Текст книги "Зелеродов рок"

Автор книги: Джин Лорра

Соавторы: Жаклин Лихтенберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава шестая. Опустошенные земли

Следующие три дня Райза была очень занята: она встречалась с представителями общин и правительственными чиновниками. Как и сказал Хью, хоть Клид в последние годы почти не выезжал из Зеора, своих связей с силами, контролирующими Найвет, он не утратил.

Он многому научил Райзу, показал ей, как функционирует Найвет. Чтобы убедить в искренности и выполнимости своего плана, Райза пообещала щедрый кредит в первый год торговли. Заливу выгодно, если соседняя территория будет сильна и сможет контролировать вольных рейдеров.

Но весь свой план Райза не раскрыла. Джанкты Найвета должны понять, что образ жизни общин выгоден для них и экономически, и эмоционально, прежде чем установится полное партнерство. Жители общин должны своими глазами увидеть, как джанкты, зависящие от них, будут защищать общины. Райза вспоминала долгую борьбу, насилие, смерти, преследовавшие ее первые попытки подружиться с жителями Лавина. Из-за ее поспешности на самом пороге новой жизни погиб ее брат. Больше она такой ошибки не допустит.

Иногда она мельком видела Клида и Хью. Они то пили чай с Мюриин в столовой, то расспрашивали проводников. Однажды она застала спор между Клидом и Хью. Клид утверждал, что из того образа жизни, который пытались утвердить Амос и Энид, может происходить только трагедия. Хью возражал:

– Давай перестанем думать о многочисленных способах, какими можно умереть, и сосредоточимся на том, как саймы и джены могут жить вместе. Клид, если что-либо справедливо и правильно, должен существовать способ его достижения. Разве не такова аксиома Зеора?

Клид устало ответил:

– Да, такова.

Это звучало как капитуляция.

Позже тем же вечером она увидела Серджи. Тот растянулся в большом кресле в их комнате. Райза села на подушку на полу и выложила хорошую новость:

– Получается, Серджи. Хью на нашей стороне. И он победит. Товарищи всегда побеждают.

Серджи согласился.

– Десять домов согласились следовать за Риором. В основном это молодые дома, у которых главами избраны джены, сосекту, как Хью. И число это растет. Они называют эту философию «дистектом», что бы это ни значило. – Он улыбнулся Райзе. – Ты произвела на них впечатление.

– Правда? – невинно спросила она.

Улыбка стала шире.

– Но не такое сильное, как на меня.

Ее реакция на него – как на джена – удвоилась. В эти дни ее потребность стала особенно острой. Райза позволила расти интилу, зная, что Серджи воспримет это как приглашение.

Завтра они оба будут выглядеть гораздо более живыми и оптимистичными – и это хорошо и для Вирены. Вдвоем, не испытывая тревоги потребности, они справятся с любыми опасностями загадочных внутренних земель этого континента.

Хью Валлерой радовался, что не он возглавляет группу. Помимо членов Кеона на запад вместе с ними отправились Мюриин и Вирена, два товарища из Зеора, Эдива и десять нанятых воинов из Дара, а также Ленис, хорошо знающая местность, и четыре ее разведчика. В целом тридцать человек и сорок пять лошадей.

Как только выехали из города, в лицо ударил сухой ветер с пылью. Валлерой ехал с закрытыми глазами, повязав лицо платком. На закате ветер слегка стих. Райза подъехала к Клиду и Валлерою.

– Дорога такая же хорошая на всем пути на запад?

– Это не глазной путь, – ответил Валлерой. – Глазной путь в одном дне езды на север, он проходит через руины Древних, которые мы избегаем.

– Я много лет не был в дороге, – сказал Клид. – Ленис говорит, что после засухи дорога стала хуже. Идти будет трудно.

– Это может затруднить торговлю.

Всегда думает о торговле, подумал Валлерой. Наверно, скучно быть ее товарищем, хотя Серджи в это утро совсем не кажется скучающим.

– Засуха почти совсем прекратила торговлю, – подтвердил Клид.

Валлерой вспомнил, сколько времени отнимают у них в Заливе тропические ливни и весенние наводнения. «Что происходит с миром? Может, Церковь Чистоты права, говоря, что Бог проклинает землю нечестивых?» Но он не может поверить, что все саймы, даже только все джанкты прокляты.

