Текст книги "Всё может быть"

Автор книги: Джейн Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Джулс ковыляет вниз по лестнице, согнувшись под весом двух картонных коробок.

– Они здесь. Но сначала... – Она бросает коробки на пол в кухне и многозначительно показывает пальцем на дверь.

– Что там такое?

Она тащит меня наверх, и мы оказываемся в чулане. Джулс вскарабкивается на стул, открывает самый верхний шкаф и вытаскивает большую белую коробку.

Я замираю.

– Это твое свадебное платье, да?

– Да, – отвечает она, поднимая крышку и аккуратно разворачивая слои оберточной бумаги. – Думала, тебе захочется его примерить.

– Ты уверена?

– Давай. Посмотрим, что за невеста из тебя получится.

Я снимаю одежду, и Джулс помогает мне надеть платье. Оно мне не совсем впору – мы даже не пытаемся хоть как-то застегнуть маленький ряд пуговиц сзади, – но я чувствую себя невестой. Мы обе стоим и хихикаем – Джулс показывает мне, как маленькими шажками двигаться к алтарю.

– Дай попробую спуститься по лестнице, – говорю я и царственной походкой, развернув плечи, с высоко поднятой головой иду к лестничной площадке. При этом с восхищением смотрю на себя, когда мы проходим мимо зеркала.

После такой репетиции мы снимаем туфли и залезаем с ногами на диван, чтобы заняться журналами.

– Ты что, с ума сошла? – в ужасе говорит Джулс, когда я показываю ей картинку белоснежного платья, с пышными волнами тюля и талией, затянутой в корсет. – Ты будешь похожа на круглый пончик с кремом.

– Большое спасибо. Хочешь сказать, что я толстая?

– Ты? Толстая? – Она закатывает глаза к потолку. – Не придумывай. Но такое платье кого угодно сделает толстой. Мне кажется, надо выбрать что-то более простое. Помнишь мой девиз?

– Да, да, да. Все гениальное просто.

– Именно. Я представляю тебя в каком-нибудь очень элегантном, изысканном наряде. Вот. Что-то вроде этого. – Она кладет мне на колени журнал и показывает потрясающее узкое платье цвета слоновой кости.

– Ммм, – говорю я, пытаясь представить себя вместо модели, – великолепно.

– Очень изысканно.

– Ммм... а подружки невесты?

– Можно заказать для них что-то похожее, но менее роскошное. Может, платья до колен или другого цвета.

– О боже, цвета. Какой цвет выбрать?

Через два часа мы обе стонем от обжорства, которое устроили, а на полу лежат вырванные из журнала горы страниц с понравившимися моделями.

– Ты что, действительно собираешься за него замуж? – вдруг спрашивает Джулс.

– Что? А ты подумала, что это шутка?

– Нет, я просто...

– Джулс, я действительно собираюсь за него замуж.

– Хорошо, но я хочу кое-что у тебя спросить. Ты влюблена?

Я замолкаю.

– Да. Конечно. Я люблю его.

– Я не то спрашивала, – говорит она. – Ты влюблена?

– Джулс, – медленно выговариваю я, будто объясняю что-то маленькому ребенку: мне действительно хочется, чтобы она поняла меня, – тебе очень повезло, что ты встретила Джейми, – по крайней мере мы долгое время так думали. Тебе удалось найти кого-то, кто был и красивым, и умным, и умел рассмешить. Он души в тебе не чаял, был твоим лучшим другом, ты была влюблена в него. И думала, что нашла идеального мужчину. Но у вас ничего не вышло.

– Спасибо, – с горечью в голосе говорит она. – Давай, выкладывай все, что думаешь.

– Я не хотела тебя обидеть, – продолжаю я. – Просто пытаюсь объяснить: ты думала, что будешь счастлива всю свою жизнь, и ничего не вышло. Может, у нас с Эдом все получится. Пусть я не влюблена в него, как ты в Джейми, но вдруг это к лучшему? Я ведь полностью осознаю и контролирую свои поступки.

– То есть ты готова от чего-то отказаться?

– Да, я уверена, что необходимо пойти на уступки. Не во всем, конечно, но самое главное – искать хорошего мужчину. Того, кто будет заботиться о тебе, станет хорошим мужем, хорошим отцом твоим детям. Того, кто сможет быть твоим лучшим другом, оставаться с тобой и в счастье и в горе.

– Но нельзя выходить замуж без любви.

