Текст книги "Любовь, страсть, ненависть"
Автор книги: Джоан Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)
На следующий после их знакомства вечер он пригласил ее в кино на площади Одеон Лестер, а потом повел в находившийся по соседству любимый ночной клуб «400», где, казалось, все знали его, а он знал всех. Этот частный клуб для избранных был полон молодых аристократов и общественных деятелей. Некоторые мужчины были в военной форме, кое-кто в черных вечерних костюмах, а несколько снобов даже в белых смокингах. В клубе царило веселье, все были в радостном приподнятом настроении. Бенджи и Инес переходили от группы к группе, и он знакомил ее со своими друзьями. Какие же они все молодые, думала Инес. А некоторые совсем дети. По их поведению было незаметно, чтобы их что-нибудь тревожило или пугало. Безудержная жажда удовольствий и безумные пирушки превращали каждую ночь в новогоднюю. Многие молодые люди в клубе «400» были, казалось, безумно влюблены друг в друга, танцуя, они без конца целовались и обнимались.
– Здесь совершается самое большое количество помолвок в Лондоне, – прокричал Бенджи Инес, и в его глазах мелькнул огонек, когда они танцевали под музыку из нового бродвейского мюзикла «Карусель».
Бедром Инес опять ощутила возбуждение Бенджи. Она улыбнулась ему и чувственно замурлыкала: «Если б я тебя любила, я с трудом бы говорила».
– Восхитительно, – выдохнул Бенджи, тесно прижавшись к ней. – У тебя прекрасный голос, Инес, и вообще в тебе все прекрасно.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Ты такой милый, Бенджи.
На следующий день он повел ее обедать в «Веселый гусар» на улице Грик, а оттуда в «Беркли», где они протанцевали всю ночь под веселую музыку Яна Стевена. Как обычно, здесь было полно посетителей разных национальностей, жаждущих удовольствия. Оркестр исполнял любимые мелодии Инес, и она напевала их на ухо восхищенному Бенджи. Особенно ему нравилась в ее исполнении «Это прекрасный способ провести вечерок», и он несколько раз заказывал ее оркестру.
Потом, когда они шли домой через площадь Беркли, птицы уже распевали свои утренние песни, и заря коснулась крон деревьев.
– Завтра? – нежно спросил он, когда они пришли на Пастуший рынок.
– Да, – прошептала она, думая, когда же он поцелует ее и решится ли он на это вообще.
– Мы пойдем в «Савой» с Чарли и его подружкой Генриэттой, – сказал Бенджи. – Надень вечернее платье. Я зайду за тобой в восемь.
Скромно поцеловав ее в щечку, он приподнял шляпу и пошел в направлении улицы Керзон.
– Ну, – спросил Ив, сонно приподнявшись в постели, когда она вошла в комнату – это, наконец, случилось?
– Еще нет, – вздохнула Инес, бросившись прямо на кровать, в теплые объятия своего друга. – Еще нет, дорогой. Он англичанин, и ему нужно больше времени, чем обычно. Думаю, ему надо сначала привыкнуть ко мне.
– Хм, – фыркнул Ив, – хорошо бы он поторопился. Тебе, конечно, хорошо; тебя кормят и поят вином по вечерам, а в это время бедный француз умирает с голоду. Черт возьми, я готов на убийство за чашечку горячего кофе с молоком и тремя ложками сахара и теплый рогалик с капающим из него малиновым джемом.
– Придется тебе пока питаться любовью, – усмехнулась Инес, целуя его в губы, – пока я не добралась до британских резервов Бенджи, придется заняться любовью, дорогой.
У Инес истощился запас вечерних платьев. Попросту говоря, у нее вообще было плохо с гардеробом. Ее платяной шкаф был так же пуст, как ее буфет. Каждый вечер, идя на свидание с Бенджи, она надевала одно и то же старое черное платье. В отчаянии она спросила у Стеллы, не может ли та одолжить ей что-нибудь. Стелла распахнула перед подругой дверцы своего гардероба.
– Все что угодно, дорогуша, бери, что хочешь. – Она великодушно улыбнулась. – У нас почти одинаковый размер, только я на несколько дюймов ниже и немного полнее тебя.
