Текст книги "Молот и наковальня"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Мысль о том, что у этих роботов-убийц могут иметься подобные желания или страсти, бросила госпитальерку в дрожь. Даже после конфронтации с криптеком на Обсидиановой Луне она едва ли могла думать о пришельцах как-то иначе, кроме как о продвинутых автоматах. Верити видела в них только машины без каких-либо намеков на что-то близкое к человеческим разуму или чувствам. Для нее они мало чем отличались от необычных подопечных Легио Кибернетика, которые подражали живым, но не имели той сущности, что делала живых живыми.

Когда госпитальерка изложила свое мнение мрачной боевой сестре, та бросила на нее серьезный взгляд, показавшийся даже суровым из-за ее кибернетического глаза.

– У них нет душ, да. Но и без них они как-то живут. Только не спрашивай, как.

Закончив разбираться со своим оружием, она взвесила его в руке.

– Сиди здесь, – сказала она и, прежде чем вновь присоединиться к битве, обернулась и посмотрела на пистолет в руках Верити. – Пересчитай патроны и прибереги последний для себя.

Боевая сестра перепрыгнула через поваленную колонну и растворилась в дымке, стреляя на ходу.

Со звуком, что в проломленной часовне показался сигналом к концу света, монолит разрядил мощь своего корпускулярного хлыста, и сверху посыпались огромные куски величественного купола, которые, врезаясь в пол, вызывали под ногами дрожь и поднимали в густой воздух еще больше пыли. Верити отшатнулась и увидела над головой кусочек бледно-голубого неба, обрамленный неровной дырой в потолке. Там в вышине она смогла различить полумесяц Обсидиановой Луны, слабо отражающий свет утреннего кавирского солнца.

Она вспомнила о Мирии и почувствовала тревогу за подругу и сестру. Не было никакого способа узнать, жива ли она до сих пор и провалила ли свое задание ударная группа Имогены, пробиравшаяся в сердце некронского комплекса. У Верити уже практически не осталось сомнений в неминуемой смерти, и потому, пока крики и перестрелка продолжались, она оттянула затворную раму и извлекла один патрон. Покрутив его в пальцах, она коснулась его наконечника, а после прошлась по геральдической лилии, вырезанной на ее служебной броне. Наконец, убрав снаряд в карман, она выскочила из укрытия.

Куда ни падал взгляд, всюду были некроны, в дыму и огне ведущие рукопашные схватки и дуэли с боевыми сестрами. Вдруг Верити осознала, что стоит прямо перед великим алтарем, у основания которого лежала дюжина мертвых женщин, ушедших в мир иной под сенью статуи любимой святой. Рядом валялись опустевшие болтеры, израсходованные рожки и… серебристо-серый цилиндр, напоминавший свиток из металла.

Посылая столь сильные басовые волны, что они отдавались чуть ли не во всем ее теле, монолит плыл в ее сторону через заваленный каменными обломками боковой неф, неумолимо сокращая дистанцию. Только Верити начала приближаться к железному свитку, как по залу веером разлетелись изумрудные лучи. Один из них прошел сквозь нее, и она жадно глотнула воздух, ожидая, что сейчас сгорит заживо, но это оказался безвредный сканирующий луч какого-то прибора в командном троне боевой машины.

Луч попал на свиток и замер. Некрон в мантии снова вознес над собой потрескивающую перчатку и выпустил поток зеленого пламени, обративший артефакт в молекулярный пар.

Желудок Верити скрутило от ужаса. Инопланетное устройство служило порталом в Обсидиановую Луну, и пусть она не знала, как оно функционирует, госпитальерка тем не менее понимала, что без него Мирия и остальные Сороритас не смогут вернуться и останутся в ловушке.

– Ты убил их! – воскликнула она и выстрелила в предводителя чужаков. Масс-реактивные снаряды отскочили от корпуса монолита, не оставив повреждений, но она все равно продолжила натиск. – С меня довольно! Во имя Бога-Императора, хватит!