– Конечно, нельзя, – соглашаюсь я. – Но это не так важно. Любовь, влюбленность, страсть всегда проходят, и что же остается? Ничего. А если ты выберешь кого-то, кто тебе действительно подходит, вы всегда будете друзьями, а дружба – самое главное.

– Значит, ты не любишь Эда? Он просто нравится тебе как друг?

Я вздыхаю.

– Нет. Я не это имею в виду. Я люблю Эда, но это совсем не похоже на неуправляемую, сумасшедшую страсть, которую я испытывала, скажем, к Джону. Даже с Ником я в конце концов потеряла контроль над собой...

– Это потому, что ты влюбилась в него.

– Но неужели ты не понимаешь, что я не хочу повторить это? Я предпочитаю контролировать ситуацию. И наконец встретила мужчину, который всегда будет обожать меня, с которым мы всегда будем друзьями. А секс не играет такой уж важной роли.

– Потому что тебе противно заниматься с ним сексом.

– Нет, не противно.

– Ты же сама сказала.

– Противно было в первый раз, – не сдаюсь я. – Сейчас уже намного лучше.

– Но не так хорошо, как с Ником.

– Но я же тебе объясняла, – раздраженно вздыхаю я. – Ник – не для меня. На сексе свет клином не сошелся. Потрясающий секс – это все, что нас с Ником объединяло.

– Нет, не все. Вы идеально подходили друг другу.

– Ну и что, если так? Почему мы вдруг заговорили о Нике? Дело не в Нике, он тут вообще ни при чем. Мы говорили о том, что мы ищем в спутнике жизни.

– Меня беспокоит, что ты готова от слишком многого отказаться. Понимаю, если бы тебе было тридцать семь, но Либби, тебе всего двадцать семь. Еще рано идти на уступки.

– Джулс, я действительно люблю его и знаю, что делаю правильный выбор. Я не чувствую, что чего-то себя лишаю. Понимаю, почему ты так думаешь, но уверяю, ты ошибаешься. Он именно тот, о ком я всегда мечтала.

– В материальном плане, – презрительно фыркает она.

– Нет. Не только. Я хочу быть с ним.

– Извини, я просто не хочу, чтобы ты совершила большую ошибку. Замужество – это серьезный шаг, ты должна быть полностью уверена, что поступаешь правильно.

– Я абсолютно уверена. Все мои отношения с мужчинами, в которых я была безумно влюблена, приносили мне страдания.

– Теперь ты уже не сможешь.

– Чего не смогу?

– Не сможешь найти кого-то, в кого ты могла бы безумно влюбиться и не чувствовать себя несчастной; кого-то, кто так же будет влюблен в тебя. Все, Либби. Не будет других мужчин. Не будет приключений. Ты уже никогда не будешь волноваться перед свиданием с мужчиной, который тебе по-настоящему нравится.

– Да, но и слез тоже не будет. Мне не придется чувствовать себя куском дерьма, когда любимый снова бросит меня. Не придется сидеть дома у телефона, рыдать и ждать, когда же он позвонит. Не придется умирать от страха перед свиданиями. Джулс, уверяю тебя: я сделала правильный выбор. Именно такого, как Эд, я всегда искала. И знаю, что буду счастлива. А вообще-то еще рано нервничать. Я же не на следующей неделе пойду к алтарю. Мы поженимся не раньше чем через год.

– Ладно, ладно. Извини. Я очень рада за тебя, Либби. Просто хочу полностью убедиться в том, что ты понимаешь, что делаешь. Тебе предстоит провести с ним остаток жизни.

– Знаю, – произношу я с счастливым выражением лица. – Давай вернемся к свадебным платьям. Так какой цвет мы выберем для платьев подружек невесты?

Глава 25

– Где Эд? – Широкая улыбка сползает с лица моей матери. Она стоит в дверях и заглядывает за мое плечо.

– Ему пришлось пойти на работу. Извини, – говорю я и проталкиваюсь мимо нее в дом.

На самом деле Эд не на работе, я специально соврала – ни за что бы не выдержала еще одной встречи Эда с моей семейкой.

– Господи, мам, это еще что?

На столе в гостиной выставлен лучший фарфор моей матери, который она достает на свет божий не чаще раза в год. Тарелки закрыты целлофановой пленкой, но сквозь нее я все равно вижу, что мать превзошла саму себя.