Не совсем так, подумала Инес. Гардероб Стеллы был забит яркими цветными платьями, украшенными различными бусинками, пуговичками и бантиками.
– Может быть, это? – Инес сунула руку в угол гардероба и вытащила оттуда светло-серое платье из крепа, корсаж которого был расшит металлическим бисером.
– О, это платье моей мамочки! – воскликнула Стелла. – Это было ее единственное нарядное платье. Она получила его от одной леди, которой оказала большую услугу. Для меня оно недостаточно яркое, дорогая. Но на тебе оно будет смотреться просто прекрасно. Возьми его себе, в подарок.
– О, Стелла, спасибо! – закричала Инес. – Ты замечательная подруга!
Инес примерила платье. Это было первое длинное платье в ее жизни. Оно выгодно подчеркивало рост, стройность и линию бедер. Скроенное по косой линии, с короткими рукавами с буфами, оно заканчивалось внизу веероподобной складкой, о которую Инес чуть не споткнулась, попытавшись пройтись по комнате.
– Тебе надо немного потренироваться ходить в нем, детка, – рассмеялась Стелла. – Ты будешь выглядеть по-идиотски, если грохнешься прямо посредине танцевального зала перед всеми этими ледями. Еще тебе нужны подходящие туфельки. Давай сходим к «Долсис». За семнадцать фунтов и шесть шиллингов ты сможешь купить классные туфельки подходящего цвета, и тогда у тебя будет шикарная одежка, а я научу тебя обращаться с этим шлейфом.
– Но у меня нет семнадцати фунтов и шести шиллингов, – в отчаянии сказала Инес. – У меня всего несколько шиллингов.
– Я дам тебе на туфельки, – усмехнулась Стелла. – У меня был просто чудный месячишко, дорогая, спасибо достопочтенному Чарли. Ты сможешь когда-нибудь сделать то же самое для меня, если я окажусь на мели. Смотри, улица Оксфорд, нам сюда.
У Инес было достаточно карточек на одежду, Стелла смогла купить ей туфли, и еще осталось, по крайней мере, на два платья. С тех пор, как она попала в Англию, Инес купила себе всего несколько вещей, и хотя у нее оставались заветные карточки, но совсем не было денег.
Вернувшись из магазина, Стелла зашла в комнату Инес, чтобы посмотреть на ее гардероб.
– О, лапочка! Киска, ты никогда не научишься хорошо одеваться с такими платьями, – сказала она, пренебрежительно перебирая вешалки. – Вот что я тебе скажу. Как только твой благородный Бенджи сподобится, наконец, поднять свой «клювик», мы устроим себе маленький магазинный праздник, ты и я. Ив-то, по крайней мере, сможет купить тебе на рынке пару карточек на одежду?
Инес кивнула головой.
– Хорошо, – сказала рыжеголовая. – Никогда не забывай, моя маленькая Инес, что мужчину делают деньги, а женщину – одежда.
Они обедали в «Савой грилл», в мягком свете ламп, под спокойные мелодичные звуки оркестра Кэррола Гиббонса. Как во всех лондонских ресторанах, здесь было полно посетителей, пришедших вкусно поесть и потанцевать. Обед из пяти блюд был очень вкусным, и Инес ужасно жалела, что не может унести то, что осталось, для Ива.
– Чертовски хорошее угощение за пять шиллингов, а, Чарли? – сказал Бенджи.
– Просто блеск, старина. Суп, рыба, мясо, десерт, все прекрасно приготовлено, остренькое, как надо. А не заказать ли нам бутылочку красного вина?
Инес осмотрелась. В присутствии Генриэтты она чувствовала себя не в своей тарелке. Девушка была из знатной семьи, и, когда ей представили Инес, она фыркнула, вызывающе осмотрела ее с ног до головы и пренебрежительно отвернулась. Инес покраснела. Ее мучил вопрос: сказал ли Чарли Генриэтте, кто она такая. Инес надеялась, что нет, однако Генриэтта ни разу не обратилась к ней, разговаривая только с мужчинами.
В тот момент, когда им подали рыбу, прозвучал сигнал воздушной тревоги. Резкий, хорошо знакомый веем лондонцам звук стал причиной неожиданно воцарившейся в зале тишины. Почти сразу же у их столика возник официант.