– Хватит! Хватит! – подхватили окружающие боевые сестры, появившиеся из дыма, чтобы поддержать ее пылкое наступление, и на плотную оболочку монолита обрушились залпы болтов и мелта-зарядов.

Женщина с бронзовым мечом в одной руке и болт-пистолетом в другой безрассудно бросилась в атаку, пробежав мимо госпитальерки. За ее спиной развевался освященный плащ насыщенного бордового цвета. Сеферина взбежала по разрушенной секции крыши, наклоненной под углом, и поравнялась с парапетом громыхающей черной пирамиды.

На глазах у Верити канонисса, сияющая праведной яростью, словно почитаемая ею святая, в одиночку накинулась на вожака некронов.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Хронометры, акселерометры и позиционные передатчики Тегаса представляли собой превосходно настроенные образчики археотехнологии, и совместно они могли сообщить ему в любое время и в любом месте его точные координаты в громадном клубке Вселенной. Но не здесь и не сейчас.

Его атаковали виды энергии, природа которых выходила за рамки понимания квестора, что вызывало у него эйфорию, если можно так сказать. Клешневидными лапами он нащупал поручень, идущий вдоль узкого помоста, к которому вышел отряд, и вцепился в него так, словно находился на палубе судна во время шторма. Тегаса пошатывало из-за того, что его нейральная матрица пыталась приспособиться к новым полям микрогравитации. Сестры Битвы, с их грубыми человеческими органами чувств, едва ли заметили перемену, произошедшую с окружавшей их незримой паутиной энергии. Они передвигались скрытно, бесшумно и спокойно. Та, что с суровым выражением лица и мелтаганом, – Даная, – осуждающе посмотрела на него и, грозя дулом оружия, заставила идти дальше.

Они не видели того, что видел он: витающие вокруг нити освободившихся нейтрино и бозонов, быстрых частиц столь редких и магических, что лучшие умы Адептус Механикус лишь строили теории об их существовании. И вот, прямо у него на глазах, они струились из идеального белого куба, расположенного примерно пятьюстами метрами ниже. Как и технические мостики, пересекавшие пространство реакторного отделения, он висел в воздухе без каких-либо опор вопреки законам логики и физики.

Сам зал представлял собой громадный правильный тетраэдр с ребрами более трех километров в длину. Кругом высились грани из тусклого зеркального металла, на которых тут и там встречались широкие разъемы, ведущие в темные служебные помещения Обсидиановой Луны. В каждой из вершин этой перевернутой четырехсторонней пирамиды имелось отверстие со скоплением кристаллов и металлических стержней неизвестного предназначения; за ними Тегас разглядел вверху плоские транспортные платформы, перевозящие неподвижные монолиты и «Ковчеги духов», и такие же внизу, уходящие туда, где находились реконструируемые дольменные врата.

Паривший посередине куб сопротивлялся всем попыткам механодендритов Тегаса просканировать его поверхность. Синие искры мощного электромагнитного поля образовывали вокруг него непостоянное сияние, не дающее взаимодействовать с чем-либо крупнее молекулы воздуха. Квестор различил могильных пауков, суетящихся на нижних помостах, и силуэты каноптековых призраков, крутящихся поблизости от мониторинговых площадок. И те и другие иногда останавливались и что-то настраивали на панелях управления, в связи с чем магос предположил, что они регулируют потоки энергии, идущие в куб и от него.

– Никакой охраны, – тихим голосом заметила одна из женщин. – Это может оказаться ловушкой.

– Верно, – согласилась Даная. – Пандора права. Такое место должно кишеть ксеносами.

– Они не здесь, – сказала Мирия. – Они отослали свои армии.

– Куда? – поинтересовалась та, которую называли Пандорой. Но едва вопрос слетел с губ, как она сама обо всем догадалась.