Заговорил Харрис Эмстед.

– Мы слышали о засухе к западу от Мизипи, но понятия не имели, что она так жестока. Моя дочь и ее муж приняли брата мужа после того, как он потерял свою ферму. В один год все высохло, а на следующий год ветер унес всю почву.

Теперь Райза и Серджи ехали рядом, словно не замечая окружающих. Валлерой завидовал им, пока не поймал пристальный взгляд Клида. Не обращая на это внимания, он понудил лошадь держаться рядом с Эмстедом.

– Лучше не вырываться вперед, сэр. Пусть впереди едут разведчики.

– Перестаньте называть меня «сэр», Хью, – ответил Эмстед. – Никто не поверит в то, что я видел. Вы только посмотрите на эту пару – сайма и джена. Черт побери, да кто дома поверит, что эти двое живут в браке достаточно долго, чтобы иметь почти взрослую дочь, и все еще влюблены друг в друга. Не говоря уже…

Он замолчал, потому что Райза повернулась и взглянула на него.

– Все в порядке, – сказала она. – Мы знаем, что мы необычны, хотя браки саймов и дженов в общинах встречаются нередко. То, что происходит у нас с Серджи, называется торлуэн.

– А что это такое? – спросил Эмстед.

Валлерой нахмурился. Насколько ему известно, такие отношения – это миф. Или они считают, что Клид верит в мифы?

– Это особые отношения проводника и товарища, напарников по передачам, – объяснил Серджи. Затем ему пришлось объяснять, что у саймов и дженов разница в селиновом резонансе такая же отчетливая, как черты лица. Напарники, у которых частоты и способности совпадают, неудержимо притягиваются друг к другу.

– В проводнике и товарище, – продолжила объяснение Райза, – эти силы очень мощны, и когда двое работают вместе, имеют общие передачи, они… приспосабливаются к резонансам друг друга… гармонизируют частоты. Это не только физическое явление: забота друг о друге воздействует на их поля. В результате возникает лортуэн или торлуэн.

– А в чем разница? – спросил Эмстед.

– Никакой разницы на самом деле нет, – ответил Серджи. – Дело в саймском синтаксисе. При лортуэне проводник мужчина, а товарищ женщина; наша ситуация называется торлуэн, потому что проводник женщина, а товарищ мужчина.

– Но это происходит только между мужчиной и женщиной? – продолжал расспрашивать гость джен.

Райза улыбнулась.

– Нет, но в лортуэне и торлуэне есть… сексуальная составляющая. Любовь – в романтическом и физическом смысле. Думаю, именно это делает оруэн редким – отношения между проводником и товарищем одного пола. Тогда нет сексуального компонента. Наверно, поэтому поэты не пишут о таком состоянии.

Разговаривая, они замедлили шаг лошадей, и Клид догнал их и услышал последние слова Райзы.

– Райза, не стоит забивать голову гостю мифами. Вы еще скажите ему, чтобы он опасался дженов-оборотней!

– Это саймы должны их опасаться, – ответила Райза. – На самом деле, когда познакомишься с ними поближе, они оказываются очень приятными созданиями, – добавила она. Серджи подхватил ее улыбку: они словно смеялись какому-то только им понятному воспоминанию.

– К тому же, – продолжала Райза, – если у вас такая острая чувствительность, как все утверждают, вы уже должны были понять, что торлуэн не миф.

– Что это значит? – спросил Клид.

– Вы достаточно глубоко злиннили меня и Серджи, чтобы заметить…

– Райза, не говорите глупости! Да, у вас глубокие отношения, способные притупить вашу чувствительность, если вы им позволите, но вы совсем не идеальные партнеры. Что касается торлуэна, то в моем опыте и в опыте моего деда никогда не было ни одного такого случая! Сомневаюсь, что он вообще существует. Это романтическое представление, возникшее на заре общин, когда люди пытались объяснить взаимозависимость друг от друга, которой они не хотели лишаться. Глубокая зависимость, когда она нарушается, может ощущаться как смерть, но я не знаю ни одного случая, когда нарушение такой зависимости действительно привело к смерти!

Заговорил Серджи:

– Клид, я знаю, что происходит между Райзой и мной. А вы не знаете и никогда не узнаете.

