Текст книги "Амбров Кеон"

Автор книги: Джин Лорра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Речные ворота были открыты – в сущности они вообще исчезли. Только выдержавшая множество бурь каменная арка приветствовала вновь прибывших.

Серджи раньше никогда не бывал в этой части Норлеи, но ни один саймский город не бывает таким тихим, даже после полуночи. Саймы обычно спят только часть ночи, но за последние два дня жители Норлеи истратили много сил, борясь с бурей и ее последствиями. Прошлую ночь, вероятно, никто не спал. И теперь Серджи и Райза ехали по тихому, безлюдному городу.

Груды развалин на месте рухнувших зданий усиливали зловещий эффект. Райза все время подгоняла свою лошадь. Серджи понимал, что она боится увидеть свой дом разрушенным.

Не все здания обвалились. Теперь всадники проезжали узким проходом между двумя стенами, здесь стук копыт вызывал гулкое эхо. При их приближении слышался шелест и звуки убегающих шагов. Кто-то торопливо скрывался.

– Грабители! – резким шепотом воскликнула Райза и пустила свою лошадь галопом.

Ее целью было здание дальше по улице, возле которого туманные фигуры что-то переносили из подъезда в ожидающую повозку.

Прежде чем он даже подумал остановить ее, Райза яростно пришпорила лошадь и поскакала прямо на грабителей с криком:

– Стойте, воры! Уберите руки от моей собственности, шедони-проклятые лорши!

Невооруженная, она ворвалась в толпу грабителей саймов, соскочила с лошади и вскочила на порог.

– Убирайтесь отсюда, подонки!

Она схватила топор и громко ударила им о приготовленные к выносу корзины.

Двое грабителей убежали, но остальные поняли, что их пятеро против девушки. И набросились на Райзу, которая исчезла в груде тел.

Серджи пустил лошадь галопом, надеясь вытащить Райзу и помочь ей, но не мог даже разглядеть ее в массе дерущихся саймов. Он увидел блеск кинжала – и без раздумий нырнул в гущу схватки.

Глава третья

Райза извивалась, пиналась, пыталась взмахнуть топором, но на нее навалилось слишком много людей.

Ускорившись, она согнула ноги и ударила ими одного из мужчин в солнечное сплетение. Тот отлетел, но кто-то вырвал у нее из руки топор, а другой взмахнул ножом…

Гигантская кисть схватила руку с ножом, сжала – мужчина выронил нож и завыл от боли в латералях.

Серджи отбросил его в сторону, подобрал за пояс и воротник женщину и швырнул с порога на улицу. Но она вернулась, как и мужчина, которого пнула Райза; оба они, ускорившись, схватились с Серджи.

Из дома доносились дикие вопли. Почти не замечая их, Райза потянулась за ножом.

Она злиннила невероятный нейгер Серджи, заряженный яростью, когда он отбрасывал саймов. Один из них обхватил руками и щупальцами его левую руку и цепко держался.

Борясь с высоким мужчиной, который зловонно дышал ей в лицо, Райза могла лишь часть внимания уделять Серджи; внезапно его поле пронзил разряд ослепляющей энергии. Женщина, вцепившаяся в него, закричала и упала, излучая боль.

От задней стороны здания ударил луч света, одновременно комок шерсти, когтей и зубов с шипением вцепился в мужчину, боровшегося с Райзой.

Райза подхватила свой нож и встала, прижавшись спиной к Серджи. Спина к спине стояли они в окружении четырех саймов. Женщина, обожженная Серджи, со стонами лежала на ступеньках. Но остальные были разъярены до безумия.

Метнулся комок серо-черных полосок, и кот Райзы Гость оказался у ее ног, изогнув спину и шипя на нападающих.

– Убирайтесь! – тяжело дыша, сказала Райза. – Уходите, и вам не причинят вреда!

Мужчина, чью руку сжимал Серджи, прошипел:

– Отдай этого джена! Тебе сейчас убийство не нужно!

Сайму тоже, но он был так возбужден, что в этом состоянии готов убить и не испытывая потребности. Он кружил, стараясь оказаться лицом к Серджи. Райза злиннила усилия Серджи, который старался контролировать свои эмоции, но гнев делал его поле соблазнительным.