Когда они только прибыли сюда, Тегас уловил меметические приказы немесора, плавающие у границ коммуникационной матрицы некронов. Согласно им, каждая активная боевая единица была отправлена на штурм Святилища-101, что являлось, по сути, крупным военным эксцессом. Это крайне заинтересовало Тегаса, так как подобная реакция очень напоминала проявление человеком негодования или высокомерия. Похоже, некроны не были столь безэмоциональны, какими казались на первый взгляд.

Квестор отметил у себя в памяти эту концепцию, чтобы обдумать позднее, и вновь обратил свой взор на реактор. На куб. Тегас не мог сопротивляться желанию попробовать еще раз направить на него все доступные ему оптические приборы и сенсорные модули, поскольку за внешней оболочкой скрывался источник энергии столь же фундаментального и фатального характера, как силы мироздания, – пойманная сингулярность. Тегас слышал, как женщины вслух высказывают предположения о природе ядра, и на одну наносекунду он решил попробовать объяснить им этот феномен, но потом вспомнил, что они просто солдаты, и их ограниченный ум, каким бы тактически гибким он ни был, попросту не смог бы оценить фантастическую установку перед ними.

Магос не удивился, когда его зонды снова вернулись с противоречивыми и бессмысленными показаниями. Сингулярность являла собой природную силу столь необычную, что известные человечеству физические законы были к ней попросту неприменимы. И тот факт, что некронтир сумели обуздать ее, представлялся невероятным; хотя, если предположить, что они появились миллионы лет назад, в ту эру, что наполовину стерлась из расовой памяти и изобиловала мифами, все выглядело вполне возможным. Ксеносы демонстрировали понимание управляемого пространственного искажения, межмерного перемещения, телепортации, квантовой гравитации… Квестор многое бы отдал, чтобы залезть в голову одному из их ученых, если бы была такая возможность.

Сингулярностью называлась искусственно созданная точка пространства-времени, сокрытая некоей формой экзотичной материи, которая образует ее горизонт событий. Энергия, составляющая разницу между данной плоскостью реальности и той, в которой сингулярность существует в виде орбиобразия, выкачивалась и затем самовоспроизводилась, изливая колоссальные объемы радиации внутрь оболочки, – по крайней мере, так гласила теория. Наука, стоявшая за сотворением подобного реактора, ошеломляла. Глядя на объект, Тегас снова испытал голод. Каким-то образом некроны создали эту точку и поставили не только питать измененные многомерные пространства Обсидиановой Луны, но и поддерживать в активном состоянии дольменные врата. Он не хотел даже думать, что произойдет, когда некроны завершат ремонт портала и откроют его. День, год, столетие – сколько бы времени у них ни ушло, в итоге Империум ждут страшные потрясения.

Неожиданно для себя Тегас осознал, что к нему обращаются, и, сделав над собой усилие, он повернулся на звук. Над ним нависла сестра Мирия.

– Скажи мне, как его уничтожить, – потребовала она, кивая на объект.

Его словно водой окатили. Варварская жестокость приказа вызвала у него отвращение.

– Вы не понимаете, – аккуратно начал он, – чтобы выключить это восхитительное творение, потребуется время. – Он показал на нижние уровни, где над мониторинговыми системами работали призраки, не подозревающие о том, что за ними наблюдают. – Нам нужно изолировать каждую станцию контроля, чтобы поэтапно остановить реактор… – Идея проникнуть в самое сердце некронских компьютеров и взломать их код принесла ему наслаждение. – Вы должны будете защищать меня, пока я не закончу. На все может уйти несколько часов, но я верю, что сумею деактивировать ядро.

Темнокожая боевая сестра сплюнула и посмотрела в сторону.

– А что если это невозможно? – усомнилась Мирия. – Что, если мы просто уничтожим эти… платформы?

Тегас завертел головой.

– Если сингулярная точка бесконтрольно схлопнется, она аннигилирует… все это, – ответил он и простер руки.

Мирия слабо кивнула и посмотрела за поручни вниз.

