Текст книги "Белые велосипеды: как делали музыку в 60-е"

Автор книги: Джо Бойд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Я снова увиделся с Мадди Уотерсом вечером в четверг, на этот раз Джордж пригласил всю его группу. Теперь Мадди прислушивался к моим предложениям, поэтому саксофонист Диззи Гиллеспи Джеймс Муди присоединился к ним во время финального номера, чтобы один рефрен за другим вступал в единоборство с губной гармошкой Джеймса Коттона.

В пятницу днем выступали авангардисты – Арчи Шепп, Сесил Тейлор и только что разведенные предводители белой части участников фестиваля – Пол и Карла Блей. Пол был здесь со своей подругой, Аннетт Пикок, впоследствии ставшей культовой фигурой в кругах музыкального андеграунда Мне показалось, что они принадлежат к той категории людей, с которыми я тусовался на Гарвард-сквер несколькими годами ранее, – умные, продвинутые молодые люди из среднего класса, немного более авантюрные и талантливые, нежели их соседи-обыватели. Новаторская часть джазового мира летом 1965-го обладала большой энергией. В январе я слушал в Нью-Йорке Сесила Тейлора, и клуб был набит битком. Выступление в Ньюпорте было сильным, возбуждающим и вызывающим. Возникало ощущение, что соединение этих талантов породит нечто существенное для нашей культуры. Но все возрастающая ярость черных активистов заставила слушателей настороженно относится к фри-джазу и тому гневу, который в нем звучал. Вскоре джазовый авангард был переведен на запасный путь, чтобы там зачахнуть и усохнуть.

Вечером в пятницу, когда музыканты стали собираться на поляне за сценой, уже начинались длинные, прекрасные летние сумерки. Джордж стоял у служебного входа, разговаривая с сенатором от штата Род-Айленд Клейборном Пеллом и Элейн Лорилэрд, наследницей табачной компании, в течение долгих лет оказывавшей фестивалю финансовую поддержку. Они подняли глаза на прибывшего Элвина Джонса, барабанщика Джона Колтрейна Братья Джонс – Хэнк (пианист), Тэд (трубач Джорджа Рассела) и Элвин – составляли одно из наиболее одаренных семейств в джазе, обладавшее к тому же и самым поразительным обликом Форма головы Элвина заставляла вспомнить о бенинской бронзе ^[86], его скулы будто бы вышли из-под руки скульптора, а цвет кожи был очень темным На нем был черный костюм и яркая оранжевая рубашка, он держал на поводке громадного добермана На руку, свободную от поводка, опиралась высокая рыжеволосая женщина с бледной белой кожей. На ней было платье-футляр с глубоким вырезом и дорогой плащ, небрежно накинутый на плечи; она осторожно ступала по траве в туфлях на высоком каблуке. Высокопоставленные лица замолчали, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища Наводить мосты над пропастью между миром политики и денег и загадочными владениями музыкантов они предоставили Джорджу, который сказал: «Эй, Элвин, детка, ну как оно?».

Элвин изучающе поглядел на Джорджа и ухмыльнулся, потом наклонился и обхватил рукой шею собаки. Как тренер, дающий последние наставления запасному перед тем, как послать его в игру, он указал на Джорджа: «Аякс, давай вон туда, пососи-ка член Джорджа Вэйна». У троицы отвисли челюсти, и они быстро вернулись к своему разговору.

Вечер начался выступлением Art Blakey Quintetс Ли Морганом на трубе. Это были не Jazz Messengers,но я вырос, слушая записи Orgy in Rhythm,и любил тот уникальный импульс, который Блэйки давал своим группам для продвижения вперед. Группа играла плотно и мощно – подходящее начало для замечательного вечера.

