Текст книги "Молот и наковальня"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Чтобы скрыть обман. Ведь даже им не дано столь откровенно попирать власть Имперской Церкви. Они рассчитывали разделить обязательство с нами, но при этом все время считали нас никем, обыкновенной помехой на пути к желаемому. – Сеферина снова повернулась к Тегасу. – А теперь скажи мне, квестор, Хот летит сюда? Планировали ли вы убить моих сестер и закопать в пыли этой отдаленной планеты, где никто ничего не увидит?

– Вам не понять, – ответил магос. Его тон стал ровным и холодным. – Это важнее, чем трупы нескольких шлюх.

Сеферина стянула свой венчик, и из него с резким щелчком появилось тонкое лезвие.

– Ах ты жестянка, я вскрою тебе горло за твое вероломство!

– Только не забудьте заодно забрать жизни старшей сестры и той бабы с болтером, приставленным к моей голове, – огрызнулся Тегас. – Если ваш клинок жаждет крови предателей, они заслуживают смерти не менее.

– Жалкая уловка! – фыркнула Имогена.

– Неужели? – усмехнулся квестор. – Я успел провести анализ этой… женщины, – сплюнул он и кивнул на неумершую. – Вы заключили союз с чудовищем! Ксеногибридом! Добровольно якшались с нечеловеком! Не это ли смертный грех, порочащий доброе имя святой Катерины?

– Снова врет… – не столь убедительно произнесла Мирия.

Канонисса застыла, а после показала лезвием венчика на незнакомку.

– Ты, – обратилась она, – сними капюшон. Покажись мне.

Воспоминания текли ледяной рекой.

Понятие «время» имело для некронов абстрактный характер, но когда-то давно, в эру биологического существования, оно представлялось ужасным бременем, великой космической ношей, давившей на их плечи. А затем пришли К’тан, принесшие дары просвещения, и все изменилось. Появление звездных богов оставило неизгладимый след в истории древних некронтир, и по окончании великой войны с Древними они обрели новую цель. Под предводительством Безмолвного Царя некроны восстали против тех, кто взамен хрупкой плоти дал им вечную и совершенную сталь, и в конечном счете, смертельно израненные и уставшие от войны, они погрузились в Великий сон, чтобы переждать тысячелетия.

Время… Сколько же его утекло, пока они пребывали в нуль-состоянии. И криптек, и немесор разделяли общее чувство, вынесенное из прошлого, горькую обиду, испытанную по пробуждении. Галактика, покинутая ими шесть миллионов лет назад, являла собой жалкое зрелище, поскольку была полностью разорена в ходе немыслимых по своим масштабам сражений, стиравших из бытия целые звездные системы с той же легкостью, с какой истребляют насекомых. Теперь же она восстановилась и излечилась… однако подхватила болезнь под названием «жизнь». Не только проклятые эльдары, прислужники старого врага, но и новые виды, претендовавшие называться разумными, копошились в грязи миров, считая себя исключительными.

Волею судеб тронная планета – Мандрагора Золотая – проснулась в современных реалиях вновь богатой и могущественной. Ее правитель, Имотех Повелитель Бурь, освоился в странном и заразном настоящем гораздо быстрее любого другого роярха, пережившего Безвременную грезу, и при поддержке легиона династов, включая Оссуара и Хайгиса, с изумрудным огнем в глазах отправился в завоевательный поход.

Именно это стремление и завело его в систему с солнцем, называвшимся у людей Кавиром.

И даже сейчас Имотех неуклонно продолжал свой победный марш по галактике; где-то там некронские корабли-гробницы и крейсеры-пожинатели преодолевали бездну межзвездного пространства на околосветовых скоростях. Грандиозный замысел фаэрона, вбитый в голову каждого, кто служил ему: от военачальника до рабочего дрона, – заключался в объединении под его началом раскиданных повсюду дремлющих осколков расы некронов. Так, его войска прибыли в Кавирскую систему в поисках Обсидиановой Луны и дольменных врат, укрытых под ее поверхностью. Династия Атунов, построившая ее, была слаба и разрозненна, и потому Саутехи решили забрать станцию себе.

