Текст книги "Леди маскарада"
Автор книги: Джиллиан Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Глава 15
Элинор нисколько не сомневалась в том, что ей удастся ловко управлять своим мужем или по крайней мере отвлекать его настолько, чтобы он не мешал ей работать. Она была намерена с блеском справляться с двумя ролями сразу: с первой – когда выступала в качестве агента герцогини – и со второй – когда исполняла обязанности супруги. Впрочем, роль любящей жены и страстной женщины не была для нее обременительна и не требовала никаких особых жертв. Скорее напротив. Так как открыто выражать несогласие с волей супруга в некоторых личных вопросах было ей невыгодно, она скрепя сердце согласилась, чтобы Себастьян повсюду сопровождал ее.
Конечно, она не могла позволить себе привязать мужа к креслу и соблазнить, ловко орудуя перышком, зато для того, чтобы подчинять его себе, пускала в ход более изощренные женские уловки.
Однако Элинор не позволяла успеху ослепить себя и отдавала себе отчет в том, что, даже когда Себастьян спал, ему нельзя было доверять и она не должна ни на минуту терять бдительность. Теперь, когда муж разделял с ней супружеское ложе, Элинор не могла незаметно выскользнуть из постели, чтобы удалиться по своим делам.
Она много раз предпринимала попытки улизнуть, но ей это не удавалось.
– Тебе приснился страшный сон? – как ни в чем не бывало спрашивал Себастьян, крепче прижимая к себе Элинор. – За стенами этого дома, в темноте, притаилось множество опасностей, – напоминал супруг.
– Главная моя опасность лежит сейчас рядом со мной в этой постели.
Себастьян широко улыбнулся:
– Разве я плохо себя вел?
Элинор пожала плечами:
– По крайней мере ты должна признать, что я стараюсь быть хорошим мужем.
Она промолчала, не зная, что ответить.
– Как ни крути, намного лучше лежать вдвоем в теплой постели холодной ночью, вместо того чтобы… вместо разных других дел.
– Возможно, – улыбнулась Элинор.
И как раз в тот момент, когда она почувствовала, как у нее в груди поднимается волна нежности к этому человеку, он добавил:
– Я знал, что рано или поздно ты одумаешься и помиришься со мной. Только удивляюсь, почему на это решение ушло так много времени.
А еще Себастьяна не меньше бы удивило, если бы он узнал, что, когда Элинор подходила каждый день к калитке на заднем дворе – якобы для того, чтобы купить кое-какие товары у продавца сыра и простокваши, на самом деле таким хитроумным способом она получала ежедневные инструкции от герцогини.
Бойкая уличная девушка, служившая у них курьером, передала, что герцогиня считает, что Элинор следует повременить с тайной деятельностью – до получения соответствующих инструкций.
Ее светлость опасалась, что опытные сыщики главного уголовного полицейского суда снуют по всему Вест-Энду – в надежде изловить лондонского возмутителя спокойствия.
«Пусть попробуют!» – презрительно усмехнулась Элинор, пряча записку в туфлю.
Это лишний раз доказывало, что сыщики еще долго не смогут напасть на след Мейфэрского незнакомца.
Элинор повернулась, чтобы вернуться в дом, – и в этот момент наткнулась на мужа.
– Может, нам больше не надо простокваши? – тоскливо проговорил Себастьян и, подняв бровь, посмотрел на Элинор.
Та опустила глаза на банку, которую держала в руках.
– Видишь ли, я к ней пристрастилась.
– С чего бы это?
– Хочется временами простой деревенской пищи.
– Позволь мне помочь тебе нести банку.
– Ничего, она не тяжелая, – поспешила заверить мужа Элинор.
– Не волнуйся. Я не съем твой завтрак. – Оглянувшись назад, Себастьян заметил: – Странно, но эта девушка не предлагает свой товар никому, кроме нас. Это не кажется тебе подозрительным? Может, она собирается нас ограбить?
Элинор, начиная подозревать неладное, взяла мужа под руку и повела в дом.
– Мне казалось, у тебя встреча с архитектором в нашей библиотеке.
– Да, мы собираемся обсудить перестройку дома в Суссексе.