Может быть, я был единственным, кто рассматривал Кармен МакPэй в качестве проходного исполнителя, но мне никогда не нравился ее стиль фешенебельного ночного клуба. Он казался неуместным в качестве прелюдии к Майлзу Дэвису, Телониусу Монку и Джону Колтрейну. Чтобы определить, что представлял собой современный джаз в 1965 году, вы можете просто сесть и послушать этот концерт. Майлз был со своим легендарным квинтетом – Херби Хэнкоком, Уэйном Шортером, Роном Картером и Тони Уильямсом – и тем не менее, их затмили. Сначала это сделал Монк с Чарли Раузом, Лэрри Гейлзом и Беном Райли, а потом, своим незабываемым завершающим фестивальный день сетом, Колтрейн, МакКой Тайнер, Джимми Гэррисон и Джонс Пожалуй, это были лучшие аккомпанирующие составы из всех, какие когда-либо были у этих трех гигантов. Ялежал на траве и размышлял о своей счастливой судьбе, в то время как через меня перекатывался один рефрен «Му Favourite Things»за другим, на небе появлялись звезды, и легкий ветерок дул со стороны залива Наррагансетт.

На следующий вечер у нас были лимузины и военный вертолет для Синатры и Куинси Джонса. Фестиваль имел огромный успех. На большинстве выступлений был аншлаг, но перемены, подрывающие позиции джаза, вскоре дали о себе знать. В прошлые годы умные, бунтарски настроенные студенты, надев черные водолазки, направлялись на местные хипстерские тусовки. Вскоре они станут перебирать струны электрогитар и слушать пластинки The Beaties, The Stones, The Who, The Byrdsи Дилана Некоторые джаз-клубы уже начали включать в свои программы выступления фолк-певцов и комиков, другие же в недалеком будущем перейдут под контроль рок-антрепренеров. Джаз спокойно сосуществовал с ритм-энд-блюзом и рок-н-роллом, но Рождение Рока столкнуло его на обочину.

Глава 12

Утром в понедельник мы начали готовиться к сложной логистике фолк-фестиваля, который должен был начаться через три недели. Джазовые музыканты появлялись на сцене каждую неделю, но многие фолк-артисты вообще никогда не пользовались микрофоном Я решил, что все участники фестиваля предварительно съездят на место выступления для саундчека. Миссия, которую я сам на себя возложил, заключалась в том, чтобы гарантировать, что неправильно смикшированный звук:, который я помнил по своей поездке на фестиваль 1963-го, на этот раз не ослабит воздействия музыки.

В последующие годы я стал известен тем, что обязательно лез через головы других зрителей и бежал к пульту звукорежиссера, когда выступал «мой» артист. «Да звук и так превосходный!» – говорят мои друзья. Возможно. Но я-то знаю, что если, например, вы «поднимите» голоса бэк-вокалистов совсем немного, чтобы создать напряжение между солирующим голосом и «звуковой подушкой» хора, или добавите немного низких частот, чтобы богатство подпевок можно было не только услышать, но и почувствовать, настроение в зале меняется. Возбуждение нарастает, возникает накал, исполнители и аудитория все это чувствуют, хотя никто не может объяснить почему. Только когда звуковой образ правильный, я могу расслабиться и получать удовольствие от музыки, а от Ньюпорта тем летом я намеревался получить такое удовольствие. Устроив Полу Ротшильду бесплатное жилье на фестивале и небольшое количество бесплатных проходок «для родственников», я соблазнил его заняться микшированием звука. Пол был мне обязан: The Paul Butterfield Blues Bandеще даже не закончили запись своего первого альбома, а уже привлекли к себе внимание.

Состав выступавших представлял собою пеструю смесь: городские фолк-музыканты, имевшие контракты со звукозаписывающими фирмами; исполнители хилл-билли с Аппалачей, которые почти никогда не выбирались из своих долин; авангард групп «этнической музыки», оказавшийся на двадцать лет впереди своего времени; и профессиональные исполнители блюза, госпела и кантри, которые редко выступали перед публикой из среднего класса Всем им заплатили одинаково: комната, питание, плюс 25 долларов в день. Приглашение на фестиваль означало возможность появиться перед тысячами самых осведомленных и влиятельных молодых людей Америки, не говоря уже о мировых средствах массовой информации. Отклоняли такие приглашения так же редко, как пожалование рыцарского титула.