Спустившиеся на планету войска походя разгромили горстку органиков, едва ли заметив их. В глазах Имотеха это были ничтожные создания, всего-навсего незначительное препятствие на пути к цели. Таким образом, всех людей в форпосте убили, а драгоценную луну захватили. Это была победа.

Или, если точнее, в некотором роде победа.

Комплекс представлял собой сокровищницу Атунов, переполненную солдатами и оружием в отключенном, но исправном состоянии. Оставалось только перепрограммировать их, чтобы привить верность Саутехской династии. Настоящая находка для любого роярха, даже для такого влиятельного, как могучий Имотех, чьи военные флотилии и без того были до отказа нагружены инструментами смерти. Более того, на той же базе стояли врата, редкие и бесценные, поскольку могли пробивать нематериальные стенки подпространственной сети, существующей в «скелете» самой пустоты.

Но, к неимоверной досаде Повелителя Бурь, они были сломаны. Может, из-за губительной энтропии, а может, во время последних судорог войны с Древними… В принципе, это не имело значения. Главное, что без дольменных врат в полностью рабочем виде все то, что хранилось внутри Обсидиановой Луны, невозможно было использовать по назначению.

Оссуар хорошо помнил недовольство Имотеха в тот момент, когда вскрылась правда о бесполезности завоеванной им добычи.

Тогда криптек увидел для себя благоприятную возможность и воспользовался ею. Каждый член царского двора Повелителя Бурь хорошо знал о том пламени, что горело внутри него и толкало на новые свершения, – непреходящем желании двигаться дальше и никогда более не ограничиваться всего одним миром. Несмотря на советы доверенных полководцев вроде генерала Хайгиса, Имотех отказался от идеи остаться и окопаться на Кавире, ведь ему столько всего предстояло сделать, столько найти и открыть миров-гробниц, усмирить столько опасных и свирепых младших рас.

И именно благодаря махинациям Оссуара ситуация разрешилась. Чтобы тень подозрения на него не пала, но в итоге только он владел инициативой, криптек воспользовался личным положением и косвенно передал фаэрону свое предложение. Заключалось оно в следующем: Повелитель Бурь может собрать флот и спокойно отчалить, но кому-то придется остаться здесь в качестве хранителя Обсидиановой Луны на тот период, что идет ремонт. Оссуар, разумеется, благородно предложил свою кандидатуру, чтобы следить за тем, как продвигается реконструкция дольменных врат, и присматривать за спящей армией, пока военная армада выполняет другие важные задачи. Когда же работа подойдет к концу, звездолеты вернутся за свежими силами.

А если, пока он выполняет обязанности, ему позволят заниматься вскрытием органиков и проведением над ними экспериментов, что составляло для него большой интерес, будет еще лучше. В полном одиночестве и освобожденный от участия в битвах, он найдет чем заняться.

Однако добиться доверия Имотеха так просто не вышло; только круглый дурак, а не властный роярх, мог разрешить криптеку остаться фактическим хозяином столь значимого, пусть пока и малопригодного, ресурса. Из-за таких ошибок случались мятежи, тем более что Предвестники вроде Оссуара имели склонность возвеличивать себя.

По этой причине надзирать за ним назначили Хайгиса, отправившегося во временную отставку, пока его механические солдаты следили за каждым шагом криптека. В том случае, если бы Оссуар пошел против воли своего хозяина, его бы тут же обнулили – энграммы биотипа стерли, а механическую оболочку перенастроили бы, превратив его в обычного роботизированного солдата.

– Все это я и так знаю, – сказал немесор. – Я был там. Покажи, что произошло, пока я спал.

– Как пожелаете. – Оссуар открыл другие архивы памяти и приготовился выслушивать потоки обвинений и ругательств, которые, он не сомневался, неизбежно прозвучат.

После отлета флотилии Хайгис быстро устал наблюдать за криптеком, который только и делал, что бродил по пыльным залам лунной базы и до смерти пытал горстку выживших колонистов. В конце концов он решил погрузиться в гибернацию до того момента, как дольменные врата будут готовы. С тех пор прошло девять солнечных циклов по местному календарю, и сейчас Хайгис изучал хронику событий за весь этот период.

