Текст книги "Леди маскарада"
Автор книги: Джиллиан Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
Судя по теперешнему местожительству Тесс Эллиот, для нее настали тяжелые времена. Ее меблированные комнаты были расположены в захудалом районе, в закутке неподалеку от Ковент-Гарден, возле конторы ростовщика.
Единственным человеком, которого Себастьян заметил поблизости, была пышногрудая прачка в белом чепце с рюшами. Увидев его, она округлила глаза, а затем принялась поспешно снимать белье с веревки, протянутой между двумя соседними домами.
Тот факт, что его вид испугал бедную женщину, нисколько не расстроил Себастьяна.
Какая здравомыслящая женщина захочет лишний раз привлечь внимание верзилы, слоняющегося по темным аллеям Лондона посреди ночи?
Себастьян видел, как толстая прачка торопливо зашла в дом, неся в руках плетеную корзину с еще недосушенным бельем.
Спальня мисс Эллиот выходила на аллею, пахнущую помоями и сыростью. Себастьян взломал дверь черного хода, предназначенную для слуг, и вошел в дом, пока его слуга Мик стоял на часах в темной аллее.
Дверь в спальню была приоткрыта, и из нее доносился дружный храп.
Себастьян заглянул в комнату, где спали обнаженные мужчина и женщина. Тесс лежала в объятиях тучного господина. Возле кровати стояло прислоненное к столбику кремневое ружье.
Себастьян был рад, что Элинор не сопровождала его в этой операции. Ему становилось не по себе от мысли, что его жена могла бы появиться в этом убогом районе. Хватит с нее тех многочисленных вылазок в трущобы, когда ее единственным защитником был Уилл, что само по себе смешно.
Эта упрямая и жаждущая приключений женщина вбила себе в голову, что ей сам черт не брат. Себастьян мог бы обучить ее паре трюков, как незаметно проникать в чужие дома.
Он бесшумно прокрался к туалетному столику, покрытому слоем пыли в палец толщиной. Затем обыскал платяной шкаф и несессер Тесс Эллиот. В самом деле печально, что признанная в обществе красавица дошла до такой жизни. Гребень, сломанные часики, дешевая бижутерия, два письма от кузины из Суррея с требованием вернуть долг, золотой соверен – вот и все сокровища, которые удалось обнаружить.
Ничего, что могло бы представлять интерес.
Снова и снова мысли Себастьяна возвращались к жене. Скорее всего, когда он вернется домой, Элинор все еще будет у герцогини. Он проявит деликатность и не будет хвастаться тем, что одержал над ней верх. Будучи здравомыслящей женщиной, Элинор простит Себастьяна и примет как должное его превосходство в шпионском ремесле.
Себастьян наклонился и принялся обыскивать нижний ящик комода. Еще безделушки. Никакого намека на интригу. Только время зря потратил. Как унизительно!
Что это? Неужели пояс верности? Скорее всего его никогда не носили. Элинор была невинна, когда он на ней женился. А что потом? Хранила ли она ему верность, когда жила одна?
Под веером из потрепанных павлиньих перьев Себастьян нашел сложенный листок бумаги.
Развернув его, он начал читать.
«Мой милый соперник!
Вчера вечером я забыла упомянуть, что следующее письмо я собираюсь найти сама, без твоей помощи. Выходя отсюда, остерегайся собаки. Этот пес еще более недружелюбен, чем Тег».
Себастьян вздохнул. Проклятие! Как Элинор смогла оказаться здесь первой? И зачем ей это? Чтобы в очередной раз напомнить ему, что не стоит ее недооценивать?
Он больше не допустит такой ошибки.
Из аллеи донесся тихий свист.
Это Мик дает ему знак, желая предупредить об опасности.
Себастьян закрыл ящик комода и вышел из дома за несколько секунд до появления здоровенного мастифа, выбежавшего с грозным рычанием из гостиной.