– Убирайся с моего пути, сука! – сказал сайм, стараясь уйти от ножа Райзы.

– Оставьте мою сестру!

Со стороны дома протянулся хлыст, ужалив в ягодицу мужчину перед Райзой – но лишь сильней разозлив его.

– Крег!

Это ее брат засветил лампу, его детский нейгер едва ли мог воздействовать на сцену на пороге дома.

Мужчина в ярости повернулся и сдернул Крега с крыльца. Он швырнул его на Райзу, которая выронила нож, чтобы подхватить брата.

Тяжесть Крега заставила Райзу откинуться на Серджи. Райза и Крег упали, и Серджи повернулся лицом к сайму, у которого в руке снова оказался нож. Ножом он нанес Крегу скользящий удар по плечу. Почувствовав боль брата, Райза приготовилась к прыжку. Сайм снова поднял нож…

Серджи переступил через Райзу, теперь соблазн его поля стал непреодолим, он протянул руки.

Беспомощный перед этим нейгером, сайм выронил нож и потянулся к Серджи в позе убийства. Джен позволил ему установить контакт, позволил на мгновение почувствовать поток селина – и ударил сайма шеном так, что тот закричал от боли в нервах.

Все саймы ощутили этот шок. Даже Райза, до краев полная селином, согнулась от боли.

Поток селина резко прервался. Сайм замертво упал у ног Серджи.

Остальные грабители смотрели и злиннили; их поля дрожали от потрясения и страха. Затем один за другим они исчезли в ночи.

Серджи склонился к упавшему сайму, проверил его пульс.

– Я хотел только шеннить его, а не убивать!

В законе нет оправданий для джена, убившего сайма. Райза в последний раз подняла нож и вонзила мертвецу в сердце.

– Я отвечаю за это, – сказала она.

Крег стоял на коленях, широко распахнутыми глазами глядя на Райзу и Серджи.

– Райза, – сказал он наконец. – Райза, ты жива! Тело отца нашли в реке, и все считали…

Он бросился в ее объятия, обнял так, словно не собирался никогда отпускать. Как он похож на отца, особенно похожи его серые глаза.

Райза прижала к себе брата и почувствовала ручеек крови.

– Ты ранен, Крег. Пойдем в дом. Где Джобоб?

– Утром он помог мне забить окна, потом пошел помогать своей маме прибираться в доме. Они пригласили меня побыть у них, но что если бы ты вернулась домой, а меня там не оказалось бы? И ты действительно вернулась! О Райза, все говорили, что ты мертва!

– Ну, как видишь, я жива.

Они вошли в помещение магазина. Серджи подобрал лампу и пошел за ними. Один угол крыши исчез – именно здесь прошли грабители. Окна забиты, а на наружной двери нет следов взлома.

– Джобоб пожалеет, что не умер, когда я до него доберусь, – сказала Райза. – Оставить тебя с этим открытым приглашением ворам!

– Утром починим, – пообещал Крег. – К тому же… я закрылся сзади, и меня защищал Гость.

Они вошли в жилое помещение. Кот терся о ноги Райзы. Большая комната использовалась одновременно как гостиная и кухня. Райза усадила Крега за стол и отвернула кран.

– Горячая вода. Хорошо.

– Я все время ее грел, – сказал Крег.

– Молодец. Снимай рубашку.

Рана оказалась почти царапиной, но Райза содрогнулась, подумав, что мог бы наделать грабитель своим ножом. Серджи сказал:

– Если будут какие-нибудь признаки инфекции, приведи его в Карре.

Крег поднял голову, взглянул на предплечья Серджи и спросил:

– Райза, а что ты делаешь с дженом из общины?

– Он спас мне жизнь – теперь уже дважды. Я обязана дать ему ночлег, верно?

Мальчик продолжал расспрашивать:

– Что-нибудь случилось в Карре? Я слышал, этой части города особенно досталось.

– Не знаю. Мы проехали через Речные ворота. А теперь ложись спать. И ты гоже, – добавила она, наклоняясь и беря на руки кота, который все время терся о ее ноги. – Глупое животное! Я всегда думала, что ты годишься только на то, чтобы гонять мышей на складе. Но сегодня вечером ты показал, чего стоишь.

