнесенная высокой стеной. Это был дом его тестя, Малика Икрамуддина, откуда он взял молоденькую девушку, недавно ставшую его второй женой. В тридцать пять лет, будучи отцом четырех дочерей от другой жены, Мехсуд посчитал своевременным приложить серьезные усилия к тому, чтобы обзавестись наследником.
Но он не знал, что каждое его движение записывают. Следят сразу две пары электронных глаз – «предатор» и еще один дрон поменьше, кружащий совсем близко. Беспилотники проследили за ним до Зангары и наблюдали, как он вошел в сложенную из саманных блоков хижину. Один из дронов сманеврировал так, чтобы заглянуть в комнату на втором этаже, где Мехсуд расположился. Тотчас же в шести тысячах миль к западу, посреди штата Виргиния, в Лэнгли, коридоры административного этажа наполнились беготней – это из кабинета в кабинет носили срочные донесения: идентификация цели подтверждается. Можно бить прицельно.
Но Мехсуд внезапно опять задвигался, заходил туда и сюда по верхнему этажу дома в своем белом шальваре камизе [29]29
Шальвар камиз обычно состоит из трех частей: шальвар (шаровары) – брюки, широкие или узкие; камиз (курта) – туника с разрезами до талии; дупата – платок, шарф, обычно накидывающийся на плечи.
[Закрыть]. Пилот-оператор и наводчик оружия «предатора» выпустили из рук джойстики и молча смотрели на экраны. Что ж, придется подождать.
Ночь была жутко жаркой, и Мехсуд все никак не мог улечься. Из-за диабета его постоянно мучила жажда, а ноги опухали и болели. Вскоре после полуночи он отворил маленькую дверку и в сопровождении человека в длинном халате и с медицинскими инструментами в руках поднялся на крышу. Полная луна заливала ее ярким сиянием, в котором бородатая фигура Мехсуда выступала так четко, словно он на подмостках сцены. На крыше лежал тощенький тюфячок, к которому Мехсуд подошел и плюхнулся на живот. Второй человек встал около него на колени и начал налаживать нечто похожее на капельницу для внутривенных инъекций. Эксперты ЦРУ без колебаний пришли к выводу, что вторая фигура – врач. Может быть, это Балави? Впрочем, какая разница. «Предатор» снова нацелил на дом свои «хеллфайры».
Ракету можно пускать, было бы только «добро» директора ЦРУ, но тут-то и загвоздка. Леон Панетта разрешил удар по комнате второго этажа, а Байтулла Мехсуд лежит на крыше. Это разница, и не такая уж незначительная: Панетта настаивал на максимальных предосторожностях, чтобы избежать гибели непричастных, особенно женщин и детей. Что, если при попадании ракеты весь дом рухнет? Панетта, может быть, и одобрит несанкционированный пуск, а может, и нет. Но решать следует быстро: того и гляди упустим удобный случай.
В тот самый момент Панетты в его рабочем кабинете не было, он находился в центре Вашингтона, на совещании Национального совета безопасности в Белом доме. Когда на часах было без нескольких минут четыре пополудни (вашингтонского времени) он, извинившись, покинул собрание и вышел в коридор, чтобы ответить на срочный телефонный звонок. Послушав, нахмурился, явно встревожившись. Несколько минут расхаживал по коридору с прижатым к уху мобильником, задавал вопросы, выясняя подробности и обсуждая варианты действий. По многим признакам в одном доме с Мехсудом было несколько десятков человек, в том числе матери с детьми.
– А вся хибара-то не рухнет? – спросил Панетта. – Кто там, кроме него? В смысле – женщины, члены семьи…
На другом конце линии один из ближайших помощников директора, старший советник по антитеррору Джереми Бэш, передавал его вопросы по инстанциям дальше. Да, точный выстрел произвести будет непросто, ответили Панетте – с восьми километров, попробуй-ка! – но можно воспользоваться ракетой поменьше, она не произведет таких серьезных разрушений. Прицеливание выполним с беспрецедентной точностью. И ущерб зданию будет нанесен минимальный.
На это Панетта согласие дал.
В пакистанской деревне в это время был час ночи. Байтулла Мехсуд, главарь пакистанского «Талибана» и главный защитник иорданского врача Хумама аль-Балави, расслабленно лежал теперь на спине, в его вену из капельницы вливалось лекарство. Вот его ноги, а вот к ним протянулись чьи-то руки, вроде бы молодые… Нет, сообразили в ЦРУ, руки принадлежат не доктору, а молодой жене, которая массирует больному опухшие щиколотки. Не обращая внимание на отдаленное стрекотанье дрона и не слыша тонким свистом прорезавшей ночной воздух ракеты, он глубоко вздохнул и посмотрел вверх, на звезды.