Фестиваль проводила некоммерческая организация, которую консультировал Джордж, но руководил ею совет, состоявший из ветеранов нью-йоркского фолк-движения. В него входили Пит Сигер, Алан Ломакс, актер и певец Тео Бикель, певица Джин Ритчи, музыкант и фолклорист Ральф Ринзлер и Питер Ярроу из Peter, Paul& Магу.Правила, определяющие порядок приглашения, были строгими, долгие размышления исключались, и предполагалось, что дедлайн в апреле является окончательным. Поэтому когда в июне Ярроу поставил на обсуждение предложение послать запоздалое приглашение The Paul Butterfield Blues Band,остальные члены совета были возмущены.

Ярроу был джокером в колоде совета – молодой человек, пытавшийся загладить свое участие в самой «старомодной» группе. Дела трио Peter, Paul& Магувел Альберт Гроссман, бывший владелец клуба в Чикаго, ставший фолк-вариантом Брайана Эпштейна. На его ранних фото запечатлен низенький, толстый, коротко стриженый человек с глазами-щелочками за очками без оправы: напористый бухгалтер в костюме в полоску и в тщательно завязанном галстуке. Теперь он облачился в джинсы и щеголял косматой седой гривой. Его жена Салли, чья фотография украшала обложку альбома Bringing It All Back Home,была молода и очень хороша собой. Попав в среду, где не было традиции агрессивного менеджмента, Гроссман обеспечил успех Peter, Paul& Магу,а сейчас готовил взлетную полосу для Дилана. К своей «конюшне» артистов старшего возраста, таких как Одетта, он недавно добавил Jim Kweskin Jug Bandи группу Баттерфилда. Ходили слухи, что в доме Гроссмана на обнесенном забором участке в Вудстоке, штат Нью-Йорк, находился погребок, где с тщанием знатока и ценителя была собрана самая забористая марихуана со всех уголков земного шара. У членов совета The Newport Folk Foundation,за исключением преданного Ярроу, Гроссман вызывал отвращение.

Просьба Ярроу выглядела просто как поручение его гнусного менеджера, но невозможно было отрицать тот факт, что о Баттерфилде внезапно заговорили все. Его команда не была похожа ни на какую другую группу фолк-возрождения, и, кроме того, в ней играли представители разных рас Возможно, у членов совета возникло чувство, что это важно – пригласить новых интересных артистов, а не только тех, которые уже создали себе имя в кофейнях и на фолк-концертах. Меня позвали, чтобы я подтвердил, что быстро переместить на малую сцену усилители группы в финальной части блюзовой «мастерской» ^[87]в субботу днем будет возможно. (У всех участников было одно выступление в рамках «мастерской» и один сет на главной сцене.) В конечном счете, пользовавшийся большим уважением Ринзлер выступил за предложение Ярроу. Остальных членов совета в пользу положительного решения склонил, надо полагать, расовый аспект этого дела. Гроссман показал свою силу и решил сложную задачу в интересах своих клиентов. Таким образом, один из ключевых элементов грядущей ньюпортской драмы оказался на месте.

Фестиваль продолжался в течение четырех дней в конце недели. «Большие» концерты – каждый вечер; в пятницу и в субботу на протяжении целого дня шли «мастерские», а после полудня в воскресенье состоялся концерт под названием New Folks ^[88].В этот год группы зрителей стали появляться за несколько дней до открытия. Поле, отведенное для палаточного городка, быстро оказалось заполненным, и все билеты были проданы. Это уникальное событие, которое было затеяно идеалистами и в котором приняло участие множество безвестных исполнителей со всех этнических проселков Америки, стало тем летом центром американской массовой культуры.