Элинор торжествовала победу. Она пришла домой и поставила на пол плетеную корзину с влажным бельем. Позже она придумает, как вернуть украденное белье обратно. А пока его нужно спрятать подальше. Элинор подозревала, что служанка заметила ее, когда она возвращалась. Но за время службы в господском доме Мэри Стерджез видела и не такое, но всегда умела держать язык за зубами.
Элинор развязала белый чепчик с рюшами и сняла массивные накладки, которые позволили ей сойти за грудастую толстушку.
Удалось разыскать еще одно письмо. Какая удача! Элинор довольно улыбнулась, представив, какое лицо будет у Себастьяна, когда вместо письма, которое он ищет, обнаружит записку, оставленную для него женой. Наверное, признав свое поражение, Себастьян уныло плетется домой.
Элинор торжествовала. Она не просто его жена, но и неуловимый Мейфэрский незнакомец, который держит в страхе весь Лондон.
Но когда ее восторги от очередной победы немного улеглись, Элинор увидела в зеркале отражавшуюся в нем пустую комнату, а в ней – ничем не примечательную женщину с испачканными волосами и с охапкой чужого белья.
Женщину, которая привыкла спать в постели одна.
И жизнь уже больше не казалась ей фейерверком захватывающих приключений.
Только сейчас Элинор заметила, что платяной шкаф открыт и что перед уходом Себастьян аккуратно повесил свою пижаму на вешалку.
Горько рассмеявшись, она упала на кровать.
Как же так? Он ведь обещал, что на этот раз останется! Как бы то ни было, Элинор больше не та женщина которая идет у мужа на поводу.
Глава 13
Поняв, что проиграл, Себастьян не смог заставить себя вернуться домой. Сидя в экипаже, который вез его по шумным лондонским улицам, он думал о том, с какой дерзостью Элинор его обставила.
Ну, разумеется, это она была той самой прачкой. Как же он сразу не догадался? Вспоминая пышнотелую женщину в белом чепце с недосушенным бельем в плетеной корзине, он от души смеялся. Теперь ясно, почему, едва увидев его, она поспешила поскорее убраться подобру-поздорову.
Что ж, пусть Элинор упивается своей победой. Это будет продолжаться не так долго, как она думает.
Элинор не оставила ему выбора: Себастьян должен отыграться. И он намерен отомстить жене ее же оружием.
Когда за преступлением неминуемо следует наказание, это справедливо.
Вряд ли Элинор будет возражать против его способа мести.
Теперь он станет обращаться с Мейфэрским незнакомцем как мужчина с мужчиной, обманывая ловкого хитреца на каждом шагу, где только можно.
Но Себастьян не ожидал, что жена совсем скоро снова его удивит – во второй раз за этот день нанеся ему удар из-за угла…
Вернувшись в свой дом на Белгрейв-сквер, он застал свою жену… с другим мужчиной. Они сидели в гостиной с заговорщическим видом, и незнакомец держал Элинор за руку.
Сколько же секретов скрывала от него супруга?
Между тем ни Элинор, ни ее гость – господин с длинными, седеющими волосами, – казалось, даже не заметили его прихода.
Эта парочка сидела на диване, целиком поглощенная друг другом, а Себастьян так и застыл посреди комнаты – вне себя от изумления.
Абсолютно лишенный привлекательности незнакомец держал нежную руку Элинор в своих грубых ручищах с заскорузлыми пальцами, словно внимательно изучал ее ладонь. Этот человек гадает ей по руке? Что еще за чертовщина?
При этом шторы в гостиной были задернуты, что лишь больше добавляло интимности, наблюдаемой сцене. Из-за каминной решетки доносился странный терпкий запах горящих трав.
– Прошу прощения, – сказал Себастьян, бросая пальто, шляпу и перчатки на стул. – Я вам не помешал?
– Был бы вам признателен, если бы вы не загораживали свет, – пробормотал странный незнакомец.
