Текст книги "Последние джедаи. Эпизод VIII"

Автор книги: Джейсон Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 25

Толкование видений будущего – опасная игра. Джедаи ли, ситхи или какая-то другая, менее прославленная в истории секта, – большая часть тех, кто использовал Силу для исследования возможных временны`х линий, держали это при себе. А кто не скрывал подобного – умирал, жалея об этом.

Сноук усвоил этот урок много лет назад, когда еще был молод, а Галактика была совсем другой. В те дни его поразило, сколь многого эти видения недоговаривают.

Например, кто бы мог предположить, что юная Рей окажется столь маленькой и хрупкой? В тронном зале она казалась потерянной, подавленной как окружением, так и потрясшими Галактику событиями, средоточием которых она стала – не подозревая об этом и не желая этого.

Сноук понимал, что внешность бывает обманчива – и эта обманчивость может оказаться роковой. Кайло Рен недооценил Рей, и это едва не стоило ему жизни. Сноук не допустит подобной ошибки. Ибо и сам мог насчитать целый легион мертвецов, недооценивших его.

Верховный лидер знал, что он был бесконечно далек от того, чтобы клочья, оставшиеся от Империи Палпатина, восприняли его как лидера. Генералы и адмиралы, пережившие ярость распада Империи и гнев Новой Республики, представляли своим предводителем кого-то другого, любого другого. Коварного, безжалостного Галлиуса Ракса; послушную долгу, осторожную Рей Слоун; изворотливого политического фанатика Ормеса Аполина; или даже неуравновешенного, но амбициозного стратега Брендола Хакса.

Всех этих потенциальных лидеров отодвинули или уничтожили, остался лишь Армитаж Хакс, безумный сын безумного отца. Да и тот был всего лишь рупором, оказавшейся не на своем месте пешкой, чьи разглагольствования нравились только сброду, который слепо поклонялся гневу и фанатичной уверенности.

Хотя в истории Галактики все будет записано иначе – Сноук об этом позаботится, – эволюция Первого Ордена в большей мере шла импровизированно, нежели согласно некоему генеральному плану. Еще один аспект, который упускали видения.

Палпатин разработал «Крайние меры», чтобы одновременно уничтожить свою Империю и воскресить ее, безжалостно просеять ее ряды и собрать их вновь из тех, кто выжил, и из того, что сохранилось. Восстановление должно было происходить в Неизведанных регионах, тайно исследованных имперскими разведчиками, где основали верфи, лаборатории и хранилища, – чрезвычайно затратное предприятие, на которое ушли десятилетия и о котором знали лишь избранные.

Но военной подготовки имперских беженцев оказалось недостаточно, чтобы противостоять ужасам Неизведанных регионов. Блуждающие во тьме среди чужих звезд, они оказались опасно близки к гибели, и спасла их вовсе не военная мощь.

Их спасло знание – знание, которым обладал Сноук.

Которое по иронии судьбы вело обратно к Палпатину и его тайнам.

Истинная личность Палпатина – Дарт Сидиус, наследник ситхов, – была еще большим секретом, чем «Крайние меры». И исследования, проводимые Империей в Неизведанных регионах, служили обеим ипостасям ее правителя. Сидиус знал, что знание о Силе, которым обладала Галактика, пришло из этих давно покинутых полулегендарных звездных систем и что великие истины ждали там своего повторного открытия.

Истины, которые Сноук постиг и поставил на службу своим целям.

Лишь одна преграда стояла на его пути – Скайуокер. Он оказался достаточно мудр, чтобы не воссоздавать Орден джедаев, отвергнув тот склеротический, закосневший в своих традициях дискуссионный клуб, в который Орден превратился ко времени своей гибели. Вместо этого последний джедай стремился понять первопричины веры и стоящие за ней истины.

Как и его отец, Скайуокер являлся особенным орудием, посредством которого выражала свою волю Космическая Сила. Поэтому за ним было необходимо следить. А когда Скайуокер стал угрожать тому, что создавал Сноук, стало необходимо действовать.