– А разве вы не говорили, – ответил сектуиб Зеора, – что давали передачу другим, Серджи? И Райза, ваш сын рассказывал, что вы дали ему передачу, чтобы он получил лучший возможный в Кеоне опыт.

– Конечно, – сказала Райза. – Мы не настолько отсталые в Заливе, как вы, кажется, считаете. Мы можем нарушить наше партнерство – в чрезвычайной ситуации, когда мы не можем рассчитывать друг на друга в передаче. Таково одно из ваших собственных правил, сектуиб, и это хорошее правило.

– Но если бы у вас был торлуэн, вы не могли бы придерживаться этого правила. Таким образом, по определению, вы не в торлуэне… и должны быть благодарны за это. Даже очень сильная взаимозависимость способна помешать проводнику и товарищу выполнять их работу, а это может привести к трагедии.

Райза и Серджи переглянулись и покачали головами. Очевидно, они восприняли эту оценку как еще одну странность Фаррисов. Валлерой был с ними согласен. Если они хотят считать свои отношения торлуэном, какой от этого вред?

Неловкое молчание нарушил Харрис.

– Ну что ж, если это встречается так редко, очевидно, этой областью саймского я не овладел. Мы слишком много говорим, и я не обращаю внимания на дорогу. Далеко ли мы прошли сегодня?

Клид не хуже Валлероя знал, что полковник не потерял представления о своем местонахождении, но ухватился за возможность сменить тему.

– Мы движемся вдоль южного края Найвета. Когда мой дед был мальчиком, вокруг всего Найвета располагалось множество небольших саймских территорий – теперь мы это место называем Западным Найветом. Под давлением дженов, нападавших на них, эти территории обращались к Найвету за защитой. Небольшие территории исчезли, а крупные слились с Найветом.

– Это, – он широким жестом показал на опустошенную местность, усеянную развалинами серых зданий и высохшими деревьями, – когда-то было центром многочисленных дженферм. И в это время года все должно зеленеть. Дженфермы сами себя содержали и поставляли большое количество избыточных продуктов, поэтому сюда, привлеченные легкой выгодой, стали переселяться фермеры. Но тут условия стали ухудшаться. Невежественные фермеры не соблюдали севооборота и загоняли своих дженов до смерти, стараясь получить побольше урожай. Лучшие работники были одновременно их лучшими производителями. И когда начались засухи, фермеры потеряли все. Это едва не уничтожило экономику Найвета.

Райза смотрела на опустошение, и отсутствие какого-либо выражения на ее лице красноречивей любых слов свидетельствовало о том, как подействовала на нее картина.

– Это невозможно восстановить за год… или за пять лет.

– Передумали? – спросил Клид.

– Нет, только лучше представляю себе проблему. Не думаю, что вам поможет, если мы продадим ирригационное оборудование. Даже если когда-то эта земля была плодородной, сейчас тут пустыня!

– Ее превратили в пустыню, – заговорил Харрис Эмстед. – Допустили ту же ошибку, что кое-где наши фермеры. Брат моего зятя посадил деревья, но засуха убила их. Единственный способ восстановить землю – насадить леса, чтобы остановить эрозию почвы. Потребуются поколения тщательной работы, чтобы нарастить новый плодородный слой.

Дорога сузилась: пыль и грязь засыпали половину ее, и всадники вытянулись узкой цепочкой. Разговор поневоле прервался.

Заночевали у речного брода. Ленис амбров Фрихилл, их проводница, предупредила, чтобы они не смешивались с другими путниками.

– Я слышала разговоры в городе, – негромко пояснила она. – Возможно, за нами следят. Пошлю двух своих разведчиков назад по нашему следу. И поговорю с этими старателями: от Фрихиллов все этого ожидают. А тем временем соблюдайте все меры предосторожности, особенно вы, дети!

Все принялись разбивать лагерь, а Ленис незаметно скрылась среди деревьев.

– Что она имела в виду, говоря о Фрихиллах? – спросила Райза.

Снимая седельные мешки, Валлерой объяснил.

– Фрихиллы специализируются в археологии. С нашими бойцами Дара Ленис готова отправиться в самое сердце развалин Древних.

– Однако она как будто нервничает, – заметила Райза, готовясь отвести лошадь Валлероя к сторожевой линии.

– Значит, у нее для этого есть причины, – ответил Валлерой.