– Какой еще свет? – спросил Себастьян, с трудом сдерживаясь.
Элинор подняла на него взгляд. Ее глаза блестели, а белые плечи словно манили к поцелуям.
– Вижу, ты явился домой к раннему ужину. Как это мило! Ты получил сообщение, которое я оставила тебе сегодня утром?
Себастьян бросил тоскливый взгляд на бутылку виски в буфете.
– Разумеется. Очень любезно с твоей стороны предупредить меня насчет собаки.
Элинор окинула Себастьяна внимательным взглядом:
– Я рада, что все обошлось и твоя одежда не пострадала.
Она рада. С ума можно сойти. Просто потрясающе!
Себастьян налил виски в стакан, а затем предложил его Элинор.
Та покачала головой.
Он сделал глоток. Виски неразбавленное. В нем нет ни капли воды. Чисто мужской напиток.
– Это твой перчаточник? – спросил Себастьян, почувствовав, как приятное тепло разливается по телу.
– Четыре, мадам, – сказал бесцеремонный посетитель, не обращая внимания на Себастьяна, что было верхом неприличия. – Четыре, в том числе один, которого вы потеряли. Это совпадает с тем, что утверждает ваш индивидуальный гороскоп.
– Сэр Персиваль – предсказатель судьбы. – Элинор внимательно разглядывала свою ладонь. – Герцогиня не принимает ни одного важного решения, предварительно не посоветовавшись с ним.
– Мадам и ее светлость слишком великодушны, – с благодарной улыбкой отозвался сэр Персиваль.
Увидев недоверие в глазах мужа, Элинор метнула в него взгляд, полный упрека, а затем отвернулась. Себастьян смотрел на ее опущенную голову, на влекущие жемчужно-белые плечи.
Что имел в виду этот человек, называя цифру четыре? Четыре чего или кого? Четыре любовника? Четыре письма? Четыре мужа?
«В том числе один, которого вы потеряли».
Себастьяну хотелось узнать, что этот шарлатан разглядел в будущем Элинор.
Прорицатель пробормотал какое-то заклинание. За каминной решеткой плясали веселые языки огня.
Элинор снова подняла глаза на Себастьяна. На этот раз она смотрела на него радостно, словно только что узнала счастливую новость.
– Что за чепуха? – пробормотал Себастьян себе под нос. – Сколько это может продолжаться?
– Сэр Персиваль, – с обворожительной улыбкой сказала Элинор, – может, мы продолжим в другой раз?
– Как хотите, мадам. Необходимо принимать во внимание влияние, как темных, так и светлых сил.
Долговязый гость собрал листы бумаги с расчетами и чертежами гороскопов и надел плащ. Когда звездочет ушел, Себастьян обратился к жене.
– Должен признать: сегодня ты застала меня врасплох.
Элинор с трудом удержалась от надменной улыбки. Если бы ее так не переполняло самодовольство, она бы наверняка заметила, что Себастьян что-то затевает. Ну что же, видимо, за эти несколько лет разлуки она потеряла навык общения с мужем. Что-то упустила.
– Так, значит, ты не расстроился, что я отыскала письмо первой? – с ликованием в голосе спросила Элинор.
Себастьян понимал, что его долг – отплатить Элинор той же монетой. Он расстегнул жилет. Ему всегда становилось жарко в присутствии супруги.
– Разумеется, расстроился. – Себастьян нахмурился. – Но главным образом из-за того, что ты посещаешь пользующиеся дурной славой районы Лондона, где появляться опасно. Надеюсь, раньше ты там не бывала.
Элинор на мгновение задержала взгляд на расстегнутом жилете Себастьяна, а затем покачала головой. Ей хотелось избежать обсуждения этой темы, если это возможно.
Увидев, что она нервничает, Себастьян догадался, что его жена хочет скрыть, что часто бывала в местах и похуже этого. И почему только Уилл потакал Элинор и помогал в ее тайных проделках?