Это было их поместье в деревне, если уместно было так называть небольшую усадьбу.
– На самом деле именно поэтому я и решил тебя привести.
– Тебе хотелось узнать мое мнение? – Элинор была приятно удивлена этим фактом.
– Естественно.
– Очень мило с твоей стороны, Себастьян.
Но когда Элинор вслед за мужем вошла в библиотеку, архитектор просто показал ей план деревенского дома, в котором лорд Боскасл собирался сделать пристройку для детской комнаты.
Очень просторной. Такой, которая будет занимать все западное крыло на втором этаже. Его милость собирается вырастить целую команду по игре в крикет?
Подойдя к платяному шкафу, чтобы переодеться к ужину, Элинор обнаружила, что муж снова рылся в ее гардеробе. То вечернее платье с пятном висело на самом видном месте. Словно Себастьян хотел показать жене, что он его заметил. И что не в восторге от всего этого. Да, ее муж не может похвастаться тонким подходом. Все чаще рубит сплеча.
Элинор кусала губы, но она избавилась от чувства вины через несколько минут, когда заметила, что этот негодник рылся в ящике ее письменного стола. У него могло хватить коварства открыть замок небольшого секретера, и у Элинор имелись доказательства его незаконного вторжения: почти незаметный глазу тончайший слой рисовой пудры, которой она привычно посыпала замок прежде, чем запереть ящик.
Все было на месте, включая ее личную переписку, и два последних письма герцогине, которые Элинор только предстояло отправить.
Но павлиньи перья, которые лежали, скрещенные под определенным углом друг к другу, были так же замысловато расставлены, однако совсем по-другому. Не так, как лежали до этого.
Неужели Себастьян решил, что она не заметит?
Да, своими занятиями любовью он и вправду ее отвлекает от дела.
Но не настолько, чтобы она окончательно потеряла бдительность и забыла о привычной осторожности.
Элинор плотно закрыла ящик. Несмотря на то что их брак нельзя было назвать образцовым, она всегда знала, что может положиться на порядочность мужа. Себастьян убедил ее, что ему абсолютно безразлично содержание писем герцогини. Главное, что его интересует, – это она сама, Элинор. Он даже не читал газеты со светскими сплетнями.
Да, Себастьян сопровождал ее на задания. Но нужно было отдать ему должное: он никогда не шпионил за ней. Элинор отдавала себе отчет в том, что это разные вещи.
Когда три часа спустя Себастьян спустился на ужин, в столовой было холодно, хотя огонь в камине ярко горел. Элинор сидела за столом в платье, открывающем плечи. Она даже не накинула сверху шаль. Себастьян любовался белыми обнаженными плечами жены и стройной шеей, красоту которой подчеркивала изящная нитка жемчуга.
– Ты опоздал, – с вежливой улыбкой заметила Элинор, вяло ковыряя вилкой в тарелке с жареным картофелем, – Увлекся разработкой проекта дома?
– Это важно.
– Для большого семейства с целым выводком детей? – усмехнулась она.
Себастьян подпер рукой подбородок и посмотрел на жену:
– Я тут подумал… А не заказать ли нам твой портрет?
– Зачем?
– Повесим его в нашем доме в Суссексе.
– Ну что ж, неплохая идея. – Элинор немилосердно кромсала ножом кусок молодой баранины, приправленной мятой. – Но прежде чем мы решим, чем будем украшать стены, мне кажется, надо кое о чем тебе напомнить. Я не могу уехать из Лондона, пока не выполню свои обязательства перед герцогиней.
– Такая преданность делу достойна восхищения, – с изрядной долей иронии заметил Себастьян.
Элинор отставила в сторону нож и вилку.
– Дражайший супруг, ты вправе осматривать мой гардероб, – я не спорю. Но, понимаешь ли, я настаиваю, чтобы ты уважал мое право иметь один-единственный ящик, который я запираю на замок.
– О чем ты говоришь?
– Я обнаружила, что последние письма, которые мы нашли, лежали не так, как я их оставила, – сказала Элинор. Неподдельное изумление в глазах мужа и возмущенный тон заставили ее начать сомневаться в том, что он был причастен к случившемуся.