С вязанками хвороста подошли Мюриин и Вирена.

– Патрульный велел нам не трогать деревья, – пожаловалась Мюриин. – Как будто мы не понимаем!

– Он просто делает свою работу, – ответил Валлерой.

Эмстед слушал их разговор без всяких комментариев. Но теперь, когда поблизости не было никого, кроме Валлероя и девочек, он неожиданно спросил:

– А что такое джен-оборотень?

Вирена захихикала.

– Хью джен-оборотень. И мой папа тоже.

Эмстед нахмурился.

– Человек с территории дженов, ставший предателем?

Ви смущенно ответила:

– Нет, мой папа родился в Кеоне. Джанкты привыкли думать, что в общинах применяется колдовство. Оно превращает некоторых саймов в дженов, способных производить селин.

– Джанкты не могут понять, как это джены сотрудничают с саймами без страха, – объяснил Валлерой. – Как вы, с тех пор как присоединились к нам, Харрис. Нет, вы не товарищ… Но вы не тот человек, который вслед за рейдерами вторгся на территорию Залива, верно? Вы узнали, что по эту сторону границы живут люди с домами и семьями, как ваши. Это делает вас предателем, перебежчиком?

– Вероятно, – печально ответил Эмстед. – Но мне придется вернуться. Хью, должно существовать осязаемое доказательство, что саймы, которые не убивают, не миф, как джены-оборотни. Помогите мне найти его! – Он наклонился, укладывая дрова в основание костра. – Но даже если я не найду это доказательство, моя внучка должна знать, что существует Риор.

Он посмотрел на девочек, которые протягивали ему растопку.

– Вы, девочки, считаете, что будете саймами?..

– Мы и есть саймы, – в один голос ответили Мюриин и Вирена.

– Но вы знаете, что никого не убьете. Хочу, чтобы и Бонни это знала… на всякий случай.

– Мама говорит, что на самом деле все этого хотят, – сказала Вирена. – Поэтому мы и избавляем территорию Залива от джанктов. Может, и территорию дженов тоже можно лишить джанктов?

– Ви, – начал Валлерой, – слово «джанкт» нельзя применять к дженам.

– Почему? – спросила Вирена. – В развалинах Древних есть джены джанкты.

– Что? – спросил Эмстед. – Они тоже джены-оборотни?

– Нет, – ответил Валлерой. – Убийцы джены не миф, они совершенно реальны. На Внешней территории выжившие дети, которые определились саймами, прячутся в развалинах Древних. Здесь происходит то же самое, особенно в глубине, где новые джены не могут добраться до границы. Они объединяются в банды, почти как вольные рейдеры. Привлекают старателей и исследователей саймов своими полями, а потом приканчивают их. Иногда даже убивают.

– А потом съедают! – воскликнула Мюриин с детским влечением к страшилкам.

– Вот уж в это я никогда не поверю! – сказал Эмстед. – Нечестно смеяться надо мной.

– Они говорят правду, – сказала Эдива, которая только что подошла, чтобы поставить на огонь воду. – Амбров Дар иногда очищают развалины от таких банд, когда в них что-нибудь нужно саймам. Они такие же злобные, как вольные рейдеры, и неудивительно: они ведь выросли в обществе джанктов и знают, что саймы убьют их, если они не ударят первыми.

– Но как невооруженный джен может убить сайма? – недоумевал Эмстед. – Это невозможно.

– Возможно, – возразила Эдива.

– Ну, может, с такой боевой подготовкой, как у ваших людей, но вы ведь говорите о сбежавших детях.

– Нет, любой джен может прикончить любого сайма, если во время его нападения сохранит присутствие духа – я согласна, это нелегко, но когда ты можешь потерять жизнь, если быстро не научишься… – Она посмотрела на других путников, еле видных за деревьями в сумерках. – Давай расскажем ему, Хью. Он дарил селин и помогал нам всю дорогу. Он должен знать, как защититься в случае необходимости.

Валлерой содрогнулся. Он только раз видел, как применяется это знание, и его до сих пор мутит от этого зрелища. Тем более когда Клид объяснил ему весь смысл увиденного. Но Эдива права. Эмстед заслужил это знание. «И она сайм».

