Текст книги "Леди маскарада"
Автор книги: Джиллиан Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Несколько минут оба молчали.
– Опасаюсь спрашивать, что ты сделал с портретом и с его автором, – осторожно сказала Элинор.
Себастьян поджал губы.
– Успокойся: твой обожатель жив и здоров. А что касается картины, она принадлежит мне. Точно так же, как и женщина, послужившая моделью для этого портрета.
– Какой же ты собственник! Себастьян нежно поцеловал Элинор в губы.
– Совсем как ты.
Она улыбнулась:
– И ты не имеешь ничего против?
– Нет.
Элинор вздохнула и слегка подтолкнула Себастьяна, тот упал на подушки. Прежде чем она сняла с него галстук, он успел расстегнуть лиф ее платья. Словно стремясь опередить мужа, Элинор игриво провела рукой по его рубашке и расстегнула ему брюки.
– А теперь ты должен сказать мне, что я первая женщина, которую ты сюда привел, – прошептала она.
– Нет… – Себастьян улыбался, снимая с нее платье.
– Ты хочешь признаться…
Он снова поцеловал ее.
– Ты – единственная женщина. Если бы я сказал, что ты первая представительница прекрасного пола, которую я сюда привел, это означало бы, что за первой последуют другие.
– Ах! – тихо восхитилась она. – Мне нравится такой ответ.
– Элинор, – прошептал Себастьян, осыпая горячими поцелуями ее шею, плечи и грудь. – Я сегодня покинул столовую голодным.
– Тебе был предложен десерт.
Он скривил красиво очерченные губы и погладил соски Элинор.
– Позволь мне вернуться с извинениями. Завороженная его ласками, она ответила:
– Я и сама пришла, чтобы помириться с тобой.
– Как я рад это слышать!
Себастьян поднял ее юбки и скинул с себя брюки, а затем прижался своим мускулистым телом к ее бедрам. Она откинулась на кушетку и захватила ногами его ягодицы. И приподнялась, приглашая его. Он тут же откликнулся.
– Я рад, что ты ждала меня, – прошептал Себастьян.
– Ты имеешь в виду сегодня или вообще?
– И то и другое, – ответил он, войдя в нее, двигаясь толчками и заставляя жену потрясенно ахать от наслаждения. Ее тело крепко сжимало его. Несколько раз он выходил из нее на несколько дюймов, заставляя ее задыхаться от желания и просить продолжать.
– Как мне хорошо с тобой! – выдыхала она, когда он основательнее входил в ее пульсирующую горячую плоть.
– О Господи… – вырвалось у него через несколько мгновений, когда они оба повалились в изнеможении на кушетку. – Как хорошо, что я не избавился от этой яхты…
– Я бы предложила назвать это судно «корабль наслаждения», – тяжело дыша, пробормотала Элинор.
Себастьян широко улыбнулся:
– Теперь именно так эта яхта и будет называться.
– Нам надо бы одеться, – лениво проговорила она, но даже не пошевелилась.
– Разве мы не продолжим?
– Я велела Тильдену вернуться сюда в полночь. На тот случай, если бы ты не пришел.
Элинор высвободилась из объятий Себастьяна и, не зажигая света, стала одеваться. Пока Себастьян застегивал рубашку, она взяла пистолет со стола, а затем поспешно положила его обратно. Через окно каюты она заметила весельную лодку с двумя влюбленными. Себастьян подошел к Элинор сзади и обнял ее.
– Полагаю, ты идешь со мной домой, – сказала она, прильнув к мужу.
– Конеч… – Себастьян осекся на полуслове и замер, услышав, как невдалеке заскрипели доски.
Минуту-другую они с Элинор ждали, прислушиваясь к каждому шороху. Затем он, обняв жену за плечи, повел ее в угол каюты.
– Здесь, за картой морей, есть потайная комната, – прошептал он, взяв со стола пистолет. – Иди туда.