Ракета пригвоздила Мехсуда к тюфяку, войдя ему чуть ниже грудной клетки и разорвав тело надвое. Маломощный заряд взрывчатки, сдетонировав, отбросил его жену назад, а в том месте, где она только что стояла на коленях, выбил в штукатурке и кирпичах небольшой кратер. Звук взрыва задвоило эхо от ближайших холмов и – тишина.
Вверху еще несколько минут продолжали кружить дроны, не выключая видеорегистраторов. В Лэнгли наспех составили рапорт и отправили Панетте в Белый дом.
Погибших двое, других убитых и серьезно раненных нет. Здание стоит, как стояло.
8. Давление
Виргиния, Лэнгли – август 2009
11 августа, почти через неделю после удара той ракетой, пакистанским журналистам позвонил представитель «Талибана», чтобы опровергнуть «нелепые» слухи о смерти Байтуллы Мехсуда. Вождь талибов «жив и находится в добром здравии», сказал он, добавив, что подтверждение этому скоро увидит весь мир.
К тому моменту Леон Панетта уже видел все подтверждения, насмотрелся и был сыт ими по горло. Заснятое на видео попадание ракеты, убившей Мехсуда, было во всех жестоких подробностях воспроизведено на гигантском мониторе в кабинете директора в Лэнгли. Как будто этого мало, следом всплыло и другое видео – про то, как соратники готовят тело командира талибов к похоронам. Перед командой антитеррора ЦРУ предстало лицо человека, чью смерть они организовали, – бледное и спокойное, в грубом дощатом гробу, где голова убитого покоилась на подушке, усыпанной бархатцами. Рука оставшегося за кадром скорбящего гладила лицо трупа, обходя десяток с лишним свежих ран, испещривших кожу вокруг глаз и на лбу.
Времени долго вглядываться в картинки у Панетты не было. Предыдущие несколько дней его помощники набрасывали проект предложения, которое он понесет в Белый дом. На пакистанской Территории племен дела ЦРУ еще не закончены, и Панетта собирался лично обратиться к президенту за помощью. Из всего множества секретных планов, которые ему приходилось визировать в качестве директора ведомства, ни один еще столь уверенно не сулил перелома в войне против «Аль-Каиды».
Успешная ликвидация Байтуллы лишь подчеркнула срочность работы, которую предстояло выполнить. Во-первых, непонятно, что с «устройствами» Мехсуда. Все лето, пока ЦРУ разыскивало главаря талибов, тысячи пакистанских солдат при поддержке боевых вертолетов прочесывали горные крепости талибов, по одному уничтожая укрепления и убежища. К тому времени, когда кампания завершилась, из захваченного пакистанцами стрелкового оружия можно было сложить гору, а взрывчатки набралось столько, что шахидских поясов хватило бы на школу-медресе. А вот «грязной бомбы» не было и следа. Счетчики излучений не пикнули ни разу. Руководители Центра антитеррора в ЦРУ много недель ломали головы над тем, что бы это могло значить. Многие из выживших талибов сбежали в соседний Северный Вазиристан, ища укрытия в доминирующей там военной группировке «Сеть Хаккани» [30]30
Независимая террористическая организация в Афганистане, возглавляемая полевым командиром Джалалуддином Хаккани и его сыновьями Сирахуддином и Бадаруддином.
[Закрыть]. Может, они с собой и бомбу прихватили? А может быть, все это было не более чем уловкой? На это тайные донесения ответа не давали. В перехваченных разговорах никаких упоминаний об «устройствах» больше не звучало, да и в Вашингтоне администрация Обамы ни словом не обмолвилась об угрозе грязной бомбы. На публике все выглядело так, словно такой опасности никогда не существовало.
Самое неприятное, что подразделения Байтуллы Мехсуда очень быстро перегруппировались и стремительно сменили курс на новый, еще более опасный. Ракетный удар в ночь на 5 августа вызвал временный вакуум власти и привел к нескольким кровавым уличным столкновениям между претендентами на место Байтуллы, но затем власть взял в свои руки харизматичный двоюродный брат Байтуллы, дерзко-амбициозный Хакимулла Мехсуд. Если Байтуллу вполне удовлетворяли нападения на пакистанские войска и полицию, то его кузен оказался одержим куда более злокачественным антиамериканизмом и его куда легче было склонить к альянсу с «Аль-Каидой» и другими военными группировками, нападающими на американские войска в Афганистане. Теперь еще больше воинов-мехсудов стало записываться в Теневую армию «Аль-Каиды» – военизированные формирования, которыми руководил ливийский командующий Абдулла Саид аль-Либи, причем эта организация (имеющая даже особую форму) уже доказала свою способность наносить молниеносные удары по военным целям по обе стороны границы. Эти формирования стали новыми отборными отрядами «Аль-Каиды», получающими финансирование и пополнение из таких отдаленных мест, как Саудовская Аравия и Кашмир.
