Текст книги "Ведьма и колдун"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Габриэль Шарбонне
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 97

Уит

– Я так не думаю, – продолжала Уисти, слезая с моих рук.

Я понятия не имел, что она задумала, но знал: остановить ее не могу. Уисти медленно повернула голову и взглянула на Матрону, а потом на судью Злобса. Я почувствовал, что сейчас сестренка будет колдовать, и невольно съежился. Времени на пробы и ошибки у нас не было.

– Доверься мне, – прошептала Уисти. А потом повернулась к нашим обвинителям. – Ты говоришь, что ты Тот, Кто Избран, – произнесла она властно, как никогда прежде. – Но сейчас твоя нынешняя оболочка перестанет существовать.

Впервые за все время, когда Уисти ворожила, у меня по спине побежали мурашки.

– Мы – ведьма и колдун, – продолжала Уисти, и в голосе ее звучало все больше силы. —

 
И сам ты это видишь ясно.
Поскольку ты не заслужил
Жить там, где прежде жил,
Мы с радостью тебя отправим…
 

Мы все затаили дыхание и ждали… Должен признать, что мы боялись и немного трепетали. Мне даже, кажется, не хотелось услышать окончание заклинания.

– Гм… в Страну Тараканов, – постановила Уисти. – Где тебя будут судить как самого ужасного преступника даже по тараканьим законам!

Она схватила судью Злобса за руки, тот не на шутку трусил.

– Передаю тебе все свое могущество, – прошептал я сестре. – Говори за нас обоих.

Внутри меня как будто молния пронеслась, и ощущение тепла стремительно пронеслось через мои руки и перешло Уисти.

Она снова схватила судью Злобса. На сей раз он закричал и исчез в вспышке белого света, охватившей злодея от головы до самых носков его черных сапог.

Мы все ждали, у каждого из нас сердце выскакивало из груди от волнения. А потом, когда дым рассеялся, самый огромный и отвратительный таракан, какого мы когда-либо видели, лежал на земле перед нами.

Матрона в ужасе таращилась на эту жуткую тварь.

– Ты следующая, – пообещала Уисти.

Матрона взглянула в сторону надзирателей, но они только головами покачали. В смятении она бросилась со всех ног сквозь толпу. Джонатан тоже.

Последнее мое воспоминание о Матроне – это как она улепетывает, замогильно завывая. Наш посыл дошел до нее, и теперь она передаст его остальным – прямо Совету Тех, Кто. Битва началась!

Глаза Уисти расширились:

– Кажется… у нас получилось! – сказала она, и голос у нее при этом был дребезжащим и слабым. А глаза снова приобретали свой изначальный голубой цвет.

– Ой! – вдруг воскликнул какой-то ребенок. Я опустил голову и увидел, как под ногами у нас мечется огромная крыса. Тут она схватила таракана – и откусила ему голову.

Это событие поразило меня несказанно, а на Уисти почему-то напал приступ хохота.

– Что смешного? – спросил я.

– Вот это правосудие! – ответила она, когда крыса шмыгнула прочь с остатками тараканьего тела Иезекиля Злобса во рту. – Знаешь, крысы гораздо больше нравятся мне, когда они меньше, чем я. Они почти симпатичные, ты не находишь? – И она снова потеряла сознание.

Да, моя сестра странная. По большей части в хорошем смысле.

ГЛАВА 98

Уит

Вот что пропустила моя сестра. Я обернулся и увидел: некоторые из наших детей-узников плачут, дрожат и ежатся от страха.

Появился Тот, Кто Избран – на сей раз его прихода не предвещал ни сильный ветер, ни какой-либо другой знак.

Он подошел непосредственно к Уисти, навис над ней и заявил:

– Она хороша. Очень хороша, Уитфорд. Вы оба хороши. Ты, конечно же, понимаешь, что в мои намерения не входило причинить вам серьезный вред. Нет, нет, нет.

Наконец я обрел дар речи.

– Да ладно…

– Абсолютно не входило. Этого ведь нет в пророчествах. А их даже я не могу изменить.

Тот, Кто тяжелым взглядом посмотрел на меня, а потом даже как будто сквозь меня.

– Тебе ведь известны пророчества о тебе и твоей сестре, разве нет? Именно из-за них весь этот шум. Родители тебе не рассказали? То есть никто не рассказал? И ты не знаешь?