В среду мы с Полом начали ездить с артистами на место выступления и обратно. Пока каждый из них исполнял по нескольку песен, Ротшильд делал тщательные заметки, фиксируя схему расположения микрофонов, значения уровней звука и частотных коррекций. Не будет ни визга фидбэка, ни еле слышных подпевок, ни мутных басов – все будет под контролем. Члены совета, похоже, были озадачены, столкнувшись с нашей одержимостью качеством звука. В своей нью-йоркской мудрости они полагали, что любая группа, которая не ест свой хлеб даром, может просто сгрудиться вокруг одного-единственного микрофона и донести свою музыку до слушателя. Члены совета преклонялись перед подлинными представителями исконных жанров, но к перенимавшим их манеру ребятам из среднего класса относились скептически. Они чувствовали, – и были правы, – что тот восторг, который вызывали The Beaties, и то восхищение «звучанием» записи как таковым, которое развивалось у молодой публики, не сулят ничего хорошего их подходу к музыке. Что же касается бостонцев, то они твердо знали, что всегда хотят добиться правильного баланса и получить самые лучшие микрофоны.

За день до первого концерта я встретил автобус, прибывший на терминал компании Greyhound.Из него вышел маленький застенчивый человек с крохотным чемоданом. Это был Споукс Машияне, король тауншипской музыки квела ^[89],виртуозный исполнитель на свистульке и самый успешный артист в Южной Африке, в которой в то время существовал режим апартеида Казалось, он поражен величиной того расстояния, которое преодолел. Вскоре он рке сидел в одной из комнат общежития, окруженный аппалачскими скрипачами и блюзовыми гитаристами, изумляя всех своим стилем игры на свистульке, полным радости и веселья. В комнате рядом исполнитель баллад из Северной Каролины и житель Гебридских островов, говорящий по-гэльски, пели, исполняя куплеты по очереди. Многие из музыкантов с Юга никогда не сидели за одним столом с людьми другого цвета кожи, не говоря уже о том, чтобы делить с ними общую спальню.

Одним из коллективов, выступления которых я особенно ждал, были Texas Prison Worksong.Эту группу, состоявшую из приговоренных к пожизненному тюремному заключению, открыл музыковед Брюс Джексон и получил разрешение привезти в Ньюпорт шестерых из них. Одним из ключевых номеров группы была песня лесорубов. Четверо мужчин становились вокруг ствола дерева, начинали петь и наносить рубящие удары в ритме песни. Таким образом они и валили дерево, исполняя куплеты песни и ударяя топорами – один за другим. Звук ударов и ритм работы были неотъемлемой составляющей исполнения, но посадить дерево посреди сцены вряд ли возможно. Пит Сигер попросил дать ему грузовую платформу, цепи и цепную пилу, уехал с заключенными и их конвоирами в болота южного Род-Айленда и вернулся с исполинским пнем Теперь исполнители могли стоять на сцене вокруг пня, рубить и петь, как будто они валят дерево на холмах Восточного Техаса.

В пятницу «мастерские» были заполнены, и людские толпы, не умещаясь в пределах территории, отведенной для одной «мастерской», плавно перетекали в пространство за сценой другой. Я бегал от одного звукорежиссерского пульта к другому, выставляя уровни так, чтобы не заглушить исполнителя баллад из Новой Шотландии госпел-группой из Каролины. В толпе можно было слышать, как люди спрашивали: «Где Дилан? Он уже здесь?».

Я вспомнил, как, находясь среди публики, смотрел закрытие фестиваля 1963 года Дилан стоял на сцене вместе с участниками Peter, Paul& Магу,Джоан Баэз, Питом Сигером, Freedom Singersи Теодором Бикелем Все они, взявшись за руки, пели «We Shall Overcome»,а со стороны залива надвигался туман. Это было волнующее и вдохновляющее зрелище. Молодые студенты, такие же, как те, что находились среди публики, тем летом были на Далеком Юге. Подвергая себя смертельному риску, они регистрировали чернокожих избирателей и боролись за то, чтобы те могли свободно посещать те же закусочные, что и белые. Когда Джоан Баэз пригласила Дилана присоединиться к ней во время своего американского концертного турне, его популярность стала нарастать. Затем «Slowin’ in the Wind»в прилизанной версии трио Peter, Paid& Маrуподнялась на первое место списка популярности. Старая гвардия фолковых левых не могла поверить своему счастью: у них наконец появился наследник Вуди Гатри, который писал мощные песни против несправедливости, расизма и войны. В идеалистическую эпоху Кеннеди их мечты расцветали. Ньюпортские фестивали 1963 и 1964 годов олицетворяли освобождение и были кульминационным моментом возвращения из пустыни пятидесятых.

