Текст книги "Том 5. Когда обрывается лента"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Джеймс Хэдли Чейз
Собрание сочинений в 32 томах
Том 5. Когда обрывается лента

Почему выбрали меня?

Глава 1

Корридон окунулся в табачный дым, пластами висевший в воздухе, и привычно отметил, как при его появлении резко смолк шум. Незаметные кивки, приглушенный шепот, легкое оживление всегда сопровождали его появление. Так было и здесь, в Сохо. Корридон давно примирился со своей репутацией, как прокаженный примиряется с неизбежным колокольчиком.

Ему всегда завидовали и не доверяли. Завидовали силе и равнодушию к опасности. Даже сейчас, через шесть лет после войны, в его личном деле было записано: «Человек, который может сделать ВСЕ!»

Его репутация служила ему так же, как образование служит врачу, юристу или инженеру. Это было его средством к существованию: какую бы опасную работу ни предстояло выполнить, она поручалась ему. Те, кому не хватало мужества рисковать собой, предлагали ему сделать эту работу за них. Все они говорили одно и то же:

«Половина сейчас, остальное после выполнения работы».

Бывало, что он брал половину обещанной суммы, а затем отказывался от работы.

«Вы всегда можете возбудить против меня судебное дело!» – говорил он в таких случаях, улыбаясь. Но никто никогда не обращался в суд: дела, которые ему поручались, не подлежали огласке…

Удивительно, как долго продолжался этот рэкет. Никому не хотелось становиться посмешищем, и Корридон пользовался этим. Он серьезно выслушивал различные предложения, назначал свои сроки, принимал первый взнос, а потом бросал дело. Вот уже больше пяти лет жил он в мире мошенников, негодяев, бандитов и воров. Да он и сам – паразит, но – главный паразит, живущий за счет других, подобных ему, но рангом пониже. Он не искал их, они сами приходили к нему и приносили свои страхи и горести, свою жадность и беспомощность и, попав в его руки, были бессильны что–либо изменить.

Но так не могло продолжаться долго, и Корридон прекрасно понимал это. Рано или поздно слухи пойдут по кругу, и однажды двое или трое его бывших клиентов доверятся кому–то и узнают о разветвленной системе рэкета Корридона, о том, что они не одиноки, что Соли, Хью, Питер и множество других заказчиков также обобраны до нитки. Тогда будет сказано последнее слово, и дверь захлопнется перед носом, и придется спешно разрабатывать новый способ добычи денег…

И, похоже, слово это было кем–то сказано. Прошел почти месяц, как к нему никто не приходил с предложением работы. Шли дни, и пачка фунтов, которую Корридон постоянно носил с собой в кармане, становилась все тоньше. И вот сегодня у него осталось всего пятнадцать фунтов – таким нищим он не был с тех пор, как демобилизовался из армии.

Он не беспокоился. Он верил в свою судьбу. Всегда есть начало и конец, а то, что случится между двумя этими крайними точками, его не интересовало. Он предпочитал плыть по течению, следуя его поворотам, преодолевая неожиданные препятствия и на короткое время сходясь с людьми, которые вносили разнообразие в его жизнь.

В этот вечер, скорее от скуки, чем по делу, Корридон заглянул в клуб «Аметист», один из мрачнейших ночных клубов Сохо, в надежде, что там случится что–либо такое, что избавит его от безделья. Владельцем «Аметиста» был Цани. В безупречном темно–голубом смокинге, с тщательно уложенными черными, как у негра, волосами, он стоял за стойкой бара и толстыми пальцами выстукивал незатейливый мотивчик.

Корридона он заметил лишь тогда, когда тот уселся за столик в дальнем углу, и нахмурился. Ему не хотелось видеть Корридона здесь. Цани разузнал, что Корридон на мели, и опасался, что тот попросит у него денег в долг, а отказать было рискованно. Корридон бы это неправильно понял. Сам он охотно одалживал деньги любому, кто просил, не беспокоясь о возврате, и вправе был ожидать подобного отношения и к себе. Он, правда, никогда не обращался к Цани за деньгами, но тот знал, что рано или поздно это случится, а расставаться с деньгами так не хотелось…

Корридон сдвинул шляпу на затылок и огляделся. Народу было много. Мужчины и женщины, сидя на высоких табуретах у стойки, уединившись за столиками, стоя в проходах – пили, курили и разговаривали.