– Видно, я зря потратила время, – говорит она, поправляя пленку на блюде со слоеными рулетами в центре стола. – Я думала, Эд тоже будет. Не хотела, чтобы он подумал, что мы не можем приготовить хорошее угощение к чаю.

– Мам, хорошее угощение к чаю – это пирог или пара рогаликов. А здесь на целую армию хватит. Что это ты наготовила? – Я отодвигаю пленку и обнаруживаю горы маленьких датских пирожных и огромный шоколадный торт. Слава богу, Эд не приехал. Он бы увидел мою мать во всей ее провинциальной красе.

– Вот и отлично, – говорю я и беру пирожное. – Я умираю с голоду.

Моя мать вздыхает.

– Я так хотела снова увидеться с Эдом. Думала, мы все вместе отпразднуем.

Раздается звонок в дверь. Я вопросительно смотрю на мать.

– Это еще кто?

– Что я скажу Элейн и Филу? – говорит она и направляется к двери.

Я опускаюсь на диван, не в силах поверить своим ушам. Моя мать пригласила своих проклятых партнеров по бриджу, очевидно, чтобы похвастаться своим будущим богатым зятем.

– Привет, Либби! – приветствует меня Элейн, заходя в комнату и одновременно с любопытством осматривая все вокруг. – Поздравляю! Где же счастливый жених?

– Работает, – холодно отвечаю я.

Она наклоняется и целует меня в щеку.

– Какая жалость, – гогочет Фил, входя в гостиную. – Нам всем так хотелось познакомиться со знаменитым Эдом Макмэхоном. Молодец, девочка. Повезло же тебе.

Я вымучиваю натянутую улыбку и киваю.

– Где Алан? – спрашивает Фил. – В саду?

Мать поднимает глаза к потолку и кивает.

– Как обычно, возится с розовыми кустами.

Элейн визгливо смеется.

– Твой Алан хоть садом занимается, – говорит она. – Мой-то Фил и знать не знает, как выглядит розовый куст.

– Ну спасибо, Элейн, – отвечает Фил. – А кто же тогда все чинит?

– Знаю, дорогой. Надо признаться, с дрелью ты умеешь управляться.

Фил выпячивает грудь и нахохливается, как голубь.

– Пойду посмотрю, не нужна ли Алану помощь, – говорит он и выходит из комнаты.

Снова звонок. Я смотрю на мать, подняв брови, а она идет открывать.

– Диана! Кен! – Я слышу ее щебетание и напрягаю уши, чтобы расслышать слова. Она специально говорит тише, как ей кажется, шепотом. – Эд не пришел. Извините, у него срочные дела. Сами понимаете, такой успешный финансист... Но ничего страшного, – и ее голос становится крикливым, как обычно, – у нас замечательное угощение к чаю.

– Либби! – восклицает Кен, будто он удивлен, что я здесь. – Ай-яй-яй! – Он толкает меня локтем в бок и подмигивает. – Ну как, тебе нравится быть женой миллионера?

– Кен, – предупреждает Диана, – оставь бедную девочку в покое. Ей, наверное, все это уже до смерти надоело.

Я с благодарностью улыбаюсь.

– Мы уже все про него знаем, – продолжает она, снимая твидовый пиджак от «Кантри кэжуалз». – Джин все нам рассказала. Про этот шикарный дом. По-моему, он просто душка. Да ты просто счастливица!

Почему в компании друзей моих родителей я всегда чувствую себя шестилетним ребенком?

Моя мать подходит и толкает меня локтем.

– Да, – с улыбкой говорю я, – я просто счастливица.

– Какая чудесная сумочка! – щебечет Диана. Она повернулась и заметила мою обожаемую сумку от Гуччи, которую я бросила на пол у дивана. – Это твоя, Джин?

– Нет, это сумка Либби, – отвечает мать и поворачивается ко мне. – Дорогая? – Она вопросительно смотрит на меня.

– Да. Очень дорогая. Мне Эд купил.

– Это же не Пуччи? – спрашивает Диана, подходит и – вы можете поверить? – открывает мою сумку и смотрит на лейбл! – О! – хихикает она. – Я имела в виду Гуччи.

– Эд купил тебе сумку от Гуччи? – Моя мать поражена до глубины души.

Я киваю.

– У этой Тары, как ее там, точно такая же.

– У Тары? – Диана шевелит мозгами, пытаясь вспомнить соседку по имени Тара.