Помня про его сомнительные связи, Элинор даже не думала возражать. Сейчас стали отчетливо слышны чьи-то приглушенные шаги по палубе. Элинор прошмыгнула за карту и вошла в темную и пыльную комнатушку. На ее двери был расположен глазок, позволяющий вести тайное наблюдение за происходящим в каюте.
Почти не дыша, Элинор смотрела, как ее муж, проявляя завидное хладнокровие, ждал, в то время как кто-то осторожно открывал дверь. Она поморщилась, когда услышала, как Себастьян зарядил пистолет. Но вместо того чтобы выстрелить и убить незнакомца на месте, ее муж обругал его:
– Проклятый тупица! Сукин сын с куриными мозгами!
– Не стреляй в меня!
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Уилл? – ахнула Элинор, выходя из своего укрытия.
В дверях каюты она увидела своего кузена. Себастьян спрятал пистолет за пояс. Элинор сердито посмотрела на Уилла и смела паутину со своего рукава.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, еще до конца не придя в себя от удивления.
– Я пришел, чтобы тебя защитить, – возмущенно ответил Уилл. – Твоя служанка Мэри все ахала, как опасно тебе оставаться одной на реке. И теперь, когда сам побывал ночью в порту, я понимаю ее беспокойство. Я видел тут крысу размером с маленькую собаку. Она только что выбежала у меня прямо из-под ног.
Себастьян вздохнул.
– Ну вот, я счел своим долгом сопровождать Элинор, чтобы уберечь ее, – продолжал Уилл. Он посмотрел на Себастьяна, словно ища у него поддержки: – Я правильно поступил?
– Да, – спокойно согласился тот. – Молодец. Я ценю, что ты присматриваешь за Элинор. – Так это ты преследовал меня в том экипаже?
– Да, я.
– Тогда какого черта ты не дал мне знать, что это ты? – Я заблудился в порту, – застенчиво признался Уилл.
– Извини меня, – нахмурившись, сказала Элинор. – Я бы сама попросила тебя составить мне компанию, если бы считала, что сегодня в этом есть необходимость.
Наступило молчание. Уилл посмотрел на растрепанные волосы Элинор, а затем перевел взгляд на расстегнутую рубашку Себастьяна и развязанный галстук. Не было нужды объяснять юноше, что своим неожиданным появлением он прервал любовное свидание, все и так было ясно.
Глава 17
Чтобы соблюсти приличия, той ночью лорд и леди Боскасл, вернувшись из порта в свой дом на Белгрейв-сквер, сразу же отправились спать, а на следующий день рано встали. Закончив утренний туалет, они оделись и сели за стол, чтобы не спеша позавтракать и задушевно побеседовать. Со стороны они выглядели обычной супружеской парой. Как добропорядочный господин со склонностью к домоседству, Себастьян просматривал газеты, пытаясь обнаружить любое упоминание о подозрительной политической активности кого-то из влиятельных людей Лондона. Когда супруг начал пересказывать ей последние новости о Мейфэрском незнакомце, Элинор – с темно-рыжими волосами, уложенными мягкими волнами, в скромном голубом платье из муслина – взволнованно комментировала ситуацию.
– На сегодня у меня назначена встреча, – пробормотала она, с трудом удержавшись от того, чтобы не выхватить газету у мужа.
Себастьян откинулся на спинку стула.
– Мне кажется, ему нужно совершенно отойти от дел. Общество напугано. В передовице выдвигается предложение, что Мейфэрского незнакомца надо заточить в Тауэр.
– Я бы на твоем месте не обращала внимания на всякие глупости, которые пишут в прессе. Между прочим, этот нарушитель спокойствия еще никому не причинил вреда.
– А что, если ему самому кто-то причинит вред? – Себастьян отложил газету и посмотрел на жену. В его взгляде сквозила тревога.
– Маловероятно, – покачав головой, ответила она. Ей было трудно определить, насколько искренним было беспокойство мужа. И какую роль в желании контролировать супругу играло уязвленное мужское самолюбие.
