Текст книги "Всё может быть"
Автор книги: Джейн Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Джейн Грин
Всё может быть
Scan , OCR & SpellCheck : Larisa _ F
Джейн Грин Г82 Всё может быть: Роман /Дж. Грин; [Пер. с англ. Змеевой Ю.Ю.] – М.: Гелеос: РИПОЛ классик, 2005. – 416 с. – Доп. тит. л. англ.
(Серия «Реальная любовь»)
Оригинал: Jane Green «Mr. Maybe», 1999
ISBN 5-8189-0474-1 (ГЕЛЕОС)
ISBN 5-7905-3732-4 (РИПОЛ классик)
Переводчик: Змеева Ю.Ю.
Аннотация
«Такого не может быть, потому что не может быть никогда!»
Зачем молодой красивой успешной женщине нищий любовник? Тем более мнящий себя писателем. Толи дело умудренный жизнью бизнесмен: вот с кем рай в шалаше, если он на «Порше»! Но жизнь – штука непредсказуемая, может в одночасье перевернуть все с ног на голову. А наша героиня об этом даже не подозревает...
«Всё может быть» – новый роман Джейн Грин, автора бестселлера «Джемайма, или Счастливыми не рождаются».
Книга написана с большим юмором и уже обогнала в Европе по тиражам «Секс в большом городе»!
Джейн Грин
Всё может быть
От автора
Всей этой книги не хватит, чтобы перечислить имена тех, кого мне хотелось бы поблагодарить.
Спасибо замечательному трио: моему редактору Луизе Мур, литературному агенту Энтони Гоффу и рекламному агенту Анджеле Мартин.
Спасибо Хелен Фрейзер, Тому Уэлдону, Джону Бонду, Питеру Боурону, Софи Кларк, Эми Смитсон и всем сотрудникам издательства «Пингвин» за то, что поддержали меня и превратили процесс работы над книгой в сплошное удовольствие.
Спасибо Донне Поппи, которая исправила все опечатки и великолепно отредактировала два моих романа – «Все может быть» и «Джемайма Дж.».
Спасибо Майклу Монро, – если бы не он, этой книги могло бы и не быть.
И Дэвиду Берку. Просто спасибо.
Спасибо вам.
Глава 1
Ник никогда не смог бы стать Любовью Всей Моей Жизни. Даже я понимала это. Да, я знаю, многие, кто давно и счастливо женаты, говорят, что нельзя понять сразу, подходит он тебе или нет, но я, конечно, понимала. С первого взгляда он казался привлекательным, а его королевское произношение – получше, чем у меня. Но все остальное не так. Все остальное не подходило.
Во-первых, проблема была в деньгах. Моя работа в пиар-конторе, может быть, и не самая высокооплачиваемая в мире, но мне хватает, чтобы платить по счетам и по закладной и время от времени устраивать сеансы шопинг-терапии. Ник же, напротив, не зарабатывал ни пенни. Ну, пожалуй, я слегка преувеличиваю, но, в отличие от других бойфрендов, которые у меня были, он не купался в деньгах. Конечно, материальное благополучие не главное, и я всегда говорю, что не возражаю, если мужчина не в состоянии заплатить за меня, зато я очень даже возражаю, если он не может заплатить сам за себя.
Правда, иногда Ник предлагал разделить счет, но делал это так неохотно, что я испытывала чувство вины. Я отодвигала его руку, просила не делать глупости и доставала кредитку.
Во-вторых, его интерес к политике. Точнее, полное отсутствие такого интереса у меня. Истинное удовольствие для Ника – оживленно, в подробностях обсудить все «за» и «против» нового правительства лейбористов со своими старыми дружками из партии левых, в то время как я умирала от скуки и боялась, что кто-нибудь спросит, за кого я голосовала, и мне придется скрепя сердце признаться, что я за консерваторов, потому что так сказали родители.
Кстати, раз уж мы заговорили о «за» и «против», могу показать список, который я составила вскоре после того, как познакомилась с Ником. Так будет проще. Если я буду сидеть и вспоминать все причины, почему он мне не подходит, это займет целый день, а раз уж есть список, можете прочитать и заодно понять, почему мне так хотелось, чтобы этот человек оказался всего лишь коротким увлечением.