Себастьян откинулся на спинку стула.
– И ты решила, что я отпер твой ящик, горя от нетерпения прочесть тайные любовные признания и прочие глупости?
– Ты хочешь сказать, что этого не делал? Себастьян взял в руки бокал вина.
– Разумеется, нет, – сказал он, а затем добавил высокомерным тоном: – А если бы сделал, ты бы никогда об этом не догадалась.
– Хорошо, учту на будущее, – нерешительно заметила Элинор. Она еще сомневалась. – Похоже, в этих письмах есть кое-что, что герцог желает сохранить в тайне.
Себастьян подумал, что герцог скорее всего даже не помнит о существовании этих писем. Он опустил глаза.
– Тебя что-то тревожит? – спросила она.
Себастьян перевел взгляд на огонь в камине, а затем взглянул на Элинор:
– По правде говоря, да. У меня не идет из головы, откуда взялось пятно на твоем вечернем платье.
Она приоткрыла рот.
– Почему это тебя так волнует?
Себастьян смотрел на нее холодно и сурово.
– Я могу все объяснить, – пожала плечами Элинор.
– Сгораю от желания выслушать твои объяснения.
– Это пятно от масляной краски. С кисти Беллисанта…
Себастьян резко поднялся из-за стола. Стоявшие на столе бокалы зазвенели.
– Ответь мне на один вопрос, – сказал он взвинченным тоном.
– На какой же?
– Этот Бельфлауэр писал твой портрет? Элинор молча кивнула.
– В таком случае почему я его не вижу? Где этот портрет? – спросил Себастьян, наклоняясь над женой.
– Мне кажется, у него, – еле слышно проговорила она.
– Ну конечно… И у меня еще один вопрос… Знаю, возможно, он прозвучит нелепо, но прошу, будь ко мне снисходительна… Скажи, пожалуйста, на этом портрете ты одета?
Элинор вскочила с места, готовая наброситься на мужа с кулаками.
– Как тебе такое даже в голову могло прийти?
– Нет, ты скажи прямо. Ты была в одежде? – продолжал уточнять Себастьян, приготовившись к новому взрыву негодования со стороны жены.
– Я не унижусь до объяснений.
В этот щекотливый момент в дверь постучали, и двое лакеев спросили, не хочет ли его милость, чтобы в камин подбросили дров, и не желает ли он, чтобы принесли еще одну бутылку немецкого вина.
– Дров не надо, а вино несите, – приказал Себастьян, и они с Элинор молча заняли свои места за столом.
Надо сохранять внешние приличия. Даже когда тебе совершенно не до них.
– Можно подумать, – сказал Себастьян, переводя разговор на другую тему, – что для дам, получивших письма Виолы Хатчинсон, интересы страны превыше их собственных.
– Или что они уважают себя, – рассеянно проговорила Элинор, склонившись над тарелкой с молодой бараниной и орудуя ножом и вилкой, – У меня в голове не укладывается, как может кто-то – будь то мужчина или женщина – находить удовольствие в том, чтобы выставлять напоказ свой адюльтер. Во-первых, унизительно признавать, что совершил грехопадение, потворствуя низменным инстинктам, а во-вторых, позорно делиться этим фактом с другими людьми…
Себастьян внимательно вглядывался в лицо жены.
– Прежде всего позорно совершить адюльтер, – осторожно уточнил он.
Глаза Элинор и Себастьяна встретились.
– Ты правда думаешь, что герцог был неверен своей жене? – как бы размышляя вслух, спросила Элинор.
Себастьян допил вино в бокале.
– Нет, – уверенно сказал он и выразительно покачал головой.
– Почему?
– Ну, прежде всего потому, что он человек высоких нравственных принципов, и я не могу представить, чтобы в момент, когда так много поставлено на карту для нашей страны и всего мира, он будет тратить время на других женщин.
– Однако согласись, что обстоятельства благоприятствовали этому…
– Не спорю, – согласился Себастьян с тем, что было очевидно. – Их вынужденная разлука с женой длилась слишком долго… Даже дольше, чем у нас с тобой.
– Полагаю, – задумчиво сказала Элинор, – многие считают, что разлука может служить оправданием супружеской неверности.