Она погладила кота и зарылась лицом в его шерсть. Он какое-то время терпел и даже ответил мурлыканьем, но потом высвободился.

– Пойду проверю, как там лошади, – предложил Серджи.

– Конюшня разрушена, – сказал Крег. – Одна из лошадей была ранена, старому Бринку пришлось прикончить ее. Но остальные в порядке. Мы с Джобобом оставили им сена.

– Тогда я привяжу наших лошадей за домом, – сказал Серджи, но не успел он встать, как снаружи послышались голоса.

Райза взяла у Серджи лампу и открыла дверь. Там оказался местный констебль с еще двумя полицейскими.

– Ну, что здесь происходит. – Он двумя щупальцами указал на труп на пороге. Один из полицейских склонился к мертвецу и вытянул латерали, злиння его.

– А где вы были двадцать минут назад? – ответила Райза. – В мой магазин пробрались грабители… смотрите, на улице все еще стоит их повозка с моим добром. Я пришла домой как раз вовремя, чтобы их прогнать. Мой младший брат мог быть убит в постели. Где была полиция, на которую идут мои налоги?

– Мы обходим кварталы, поддерживая порядок.

– Сержант, подойдите и злинньте это, – сказал полицейский, осматривавший тело. – Этот человек умер не от…

Крег тихонько подошел к Райзе сзади и сунул что-то ей в руку.

– Простите, – быстро сказала она. – Меня тоже захватила буря. В Норлее, должно быть, было ужасно. Никакого вреда нам не причинили. Я избавилась от этого лорша, когда он напал на моего младшего брата. Вот… злинньте плечо Крега.

Она подтолкнула мальчика вперед.

Три полицейских злиннили их, потом снова тело.

– Вы Райза, дочь Тига? – спросил констебль.

– Верно. Нам повезло. А это для тех, кто остался бездомным. – И она передала кошелек, который вложил ей в руку Крег. Кошелек весит правильно – не слишком тяжело, но достаточно, чтобы напомнить констеблю, что у Тигов деньги есть… и они знают, какие щупальца ими греть.

– Но сержант, – возразил один из полицейских, – эта рана…

– Замолчи, Нески, – сказал констебль, беря кошелек. – Всякий дурак видит, что этот вор умер от удара в сердце… в порядке самозащиты. – Он записал это в свой рапорт. – Оттащите тело туда, где у вас мусор, я утром пришлю за ним команду мусорщиков. А теперь, – он злиннил Серджи, – что это за джен?

– Выброшен бурей, – ответила Райза, заявляя свои претензии на добычу.

– Да?

– Он принадлежит общине. Утром отведу его в Карре. Они хорошо заплатят мне, чтобы не выкупать его из тюрьмы. Они ценят своих прирученных дженов. Не понимаю почему: для убийства они не годятся.

Констебль рассмеялся.

– Если считаете, что сможете его продержать до утра, желаю удачи! Мне приходилось видеть, как они исчезают из запертой кладовки. Когда проснетесь утром, он скорее всего будет уже за стенами Карре. Пошли, парни, нам нужно патрулировать улицы. Мисс Тиг, на вашем месте я бы убрал добро с улицы.

Когда они ушли, Серджи чопорно сказал:

– Спасибо.

– Мы в расчете, – ответила Райза: если бы полицейские поняли, что Серджи убил грабителя, они уничтожили бы его на месте.

Стал бы он сопротивляться, мог бы, защищая свою жизнь, убить полицейского? Она не хотела этого знать – только надеялась, что утром джен действительно исчезнет. Она поняла, почему он назвал себя смертельным оружием… и все же, после того как они позаботились о лошадях и убрали с улицы вынесенное грабителями добро, Серджи пил чай за кухонных столом, на коленях его мурлыкал Гость, и выглядел и злиннился джем таким же безвредным, как Крег.

– Почему ты назвала кота гостем? – спросил он.

– Он ведет себя как гость, считает, что за ним должны ухаживать. Но после сегодняшнего вечера он – член семьи.