– Я буду рад, когда мы уедем из Лондона в деревню, – вполголоса позволил себе помечтать Себастьян.
– Это я уже слышала. – Непринужденно улыбаясь, Элинор пила чай. – Я тоже буду в восторге, когда ты покончишь со всем, что связывает тебя с твоей работой.
Себастьян нахмурился, но промолчал. Не сказал ни да, ни нет. Откровенно говоря, предлагая мужу отойти отдел, Элинор не могла не почувствовать сожаления. Она сомневалась, что он вообще когда-либо уйдет в отставку. Себастьян был не из той породы людей, кто способен довольствоваться хозяйством или чисто светскими обязанностями.
Иначе бы он вряд ли женился на Элинор.
Однако спустя три года брака она узнала кое-что о своем муже, что освобождало ее от всех угрызений совести.
На углу ее ждал кучер герцогини, который повез Элинор на прогулку по парку с личным секретарем ее светлости, мистером Гербертом Ловриджем. Не сказав ни слова, она протянула ему письма, которые ей удалось разыскать. И если б ее об этом спросили, была готова ответить – не без чувства гордости, – что не прочла в них ни строчки.
– Ее светлость желает сообщить вам, что она не может сегодня встретиться с вами лично, – сказал секретарь.
Элинор окинула испытующим взглядом опрятного молодого человека с бесцветной, невыразительной внешностью, неоднократно выступавшего посредником между герцогиней и ее агентами. Наблюдая его изысканные манеры, никто и представить не мог, что этот лощеный господин тайком передает записки герцогини продавцам сосисок и разносчикам творога и простокваши.
Элинор видела собственными глазами, как Ловридж принимал донесения у воров-карманников и даже у проституток, относясь к этим грязным особам женского пола с таким почтением, словно они были принцессами.
Наверное, личный секретарь герцогини получал хорошее жалованье за свою работу. А еще Элинор чувствовала, что преданность мистера Ловриджа ее светлости простирается далеко за пределы банальных товарно-денежных отношений. Герцогиня Веллингтон и сама умела быть верным другом тем, кто служил ей верой и правдой. А беспримерная доброта ее светлости к бедным, сирым и одиноким снискала ей любовь простых лондонцев.
– У лорда Чарлза шатается зуб, – объяснил Ловридж, имея в виду младшего сына герцогини. – Ее светлость не сомкнула глаз всю ночь.
– О Боже! – воскликнула Элинор. – Надеюсь, ничего серьезного, успокойте меня.
Ловридж скривил тонкие губы.
– То, о чем забыла позаботиться природа, наверняка сумеют разрешить около дюжины зубных врачей, созванных для оказания помощи юному лорду.
– Понятно. – Элинор тоже не раз срочно вызывали по приказу в дом герцогини всякий раз, когда у детей появлялась сыпь или случалось расстройство желудка. Ведь, будучи дочерью хирурга, Элинор не раз помогала отцу в экстренных случаях. – Позволило ли душевное состояние ее светлости выработать для меня новые распоряжения?
По лицу Ловриджа пробежала легкая тень.
– Вы не ошиблись, миледи. Ее светлость поручила мне предостеречь вас. События вокруг подчас принимают неожиданный оборот.
Элинор загрустила: судя по всему, с Мейфэрским незнакомцем придется распрощаться. Конечно, она понимала, что рано или поздно это должно было случиться. Но надеялась, что успеет довести до конца то, что ей поручено. После того как Элинор добудет два последних письма, она со спокойной душой сложит с себя все полномочия. Но осознавать, что она бросает дело на полпути, для нее было нелегко.
– Хорошо, выкладывайте все как есть, мистер Ловридж, – немного раздраженно сказала она, хотя и понимала, что молодой человек ни в чем не виноват. – Прошу вас, передайте слова ее светлости слово в слово.
– Это касается Ланселота.