– Ну, ты знаешь, Диана, о ней все время пишут в светской хронике. Тара Томпсон Паркер.

– Тара Палмер-Томкинсон, – поправляю я сквозь зубы.

– Да, точно, она, – с умным видом поддакивает Элейн, рассматривая великолепие на обеденном столе. – Боже мой, Джин, какой стол! Ты, наверное, весь день от плиты не отходила.

– Да что ты, – гордо отвечает моя мать. – Ерунда.

– О-о, только посмотрите на этот торт! – Элейн заглядывает под фольгу. – Это ты сама приготовила?

– Разумеется. Я бы никогда не подала на стол готовый торт из магазина, – с презрением отвечает моя мать. – Ты же знаешь, как я обожаю печь.

Господи, как бы я хотела, чтобы Олли был здесь. Моя мать сама по себе хуже ночного кошмара, но ее нелепые, хихикающие подруги – это фильм ужасов наяву.

– Ты должна учиться готовить для своего жениха, – поучает Элейн.

Моя мать презрительно фыркает.

– Что? – спрашивает Элейн, глядя на нее. – Ей надо привыкать – придется принимать гостей.

– К сожалению, Либби не унаследовала мой кулинарный талант, – говорит мать и начинает описывать то, что я приготовила в тот вечер, со всеми деталями.

Элейн и Диана с неодобрением перешептываются и бросают на меня изумленные взгляды. Мне хочется их убить. Убить их всех. И смерть моей матери будет особенно мучительной.

– Знаешь, сейчас есть замечательные кулинарные курсы, – невинно произносит Диана, как только они заканчивают смеяться надо мной. – Может, тебе записаться в кулинарную школу Пру Лейт? Говорят, отличная школа.

Ради бога, заткнись. Все вы заткнитесь.

– Я подумаю, – вместо этого говорю я.

– Как жаль, что Эд не смог прийти, – после неловкой паузы произносит Элейн. – Нам так хотелось с ним познакомиться.

– Понимаю, – отвечаю я и потом – не могу удержаться – добавляю ядовитым тоном: – Он был бы от вас в полном восторге.

Моя мать в ужасе смотрит на меня.

– Либби!

– Извините, – говорю я; мне действительно жаль их – сама не ожидала, что мои слова прозвучит так злобно. – Я совсем не то хотела сказать.

Элейн выдает что-то вроде фирменного фырканья моей матери, а Диана поглаживает меня по колену, улыбается и говорит:

– Не волнуйся. Мы понимаем, как это нелегко – быть невестой Эда Макмэхона.

– Мам, – бормочу я, – мам, можно я позвоню?

– Да, – вздыхает она. – Позвони из спальни. – По-моему, она просто счастлива отделаться от меня на несколько минут.

– Джулс в аду, я попала в преисподнюю, – шепчу я в трубку, едва слыша в ней голос Джулс.

– Ты где?

– У своих проклятых родителей, которые пригласили своих проклятых друзей, и все они глумятся над тем, как я готовлю.

– Тебе обязательно оставаться там?

Я вздыхаю.

– Хотя бы час. Слушай, как ты думаешь, может, устроить вечеринку в честь помолвки?

– А не лучше ужин?

– Ужин вместо вечеринки?

– Вечеринку хорошо устроить потом. Ведь у Эда не так уж много друзей; сначала поужинать в небольшом ресторанчике и познакомить его со всеми. А то придется с каждым встречаться по отдельности. А так все будут уже знакомы.

– Да. Хорошая мысль.

– И когда это лучше устроить?

– Как можно раньше.

– Просто позвонить всем и спросить, когда им удобно?

– Да. Договоримся на следующей неделе. В любой день, кроме вторника.

– А что, если в среду?

– Хорошо. Кого ты собираешься пригласить?

– Сэл и Пола. Олли и Кэролин.

– Они все еще вместе?

– Угу.

– Хорошо. Она мне очень понравилась.

– Как ты думаешь, приглашать всех или только близких друзей? Сколько человек?

– Наверное, лучше только самых близких. А Ника не хочешь позвать?

– А стоит ли? Думаешь, он согласится?

– Конечно. К тому же ты все время твердишь, что вы с ним остались друзьями.

– Но тогда ему нужна пара. Точно! Джо с работы! Они отлично поладят.

На самом деле я не уверена, что они поладят, но именно поэтому я и собираюсь ее пригласить. Джо, как и я, никогда не опустится до свиданий с парнем, у которого совершенно нет денег.