– Я… Мы… У нас служит одна женщина, которая работает горничной в одном из домов в том квартале, – тщательно подбирая слова, осторожно сказала Элинор. – Я заходила туда разок-другой.
Себастьян отвел глаза. Судя по тому, как насторожилась жена, она не понимает, почему он затеял этот разговор и хочет это выведать.
– Тот факт, что женщина служит в таком опасном районе, не делает ей чести, – изрек Себастьян, а затем добавил, снова подняв глаза на Элинор: – Более того, это характеризует ее определенным образом. Ты не находишь?
– Возьму на себя смелость утверждать, что моральные качества Мэри не подлежат сомнению. Она четыре года работала у моего отца, а после этого еще шесть лет у меня. Не говоря уже о том, что человек не всегда волен выбирать, с кем общаться.
– Зато человек может выбирать достойных друзей. В самом деле, Элинор. Кто такие эти люди, которых ты приводишь в наш дом? Какие-то сомнительные гадалки, бездарные художники-портретисты. Скажи, кого я застану в нашей гостиной завтра? Ты пригласишь в наш дом труппу бродячих цирковых акробатов или цыганский табор?
– Я бы так и сделала, но боюсь, что всем здесь не хватит места. Из-за того, что во время твоего последнего визита ты зачем-то заказал тот ужасный громадный письменный стол, который занимает полкомнаты.
– Вот как? – раздраженно спросил Себастьян и снова потянулся за стаканом. – Ты называешь приезд мужа домой «визитом»?
– Ах, прости. Ну, разумеется, ты прав, – широко улыбнулась Элинор. – Просто я сделала этот вывод на основе печального многолетнего опыта общения с тобой. Или отсутствия такового.
– Иди сюда, Элинор. – Себастьян показал на кресло, на которое положил пальто, шляпу и перчатки. Выпитое виски придало ему решимости проучить жену именно сейчас. К этому моменту комната была погружена во тьму, и такой же мрак царил сейчас у него в Душе. – Присядь на минутку.
– Я уже сижу, – сказала она, с любопытством глядя на мужа.
– Но слишком далеко от меня. Подойди, пожалуйста, ближе, – непринужденным тоном сказал Себастьян.
– Зачем?
– Сейчас увидишь.
Элинор поднялась с места, продолжая смотреть на Себастьяна с опаской.
– Что ты задумал?
– Боишься, что я одержу над тобой верх? – с беспечной улыбкой спросил он.
Элинор рассмеялась:
– Вот еще. С какой стати?
– У меня есть для тебя небольшой сюрприз.
– Какой же? Я теряюсь в догадках.
– Если рассказать обо всем заранее, будет неинтересно. Согласна?
Элинор встала с дивана и медленно, как бы с опаской приблизилась к Себастьяну, словно перед ней был не муж, а дикое неприрученное животное, от которого можно всего ожидать.
– Это зависит от того, кто из нас получит от этого сюрприза… удовольствие.
Себастьян улыбнулся как можно более непринужденно:
– Надеюсь, что то, что нас с тобой ждет, понравится нам обоим.
Элинор скрестила руки на груди.
– Я тебе не верю.
– Напрасно! Какой мне смысл тебя обманывать?
– Если ты задумал отнять у меня письмо, то можешь не пытаться: оно спрятано в надежном месте.
Элинор села в кресло.
– К тому же я не собираюсь извиняться, – сказала она. – Я предупреждала тебя о том, что собираюсь предпринять. Тебе не надо было совать нос в мои дела.
– Мы потом об этом поговорим. Не сейчас. Садись.
– Зачем?
– Пожалуйста, дорогая. Сделай милость.
– Вижу, ты не отстанешь, пока не будет по-твоему.
– Верно.
Элинор сидела как на иголках, а Себастьян намеренно заставил ее ждать, снова пройдя к буфету, чтобы допить виски.