За
Мне нравится его тело.
У него самые большие и добрые голубые глаза, которые я только видела.
Он очень нежный.
Он потрясающе занимается любовью. (То есть просто невероятно.)
С ним смешно.
Против
У него нет денег.
Он живет в безобразной комнатушке в Хайгейте.
Он лейборист, интересуется политикой.
Любит пабы и много пива.
Ненавижу его друзей.
Ужасный бабник.
У него аллергия на обязательства.
Говорит, что не готов к серьезным отношениям. (Хотя я тоже не готова.)
Минусов получается куда больше, чем плюсов, и, если честно, минусы намного важнее – я имею в виду, разве можно завести серьезные отношения с тем, чьих друзей не выносишь? Я всю жизнь верила: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Но надо было раньше думать.
В то же время разве можно думать, если человек действительно нравится? И это самое главное. Ник мне нравился. Мне уже несколько лет никто так не нравился, и вообще, когда рядом с ним начинаешь ощущать такое легкое покалывание внизу живота, как-то забываешь о плюсах и минусах, о том, что правильно, а что неправильно, и просто бросаешься в омут головой.
Вам, наверное, интересно, как мы с Ником познакомились? По правде говоря, нашим дорожкам вряд ли суждено было пересечься. Он был одним из знакомых Салли, или Сэл, и я встречала его у нее на вечеринках, что случалось довольно редко, поскольку с Сэл мы тоже виделись нечасто.
С Сэл я раньше работала, но не напрямую. Много лет назад, когда я еще только начинала, в качестве скромного ассистента по связям с общественностью, Сэл – тогда она писала для какого-то журнала – была единственной, кто не относился ко мне как к пустому месту. На этой почве и родилась наша дружба.
Не то чтобы Салли мне не нравилась. Она замечательная девушка, просто другая. То есть не такая, как я. Салли больше похожа на Ника и вроде даже была в него когда-то влюблена. Наверное, именно по этой причине я и обратила на него внимание – она попросила, чтобы я проследила, не пялится ли он на нее. Я так и сделала, потому что считала себя ее подругой и мне наконец-то нашлось занятие получше, чем подпирать стенку и мечтать оказаться подальше отсюда.
В то время я не могла позволить себе жить так, как мне того хотелось. «Дорогие вкусы, но дырявые карманы!» – все время фыркала моя мать, если я совершала роковую ошибку и надевала новый наряд, отправляясь повидать родителей.
– Что это? – спрашивала она с неодобрением в голосе.
– Это? Это старье? – отвечала я, даже если на мне был изумительный дизайнерский костюм, который я не снимала вот уже шестой день. – Он у меня давно.
Или:
– Остался со съемок на работе, вот мне его и отдали. Нравится?
Стоило же мне сказать, что я что-то купила, она тут же поднимала бровь и спрашивала:
– И сколько же это стоит?
Я бормотала цену – обычно сразу за вычетом сотни фунтов, – мать закатывала глаза и качала головой, и я чувствовала себя нашкодившим ребенком.
Раньше я мечтала о том, чтобы стать бизнес-леди. Хотела носить подплечники, портфель и мобильник, водить спортивный «мерседес» и надевать тяжелые золотые украшения. Мечтала об одежде от модных модельеров и навороченной квартире – с деревянными полами, белыми диванами и чтобы на каждом полированном столике красного дерева стояла огромная ваза с лилиями.
К сожалению, работа в пиаре не лучший способ получить все это, потому что специалист по связям с общественностью, наверное, самая низкооплачиваемая профессия в мире. Что мне надо было сделать, так это устроиться в Сити, потому что я кончила колледж в самом конце бума восьмидесятых и могла бы зарабатывать кучу денег. Но я никогда не разбиралась в деньгах или в цифрах, поэтому была безнадежна. А пиар казался простейшим вариантом. Пиар – это звучало эффектно, увлекательно, и не надо было сперва работать секретаршей, чего я очень не хотела, потому что несказанно смущалась бы каждый раз, отвечая на вопрос, чем я занимаюсь. В агентстве по связям с общественностью я бы сразу стала ассистентом, что в двадцать один год было равносильно выигрышу в лотерею.