– Не будете ли вы так любезны, дамы и господа, проследовать за мной, – сказал он мягким спокойным голосом. – Ваш обед не прервется, обещаю вам.
Инес ошеломленно проследовала за официантом на несколько пролетов вниз. Все находившиеся в зале люди спокойно перешли в полуподвальное помещение, где находилась почти точная копия зала «Грилл рум». Десятки столов, накрытых белоснежными скатертями, на них сверкают серебром ножи и вилки. Их провели к столику, и обед и танцы продолжились как ни в чем не бывало. Через некоторое время сигнал отбоя воздушной тревоги возвестил о том, что налет закончился, и все вернулись наверх в «Грилл».
– И так всегда? – спросила Инес Бенджи.
– О, да, моя дорогая, – беззаботно ответил он. – «Савой» устроен так, что если эти варварские бомбежки прерывают священную обеденную трапезу, у них все готово, чтобы продолжить то же самое в этом полуподвальном помещении. Здорово придумано, правда?
– Просто класс, – улыбнулась Инес.
Всю следующую неделю Инес провела в ночных клубах, барах, театрах и ресторанах. Бенджи сводил Инес в клуб «Милрой», где они слушали фортепианную музыку в исполнении Тима Клэйтона, и в «Орхидею» на Брук-стрит, где метрдотель Джерри Марко встретил Бенджи, как брата, с которым давно не виделся. Он настойчиво рекомендовал им попробовать новый коктейль, приготовленный по нью-йоркскому рецепту, под названием «Бронкс». Это была крепкая смесь джина, апельсинового сока и ликера Кюрасао. Инес так много выпила, что повела себя с Бенджи очень вольно. По тому, как он отреагировал, она поняла, что первый шаг все-таки должен сделать он сам.
– Думаю, в будущем мне надо ограничиться шампанским или чем-нибудь типа коктейля «Белая леди», – со стоном сказала она на следующее утро раздраженному Иву, кормя его булочкой, украдкой унесенной из ресторана.
– Меня не волнует, дорогая, что ты пьешь, главное, чтобы ты побыстрее принесла деньги, – вздохнув, сказал он. – У твоего бедного «мальчика» живот подводит от голода, и только хорошая еда может ему помочь.
– Я стараюсь, – сказала Инес, – я действительно стараюсь, Ив.
Несколько дней спустя Бенджи снова пригласил ее в «Багатель» вместе с Чарли и Стеллой. Эдмундо Рос исполнял зажигательные латиноамериканские мелодии, и их чувственный ритм возбудил обеих девушек.
– Пойдем станцуем конгу, – возбужденно крикнула Стелла. Она схватила Чарли за руку и потащила его на переполненную танцевальную площадку.
– Бенджи, давай и мы потанцуем, – сказала Инес, пытаясь вытащить молодого виконта из-за стола.
Но Бенджи был слишком стеснителен для этого танца, хотя многие его друзья уже выстроились в длинную цепочку танцующих, которая извивалась по залу. Все они кричали и визжали. Бенджи пил розовый джип, подливая в него ангостуру.[5]5
Ангостура – горьковатая жидкость, сделанная из коры южноамериканского дерева, тоник. – Прим. пер.
[Закрыть] Время от времени он подносил к этой смеси горящую спичку и, как ребенок, радовался, глядя, как она вспыхивает.
– Вот это да, хорошо было, – смеясь, воскликнула запыхавшаяся Стелла, возвращаясь к столу. Ее длинные волосы в беспорядке разметались по плечам, помада стерлась с припухшего рта. Она наклонилась к Инес и, подкрашивая губы, прошептала:
– Как же было весело, мы прямо до самой люстры с этим парнем взлетали, дорогая. – Она показала на Чарли, который с довольным выражением лица приводил в порядок брюки.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Инес.
– А то, что у него, дорогая, в штанах просто Эйфелева башня. Большой, твердый – хоть сейчас в путь – но-о – но-о, сегодня ночью мне не надо будет напрягаться, киска, точно тебе говорю, все будет очень легко с этим глупым гусем. А как твои успехи, малышка? Он уже на крючке?