– Кого? Ах… – Элинор вздохнула. Ланселот – имя, которое в целях конспирации герцогиня Веллингтон дала Себастьяну. Королем Артуром, разумеется, именовался герцог. Ее светлость пожелала именоваться Джиневрой, а Элинор для оперативной работы была Мерлином. – Какое отношение он имеет к Камелоту? – спросила Элинор, с трудом скрывая удивление.
– В этом деле Ланселот выступает в качестве странствующего рыцаря. Королева узнала, что он обратился к королю Артуру и попросил разрешения биться на турнире.
– Что за черт… – Элинор раздражали все эти имена, используемые для конспирации. Ей хотелось, чтобы Ловридж сказал прямо, что имел в виду. И вдруг ее осенило: Себастьян вмешивался в ее дела по собственной инициативе. Он не получил никаких приказов от герцога на этот счет.
– Дайте мне в этом разобраться, – попросила Элинор, сжимая кулаки. – Разве мой му… то есть Ланселот, на самом деле действует не по приказу короля Артура?
Ловридж кивнул с мрачным видом:
– Это точка зрения королевы.
– Коварный подонок.
– Простите?
– Это я должна перед вами извиниться. Во мне все кипит от гнева, Ловридж.
– Да, миледи.
– Я готова его убить.
– Боже милостивый.
Элинор раздумывала минуту-другую.
– Есть ли у Джиневры какие-либо пожелания относительно того, что ей хотелось бы, чтобы сделал ее волшебник?
Ловридж довольно улыбнулся, что в очередной раз подтвердило мнение Элинор о том, что все эти интриги его забавляют не меньше самой герцогини.
– Она надеется, что эта новость не охладит пыл Мерлина и его намерение выполнить то, что он обещал.
Элинор молчала. Сделанное ею сегодня открытие, касающееся ее мужа, не особенно расстроило или удивило ее. Она сама не знала почему. Какой же коварный человек ее супруг! Возможно, он даже хотел присвоить себе лавры Элинор. Как она могла ему верить?
На повороте экипаж замедлил ход. Ловридж привычно протянул Элинор обычные свертки, присланные герцогиней, – чтобы у нее были вещественные доказательства того, что она провела вторую половину дня, совершая покупки.
– Передайте королеве, что Ланселот будет заколдован.
У Ловриджа загорелись глаза.
– В самом деле. А турнир…
– …будет идти полным ходом, как и было, запланировано.
Глава 18
Элинор отдавала себе отчет в том, что похитить письмо из самого дорогого лондонского борделя на Брутон-стрит будет нелегко. Никогда еще ей не приходилось выполнять столь трудное и сопряженное с риском задание. Одри Уотсон владела элегантным заведением с такой хорошей охраной, что даже если бы Элинор удалось проникнуть внутрь, выйти оттуда незамеченной было практически невозможно. Готовясь к сложному заданию, она целый месяц изучала план дома. А агенты герцогини снабдили ее кратким описанием внутренней обстановки.
Но этого было недостаточно. По имевшимся сведениям, по всему дому были расставлены ловушки – для того, чтобы отсеивать непрошеных гостей, главным образом журналистов, которые надеялись вывести на чистую воду убеленных благородными сединами членов парламента, а также молодых грешников, готовых пойти на все, включая риск для жизни и угрозу членовредительства, – только для того, чтобы впоследствии в тесном кругу своих близких друзей можно было хвастливо заявить о том, что они провели «незабываемый вечерок у миссис Уотсон».
В знаменитые апартаменты получали приглашения лишь принадлежащие к узкому кругу избранные лица. Остальные платили за эту привилегию огромные деньги. Элитное заведение славилось строгой секретностью в отношении частной жизни высокопоставленных клиентов, а также большим набором услуг, предлагающих удовольствия широкого спектра – гастрономических, интеллектуальных и, разумеется, плотских.
Элинор понимала, что рискует, как никогда. Ее провал будет означать полный крах. В этом случае игра для нее будет окончена навсегда.