Сноук обратился к своему огромному запасу знаний, чтобы сбить Скайуокера с пути, загнать в ловушку его семью и заполучить в свои руки могущество Бена Соло для уничтожения Скайуокера и победы Сноука.

Теперь конец игры, который он предвидел, уже близок.

Сноук взмахнул рукой, наручники Рей расстегнулись и со стуком упали на пол – мелкая демонстрация Силы. Верховный лидер с удовлетворением заметил, что это ее уже не испугало.

– Подойди, дитя, – велел он.

Она не подчинилась, и Сноук обратился к Силе, чья мощь в нем лишь возросла, пускай плоть и была изуродована. К своему удовлетворению, он обнаружил, что Рей сильна – сильнее, чем он предполагал. С огромным потенциалом в Силе и внутренним стержнем, позволявшим Силой командовать.

Она могла бы сделаться подходящим орудием – если бы Сноуку до сих пор были бы нужны столь грубые орудия.

– Сколько Силы, – проговорил Верховный лидер, наслаждаясь невидимыми мощными потоками и хаосом от их столкновения. – Если тьма возвышается, то вместе с ней возвышается свет. Я предупреждал своего юного ученика, что, по мере того как он становится сильнее, будет расти и равный ему на светлой стороне.

Еще один на первый взгляд непринужденный жест – и меч Энакина Скайуокера вырвался из ладони Кайло, пронесся мимо Рей и лег в руку Сноука. Тот осторожно повернул рукоять, любуясь мастерской конструкцией и таящейся внутри ее силой. На взгляд Сноука, сам вид оружия свидетельствовал, что за его созданием стоят поколения джедаев, цепь некогда могучих имен, которые теперь стали пустыми звуками.

– Я полагал, что это будет Скайуокер, – продолжил он. – Но ошибся.

Верховный лидер положил меч на подлокотник трона и впился взглядом в Рей.

– Ближе, я сказал.

Она снова не подчинилась, но на этот раз Сноук не ограничился проверкой ее защиты. Он использовал Силу, чтобы заставить девушку пододвинуться ближе, медленно, сантиметр за сантиметром подтягивая ее к себе по гладкому полу.

Слух начал распространяться, еще когда верные Холдо офицеры и бунтовщики По укрылись за ящиками с оборудованием, ожидающим погрузки в транспортники «Раддуса»: генерал Органа готова вновь взять командование в свои руки.

Но на чьей стороне? Это было неясно и породило странное зрелище: бойцы с обеих сторон то обменивались парализующими разрядами, то прислушивались к тому, что им сообщают по комлинкам.

Стрельба смолкла, когда двери ангара распахнулись, явив маленькую фигурку генерала в сопровождении С-3РО и нескольких солдат и пилотов – один из них тащил на плече бесчувственного По Дэмерона.

В ангаре повисла тишина.

– Я только что встала на ноги и, если ни у кого нет возражений, хотела бы на них остаться, – тихо произнесла Лея.

Она вышла на середину ангара, оказавшись между противоборствующими сторонами, и уперла руки в бока.

– Итак, где вице-адмирал Холдо?

Холдо вышла из-за штабеля ящиков, и две женщины некоторое время глядели друг на друга.

– Эмилин.

– Лея.

Они обнялись. Медленно, по одному, по двое, солдаты и пилоты с обеих сторон начали убирать оружие и подниматься на ноги.

– Мы скоро приземлимся, – сказала Лея, когда объятия закончились. – Если Первый Орден последует за нами, я бы посоветовала всем стрелять в одном направлении.

Она отошла от Холдо и начала что-то обсуждать с Д’Эйси. Вице-адмирал руководила погрузкой. Бросив по сторонам несколько робких взглядов, верные ей бойцы и мятежники поняли, что пора браться за дело. Они, забыв о своих разногласиях, принялись вместе таскать коробки.

Холдо убедилась, что По дышит, а затем дала знак паре солдат отнести его на борт одного из транспортников. Она повернулась к Лее.

– А он смутьян, – сказала она. – Мне такие нравятся.

– Мне тоже, – с улыбкой отозвалась Лея. – А теперь иди на свой транспортник.