– Хорошо. Можно еще пригласить друзей Эда, – предлагает Джулс. – Забыла, как их зовут.

– Чарли и Сара. Хмм, не знаю. Наверное, не стоит. Они замечательные люди, но намного старше, чем вся наша компания. Не думаю, что они найдут с нами общий язык.

– Хорошо. Устроим один ужин для твоих друзей, а другой – для друзей Эда. – Тут она замолкает и вздыхает.

– В чем дело, Джулс?

– Ох, не знаю, – говорит она. – Просто... мне будет так непривычно праздновать без Джейми. Со всеми друзьями, которых я так хорошо знаю, и без него.

– Давай пригласим его, – неуверенно говорю я.

– Ну уж нет! – твердо отвечает она. – Не позволю, чтобы он пришел и притворялся, что ничего не произошло.

– Ты уверена?

– Нет. – Она пытается засмеяться. – Но я все равно не хочу его видеть.

– Либби! – кричит моя мать, стоя внизу лестницы.

– Черт, надо идти. Дракон разбушевался.

– Созвонимся.

– Да.

В комнате меня уже ждут и заинтересованно пялятся, увидев, что я возвращаюсь. Фил настоял на том, чтобы включить футбол, и они с папой и Кеном собрались перед телевизором, а «девочки» – как Фил нас называет – сгруппировались на диване в другом конце комнаты.

– И когда состоится вечеринка в честь помолвки?

Элейн случайно размазала по подбородку яичный майонез, и я просто наслаждаюсь тем, что она не замечает этого, а все остальные вежливо молчат.

– Мы пока это не обсуждали. Кстати, вы подбородок майонезом испачкали.

Ее глаза округляются от ужаса, и она поспешно вытирает лицо бумажной салфеткой.

– Бывает, – весело говорю я, наслаждаясь ее смущением. – Мне кажется, если кто-то насвинячил, не стоит делать вид, будто никто ничего не замечает.

– Да? Хмм, спасибо.

– И что это будет за вечеринка? – громко спрашивает Диана, пытаясь перекричать футбольного комментатора.

– Не знаю. Скорее всего, мы устроим домашнюю вечеринку.

– На Гановер Террас, – самодовольно добавляет моя мать.

– Я знаю, дорогая, – говорит Диана. – Ты уже рассказывала.

– Просто не могу поверить, что моя дочь будет жить на Гановер Террас! – Мать чуть не кричит от радости. – Это не дом, а целый особняк!

– Надеюсь, там есть охрана. – Элейн явно страдает от недостатка внимания. – Такие дома постоянно грабят.

– Да там нечего грабить, – шутит моя мать, – у него в доме почти ничего нет.

– Значит, ты займешься отделкой интерьера? – спрашивает Элейн.

Я киваю.

– Как интересно. Я на днях видела замечательные гарнитуры в «Джон Льюис».

– Либби не будет ничего покупать в «Джон Льюис». – Моя мать оскорблена до глубины души.

Я смотрю на нее и не могу поверить своим глазам.

– Она будет ходить за покупками в «Хэрродс», вот так-то.

Диана и Элейн поражены.

– Вообще-то, – встреваю я, – «Хэрродс» – это уже вчерашний день. Я планирую купить все в «Конран Шоп».

– «Конран Шоп»? – в унисон восклицают Элейн и Диана.

– Ни в коем случае не покупай ничего в этом магазине! Ох уж эта современная, угловатая мебель! – разглагольствует мать. – Может, она выглядит стильно, но, говорю тебе, Либби, она ужасно неудобная.

– Скажи мне, когда ты в последний раз была в «Конран Шоп»? – одергиваю я свою мать.

– Два дня назад! – вмешивается отец. – Она решила поехать и посмотреть, как люди живут.

Элейн и Диана вежливо хихикают, а моя мать одновременно пытается изобразить притворную улыбку и бросает на отца уничтожающие взгляды.

– Мы просто проезжали мимо, – объясняет она, – вот и решили заехать и посмотреть, из-за чего вся эта суета.

– «Проезжали мимо»? – повторяю с злобной усмешкой. – Это было до или после обеда в «Дафне»?

Она делает каменное лицо.

– Пойду еще разок позвоню. – Я встаю и собираюсь подняться наверх. Мать хочет возразить, но тут я добавляю: – Мне надо позвонить Эду. О'кей?