Успех же в этой секретной операции даст возможность им с герцогиней торжествовать до конца дней. Какая леди в Лондоне, сгорая от любопытства, не лелеяла тайную мечту когда-нибудь узнать, что происходит за закрытыми дверьми заведения миссис Уотсон?
Разумеется, Элинор не собиралась посвящать Себастьяна в план проникновения в этот дворец султана, полный наложниц. Ей показалось, что ее муж и без того слишком хорошо разбирался в особенностях внутреннего убранства борделей. Слава Богу, что он не был близко знаком с самими обитательницами этих домов. Да, они с мужем оба были хорошими актерами и умели, если надо, менять свой облик. Их обоих одинаково привлекал риск. Однако оба сохраняли верность друг другу.
Элинор не думала, что проникнуть в храм Венеры – пара пустяков.
Как было известно, телохранители миссис Уотсон – молодые люди мужественной наружности, одетые в дорогие вечерние костюмы, – охраняли заведение и его окрестности. По виду они ничем не отличались от именитых гостей, чью неприкосновенность частной жизни они оберегали по долгу службы.
Элинор сказали, что у каждого входа и выхода в помещении дежурит караульный. Стражники находились на балконах, на лестнице и за дверями комнат, в которых клиент мог безбоязненно предаваться любым порокам, о которых не принято упоминать вслух. Тем не менее, когда Элинор пробиралась по заросшему саду за домом, никто не пытался ее остановить. И не было сторожевых псов, кидающихся из-за кустов на непрошеных гостей.
Открыв окно гостиной при помощи резака, Элинор беспрепятственно проникла в дом и очутилась в кромешной темноте.
Она сама не знала, что ее здесь ждет, и была готова стать невольной свидетельницей немыслимых оргий, во время которых их участникам будет не до осторожно ступающего лазутчика, желающего остаться незамеченным.
Оглядевшись по сторонам, Элинор поняла, что она одна в комнате. Несколько минут она стояла неподвижно, прислушиваясь к приглушенному смеху, голосам, звону бокалов, доносящимся из комнат наверху.
Как выяснилось, никто не охранял лестницу, скрытую от посторонних глаз за имитацией книжного шкафа, простиравшегося от пола до покрытого штукатуркой потолка. Чтобы не было заметно, что окно открыто, Элинор задвинула шторы – для того, чтобы при случае она смогла уйти отсюда так же легко, как ей удалось проникнуть внутрь.
Еще раз внимательно осмотрев комнату, она направилась к лестнице.
На случай, если ее обнаружат, Элинор заранее приготовила правдоподобную историю. Она решила выдать себя за пытливого юношу, чье любопытство толкнуло его на это незаконное вторжение. Кому не хочется хотя бы одним глазком взглянуть на известное на весь Лондон заведение, где поселился порок?
Этот юнец еще не успел потерять целомудрие. Никого это не удивит. Достаточно взглянуть на его ничем не примечательную физиономию. Молодые люди с такой непривлекательной внешностью не избалованы женским вниманием. Если он похвастается перед приятелями, что дерзко проник в гнездо разврата и прихватил с собой кое-какое вещественное доказательство своего визита, это даст ему возможность показать свою смелость.
В качестве трофея сойдет любая мелочь: кисточка от подушки, гребень, на котором остался волос куртизанки. Или… письмо. Письмо. Она должна найти его. И убежать. Сделай это. Не размышляй, а действуй.
Сердце у Элинор лихорадочно колотилось. Поднявшись на верхнюю ступеньку крутой лестницы, ведущей на второй этаж, она открыла узкую дверь и вошла в освещенный фонарем коридор. Почему нигде не видно охранников, о которых ей рассказывали?
Элинор охватили нехорошие предчувствия. Она оглянулась. Тихо, как на кладбище. Наверное, стены здесь специально устроены таким образом, чтобы поглощать звуки.