Я позвонила по объявлению в «Гардиан» и, направляясь на собеседование, решила, что умру, но получу эту работу. Офис агентства Джо Купера располагался в переулке в Килберне, не самом престижном районе, и снаружи был похож на большой склад. Но внутри все было впечатляюще: просторное помещение, деревянный пол, яркие кресла, бархатные подушки и постоянный гул разговоров по телефону, которые вели самые красивые люди, которых я только видела в жизни.
Я совершенно не вписывалась в эту картину. Здесь все носили джинсы, стильные футболочки и большие мотоциклетные ботинки (тогда это был самый писк), – а тут я, в маленьком костюмчике-двойке кремового цвета от «Джигсо», туфлях на шпильке в тон и с портфелем в руке, который взяла, чтобы казаться настоящим профессионалом.
Черт, подумала я, входя в комнату. Почему, ну почему было не провести маленькое расследование, прежде чем прийти? Но Джо Купер уже протянул мне руку.
– Вы, наверное, Либби? – сказал Джо.
Он мне сразу понравился, и я поняла, что тоже понравлюсь ему. Так и произошло. Я начала работать на следующей неделе за крошечную зарплату, но, боже, мне так нравилась эта работа!
Уже через месяц все мои друзья позеленели от зависти, потому что я общалась на «ты» с самыми крутыми телезвездами, печатала пресс-релизы, время от времени сопровождала знаменитостей на радио– и телепрограммы, где они рекламировали свою последнюю книгу, или передачу, или фильм. Это было так увлекательно, у меня появилось много новых знакомых, а мой костюмчик от «Джигсо» отправился на самую заднюю полку шкафа. Я стала одеваться как все и отлично вписалась в компанию.
Работая в агентстве Джо Купера, я получила возможность удовлетворить свои большие запросы. Хотя, признаю, не совсем так, как ожидала. Вместо костюмов от «Ив Сен Лоран» мне хотелось нарядов от «Рифат Озбек». Вместо бара «Мортонс» – в «Атлантик-бар» или еще в какое-то модное тогда местечко, уже не помню. Часто я ужинала с клиентами за счет агентства, но, если девушка на работе ведет такой образ жизни, разве можно ожидать, что она будет довольствоваться по вечерам китайской едой на вынос?
И теперь наконец я могу позволить себе жить так, как мне всегда хотелось, благодаря очень заботливому менеджеру банка, который согласился предоставить мне кредит «на всякий случай». На случай чего? На случай, если он мне никогда не понадобится? Потому что я всегда вовремя плачу по счетам, но это же всего лишь деньги и, насколько мне известно, мы в этом мире всего лишь лет на восемьдесят, да и то если повезет. Так что не следует зацикливаться на чем-то, и уж на деньгах тем более. Или на мужчинах, раз уж на то пошло.
Я решила, что главное в жизни – друзья. Мое свободное время – это периоды бурь и затишья. То я в вихре событий, каждый вечер иду куда-нибудь и благодарю бога, если удастся хоть раз просто посмотреть телевизор и хорошо выспаться. Но потом все стихает и я сижу дома, листая телефонную книжку и удивляясь, почему мне не хочется ни с кем разговаривать.
Ну, ни с кем – это уж слишком. С Джулс я разговариваю каждый день, по пять раз в день, даже если нам на самом деле нечего сказать друг другу: так обычно и бывает, ведь какие новости можно сообщить кому-то, с кем говорил час назад? Обычно мы разговариваем о какой-то ерунде. Она звонит мне и говорит:
– Только что я съела полпачки печенья и сандвич с сыром и огурцом. Теперь меня тошнит.
А я отвечаю:
– Я съела рогалик с копченым лососем без масла и палочку «Твикс».
Вот и весь разговор. Или я звоню ей и говорю:
– Просто звоню узнать, как дела.
Она вздыхает и отвечает:
– Нормально. Какие новости?
– Никаких. А у тебя?
– Тоже ничего нового.
– Ну ладно, позже созвонимся.
– О'кей.