Он видел, как Оссуар ставит опыты над выжившими, вызывая у них агонию. Видел прибытие кораблей органиков, привлеченных предсмертными криками колонии; люди свободно копались в грязи и трогали реликвии, подтверждающие величие некронтир.

Тяжелая клешня генерала скользнула ниже и вцепилась в железную шею криптека.

– Что ты наделал, болван? – прогромыхал он. – Ты дал паразитам вернуться на планету и не разобрался с ними? – Нечто сродни замешательству проявилось в его интонации, когда Хайгис просмотрел остальные сводки. – А потом были еще? Почему, Оссуар? Из каких соображений ты позволил этим низшим тварям сбежать?

Незримый обмен данными между ними резко оборвался, когда генерал отключился.

– Они восхищают меня, – признался криптек, так как отрицать это особого смысла не было. – Вреда от них я не видел, поскольку они не догадывались о нас. – Он склонил голову набок. – Когда-то мы были такими же. Цикличность эволюционных шаблонов крайне интригует. Я столько узнал, препарируя их.

Хайгис издал раздраженное жужжание и оттащил Оссуара к пристройке.

– Теперь я вижу, что мне не следовало погружаться в сон даже на такой короткий срок. Ты расцениваешь возложенный на тебя долг как сугубо личный научный эксперимент. – Военачальник вперил в него немигающий взгляд. – Вы, Предвестники, вечно думаете, будто вам закон не писан!

– Лишь мое безграничное любопытство…

Немесор надел богато украшенную огненную перчатку и вспышкой зеленого огня между пальцев заставил Оссуара замолчать.

– Любопытство? – повторил он, доставая метатель тахионной стрелы и прикрепляя на другое запястье. – Я ведь прекрасно понимаю, что это не более чем банальная отговорка, чтобы скрыть желание обрести власть, недоступную в твоем нынешнем положении. – Хайгис показал на криптека пальцем-ножом. – Ты всех нас поставил в рискованное положение. Что, если сюда прибудут еще органики с целым флотом кораблей, достаточным, чтобы уничтожить нас?

– Они всего-навсего люди. – Оссуар не сумел скрыть свой насмешливый тон. – Паразиты, так вы сказали. Что они могут?

– Раз они не представляют опасности, зачем ты поднял меня? – пророкотал Хайгис. – Ты заблуждаешься и сам об этом знаешь! Натворил дел, запаниковал, а теперь прибежал ко мне, чтобы я исправил твои ошибки!

– Паника – состояние непродуктивное, и я его не эмулирую, – возразил Оссуар. – Оно давно вытравлено из моего сознания.

Когда позади раздались шаги двух подошедших личей-стражей, он обернулся и понял, что Хайгис вызвал их с помощью сигнального луча.

Громадные охранники угрожающе наставили на него темные клинки боевых кос, выполняя беззвучную команду немесора.

– Давно надо было тебя разобрать, – бросил Хайгис.

– И что бы вы сказали Повелителю Бурь по его возвращении? – посредством голосового вокодера хмыкнул Оссуар. – Что у меня вдруг отказали сервоприводы и я случайно напоролся на непонятно откуда взявшийся клинок? – Он показал на боевые косы. – Роярх многого ожидает. Без моего руководства ремонт дольмена никогда не завершить!

Когда он закончил, Хайгис кивнул.

– Знай, что ты цел и невредим лишь потому, что это действительно так.

Оссуар слегка поклонился:

– Молю простить меня за самонадеянность. Я полностью осознал свою ошибку и прошу помощи в ликвидации органиков.

– Наконец-таки задание по мне. – Хайгис отпустил стражу и вплотную подошел к криптеку. – До чего же тебе, наверное, непросто изображать покорность. Какие процессы, аналогичные возмущению, ты воспроизводишь в настоящий момент, а, Оссуар?

– Я существую, лишь чтобы служить воле роярха, – ответил криптек.