Едва он уселся за столик, как на него перестали обращать внимание, и он горько усмехнулся, вспомнив вечера, когда они толпой окружали его, предлагая выпить и претендуя на его дружбу. Корридона не омрачало, что о нем так быстро забыли, скорее забавляло. Но их равнодушие служило сигналом: надо осваивать новую территорию. До сих пор он бессознательно откладывал это, зная, как сложно найти новых людей и заново создавать репутацию, прежде чем удастся кого–либо подцепить на крючок…

Но куда податься? В Хаммерсмит? Он скорчил гримасу и задумчиво потер массивную челюсть. Это значило опуститься на ступень или даже на две ниже… Можно попробовать Бирмингем или Манчестер, но там достаточно своих специалистов по рэкету, да и места эти не очень–то прельщали. Конечно, если постараться, то можно найти подходящее место, но он знал, что в мрачном и влажном Манчестере никогда не будет счастлив.

Тогда, может, в Париж?!

Корридон закурил сигарету и подозвал официанта.

Да, в Париж! Шесть лет он не был в Париже. После Лондона он любил этот город больше всех остальных столиц мира. Там было много знакомых, и он не сомневался, что сможет обзавестись полезными связями и знакомствами. Но сначала нужно поднакопить денег. Бесполезно ехать в Париж пустым. Ему нужна будет поддержка в течение нескольких недель, а то и месяцев, пока не подцепит кого–нибудь. Да и устроиться надо будет соответственно. Чем более солидное впечатление он произведет, тем лучше. Для начала понадобится не менее двух тысяч

фунтов…

Официантка подошла к столику.

– Большую порцию виски с содовой, – сказал он и заметив, что к нему направляется Милли Льюис, добавил: – Две порции.

Милли было двадцать шесть лет. Крупная и красивая блондинка. Но ее голубые глаза поражали пустотой, а широкий рот был вечно искривлен улыбкой. У нее была маленькая дочь и не было мужа. Чтобы жить, она выходила на улицу. Корридон знал Милли уже два года и, ценя ее привязанность к дочери, оправдывал ее профессию. Однажды он даже одолжил Милли денег, когда та была в трудном положении.

– Привет, Мартин, – сказала Милли, останавливаясь у столика. – Ты занят?

Он посмотрел на нее и покачал головой.

– Сейчас принесут выпивку, – сказал он. – Хочешь присесть?

Она оглянулась через плечо, убеждаясь, что ее заметили.

– Не возражаешь, милый?

– Не называй меня так, – раздраженно ответил он. – И садись. Почему я должен возражать?

Она села, сунув сумку и зонт под стол. На ней был серый фланелевый костюм, подчеркивавший ее красивую фигуру. Он подумал, что она выглядит довольно привлекательно и вполне может крутиться около отеля «Риц».

– Как дела, крошка?

Она повернулась к нему и рассмеялась.

– Неплохо! Действительно неплохо. Конечно великолепным мое положение назвать нельзя – я упустила этого американца…

Официантка принесла выпивку, и Корридон тут же расплатился. Милли, которая ничего не упускала, подняла глаза.

– А как ты, Мартин?

. – Да так себе… Как Сюзи? Лицо Милли осветилось.

– О, прекрасно! Я была в воскресенье у нее. Она начала разговаривать!

Корридон усмехнулся.

– Ну, раз начала, теперь ее никто не остановит, – усмехнулся он. – Передай ей привет.

Он сунул руку в карман и, вынув несколько фунтов, протянул ей. – Купи ей что–нибудь, дети любят подарки.

– Но, Мартин, я слышала…

– Никогда не говори при мне, что ты слышала от других. – Он нахмурился. – Делай то, что тебе говорят, и помалкивай.

– Да, милый.