Мне хотелось его ударить, но я смог только глухо пробормотать:

– Какие пророчества?

– О, Уит, Уит, бедный Уит… Ладно, значит, мне самому придется познакомить тебя с легендой, с мифом. Слушай хорошенько. Пророчество номер один: у виккан родятся мальчик и девочка, брат и сестра, они достигнут могущества, прежде не достававшегося другим викканам. Очевидно, что эта часть – правда. Пророчество номер два: мальчик и девочка поведут армию детей к победе… Ну, оглянись. Вы ведь выиграли битву за Исправительное Заведение Нового Порядка, разве нет? Третье: брат и сестра познают великую печаль, страдание и ужасное предательство. Надеюсь, этого не случится. Думаю, что нет. Четвертое: они должны совершить путешествие на все пять уровней реальности, которого никто до них не предпринимал, и усвоить уроки каждого уровня. Звучит даже страшнее, чем средняя и старшая школа. Пророчество номер пять: ну, к нему я еще вернусь. Шестое: наконец, брат и сестра обретут еще большую силу – ради всеобщего благоденствия и процветания. Звучит увлекательно, да?

Тот, Кто заглянул мне в глаза, глубоко-глубоко, словно пытаясь лучше изучить меня, что-то понять во мне.

– Итак, Уитфорд, что ты обо всем этом думаешь? Я – друг или враг? Или всего понемножку? Важные явления жизни – они черные или белые, или, может быть, слегка серые? Существуют ли феи, эльфы и гремлины? Увидишь ли ты когда-нибудь Селию? Оставляю тебя наедине со всеми этими тяжелыми мыслями и вопросами. И последнее Пророчество, милый принц: Олгудов казнят. Это Пророчество номер пять. Уверен, вы с сестрой решите эту проблему. Передай ей мои наилучшие пожелания. Буди ее осторожно.

ГЛАВА 99

Уисти

– Что случилось? – спросила я сонно. Открыла глаза и увидела Уита.

– Тебе просто приснился дурной сон, Уисти. Ты несколько дней была больна. Мы с мамой и папой очень за тебя беспокоились.

Вот что я надеялась услышать в ответ.

Потом я заметила Марго, Сашу и Эммета. На мгновение меня охватило отчаяние, но потом я испытала огромное облегчение, зная, что с ними все в порядке, и понимая: они пришли сюда ради меня. Казалось, даже этот гнусный хорек, Байрон Суэйн, тревожится за меня.

– Ты помнишь? – спросил Уит. – Тюрьму, судью Злобса, Матрону, сбежавших детей?

– Помню! – Я попыталась сесть. – Правда помню. Во всяком случае, большую часть.

– Ты пропустила приход Того, Кто Избран, – продолжал Уит.

– Правда? Как? Когда?

– Позже тебе расскажу. А как насчет мамы с папой? – поинтересовался Уит, и его лицо исказила тревога, когда он увидел, как я сникла. – Что случилось? Они были там? Уисти, в чем дело?

Я переводила взгляд с одного лица на другое – до тех пор, пока не увидела Сашу.

– Его спроси, – буркнула я. – Он нам солгал. Мамы с папой никогда не было в этой тюрьме. Саша солгал нам, чтобы заручиться нашей ПОМОЩЬЮ. – Горло мое сжалось от горечи. – Я никогда не прощу тебя! – Выпалила я.

Уиту понадобилось некоторое время, чтобы осознать: нас предали. На его лице недоверие мгновенно сменилось смятением, а потом негодованием.

– Нет, – прорычал он, сжимая кулаки. – Я тоже никогда!

Саша и глазом не моргнул.

– Со мной случались вещи и похуже. Гораздо хуже. Вы были нужны нам, ребята. Это война против настоящего зла. И цель оправдывает средства, если они эффективны. – Саша весело улыбнулся.

А нам стало очень-очень грустно. И мерзко. Я пообещала себе, что никакая война и ничто другое не заставит меня поступить подобным образом.

– Я превращу тебя в слизняка! – крикнула я Саше. – Ты использовал нашу дружбу и навсегда разрушил ее.

– Полегче, – предостерег Уит. – Ты несколько часов была в отключке. Он этого не стоит.

– Она пришла в себя! – воскликнул кто-то, и я вдруг осознала, что вокруг меня сотни детей в карнавальных шляпах дуют в праздничные дудки. Повсюду висел серпантин. Мы снова были в «Гарфанкеле».