Такая вот перед Панеттой выросла проблема. Конечно, удары с воздуха каких-то целей достигают, но этого недостаточно. Убитых командиров вскоре сменяют другие, часто более молодые, настроенные еще более экстремистски и преисполненные глобальных амбиций. «Аль-Каида» приспосабливается, опираясь на все расширяющуюся сеть преданных последователей из самых разных незаконных военных формирований, которыми регион кишит кишмя. А наиболее значимые фигуры во всем этом движении, Усама бен Ладен и его разработчик операций Айман аз-Завахири, между тем сидят в безопасных убежищах и занимаются вопросами стратегии. Чтобы выкурить их оттуда, требуется что-то большее.
Конец лета и начало осени Панетта со своей командой посвятили окончательной отработке детального плана, который директор должен будет представить президенту и его Совету по национальной безопасности, на целый месяц завязшему в пересмотре общей стратегии войны в Афганистане. Панетта приготовил длинный список пожеланий, но самая первая позиция в нем была и самой важной: больше роботопланов! Их требуется множество! Нужны не только «предаторы», но и новейшие, более мощные «риперы», нужны к ним операторы и всяческая техника поддержки. Панетта хотел бы на порядок усилить давление на «Аль-Каиду», причем не только путем увеличения огневой мощи, но и при помощи ковровой, всеохватной слежки – в Территорию племен должны круглые сутки вглядываться столько глаз (как человеческих, так и электронных), чтобы никакое движение даже мелкой группы боевиков не могло от них укрыться. И надо, чтобы в целом это стало «самой агрессивной операцией в истории Управления», как позднее скажет сам Панетта, поскольку ее целью будет найти и уничтожить седобородых старцев, которые сеют смуту.
– Все руководство «Аль-Каиды» – сам бен Ладен и двадцатка высших главарей – сосредоточено в местности, которую надо сделать главной целью, – сказал Панетта. – А мы будем тем острием копья, которое эту цель поразит.
Когда настало время озвучить свои намерения, Панетта отправился в Белый дом, чтобы лично выступить с речью перед президентом Обамой.
– Мистер президент, – начал он, – для того чтобы выполнить поставленную задачу, мне нужны вот какие вещи…
Упомянув о живучести «Аль-Каиды» на Территории племен, он предложил выжимать оттуда террористов, сделав давление повсеместным, чтобы им негде было ни спрятаться, ни перегруппироваться.
Обама пару секунд задумчиво глядел на Панетту, потом повернулся к помощникам.
– Что ж, сделаем то, чего хочет Леон, – сказал он.
Обсуждение было закончено.
На то чтобы развернуть новые «орбиты» (так на ведомственном жаргоне в ЦРУ именуются комплексы беспилотных летательных аппаратов с операторами, спутниковой связью и обслугой), уйдет еще не один месяц, но собирать воедино все детали задуманного механизма начали немедленно. Согласно новой концепции, наводчики на цель понадобятся не только в Лэнгли, но и ближе к фронту, чтобы координировать весьма специфическую задачу поиска высших главарей «Аль-Каиды».
Пределы возможностей новой стратегии всем понятны. «Предатор» – это, конечно, впечатляющая машина, но превосходство в воздухе и изощренная робототехника дают не так уж много, когда враг рассредоточен по обширным пространствам Территории племен и прячется среди местного населения. Такая же техника позволила переломить ход событий, когда боролись с сопротивлением в Ираке, но тут есть существенное отличие: в оккупированном войсками США Ираке подразделения спецназа имели свободный доступ в любой уголок страны. Они работали с дронами в тандеме и могли незамедлительно, в любое время дня и ночи, реагировать на поступление новых разведданных, выдвигаясь небольшими группами для ликвидации или захвата. В Пакистане таких возможностей нет.
И еще одна проблема. Чтобы уничтожить генералов «Аль-Каиды», ЦРУ требуется сперва их найти. Со времени террористических атак Усамы бен Ладена на Нью-Йорк и Вашингтон прошло девять лет, а разведка США до сих пор понятия не имеет, где он находится.