В дальнем углу Макс, худой, невысокий мужчина в красно–белой клетчатой рубашке и фланелевых мешковатых брюках, начал играть на пианино. Макс работал в клубе с момента открытия. Говорили, что у него то ли туберкулез, то ли рак, а он не признавал, но и не отрицал этого. На войне он не был, сидел в клубе, часами играя для посетителей. Так проходила ночь за ночью, без перемен…

Милли начала потихоньку подпевать в такт мелодии и пристукивать каблучками.

– Отлично играет, правда? – сказала она. – Как бы мне хотелось что–нибудь делать так же прекрасно.

Корридон усмехнулся.

– Не прибедняйся, Милли! Ты никогда не стала бы делать то, чем занимается Макс. Зато он был бы рад зарабатывать столько, сколько зарабатываешь ты.

Милли скорчила гримасу.

– Я хочу тебе кое–что показать, Мартин, – вдруг посерьезнев, сказала она. – Держи, но смотри, чтобы никто не видел. – Она достала из–под стола сумочку, вынула что–то и сунула ему в руку. – Ты случайно не знаешь, что это?

Корридон осторожно разжал пальцы. Кусок белого камня, по форме напоминающий кольцо с плоским верхом, уютно лежал на ладони. Он, нахмурившись, покрутил его в руке, потом резко поднял голову и спросил:

– Где ты это нашла, крошка?

– «Нашла»? О-о, это романтическая история!..

– Где?..

– В чем дело, Мартин, ты можешь мне сказать?

– Ничего определенного… Это кольцо из нефрита, и готов держать пари, оно для большого пальца руки стрелка из лука.

– Что?..

– Китайцы пользовались такими. И если оно не фальшивое, то стоит дорого.

– Сколько?

– Понятия не имею… Может, сотню, может, больше.

– Ты хочешь сказать, что такие кольца носят стрелки из лука?

– Да. Они используют его для натягивания тетевы. Если это кольцо не фальшивое, то оно относится к 200–му году до нашей эры.

Лицо Милли дрогнуло.

– До нашей эры?..

Корридон улыбнулся.

– Не пугайся, возможно, это копия. Где ты его нашла?

– Наверное, его уронил один из моих мужиков, – осторожно сказала она. – Я нашла его под комодом.

– Лучше отдай его копам, Милли, – сказал Корридон. – Если оно не фальшивое, поднимется страшный шум… Я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму.

– Но он не знает, что я его нашла! – возразила Милли.

– Очень скоро он узнает – как только ты попытаешься продать его.

Милли протянула руку под столом, и Корридон вернул ей кольцо.

– А может он назначит вознаграждение?

– Возможно.

Она задумалась на мгновение, покачала головой.

– Я хотела как лучше… Если кольцо что–нибудь стоит, то копы могут не отдать мне вознаграждение. Они будут твердить, что сами нашли кольцо. Знаю я их!

Корридон мысленно согласился с ней, но вслух сказал другое:

– И все же тебе было бы лучше избавиться от него, Милли. Его легко проследить.

– Ты бы не купил его, Мартин? Скажем, за полсотни?

– А вдруг оно ничего не стоит? Нет, извини, Милли, это не для меня. Я бы не знал, куда его сунуть. Если оно подлинное, то слишком опасно держать его при себе, если же это подделка, то оно ничего не стоит.

Милли разочарованно сунула кольцо обратно в сумку и тяжело вздохнула.

– Ну, хорошо, ты меня уговорил. Я обязательно избавлюсь от него, Мартин. Как ты думаешь, Цани не даст мне что–нибудь за него?

– Не надейся!..

– Я не знала, что это нефрит. Я думала, что нефрит желтый…

– Ты путаешь нефрит с янтарем, – терпеливо сказал Мартин.

– Да? – она удивленно посмотрела на него. – Возможно. Все–то ты знаешь!.. Но я верю тебе. Когда я его нашла, то сразу подумала – только ты сможешь сказать мне, что это такое.

– Если бы ты иногда посещала Британский музей, то и сама знала бы это.