Мы никогда не говорим «пока», или «поговорим в выходные», или «увидимся завтра», потому что, если только мы не разговариваем поздно ночью, лежа в постели (а мы так делаем почти каждую ночь), мы знаем, что позже снова будем звонить друг другу, даже если нам нечего будет сказать.
Но удивительно не то, какие мы близкие подруги, а то, что Джулс замужем. В прошлом году она вышла за Джеймса, более известного как Джейми (звучит как песня: Джулс и Джим), и я боялась, что больше никогда ее не увижу, но вышло как раз наоборот. Такое впечатление, что она и не замужем, потому что мы почти не разговариваем о Джейми. Как будто его вообще нет, – он все время запирается у себя в кабинете и работает. Сначала я даже беспокоилась, думала: может, она сделала ошибку и у них ничего не получается? Но в тех редких случаях, когда я вижу их вместе, я понимаю, что у них все хорошо. Джулс счастлива, брак обеспечил ей спокойствие, которого у нее никогда не было, – спокойствие, которое так нужно мне.
А пока у меня есть подруга, моя родственная душа, сестра. Конечно, никакая она мне не сестра, но очень близка к этому, и к тому же Джулс – самая умная из всех, кого я знаю. Я могу сидеть и утомлять ее подробностями своего последнего романа; сначала она тихо слушает, а потом неожиданно прерывает меня, прежде чем я закончу говорить. Раньше это задевало, я думала, что ей просто скучно, но потом поняла, что она обдумывает все, что я наговорила, составляет свое мнение и советует, всегда в точку, хотя, может, и не то, что мне хотелось бы услышать.
Она верный друг, как сказала бы моя мама, и я знаю: что бы ни случилось, мы всегда поможем друг другу. Даже когда я замыкаюсь и думаю, что мир слишком несправедлив ко мне, я всегда звоню Джулс. Всегда.
У меня маленькая квартира. Крошечная. Самая крошечная двухкомнатная квартира, которую только можно представить, меньше только комната-студия. Это подвальный этаж здания в Лэдброук Гроув, и входная дверь ведет прямо в гостиную. Но для подвала квартира на удивление светлая, и я старалась сохранить это впечатление, оформив ее в нейтральной цветовой гамме. Хотя, конечно, мне сложно бороться с беспорядком: у меня куча книжных полок, фотографий и открыток, потому что я никогда ничего не выбрасываю, мало ли, пригодится.
Рядом с гостиной – кухня в форме буквы L, открытой планировки, похожая на кухню в самолете. Напротив большого окна – стеклянные двери, ведущие в спальню. Спальня настолько мала, что кровать убирается в стену, но я никогда не убираю ее, только если у меня вечеринка. Рядом со спальней – крошечная ванная, и все. Идеальная квартира для меня, и хотя я все еще мечтаю об огромных пространствах и высоких потолках, но уже смирилась с тем, что мне на них не заработать – придется выйти замуж за мужчину с толстым кошельком, чтобы вести образ жизни, о котором мечтаю.
Итак, о мужчинах. С ними мне не везет. Я не хочу сказать, что я ни с кем не встречаюсь, боже упаси, они словно из стен выползают, вот только те, которые ползут ко мне, всегда почему-то на червяков похожи. Типичная ситуация. Джулс не понимает почему. Я тоже не понимаю, но каждый раз верю: вот теперь-то все будет по-другому, он будет хорошо ко мне относиться, – и каждый раз все заканчивается слезами.
Мне казалось, что Джон особенный. Да, да, да, знаю, что говорю это каждый раз. Но я на самом деле так думала. У него было все, что я так давно искала. Джон был застройщиком – понимаю, звучит скучно, но он не был скучным. Он был красив, хорошо одет, великолепен в постели, у него была отличная квартира в Майда Вейл, замечательные знакомые... Список можно продолжить до бесконечности. Единственная проблема была в том, что он не был влюблен в меня. То есть, конечно, я ему нравилась, но он не был в меня влюблен,не хотел проводить со мной время. А я все надеялась, что, если буду вести себя как идеальная спутница, Джон влюбится в меня. Но чем больше старалась, тем хуже он ко мне относился.