Эдива протянула руки к Валлерою. А тот начал объяснять:

– Вы знаете, что хватательные щупальца сайма безвредны. Только маленькие латерали по обе стороны руки высасывают селин из джена и убивают его. Латерали практически целиком состоят из нервов – нервов, проводящих селин. А сайм живет этим селином.

– Я все это знаю, – сказал Эмстед.

– Но вы не складываете все вместе, – объяснял Валлерой. – Когда сайм берет джена в хватку передачи, ту самую хватку, которая в конечном счете убивает, – Эдива положила ладони на предплечья Валлероя, в полном доверии оплетя их хватательными щупальцами, – он абсолютно уязвим. Видите, где находятся мои руки? – Осторожно, очень осторожно он положил пальцы на тонкие руки Эдивы, прямо над латеральными сумками. – Когда латерали выходят наружу, они становятся еще более уязвимы. Достаточно надавить на них, и сайм мертв.

Он увидел на лице Эмстеда вначале изумление, потом ужас.

– Я… я никогда не думал, что такое возможно.

– Даже после всех вскрытий, которые провели ваши армейские врачи? – спросил Валлерой, вспоминая, что и сам не знал эту тайну, пока ее не раскрыл ему Клид.

– Отпустите ее, – сказал Эмстед. – У меня мурашки по коже.

Валлерой попятился, а Эдива улыбнулась.

– Он говорит правду, Хью… значит, не откроет эту тайну, когда вернется домой. Но мы должны закончить урок. Харрис, если вам когда-нибудь придется использовать эту технику, не ограничивайтесь полумерами.

– Никогда не нацеливай ружье, если не собираешься выстрелить, – сказал он. – Понимаю.

– Нет, – возразил Валлерой. – Ружье способно нанести рану, которая со временем залечится. Эта техника причиняет только смертельную рану или мгновенную смерть. Надеюсь, вы даже самым злобным рейдерам дадите последнее.

– Что вы хотите сказать?

– Убедитесь, что сайм умер, прежде чем выпустить его. Если вы только повредите нервы, проводящие селин, он будет умирать часы или дни – и невозможно представить себе более страшную агонию. Я… я однажды так сделал, – признался Валлерой. – Вернее, научил, как это сделать. Та, кого я научил, решила милосердно пощадить потерявшего сознание сайма, а я не знал, что его нельзя оставлять в живых. И что еще хуже, это был джанкт проводник.

Очевидно, для Эмстеда разница между ренсаймом и проводником не имела смысла; лицо его свидетельствовало, что он теперь видит в саймах людей и никого из них не станет пытать. Валлерой знал, какие воспоминания о допросах саймов он вызвал: они преследовали его самого в кошмарах, когда он понял то, что сейчас понял Эмстед.

– Ну, хорошо, – решительно сказал Эмстед, – если мне когда-нибудь придется это делать, я постараюсь убить того, кто на меня нападет.

– Не убить, – поправила Мюриин. – Прикончить.

– Почему прикончить? – спросил Эмстед. – Ведь это самозащита.

– Эти термины на английский точно не переводятся, – объяснил Валлерой. – Согласно конвенции, слово «убить» используется только для смерти в результате движения селина; все остальное именуется «прикончить», хотя в английском у этого слова могут быть другие оттенки значения. Если мы когда-нибудь достигнем единства, юристам придется поработать, чтобы согласовать терминологию.

– Подождите, – возразил Эмстед. – Вы назвали дженов в руинах Древних убийцами дженами.

– Некоторые джены научаются поступать с саймами еще ужасней, чем то, чему мы вас научили, – сказала Эдива. – Это возможность, которая есть у товарищей, – возможность причинить сайму смертельный шок с помощью своих селиновых полей. Очевидно, не все из них умеют это делать. Но те, что умеют, вселяют в саймов страх: ведь им даже не нужно прикасаться, чтобы… убить.

– Сделайте одолжение, – попросил Эмстед. – Не учите меня этому!

Он встал и ушел, девочки незаметно последовали за ним, считая себя ответственными за судьбу гостя своих общин.

Эдива смотрела им вслед.

– Урок может ему понадобиться. Может, ему следует передать это на своей территории. Джены, способные защититься, по крайней мере отдалят Зелеродов Рок.

Валлерой принялся натягивать бельевую веревку: он знал, что теперь несколько дней они не встретят воду.

– Это говорит твоя потребность. До кризиса у нас еще годы.