– Тогда беспрекословно выполняй каждый мой приказ, как если бы тебе его дал лично Повелитель Бурь, – протрещал немесор. – И обуздай свои мелкие страсти, пока работа не завершится. Когда врата будут восстановлены, а армия пробудится, тебе вполне хватит людей, чтобы утолить свое любопытство, выпотрошив каждого.

Капюшон спал, и Верити услышала коллективный вздох, когда сестры в часовне узрели сломанное лицо неумершей.

Бережно и неторопливо женщина сбросила с себя изорванные лохмотья и взялась за тканевые полоски, настолько старые и грязные, что они сходили с рук и горла, словно сухие слои эпидермиса. При этом она, не переставая, что-то бубнила, так тихо и глухо, что Верити не могла разобрать ни слова.

Это в самом деле была женщина, но изуродованная каким-то извергом. Имплантаты инопланетного происхождения – одни из стали, другие из зеленого кристалла или металлизированного камня – выступали наружу на участках загорелой плоти или просвечивали под полупрозрачной кожей. То, что с ней сделали, не носило ритуальный характер, как в случае вживления улучшенных органов в тела Адептус Астартес, и не имело практических целей, как среди соратников Тегаса, заменявших биологические конечности на механические. То была по-настоящему измученная женщина со следами пыток как снаружи, так и внутри.

– Пресвятые Трон и Кровь, – шепнула сестра Пандора. – Как она до сих пор жива?

– Действительно, как? – обвиняющим тоном сказал Тегас. – Шрамы, канонисса. Видите на ней шрамы?

Верити пригляделась и тоже их различила. Умышленно нанесенные отметины тянулись вдоль отощавших конечностей и обнаженного тела, линии и круги, копировавшие стиль некронских глифов, которые она видела в инопланетном комплексе.

– Выходит, все-таки шпионка ксеносов… – задумчиво произнесла Имогена, – как я и подозревала!

Когда она нацелила дуло болтера, госпитальерка внезапно вышла вперед и закрыла собой неумершую.

– Нет! – крикнула она. – Нет, вы этого не сделаете!

– Уйди в сторону, нянька! – выпалила старшая сестра. – Правда должна выйти на свет, и грубая сила в этом поможет. Сначала гибрид, затем адепт.

– Нет! – на всю часовню снова воскликнула Верити. – Ненависть к ней до того вас съедает, что вы не хотите задуматься даже на секунду! Разве вас не интересует, откуда она здесь и кто она такая? – Девушка показала на грустную изнуренную фигуру позади нее. По перепачканным щекам неумершей текли слезы. – Вы должны взглянуть на нее внимательнее!

– Они это сделали с ней, – вмешалась Мирия, – некроны… криптек.

Верити прошла к великому алтарю, стараясь держаться на виду у Имогены, и среди свечей, недавно поставленных по обету или с молитвой, нашла, что искала, – планшет. Она взяла его и направилась обратно.

– С того самого момента, как я впервые взглянула ей в лицо две ночи назад, – начала она, просматривая содержимое карманного компьютера, – я все поняла. Когда я столкнулась с ней прямо здесь, я поняла, что эта женщина – родственная душа.

– Я… – неумершая опустила голову. – Я не знаю, зачем приходила сюда.

– Зато я знаю, – ответила Верити. – В данном планшете есть мемориальный список с записью о каждой сестре, пропавшей на Святилище-сто один, здесь приведены имена и пиктографии всех погибших, которых мы почтили в «саду» снаружи. – Госпитальерка сделала паузу, и у нее вырвался вздох облегчения, когда она наконец обнаружила, что хотела. – Раньше я сомневалась… но теперь нет.

Она вложила устройство в потрескавшиеся и испачканные руки разбитой женщины.

– Что… что это? – робко спросила та и уронила на сияющий экран слезу.

– Это ты, – объяснила ей Верити, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. После она повернулась лицом к канониссе. – Ее зовут…

– Децима, – закончила за нее неумершая. Слетевший с губ звук скорее походил на всхлип. – Меня зовут Децима.