Сначала он звонил, но звонки становились все более редкими и наконец сошли на нет, а потом знакомые стали звонить мне и спрашивать, почему вчера Джон был на вечеринке, а меня не было. Он уезжал на выходные и ничего мне не говорил, просто исчезал, а я проводила эти дни в истерике, натыкаясь на автоответчик и бросая трубку не дослушав сообщения.
Я познакомила его с родителями. Серьезная ошибка. Крупная. Он им понравился. Понравился потому, что наконец нашелся кто-то, кому они могли бы отдать меня и кто стал бы заботиться обо мне, и, как ни удивительно, чем больше он нравился им, тем больше нравился мне. Но в конце концов я не выдержала и, не справившись с тем, что он постоянно обращался со мной как с дерьмом, порвала с ним, и горжусь этим.
Этому ублюдку, похоже, было все равно. Помню, он пожал плечами и сказал, что его все устраивало. Я возразила, что мне хочется большего, но Джон снова пожал плечами и сказал, что на большее он не способен. Мерзавец.
Неделю я убивалась горем, то и дело рыдала на работе, и все дружно выражали сочувствие, при этом не говоря ни слова. Каждый раз, когда я ревела за рабочим столом, кто-то молча клал мне руку на плечо или ставил передо мной чашку чая, что действительно было приятно. Так мои коллеги показывали, что они заботятся обо мне.
Через неделю Джулс приказала мне собраться с силами и заявила, что с самого начала знала, что он мне не подходит, потому что слишком высокомерен, что я заслуживаю лучшего, и кругом полно других парней, и так далее. И я начала понимать, что она права.
Я снова стала выходить на люди. В бары, на вечеринки, премьеры. И, хотя мне было очень плохо, притворялась, что мне весело, и через несколько месяцев поняла, что становится действительно весело. И еще поняла, что с меня хватит – с мужчинами пора завязывать. По крайней мере пока.
Вот так, думала я. Хватит с меня этих ублюдков. Но спустя шесть месяцев стала замечать первые симптомы: мне чего-то не хватало. И это был не Джон. Это были объятия, нежность и... мне не хватало секса. Теперь я знаю, что существует точка икс: когда регулярно занимаешься сексом, а потом вдруг все прекращается, первые полгода тебе не хватает этого, потом кажется, что это уже вроде перестало быть частью твоей жизни, а когда снова займешься сексом, то поражаешься, как же ты могла так долго жить без него, ведь это так здорово. Я знаю, что говорю, потому что в моей жизни было два больших периода воздержания. Один продолжался десять месяцев, а другой... Стоит ли вам об этом рассказывать?.. Ладно. Другой длился два года.
Знаю, знаю. Мне двадцать семь лет, черт возьми, я из них два года у меня не было секса. Печально, правда?
Я чуть было не достигла точки икс, когда секс перестает быть чем-то важным, но, вместо того чтобы заглушить все мысли об этом, решила завести роман. Мне не нужны серьезные отношения, думала я. Мне просто нужен секс. И точка.
Это было то редкое состояние души, к которому стремятся многие женщины, но которого обычно невозможно достичь, – состояние полного счастья без мужчин, когда не ищешь ни с кем знакомства, а чувствуешь полноту жизни, довольство работой и друзьями.
Я была счастлива, поняв в пост-Джоновский травматический период, что мне абсолютно не нужны отношения, если я точно не уверена, что мужчина полностью меня устраивает, а как часто можно встретить кого-то, кто вам действительно нравится? Вот именно.
Я поступаю – как большинство женщин. Встречаюсь с кем-то, и кто-то мне подходит, – может, мне нравится его внешность, а может, у него хорошая работа или он из хорошей семьи, и, вместо того чтобы спокойно ждать, когда откроются другие стороны его натуры, сама придумываю их. Я решаю, что у него на уме, как он будет ко мне относиться, и, конечно же, каждый раз делаю вывод, что это и есть мой идеальный мужчина. И вдруг – ну не совсем вдруг, обычно проходит около шести месяцев после разрыва – я понимаю, что он вовсе не тот, кем я его представляла.