Но новые песни Дилана были не о политике. Его бывшие наставники с трудом могли понять, о чемони вообще были. Подобно поэтам-акмеистам в России 1920-х, он приводил в замешательство и пугал «комиссаров» туманностью своих образов. Дилан больше не был обращен вовне. Старая гвардия чувствовала, что он ускользает от них и их нью-йоркской косности. У Дилана, уже близкого фон Шмидту и связанного с Баэз, появился новый приятель, мой друг из Бостона по имени Боб Нойвирт.

По радио в том месяце передавали «I Got You Babe»в исполнении Sonny& Cher, «Mr Tambourine Man»в исполнении The Byrdsи «Like a Rolling Stone»в исполнении «самого». Вокальный стиль первой песни был бессовестно стянут у Дилана, что показывало, какой важной фигурой он стал. Вторая представляла собой более утонченное свидетельство почтения; Дилан пришел в восхищение от того, как эта песня открыла для него новое видение его собственной музыки. Третья песня была его собственным вызовом тому, каким его видел мир фолка Присутствие на новом альбоме Дилана ударных, электрогитар и органа HammondЭла Купера переполошило пуристов, которые думали, что если они однажды короновали его, то он останется на их троне навсегда Дилан не был первым автором-исполнителем, который записывался с ритм-секцией, но предшественники альбома Bringing It All Back Homeпо звучанию были менее радикальными.

Местонахождение Дилана было предметом слухов и противоречивых сведений: он остановился в номере люкс отеля Viking Hotel,он находится в частном доме на одном из островов в заливе; он все еще в Нью-Йорке; он привез с собой Эла Купера; нет, Купера здесь нет.

У Купера была своя собственная аура, говорившая о его связи с миром рок-н-ролла. Он играл на пластинках Brill Building.(Он был участником The Royal Teens ^[90])

К вечеру пятницы появились подтвержденные сообщения о том, где видели Дилана. Дилан, Купер и роуд-менеджер Виктор Мэймьюдес были в Viking Hotelвместе с Гроссманом и Нойвиртом Имели место также и репетиции заполночь – вот только с кем? Круги возбуждения пошли среди молодых городских любителей фолка; домыслы висели над фестивалем, будто облако амфетаминового газа К субботе мы знали, что Дилан репетировал со своими новыми коллегами по фирме грамзаписи, The Paul Butterfield Blues Band.Перчатка будетброшена Начали распространяться и другие слухи, – на этот раз среди совета и участников фестиваля старшего возраста, – что у дымка марихуаны, вившегося вокруг концертных площадок и спален, был вполне определенный источник: Гроссман! Левые старшего поколения не могли допустить, что марихуана может просто быть… общераспространенной. Они считали, что в «травке» таится неистощимый источник зла и разврата – это был жутковатый отголосок представлений о коммунизме их преследователей из лагеря правых. Гроссман был для левых идеальным демоном, менялой у врат храма, коммерциализирующим фолк-музыку. Теперь они хотели добавить к списку его преступлений пункт «наркодилер».

Дилан объявился в субботу, чтобы выступить в «Сочинительской Мастерской», представ в знакомом образе трубадура с акустической гитарой. В прошлые годы он носил рабочую рубашку из грубой хлопчатобумажной ткани и джинсы, но на этот раз и он и Купер появились в «дуэльных рубашках». Это была минутная прихоть моды из бутика на Бликер-стрит – ткань в крупный горошек, рукава с напуском на запястьях. С нынешней точки зрения эти рубашки выглядели нелепо, но поддержка, которой пользовался Дилан, делала насмешки над ними невозможными. Этот наряд служил предварительным оповещением о готовящейся провокации. Дилан отыграл отведенные ему полчаса и ушел под рев громадной толпы, собравшейся перед крохотной сценой. Это был фолк-фестиваль – никаких песен на бис, расписание должно быть соблюдено и Appalachian Fiddlersдолжны начать свое выступление вовремя.