Себастьян не хотел бы ничего знать об этом.
– А ты? Ты сама-то считаешь, что герцог изменял жене? – нахмурившись, спросил он.
– По-моему, наивно полагать, что дело обстояло иначе, – стояла на своем Элинор.
Две свечи на столе к этому моменту догорели.
В столовой стало тихо, и было слышно, как дождь стучит по крыше. Или это град бил в стекло? Себастьян подумал о том, что нужно не забыть нанять стекольщика. Не годится пренебрегать обязанностями по содержанию дома в идеальном порядке. В жизни ничего нельзя пускать на самотек.
Ни окна, ни тепло в доме. Ни жену.
– Мне кажется, герцогиня сомневается в его верности, – продолжала размышлять вслух Элинор, теребя край скатерти. – Он так долго не был дома, а все женщины мира – и княгини, и горничные – его боготворят. Разве не нормально в его положении поддаться искушению? Ведь жены не было рядом, и она бы ничего не узнала о его измене.
– Когда твое сердце навсегда попало в плен – точно так же, как мое, – то искушений не существует.
Элинор загадочно улыбнулась:
– Благородный рыцарь… – Она не успела закончить фразу, потому что Себастьян поднялся из-за стола, так и не притронувшись к еде. – Куда ты? Я что-то не так сказала?
– У меня есть одно маленькое дельце, которым я должен заняться, – миролюбиво объяснил Себастьян свой уход. – Если опоздаю, не волнуйся обо мне. И прошу тебя: никакого маскарада сегодня ночью.
Элинор открыла рот от изумления. Она не успела ничего возразить, потому что Себастьян подошел к ней и поцеловал. Словно они с ним были семейной парой, которая расстается всего на несколько часов. Еще не придя в себя от удивления, Элинор услышала, как муж позвал лакея Бертона, чтобы тот подал ему пальто. После чего ее супруг вышел из дома на сырую лондонскую улицу и исчез в темноте. Еще несколько минут Элинор продолжала сидеть неподвижно. Ей сразу вспомнились те бесконечные промозглые вечера, когда она ужинала в одиночестве. Боже, неужели муж и вправду думает, что Элинор ему изменяла? Она решительно поднялась с места и позвала служанку:
– Мэри, приготовь мое вечернее платье, пожалуйста. И вели подать экипаж. Мне срочно нужно кое с кем встретиться. Похоже, что я знаю, куда отправился мой муж.
Глава 16
К тому моменту как он добрался до апартаментов сэра Нейтана Беллисанта на Сент-Мартинслейн, дождь прекратился. Прогулка под холодным дождем не охладила горячую голову Себастьяна и не изменила его твердое намерение вывести на чистую воду человека, которого он считал своим соперником. Теперь все будет наоборот: это Себастьян явится к Беллисанту незваным гостем. Лучший способ узнать истинный характер человека – нанести ему неожиданный визит. К тому же это будет по-честному. Ведь, похоже, Беллисант считает, что в дом жены Себастьяна можно приходить в любое время дня и ночи.
Так что пусть не жалуется, когда на этот раз они поменяются ролями. Себастьян не собирается оставаться в долгу перед молодым нахалом и намерен нанести ему ответное оскорбление, явившись к Беллисанту без приглашения.
Ведь, в конце концов, Себастьян законный муж Элинор.
Он громко постучал и вскоре услышал чье-то шарканье и женский голос за дверью. Первая мысль, которая пришла Себастьяну в голову, была безумной: как только за ним закрылась дверь, его жена бросилась к любовнику, чтобы предупредить его о визите разгневанного мужа-рогоносца. А что, если он не ошибался? Что, если все его домыслы оказались правдой? Что бы он сделал, если бы застал Элинор у Беллисанта? Хватило бы ему смелости затеять драку?
Да. Себастьян решил, что он был готов на это.
О Господи, на него просто словно затмение нашло.
…В квартире Беллисанта не было Элинор.
Зато там он увидел ее портрет.
Дверь открыла пожилая экономка. У нее было недовольное выражение лица. Словно шляющиеся посреди ночи гости ей порядком надоели и ей было совершенно все равно, кто бы это ни был. Себастьян не счел необходимым представиться, но она проводила его в гостиную.