Эмилин взглянула на давнюю подругу, задрав бровь:

– Чтобы транспортники могли уйти, кто-то должен остаться и управлять крейсером.

Лея посмотрела на Холдо с выражением, которое та знала слишком хорошо. Она видела его на Алдераане, в юности, когда они путешествовали в поисках собственного пути, в Молодежном парламенте на Корусанте и во многих помпезных залах во времена, когда Сенат Новой Республики кочевал с планеты на планету. Ее подруга выстраивала аргументы и готовилась произнести речь.

Эмилин не сомневалась, что это будет прекрасная речь. Но время речей прошло.

– Боюсь, что я выше вас по званию, принцесса, – заметила она мягко, но многозначительно. – И адмирал идет ко дну вместе со своим кораблем.

Лея остановилась и опустила подбородок.

– Так много потерь, – тихо сказала она. – Я больше этого не вынесу.

– Ну конечно вынесешь, – ответила Холдо, и Лея удивленно подняла глаза. – Ты же сама меня этому научила.

Лея взглянула на вице-адмирала почти с улыбкой. В иной ситуации она бы даже рассмеялась – искренним, задорным смехом, что редко, если вообще когда-либо раздавался во время ее нескончаемых встреч на высшем уровне, дебатов в Сенате и военных совещаний. Но Эмилин всегда оказывала на нее такое влияние – у нее был дар говорить такие вещи, что неправильное превращалось в правильное.

Ей будет не хватать этого. Ей будет не хватать ее.

– Да пребудет... – начала Лея и услышала, как подруга произносит те же слова.

Они умолкли, уступая друг другу.

– Твоя очередь напутствовать, – сказала Лея. – Я произносила эти слова слишком много раз.

– Да пребудет с тобой Сила всегда, – с улыбкой ответила Холдо.

Лея положила ладонь на руку Эмилин, а первые транспортники натужно оторвались от палубы ангара и вылетели в космос.

Рей пыталась сопротивляться – она заставляла свои ноги врасти в пол тронного зала, но это было безнадежно. Верховный лидер подтаскивал ее все ближе и ближе к себе. Как и на Такодане с Кайло Реном, девушка обнаружила, что ни ее разум, ни тело ей больше не подчиняются. От этого ощущения Рей замутило – желудок протестовал, словно Сноук был отравой, от которой можно было избавиться, очистившись.

– Ты недооцениваешь Скайуокера, – напряженным голосом предупредила она изможденную, закутанную в халат фигуру, все еще стараясь сохранить дистанцию. – И Бена Соло. И меня. Поэтому ты падешь.

Глаза Сноука вспыхнули звериным блеском. Мало что может быть занятнее, чем противник, принимающий толику знания за целостную картину. Наблюдать за его падением доставляло неимоверное удовлетворение – при условии, что перед своим концом враг в полной мере осознает собственные безрассудство и несостоятельность.

Верховный лидер изучил Рей, тщетно боровшуюся с его волей, и принял решение. У него есть время преподать ей этот последний урок.

– О? – выдохнул Сноук, излучая поддельный интерес. – Ты что-то увидела? Слабость в моем ученике? Из-за этого ты здесь?

Он рассмеялся, увидев, как на ее лице проступил ужас и как она пытается скрыть его. Ей ничего не скрыть от Сноука – для этого ее защита слишком слаба. Ее мысли, ее самые потаенные страхи и секреты открыты ему.

– Юная глупышка, – сказал Сноук. – Это я соединил ваши умы. Я разбередил мятежную душу Рена. Я знал, что у него недостанет сил, чтобы скрыть это от тебя, а у тебя недостанет мудрости, чтобы не клюнуть на такую приманку.

Пока Сноук издевался над Рей, Кайло Рен стоял с бесстрастным лицом, преклонив колено. Теперь он удивленно поднял глаза и сосредоточил взгляд на учителе.

Сноук проигнорировал мольбу на лице Кайло – как и те слабые волны боли и смятения, что расходились от него в Силе.