На кушетке сидела Феффер и ела с бумажной тарелки что-то похожее на торт. Услышав мой голос, она подошла и облизала мое лицо.

Я поднялась на ноги; меня шатало, я умирала от голода, голова слегка кружилась. Джанин, наш лидер недели, протиснулась ко мне сквозь толпу со стаканом содовой и куском шоколадного торта на тарелке. Настоящего торта! Вот это клево. Я не ела торта уже… целую вечность. Я даже вилкой не воспользовалась. Просто вгрызлась в него, первым делом слопав глазурь.

– За Освободителей! – крикнула Джанин.

И все вокруг эхом повторили ее слова.

Я раскраснелась, пытаясь улыбнуться и одновременно затолкать в рот побольше торта.

– Все помогали, – сказал Уит. – За всех вас!

Марго, отважный воин, поглядела на Уита. Вид у него был очень героический.

– Вы двое проделали самую большую работу.

– Так что сегодня наслаждайтесь своим званием героев, – произнесла Джанин, но глаза ее сияли только для Уита.

Я знаю: он не замечал, что она в него по уши втюрилась. До моего брата, как всегда, ничего не доходило. Люблю его за это.

Кто-то вручил мне хот-дог длиною в фут, залитый сверху всем, чем только можно, и я начала лопать его, укладывая в желудке поверх торта. Гадость, но как вкусно!

– Важно подчеркнуть, что это только сегодня, – уточнил Эммет с ухмылкой, от которой сердце в груди замирало. – Мы никому не позволяем быть героем дольше одного дня, потому что слава кружит голову. Почитание развращает. Или по крайней мере превращает человека в эрленмейера.

– Понятно, – кивнул Уит.

– Однако, – продолжала Джанин, – за то, что ты выполнил и перевыполнил свой долг, отныне ты назначаешься водителем спасательной команды. Мы спрятали фургон в тайном месте в тылу врага, и в следующий раз, как поедем на штурм, он будет ждать тебя там.

– Ты об этой нашей смертельной ловушке? – переспросил Уит.

– Я о спасательном автомобиле, – ответила Джанин. – Нам только что сообщили: в заброшенном торговом центре прячется еще одна группа детей. И им отчаянно нужна помощь.

– Что?.. – выпалила я, по-прежнему с набитым ртом.

– Им нужна помощь, – повторила Джанин, будто эта фраза объясняла все самые сокровенные тайны бытия… Может, так оно и есть.

– Еще одна спасательная операция? – пробормотал Уит.

Видно было, как в мозгу его ворочаются шестеренки. Наши глаза встретились, и я поняла, что оба мы думаем об одном и том же: ведь наши родители могут находиться там.

– Ладно, хорошо, – наконец сказала я.

Уит кивнул.

Феффер ткнулась мне мордой в ногу, я погладила ее.

– Конечно, ты тоже идешь с нами, – заверила я бывшую адскую собаку.

– И я, – раздался голос у меня над ухом.

ГЛАВА 100

Уисти

Я обернулась и увидела Мерзкого Предателя – Хорька Байрона: он взгромоздился на полку у меня над головой и свернулся там в форме буквы S, словно маленькая змея.

– Нет, а вот ты не идешь, – твердо заявила я. – Ты с нами не пойдешь никуда. Ты все тот же ненавистный предатель с черной душой и обструкционист.

– Не-не, – запротестовал Байрон таким тоном, что я лишь утвердилась в своей правоте. Кто-то угостил его половиной хот-дога, и он им громко чавкал. – Я изменился. Теперь вы, ребята, мне нравитесь. Я хочу с вами.

– Ты остаешься здесь.

Краем глаза я заметила, что Джейн, Марго и Эммет яростно качают головами.

– Он должен отправиться с вами, – сказала Джанин. – Ведь это вы привели его. Теперь вы за него отвечаете. Хорек тоже должен пойти.

– Я хочу кое-что сказать вам, ребята, – твердо произнес Байрон. – Я должен извиниться.

У меня глаза на лоб полезли.

– В то время, когда мы… встретились, мне казалось, что я поступаю правильно. Мне казалось, что это единственно верная модель поведения – вести себя так, как я вел. Однако потом я увидел, как живут дети в Свободной Стране, увидел Больницу, в которую вас, ребята, заточили, Кривую собаку… и понял, что, быть может, мог как-то иначе поступить в той истории с моей сестрой… ну… в общем, я сейчас все воспринимаю иначе. Вот что я хотел вам сказать.