– О, я умерла бы там от скуки! – Она взяла свой зонтик. – Ну, я пошла. Спасибо за подарок для Сюзи. Я куплю ей Микки Мауса.

– Отличная идея! – Корридон смял в пепельнице окурок и встал. – Смотри же, не забудь избавиться от кольца. Отдай его первому попавшемуся копу и скажи, что нашла на улице.

Милли хихикнула.

– Наверное, я так и сделаю. Представляю его лицо, когда я отдам ему кольцо. Пока, Мартин!

Чуть позже Корридон покинул «Аметист».

На улице он заметил Милли, стоявшую на углу Пикадилли и Олдермстрит. Она разговаривала с каким–то мужчиной в темном пальто и шляпе. Корридон прошел мимо, но она не заметила его, а он не обратил внимания на ее спутника, скользнув по нему равнодушным взглядом. Обычно он был очень наблюдательным и мог подробно описать человека, которого мельком увидел, но сегодня его голова была занята другим…

* * *

Вот уже год Корридон жил в трехкомнатной квартире над гаражом, расположенным позади госпиталя Сент—Джордж. Ежедневно к нему приходила женщина для уборки квартиры, а питаться он предпочитал вне дома.

Своей небольшой гостиной с убогой обстановкой он почти не пользовался. В ней было сыро и мрачно, такой же была и спальня. Окна спальни смотрели прямо на высокую стену, которая загораживала почти весь свет. Но Корридона это не волновало. Он не хотел быть связанным домом. У него было мало одежды и ничего такого, чем можно дорожить. Он был готов в любой момент бросить квартиру и никогда в нее не возвращаться.

Как место для ночлега эта квартира подходила ему и имела несколько преимуществ: она находилась рядом с Вест—Эндом; на каждом окне крепкие решетки, а входная дверь солидная и крепкая. Остальные помещения над гаражом были заняты различными коммерческими фирмами, служащие которых покидали свои конторы в шесть часов, и Корридон оставался единственным обитателем этого стойла.

На следующее утро он проснулся в восемь часов и, уставясь в потолок, начал обдумывать свой отъезд из Англии. Продолжая размышлять о делах, он встал, побрился и начал переодеваться. Двести фунтов! Полгода назад это было бы нетрудно, сейчас же казалось невозможным. Едва он завязал галстук, как в дверь постучали. Он спустился по лестнице и открыл дверь, решив, что это почтальон. Но вместо него увидел перед собой сияющее лицо инспектора Роулинга из центрального бюро уголовных расследований.

– Доброе утро! – сказал Роулинг. – Ты как раз тот парень, что мне нужен…

Роулинг был крупным мужчиной с широким лицом и красным носом, лет пятидесяти. У него всегда был такой вид, будто он только что вернулся из двухнедельного отпуска на берегу моря. И даже после шестидесяти часов непрерывной работы он был бодр и энергичен. Корридон знал его как храброго и работящего полицейского, безупречно честного, но хитрого, скрывающего свой ум за широкой улыбкой деревенского священника.

– А, это ты! – хмуро пробормотал Корридон. – Что тебе надо?

– Ты уже позавтракал? – спросил Роулинг. – Я бы не отказался от чашечки чая.

– Заходи, – сказал Корридон. – Но чая не будет. Если не возражаешь, могу предложить кофе.

Роулинг проследовал за ним наверх по лестнице и вошел в маленькую мрачную гостиную. Пока Корридон готовил кофе, Роулинг медленно прохаживался по комнате, негромко насвистывая популярный шлягер и ничего не упуская из вида.

– Не могу понять, почему ты живешь в такой дыре, – наконец заговорил он.

– Эта квартира меня устраивает, – отозвался Корридон. – Ты же знаешь, я не домосед, как твоя жена.

– Знаю, – буркнул Роулинг, прихлебывая кофе, принесенный Корридоном. – Она, бедная, сейчас гадает, где я. Несладкая жизнь у жены копа!

– Зато у копа прекрасная возможность обманывать жену и рассказывать ей сказки. – Корридон закурил сигарету и задумчиво посмотрел на Роулинга. Инспектор полиции не приходит в гости просто так. Интересно, что привело его сюда в такой ранний час?