– О да, – она расплывается в глупой улыбке, – разумеется. Передавай ему привет от всех нас.

– Непременно. – Я захожу в спальню родителей, сажусь на кровать и поднимаю трубку.

– Здравствуй, моя сладкая радость! – восклицает Эд. – Я так скучал по тебе.

– Что ты делаешь?

– Работаю, но уже почти заканчиваю. Ты приедешь вечером?

– Побуду еще немного, потом приеду.

– Как твои родители?

– Заноза в заднице. Как обычно.

– Либби! Не смей так говорить! Это же твои родители.

– Извини, – ворчу я. – Просто они пригласили своих друзей, а это уж слишком. Что будем сегодня делать? Надеюсь, пойдем в какое-нибудь шикарное место – не зря же я надела свое новое модное платье.

– В воскресенье трудно найти столик. Может, сходим в кино? Или возьмем кассету напрокат и посмотрим дома.

– Я думала, мы пойдем куда-нибудь поужинать.

– Только не в воскресенье, дорогая. Но если ты действительно хочешь поужинать, я могу заказать столик.

– Не волнуйся, – отвечаю я. – С удовольствием побуду дома.

– Уверяю тебя, все будет magnifique, – гогочет он. – Что ты хочешь на ужин? Я схожу в магазин до твоего прихода.

– Мне все равно, Эд. Купи что хочешь. Меня тут накормили под завязку.

– Копченый лосось? Омлетик? Паста?

– Что хочешь. Правда, Эд. Мне все равно.

– Хорошо, моя прелесть. Не могу дождаться встречи. Обожаю тебя.

– Знаю, – вздыхаю я. – Я тебя тоже.

Я возвращаюсь в гостиную, и все снова впиваются в меня взглядами.

– Ну что? – спрашивает моя мать.

– Что? – Я презрительно оглядываю их.

– Что он сказал?

– Сказал, что ему очень жаль, что он не смог приехать, особенно расстроился, что не удалось попробовать слоеные плюшки. Ему не терпится скорее увидеть вас.

Моя мать вздыхает и с улыбкой поворачивается к Диане и Элейн.

– Вы и не представляете, как здорово иметь такого замечательного зятя.

– Мы еще не женаты, – цежу я сквозь зубы.

– Кстати, – моя мать не может упустить такую возможность, – вы уже назначили дату?

– Мы об этом еще не говорили, но я гарантирую, ты узнаешь об этом первой.

– По-моему, свадьбу лучше справлять летом, – говорит Элейн.

– Не сомневаюсь. Извините, но мне пора. Эд меня ждет.

Я неохотно целую всех гостей на прощание. Мать провожает меня до двери.

– Могла бы быть полюбезнее сними, – шипит она.

– А ты могла бы постесняться приглашать весь этот сброд, чтобы похвастаться новым бойфрендом своей дочери.

– Не бойфрендом, а женихом, – говорит она. – И я не приглашала их, чтобы похвастаться. Я давно собиралась их пригласить и совершенно забыла, что вы с Эдом тоже хотели заехать.

– Именно поэтому они так расстроились, что его не было.

Моя мать складывает руки на груди и смотрит на меня.

– Я тебя не понимаю, Либби. Большинство девушек прыгали бы от счастья, если бы им сделал предложение сам Эд Макмэхон, а ты постоянно ходишь надутая. Что с тобой такое? Будто ты не хочешь выйти замуж за самого богатого мужчину в Британии.

– Что это? – Я освобождаюсь от удушающих объятий Эда и вижу у него на ногах поношенные, драные войлочные тапки. Точно такие же были у моего дедушки.

– Мои тапочки. – Похоже, он в замешательстве. – Это мои самые любимые тапочки. Разве они тебе не нравятся?

– Эд! Такие тапочки в доме престарелых носят. Они просто ужасны.

И снова у него на лице появляется это выражение грустного щенка, которое раздражает меня до такой степени, что хочется его ударить.

– Эд, ты похож на шестидесятилетнего старикана, заключенного в тело молодого мужчины.

– Что это ты говоришь?

– Ты иногда ведешь себя прямо как столетний старик. – Черт, по-моему, я перегнула палку. – Извини, – говорю я, обнимаю его и целую.

Слава богу, он перестает смотреть на меня как щенок.

– Ты совсем не старый, просто иногда ведешь себя как мой дед.

– Я их выброшу, – говорит он, скидывая мерзкие тапки и бросая их в помойку. – Вот! – Он закрывает крышку мусорного ведра. – Тапок больше нет. Ты довольна?