Инес с досадой покачала головой и взглянула на Бенджи. Собирается он приступить к делу или нет? Целая неделя прошла впустую. Именно сейчас ей надо попытаться соблазнить его, пока Ив не умер с голоду. Если Бенджи не собирается играть в эту игру, то ей надо подыскать кого-нибудь другого. Вокруг так много подходящих мужчин, особенно молодых симпатичных американцев. Ей будет нетрудно найти кого-нибудь, кто захочет ее. Они все строят ей глазки и с восхищением присвистывают всякий раз, когда она проходит мимо. Ей, кажется, надо подцепить одною из этих милых янки. По крайней мере, ей заплатят, может быть, дадут несколько пар нейлоновых чулок и немного сладостей, если повезет найти щедрого парня. Но Инес все-таки решила дать Бенджи последний шанс.
Выйдя из «Багатель», она поняла, что Бенджи сильно пьян. Остановив такси, Инес втолкнула в него Бенджи.
– Пастуший Рынок, – сказала он водителю, – и побыстрее, пожалуйста.
Поднявшись в квартиру, она завела его в спальню, расположенную рядом с той комнатой, где они обычно спали с Ивом. Она взялась за него, вскриками и стонами изображая возбуждение. В конце концов, ей удалось раздеть его и уложить в постель. Однако она сразу поняла, что у него какие-то проблемы с сексом. И он, похоже, не очень-то с ними справлялся.
– О, дорогая, это такая непослушная штучка, где же она? – хихикнул Бенджи, покраснев от смущения. – Сегодня вечером на танцах она точно была на месте. Ну почему Уилли такой плохой мальчик?
– Не волнуйся, – успокаивала его Инес, искусно поглаживая эту нежную часть его тела, которая, безвольно сморщившись, лежала между его ног. – Уилли вернется, обещаю тебе.
– О, как приятно, – сказал Бенджи через несколько мгновений. Судя по тому, как он извивался, наконец, пришло возбуждение. – Мне очень нравится!
– Спасибо, монсеньор, – улыбнулась Инес, продолжая применять к нему профессиональные приемы, – мы же собираемся получить удовольствие.
– Еще, – хрипло прошептал Бенджи. – Не останавливайся, Инес, мне ужасно хорошо.
Но, к сожалению, этот слабый порыв быстро прошел, и член благородного виконта опять печально обмяк.
– Не волнуйся, дорогой. – Инес была сама нежность и понимание. – Я позабочусь о нем, ты только расслабься. Ничего не делай, Бенджи, и получай удовольствие.
Ив показывал ей, что в таких случаях надо делать с клиентами. Как правило, это срабатывало.
Существовало несколько способов возбудить клиента, и Инес решила испробовать все. В конце концов, виконт Спенсер-Монктон слишком важный клиент, она должна удовлетворить его, чтобы получить хорошее вознаграждение. Если она ему понравится, он, может быть, даст ей десять фунтов. Сначала она попробовала метод «лед во рту», потом «горячая вода». Но Бенджи только корчился и хихикал, как десятилетний ребенок, а символ его мужественности еще больше съежился. Тогда она испробовала на нем популярный во все времена метод «мороженое в стаканчике». Настоящее мороженое было редкостью в Лондоне во время войны, но Инес попыталась изобразить это с помощью нескольких унций драгоценного джема, распределявшегося по карточкам. Но все было напрасно. Член Бенджи был таким вялым и от страха так сморщился, что казалось, будто он сейчас спрячется в мошонке.
– Он такой маленький шалун, – горько вздохнул Бенджи, – наверное, тебе надо отшлепать его по попке.
Так вот в чем разгадка, подумала Инес и, с радостью приступив к действию, скомандовала грозным тоном:
– Перевернись, Бенджи!
Он с готовностью подчинился, и, когда Инес стала шлепать его по маленьким плотным ягодицам, розовая кожа на них сразу покраснела.
Он что-то бурчал в подушку, и его интеллигентный голос был сейчас похож на голос пятилетнего ребенка:
– Я был такой, такой непослушный, няня, такой плохой мальчик…
– Тогда непослушного мальчика нужно отшлепать, – строго сказала Инес, еле удерживаясь от смеха.
– О, нет, няня, – плакал Бенджи, – не надо меня шлепать, мне будет больно.
– Нет, надо, – сердито сказала Инес. – Обязательно надо, гадкий мальчишка. Ты непослушный, плохой маленький мальчик.