– Ты моя прекрасная пленница.
Она нервно рассмеялась:
– Так это допрос?
Себастьян покачал головой, изображая на лице испуг.
– Ах, ведь в этом нет ничего приятного!
Когда Себастьян вынул из кармана две черные шелковые ленты, глаза Элинор округлились.
– Ты не посмеешь. Посреди бела дня, в нашей гостиной. В кресле… Барон, вы порочны.
– Может, тебе больше бы понравилось на обеденном столе? – с надеждой спросил Себастьян.
– Среди чайных чашек? – усмехнулась Элинор, а он тем временем не спеша приближался к ней. – Как будто я…
– …десерт? – Он наклонился и обнял ее.
Элинор смотрела на его улыбающееся лицо, и ее сердце забилось учащенно.
Она знала, что его дьявольская улыбка означает для нее опасность.
Элинор попыталась встать, но было слишком поздно, и в следующую секунду супруг уже привязывал ее руки к креслу.
– Себастьян, это нелепо, – сказала она, а затем замолчала. Элинор не могла ничего с собой поделать: ее разбирало любопытство. Ей хотелось узнать, что ее муж задумал. И на что она собирается сейчас согласиться. – Я еще ни разу не попадала в такое положение.
– Тсс…
– Это неловко, – прошептала Элинор, и ее щеки залил румянец.
– С моей точки зрения, «неловко» – это когда ты идешь по аллее, а за тобой гонится огромный мастиф.
– Ты уже проделывал такое с людьми раньше? – с негодованием в голосе спросила Элинор, с удвоенной энергией пытаясь подняться.
– Разумеется, и не раз. Но только совсем для других целей, чем сегодня с тобой, – сказал он с озорной улыбкой.
– Ты подвергал людей пыткам?… – в панике воскликнула она и попыталась развязать себе руки. – Можешь не отвечать.
Себастьян покачал головой, не сводя глаз с Элинор:
– Какой же мне резон пытать тебя?
– Кстати, ты не закрыл дверь! – воскликнула Элинор. – Кто-нибудь может войти сюда и увидеть нас. Представляю, как тебе трудно будет объяснить, почему ты привязал меня к креслу. Тебя окрестят извращенцем.
Себастьян с серьезным видом кивнул:
– Именно поэтому я советую тебе вести себя очень тихо. Чтобы избавить нас от неловкой ситуации, когда нам придется давать объяснения. В конце концов, нам нужно стараться соблюдать приличия.
– Ты собираешься оставить меня в таком унизительном положении? – ужаснулась Элинор.
– Ну что ты, милая. Я не могу поступить не по-джентльменски. – Себастьян положил руки ей на щиколотки. – А у тебя красивые ноги, – пробормотал он. – Хорошо развитые мускулы.
– Да, достаточно тренированные, чтобы я смогла ударить тебя по заднице.
– Но ты же не будешь этого делать, милая. – Себастьян гладил ее колени.
– Кажется, я поняла тебя, Себастьян.
– Не совсем, – спокойным голосом возразил он.
– Ну почему же? Все ясно, – настаивала Элинор. – Ты возмущен тем, что я препятствую твоей деятельности, и это твой способ отомстить мне.
От его улыбки у нее пересохло в горле.
– То, что для одного человека – акт возмездия, для другого – заглаживание вины.
Говоря это, Себастьян продолжал гладить ее ноги. Элинор снова сделала попытку вырваться, но он цепко ухватил ее за щиколотки.
– Тихо, баронесса, – улыбнулся он и поцеловал жену в губы. – Ты сегодня побывала в очень опасном квартале, – напомнил он.
– Но, как выяснилось, дома я оказалась в гораздо большей опасности, – прошептала Элинор.
– Я тебе нужен, – сказал он таким уверенным тоном, что Элинор возмутилась:
– Но не для того, чтобы привязывать меня к креслу.