– Тогда ты должна будешь прихватить его с собой в Кеон, – с довольной улыбкой сказал джен.

– Ни я, ни Крег не собираемся в Кеон. Завтра ты отправишься в Карре, и больше я не хочу тебя видеть.

Крег переводил взгляд с Райзы на Серджи и обратно.

– Что на самом деле произошло, сестричка? Ты убила месяц назад, а теперь у тебя нет потребности. Что-то странное между тобой и этим дженом.

Серджи перевел дыхание, словно собираясь заговорить, но промолчал. Потом все же сказал:

– Ты все должна рассказать брату, Райза.

– Позже, – ответила она. – Крег, ты еще растешь. Ложись спать – на этот раз я говорю серьезно!

Она встала, взяла брата за руку и заставила его встать. И неожиданно поняла, что смотрит в его серые глаза снизу вверх. За месяц ее отсутствия он вырос, стал почти таким же высоким, как отец. А что если он станет дженом? Он все, что у нее осталось! Неужели придется потерять и Крега?

Когда Райза на следующее утро вернула Серджи в Карре – и не попросила награды, – у него сразу нашлось столько работы, что ему некогда было думать о девушке – проводнике и джанкте одновременно. Община раскрыла свои ворота перед жертвами урагана.

Карре – старейший район Норлеи. Его каменные здания потерпели лишь поверхностный урон. Ренсаймы – саймы, которые не были проводниками, – за три дня починили крыши и вставили выбитые стекла. Землю быстро очистили от обломков, и все теперь, если не считать большого количества больных и раненых, казалось нормальным.

Серджи, как первый товарищ Кеона, был направлен на работу с Йорном, сектуибом Карре. Часто после восьмичасовой смены с Йорном Серджи продолжал работать с другим проводником, пока не уставал так, что засыпал прямо на работе.

Оставшись после бури бездомными, многие дети ели и пили все, что могли найти, без разбора. А когда заболевали, гордость не удерживала их, как взрослых, вдали от ворот Карре, но проводники часто почти ничего не могли для них сделать. Десятки заболевали холерой – и жители общины страдали вдвойне: от утраты такого количества молодых жизней, и от сознания такого, что обязательно возникнут слухи, будто в общине детей убили.

Но Карре никому не отказывал. Некоторых детей удавалось спасти с помощью лекарств. А взрослых саймов спасали почти всех – кроме тех, у кого пострадали латерали.

Сильный ветер в многолюдном городе превратил оконные панели, кровельную дранку – любые острые предметы – в смертельно опасные орудия. Вытянуть руки, чтобы закрепить веревку, спасти ребенка, заткнуть щель под дверью, куда натекала вода, – все это означало обнажить уязвимые предплечья саймов, – и сотни саймов так были ранены. Некоторые, как Эрланд, умирали быстро. Другие отделывались лишь ушибами и через несколько полных боли дней или недель оправятся.

Но многие были ранены настолько серьезно, что использовали для залечивания хрупких латералей весь селин, затем испытывали потребность – и умирали от истощения, потому что излечение вовремя не происходило и раненые латерали не позволяли извлекать селин.

Иногда Серджи казалось, что это его наказание за то, что не спас Эрланда, – он часами сидел с умирающими саймами, своим полем смягчая их предсмертную агонию. На одном уровне инстинкт, требовавший смягчать боль других, заставлял его быть благодарным за эту работу, но проходили бессонные ночи и дни без ответа на письмо, которое он отправил в Кеон, Райза Тиг тоже не давала о себе знать, и Серджи начинал чувствовать себя попавшим в западню бесконечной смерти.

Со временем все саймы с пострадавшими латералями умерли или выздоровели – все, за одним исключением.

Ее звали Верла, и у нее была такая же история, как у остальных. Она защищала руками восьмилетнего сына и маленькую дочь. И так и не поняла, что ее ранило, повредило обе внутренние латерали.

Правая латераль была повреждена так сильно, что проводники потеряли надежду, однако Верла продолжала жить и вскоре оправилась настолько, что могла спросить о судьбе своих детей.

Дезориентация и излечение на седьмой день пребывания в Карре вызвали у нее потребность. Йорн и Серджи ожидали, что повторится картина смерти всех остальных саймов.