Из клетки в углу комнаты раздался пронзительный крик большого попугая. Себастьяну показалось, что он услышал, что из задней части дома доносятся приглушенные голоса. Дверь открылась, и Себастьян увидел Беллисанта. Он стоял у основания лестницы в рубашке, испачканной краской. Его белокурые волосы были растрепаны.
– Лорд Боскасл, – с нескрываемым изумлением проговорил Беллисант. – Все в порядке, миссис Френч. Можете оставить нас вдвоем. Прошу вас, идите за мной, милорд. Только смотрите себе под ноги, чтобы не споткнуться.
Себастьян кивнул и последовал за ним. Они поднялись по лестнице и вошли в небольшую гостиную мастерской. В комнате пахло смесью льняного масла, скипидара и… абсента. Последний факт только усилил подозрения Себастьяна. Осматривая незнакомую комнату, он почувствовал на себе недоуменный взгляд художника.
Возле высоких окон стояли мольберты с эскизами. На стенах висели картины, а между ними горело около дюжины свечей в канделябрах. На всевозможных столиках из дешевого шпона стояли баночки и тюбики с красками. Над погашенным камином лежали, угрожая упасть, стопки потрепанных книг. Ну и беспорядок, черт возьми! Себастьян удостоверился, что следов пребывания его жены в этой комнате не было.
И в следующее мгновение увидел ее…
Его взгляд упал на картину, которая висела над камином. От того, что он увидел, Себастьян испытал настоящее потрясение. Его бросило в жар. Его жена в непринужденной позе полулежала на ярко-синей кушетке… Черная бархатная лента в небрежно распущенных волосах. В руке Элинор держала шелковую полумаску. Грустная улыбка и ее полные печали глаза приковывали взгляд и врезались в память.
Себастьян узнал на картине то самое платье, которое висело у Элинор в платяном шкафу, – с пятном от масляной краски.
Он смотрел на полотно, узнавая и вместе с тем не узнавая жену. Кто эта соблазнительная дама, которая держалась так отстраненно?
Хотя Себастьян был весьма далек от искусства, талант художника был виден даже непосвященному человеку. Похоже, этот молодой человек обладал тонким пониманием человеческой природы и умел проникать в потаенные уголки души. Благодаря причудливой игре светотени Элинор выглядела на портрете как живая. Словно присутствовала сейчас в этой комнате.
– Она отказалась забрать портрет, – задумчиво сообщил Беллисант.
– Я возьму его, – не колеблясь, заявил Себастьян тоном, не допускающим возражения.
– В таком случае утром я пришлю его вам.
Себастьян посмотрел на Беллисанта. Молодой человек не отрывал взгляда от портрета – завороженный то ли собственным произведением, то ли женщиной, которая вдохновила его на создание шедевра. Но разница не слишком волновала Себастьяна.
– Вы любите мою жену? – невольно вырвалось у него.
– Мне кажется, я выразил свое чувство на этом портрете.
Себастьяна охватил гнев.
– Но она вас не любит.
Нейтан незаметно пододвинулся к мольберту с эскизом, словно хотел спрятаться за ним.
– Если бы она любила меня, я бы ни за что не расстался с этим портретом, – осторожно ответил художник.
– Проклятие! Вы хоть понимаете, что никто и ничто не сможет встать у нас с Элинор на пути?
– Думаю, вам нужно убедить в этом не меня, – сказал Беллисант, нервно сглотнув. – Если вы вызовете меня на дуэль, я добровольно отдам вам право на первый выстрел. Оружие ничего не решит.
– О, ради всего святого, – поморщился Себастьян.
– Это правда, – спокойно сказал Беллисант. – Отца застрелили на моих глазах. Я этого никогда не забуду. Возможно, и меня ждет та же участь.
Себастьян фыркнул:
– Вы все еще сердиты на меня?
– Что за вздор вы несете? С какой стати?