Первая стычка битвы при Ньюпорте произошла в тот же день, но позже, ужев «Блюзовой Мастерской». Алан Ломакс представлял насыщенную программу кантри-блюза которая включала Роберта Пита Уилльямса и Сон Хауза перед толпой почти такой же большой, как та, что раньше собралась на Дилана В конце было объявлено, что еще будет выступление The Paid Butterfield Blues Band.Даже учитывая, что на музыкальном рынке у них не было ни одного альбома (Ротшильд все еще перезаписывал и пересводил), люди хотели посмотреть, из-за чего, собственно, весь этот шум Ньюпорт все в большей и большей степени становился частью мира шоу-бизнеса и это тоже расстраивало многих в совете. Конечно, Weaversмогли в 1950-м прийти на радио в программу Make-Believe Ballroom,чтобы продвигать свою песню «Goodnight Irene»,но Ньюпорт мыслился старой гвардией чем-то совершенно иным. Однако события начинали выходить из-под их контроля.

Когда Сон Хауз закончил, я начал менять аппаратуру на сцене. Когда мы затащили усилители на платформу и подсоединили кабели от дополнительных микрофонов к пульту звукорежиссера, Ломакс нахмурился. Он сказал публике, что после настоящего блюза, исполненного на акустических инструментах, она сейчас услышит ребят из Чикаго, которые попытаются сыграть блюз с помощью всего вот этого. Уходя со сцены, он прошел мимо Гроссмана, который проворчал; «Это была хрень какая-то, а не представление группы, Алан!» В ответ Ломакс отпихнул Гроссмана – и так внезапно начался первый раунд «культурной борьбы», во время которого два дородных седовласых мужчины катались по земле в пыли. Сэм Лэй, крепкий барабанщик из The Paul Butterfield Blues Band,помог растащить их в разные стороны.

Рассказ об этой драке распространился в толпе и добавил напряжения и без того наэлектризованной атмосфере. Выступление было громким, – игравшие на других сценах жаловались на уровень звука, – но стало триумфальным Ломакс созвал экстренное заседание совета, который собрался без Ярроу (которого якобы не сумели найти) и большинством голосов постановил запретить Гроссману появляться на сценических площадках. Его преступление заключалось не только в «нападении» на Ломакса, но и в том, что он распространял наркотики.

Когда вердикт был доставлен Вэйну для исполнения, он собрал совет снова и открыл им глаза на правду жизни. Если они сейчас отлучат Гроссмана, то Дилан, Peter, Paui& Маrу,Квескин, Одетта и Баттерфилд уйдут вместе с ним Джордж не был уверен, что фестиваль не будет сорван, если его покинут наиболее популярные звезды, а бюджет выдержит требования возврата денег за билеты. Более того, на фестивале присутствовала группа кинодокументалистов, которые снимали все происходящее для потомков (из этого материала был создан фильм Мюррея Лернера «Фестиваль»). С тяжелым сердцем совет аннулировал свое распоряжение. Гроссман был оставлен, но старая гвардия кипела от ярости.

Гвоздем программы в тот вечер было выступление группы Jim Kweskin Jug Band.Ее участникам была свойственна бостонская любовь к коммерческим записям двадцатых годов, а стиль представлял собой сплав рэгтайма, блюза, джаза и музыки кантри. На сцене музыканты держались уверенно, они и публика понимали друг друга без слов. Выступление группы было продвинутым, полным двусмысленностей и намеков на наркотики. Джефф и Мария к тому времени стали отличными лидер-вокалистами, исполняя в присущей им проникновенной манере самые разнообразные песни. Фриц Ричмонд, игравший на «басу из бака» и джаге ^[91], никогда не появлялся без темно-синих круглых «бабусиных» очков в металлической оправе. Ранее в том году он объяснил свою привязанность к ним на национальном телевидении ведущему Стиву Аллену: «Они для того, чтобы ничто извне не беспокоило мой разум». Эта фраза мгновенно сделала его культовой фигурой для курильщиков «травки» от одного побережья до другого.