И вот в один из таких моментов звонит Сэл и приглашает меня на вечеринку; захлебываясь от волнения, рассказывает о своем новом бойфренде, и, когда я приезжаю в бар, там оказывается Ник, и он вспоминает меня.
Вы подумали, что после Джона я усвоила урок и не повторила ту же ошибку? Не повторила? Как же. Единственное отличие – я сразу поняла, что в случае с Ником мне не удастся ничего придумать и прийти к выводу, который бы меня устроил. И в этот вечер в баре, когда между нами возникло это удивительное притяжение, я решила, что Ник станет моим коротким увлечением. Он прекрасно подходил для нескольких недель ошеломляющего секса, и я не собиралась влюбляться в него, – хотелось просто остаться друзьями.
Я чувствовала себя сильной, в первый раз в жизни поняв, что способна поддерживать отношения, основанные только на сексе, и не испытывать никаких эмоций, не начинать вдруг мечтать о замужестве, детях и счастливой жизни. Я чувствую себя женщиной. Я чувствую себя взрослой.
Глава 2
– Либби! – кричит Сэл и обнимает меня так крепко, что кости трещат. – Сто лет тебя не видела! Ты только посмотри! Выглядишь потрясающе! – Сэл говорит только восклицательными предложениями.
– Спасибо, – отвечаю я и охотно верю ей, потому что, в конце концов, кто угодно выглядел бы потрясающе в новом, с иголочки супердорогом длинном светло-сером полосатом кардигане из хлопка, подходящем к серым фланелевым брюкам и сексапильным черным сапожкам на шпильке. – Ты тоже, – добавляю я, хотя, мне кажется, Сэл всегда выглядит одинаково.
У нее от природы рыжие волосы и пушистая, многослойная стрижка «боб» средней длины. Она предпочитает не следовать моде, а найти свой стиль и придерживаться его до самой смерти; длинные, струящиеся юбки, иногда брюки-галифе для верховой езды, сапоги, облегающие пиджаки и шелковые шарфы, небрежно повязанные вокруг шеи. Сегодня на ней брюки, и я понимаю почему.
– Боже мой, Сэл, – говорю я, отходя в сторону и пытаясь определить, что в ней сегодня не так. – Ты так похудела.
– Разве? – отвечает она с сияющей улыбкой, потому что прекрасно знает, что похудела. Сэл в жизни бы не надела эти облегающие зауженные брюки песочного цвета, если бы это было не так. – Это из-за любви! – громко шепчет она, берет меня за руку и ведет за угловой столик. – Пойдем, познакомишься со всеми.
Какая разнородная компания! Что меня всегда восхищало в Сэл, так это умение выбирать друзей, привычка всех знакомить и подбирать пары, бросать людей в объятия друг друга и не волноваться о последствиях. Я, наоборот, постоянно паникую по поводу того, понравится ли людям общаться, поэтому отчаянно пытаюсь не смешивать компании своих друзей. Есть мои модные друзья журналисты, в основном те, с кем довелось познакомиться на работе; друзья из университета; старые школьные знакомые; ребята с художественных курсов, хотя я уже давно туда не хожу и сто лет никого из них не видела. И есть Джулс, которую можно пригласить куда угодно, потому что она – единственный человек, который впишется в любую компанию.
Но Сэл не разбивает друзей на группы, и я уже вижу знакомые лица.
– Привет! – Я улыбаюсь и здороваюсь с Кэти, старинной подругой Сэл, высокой очаровательной блондинкой, как всегда, стильной и изящной; ее постоянно сопровождает толпа потрясающих мужчин.
– Либби! – Она приближает гладкую загорелую щеку и целует воздух рядом с моей щекой. – Как дела? Тебя давно не было видно. Познакомься с Филом. – И указывает на умопомрачительно красивого парня рядом с собой.
– Очень приятно!
У него самый сексуальный голос, который мне приходилось слышать, и он протягивает руку. Это ставит меня в тупик, потому что вне офиса никто из моих знакомых не пожимает руки. Когда я понимаю, зачем он держит ладонь, то пытаюсь тайком вытереть свои вспотевшие ладони о пиджак, затем твердо пожимаю его руку и выговариваю деловое «Как поживаете?». Мне сложно по-дружески общаться с таким красивым парнем, ведь Кэти подумает, что я с ним заигрываю, а этого я никогда не стала бы делать и, поприветствовав его, тут же отворачиваюсь и ищу кого-нибудь из знакомых.