– Благодарю, квестор. Можешь считать, что свою часть уговора ты выполнил.

Она отошла назад и, крикнув: «Гранаты!», сорвала с пояса бронебойные заряды. Тегас быстро заморгал, когда остальные боевые сестры повторили ее движение.

– Установить таймеры на поочередную детонацию, – приказала она, принимаясь крутить ручку настройки возле стержня спускового механизма.

– Нет! Нет! – В голосе Тегаса отразилась его паника. В порыве он схватил Мирию за руку. – Нет, ты не можешь! Ты всех нас погубишь!

Женщина отмахнулась от него.

– Имей веру, квестор, – холодно посоветовала она. – Нечто подобное я уже делала раньше. – Она оглянулась на других членов отделения. – Готовьсь. Готовьсь. Бросаем!

Дождь из гранат перелетел через помост и обрушился на сияющий идеальный куб.

В этот раз Тегас закричал так громко, что эхо его голоса отразилось от металлических стен и прошло достаточно далеко вниз, чтобы призраки зафиксировали звук. И, когда первая из гранат взорвалась, они уже поднимались на антигравах, чтобы расправиться с нарушителями. Взрыв разрушил участок одного помоста, отчего конструкция погнулась и рухнула вниз, проникнув в электромагнитное поле.

Боевые сестры между тем открыли огонь и стали посылать болты и мелта-струи в направлении мониторинговых площадок, указанных квестором. Рассвирепев, он застучал кулаками по голове.

– Что вы наделали?! Вы безмозглые, дикие твари! Это же нечто совершенно исключительное и чистое, а вы…

Ананке ударила жреца тыльной стороной руки, и тот повалился на стальной настил. Его сенсоры безумствовали из-за беспорядочных и противоречивых показаний, пока женщины методично разносили каждую систему управления, каждый экран и каждый диспетчерский пульт, до которых могли достать со своей позиции.

Тегас подполз к краю мостика и набрался смелости заглянуть за него. Чудовищные разряды энергии стегали некронов внизу, а гравитационные волны вырывали опоры из стен и сминали технические площадки, словно бумажные. Широко раскрыв глаза от ужаса, квестор наблюдал, как безупречный белый куб рябит и начинает распадаться. От него отшелушивались частицы нематерии и устремлялись наверх, а изнутри вырывались обжигающие вспышки излучения, но Тегас тем не менее не мог заставить себя отвернуться.

Он протянул руку к сингулярности, и исходящий от нее свет просветил металл его киберконечности; одно мгновение он смотрел сквозь сталь и пластоид и видел сложные механизмы внутри.

Он силился узнать и постичь, так как это было все, чего он всегда хотел.

Вся дорога его жизни тянулась только в этом направлении, во имя Марса и во славу Омниссии.

Зрелище умирающего реакторного ядра завораживало, и Тегас едва ли замечал, что вообще происходит рядом. Женщины убегали обратно тем же путем, каким и пришли, – через стенки четырехгранной камеры, а он тем временем не мог оторваться от источника лучистого сияния, трепещущего и отражающегося от поверхностей тетраэдра, которое становилось ярче и больше по мере сбрасывания оков. Огромные пласты металла просто испарялись, мгновенно разлагаясь на атомную пыль.

– Квестор. – Мирии пришлось перекрикивать шипящий треск энергии, чтобы быть услышанной.

Тегас посмотрел наверх и обнаружил, что она стоит прямо над ним.

– Ты… ты просто оружие! – выпалил он. – Теперь я вижу это ясно. Все вы – оружие, тупые инструменты слепой церкви. Вас волнует только месть, и ничего более. – Он попытался выпрямиться, но у него ничего не вышло, так как помост затрясся. – Там столько богатств! Столько сокровищ! В руках у некронтир ключ к пониманию Космоса! – Тегас заорал на боевую сестру в полный голос. – Но вы охотнее разрушите тут все, а ради чего? Во имя нескольких трупов и фанатички, сдохшей четыре тысячи лет назад?