Внутренний голос подсказывал Элинор, что ее ждут неприятности, но она к нему не прислушалась. Ее охватил азарт. Риск, которому она подвергалась сейчас, волновал ее. Возможно, эта вылазка станет лебединой песней Мейфэрского незнакомца. И ему будет о чем рассказать впоследствии. Может быть, даже в мемуарах.
Себастьян внимательно смотрел на тени, двигавшиеся в тумане. Туман был таким густым, что даже внушительные очертания экипажа Уилла угадывались с трудом. Себастьян прекрасно знал, что охранники миссис Уотсон не могли не заметить появление кареты рядом с их заведением. И, насколько он мог понять, скорее всего тоже заметили его, Себастьяна.
Однако если бы это был Уилл, он бы остановился перед зданием гостиницы на углу и постарался выдать себя за завсегдатая.
Ах, лучше бы он вообще не привозил сюда Элинор.
Увидев, как из дома миссис Уотсон кто-то вышел, Себастьян пригляделся.
Нет, это была не его жена. Почему она задерживается? Что делает там так долго? Может, пора вмешаться?
Чтобы войти в этот дом, Себастьяну будет достаточно назвать свое имя. Если верить тому, что он слышал, Боскаслы были вхожи в заведения полусвета. Разумеется, он не мог просто постучаться в дверь и попросить позвать свою жену-авантюристку. Если он сорвет задание Элинор или помешает ей незаметно скрыться, она никогда ему этого не простит.
Но Себастьян также никогда не сможет простить себе, если с ней что-то случится.
Время словно остановилось. Прошло десять минут. Двадцать. Также медленно тянется время! Зачем он сделал вид, что ему не известно, что замышляет Элинор? Теперь все более очевидно: она попала в беду. О Господи, вполне возможно даже, что к ней пристал клиент, решив, что дама в мужской одежде – еще одна из услуг, предлагаемых предприимчивой хозяйкой борделя.
Элинор и представить не могла такую развязку своей авантюры. В борделе миссис Уотсон ей удалось разыскать не одно, а целых два письма леди Виолы Хатчинсон. Хотя точно так же Элинор не могла представить, что ее обнаружит миссис Уотсон.
Она оглянулась, увидев отражение на зеркальной стене из венецианского стекла. Боковая дверь открылась, и появилась привлекательная женщина с золотисто-каштановыми волосами в шелковом платье темно-красного цвета. У двустворчатой двери в напряженных позах застыли молодые рослые телохранители.
Элинор лихорадочно просчитывала варианты побега. Никаких шансов убежать отсюда. Она в ужасе посмотрела на окна с железными решетками, закрытые красными узорчатыми шторами, а потом перевела взгляд на дверь в коридор. Нет, придется ждать следующий ход миссис Уотсон.
– У вас есть оружие? – спросила женщина, манеры которой напоминали скорее поведение матроны из высшего общества, нежели повадки самой известной куртизанки в городе.
– Да.
– Тогда будьте хорошим мальчиком и сдайте его охранникам.
Элинор не оставалось ничего другого, как вынуть свой инкрустированный жемчугом пистолет и расстаться с ним. Не дожидаясь, когда ее обыщут.
– Итак, – сказала миссис Уотсон, поднимая брови. – Что привело вас в мой дом?
Сможет ли Элинор выкрутиться? Сработает ли ее уловка? Маловероятно, но все же стоит попробовать.
– Честно признаться, любопытство.
– Оно, как известно, сгубило кошку. Что вы надеялись найти в моей комнате?
– Наверное, вас. Есть ли в Лондоне что-то более волнующее для неопытного деревенского юноши?
Миссис Уотсон позабавил такой простодушный ответ.
– У вас еще не было женщины, признайтесь, дорогой? – Она медленно принялась развязывать банты на своих коротких, до локтя, рукавах. – Оставьте нас наедине, пожалуйста, – не оглядываясь, приказала дама охранникам.