Мел Лайман, исполнитель на губной гармошке, выглядел как сельскохозяйственный рабочий-мигрант из Оклахомы с фотографии Уокера Эванса. Он страстно веровал в сакральное употребление наркотиков всех видов; его тихая, но сильная личность подавляла Джима Квескина и приводила к возникновению трещин внутри группы. Кульминацией выступления Jim Kweskin Jug bandбыла крунерская версия хита Руди Валле «Sweet Sue, Just You».Публика их обожала, и ее рев только усилил у старой гвардии ощущение смутной тревоги. Некоторые из их коллег-ветеранов, выступавшие после джаг-бэнда, с трудом могли удержать внимание аудитории.

Вечером в субботу настало время и для техасских заключенных. Пока Сигер их представлял, они подняли громадный чурбан на сцену. Сначала было несколько песен, которые поют, пропалывая сорняки, затем, выстроившись в шеренгу, заключенные стали декламировать нараспев. Наконец, четверо из них собрались вокруг пня для той самой песни лесорубов. Они пели и взмахивали своими топорами, точно следуя ритму песни, двое, стоявшие по одной диагонали, – на сильную, а двое по другой – на слабую долю. Во время второго куплета микрофонный шнур провис и оказался в опасной близости от траектории движения топоров. Я наблюдал за этим из тени, высчитывая про себя ритм Когда ближний топор пошел назад, я схватил шнур и закрепил его вокруг рукоятки-фиксатора на микрофонной стойке. Певцы продолжали рубить и перебрасываться куплетами прекрасной народной поэзии, их импровизация прорывалась через звук ударов опускающихся лезвий. Сигер одобрительно кивнул мне головой.

Я подозреваю, что именно это происшествие и послужило толчком к возникновению мифа о том, что Сигер пытался перерубить топором кабели, ведущие к колонкам во время выступления Дилана вечером в воскресенье. Сигер, топоры, кабели… Каким-то образом, как это бывает в легендах, реальные вещи предстали в выдуманных сочетаниях. Я могу сказать с полной уверенностью, что из всех кабелей за весь уикенд тот шнур был ближе всего к тому, чтобы оказаться перерубленным.

Во время субботнего концерта Пол и я говорили с Гроссманом по поводу саундчека Дилана Так как концерт New Folksзанял всю субботу после полудня, идеальным временем было бы утро воскресенья, но это было слишком рано для «совы» Боба. Таким образом, репетиции со всеми остальными артистами, выступавшими в воскресенье вечером, нам нужно было закончить утром, чтобы посвятить Дилану все время перед тем, как откроют ворота – с 5:30 до 6:30 вечера.

В воскресенье днем на сцену стройными рядами поднимались и потом спускались с нее авторы-исполнители и молодые фолк-виртуозы, а небо меж тем начало темнеть. К тому моменту, когда должен был начинать Баттерфилд, небеса разверзлись. Сцена была прикрыта маленьким навесом, спроектированным так, чтобы защитить только одного певца с гитарой. Баттерфилд выступал с металлической губной гармошкой и микрофоном, прижатым к губам. Мы выключили усилители и накрыли их непромокаемым брезентом Группа была подавлена, но играть было слишком опасно. Мне представилось, что Ломакс где-то удовлетворенно фыркает.