– Я провела расчеты еще перед засухой. В Конаве я слышала, что на Северо-Западной территории тоже засуха, там не хватает дженов и появилось много рейдеров. Возможно, у нас и двух лет нет. Хью, ничего у нас не выйдет.

«Надо подбодрить ее, пока здесь не появился Клид».

– Я собираюсь поплавать, пока еще светло. Пойдешь со мной? – Валлерой сосредоточился на ощущении бодрости и чистоты после дня пути. – Пошли, ты почувствуешь себя лучше!

– Хорошо! – Она встала и принялась раздеваться, а Валлерой тем временем достал мыло из седельного мешка и пошел по широкой полосе грязи к воде.

Эдива поднялась на камень, изогнулась и нырнула, саймские чувства подсказали ей глубину. Валлерой, с мылом на веревке на шее, последовал за ней. Один он бы не решился так нырять.

Вынырнув, он увидел, что Эдива ждет его.

– Намыль мне волосы, а я потру тебе спину.

Он принялся намыливать ей волосы, держа одной рукой за плечи, чтобы сохранить равновесие в воде.

Ее тело приятно прижималось к нему – стройное угловатое саймское тело… Может, сегодня ночью…

Эдива застонала и вздрогнула от подступающего интила. Выздоровление сделало ее цикл синхронным с циклом Клида. Валлерой держал ее в хватке для передачи всего полчаса назад; неожиданно он понял, что она нацелилась на него.

Он выпустил ее и отступил.

– Эй, прости. Я забыл, что ты не проводник.

Он взял свои поля под строгий контроль, чтобы ничего не просачивалось.

Она смотрела на него. Голос ее стал хриплым от боли.

– Принимаю это как комплимент. Клид… самый счастливый из саймов.

Теперь он действовал так, словно она проводник, испытавший шен.

– Иди к Клиду. Он тебе поможет.

Но истинное послание содержалось в его полях: он воздержался, но не отказался окончательно. Она, полузагипнотизированная, кивнула, с плеском пошла по воде, подхватила одежду и босиком двинулась по грязи.

– Шен! – негромко выбранился Валлерой. «Ничего глупее, ничего тупее я не мог придумать! Она едва не напала на меня!»

Мысль о передаче с кем-нибудь, кроме Клида, вызвала у него мурашки по коже.

Он проплыл к скале и увидел Клида, смотрящего на него сверху вниз. Судя по выражению лицо проводника, тот догадался о сути сцены. И у Клида потребность.

Клид сказал:

– Ты ее расстроил. Она не остановится.

– Она думала… Клид, я не стал бы… позволь мне объяснить…

Проводник пошел вперед по грязи, Валлерой – за ним.

– Я позабочусь об Эдиве. Ей нужна передача, а не лекция по философии. – Клид взглянул ту сторону камня, которая обращена к берегу. Потом неуверенно добавил: – Может, ты больше никому не дашь передачу…

Валлерой смотрел ему вслед. Есть лишь один проводник, о ком может позаботиться только Клид. Это Мюриин. Но для нее он прихватил Дзифа. «Неужели Клид боится, что Дзиф не справится с Мюриин?»

В лагере дети толкались, пищали и бегали друг за другом. Клид вместе с Эдивой и еще одним саймом, который нуждался в передаче, отправился отыскивать такое место, где они могли бы изменить окружающее поле, не потревожив джанктов поблизости. Ленис вернулась с дурными новостями о дороге: засуха все уничтожила.

– Где Клид?

Валлерой рассказал ей.

– Он должен был взять с собой охрану. Ну, когда вернется, передайте ему, что я хочу его видеть.

– Конечно, – пообещал Валлерой.

Ленис отошла, раздавая приказы дежурным бойцам.

После ужина Валлерой и Дзиф собрали посуду.

– Я закончу, – вызвался Дзиф, оглянувшись через плечо. – А вы лучше позаботьтесь о сектуибе.

Из темноты показался Клид. От сочувствия у Валлероя заболело сердце. Клид не должен был чувствовать себя так плохо.

– Неужели Эдива доставила столько трудностей?

– Только один обрыв передачи. Сейчас с ней все в порядке, и это чудо – после всего, что ты сделал с ней в Кеоне – и еще раз сегодня.