С экрана планшета на неумершую смотрело ее безупречное зеркальное отражение более чем двенадцатилетней давности.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На одно мгновение Мирия отвлеклась от выполнения своего задания и кинула взгляд на живого мертвеца. По Великой часовне эхом разносились тихие всхлипы рыдающей женщины, что некогда, вероятно, была ее сестрой по оружию.

У присутствующих пропал дар речи. Явленное им откровение оказалось настолько немыслимым, что утихомирило всех, отняв силы на споры.

В конце концов первой нарушила молчание Имогена: – Сестра Децима мертва. Исчезла, как и все остальные. На Святилище-сто один выживших не было, – командным тоном сказала она.

– Позволю себе не согласиться, – снова вступила в обсуждение Верити.

Умелыми движениями госпитальерка раскрыла нартециумный комплект на поясе и извлекла шприц. Она сделала укол в оголенную кожу неумершей, а затем вставила иглу в специальный разъем ауспика и прочитала литанию функционирования. Когда когитатор завершил проверку, то зазвенел, и Верити подняла устройство так, чтобы его видели все.

– Кровь совпадает. Я готова поклясться Золотым Троном, что она – Децима.

– Я… Децима, – пробормотала сломленная женщина. – Кем она была, не имеет значения, – настаивал Тегас. – Теперь она… игрушка некронов. – Он пристально посмотрел на канониссу. – Спросите ее о чем-нибудь, миледи. Давайте же. Задайте ей вопрос, на который сможет ответить только Адепта Сороритас из данного монастыря.

Настроение Сеферины переменилось, и она посмотрела в глаза плачущей.

– Успокойся и назови мне имя аббатисы, что заведовала здесь.

Мирия увидела, как Децима с искаженным от напряжения лицом пытается выудить из памяти нужную информацию, что, казалось, причиняет ей нестерпимую боль.

– Ее… – Она сделала паузу, чтобы отдышаться. – Я не… – Неожиданно для всех она дико дернулась, словно отмахиваясь от невидимого насекомого. – Заткнись! – злобно прошипела она.

– С кем ты разговариваешь? – мягко спросила Верити.

– Не знаю! – закричала женщина. А после взглянула на Сеферину и с глубокой печалью повторила: – Я не знаю. Ее имя… потеряно для меня. Потеряно, как и многое другое. Только я и осталась.

– Как удобно, – проворчал Тегас.

– Они вырезали из нее эти воспоминания, – Верити не теряла надежды убедить остальных. Она показала на страшные шрамы на черепе неумершей. – Нам неизвестно, что они забрали.

– А что оставили, – мрачно добавил квестор.

Теряя терпение, Мирия толкнула его дулом болтера.

– Вякнешь еще хоть слово, и тебе несдобровать.

Сеферина шагнула вперед, проигнорировав неодобрительный взгляд сестры Имогены, и провела рукой по лицу таинственной незнакомки.

– Разве такое возможно? – удивилась она вслух. – Единственная выжившая? Спустя столько лет?

– Он не хотел убивать всех нас сразу, миледи, – прозвучало в ответ.

– Кто?

– Криптек. Оссуар. Тот, кто пытал меня.

Стоявшая рядом сестра Пандора понимающе кивнула:

– Опыты над людьми. Ксеносы терзали ее плоть, чтобы узнать, как лучше убивать нас.

– Мне… мне так жаль… – вздохнула женщина, дрожа от прикосновения канониссы.

Она едва сдерживалась, чтобы снова не разрыдаться, и Мирия заметила, как на глазах Верити проступили слезы сострадания.

– Децима. – Канонисса наконец произнесла это имя. – Откуда нам знать, что ты – это она? Адепт, будь он неладен, прав. – Сеферина поднесла к ее горлу венчик с выкидным кинжалом. – Безопаснее избавиться от тебя.

– Теперь это не важно, – голосом, полным скорби, прошептала неумершая. – Я оплакиваю всех нас. Все мы уже мертвы.

– Она спятила, – вмешалась Имогена. – Госпожа, позвольте мне закончить с ней. Я сделаю все быстро. Милосердно.