Она никогда раньше не получала передачу от проводника; ее организм протестовал. Серджи видел, как поврежденную латераль, отвратительно пурпурную вместо нормальной розово-серой, охватывают судороги, как она уходит в сумку, не отвечая на обещание жизни, предлагаемое Йорном.

Серджи просунул руки под правую руку Верлы, добавляя соблазн джена к защите Йорна. Когда непокорное щупальце протянулось к нему, Йорн захватил его своим.

Верла закричала от возникшей при контакте боли. У Серджи живот свело от сочувствия, но он взял себя в руки и стал постепенно расслаблять собственную систему, чтобы позволить Йорну контролировать поля.

Самый трудный урок, усвоенный Серджи как товарищем, заключался в том, что нужно полностью отказаться от своей воли и стать на мгновение инструментом в руках проводника, а не другим врачом. Ситуации, требовавшие этого, возникали редко, но всегда оказывались критически важными.

Используя поле Серджи, чтобы смягчать боль Верлы, Йорн завершил контакт, прикоснувшись губами к ее губам. Горячая волна селина, пробежавшая по ее поврежденным нервам, заставила ее дважды обрывать передачу, отшатываясь, прежде чем Йорн сумел удержать ее и передать достаточно жизненной энергии, чтобы она продержалась еще несколько дней – драгоценных дней, дающих ее латерали возможность исцелиться.

Когда Йорн отнял свои губы, лицо его было истощенным, но полным торжества.

– Теперь с тобой будет все в порядке, – сказал он и обвис на руках у Серджи.

Лицо женщины было искажено болью – на мгновение оно стало похоже на лицо джена, убитого из-за селина. На таком лице всегда застывает гримаса агонии из-за страшной боли в сожженной нервной системе.

Но вот женщина расслабилась, организм ее приспособился к новой хлынувшей в него жизни, и она устало улыбнулась.

– Спасибо, – прошептала Верла. – А мои дети…

Она уснула, не окончив фразы.

Йорн, к которому возвращались силы, улыбнулся Серджи.

– Вот что мы для нее сделали.

– Думаете, я этого не знаю?

Проводник рассмеялся.

– Конечно, знаете.

Однако он тут же посерьезнел.

– Серджи, вы знаете, что я бы не выбрал вас товарищем сегодня на вечер, но Лорина и Квис совершенно истощены. Вы обладаете невероятной силой… но, боюсь, вы не всегда можете отдавать ее мне.

– Это нелегко, – признался Серджи.

– Недд будет гордиться вами. Кстати, это напомнило мне: если хотите уехать завтра, я распоряжусь о сопровождении. Мне жаль, что я не могу выделить для Кеона другого проводника, но…

– Нет, я не уеду, – сказал Серджи. – Я отвезу проводника в Кеон, но нужно подождать, пока она сама придет ко мне.

– Она? О ком вы говорите?

Серджи рассказывал Йорну о смерти Эрланда, но у них до сих пор не было времени говорить о чем-нибудь, кроме работы.

– В бурю я встретил девушку, – сказал Серджи. – Технически женщину, поскольку она сайм, но очевидно она только что миновала переход. Она была дезориентирована, у нее началось истощение… и передача, которую я ей дал…

Проводник изучал его взглядом и одновременно злиннил.

– Месяц назад вы меня не превосходили, – сказал он. – Подозреваю, что сейчас превзошли. Ну, хорошо, вы встретили проводника, но если она не из Кеона и не из Карре, то откуда…

– Она джанкт, – прямо ответил Серджи.

– Джанкт проводник? Вы не можете думать…

– Ей нужно пройти разъединение, Йорн. Став проводником и получив хорошую передачу…

– Она захочет ее снова, – заверил его Йорн, – но откажется от нее. Джанкты не проходят разъединение только потому, что мы считаем это необходимым для них. А джанкт проводник… – он покачал головой. – Вы джен. Вы никогда не будете в состоянии понять, что такое потребность – опустошение каждого нерва, зияющая пустота, готовая проглотить тебя. Радуйтесь, что никогда не узнаете этого, Серджи, но постарайтесь понять, что джанкт нуждается не только в селине… он испытывает потребность в убийстве.