Она била его все сильнее и сильнее, его стоны восхищения заглушались подушкой, а виляющий зад свидетельствовал о нараставшем возбуждении.
– Ты испорченное ужасное создание, – выговаривала она, шлепая его по тощим ногам, – плохих маленьких мальчиков надо наказывать – шлеп-шлеп-шлеп. Их надо бить, пока они не станут просить, чтобы их простили.
– Накажи меня, о, пожалуйста, нянечка, – в экстазе простонал Бенджи, – о, нянечка, скажи мне, каким плохим мальчиком был Бенджи.
– Плохой мальчик, злой маленький мальчик. Ладони Инес горели, она уже еле дышала, пытаясь сдержать смех. Но вдруг сама почувствовала странное возбуждение. Раньше она редко причиняла клиентам боль и неожиданно обнаружила, что ее это возбуждает. С прикроватного столика она схватила принадлежащий Иву рожок для обуви из слоновой кости и нанесла им несколько резких ударов по раскрасневшимся ягодицам Бенджи.
– О-о, о-о, нянечка, ты так хорошо наказываешь меня, – простонал «непослушный мальчик». – А теперь я собираюсь наказать тебя, дорогая нянечка, своей большой гадкой торчащей палочкой. Так что поворачивайся, Бенджи сейчас тоже повернется.
С этими словами он повернулся к Инес, широко улыбаясь и указывая на свой наконец-то восставший член.
– Теперь, нянечка, лежи тихонько, – властно прошептал Бенджи, – мама не должна знать, чем я занимаюсь, ты должна вести себя тихо. Ты была такой непослушной нянечкой, что теперь Бенджи накажет тебя вот этой штучкой.
С этими словами он быстро взобрался па Инес и, сладострастно сопя, вошел в нее. Тонкие черты его бледного благородного лица исказились в экстазе.
– Вот так, нянечка, ты заслужила это. Бенджи взял тебя, когда он захотел, и теперь тебе… тебе… тебе… лучше не говорить мамочке или папочке… о-о-о, а-а-а!
Через полчаса, выпив стакан марочного портвейна и съев несколько аппетитных бисквитов, которые Ив где-то умудрился достать, виконт опять возбудился. Теперь Инес уже гораздо лучше играла свою роль, обогатив сценарий «плохой маленький мальчик – непослушная няня» и обнаружив в себе такие актерские таланты, о существовании которых даже не подозревала. Бенджи был на седьмом небе от счастья, и Инес с удивлением поняла, что испытывает к нему странные, почти материнские чувства, ей даже хочется защитить его. Уходя от нее на рассвете, Бенджи оставил на туалетном столике несколько хрустящих белых пятифунтовых билетов. Инес была в восторге.
Купив все необходимое, чтобы накормить голодного Ива, Инес и Стелла устремились на Оксфорд-стрит. У Инес было двадцать фунтов и карточки для покупки одежды, которых хватило бы на четыре платья.
– Ну и ну, дорогуша! Он хоть и благородный, но чертовски щедрый, – с завистью сказала Стелла. – Двадцать пять «хрустов» дал тебе?
Инес кивнула.
– Твои знания «что да как» надо записать золотыми буквами, киска, это все, что я могу сказать, – хихикнула Стелла, любуясь платьями, выставленными в витринах «Буен и Холлингзворс». – Лорд Уорсингтон дает мне всего десять фунтов, достопочтенный Чарли – столько же. Что ты такое невероятное вытворяла, что заслужила двадцать пять «хрустов»?
Инес промолчала и, увидев в витрине понравившееся ей платье, сменила тему разговора.
– О, посмотри, Стелла, не правда ли, оно чудесное? – Она с восхищением смотрела на темно-коричневое атласное платье: вырез, как она любила, край расшит розовым шелком. На смелом декольте большой розовый бант, рукав три четверти, а на локтях тоже маленькие бантики, юбка вся в причудливых складках.
– Ну, нет, – Стелла пренебрежительно фыркнула, – бледновато на мой вкус, детка, но с твоими волосами будет смотреться хорошо.
– Сколько оно стоит? – спросила Инес, вглядываясь в бирку.