А вот страх на лице Рей он игнорировать не стал. Потрясение от осознания роли Сноука в установлении ее связи с Кайло разрушило даже ту жалкую защиту, которая имелась у девушки. Она утратила концентрацию, и Сноук легко подтащил ее к трону; ее лицо оказалось в считаных сантиметрах от его лица.

Удерживая ее, Сноук обратил свои мысли к Рену.

Он обнаружил огромный потенциал своего ученика, когда тот был еще ребенком, – мощь рода Скайуокеров было невозможно пропустить. Он понял, как использовать чувства, которые испытывал мальчик, – одиночество и неуверенность в себе, а также чувство вины и отчаяние его матери, – чтобы поселить тьму в душе ее сына.

И Бен Соло в точности исполнил роль, которую уготовил ему Сноук. Сочетание его потенциала и опасности, которую он представлял, подтолкнули Скайуокера к мысли о возрождении джедаев. Затем его мощь уничтожила все созданное Скайуокером и заставила горе-учителя удалиться в изгнание; Люк был убран с доски, как раз когда игра вошла в критическую фазу.

Но какую роль мальчик должен сыграть в будущем, было неясно. Он называл себя Кайло Реном, но в нем оставалось слишком много от Бена Соло; новая сущность была скорее желанием, нежели реальностью. Он не научился сопротивляться притяжению слабого и жалкого света, не обрел силы, чтобы искоренить в себе сентиментальность, погубившую его легендарного деда. И совершил свою самую серьезную ошибку: не сумел или не пожелал воспользоваться своим могуществом, чтобы изменить собственную судьбу.

Когда-то Сноук видел в Кайло идеального ученика – создание света и тьмы, обладающее мощью обоих аспектов Силы. Но возможно, он ошибся. Возможно, Кайло оказался неустойчивым сочетанием слабостей этих аспектов – надтреснутый сосуд, который невозможно наполнить.

Сноук прогнал эту мысль. Время, чтобы обдумать судьбу Кайло, наступит позже, когда Сопротивление и последний джедай будут уничтожены.

И обе эти цели уже близко.

Сноук снова обратил свое внимание на Рей, все еще пытавшуюся бороться с тем, чему не могла противостоять, а уж тем более одолеть. Ему стало жаль девочку, неожиданная энергия заинтриговала его. Но ее роль в этой истории подходила к концу. Она должна сослужить ему еще одну, последнюю службу, после чего от нее можно избавиться.

– А теперь ты выдашь мне Скайуокера, – сказал ей Верховный лидер. – Затем я тебя убью с демонстративной жестокостью.

Он увидел в ее глазах ужас, а потом вызывающее упрямство.

– Нет! – сумела выдавить она.

– Да! – торжествующе ответил Сноук. Он воздел руку и Силой швырнул пленницу через весь зал, а затем, удерживая в воздухе, сломил ее внутреннее сопротивление и принялся перебирать ее мысли и воспоминания. На висках Рей запульсировали вены – признак вторжения в ее сознание.

– Выдай мне все, – велел Сноук.

Сам воздух между ними задрожал, когда Верховный лидер взнуздал Силу и сделал ее своим орудием. Рей содрогнулась от боли, крича и ища спасения, которого не существовало.

Кайло ощутил боль и смятение Рей – вопль в Силе, затмивший все остальное, даже темное присутствие Сноука. Но не вмешался. Вместо этого он опустил голову в ожидании распоряжений учителя.

По медленно всплывал из небытия, а затем разом очнулся. Сначала его веки затрепетали, когда начало возвращаться сознание, затем он резко сел в смятении, пока обрывки воспоминаний занимали свои места, сталкиваясь и перемешиваясь.

«Мы в опасности. Перейти на скорость света. Спасти „Раддус“. Удержать мостик».

Первое, что он увидел, – спины существ в форме Сопротивления: солдат, техников и пилотов, а также дроидов. За ними обнаружились обзорные экраны грузового транспортника U-55.

А за этими экранами – открытый космос и пупырчатые очертания быстро удаляющегося «Раддуса».

– Нет! – выдохнул пилот, пытаясь встать на ноги. К нему повернулись головы; лица товарищей по Сопротивлению выражали беспокойство, жалость или гнев.