– Я дала тебе шанс на искупление, – сказала она, не отрывая от него взгляда, даже несмотря на языки пламени, хлещущие вокруг. – На спасение души.

– Я привел тебя сюда! – выплюнул он. – Дал тебе, чего ты хочешь! Разве этого мало? – Тегас протянул ей руку. – Теперь ты довольна? Помоги мне встать. По крайней мере, я выживу и расскажу обо всем этом!

– Я обещала тебе избавление, – ответила Мирия. – А не жизнь.

Сороритас подняла болтер, и последнее, что услышал Тегас, – рокот выстрела.

Примагнитив оружие к своему доспеху, Мирия пинком перебросила труп предателя через поручень и проследила, как он, вращаясь, упал во вспученную энергетическую массу. Последовав совету Кассандры, которая призывала поторопиться, она помчалась изо всех сил, в то время как по помещению стали проходить ударные волны.

«Катерина, укажи мне путь», – сказала она мысленно, когда под ней задрожал мостик. В действительности она не рассчитывала, что проживет так долго. Одного взгляда на устройство в центре было достаточно, чтобы понять, чего им ждать. Шестеренка, вероятно, был прав; если бы они дали ему время, то, вполне возможно, им удалось бы обесточить весь некронский комплекс. Но сейчас шла война, а не научный эксперимент, а на войне, как известно, все средства хороши. Единственное, что сейчас оставалось, так это уничтожать и убивать всех на своем пути, бороться до победного конца.

Или до смерти.

Такова была природа сестер из ордена Пресвятой Девы-Мученицы. Они являлись воплощением возмездия. И в этом месте, в этот час, Мирия и остальные отзывались на отголоски криков тех женщин, что погибли двенадцать с лишним лет назад. Некроны пришли убивать, но вместо того, чтобы покарать их, слабые духом люди, занимающие место в имперской иерархии, позволили одурманить себя мечтой об обретении знаний чужаков. Перед мысленным взором промелькнуло разбитое лицо Децимы, и Мирия тут же сморгнула образ. Ей претила идея использовать инопланетные технологии, так как извлеченный из последних событий урок научил ее, что нельзя доверять ничему, в основе чего лежит связь с ксеносами. Их нельзя укротить, их невозможно успокоить, с ними нельзя заключать союзы. Их следует только истреблять.

«Мы не потерпим, чтобы ксенос жил».

– Мирия! – предостерегающе позвала Кассандра, и та осмелилась оглянуться через плечо.

Дикий выброс энергии пробил треугольные грани и стер верхние ярусы. Прямо на глазах у боевой сестры громадные куски палубы обратились в свободные молекулы, когда в них попали молнии размером с военный корабль. Монолиты, до сих пор излучавшие внутреннюю силу и мигавшие межмерными вратами, проваливались в генераторную через трещины в стенах и падали прямо на нее, ударяясь в полете о тусклый металл.

Она была уже почти у самого люка, когда черная пирамида врезалась в мостик, на котором стояла Мирия, и лишила ее опоры под ногами. Воительница успела ухватиться за погнутый поручень и внезапно обнаружила, что висит над океаном белизны, образовавшимся после развала гексаэдра. Яростный свет грозил выжечь глаза, но она все же различила, как монолит коснулся расширяющейся головной волны энергетического поля и разлетелся на осколки подобно стеклу.

Длинная сильная рука вцепилась в нее, и она увидела над собой сестру Пандору, которую удерживали за ноги Кассандра и Ананке.

– Давай же, – закричала Пандора. – Книга! Мы должны вернуться с книгой!

Она не ожидала, что протянет так долго. Мирия была готова к смерти. Все они были готовы. Боевая сестра представила катастрофический и моментальный выход энергии из реакторной установки некронов сразу после того, как она даст команду, а затем – скоротечный миг белого света, предваряющий пробуждение рядом с Богом-Императором. Уж лучше было сгинуть и отнять у галактики священный том Катерины, нежели рисковать снова его потерять. Святая поймет и простит ее.