Не сказав больше ни слова, Себастьян вышел из комнаты. Получил ли он ответ на вопрос, волнующий его? Если бы Себастьян был поэтом, он бы сказал, что, заявив свои права на портрет жены, он сделал еще один шаг к тому, чтобы вернуть то, что, возможно, потерял. Если еще не слишком поздно сделать это. У него не шла из головы печаль в глазах Элинор, которую удалось передать проницательному молодому художнику. И ее грустная улыбка. Почему он сам не замечал все это раньше?
И что еще ужаснее: неужели это он, ее муж, был причиной печали Элинор?
Себастьян брел по запутанному лабиринту маленьких улочек в сторону Темзы. Он не знал точно, что скажет Элинор и скажет ли ей вообще что-нибудь.
Может, ему следует перед ней извиниться? И тогда все уладится само собой, как это бывает между мужем и женой во многих семьях. Он ничуть не сожалел, что посетил художника, но раскаивался в том, что подозревал жену в неверности.
А может быть, все же следовало набить влюбчивому живописцу физиономию – для острастки?
Туман на улице, кажется, стал еще сильнее, чем раньше.
Так легко заблудиться в нем.
Вскоре после того, как Себастьян нанял повозку, чтобы направиться в порт, где стояла в доке его яхта, он заметил, что его кто-то преследует.
Это бросилось в глаза и бесшабашному кучеру, который весело крикнул ему:
– Держитесь крепче, милорд! Мы отправим этого негодника прямо в реку!
– Как бы нам самим туда не угодить, – сухо заметил Себастьян.
Кучер искренне рассмеялся:
– Что, убегаем от разъяренного рогоносца? Вижу, он решил нас сопровождать.
Повинуясь выработавшейся годами привычке, Себастьян оглянулся по сторонам. За ними повсюду следовал этот небольшой экипаж. Из-за сильного тумана было невозможно что-то разглядеть.
– Не волнуйтесь, сэр, я знаю Лондон как свои пять пальцев, – продолжал кучер развлекать Себастьяна беседой, отказываясь замечать, что его пассажир не расположен к разговорам. – Вы не первый парень, которому я помогаю сбежать от гнева обманутого мужа. В таком густом тумане оторваться от погони пара пустяков.
– Согласен. Но ты получше смотри за дорогой.
В тумане можно неожиданно появиться или без следа исчезнуть. Себастьян заметил, что на крыльце какого-то дома стояла девушка-цыганка. Она поманила его, предлагая погадать по руке, Себастьян скривил губы.
Интересно, что хотела услышать Элинор, когда тот звездочет пытался предсказать ей судьбу? «Четверо. Включая одного, которого вы потеряли». Может, речь шла об их ребенке? Ну да, конечно же. Четверо детей. А не четыре любовника, олух. Боже, как же он был глуп! Они почти подъехали к реке. – Замедляй ход, – приказал он кучеру. Было слышно, как невдалеке поскрипывали весла. Днем в гавани царило оживление: развевались паруса торговых судов Ост-Индской компании, раздавались крики и грубая ругань лодочников. Сейчас, поздно ночью, ялики и маленькие хрупкие суденышки, мыловарни и гончарни замерли до утра. Себастьян подумал о нищих и бродягах, которые спали под мостом, мечтая о мягкой постели. Рано или поздно все лондонские беспризорники приходили к берегу реки.
То там, то здесь доносились пьяные голоса из трактиров. Себастьян услышал, как уличная женщина пела заунывную балладу, которую слушала компания моряков. А дальше, по берегу, стояли поместья аристократии. И если бы Себастьян еще сильнее прислушался, он бы, возможно, услышал, как муж просил жену его простить и дать ему еще один шанс.
– Останови здесь, – внезапно сказал кучеру Себастьян.
– Здесь? – удивился мужчина. – Это не самая спокойная часть города…
– Ну, я не из трусов, поверь.
– Сэр, но ведь вы сами на рожон лезете… Та красотка хоть стоит того, чтобы так из-за нее суетиться?
Себастьян мрачно улыбнулся и заплатил кучеру тройную цену.
– Она стоит гораздо больше, чем я когда-либо мог себе представить.
– Ну раз так – удачи вам, милорд.