Дело обстояло даже хуже, чем представлялось со стороны. За годы, прошедшие после терактов 11 сентября, официальные лица США несколько раз в своих интервью заявляли, будто ЦРУ приблизительно известно, где прячется бен Ладен. Однако они всего лишь выдавали желаемое за действительное. Последний случай, когда бен Ладена, похоже, и впрямь видели, имел место в 2002 году, вскоре после того, как саудовский террорист, покинув крепость Тора-Бора, перебрался из Афганистана через границу в Пакистан. И с той поры ничего – ни сообщений о едва не состоявшейся его поимке, ни очевидных ниточек, ни даже крошечной зацепки. Министр обороны Роберт Гейтс в приступе откровенности признал (в телеинтервью 2009 года), что дело о бен Ладене не сдвигается с мертвой точки «уже который год».
«Достоверно о местонахождении Усамы бен Ладена нам ничего не известно, – сказал Гейтс. – Было бы известно, пошли бы, да и схватили».
Время от времени какие-то зацепки вдруг возникали – казалось, чтобы оживить интерес к охоте. Одна из самых многообещающих материализовалась в виде курьера «Аль-Каиды», который будто бы носит записки, осуществляя связь между командирами среднего звена и бен Ладеном, тщательно избегающим телефонов и электронной почты. Почти всех наводчиков ЦРУ, в том числе Дженнифер Мэтьюс и Элизабет Хэнсон, сразу же подключили к поискам этого курьера. Через два года тяжелейшей работы, в результате нескольких удачных прорывов в 2007-м, Управление в конце концов вызнало фамилию этого человека; и тем не менее, спустя два года, никто так и не знал, ни где его искать, ни даже жив ли он.
Стойкая пробуксовка в деле поимки бен Ладена была этакой ложкой дегтя в бочке меда, жирным черным крестом, перечеркивающим два величайших тактических успеха в истории ведомства: первым было свержение власти талибов в 2001-м, а вторым – искоренение «Аль-Каиды» в Афганистане. Когда развалины башен-близнецов в Нью-Йорке еще курились дымом, ЦРУ уже ринулось в такую яростную атаку, что ускользнуть от его когтей удалось всего нескольким сотням пеших боевиков и горстке старших командиров, а тысячи других легли в землю или очутились за тюремными стенами.
Разгром «Талибана» был заслугой маленькой группки сотрудников ЦРУ, которые давно рвались заняться бен Ладеном – рвались задолго до того, как он отправил команду угонщиков с приказом врезаться на авиалайнерах в здания Нью-Йорка и Вашингтона. С подачи этих сотрудников уже через пару часов после атак 11 сентября директор ЦРУ Джордж Тенет положил на стол президенту Бушу план, согласно которому следовало начинать атаку на «Аль-Каиду» в Афганистане немедленно, не ожидая, пока Пентагон подготовит обычную военную кампанию. На встрече с президентом 13 сентября Кофер Блэк [31]31
Джозеф Кофер Блэк (р. 1950) – 28 лет прослужил в ЦРУ; сейчас вице-президент госкорпорации «Блэкберд текнолоджиз», созданной для «предоставления разведке технических решений». В 2001 г., будучи главой Центра антитеррора ЦРУ, создал из своих агентов фальшивую ячейку «Аль-Каиды» для проникновения в ее внутренние структуры. В июле 2001 г. предупредил президента о грозящих стране терактах.
[Закрыть], который в ту пору был директором Центра антитеррора ЦРУ, объяснил, как можно силами подразделений спецназа под управлением специалистов из ЦРУ и при поддержке войск дружественного США афганского Северного альянса за неделю-другую сломить сопротивление тех, кто планировал позавчерашние атаки.
«Когда мы свою работу с ними закончим, – произнес Блэк свою знаменитую фразу, – по их открытым глазам будут ползать мухи!»
Буш план одобрил, и операция «Удар в челюсть» началась. Всего через три месяца, в декабре 2001 года, правительство «Талибана» пало, и остатки ополчения талибов ударились в бега через Южный и Восточный Афганистан. А Усама бен Ладен с несколькими сотнями последних верных ему людей попытался закрепиться в горной крепости Тора-Бора на границе с Пакистаном.
Однако пока в Пентагоне дискутировали, посылать туда для завершения дела американские войска или нет, главарю террористов удалось бежать, по слухам дав взятку кому-то из афганских армейских командиров. Просочившись сквозь окружение, которое в основном обеспечивали проамериканские формирования афганцев, его люди попытались укрыться сперва в Джелалабаде, а потом в деревнях восточных провинций Кунар и Хост. Недолгое время бен Ладен пробыл в качестве гостя у Джалалуддина Хаккани, своего бывшего соратника по гражданской войне, разгоревшейся в результате вторжения Советов, после чего окончательно исчез в горах Пакистана.