– Да, – смеюсь я.

Но дело не только в тапочках. Иногда меня серьезно беспокоит, что Эд будто живет в другом мире. Он словно вообще не имеет понятия, что происходит вокруг. Иногда я думаю, что вынуждаю себя общаться с человеком, который кажется мне слишком скучным.

Да вы только послушайте меня!

– У меня плохое настроение. Извини, дорогой. Это все из-за родителей.

– Не люблю, когда Либби ворчит, – говорит Эд, садится рядом со мной на диван и выпячивает губы для поцелуя.

Я неохотно целую его, и он улыбается.

– Мне нравится, когда Либби довольна.

– Я стараюсь, – говорю я и улыбаюсь.

– Так-то лучше, – отвечает он и снова целует меня в губы, потом в шею и гладит волосы. Я знаю, что последует за этим. Да-да. Шаг номер два – рука ложится на грудь.

– Ммм, – бормочет он, уткнувшись лицом мне в волосы, – Либби вкусно пахнет.

Шаг номер три – рука под свитер, рука под лифчик, расстегиваем лифчик (с большим трудом).

– Пойдем в кроватку? – говорит Эд, стаскивая с меня свитер.

– Зачем? Чем тебе диван не нравится? – спрашиваю я.

– Нет! – Он в ужасе. – Если мы собираемся поиграть в «мышка идет в норку», надо пойти в кроватку.

– Хорошо. Мышка идет в норку. В кроватке. О'кей. – Я беру свитер и поднимаюсь по лестнице.

Интересно, он думает, что от слов «мышка идет в норку» мне положено возбудиться? Как вообще можно заниматься сексом с кем-то, кто называет это «мышка идет в норку»? Это все, чего от него можно ожидать?

И тут я вспоминаю Ника. Не просто вспоминаю, а начинаю думать о нем. О том, как мне нравилось заниматься с ним сексом, – это был настоящий секс, грязное, плотское удовольствие, а не какие-то детские игры. Я вспоминаю, как он заводил меня, как мы делали это повсюду в моей и его квартире.

Один раз мы даже занялись любовью в машине. Я со смущением вспоминаю этот случай. Как-то в субботу мы остановились на Кингс Кросс, чтобы купить вечернюю газету, и, когда вернулись в машину, на нас вдруг что-то нашло. Через час в запотевшее окно кто-то постучал. Я тяжело дыша опустила стекло. Там стоял полицейский.

– У вас все в порядке, мадам? – спросил он с усмешкой.

– О да, все в порядке.

– Просто вы стоите здесь уже час, а это небезопасное место. Тут всякие ходят.

– Хмм... извините.

– Никак не можете распрощаться со своим другом? – Ухмылка на его лице стала шире.

Проклятый шпик.

Ну все, хватит! Хватит вспоминать о Нике. На чем я остановилась? Ах да, мы с Эдом играли в мышку. В кровати. По ощущениям – нормально. Не супер. Не приятно. Просто нормально, и все. И, к вашему сведению, я испытываю оргазм, но, если долго тереть в одном и том же месте, это же неизбежно.

Я пытаюсь сделать что-то новенькое. Неплохо было бы для разнообразия мне быть сверху. Но когда я взбираюсь на Эда, у него на лице застывает выражение ужаса.

– Что ты делаешь? – кричит он.

– Пробую кое-что новенькое, – шепотом отвечаю я.

– Ты уверена, что так можно?

– Заткнись, Эд! Ты мне все портишь.

– Извини! – снова кричит он.

Я злобно смотрю на него.

Примерно с минуту я прыгаю на нем, потом он начинает трясти головой и скидывает меня.

– Извини, дорогая, но мне так совсем не нравится, – говорит он, возвращается в свою любимую миссионерскую позицию и начинает дергаться.

Я смотрю в потолок и представляю свое свадебное платье.

– Потрясающе, – говорит он, когда все кончается.

– Ммм... хорошо, – бормочу я; в своих мечтах я уже прошла полпути к алтарю.

– Либби! Тебе... ммм... было хорошо?

– Да, Эд. Просто замечательно, – вру я, поворачиваюсь и целую его.

Он с благодарностью улыбается, встает и идет в ванную, а когда возвращается, я сообщаю ему, что решила устроить ужин в честь помолвки, чтобы познакомить его со своими друзьями. Говорю, что это была моя идея, потому что не знаю, как он отреагирует, узнав, что здесь приложилась Джулс.