«Простит ли?»

– Сестра! Наша миссия еще не закончена! – закричала Пандора. – Бери меня за руку!

Мирия потянулась и позволила им вытащить себя.

За разрушенным помостом в душном воздухе сильно ощущалась озоновая вонь. Верхний слой силовых доспехов Сороритас пошел трещинами из-за перегрева, а багровые боевые плащи несли на себе выжженные отметины, оставленные ядерным огнем, от которого они спасались.

Даная привела отряд к спиральной лестнице, что поднималась через разные ярусы, и сестры продолжили убегать при дьявольском полусвете, не обращая внимания на треск радиационных датчиков в своих латных рукавицах и пылающий ад, что гнался за ними, вздымаясь волнами эфирного пламени. Когда сама гравитация начала изменяться, они стали преодолевать ступени большими скачками, отчаянно стараясь не задерживаться и не оступаться, чтобы не упасть и не погибнуть.

Они миновали этажи, где молчаливыми рядами стояли целые легионы некронских воинов с нарушенными командными связями. Им не доставало самосознания, чтобы даже искать спасения, пока вокруг них разваливалась Обсидиановая Луна. В громадных ангарах, словно мухи в бутылке, кружили звенья летательных аппаратов, запертые внутри из-за аварийной блокировки. Стазисные гробницы, рядом с которыми величайшие соборы Конвента Санкторум показались бы крошечными, поглощались пульсирующим огнем сингулярности, которая с каждой секундой приближалась к своей критической массе. Некроны спали внутри на протяжении миллионов лет, еще со времен Войны на небесах, а теперь они никогда не проснутся.

Высоко над головой, в железном небосводе, огромные секции орбитального комплекса, поддерживаемые гравитационными шунтами, резко падали под невероятной тяжестью собственного веса. Тессерактовые камеры, заключавшие карманные измерения, открывались и поедали сами себя, будучи не в состоянии сохранить стабильность в этой реальности.

В какой-то момент боевые сестры пересеклись с группой триархических преторианцев, в результате чего развязалась скоротечная яростная схватка, хотя обе стороны понимали, что сражаются, по сути, в «горящем доме». Сгустки изумрудного света из жезлов Завета злобно рассекали задымленное пространство, но Сороритас имели преимущество в числе и чистой силе гнева. В итоге они оставили механоидов позади сломанными или дезинтегрированными, но это стоило им немало времени.

Палуба под ними беспрерывно дрожала по мере того, как энергетический прилив подступал ближе; наконец Даная осмелилась задать вопрос, который никто из них не хотел озвучивать:

– Куда мы бежим? Может, стоит прямо тут преклонить колени для последней молитвы, прежде чем огонь пожрет нас? – Ветеран огляделась по сторонам. – Нельзя убежать от смерти.

– Ты… мы умрем лишь тогда, когда позволит Бог-Император, но не раньше, – ответила Мирия, повышая голос так, чтобы ее услышали все.

– Думаю, как раз здесь наш час и пробьет, – мрачно согласилась Пандора.

Мирия обратилась к девушке:

– Раз так, зачем вы вообще вытащили меня с помоста? До того момента я думала так же, как вы сейчас, но что, если… Что, если мы ошиблись?!

– Иной судьбы нам не уготовано! – внезапно взорвалась Даная. – Мы справились, но нам конец! Инопланетный комплекс уничтожит сам себя, но книга сгорит вместе с нами. Такова наша участь!

– Я отказываюсь смириться. – Мирия покачала головой и пристально посмотрела на Данаю. – Ты помнишь, что сказала сестра Имогена, когда мы только прибыли в это гиблое место?

– Что мы – дочери святой Катерины, славься имя ее, – повторила женщина.

– Славься имя ее, – хором подхватили остальные.

– А дальше? – не отставала Мирия.