– Знаю. Она пыталась меня убить, но… боль превратилась в наслаждение.

– Нет, вы не знаете, – настаивал Йорн. – Даже я не знаю. Я никогда не убивал.

– А я убил, – негромко сказал Серджи.

– …что?

– Я убил сайма, который пытался убить меня. Ударил его шеном, и он умер. – Он мрачно улыбнулся. – Не думаю, чтобы джены к такому могли привыкнуть – это отвратительно.

– Вы в своем Кеоне еще в прошлом столетии, – сказал Йорн, предполагая, что Серджи говорит о далеком прошлом. – Режим убийства. – Он поморщился. – Нам тоже достается. Но у нас джанкты никогда не пытались убить наших дженов. Вероятно, потому, что мы здесь очень долго. Они знают, что с нами лучше не связываться.

Серджи не хотел говорить об этом случае – он вообще впервые о нем вспомнил и понял, что не испытывает никакого чувства вины. Чувствует ли сайм то же самое по отношению к убитому джену?

Йорн продолжал:

– Вы понятия не имеете, во что вмешались, Серджи… Но это неважно. Больше вы эту девушку никогда не увидите.

Это было уже после полуночи. На следующий день Серджи проспал почти до полудня. Он принял душ, поел, сверился с расписанием заданий и не обнаружил в нем своего имени. Теперь он гость в Карре. Вежливый способ выпроводить задержавшегося товарища домой – не давать ему работы.

Однако у Серджи были другие планы. Он прошел по газону в центре общины, но, проходя мимо статуи всадника – предполагалось, что это Раймон Фаррис, самый первый проводник, хотя никто не знал, как он выглядит или насколько рассказы о нем не являются всего лишь легендой, – он увидел зрелище, которое его остановило.

В шезлонге сидела Верла, на руках у нее была маленькая девочка, а восьмилетний сын в то время демонстрировал свое умение кувыркаться. При этом он часто падал, но с энтузиазмом продолжал свое занятие.

Серджи подождал, пока Верла не ощутила его поле и не улыбнулась приглашающее. Тогда он подошел к ней и осмотрел ее руки. Левая казалась полностью здоровой; на правой опухоль спала, и только легкое изменение нормального цвета латерали видно было сквозь кожу сумки.

– Скоро совсем выздоровеете, – сказал он.

– О, я это знаю. Благодаря вам и остальным, кто позаботился обо мне, я смогу растить своих детей. – Мальчик погнался за бабочкой, и она окликнула его: – Динни!

– Пусть бегает, – сказал Серджи. – Уйти из общины он не может, а в ее пределах он в полной безопасности.

– В безопасности, – задумчиво повторила она. – Серджи, вы сейчас заняты или можете уделить мне несколько минут?

Он сел на теплую траву.

– Чем могу быть полезен?

– Я… у меня никого не осталось, кроме детей. Денег у меня никогда не было…

– Верла, вы не должны платить за помощь, оказанную вам в Карре. – заверил ее Серджи.

– Но я хочу заплатить! – возразила она. – Я соберу денег и потом… Серджи, а сколько стоит стать членом общины?

– Стать членом?.. Верла, вы не можете им стать.

– Могу. Я могу много работать. У меня достаточно важная причина – хочу, чтобы здесь выросли мои дети. Здесь чисто, безопасно и люди заботятся друг о друге. Не хочу, чтобы они болтались на улицах, как приходилось мне. Послушайте… я знаю: это значит перестать убивать и позволить проводникам… как вчера вечером. – Она содрогнулась. – Но я сделаю это! Ради детей.

Серджи с трудом сдерживал слезы. Как мало понимают джанкты!

– Верла, дело не в том, что Карре не хочет вас принять… и заверяю вас: деньги не имеют к этому никакого отношения. Но… вы слишком стары, чтобы пройти разъединение.

– Разъединение?

– Прекращение убийств. У вас… прошло лет десять-двенадцать после перехода?

– Девять. Я практически сразу забеременела Динни. Но я не старая. Я сильная. Могу много работать.