– Отличная идея, – говорит он. – Я всех угощаю.

– Не говори глупости, – возражаю я. – Каждый заплатит сам за себя.

Он в ужасе смотрит на меня.

– Либби, нельзя приглашать гостей на ужин и ожидать, что они сами заплатят. Это очень дурной тон.

– Ты уверен?

– Я не позволю, чтобы кто-то платил отдельно.

– Хорошо, – говорю я, пожимая плечами. – Как хочешь. – Я перечисляю гостей, и он со всем соглашается. Он даже не спрашивает, кто такой Ник.

Глава 26

Мне не хочется в этом признаваться, но иногда моя мать бывает права. Я действительно в последнее время хожу надутая. Проблема в том, что настроение у меня почему-то портится, только когда Эд рядом.

Я не могу понять, почему вдруг он ни с того ни с сего начинает меня раздражать. Меня уже беспокоит, что все происходит как бы по расписанию. Он постоянно окружает меня заботой, обожанием и любовью, и чем больше внимания ко мне проявляет, тем сильнее хочется спрятаться. В конце концов я огрызаюсь, и у него на лице появляется это щенячье выражение. Тут мне становится легче, но потом накатывает ужасное чувство вины, я прошу извинения – и все начинается снова.

Наверное, учитывая мою склонность к самоанализу, давно уже нужно было прочитать какую-нибудь книгу, посвященную этому синдрому. Но найти что-либо касательно моей проблемы так и не удалось – хотя я перерыла ворох книг по психологии.

А может быть, никакой проблемы нет, а просто в глубине души я не верю, что заслуживаю счастья. И потому, встретив хорошего человека, который замечательно со мной обращается, инстинктивно пытаюсь саботировать его действия. Или он раздражает меня своим занудством.

Но я не хочу рассматривать этот вариант, потому что тогда все получается слишком элементарно. Если признать это, то не стоит выходить за него замуж, а я уже настроилась.

Раньше никто так ко мне не относился, никто не боготворил меня, как Эд. Он готов на все ради моего счастья, а я даже не знаю, как себя вести. Иногда возникает такое чувство, будто я ставлю над ним эксперимент. Чем больше любви и тепла он отдает мне, тем больше меня это раздражает. Иногда кажется, что я всего лишь испытываю, как далеко могу зайти, потому что, когда он наконец меня бросит, – а это точно случится, если я продолжу и дальше унижать его, – смогу повернуться и сказать: «Вот видишь? Я так и знала». Потому что раньше меня всегда бросали, и подсознательно я уверена, что и сейчас случится то же самое. В итоге сама невольно пытаюсь спровоцировать эту ситуацию.

Знаю, что это очень запутанное объяснение, но в нем есть смысл. Вчера я изложила свою теорию Джулс, и она поддакивала там, где нужно, но ничего не говорила.

– Ты уверена, что хочешь за него замуж? – спросила она.

– Да, – сказала я и стала объяснять, что единственный выход из сложившейся ситуации – дойти до самого конца, во всем разобраться. Нет смысла разрывать помолвку – не хочу снова быть одна и мучаться из-за этого. Я должна выйти замуж, пережить это именно сейчас, чтобы научиться любить по-настоящему.

Хотя подозреваю, что мне не надо учиться любить. Я всегда чувствовала, что могу подарить человеку море любви, и до знакомства с Эдом из кожи вон лезла, чтобы стать для своих мужчин незаменимой. Судя по всему, именно это их отталкивало. Прямо как в поговорке Граучо Маркса – я не хочу быть членом клуба, который согласен меня принять.

Наверное, самое главное для меня сейчас – научиться быть любимой. Все мужчины, с которыми я встречалась до Эда, отвратительно ко мне относились – и чем больше они меня унижали, тем сильнее мне хотелось, чтобы они изменились: я дарила любовь, заботу и внимание. То же самое Эд сейчас делает для меня.

Боже. Похоже, я наконец-то сделала шаг вперед. Да, именно это и произошло. Мы поменялись ролями – я отношусь к Эду именно так, как мужчины всегда относились ко мне. Помню, как Джон стал все сильнее отдаляться, как в конце вечера он отворачивался и говорил: «Извини, ты не против, если я поеду домой, мне хочется побыть одному». Помню, как я осыпала его поцелуями, а он был как чужой.