– Что мы здесь не умрем, – ответила Даная, вспоминая ту сцену.

Мирия отпихнула ее и двинулась по залу вдоль линии ближайшего яруса.

– Некроны, с которыми мы столкнулись, охраняли эту зону.

Ей не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что остальные Сороритас, утомленные боями и уставшие от трудного пути, двинулись за ней в последний раз.

В помещении находились сотни пустых транспортировочных стоек вроде той, что Мирия видела в первое посещение Обсидиановой Луны. Они служили своеобразными вагонами для перевозки некронов-воинов. Спящие скелетообразные машины висели в них, словно мясные туши, и пробуждались, только когда их отправляли на войну.

Перед этими несущими каркасами располагалось несколько стеклянных плит, некоторые из них испускали призрачный свет. Уходящие в бесконечность коридоры, как те, что видны, если поставить два зеркала напротив.

– Врата, – сказала Даная, – такие же, как те в пещере на планете…

– А вот и выход, – выдохнула Мирия. – Бог-Император указывает нам путь.

Сжав болтер и цепной меч, она выбрала ближайший портал и шагнула в него без раздумий.

Никто не знал, куда они попадут, и сейчас, когда они отправлялись в непространство межмерного канала навстречу неизвестной судьбе, только твердая вера и молитва могли им помочь.

Мирия ступила внутрь, читая литанию, но в голове у нее эхом отдавались слова, сказанные Имогеной вечность назад: «Святая проклянет тебя за это».

Предводительница людей демонстрировала поразительную наглость. Это существо в самом деле полагало, что может сравниться с немесором. По всей видимости, она считала, что за счет одних только ярости и дерзости сумеет вступить в личную схватку с Хайгисом и побить его. Какая глупость.

Женская особь осмелилась запрыгнуть на борт командного монолита и замарать своей плотью его совершенный корпус. Какая-то отдаленная и давно забытая часть Хайгиса взбунтовалась и вызвала у него отторжение.

Органики не видели себя так, как видел их некрон. Не замечали незримое облако неочищенных химических испарений, выходящих из каждой поры и отверстия их тела. Не обращали внимания на след из маслянистого вещества, выпадающих волос и отслаивающихся чешуек кожи, который они оставляли повсюду. Улучшенные искусственные органы чувств генерала регистрировали микроскопический поток, тянувшийся за ними длинными полосами. Каждый глубокий вздох, что делала женщина, загрязнял атмосферу. Само ее присутствие было противно Хайгису.

Бросив ему вызов на своем примитивном языке, она ринулась к нему с занесенным мечом, заряженным энергией, и в снопе искр немесор парировал ее удар огненной перчаткой. На вершине монолита было совсем мало места для маневра, и Хайгис решил пойти на хитрость, отступив назад, к своему командному трону, и заняв позицию для ответного выпада. Ярко пылающий кристалл, выступающий из высшей точки пирамиды, излучал сильный свет.

Человек выстрелил из ручного оружия, и некрон закрылся железным плащом, чтобы отразить удар болтерного снаряда. Масс-реактивная пуля взорвалась, что стоило немесору кратковременной утраты равновесия, и сверкнувший рядом меч обрушился на него, описав смертоносную дугу. Хайгис увернулся, но клинок врезался в его трон и обнажил тонкие механизмы внутри.

В ответ Хайгис выпустил тахионную стрелу из специального метателя на другой руке, но промахнулся совсем немного. Когда изо рта противницы вырвались какие-то звуки, некрон обратился к личным банкам памяти и отыскал там схожие гармоники. В тот день, когда он расправился с первыми людьми на этой заброшенной планете, они пели, и сейчас его враги делали то же самое.

Хайгису не нравился этот шум. Он хотел его заглушить.

Немесор отвел перчатку назад и с заботой мастера сплел шар из зеленого пламени, до предела наделив его убийственной мощью молекулярного пожара, однако в следующий миг его концентрация нарушилась из-за резкого и бесшумного предупреждения, грянувшего как гром среди ясного неба. Огонь ослаб и потух.