– И ты мне нужна.
– По крайней мере… – прерывающимся от страсти голосом сказала Элинор, когда Себастьян склонился над ней, – запри дверь.
– Я слишком занят.
– Нет… правда, Себастьян. Я закричу, – сказала Элинор, и у нее был такой вид, словно она не шутила.
– Пожалуйста, не надо, – ответил он и, прежде чем она могла перейти от угроз к их исполнению, поднялся и запер дверь гостиной. Когда он вернулся к креслу, в руках у него было перо павлина, которое он вынул из кармана. Он прихватил его с собой из дома Тесс Эллиот. Увидев, как Себастьян вертит в руке перо, Элинор сказала, тяжело дыша:
– Я не боюсь щекотки.
– Сейчас проверим.
– Когда я в следующий раз пойду без тебя на дело, я не оставлю тебе даже перышка. И почему я не позволила мастифу тебя растерзать?
Себастьян осторожно проводил павлиньим пером по губам Элинор, по ее подбородку, а затем по нежной шее.
– Этот Мейфэрский незнакомец – плохо воспитанный молодой человек. Ему больше не удастся обвести меня вокруг пальца.
– Тебе известно, что сегодня день генеральной уборки и рано или поздно здесь появятся слуги?
– Я сам виноват, что недооценил тебя, – как ни в чем не бывало продолжал Себастьян, водя пером по груди Элинор и по ее соскам. – Как ты, дорогая? – тихо спросил он.
– Пока не пойму, чего ты хочешь.
– Мне кажется, ты просто обворожительна. – Он провел перышком по ямочке у нее на подбородке. – Ты выглядишь сейчас такой беззащитной.
Элинор облизала пересохшие губы.
– Это иллюзия, дорогой.
– Но такая приятная! – Себастьян окинул Элинор восхищенным взглядом. – Герцогиня в курсе, что мы помирились?
– Она знает, что мы вместе работаем.
– А о том, что мы с тобой снова муж и жена? Элинор не ответила. Она не отрывала взгляда от двери.
Себастьян снова поднял подол платья жены, обнажив ее бедра. Он водил пером под корсетом, щекоча Элинор и дразня и медленно опускаясь к низу ее живота. Вот ведь греховодник, ей-богу. И как ужасно, что ей все это нравится!
Его вкрадчивый бархатный голос завораживал Элинор. Она хочет своего мужа, ей нравится его дерзость и все, что он с ней проделывает.
Возможно, Мейфэрский незнакомец и давал обещания герцогине Веллингтон и Элинор еще не один раз собирается доказать ей свою верность.
Но она отдавала себе отчет, что у нее также есть долг перед мужем, и, что бы ни случилось, она не собирается им пренебрегать.
Его руки поднимались выше по ее ногам. Элинор чувствовала, как жар растекается по ее венам и ее удерживают в этом кресле не ленты из непрочного шелка, которыми привязаны ее руки, а искушение быть соблазненной собственным супругом и предвкушение наслаждения.
Глава 14
Себастьян мысленно поздравил себя с тем, что ему удалось взять семейные вопросы в свои руки.
Ветер наконец-то стал для него попутным, и он твердо решил пользоваться благоприятными возможностями, которые дарила ему судьба. Скоро задание герцогини останется в прошлом, а вместе с ним канет в Лету их взаимная отчужденность. Пришло время, когда их семья станет настоящей.
Себастьян чувствовал себя как умудренный жизненным опытом муж, способный научить уму-разуму будущих отпрысков и поделиться с ними знаниями. Довольный собой, он бродил по дому, пока не увидел жену. Она сидела в гостиной и читала. Элинор подняла на него глаза, улыбнулась.
– Отправляешься спать? – спросила она.
– Надеюсь, ты вскоре присоединишься ко мне? – Себастьян наклонился и поцеловал супругу. – Я не чувствую усталости. Хотя, казалось бы, должен. А ты?