Не прерывая зрительного контакта с неумершей, Сеферина подняла руку, как бы призывая старшую сестру не вмешиваться.

– Ты вздумала угрожать нам?

Женщина слегка мотнула головой.

– Я хочу поведать вам правду, – начала она. – Раньше… раньше машины спали. Пока однажды не пробудились и не вступили друг с другом в схватку, а нас не зажали с двух сторон и не перебили.

Она сделала паузу и неспешно перевела взгляд на квестора Тегаса.

– Вина лежит на его соратниках. Я видела, как они прибывают. Наблюдала, как они раскапывают пустыню и режут скалы, словно беззаботные дети в песочнице.

Тегас молчал. Его искусственное лицо было непроницаемым.

– Такие, как он, потревожили машины. – Неумершая показала на квестора костлявым пальцем. – Те, что в каньоне, его слуги… Я следила за ними, хотела остановить. Убила одного или двух… И все равно не смогла помешать неизбежному. Они привлекли внимание некронтир, разбудили их, вывели из себя… Как и сестринство до этого. – Она содрогнулась. – Тогда мы заплатили кровью. Та же цена будет и сейчас.

– Если это и впрямь так, – не сдержался Тегас, отказываясь сохранять молчание, – тогда почему именно сейчас, гибрид? Чем ты их побеспокоила?

– Не я, – отмахнулась она. – Ты. Вам следовало держаться подальше. Криптек… Он не обращал внимания на ваше копошение в песке, пока это ничему не грозило. Но теперь не станет.

Женщина снова повернулась к канониссе:

– Послушайте меня. Машины восстанут из своих стазисных гробниц. Много. Очень много. И они не лягут обратно спать, пока не очистят этот мир от пришельцев.

– Это они пришельцы! – огрызнулась Имогена. – Не мы!

– Не совсем, – сказала неумершая, качая головой. – По крайней мере, не здесь.

За ее словами снова наступила затяжная тишина. В какой-то момент Сеферина отвернулась, сложила нож внутрь венчика и обратилась к сестре Имогене:

– Отправь сообщение на «Тибальт». Скажи капитану, пусть немедленно возвращается.

– Корабль вот уже несколько дней как отбыл, – подметила старшая сестра. – Они, возможно, уже вошли в варп-пространство.

– Даже если они до сих пор в Кавирской системе, вокс-сигнал вряд ли дойдет до них вовремя, – дополнила Пандора. Среди персонала экспедиции не было ни одного астропата, так как сестринство, славящееся своей нелюбовью даже к санкционированным псайкерам Адептус Терра, не допустило бы, чтобы подобное «существо» присутствовало при таком важном событии, как переосвящение монастыря.

– Все равно отсылай, – не терпящим пререканий тоном сказала Сеферина. – Нужно предупредить остальной Империум. Инквизитор Хот допустил смертельную ошибку. На Святилище-сто один полно некронов.

– Они никогда отсюда и не уходили, – буркнула Децима.

Имогена бросила на нее взгляд.

– Раз уж мы пока ее не трогаем, нам необходимо выпытать у нее любые сведения о той опасности, с которой нам предстоит столкнуться. Она должна выложить все, что знает.

Старшая сестра и канонисса кратко переглянулись, что, похоже, заметила только Мирия. Они переговорили друг с другом без слов, и Сороритас в очередной раз задумалась над тем, что они могли бы рассказать остальным.

– Ее разум расколот, это сразу видно, – встряла Пандора. – Как нам отличить правду от вымысла?

– Есть один способ, – ответила Верити.

Громадная военная машина некронов пришла в движение. Перемещающиеся по подвесным рельсам портальные краны снова и снова доставляли грузовые контейнеры на гигантскую посадочную палубу в форме шестерни.

Occyap поднял голову и обратил свое невыразительное железное лицо в сторону аннигиляционной барки, отделившейся от магнитного захвата и спускавшейся на гудящих импеллерах к металлическому настилу дока. На ее борту стоял немесор в богатом мундире и плаще из цепей. Под стать золоту и серебру его боевого облачения в полумраке сверкали латные рукавицы.