– Я вышел из того возраста, когда обманывают жену и рассказывают ей сказки… А где ты провел прошлую ночь?

Корридон стряхнул пепел на ковер и медленно растер подошвой.

– Когда–нибудь ты сведешь меня с ума своими хитростями! Что случилось?..

Роулинг улыбнулся.

– Ты никогда не научишься делать правильные умозаключения, старина. И все же ты мне нравишься. Конечно, ты слишком хитрый парень, тебе иногда не хватает честности, ты жесток, но…

– Ладно–ладно, – перебил его Корридон, – я не настроен шутить! Так что случилось?

Роулинг несколько смутился. Корридон, который хорошо знал его, не принимал этого смущения всерьез. Он знал все выражения лица Роулинга и что они могут означать.

– Ты разговаривал вчера вечером с Милли Льюис? – спросил инспектор и инквизиторским взглядом посмотрел на Корридона.

– О Боже, – пробормотал Корридон, – я так и знал, что она влипнет в историю с этим кольцом! Несчастная маленькая сучка! Ну да! Я угостил ее вчера выпивкой. А что случилось?

– Ты был у нее дома?

– Ты пытаешься острить? – Его лицо напряглось. – Неужели думаешь, что я хожу домой к таким женщинам, как Милли?

– Зачем же так волноваться! – усмехнулся Роулинг. – Ты мог просто проводить ее домой, не обязательно было спать с ней!

– Этого не было! – отрезал Корридон. – А чем это вызван твой интерес к Милли?

– Ты ведь по–дружески относился к ней, не так ли?

– Да, а что… у нее неприятности?..

Роулинг покачал головой.

– Уже нет…

Наступила долгая пауза. Корридон с недоумением смотрел на Роулинга.

– Что это значит?

– Она умерла, старина!..

Корридон отодвинул от себя чашку и встал.

– Ее убили вчера вечером, – продолжал Роулинг, – около половины двенадцатого…

– Понимаю… – Корридон медленно прошелся по комнате, заложив руки в карманы и стараясь успокоиться. Милли была частью его прошлого, и он знал, что ему будет недоставать ее.

– Я подумал, может ты что–нибудь знаешь об этом деле… Она не собиралась с кем–нибудь встретиться?

– В одиннадцать часов она ушла из «Аметиста», – ответил Корридон. – Я ушел минут через десять. Видел, как она разговаривала с мужчиной на углу Пикадилли и Олдерм–стрит. Потом они пошли вместе в сторону ее квартиры.

– Значит, было примерно двадцать минут двенадцатого?

Корридон кивнул.

– Описать его не смогу, просто не обратил внимания… Теперь жалею об этом. Помню только, что он худощав, одет в темное пальто и шляпу.

– Жаль, – Роулинг задумчиво потер челюсть, – обычно ты более наблюдателен… Да, это нам мало поможет!

Корридон бросил сигарету и тут же закурил новую. Он вспомнил о дочери Милли. Что же будет с ребенком? У Милли никогда не было денег. Значит, теперь о девочке придется заботиться ему…

– Как она умерла?

– Довольно страшная смерть, – спокойно проговорил Роулинг. – Очевидно, маньяк…

Корридон резко повернулся к нему.

– Что случилось?

– Перерезано горло, – ответил Роулинг. – Должно быть, парень потерял голову. Придется предупредить других девушек. Безмотивные сексуальные преступления всегда дьявольски трудно раскрыть!

– Ты уверен, что это безмотивное преступление?

– Во всяком случае, так оно выглядит, – сказал коп. – Это не первая проститутка, убитая подобным образом, – усмехнулся Роулинг. – И не последняя.

Он выпрямился и неожиданно спросил:

– Что ты думаешь о мотиве убийства?

– Что–нибудь украдено? Сумочка на месте? – поинтересовался Корридон.

– Насколько я могу судить, ничего не пропало. А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Вчера вечером она показала мне нефритовое кольцо, которое якобы нашла у себя в комнате. Сказала, что его уронил кто–то из ее клиентов. И хотела узнать его ценность.