– Я еще немного почитаю, пожалуй.
– А ты точно не собираешься уйти?
– Нет, Себастьян. Как можно? В столь поздний час?
Он добродушно проворчал:
– И сегодня ночью у нас не ожидается никаких гостей?
Элинор поправила складки на платье.
– Мне кажется, ты обидел сэра Персиваля. Кстати, он не только прорицатель будущего, но и даровитый френолог. Ты знаешь, что он собственноручно изучал выпуклости на голове герцогини?
– Я, пожалуй, воздержусь от вопросов, что он там нашел. Знаешь, я не верю во все эти гадания и остальную чепуху. От лукавого все это.
– Ты прав, дорогой, – с улыбкой ответила Элинор, откладывая газету. – Поговорим?
Себастьян с удовольствием присел рядом с женой. Он вспомнил, как отец и мать читали вместе тихими вечерами, когда их семья жила в деревне.
– О чем пишут? Есть интересные новости?
– Часто упоминается семья Боскасл. Себастьян кивнул, не проявляя большого интереса к вопросу:
– Это лондонская ветвь нашего рода.
Элинор слушала с интересом. Судя по всему, она не держала обиды на мужа за то, что он привязывал ее к креслу.
– Твоя семья и в самом деле большая.
– Кое-кто называет нас бесчестными.
– Не уверена насчет этого. Одна из твоих кузин поместила объявление о том, что примет своенравных молодых девушек в свою элитную академию. Только подумай, а ведь я тоже могла туда попасть. Себастьян улыбнулся:
– В нашей семье никогда особенно строго не придерживались правил. Свобода дороже всего.
– Это меня не удивляет. Боюсь, что Прескотты не слишком сильно от вас отличаются.
– О Боже! Что у нас будут за дети!
Она улыбнулась:
– Спокойной ночи.
– И тебе тоже.
Себастьян вышел из комнаты, преодолевая желание остаться с Элинор подольше.
Ну что же, раз муж с женой, перехитрив один другого, способны потом над этим вместе посмеяться, значит, впереди их ждет безоблачное счастье до конца их дней.
И не важно, что супруга по-прежнему не желает отречься от сомнительных обязательств перед герцогиней. Тот пыл, с которым она вела себя в постели, позволял надеяться, что рано или поздно Себастьяну удастся склонить жену на свою сторону. Радовало и то, что супруги постепенно становятся хорошими друзьями.
Хотя в глубине души Себастьян понимал, что Элинор – крепкий орешек и влияние жены на него гораздо сильнее, чем он мог предположить.
Но главное – он увлек Элинор в свою постель, переманил на свою сторону, взял под свое крыло. А что касается других обязанностей, Себастьян поддерживал связь с министерством внутренних дел и с агентами Веллингтона и был уверен в том, что, когда герцог вернется в Англию, он призовет его для каких-нибудь полезных дел. Отказываться нельзя, он рад служить отечеству.
Конечно, и у его жены появятся другие заботы, и она оставит эту не подобающую леди затею с тайными розысками.
Себастьян, который вырос в большой семье, мечтал иметь много детей. И хотя со временем их с братьями пути разошлись, он вспоминал детство с добрым чувством.
Он испытывал привязанность к этим несносным бестиям, особенно к старшему брату Колину, который научил его всему, что, по мнению семнадцатилетнего юноши, должен знать мужчина.
Они были очень дружны и почти не расставались. Когда отец умер, вдвоем убежали из дома.
Себастьян и представить тогда не мог, что они с братом совершают опрометчивый шаг и что рано или поздно, когда юноша становится зрелым мужчиной, он снова возвращается к своим истокам. Такой вот круговорот вершит природа.
После смерти отца семья раскололась.
Благодаря Джошуа Боскаслу, виконту Норвуду, родительский дом наполнялся теплом… Пока отца не подвело сердце, когда он упал замертво прямо на пороге собственного дома.