Кто-то позвал его. Он узнал голос – это была генерал Органа.

Дэмерон вспомнил все – свое безмерное облегчение от вида Леи, входящей на мостик впереди верных Холдо бойцов Сопротивления, а потом поднятый ею бластер и концентрические круги синей энергии, отправившие его в забытье.

– По! – снова позвала Лея. – Взгляни!

Он нашел ее взглядом – она стояла возле обзорных экранов на другой стороне транспортника вместе с C-3PO и группой офицеров. Генерал жестом поманила его.

По заставил ноги повиноваться – в мышцах до сих пор ощущались дрожь и покалывание, онемение от воздействия парализующего разряда. Окружавшие Лею бойцы подвинулись, чтобы он мог встать рядом, и принцесса взяла его за руку – он не понял, был ли это знак одобрения, извинения или проявление заботы о его нетвердых ногах.

Все обзорные экраны этого борта заполняла серо-белая планета с темными полосами.

– Что это? – спросил По. – Поблизости же нет никаких систем.

– На картах нет, – согласилась Лея. – Но в глубоком космосе есть несколько забытых планет. В дни Восстания мы использовали их в качестве укрытий.

– Минеральная планета Крейт, – сообщила Д’Эйси, разглядывая каменистую сферу.

– Там есть база повстанцев? – спросил По.

– Заброшенная, но хорошо укрепленная, – подтвердила Д’Эйси. – Там достаточно энергии, чтобы послать сигнал о помощи нашим союзникам во Внешнем Кольце.

– Первый Орден отслеживает наш флагман, – сказала Лея. – Они не заметят небольшие транспортники.

Теперь По понял. Маленькие – не более двадцати метров длиной – и простые корабли выделяют мало энергии. Техники Сопротивления лихорадочно работали, чтобы установить заглушки, которые дополнительно уменьшали ее количество. Поскольку Первый Орден преследовал «Раддус» на расстоянии, его датчики могли легко упустить поток мелких кораблей, покидающих тяжелый крейсер.

– Мы проскользнем к поверхности и укроемся там, пока они не пройдут, – сказал Дэмерон. – Это сработает.

Но он немедленно понял, что это может сработать, только если взгляды операторов датчиков Первого Ордена будут прикованы к «Раддусу». Транспортники могут улизнуть, а тяжелый крейсер – нет. Не улизнуть и тому, кто остался на его борту.

У Дэмерона практически не было сомнений, кто это будет.

– Почему она не сказала мне? – с грустью спросил он у Леи.

Взгляд принцессы смягчился. Пилот ощутил, как ее пальцы отодвигают манжет его куртки, и, взглянув вниз, увидел, как она снимает маячок с его запястья и снова надевает себе на руку.

– Чем меньше об этом знают, тем лучше, – сказала она. – Ей было важнее сохранить свет, чем остаться в памяти героем.

Размышляя над этим, По вновь повернулся к обзорному экрану и к быстро уменьшающимся очертаниям обреченного «Раддуса».

Эмилин Холдо в одиночестве стояла у пульта на резервном мостике «Раддуса», проводя проверки, которые давно знала наизусть.

Управление всеми системами корабля было передано на мостик. Отсюда она могла стрелять из любой турболазерной батареи. Щиты функционировали как надо, и несколько простых команд переведут всю энергию на кормовые экраны, когда у тяжелого крейсера закончится топливо.

Вице-адмирал не питала иллюзий, что сможет стрелять по врагу хотя бы с приблизительной точностью артиллерийского расчета, непосредственно управляющего орудием, или что щиты «Раддуса» выдержат длительный обстрел, когда корабли Первого Ордена приблизятся.

Ее целью было не это.

Цель состояла в том, чтобы сохранить корабль на ходу и угрожать преследователям, пока это возможно. Их внимание должно сосредоточиться на крейсере, а не на маленьких и, будем надеяться, невидимых для радаров кораблях, выскользнувших из его трюма и спускающихся к Крейту.