– В обоих случаях я не думал о передаче. Она привлекает меня как женщина, Клид, – возразил Валлерой. – Я не хочу ее передач.

– Знаю. Но это еще усложняет ситуацию. Когда у тебя высоко заряженное поле, а у нее потребность, она не может не видеть в тебе только джена. Ты шедони-проклятый дурак, Хью Валлерой!

– Да, а ты тот, кто проклял меня и обрек на это, – ответил Валлерой, думая, понял ли проводник, что он сказал. Слово «шидонн» означает смерть от истощения; «шедони» – это казнь истощением – за нарушение закона. «Я нарушил какой-то важный закон Фаррисов, и ты казнишь меня за мое сочувствие, за то, что я джен». Но на этот раз он ничего не сказал, помня тот последний раз, когда поделился своими «болезненными» чувствами с Клидом. – Прости. Но я не могу приказать себе не любить ее.

– Но ты по крайней мере сам это понял. И это хорошо… Хью… ведь столько лет после Эйши…

– Но я никогда не думал, что это произойдет у меня с женщиной саймом. И не могу даже определить, чувствует ли она то же самое.

– Когда наступит время, она сама тебе скажет. Но что ты будешь делать, если…

– Не позволю ей пытаться получить от меня передачу.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях, – ответил Клид. – Ты прекрасно себя держал после того, как понял, что происходит. Поэтому сегодня вечером я доверился тебе. Но она рассказала мне, что ее кошмары сосредоточены на тебе. И худшие из них те, в которых ты сайм, а она джен, и ты нападаешь на нее, чтобы убить. Бодрствуя, она может думать лишь о том, чтобы быть с тобой. А ты знаешь, каково быть джанктом, прошедшим разъединение?

– Под угрозой ее решение, принятое при разъединении. Она боится нападения джена, а отсюда один шаг до нападения на дженов. – Валлерой говорил, как теоретик, но видно было, что он глубоко потрясен. Когда он ее сегодня окликнул, то был уверен, что не затронул ее системы. «Я ведь ее чувствовал!» – Если у нее такие кошмары относительно меня, должен признаться, что допустил в Кеоне серьезную ошибку. Чем я могу ей помочь?

– Не знаю. Не могу допустить, чтобы она стала джанктом: преемница Зелерода снова становится джанктом! И ты ведь знаешь, что она не сможет жить джанктом.

Наступила очередь Валлероя отвести взгляд и попытаться успокоить дыхание.

– Я лечил ее, потому что думал, что она умрет. Я не мог потерять ее.

Клид испустил дрожащий вздох.

– Ни о чем не могу думать.

Валлерой в приглашающем жесте протянул ему руку.

– Почему такое всегда происходит перед нашей передачей?

Щупальце обвилось вокруг его пальцев, притянуло ближе.

– Состояние Эдивы слегка напоминает состояние Амоса перед тем, как он оставил и общину и бежал с Энид. И в том, как умер Амос, было что-то… Я злиннил это и раньше, но никогда не придавал ему особого значения. – Клид покачал головой. – Мы так многого еще не понимаем. Если мы научимся распознавать таких особо чувствительных ренсаймов, то научимся и оберегать их.

Валлерой был глубоко тронут: несмотря на свое состояние, несмотря на потребность Клид способен думать о других. Если кто-то и способен превратить любимую мечту Валлероя в реальность, то это Клид. А взамен он просит лишь о прикосновении, о поддержке и о селине, от которого так хочется избавиться Валлерою.

– Не делай этого, – предупредил Клид, – если не способен идти до конца.

Они пошли по протоптанной тропе к громаде Древних развалин, которую использовали как экран селинового поля.

– На каждом виде человеческих отношений должен был ярлычок с ценой, – заговорил Валлерой. – Я по-прежнему считаю, что мы должны создать мир, в котором саймы и джены могут свободно выбирать взаимоотношения друг с другом. Свобода выбора включает в себя и риск неудачного выбора, но отрицать эту свободу значит отрицать человечность.

– Если бы мы нашли способ оценивать эти риски до того, как идти на них… – Клид задумался. Потом сказал: – Помоги мне с Эдивой, и, может быть, мы вдвоем найдем такой способ.

Как всегда, мысли Клида захватили Валлероя. Между ними такое ощущение родства, что непонятно, как они могут утрачивать такое единство. «Передача будет великолепная».