Но старший брат Себастьяна Колин утверждал, что накануне отец обедал со старым приятелем, который имел на него зуб из-за одного совместного предприятия, которое потерпело крах.
Колин был уверен, что отца отравили.
Он сказал, что пьяница доктор еле держался на ногах. Где уж ему было обнаружить признаки отравления мышьяком, которые только слепой мог не заметить! Но Колину никто не поверил. Даже мать. И только Себастьян поддержал брата.
Они с Колином поклялись друг другу на крови, что покинут родной дом и не вернутся туда до тех пор, пока не найдут убийцу отца. Если понадобится, будут зарабатывать деньги чисткой конюшен, уборкой валунов с фермерских полей. Их переполнял праведный гнев и желание восстановить справедливость, они чувствовали себя сильными и непобедимыми.
Но, как того и следовало ожидать, грандиозный план потерпел фиаско, и в один прекрасный день они проснулись в чужом хлеву без гроша в кармане, в одежде, превратившейся в лохмотья, и без единой зацепки для продолжения поисков.
Но самым ужасным оказалось не полное отсутствие средств, а то, что был сломлен их боевой дух.
Отрезвление пришло первым к старшему брату. Он словно повзрослел сразу на десять лет.
Себастьян посмотрел на плотно сжатые губы Колина, на его измазанное грязью хмурое лицо и понял то, что они оба долгое время не желали признать: братья тратили время попусту, пытаясь отыскать иголку в стоге сена. Человек, которого они надеялись найти, был чертовски умен и прекрасно умел заметать следы.
– Пора повзрослеть, – резюмировал Колин.
– Ты хотел сказать: пора бросить наше дело, – печально ответил Себастьян.
– Послушай, брат. Мы ведь ничего не можем утверждать наверняка. А что, если отец и впрямь умер от сердечного приступа?
– Это неправда! – со слезами прокричал Себастьян.
– Может, и так, – говорил Колин, надевая ботинки. – Ни ты, ни я этого не знаем, Себастьян. Мы столько времени провели в бесплодных поисках, сражаясь с ветряными мельницами. Я повсюду таскал тебя, словно потерявшегося щенка. И мне, по большому счету, уже все равно, правда это или нет.
– Ты решил вернуться домой?
– Я иду в армию.
– Тогда и я с тобой.
Колин покачал головой и выругался.
– Я не хочу, чтобы ты таскался за мной как хвостик до скончания века. Ищи свой путь, Себастьян.
…Так он и сделал.
Семья. Жена. Что может быть в жизни важнее этих вещей?
Себастьян уже начал потихоньку перевозить свои нехитрые пожитки, которые оставались на яхте, и размещал их в платяном шкафу, который у них с Элинор был теперь один на двоих.
Из деликатности он ни разу больше не прикасался к ящику, где жена хранила крестильную рубашку их нерожденного малыша.
Себастьян повесил свой форменный военный китель рядом с роскошным вечерним платьем Элинор с перламутровыми пуговицами и рукавами замысловатого покроя. Тем самым, на воротничке которого он заметил пятно от вина, которое так его смутило.
Себастьян до сих пор гадал, что могла означать эта странность: Элинор могла позволить себе заказать сколько угодно новых платьев. Зачем ей бережно хранить это старое, с пятном?
Возможно, те ужасные поступки, которые Себастьян совершал во Франции, не прошли бесследно, и теперь он должен расплачиваться за свои грехи.
Ему захотелось побаловать свою супругу, приятно удивить ее широкими жестами и дорогими подарками.
Но сейчас, при свете дня, ему открылась голая правда, которую до сего момента милосердно скрывали от него вечерние сумерки.
Себастьян явственно разглядел, что на вороте лифа, на груди, красовалось пятно не от вина, как он первоначально подумал, а от масляной краски, которой пользуются художники.