– Помнишь Нола? – спрашивает Сэл, усаживаясь на табурет возле неопрятного молодого человека с детским личиком, который потягивает пиво.
Это ее нынешний бойфренд, но не уверена, знаю ли его.
– Ммм... – Не могу вспомнить, встречались мы или нет.
– Конечно, помнишь, – говорит Сэл. – Пол работал со мной в «Санди мэйл».
– А, Пол! – вспоминаю я. – Тот самый Пол...
Он улыбается.
– Я тебя понимаю. Ты, наверное, целыми днями разговариваешь с журналистами, и все они для тебя на одно лицо.
– Если только, – говорю я, хитро улыбаясь, потому что вдруг вспомнила, где его раньше видела, – этому журналисту не пришлось целый день носить мини-юбку, чтобы протестировать новинку женской моды!
– Черт, – стонет Пол, – я-то думал, все давно об этом забыли.
Мы оба смеемся.
– И Ника, – говорит Сэл, закатывая глаза, и я не совсем понимаю почему, – но, когда оборачиваюсь, чтобы поздороваться с Ником, понимаю, что это тот парень, в которого она была влюблена. Сэл пытается мимикой предупредить меня, чтобы я не проболталась. – Помнишь Ника?
Ник поворачивается и, увидев меня, кивает.
– Привет, Либби, – говорит он.
Тон, которым он произносит мое имя, кажется очень интимным, и я чувствую мурашки у основания позвоночника.
Эй, в чем дело? Я пристально смотрю на Ника, будто вижу его в первый раз. О боже, думаю я, вдруг заметив, какие голубые у него глаза и что он подстригся. Волосы уже не висят крысиным хвостиком, короткая, неровная стрижка подчеркивает резко очерченные скулы, и – боже мой! – как он красив. В ту же минуту я снова ощущаю этот трепет. Страсть. Настоящую страсть.
Он может стать моим коротким увлечением, и я откидываюсь в кресле и переключаюсь на режим заигрывания. Ник. Идеально.
– Чем ты занималась? – спрашивает Ник, явно оценивающе меня разглядывая.
– Много работала, как обычно, – отвечаю я и тут же жалею, потому что это звучит очень скучно, и начинаю ломать голову в поисках смешной истории.
– Мне нравится твоя прическа.
Когда он это говорит, я снова ощущаю трепет.
– Ты подстриглась.
Действительно. Когда мы в последний раз виделись, у меня были длинные, очень прямые волосы и челка. Сейчас мои волосы длиной до плеч, завитые внизу и без челки.
– Как ты можешь помнить? – смеюсь я. – Мужчины не запоминают такие вещи.
– Ты удивишься, как много я помню, – говорит он с улыбкой.
– Например?
– Последний раз мы встречались у Сэл на вечеринке два года назад.
– Ну уж нет, – я качаю головой. – Это меня не впечатляет. Это кто угодно бы вспомнил.
– У тебя была высокая прическа, – продолжает он, все еще улыбаясь. – На тебе были черные кожаные брюки, кроссовки и ярко-оранжевая футболка с надписью «Чудачка».
– О боже... – Мой рот так и остался открытым. – Вот теперь я поражена. Как только ты запомнил, что на мне было надето?
Он пожимает плечами.
– Я говорил, что ты удивишься.
– Нет, серьезно, – настаиваю я, – как ты это запомнил?
– Скажем так: я очень хорошо помню то, что мне хочется сохранить в памяти.
– О, – тихо говорю я, и до меня доходит, что, может быть, раньше он вовсе не был таким необщительным, как мне казалось.
Может быть, я ему нравилась? Может быть?
– Как обстоят дела в увлекательном мире пиара? Все по-прежнему? – спрашивает он.
– Знаю, ты думаешь, что пиар – полная ерунда, – начинаю я, хотя и не знаю, что Ник думает, просто подозреваю, – но мне это подходит. Мне нравится.