Военачальник заметил криптека и удостоил его кивком из-под стального капюшона.

– Пришел посмотреть, Предвестник? – Прежде чем Оссуар успел что-либо ответить, генерал продолжил: – Не путайся у меня под ногами. Ты и так уже успел мне надоесть.

Криптек слегка поклонился и от недовольства крепче сжал рукоять своего посоха Бездны. Черный жезл отозвался ему и загудел от таящейся внутри мощи, но Оссуар сдержал себя. Даже малейшее проявление непокорности в настоящий момент могло привести к опасным последствиям. Уж лучше было дать этому фанфарону всласть покомандовать и порисоваться, ведь, в конце концов, когда с людьми будет покончено, Хайгис, несомненно, снова заскучает и погрузится в сон… И тогда Оссуар опять останется за главного.

Когда поступило первое предупреждение, известившее, что недоразвитые органики играют с найденным ими свитком, о силе которого они даже не догадывались, криптек отправил фалангу роботизированных воинов с простым приказом убить всех, посчитав, что этого должно хватить. Но допустил заметный промах, когда недооценил находчивость людей, в особенности женских особей, которые вопреки всему отразили атаку и проникли в комплекс.

Оссуар никогда не признал бы возложенную на него вину, но вслух ни за что бы об этом не сказал, пока существовала вероятность, что его услышит Хайгис. Любой совершенной ошибкой генерал мог воспользоваться, чтобы всадить в него нож. Допускать ослабление нынешней позиции было категорически нельзя, и потому, скрывая негодование, криптек терпел немесора, расхаживающего с напыщенным и суровым видом.

Больше всего Оссуара беспокоила выжившая. Он так много сделал, чтобы довести до предела ее выносливость: разрезал ее, модернизировал и собрал воедино. Она стала его лучшей подопытной, и когда она сбежала из заключения многие циклы назад, он воспринял это чуть ли не как личное предательство.

Оссуар испытал нечто близкое к разочарованию – если такое определение вообще подходило к воспроизводимым им процессам. Криптек оставил ее в живых после того, как ее сородичей истребили, и единственное, о чем он просил, – это дать ему возможность наблюдать ее боль и каталогизировать собранные сведения. Он немало узнал о поведении органиков, когда извлек огромные объемы данных, сочтенных ненужными в период Преображения. Звездные боги тогда пообещали некронтир, что им никогда более не придется задумываться об органической материи… Очередная ложь.

Труды Оссуара носили важный характер. Он и другие психоманты были Предвестниками Отчаяния, и для поддержания этого титула им приходилось изучать боль во всех ее проявлениях. Женская особь весьма помогла в этом деле.

Поэтому, когда она сбежала, криптек с большой неохотой прекратил исследования. Он ни разу не рассматривал вероятность того, что она может быть по-прежнему жива в этом пустынном мире, уж тем более не спустя столько времени. Шансы были крайне малы.

Люди, похоже, умели обманывать судьбу. Оссуар задумался, смог ли бы он поставить эксперимент, чтобы проверить эту теорию; для такого опыта понадобилось бы много расходных органиков.

Очередной транспорт остановился и выгрузил свежую когорту роботов, готовую взойти на борт дожидающегося «Ковчега духов». Теперь здесь насчитывались две полные фаланги воинов, вооруженных заряженными гаусс-свежевателями.

Несколько из солдат до сих пор несли символ Атунов, поскольку эта гигантская станция с дольменными вратами в самом ее сердце когда-то была важной операционной базой их династии, еще до того, как война раздробила их владения. Спустя шестьдесят миллионов лет Саутехам не составило труда прибрать к рукам Обсидиановую Луну, и теперь переклеймение каждого некрона было лишь вопросом времени. Но если внешне они еще сохраняли лояльность прежней царской семье, то внутренне – нет. Хитрые программы для отречения от клятвы верности, написанные кибермагами Повелителя Бурь, уже завершили свою работу. Отныне единственным хозяином обитателей Обсидиановой Луны являлся великий Имотех.