– Но ваш организм не сможет приспособиться, – объяснял Серджи, стараясь скрыть свое беспокойство от мысли о Верле, забеременевшей в Первый Год после перехода. Даже джанкты знали достаточно, чтобы не допускать этого.

– Разъединение может произойти только в течение Первого Года, – продолжал он, – пока нервная система сайма сохраняет гибкость. Кризис разъединения происходит через шесть или семь месяцев после первого убийства. Сайм должен пройти разъединение в первой половинеПервого Года, иначе произойдет кризис, и после него нервная система теряет гибкость. Это не вина сайма – таково строение его организма. Сейчас вы не можете пройти разъединение, Верла. Вы умрете при такой попытке.

Серджи оставил задумавшуюся Верлу и пошел на конюшню. Вскоре подошла молодая женщина по имени Этта – один из ренсаймов Карре – и принялась седлать лошадь.

– Вы в город? – спросил Серджи. – Я был бы благодарен вам за сопровождение, если вам не нужно сразу возвращаться. Мне нужно побывать в районе пристани.

– Конечно, Серджи. С удовольствием побуду с вами.

Она заехали в аптеку, где Этта заплатила двойную цену за запас фосбайна – со времени бури Карре истратил огромные количества этого обезболивающего. Серджи привык к тому, что жителей общины обманывают, и подумал, как бы повела себя в таком положении Райза. Он не знал, сколько она дала констеблю. А когда попытался ей вернуть деньги, она отказалась, сказав, что сделала это, чтобы защитить свое имущество.

Серджи и Этта ехали по городу. Жителей общины провожали раздраженными и гневными взглядами.

Эти гнев и недовольство возникли на волне потребности – неестественной, как показалось Серджи. У многих саймов, которым полагалось убить после бури, в результате ранений или ускорения расписание оказалось нарушенным. В обычный день должно быть гораздо меньше саймов, ощущающих потребность.

В центре города они увидели очередь – саймы в состоянии потребности выстроились почти на протяжении двух кварталов перед входом в главный городской загон. Серджи посмотрел туда, где вывешивались зеленые вымпелы, и увидел только один – на вершине импровизированного столба. Загон, источник жизненной силы для саймов Норлеи, сильно пострадал во время бури!

– Быстрей! – сказала Этта, сворачивая в боковую улицу. – Шен! Простите, Серджи, мы слышали, что буря уничтожила половину дженов в загоне, но нам и в голову не приходило, что его до сих пор не пополнили. Ведь прошло больше недели!

Серджи увидел объявления – новые, не поблекшие от непогоды. На них было написано «чрезвычайное положение». В объявлениях сообщалась очередность получения дженов: только что прошедшие переход, беременные женщины, те, у кого не больше двадцати часов до критической потребности. У них на глазах полицейский повесил новое объявление, в котором «двадцать» было заменено на «двенадцать».

– Будут неприятности, – сказала Этта. – Идемте, Серджи, ваше дело может подождать, пока не заполнят загон.

– Осталось всего несколько кварталов, – возразил он.

На улице с другого направления появился мальчик и принялся развешивать объявления. Серджи узнал в нем Крега Тига. На объявлениях было написано: «Распродажа по случаю бури. Лучшее предложение от Титов. Не пропустите!»

«Она ликвидирует дело!» – подумал Серджи с приливом надежды.

Полицейский был уже далеко, когда Крег стал развешивать поблизости свое объявление. Серджи сказал:

– Привет Крег. Как твоя сестра?

Мальчик, прежде чем ответить, огляделся.

– Она в порядке, но не приближайтесь к ней! – Сам он подошел ближе. – Пополнение дженов не прибыло. Говорят о том, что пора разграбить Карре.

– Крег, – ответил Серджи, – если бы они не грозили, если бы просто пришли и попросили, проводники помогли бы всем, кто отчаянно нуждается, еще до прибытия дженов.

Мальчик удивленно посмотрел на Серджи.

– Вы с ума сошли! – сердито ответил он и побежал по улице.

– Вы действительно сошли с ума! – подхватила Этта, поворачивая лошадь.

– Потому что предложил помочь в потребности? Вы знаете, что я прав, Этта, – это джанкты спятили. Я знаю: они и не подумают обратиться к проводникам, хотя это могло бы спасти им жизнь.