Стремясь удивить мужа, Элинор успела отрепетировать несколько разных соблазнительных поз и в конце концов поняла, что выигрышнее будет смотреться полулежащей на обитой красным атласом кушетке, которая занимала большую часть тесной каюты яхты мужа. Договорившись с кучером, в какое время он сможет забрать ее отсюда, она ждала Себастьяна, а он все не появлялся.
Она перерыла все в каюте, но не обнаружила ни единого признака присутствия здесь другой женщины. Слава Богу. Содержимое ящиков письменного стола, украшенного золоченой инкрустацией в виде цветочного орнамента, не могло возбудить ее подозрений – ручка, несколько чертежей, календарь приливов и отливов и эскиз старинного испанского замка, который она когда-то подарила Себастьяну.
Разглядывая вещи мужа, Элинор поняла, что из-за службы в разведке ему приходилось носить множество масок, выдавая себя за другого человека. Этот несколько вычурный письменный стол выглядел здесь не совсем уместно. Элинор постучала указательным пальцем по позолоченному цветку и увидела, как медленно открылось потайное отделение. Сердце у нее забилось от волнения.
Но нет. Здесь тоже ничего, кроме… ее синей ленточки для волос.
Что означало: либо Себастьян в самом деле любит ее, либо это часть его экипировки, когда он отправляется на задания, переодеваясь в женщину.
Как ей только такое в голову пришло!
Элинор закрыла потайное отделение и вернулась на кушетку. Посмотрев в окно каюты, она с удивлением обнаружила, что ничего не может разглядеть из-за тумана. Раз хозяина яхты нет, маловероятно, что ее затея с засадой удастся. А обратно на причал Элинор не сможет добраться одна.
Внезапно ей на память пришли прочитанные в газетах страшные истории, в которых рассказывалось о расчлененных трупах, найденных в плавающих в воде бочках из-под табака.
Вдруг Элинор показалось, что она услышала сдавленный крик…
Нет, это был просто всплеск волн, набегающих на берег.
О Господи, куда же пропал ее муж? И кстати, с какими людьми он может встречаться на этой маленькой яхте?
А вдруг Себастьян передумал и давно вернулся домой?
Что, если он ждет ее сейчас, сидя в тепле у камина, и не находит себе места от беспокойства?
Может, Себастьяну просто нужно было побыть в одиночестве? Во всем Лондоне не найти более уединенного места, чем здесь.
Элинор зарылась головой в подушки. У нее перед глазами стояло лицо Себастьяна во время их разговора в столовой. Как она сразу не догадалась, что, задавая ей вопросы, на самом деле он хотел знать не о неверности герцога, а о том, не изменяла ли она мужу?
Внимание Элинор привлек какой-то приглушенный звук, донесшийся с берега. Она насторожилась и несколько минут сидела тихо, но больше ничего не услышала. Вдруг яхта покачнулась и в дверях показалась чья-то темная фигура. Элинор со страхом смотрела, как в темноте блеснул пистолет. Сердце у нее отчаянно забилось. Она боялась пошевелиться и затаила дыхание, готовая к самому худшему.
…Увидев на яхте жену, Себастьян удивленно рассмеялся.
– Мадам, я вижу, вы чувствуете себя здесь как дома, – сказал он, положив пистолет на письменный стол и сняв пальто.
– Не совсем, – пробормотала она, постепенно приходя в себя.
– Надо было предупредить меня о своем визите.
– Да, пожалуй, – согласилась Элинор. – Я же не знала, что ты явишься сюда с пистолетом и будешь держать меня на мушке. У меня сердце в пятки ушло. Думала, что пришел мой смертный час.
Себастьян мрачно улыбнулся:
– Я не такой дурак, чтобы палить в кого попало в темноту. Мало ли кому придет в голову меня здесь ждать.
– Слава Богу. – Элинор не сочла уместным развивать эту тему. Когда-нибудь муж сам ей обо всем расскажет. Если она будет настаивать. А пока пусть Себастьян продолжает оставаться для нее загадкой. Ведь она так любит их разгадывать.
– Мне кажется, за мной кто-то следил, когда я ехал сюда, – сказал он. – Извини, но я опасался встретить тут засаду.
– Может, в таком случае тебе не стоит убирать далеко пистолет?