К рядовым воинам присоединилась боевая единица Бессмертных – более крупных и могучих некронов, отличавшихся повышенной степенью живучести на поле боя. Оснащенные двухкамерными гаусс-бластерами или трескучими тесла-карабинами, они составляли ударные войска. Тут же находились и личные стражи немесора, включая тех двух, что угрожали Оссуару в усыпальнице Хайгиса. По прикидкам криптека, этого более чем хватило бы для выполнения задачи, однако генерал, по-видимому, считал иначе, раз сборы армии по-прежнему продолжались. Грузовые контейнеры не переставали пребывать; некоторые перевозили тяжелые автоматические орудия и даже монолит.

– Полагаете, люди дадут настолько сильный отпор, что потребуется подобное войско? – спросил Оссуар, когда мимо проходил Хайгис. – У органиков есть подходящее выражение – «перегибать палку».

Генерал застыл и оценивающе оглядел криптека изумрудными глазами.

– Я слышал, – сказал он. – Я намереваюсь наблюдать сражение воочию. – Хайгис стал надвигаться на ученого некрона. – Данная операция послужит не только одной цели, Оссуар. Быть может, если бы ты не витал в абстрактном мире своих теорем и экспериментов, ты бы и сам это осознал.

Полководец жестом указал на строящиеся ряды солдат.

– В этот раз я сотру с лица планеты каждого органика.

– События повторяются, – произнес криптек.

– Неверно, – ответил Хайгис. – Теперь не останется никого для твоих забав. Никаких «питомцев», которые опять могут сбежать. Только пыль на ветру. Ни малейшего следа, кусочка, осколка. Ни-че-го.

Оссуар вскинул когтистую руку.

– При всем уважении, – начал он, – мое исследование органиков имеет высокое значение. Сам Повелитель Бурь дал указание проводить его.

– Повелитель Бурь распорядился вышвырнуть тебя из его военной флотилии, – парировал Хайгис. – Как еще Имотех мог избавить себя от твоих странных увлечений?

– Это не увлечение, а наука! – возмутился Оссуар.

Генерал отвернулся и отправил одному из новоприбывших воинов приказ явиться к нему.

– Думай как знаешь. В любом случае люди умрут, и в первую очередь – твоя сломанная игрушка.

– Я бы просил этого не делать, – сменил тон криптек, поспевая за уходящим от него немесором. – Я многое узнал благодаря ей… Хотя бы разрешите мне забрать для переориентирования вживленные ей имплантаты…

Хайгис не отвечал. Он ждал, пока вызванный боец подойдет и поклонится. Оссуар почти с ходу определил конфигурацию бойца: гиперпространственные волноводы, встроенные в блеклую стальную броню, обтекаемые линии металлического черепа и темный взгляд единственной оптики. Все это означало Смертоуказателя, убийцу-снайпера, выполняющего заказы великих династий.

Стрелок низко поклонился своему начальнику, и за спиной показались стройные очертания синаптического дезинтегратора, отличительной винтовки самых опасных некронских ассасинов. Хайгис передал Смертоуказателю прозрачную бусину, драгоценный инфокамень, содержащий сведения о жертве. Бусина активировалась и показала ДНК-след и энергетическую сигнатуру, которые, как сразу установил криптек, принадлежали его подопытной.

– При всем уважении, – осмелился вмешаться Оссуар, – не эффективнее ли дать Смертоуказателю задание устранить командира армии людей?

Снайпер молча скачал данные и вернул инфокамень немесору.

– Нет, – отрезал генерал. – Меня раздражает созданный тобою гибрид. Но есть и другая причина.

– Какая?

– Он нужен тебе, – ответил Хайгис, бросив на криптека беглый взгляд, а после отпустил ассасина.

Смертоуказатель снова поклонился, и пространственная матрица в его броне ярко засияла. Убийца стал иллюзорным и прозрачным, а после исчез целиком. Покинув материальный мир, он перешел в гиперпространственный ублиет, микроизмерение, существующее отдельно от остальной Вселенной. Выжидая в этой пустоте, ассасин мог выслеживать цель до тех пор, пока не был бы готов исполнить приговор.