– Тридцать семь шиллингов и девять пенсов, – сказала Стелла, – как раз то, что надо – это не опустошит наш маленький банк. Давай, радость моя, купим его тебе.
Они купили коричневое платье, потом черное, еще одну пару туфель и несколько пар новых сережек. Инес чувствовала, что пора остановиться, но Стелла не унималась. Она симпатизировала Инес, и ей доставляло удовольствие помогать девушке.
– Нам надо еще привести в порядок твое «корыто», – сказала она, почти насильно таща Инес по Риджент-стрит к расположенному на площади Пиккадилли магазину «Суон и Эдгар».
– Мое что? – спросила Инес, чуть не столкнувшись с каким-то симпатичным джентльменом из Сити, который, приподняв шляпу, улыбнулся, любуясь ее очаровательной фигурой.
– Твое «корыто» – это твое лицо, дорогуша.
– А что у меня с лицом? – испуганно спросила Инес.
– Послушай, детка, я всегда называю вещи своими именами, или почти всегда, – ответила Стелла. – Ты ведь уже далеко не девочка, тебе не идет этот чистый взгляд девственницы.
– Мне только восемнадцать, – обиженно сказала Инес.
– Да, конечно, а я тетушка короля Георга, – сказала Стелла. – Неважно, сколько тебе лет, дорогая, цветок начинает увядать. Ты понимаешь, о чем я? Ты в «игре» уже четыре года, с тех пор как тебе исполнилось четырнадцать, так что пора начать следить за собой, сделать внешность поярче. Теперь давай нырнем вот сюда, шикарное местечко, да?
Они остановились около прилавка парфюмерного отдела магазина «Суон и Эдгар», одного из немногих мест в Лондоне, где еще продавалась кое-какая косметика. Возле магазина была длинная очередь нетерпеливых молодых женщин, они вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть столь желанные и труднодоступные товары. Инес в волнении взглянула на витрину, уставленную помадой и баночками румян.
– Ты думаешь, мне это подойдет? – озабоченно спросила она после того, как отдала драгоценную полукрону за тюбик алой помады, пахнущей воском для свечей, и маленькую баночку румян кирпичного цвета.
Косметика строго учитывалась, по одному набору каждому покупателю, поэтому некоторые девушки, сделав покупки, снова становились в очередь, чтобы купить что-нибудь еще.
– Когда я покажу тебе, что с этим делать, ты будешь выглядеть, как царица Савская, – улыбнулась Стелла. – Но нам нужно кое-что еще.
– Еще?! – спросила Инес, а Стелла уже протискивалась сквозь толпу вниз по Пиккадилли в направлении Сент-Джеймс-стрит.
– Вот то, что нам нужно, – удовлетворенно сказала Стелла, когда они подошли к «Лоббу», первоклассному магазину мужской обуви. – Здесь шьют на заказ для Его Величества. Заходи, Инес.
Внутри магазина она указала на баночку черного сапожного крема, выставленного на отполированном дубовом прилавке.
– Дайте нам одну, – сказала она продавцу, который презрительно осмотрел их с ног до головы. Самые настоящие проститутки, хотя та, темненькая, очень сексуальная, кажется, иностранка.
Инес заплатила семь пенсов за крем для обуви, и девушки устремились домой, хохоча, как школьницы. Стелла собиралась преподать Инес урок макияжа.
– Ты знойная брюнетка, – говорила ей Стелла, – а я совсем другого типа, люблю бывать на людях, хотя могу поиграться и в темном уголке.
Она открыла баночку с кремом и начала наносить его вокруг светло-голубых глаз Инес маленькой кисточкой.
– Пахнет терпимо. – Она напудрила лицо Инес белой пудрой и нанесла на бледные губы много помады, потом ярко натерла румянами скулы. Следующие полчаса, с помощью щипцов для завивки, она колдовала над волосами Инес и только после этого разрешила ей посмотреть на себя в зеркало.
– Ну вот, дорогая, или voila! – как ты сказала бы по-французски, – радостно воскликнула Стелла, – совсем другое дело, прямо Синдерелла в Хиди Ламарр.