– Нефритовое кольцо? – Роулинг удивленно уставился на Корридона. – Что еще за кольцо?..

– Это копия кольца, которым пользовались древние лучники, – неохотно заговорил Корридон. – Вернее, я думаю, что это копия… Если же оно подлинное, то стоит очень дорого. Этой вещи более двух тысяч лет.

– Вот как? – Роулинг сел. – Значит она показывала кольцо тебе?

– Да… Слушай, в чем дело? Ты смотришь на меня так, словно это я убил…

– Да нет… – Роулинг пожал плечами. – Поехали на квартиру к Милли, поможешь мне найти это кольцо.

– Поехали… Но в чем дело?

– Ни в чем! Так едем? Это займет не более получаса. Полицейская машина ждет у подъезда.

– В жизни бывают дьявольские совпадения, согласен? – проговорил Роулинг, когда они спускались по лестнице.

– Пожалуй, – кивнул Корридон. – Но почему ты заговорил об этом сейчас?

– В ответ на свои мысли, – неопределенно ответил Роулинг.

Они молча вышли из дома и сели в машину.

– Она собиралась продать кольцо? – спросил инспектор, плавно трогая машину с места.

– Если бы смогла найти покупателя… Я посоветовал ей отдать кольцо в полицию. Предупреждал, что ее легко будет проследить по этому кольцу, если с ним что–то не так. Возможно, она так и сделала.

– Надеюсь, – буркнул Роулинг.

В этот час на Пикадилли движение было слабое, и через несколько минут они добрались до квартиры Милли.

– Ее уже увезли, – заметил Роулинг, – но в комнате ничего не тронуто.

– Не волнуйся, если ты сумел там пробыть, то я уж как–нибудь!.. – с сарказмом заметил Корридон.

У входа в квартиру стоял констебль, он отдал честь при их появлении.

– Ятес еще здесь? – спросил Роулинг.

– Да, сэр!

– Пошли, – кивнул Роулинг Корридону. – Ты ведь не бывал здесь?

– Здесь нет, – хмуро ответил Корридон.

Роулинг повернул ручку и толкнул дверь. Они вошли в светлую спальню, где сержант Джон Ятес с двумя детективами в штатском снимали отпечатки пальцев с двери в ванную. В дальнем углу комнаты стояла кровать. Корридон сунул руки в карманы и прошел туда. Постель, стена у изголовья, ковер на стене – все было забрызгано кровью. Кровью был залит ковер на полу.

– Ее кровь, – мрачно заметил Роулинг. – Он перерезал ей горло, она не успела и закричать…

– Оставь себе эти подробности! – резко перебил Корридон.

Роулинг подошел к комоду. В верхнем ящике лежала сумка Милли. Он открыл ее и вывалил все содержимое на пол. Здесь была пудреница, пачка сигарет, бумажник с пятью пяти фунтовыми бумажками, грязный носовой платок и несколько визитных карточек, перехваченных резинкой. На всякий случай Роулинг заглянул в сумку…

– Здесь больше ничего нет. Эй, Ятес!..

Ятес, высокий широкоплечий мужчина с седой головой и внимательными глазами, подошел к ним. Он без интереса взглянул на Корридона и преданно уставился на Роулинга.

– Ты не видел здесь кольцо из белого камня? – спросил Роулинг. – Возможно, что это был нефрит.

– Нет. Мы все перерыли, но ничего подобного не нашли.

– Поищите еще разок, – велел Роулинг, – это очень важно. Постарайтесь как следует. Правда, я не надеюсь, что вы найдете его…

Ятес энергично приступил к поискам, а Роулинг, открыв дверь ванной, поманил к себе Корридона. Ванная была небольшая, и они с трудом поместились там. Роулинг закрыл за собой дверь, подошел к унитазу и, опустив крышку, сел.

– Почему нельзя поговорить там? – спросил Корридон, садясь на край ванны. – К чему такая таинственность, а?

– Послушай, – сказал Роулинг, – есть кое–что, о чем я не хочу распространяться. Когда ты видел полковника Ричи в последний раз?