– А может, тебе, в свою очередь, надо слушаться меня, когда я говорю, что ты не должна бывать в таких местах? Однако раз уж ты все равно пришла, можешь располагаться здесь поудобнее.
Элинор обвела каюту взглядом.
– Уж если речь зашла об удобстве, позволь мне высказать свое мнение о выборе декора. Никогда не думала, что пышногрудые русалки и обивка из красного атласа отвечают твоим вкусам.
Минуту поколебавшись, Себастьян ответил:
– Раньше на этой яхте был плавучий бордель.
– Вот как! – Элинор была просто потрясена. – Надеюсь, не ты был его владельцем?
– Нет, конечно. Я пользуюсь этой яхтой по долгу службы.
– О Господи!
– Не говори мне, что ты пришла сюда одна.
– Наш кучер проводил меня до причала.
– Находиться здесь небезопасно, – напомнил Себастьян.
– После того, что ты рассказал мне об этом судне, я склонна тебе верить. – Увидев, что Себастьян улыбнулся, Элинор спросила: – Ты не расстроился из-за портрета?
– Черт побери. Ты уже в курсе дела?
Себастьян опустил голову.
– Мы ведь толком не знаем друг друга, правда? – тихо сказала Элинор.
– Я знаю только одно: мне не нужен никто, кроме тебя.
– Тогда почему же, позволь спросить, ты все-таки сейчас здесь?
Себастьян рассмеялся – громко и раскатисто.
Элинор села на обитый атласом диван. Волосы рассыпались по плечам, и она не спешила их убрать. Ее охватило игривое настроение. Элинор пришла в голову мысль о том, как это возбуждает – спланировать соблазнение собственного мужа, устроив ему засаду в его собственной холостяцкой берлоге. Ее глаза озорно заблестели.
Изнывая от нетерпения, Элинор молча наблюдала, как Себастьян открыл дверцу буфета, привинченного к стене, и бегло осмотрел его содержимое. А почему же она сама, устраивая здесь тайный обыск, не заметила эти полки? Ах вот почему: на дверцах не было ручек.
– Что еще ты скрываешь от меня? – глядя на мужа с любопытством, спросила Элинор.
Себастьян медленно подошел к ней и заглянул в глаза.
– Ничего. Я открытая книга. Можешь читать, если хочешь.
Когда Себастьян сел рядом с ней, Элинор вздохнула с облегчением.
– Ну что ж, попробую. – Элинор медленно погладила плечи Себастьяна, а затем нежно обняла его за шею. – Страница первая, – прошептала она, снимая с него сюртук. – Куда тебе носила нелегкая вчера вечером?
– Я нанес визит твоему приятелю-художнику.
Элинор на мгновение замерла и подняла на Себастьяна испуганные глаза.
– Что? Надеюсь, ты ходил к нему без оружия? Он медленно наклонился к ней.
– Думаю, у меня есть оправдание. Так поступил бы любой мужчина, окажись он на моем месте. Вполне естественно столкнуться лицом к лицу с типом, который домогается твоей жены.
– Значит, и я была бы права, если бы стала стрелять в женщин, которые во время твоего отсутствия приходили в наш дом, ища с тобой встречи?
– Какие еще женщины? О чем ты?
– В самом деле, Себастьян. Не думаешь же ты, что я поверила, что не было ни одной женщины, которая пыталась затащить тебя в постель?
– Я этого не говорил, – холодно сказал он. – Но я уверяю тебя в том, что, обойди хоть полсвета, ни в одном уголке земли ты не найдешь мой портрет, написанный изнывающей от любви ко мне поклонницей.
– Значит, ты на самом деле видел тот портрет?
– Его трудно не заметить.
– И он тебе не понравился?
– Напротив. Он прекрасен. Мне все стало ясно, когда я рассматривал его. А ты сама его видела?
– В законченном виде – нет. Нейтан Беллисант показывал мне только эскиз, который он сделал в самом начале. Он не любит демонстрировать картины, над которыми работает. Художники щепетильны в таких вопросах.
– Ну еще бы, ведь они такие тонкие натуры, – недовольно заметил Себастьян. – Мне показалось, что он гордится плодом своих трудов. Чувствует себя Рембрандтом.