Мы с Уитом удивленно переглянулись.

– Ладно. Мы возьмем его с собой.

А потом случилось еще кое-что странное: из ненавистных глаз хорька полились слезы – настоящие слезы.

«Неужели люди действительно меняются?» – спрашивала себя я.

Может, и бывает такое.

Заключение
В ГОСТЯХ ХОРОШО, А ДОМА ЛУЧШЕ

ГЛАВА 101

Уисти

Мне было страшновато находиться вдвоем с Уитом в угнанном фургоне. Но таковы условия: только мы с ним и еще наш небольшой зоомагазин – Феффер и Байрон, Самый Надоедливый на Свете Остромордый Хорек, Бывший Предатель.

В чистой одежде, с аккуратными прическами – а какие у меня были прекрасные темно-рыжие волосы! – мы определенно выглядели как дети Нового Порядка, так ведь безопаснее. Мы учились полагаться на свою магию и верить в свои силы. А это тяжелее, чем может показаться.

Уит рассказал мне о встрече с Тем, Кто Избран, о том, как услышал от него пророчества, касающиеся нас, в число которых не входило то, которое мы видели на стене в «Гарфанкеле». А еще бедняга Уит сильно тосковал по Селии, надеясь увидеть ее хотя бы во сне. Что до меня, то я просто наслаждалась поездкой: из динамиков фургона на полной громкости звучал первый альбом группы «Стоунсмэк».

– Вот. Мне нужна твоя помощь, – сказал Байрон, неся мне широкую бандану. – Если ты привяжешь это к вешалке для одежды, у меня получится симпатичный маленький гамак.

Я взяла бандану и развернулась на своем сиденье. Он уже каким-то образом прикрепил один конец к ручке двери. Делать нечего, я перекинула второй конец через маленький крючок для одежды рядом с собой, а потом завязала узел.

– Вот именно об этом я и говорил! – Байрон подпрыгнул и свернулся калачиком в своем маленьком гамаке, так что наружу торчала только острая мордочка.

Я вздохнула.

– Эй, – подал голос Уит. – Знакомая картина, да? Взгляни-ка.

Я выглянула в окно. Мы проезжали мимо засеянных полей, по большей части кукурузных, с табличками: «Чистая кукуруза для чистых людей: мы гарантируем, что этот продукт не опрыскан, генетически не модифицирован, не несет на себе заклятий чародеев; его поставляет вам Совет по сельскому хозяйству Нового Порядка».

Дурацкое объявление: вероятно, его писал Тот, Кто Составляет Дебильные Таблички.

Однако я увидела и то, что имел в виду Уит. Нечто в рельефе местности, в очертаниях горизонта было знакомо и мне тоже. Я напряглась. Сходство приводит к… паранойе?

– Что это? – спросил Уит, останавливая фургон у обочины трассы и указывая на некий силуэт в отдалении, торчащий над бесконечным, правильным и упорядоченным полем.

– Дерево? – подсказала я.

Под ложечкой у меня заныло от ужаса. Зачем Новому Порядку оставлять одно-единственное дерево?

Мы выбрались из фургона и молча двинулись к этому дереву, Феффер следовала за нами. Мы прошли через несколько полей и пересекли несколько дорог: под слоем пыли проглядывалась желтая разметка, видно было, что это заброшенные улицы.

На то, чтобы добраться до дерева, нам понадобилось около получаса, и все это время ощущения под ложечкой только усиливались.

Однако тошнота подступила, лишь когда я увидела на дереве скворечник. Наш скворечник. Тот скворечник, что папа построил для нас с Уитом и для нашей мамы. Он висел там же, где и всегда, на высоте шести метров от земли на толстом дубе, на нашем заднем дворе.

Сколько раз в прошлом я задирала голову и смотрела на этот раскидистый дуб? Папа говорил, что он рос там сто лет или больше. Мы с Уитом лазили на него, когда были маленькими. При помощи его желудей Уит отрабатывал навыки игры в бейсбол, и иногда они со звоном отлетали на соседскую крышу. А еще он однажды упал с этого дерева, сломал ногу – словно она состояла из хрупкой арахисовой скорлупы.