В машинном разуме Хайгиса завизжала сирена. Автоматизированные системы Обсидиановой Луны внезапно начали передавать ему какофонию сигналов тревоги, мгновенно доставляемых по квантовой линии связи некронов. Рефлекторно он посмотрел наверх и вгляделся через упавший участок крыши часовни в небо. Видимый там спутник походил на бледное пятно света, но в глазах некрона, различавших частоты излучения и энергии, он рябил из-за незримого смертоносного поля, мерцавшего вокруг.

«Ядро. – Аварийная сигнализация громко выла у него в голове. – В сингулярной точке идут неправильные процессы».

Затем он повернулся обратно к человеческой особи и впервые снизошел до разговора с ней на ее языке:

– Что вы наделали?

Она ответила ему выстрелами в упор и загнала в туловище два болта. Хайгис заревел, когда по его искусственным нервам прошла ответная реакция, выступающая аналогом боли, и набросился на неприятельницу. И прежде чем она успела выйти из боя, немесор оказался на ней и сомкнул когти огненной перчатки на ее болт-пистолете и сжимавших его пальцах. Вспыхнувшее яркое пламя обволокло оружие вместе с латной рукавицей. Древний металл болт-пистолета мгновенно раскалился добела, и женщина зарычала от боли, пытаясь высвободиться.

Хайгис повысил интенсивность огня, и примитивное оружие взорвалось, когда в почти пустом магазине загорелись последние снаряды. Человек безумно закричал и затих; передняя конечность ниже локтя теперь оканчивалась окровавленной культей, а грудь и лицо сплошь покрывали осколочные порезы. Досталось и перчатке немесора: из-за сбоящих сервоприводов она теперь судорожно подрагивала, что, впрочем, мало заботило генерала. Он хотел заставить человека страдать.

Прежде чем женская особь сумела оправиться, Хайгис нашел ее упавший меч и разломал надвое, наступив на него. Когда же с проклятиями в его адрес она попыталась встать на ноги, немесор одарил ее тахионной стрелой в грудь, и от кинетической силы попадания она перелетела через парапет парящего монолита и с лязгом упала на груду булыжников, оставив на них кровавые следы.

Болты забили по зубчатой стене из черного камня вокруг него, но он не обратил на них внимания. Вой сирен у него в голове становился все громче и настойчивее с каждой секундой, в связи с чем он старался сохранять самообладание и сосредоточенность. Разум немесора должен был находиться здесь, в боевой зоне, а не разрываться между сражением и непонятной ситуацией, разворачивавшейся в орбитальном комплексе.

Он соскочил с вершины боевой машины и пешком проследовал к предводительнице людей. Если он беспощадно растерзает женщину, это подорвет дух ее солдат и лишит их воли к сопротивлению, и тогда некроны смогут быстро завершить расправу. В этот раз все пройдет безукоризненно.

Перейдя в наступление на раненую женщину, Хайгис послал по сети сигнал-мем – сжатую команду криптеку, чтобы тот разобрался с любыми проникнувшими на Обсидиановую Луну людьми. Однако ответа не последовало, и Хайгис понял, что функционирование Оссуара смертельно нарушено. «Этот болван дал им уничтожить себя». Не будь текущий момент столь критическим, Хайгиса, вероятно, позабавило бы случившееся.

Передача по командному каналу, идущая из гробничного комплекса внутри луны, прервалась, и датчики обратной связи с центрального узла утратили контроль над ней. Раздражительное и возмутительное упорство людей подняло на поверхность остатки эмоций Хайгиса и привело его в бешенство.

Беззвучно отправив в мыслительную сеть некронов директиву, приказывающую каждой активной боевой единице в пределах космической станции немедленно прибыть к нему, немесор почувствовал, как пространственный коридор в сердце его монолита оживает и открывает туннель между мерцающими вратами и порталами в гробницах.