Инес с изумлением взглянула на свое отражение. Женщина, которая смотрела на нее из треснувшего зеркала, стоящего на туалетном столике, выглядела как голливудская звезда. Темно-красные губы на бледной, почти прозрачной коже ярко контрастировали с ее ярко-голубыми глазами. В них была искорка страсти, причем глубокие тени, наведенные черным сапожным кремом, эффектно подчеркивали глаза и делали ее гораздо привлекательней. Темные волосы были разделены пробором и обрамляли лицо мелкими волнами завитушек.
– О Боже, неужели это я? – вздохнула Инес.
– Еще бы, конечно, ты, дорогая, – радовалась Стелла, – и я скажу тебе по-дружески вот что: когда почтенный виконт Бенджи увидит тебя сегодня вечером, его маленький «крантик», его дрожащий соня сразу же станет таким же могучим, как брайтонский утес. И голову даю на отсечение, что он станет Эн-Бэ-Вэ-Тэ, короче НБВТ.
– Что это значит?
– Не Безопасен В Такси, дорогуша, – хихикнула Стелла. – А вечером побрызгаешь на себя вот этим. – И она протянула Инес маленький флакончик духов.
– «Шанель № 5», – с благоговением прошептала Инес, – где ты их достала, Стелла?
– И не спрашивай, милочка, не спрашивай, – таинственно ответила рыжая, – единственное, что я знаю точно, так это то, что от них этот бедолага Бенджи точно уж обалдеет и его членистый член поднимется выше заградительных аэростатов.
– Его что? – рассмеялась Инес.
– Члено-член, лапочка, – сказала Стелла насмешливо-возбужденно, – это поэтический сленг, понимаешь?
Разве ты не знаешь, что значит членисто-членистый член?
– О да, я поняла, – улыбнулась Инес, – прекрасно, Стелла, думаю, теперь я готова для сегодняшнего вечернего «трахобола».
– Ты схватываешь буквально на лету, девочка.
Вскоре Инес совершенно очаровала Бенджи и нескольких его друзей из того же круга; ее репутация одной из самых красивых и удачливых лондонских куртизанок утвердилась, и она прочно встала на ноги.
Инес ублажала своего виконта три раза в неделю. Он предпочитал навещать ее по вечерам, после обеда в клубе.
Ее огорчало, что Ив вынужден ждать выходных, когда ее благородные клиенты уезжали в загородные имения в окрестностях Лондона. Ив был вполне удовлетворен теми деньгами, которые она сейчас зарабатывала, и Инес берегла свой пыл до выходных, чтобы посвятить всю себя Иву. И хотя некоторые из ее клиентов иногда возбуждали ее, Ив оставался ее мужчиной, влечение к нему было таким же сильным, как раньше, он все еще заставлял ее смеяться, как никто другой.
Инес была счастлива. Денег было вполне достаточно, и они могли покупать роскошные вещи на черном рынке. Ее клиенты время от времени делали ей дорогие подарки и всегда обращались с ней, как с леди, разумеется, когда не обращались с ней, как с нянечкой. Она любила Ива, а он, казалось, любил ее. Ив раздобыл несколько рулонов прекрасной довоенной ткани, потому что доставать талоны на одежду было невероятно трудно, и Инес решила научиться шить. Он принес ей подержанную швейную машинку, и очень скоро она полюбила шить. Из-за того что достать талоны на одежду было практически невозможно, Инес часто ходила в кино и потом копировала прекрасные наряды голливудских звезд. Ей особенно нравились платья Эстер Уильяме в фильме «Парень по имени Джо» и Ланы Тернер в «Немного рискованно». Первое платье, которое Инес сшила из цветастого ситца в розовых и темно-синих тонах, она подарила Стелле.
– Ты настоящая подруга, вот ты кто, киска, – сказала рыжеголовая, благодарно глядя на Инес. – Еще никто не дарил мне ничего подобного, если не считать тех случаев, когда мне приходилось отдаваться, чтобы получить это, если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду. Спасибо, Инес, мне действительно очень приятно.
Инес улыбнулась. Стелла была ее первой настоящей подругой, и она очень ценила эту дружбу.
– Кстати, детка, я как раз собиралась попросить его у тебя. – Надев новое платье, Стелла любовалась своим отражением. – Кстати, а что ты делаешь для себя?
– Что ты имеешь в виду?
– Я про умение найти подход к мужчине и про то, чтобы обзавестись семьей. Ты что-нибудь делаешь для этого?