А теперь это дерево одиноко возвышалось на окраине поля, недавно засеянного под эгидой Нового Порядка.

Все вокруг, все дома, в том числе наш, исчезло.

ГЛАВА 102

Уисти

– Где наш дом? Где мама с папой? – прошептала я, глядя на то, как на ветру колышется кукуруза там, где мы прежде жили, где мы выросли, где мы были так невероятно счастливы – не считая разве что дней моего школьного заточения.

Я помнила, что мама говорила, когда мы возвращались после каникул. Каждое слово.

 
Север, запад, юг, восток —
Дом всегда посереди.
Дом – лучшая из всех дорог —
Говори «любовь» и входи.
 

Если честно, я никогда по-настоящему не понимала это стихотворение, а последняя строчка и вовсе казалась мне бессмысленной. Нужно говорить о любви? Про любовь? Или кого-то зовут «Любовь» и мама просит ее говорить?

Я снова пробормотала про себя это четверостишие. Оно казалось мне столь же загадочным, сколь и все остальное, случившееся с тех пор, как моя нормальная жизнь превратилась в кошмар.

– Говори «любовь» и входи, – задумчиво промолвил Уит.

– Говори «любовь»… – повторила я, и сердце мое болезненно заныло. А потом… – Погоди-ка. Говори «любовь»!

Я сделала шаг вперед – туда, где прежде было наше крыльцо.

– Любовь, – произнесла я громко. – Любовь.

А потом я ахнула, потому что перед нами начала материализоваться из воздуха призрачная тень. Это был наш дом – сотканный из тумана, прозрачный, но вполне реальный. Память о нашем доме, самая суть его – все было здесь, вплоть до плюща, карабкающегося по южной стене, и старого, сдувшегося футбольного мяча Уита.

А потом дверь открылась – и сердце тяжело подпрыгнуло у меня в груди.

– Пожалуйста, только не Тот, Кто Избран, – взмолилась я.

ГЛАВА 103

Уисти

– Мама, – прошептала я, когда ее силуэт стал спускаться по ступенькам. – Папа…

Они подошли к нам, и, конечно, нам захотелось их обнять. Но мы не могли: все было в точности как тогда, когда Уит пытался обнять Селию.

Меня посетило ужасное озарение.

– Вы – Сумеречные Создания? – спросила я, и голос мой исказился: я готова была зареветь. – Вы умерли?

– Мы не умерли, Уисти, – ответила мама. – Мы просто находимся в другом месте. Ты скоро увидишь нас настоящих. Я надеюсь.

– Мама, – повторила я.

Когда услышала эти ее слова, меня охватило такое ликование, что я чуть снова не упала в обморок. Могут ли быть эмоции сильнее? Я протянула к ней руки и снова попыталась ее обнять.

– Почему тогда я не могу до тебя дотронуться?

– Мои дорогие, – промолвила мама, настоящая мама. – Мы живы, поверьте мне. Но мы сейчас не здесь. Сегодня нас привело к вам колдовство… Чье-то колдовство.

Тут к разговору присоединился папа:

– Важно, чтобы вы знали: мы гордимся вами. Тем, как вы держались в тюрьме. Тем, как вы спасали детей. Как вы вели себя с этим злым, недостойным судьей. И с Тем, Кто Думает, Что Он – Тот, Кто. Вы справились просто потрясающе.

– Вы двое – настоящее и будущее, – сказала мама с улыбкой. – И теперь мы знаем, что вы все это можете. Это была только разминка.

– Разминка… перед чем? – растерянно спросила я. – Я всего лишь хочу вернуться домой.

Мама задумчиво улыбнулась.

– Увидишь. Но прежде, Уисти, ты должна поверить в то, что ты очень-очень хорошая ведьма. А еще однажды ты станешь знаменитым музыкантом.

– А ты – очень-очень хороший колдун, Уит, – заверил моего брата отец. – А еще, веришь ты или нет, ты будешь крупным писателем.

Уит выглядел ошеломленным.

– Мне казалось, тот факт, что я – колдун, – это уже нечто сногсшибательное, папа. Но… еще и писатель? Ты, наверное, шутишь.

– Тот журнал у тебя? – спросил папа, по-прежнему очень серьезно, и взглянул на меня. – А твоя барабанная палочка? Вы ведь все это не потеряли?