– Я не это имела в виду, – ответила она, проезжая по тихим нецентральным улицам. – Все товарищи слишком мягко относятся к саймам в потребности. Я говорила о том, что выразило ваше поле, когда вы спрашивали мальчика о сестре – этой выброшенной бурей. Вы поистине спятили, Серджи. Первый товарищ Кеона влюблен в девушку-джанкта!

К тому времени как Крег вернулся, Райза уже установила цены на поврежденные бурей товары и выставила их перед магазином. Большинство надо только вымыть, и они вполне пригодны для употребления, но выгодней продать дешевле, чем нанимать людей для очистки.

На складе у нее хранилось сокровище – почти половина груза, который она с отцом везла с территории Найвет, когда бурное течение занесло их в грязевые болота вблизи Норлеи… вместе с телом Моргана Тига. Крег, несмотря на свои горе и страх, от имени Райзы потребовал себе товар, а она прибыла как раз вовремя, прежде чем ее провозгласили мертвой, конфисковали товар и отправили Крега в другую семью.

Ее маленький брат с каждым днем вес больше напоминает отца; она так гордилась им, что ее могло разорвать от гордости.

Джобоб и его младшая сестра Эллис, ровесница Крега и тоже еще ребенок, заканчивали работу. К утру большая часть жителей Норлеи увидит развешенные Крегом объявления. Может, не следовало так снижать цены… но нет, бизнес в эту неделю должен идти очень хорошо. А на следующей неделе, когда она выставит по высоким ценам редкие металлические товары, те же люди потекут в магазин потоком и наполнят ее денежный сундук.

Крег осмотрелся.

– Эй, отлично выглядит, сестренка!

– Развесил объявления?

– До одного. Я останавливался у редакции газеты. Они собираются в конце недели выпустить свежий номер, поэтому я поместил в него объявление.

– Крег, ты замечательно поработал. Устал?

– Нет, только проголодался. Райза, пойдем внутрь.

– Джобоб, Эллис, позовите меня, если нужна будет помощь, – сказала Райза и вслед за Крегом прошла в жилую квартиру. Готовя себе сэндвич, он рассказывал, что видел в городе.

– Все очень взвинчены. Никто не может получить джена раньше, чем за двенадцать часов до критической точки.

Дилеры стараются уговорить людей держать дженов в загоне и приходить убивать за двенадцать часов до кризиса, но им не верят, боятся, что тогда дженов не будет.

Райза знала, какая паранойя охватывает сайма в потребности. Когда сайм злиннит джена в загоне, он не способен думать ни о чем, кроме медленно приближающейся смерти.

Каково было бы жить бок о бок с таким дженом, как Серджи, зная, что он всегда будет рядом?

Она отбросила эту мысль. Этот шидони-шенный высокомерный джен хочет управлять ее жизнью. Но его образ жизни неестествен.

Крег, не замечая, что она его не слушает, продолжал:

– Буря затопила большую дженферму вблизи Ланты. Утонуло свыше тысячи дженов. Правительство призывает не паниковать: будет джен для каждого, просто возникли проблемы при транспортировке. Сейчас дженов, предназначенных для Норлеи, должны доставить к реке, а оттуда привезти к нам.

Начав есть, Крег замолчал. Потом добавил небрежным тоном, которому противоречил нейгер любопытства в его детском поле:

– Хорошо, что тебе не нужно скоро убивать. В этом месяце у тебя потребность не наступает слишком быстро, верно, Райза?

– Да, – ответила она, прежде чем поняла, что его острый ум производит расчеты, пока серые глаза разглядывают ее. Она вернулась домой шесть дней назад и уклонялась от ответа на вопросы Крега, когда и как убила. Ей казалось, что он об этом забыл.

– У тебя еще не поворотный пункт, – заметил он, – а во время бури и всего прочего ты много ускорялась.

Его замечание требовало реакции, но Райза продолжала молчать, делая про себя расчеты. Восемь дней с того момента, как Серджи дал ей селин, – и она действительно много ускорялась с тех пор. Но поворотного пункта – момента, когда истратит половину селина в организме и начнет медленный спуск к потребности, – еще не достигла.