Телохранители исчезли за дверью. А затем в тишине раздался звук запирающегося снаружи замка. Элинор чувствовала странное спокойствие. Размышляя о том, что ожидает Мейфэрского незнакомца, она могла бы представить себе все, что угодно, но только не приглашение в постель знаменитой куртизанки. «Пусти в ход всю свою сообразительность, чтобы выпутаться из этой переделки, хитроумная Элинор!»
– Раздевайтесь, – приказала миссис Уотсон, развязывая узел тяжелых волос. – Вам повезло: вы застали меня в игривом настроении.
«Вот ужас. Видно, сегодня не мой день».
Элинор бросила взгляд на свое отражение в зеркале.
– Если вы не возражаете, я бы предпочел оставаться в одежде, – хриплым голосом проговорила она.
– Тогда мы не сможем заниматься любовью как следует. Бросьте, юноша, не стесняйтесь. Раз у вас хватило духу вломиться сюда с оружием, не такой вы и застенчивый, каким кажетесь.
– Ваши охранники только что забрали мой пистолет, мадам.
Миссис Уотсон многозначительно посмотрела на ремень Элинор:
– У молодого человека имеется и другое оружие.
О Боже! Помоги ей, Господи! Какая удача: Мейфэрский незнакомец заполучил себе самую известную шлюху в Лондоне, и она готова воплотить все его эротические фантазии!
– Мадам, боюсь, что вас разочарует моя неопытность.
– Что вам известно об оральной стимуляции?
Элинор покраснела до корней волос.
– Думаю, что ораторское искусство утрачено навсегда.
Миссис Уотсон рассмеялась:
– Не пойму: то ли вы самый смелый молодой человек, который когда-либо врывался в мой дом, то ли самый бестолковый.
– Ни то ни другое, если позволите, – сказала Элинор и побледнела от ужаса, потому что Одри Уотсон подошла к ней и прижала к стене.
– В этом доме вы можете делать все, что ни пожелаете…
– Я желаю получить свободу.
– …за деньги. – Дама щелкнула пальцами, внезапно превратившись в деловую женщину. – Однако вы меня заинтриговали. Снимите маску.
– Нет, – сказала Элинор.
– Прошу вас!
Одри неожиданно схватила ее за запястье, и письма, которые Элинор прятала в рукаве, упали на ковер. Мгновение миссис Уотсон удивленно смотрела на пол, а когда она подняла глаза, было ясно, что она обо всем догадалась.
– Это вы, – выдохнула изумленная женщина, оглядывая Элинор с головы до ног. – Вы тот самый Мейфэрский незнакомец… И явились сюда за письмами. Не за драгоценностями. И не за запретными наслаждениями. Зачем вам это?
– Ну, миссис Уотсон, вам следовало быть более догадливой.
– Я делаю это ради порочного развлечения.
– Если вас так влечет к ним, вы обратились по адресу. Вы их получите. Я дам вам их…
Элинор пожала плечами:
– Хорошо.
– В Лондоне нет ни одной женщины, которая бы вас не хотела.
Элинор рассмеялась над абсурдностью этой фразы.
– Но вы только мой, – понизив голос, многозначительно прошептала миссис Уотсон. Она покачала головой. – Наверное, вы собирались шантажировать меня, – размышляла она. – Что, по крайней мере в моем случае, напрасная трата времени. Я знаю столько чужих тайн, что вам и не снилось.
– Уверяю вас, что я совсем не тот тип, который вам нужен.
Элинор посмотрела в глаза Одри. У этой дамы большой опыт общения с мужчинами, и она в любую минуту может догадаться, что Элинор разыгрывает перед ней спектакль.
Она ждала, что будет дальше. Кто знает, что произойдет в следующий момент? Может быть, ни с того ни с сего стены обрушатся? Или вдруг случится вселенский пожар? Или Всемирный потоп?
Одри смотрела на Элинор, округлив глаза от изумления.