Я кивнула и показала палочку. А Уит вытащил из-за пояса журнал. Мы пускались на всевозможные ухищрения, чтобы сохранить эти предметы, но ради чего? Потому что мне суждено стать музыкантом? А Уиту – Уиту?! – крупным писателем? Кому есть дело до писателей и музыкантов в эти темные дни?

Мама протянула руку к моей потертой, грязной палочке.

– Ладно, Уисти, ты доказала, что готова. Верни этой палочке ее истинный вид.

К тому моменту я уже привыкла падать в обморок, однако мысль о том, что придется проделывать это на глазах у родителей, была мне ненавистна.

– Мама, – запротестовала я, – ты ведь знаешь, у меня по этой части… не очень выдающиеся результаты.

– Но теперь-то я здесь, с тобой. Ты можешь заглянуть мне в глаза. Там скрыты все тайны.

Когда вы в последний раз по-настоящему глубоко заглядывали в глаза своим родителям? Готова поспорить, вы не помните. Ну может, это было в младенчестве, когда вы смотрели друг на друга глупыми, ошарашенными глазами. Так вот, вы удивитесь, когда услышите, что происходит, когда вы в них заглядываете. Это пугает, но в хорошем смысле. Я больше ничего вам не скажу. Просто однажды сами попробуйте.

– Говори «любовь» и входи, – пробормотала мама.

Я так и поступила. А когда я снова взглянула на барабанную палочку, оказалось, что она стала темной и гладкой. Да, вы правильно поняли. Она превратилась в настоящую волшебную палочку, какая и полагается ведьме.

Вероятно, вы тоже, подобно мне, считали, что волшебная палочка – выдумка из сказок. Ну так вот: и вы, и я ошибались. Я, увидев, что произошло, потеряла дар речи, а такое со мной очень редко случается.

– А теперь ты, Уит. Открывай книгу и смотри на меня.

Папа положил руки на плечи Уиту, и мы с мамой смотрели, как они безмолвно беседуют друг с другом, а страницы книги тем временем заполняются уроками, пояснениями, заклинаниями – всем тем, что нужно знать ведьме и колдуну.

Уит шепнул мне:

– Я рад, что не оставил ее в тюрьме.

– Мы вас обоих очень любим, – сказала мама. – Но теперь мы должны вас покинуть.

– Мы вас любим, – крикнул папа. – Прощайте. По крайней мере на время.

– Нет! Останьтесь! – воскликнула я, но мама с папой уже начали растворяться в воздухе. – Мама! Я люблю тебя! Вернись! Пожалуйста, не покидайте нас так быстро! Пожалуйста!

А потом родители вдруг исчезли. И дом наш тоже. И даже скворечник.

Я опустилась на колени. Светило солнце. Феффер облизала мне лицо. Собаки знают, что им надо делать в подобных ситуациях, ведь так?

Наконец я поднялась на ноги, а Уит обнял меня и долго не отпускал.

– Потрясающая книга, – сказал он. – Взгляни. Вот я про что.

Он сунул мне под нос отрытую книгу. Я шмыгнула носом и посмотрела. Действительно потрясающе.

«Как расхорёчить кого-нибудь» – вот что там было написано причудливыми буквами. Я нахмурилась и стала читать дальше:

– «Если вы случайно превратили кого-нибудь в хорька и не хотите, чтобы он оставался в таком обличье, сначала нужно…»

Я взглянула на Уита.

– Пожалуйста, вырви эту страницу, ладно?

– Не буду. Когда-нибудь этот хорек вполне может стать приличным человеком. Как бы там ни было, – продолжал он, потянув меня за рукав, – нам предстоит масса дел: нужно спасать детей, сокрушать Новый Порядок… слышишь, ведьма?

– Ладно, колдун, – вздохнула я и двинулась за Уитом через кукурузное поле, туда, где стоял наш синий фургон.

Я была готова к чему угодно, по крайней мере мне так казалось. В конце концов, я ведь злая, страшная ведьма. А Уит – суперкрутой колдун.

Дальше странности продолжались. Из кукурузного поля, с той же стороны, откуда пришли мы, вдруг возник Байрон Суэйн – в своем человеческом обличье.

– Не смотрите на меня так, – вздохнул он. – Это сделала ваша мама. Она сказала, что я должен за вами присматривать.

И мы отправились дальше – сокрушать Новый Порядок.

Но только реальность не соответствовала нашим планам. Она соответствовала пророчествам.