Корридон не смог скрыть удивления.

– Почему ты вспомнил о нем?

– Перестань валять дурака! – попросил Роулинг. – Ты знаешь, мне не до шуток. Отвечай на вопросы! Скоро сам влезешь в это дело…

Корридон достал пачку сигарет и протянул ее Роулингу. Они закурили.

– Я не виделся с ним с 1945 года.

– Он хороший парень?

Корридон промолчал. Он выпустил струю дыма, и мысли его обратились к недалекому прошлому. Он живо представил полковника Ричи, хотя прошло почти шесть лет после их последней встречи. Его нельзя было назвать прекрасным парнем, это не то слово. Он мог быть очаровательным, когда хотел. Ему можно было довериться. Он был жесток: многих друзей Корридона посылал на смерть, жалея их и в то же время не колеблясь посылал, наверняка зная, что их убьют…

– Хочешь повидаться с ним? – спросил Роулинг.

– Нет, спасибо! – решительно заявил Корридон. – Он захочет, чтобы я снова работал на него, а у меня есть все, что мне надо, чтобы отлично обойтись и без него.

Роулинг помрачнел.

– Жаль… Ему нужны хорошие парни. Он предлагает прекрасную жизнь: волнующие впечатления, путешествия и весьма приличные деньги.

– Деньги – это дерьмо! – сухо ответил Корридон. – А волнения мне ни к чему. Все это было хорошо во время войны, но не сейчас. Возможно, ты не знаешь, но я очень люблю жизнь… И все–таки при чем здесь Ричи?

– Я разговаривал с ним вчера, – Роулинг снова воспрянул духом, лицо его озарилось улыбкой. – У него есть работа для тебя, и тебе почти не потребуется времени для подготовки.

Корридон устало пожал плечами.

– Зачем ты суешь нос в мои дела? Я не нуждаюсь в его работе. И, кроме того, я собираюсь в Париж.

– Ты?! – удивился Роулинг. – К девочкам?.. Ну и ну! Не смею осуждать тебя!

– Это кольцо имеет отношение к Ричи? – спросил Корридон.

Роулинг кивнул.

– Не хочу ничего скрывать от тебя. Да, оно имеет отношение к Ричи. Но он сам тебе вее расскажет, когда увидитесь. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что в жизни бывают неожиданные встречи и совпадения. Сейчас мы поедем к нему.

– Нет, я не поеду, – Корридон резко встал. – Не слишком огорчусь, если вообще никогда не увижу его. Для грязной работы найдется немало других парней. Я свое отработал.

Роулинг с сожалением посмотрел на него и тоже поднялся. На этот раз он выглядел усталым.

– Не ерепенься, старина. Он захочет услышать о кольце. Речь ведь идет об убийстве! Ты должен помочь нам.

– Какое это имеет отношение к нему?

– Самое прямое! – Роулинг едва сдержался, чтобы открыто не зевнуть. – Поехали. Это займет немного времени. – Он распахнул дверь ванной комнаты. – Ты же хочешь, чтобы мы схватили того парня, убийцу Милли? С твоей помощью возьмем значительно быстрее. Она ведь была твоим другом? Разве не ты был крестным отцом ее дочери?..

– Ты что, хочешь довести меня до слез? – усмехнулся Корридон. – Хорошо, поехали!

Роулинг просиял.

– Я так и думал! Я сразу же заявил, что в ордере на арест нет совершенно никакой необходимости…

– Значит, полковник по–прежнему прибегает к старым трюкам? – мрачно заметил Корридон. – А если бы я отказался, он упрятал бы меня в тюрьму?.. У него опять пропали часы?

Роулинг устало прикрыл глаза.

– Нет. На этот раз золотой портсигар. Повернись, я пощупаю твои карманы.

Корридон повернулся спиной. Его лицо ничего не выражало.

– Значит, если бы я отказался, мне грозил месяц тюрьмы?

Роулинг весело рассмеялся.

– С тобой лучше не иметь дела, Корридон, ты все ходы знаешь заранее!