У закрывавших концерт Мими и Дика Фаринья электрических инструментов не было, и они были рады выступить, несмотря на дождь. В тот год у них вышла пластинка, пользовавшаяся популярностью, поэтому публике не терпелось их послушать. Мими была младшей сестрой Джоан Баэз, а Дик – харизматичным кубинским ирландцем с темными вьющимися волосами и озорной ухмылкой. Приятель Дилана и Томаса Пинчона ^[92], он только что закончил свой первый роман и разрывался между мирами литературы и музыки. Его быстрые переборы на дульцимере, инструменте, для которого обычно характерен очень нежный звук, ассоциирующийся с аппалачскими балладами или средневековой музыкой, создавали уникальный ритм, присущий музыке дуэта. Когда началась «Pack Up Your Sorrows»,толпа бросилась вперед в сектор прессы, который билетеры в поисках укрытия оставили без присмотра. Друзья Дика и Мими начали просачиваться на сцену со своими гитарами или хлопать в такт и танцевать. Картины, которые в последующие годы станут клише рок-фестивалей, – танцующие молодые девушки в тонких топах, ставших под дождем прозрачными, чумазые лица молодых людей с исступленными гримасами – едва ли не в первый раз можно было наблюдать в тот день во время сета супругов Фаринья. Для тех журналистов и публики, в памяти которых последующие события не отпечатались так живо, выступление Дика и Мими стало определяющим воспоминанием о Ньюпорте 1965-го. Прошло не очень много времени, всего несколько месяцев, и Дик разбился насмерть на мотоцикле – в ту самую ночь, когда была устроена вечеринка в честь публикации его романа ^[93].

Тем временем Гроссман был расстроен тем, что Баттерфилду не удалось толком выступить, и нервничал по поводу того, что будет с саундчеком Дилана. Но когда мы дали сигнал Фаринья, что им самое время заканчивать, западную часть неба залил розоватый свет. В течение последних десяти минут выступления ливень прекратился, среди облаков в восточной части неба появилась радуга и фестивальное поле засияло мягкими вечерними красками. Затормозила машина, и из нее вышли Дилан, Мэймьюдес и Купер. Усилители были высушены, зрительский сектор очищен от задержавшихся, микрофоны установлены в соответствии с указаниями Мэймьюдеса, и группа Дилана заняла свои места; Купер и Барри Голдберг за электрическими клавишными, Блумфилд на гитаре, Джером Арнольд на басу, Сэм Лэй за барабанами.

Когда начали саундчек, я присоединился к Полу за звукорежиссерским пультом Гроссман сел с нами; в это время музыканты «прогнали» те три номера, которые уже отрепетировали: «Maggie’s Farm», «It Takes a Lot to Laugh», «It Takes a Train to Cry»и «Like a Rolling Stone».He было сказано ни слова мы знали, что это знаковое событие. Я вручил Полу ручку с флюоресцентными розовыми чернилами, которую он обычно использовал, чтобы пометить на пульте уровень громкости для каждого канала и положение круглых ручек частотной коррекции, расположенных над ползунками уровня сигнала. На пульте были пометки и для других артистов, но для Дилана их нужно было сделать такими чернилами, которые можно увидеть в темноте.

Возвратясь на сцену, я спросил каждого музыканта, устраивает ли их месторасположение и уровни громкости их усилителей. В то время не было ни сценических мониторов, ни прямого подключения электрических инструментов к звукоусилительной системе; перед каждым усилителем нужно было поставить микрофон, который и улавливал сигнал Я пометил розовым маркером места усилителей и микрофонов на сцене и положения круглых ручек настройки. Отрепетированный звук должен был присутствовать с самой первой ноты. Когда сцена опустела и открылись ворота для публики, никто из нас не ушел на поиски чего бы поесть: мы были слишком заряжены адреналином, чтобы ощущать голод.

Наступил чудесный прозрачный вечер, наполненный неярким пастельным светом. В качестве утешительного приза за сорванный дождем концерт Баттерфилду с командой было позволено играть полтора часа, начиная с семи вечера, в то время как зрители продолжали подходить. Дилану было отведено сорок пять минут ближе к концу первой половины, но мы знали, что у него готовы всего три песни. Напряженность ожидания ослабил прекрасный сет Moving Star Най Singers,которых я слышал на Джонс-Айленд годом раньше. Едва они закончили, мы в темноте бросились на сцену. Я переходил от усилителя к усилителю, приводя все в соответствие с розовыми пометками. Когда музыканты были готовы, я просигналил своим фонариком Прошло представление, на сцене дали свет, и «Maggie’s Farm»рванула в ночь.