– Вы женщина, – прошептала она и прикрыла рот рукой. – И если ваша цель – не шантаж, тогда…
– Это просто… шутка. Я пришла сюда забавы ради. Это способ развеять скуку и хоть чем-то скрасить обыденное существование. Не пытайтесь найти причину. Это плутовство…
– На кого вы работаете? – перебила ее Одри.
– На Мидаса, царя Фригии.
Одри рассмеялась:
– Все мы в некотором роде ему служим. – Она наклонилась и подняла письма с пола. Задумавшись, миссис Уотсон начала водить пальцем по растрескавшейся печати. – Я не знаю, кто вы на самом деле и чего вы хотите. Но я могу это выяснить. Не стоит меня недооценивать. – Она посмотрела в глаза Элинор. – Мы с вами можем стать хорошими подругами, а можем превратиться в заклятых врагов.
– Я работаю ради блага Англии, – с жаром выпалила Элинор.
– Я тоже в каком-то смысле, – с сарказмом заметила Одри.
– Но я не имею права поведать вам больше того, что сказала.
– Ради блага Англии… Неужели вы думаете, что я поверю, что проделки Мейфэрского незнакомца – это ширма для героизма?
– Я вовсе не героиня.
– Полно вам скромничать, дорогая. Вас вполне можно так назвать. А геройство неразрывно связано с ответственностью.
В горле у Элинор встал комок. Как бы Себастьян выпутался из этой ситуации, если бы его застали в заведении подобного рода? Долой тайны. Он бы снял свою маску, а возможно, и одежду тоже, обнажив красоту, достойную греческого бога. И тогда Одри могла бы горы для него свернуть. Она помогла бы Себастьяну в его деле. Потому что тот обладал властью над женщинами.
В этот момент в дверь вежливо постучали.
– Мадам, может быть, мы вам нужны? – неуверенно спросил мужской голос.
Элинор затаила дыхание. Только вчера она жалела несчастных, которых помещали в мешки с тяжелыми камнями или в огромные бочки для табака, чтобы потом сбросить на дно Темзы. Таинственное исчезновение леди Боскасл станет завтра главной темой в утренних газетах. Как отреагирует Себастьян, когда бездыханный труп его жены прибьет течением к берегу?
– Мы с вами встречались раньше? – неожиданно спросила Одри.
– Нет. – Это было правдой только отчасти. На самом деле в прошлом году они обе посещали одну выставку, хотя не были друг другу представлены.
– Что прикажете с вами делать? Элинор стиснула зубы.
– Что хотите. Мне сейчас все равно. Можете звонить в полицию, если пожелаете.
– В полицию? О, ради Бога! Это вульгарно.
Они снова посмотрели друг другу в глаза – две женщины, у которых, в сущности, было много общего. Они обе бросили вызов условностям.
– За вами следили все время, как только вы приблизились к моему дому. Но должна признаться, я не догадалась, кто вы. Если бы я узнала это раньше, сама пригласила бы вас зайти.
В порыве чувств Элинор схватила Одри за руки.
– В таком случае, умоляю вас… если в вас есть хоть капля симпатии к Мейфэрскому незнакомцу, прошу вас, дайте ему уйти.
Одри улыбнулась:
– Думаю, меня можно уговорить.
– А письма?
– Забудьте о них, – твердо сказала Одри. – Вам повезло, что я питаю слабость к авантюристам. Но не советую дальше испытывать мое терпение.
– Мадам, – раздался голос за дверью – на этот раз он звучал более настойчиво, – вам требуется наше вмешательство или нет?
Одри поспешно спрятала письма в шкатулку на каминной полке.
– За всю свою жизнь я не разболтала ни одного секрета, – повернувшись к Элинор, сказала она. – Если вы станете мне доверять, у вас не будет причин об этом пожалеть.
– К сожалению, я вышла из того возраста, когда можно кому-то доверять.
– Мадам, – громко спросили за дверью, – вам помочь?
– Да, мне необходима помощь одного из вас, – ответила Одри. – Проводите нашего дорогого гостя как можно более незаметно на улицу.