– Ну, в общем-то, нет, – Инес покраснела. – Ив все время говорит, что я еще слишком молода, чтобы иметь ребенка, так что мне остается только надеяться, что…
– Ты маленькая дуреха, – рассердилась Стелла, – Ив, оказывается, еще больший подонок, чем я могла себе представить. Ну ладно, сейчас у меня свидание с доктором Райтом на Уэймаус-стрит, и это на сегодняшнее утро самое главное. Мы подберем тебе хорошую старую датскую «шляпу».
Когда Стелла и Инес не были заняты с клиентами, они проводили время вместе.
Инес учила рыжую англичанку шить на своей старой зингеровской машинке. Часто после обеда они жадно рассматривали журналы мод, выбирая новые стильные модели, чтобы потом скопировать их.
Под руководством Стеллы Инес научилась всем тонкостям макияжа. Как уложить волосы с помощью трех булавок и небольшого количества клея, где найти драгоценную краску, чтобы перекрашивать свои светлые волосы в темный цвет, который она теперь предпочитала. Она научилась шутить и петь, потому что Стелла была по натуре очень веселой и любила напевать те песни, которые слышала по радио. Стелла знала все популярные песенки и учила Инес самым модным из них. Она научила ее танцевать конгу, румбу, джиттербарг и даже ламбетвок. Безумно визжа и смеясь, они танцевали эти танцы под старый граммофон Стеллы.
Они часто ходили вместе в кино на Лестер-сквер, где смотрели голливудские мюзиклы, которые штамповались на потребу публики, жаждавшей легких развлечений.
Иногда, гуляя, они глазели на витрины Оксфорд-стрит и Бонд-стрит, восхищаясь дорогими вещами, которые были им не по карману.
Здесь, в Лондоне, Инес тоже очень нуждалась в настоящей подруге. С тех пор как убили Жаннетт, ей было не с кем поговорить по душам и помечтать. Стелла была ей как добрая старшая сестра, она делала жизнь веселее.
Но со временем близкие, теплые отношения со Стеллой изменились. Она вдруг перестала ходить с ней по магазинам, у нее не стало времени на задушевные беседы с Инес о жизни, а ведь Инес так нуждалась в них.
Стелла говорила, что ужасно занята с клиентами, которые приходили к ней после обеда, Инес же работала в основном по вечерам, и они постепенно отдалились друг от друга.
– Ив, Ив, дорогой, – позвала возбужденно Инес, открыв дверь квартиры, – я уже дома.
Она была счастлива. Скучный уик-энд в загородном имении виконта, с бесконечным хихиканьем и шлепками, внезапно закончился: пришла телеграмма, извещавшая, что ужасно строгая мамаша виконта на день раньше возвращается из своей поездки в Шотландию. Бенджи ужасно разволновался. Как сумасшедший, он впихнул Инес в «бентли», довез до станции Годэлминг и посадил в лондонский поезд, чмокнув ее в щечку и сунув в сумку толстую пачку ярко-белых пятифунтовых банкнот.
Она что-то мурлыкала себе под нос, войдя в прихожую. Было два часа дня, воскресенье, и у нее впереди был прекрасный летний день, который они проведут с Ивом.
– Дорогой, – крикнула она, поставив чемодан и направляясь к спальне через гостиную, – я дома. Ну-ка, подымайся, лентяй. Я сегодня отдыхаю от моего лорда, а это… – она осеклась, открыв дверь спальни: мирно обнявшись, как котята в лукошке, в постели спали два чело века.
Она не видела лица девушки, только длинные ярко-рыжие волосы, разметавшиеся по искусно вышитой льняной наволочке Инес; белая в веснушках рука лежала на плече мужчины, как будто это была ее собственность. У Инес что-то екнуло внутри, стали подкашиваться ноги.
Ее бурное дыхание разбудило спящих.
– О Боже! – Мрачно пробормотала Стелла, подбирая с пола прозрачный халат из черного шифона. – Надо ж было так вляпаться! Прости, дорогуша, ты понимаешь, как это… Мне действительно жаль. – Она исчезла в ванной, и Инес услышала звук льющейся воды. У нее было такое чувство, что ее со всей силы ударили под дых, и сердце разбилось на куски.