Когда команда окажется в безопасности, Лея придумает, как поступить, – ей всегда это удавалось. Она соберет союзников, найдет новую базу и будет незаметно работать над тем, чтобы организовать из сил обороны Новой Республики и отдельных флотов нечто, способное противостоять Сноуку и его генералам.

Организовать новое восстание.

Это долгое и трудное дело. Оно требует терпения, сил, чтобы выдержать страдания планет под пятой Первого Ордена, и мудрости, чтобы выбрать, когда, где и как бороться.

Но Эмилин знала, что для подобных действий нет лучшего руководителя, чем ее давняя подруга, немало знавшая о том, как объединить и превратить в реальную силу разрозненные и раздираемые противоречиями группы повстанцев.

Эмилин Холдо не доживет до того, чтобы увидеть это своими глазами, и это ее печалило – и потому, что она любила жизнь, и потому, что знала, что будет нужна Лее в предстоящие месяцы и годы.

Однако вера ее родной планеты Гаталенты учила, что никто из достигших спасения не прибывает туда в одиночестве – они приносят с собой всех, чья любовь и сочувствие помогли им спастись.

Она всегда находила эту мысль утешительной – тем более сейчас, в одиночестве на резервном мостике.

– В добрый путь, повстанцы, – тихо промолвила Эмилин Холдо.

Капитан Фазма маршировала по коридорам «Господства» во главе отряда штурмовиков, конвоировавших Финна и Роуз. Диджей плелся рядом с колонной, ему было явно не по себе.

Пленников привели в гигантский ангар, готовый к войне. Десятки СИД-истребителей были проверены, заправлены и подключены к коммуникациям. Десантные транспорты ожидали приема солдат. Разведывательные шагоходы выстроились перед более тяжелыми военными машинами на четырех ногах, уже прикрепленными к челнокам, которые должны были доставить их на поверхность планеты. И тысячи штурмовиков стояли в парадном строю.

А перед штурмовиками стоял человек, которого Финн знал слишком хорошо, – Армитаж Хакс.

Бледный рыжеволосый генерал был словно на иголках. Фазма подвела к нему пленников.

Роуз бросила взгляд на Финна, тот пытался выглядеть бесстрастным. Фазма жестока и безжалостна – по казармам ходил слушок, что до того, как ее нашел Первый Орден, на какой-то варварской доиндустриальной планете ей поклонялись, как божественной королеве, – но при этом она дисциплинированна и прагматична.

Хакс же, напротив, безумен – он иррационален и постоянно разъярен.

При взгляде на Финна на землистом лице генерала дрогнул мускул, а затем Хакс ударил бывшего штурмовика Первого Ордена по щеке.

Финн собрался, готовясь выдержать дальнейший натиск, но оказалось, что Хакса это удовлетворило – или для его собственной руки удар оказался болезненнее, чем он предполагал.

– Великолепно, Фазма, – выплюнул генерал. – Не могу сказать, что одобряю ваши методы, но не могу спорить с результатами.

Глаза Хакса остановились на Диджее, который выглядел так, будто больше всего мечтал оказаться где-нибудь в другом месте.

Сквозь магнитное поле ангара проскользнул «Повеса», его двигатели работали тихо, словно шепот. Выдвинув посадочные опоры и подвывая репульсорами, блестящая яхта опустилась на палубу и тихо замерла. По команде Хакса офицеры Первого Ордена подвезли к кораблю репульсорный поддон. На нем возвышалось несколько черных ящиков.

– Корабль и оплата, как договаривались, – сообщила Диджею Фазма.

Роуз встрепенулась так быстро, что Финн вздрогнул. Но ее и вора из Канто-Байта разделяла целая толпа штурмовиков. Они сразу же перехватили пленницу, однако та продолжала биться в их хватке.

– Лживый гад! – закричала Роуз Диджею.

– Нас схватили, – сказал Диджей. – Я признался.

Финн в ужасе уставился на него:

– Что ты им рассказал?

Роуз разразилась в сторону взломщика такими проклятьями, что на Отомоке покраснели бы даже грузчики.

Мгновение Диджей слушал, затем пожал плечами:

– Ну ладно, ладно. Извиняюсь, что я именно такой, как и говорил.