– Я не думаю, что это ерунда. – Кажется, он удивился. – И когда мой роман станет бестселлером, в первую очередь я обращусь к вам.
– Ты подписал контракт? – Мой голос звенит от возбуждения.
Ситуация становится все лучше. Если Ник подписал контракт, значит, у него есть деньги, а если у него есть деньги, он автоматически становится достойным кандидатом, а если он достойный кандидат, тогда, и только тогда, я могу представить нас вместе.
– Нет, – вздыхает он, – все еще пытаюсь.
– Так о чем твоя книга? – Я пытаюсь быть вежливой, надеясь, что он за две минуты перескажет краткое содержание.
Но Ник останавливается через десять минут, увидев, что мои глаза потускнели.
– Черт, извини. Тебе скучно.
– Нет-нет, – быстро реагирую я и встряхиваю головой, чтобы проснуться. – Просто я не очень хорошо разбираюсь в политике, поэтому не могу ничего сказать... Но звучит интересно, – добавляю с энтузиазмом. – Странно, что книгу до сих пор не опубликовали.
– Да, – грустно соглашается Ник. – Я тоже этого не понимаю. Что ты пьешь? – Он встает.
Я прошу принести коктейль «Морской бриз», а если нет клюквенного сока – водку с содовой и соком лайма.
– Так-так, – говорит Сэл голосом знатока, когда он уходит за напитками. – Похоже, вы с Ником нашли общий язык.
Я пожимаю плечами.
– Кажется, он милый. Как я раньше не замечала?
– Давай, действуй, – говорит она. – Я уже представляю вас вместе.
– Он что, тебе больше не нравится? – шепчу я.
– Не глупи, – смеется она. – Теперь у меня есть Пол. Не понимаю, что только я нашла в этом Нике. – Она умолкает, понимая, что только что сказала. – Я ничего против не имею, он замечательный, просто сейчас я знаю, что у нас никогда ничего бы не получилось. А вот с тобой...
Я смеюсь.
– Сэл, ты с ума сошла! Мы совсем друг другу не подходим.
– Почему нет? – Она, кажется, удивлена и совсем не задумывается о важном – о наших жизнях, о том, какие мы разные.
– Только посмотри на нас, – говорю я, показывая на свой дорогой наряд и на Ника – на его грязные джинсы, неряшливый, растянутый свитер с протертыми рукавами, поношенные ботинки «Доктор Мартенс».
– Что? – Она хмурит брови, потому что ничего не понимает. – На что смотреть?
– Забудь об этом, – смеюсь я. – Он явно не мой тип, но он милый. И очень сексуальный.
– Может, вам стоит просто начать встречаться и посмотреть, что будет? – говорит она улыбаясь и пропускает Ника, который вернулся с очередной порцией напитков.
– Может быть, – отвечаю я и думаю, что начать встречаться было бы неплохо, но мы все равно не подойдем друг другу – знаю заранее.
Ну и что, напоминаю я себе. Я не ищу потенциального мужа или даже бойфренда, а просто хочу поразвлечься. Без обязательств.
– О чем вы сплетничаете? – спрашивает Ник, и по его улыбке я понимаю, что он все слышал.
– Так, о работе, – отвечает Сэл, но она совершенно не умеет врать.
– Понятно, – говорит он, садится и протягивает мне водку. – Вы разве не мужчин обсуждали?
– Нет! – кидает Сэл и тут же выдает себя, показывая мне два поднятых вверх больших пальца. Потом отворачивается и прижимается к плечу Пола.
Ник и я говорим весь вечер, и, когда с разговорами о его книге покончено, оказывается, что с ним действительно интересно и весело и он не такой, как все.
– Что бы ты сделала, если бы выиграла в лотерею? – вдруг спрашивает он.
Я чуть ли не визжу от удовольствия, потому что обожаю такие вопросы.
– Сколько?
– Неважно, – говорит он.
– Нет, нет. Надо по правилам. Ты должен назвать сумму.
– Хорошо, – он улыбается, – пять миллионов фунтов.
Я откидываюсь в кресле и представляю, сколько хороших вещей могла бы купить, будь у меня пять миллионов фунтов.
– Ну, – начинаю я, – куплю дом...
