Текст книги "Американский таблоид"

Автор книги: Джеймс Эллрой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)

3.
Уорд Дж. Литтел
(Чикаго, 30 ноября 1958 года)

Нелегальное проникновение в жилище – классический метод ФБР, используемый для преследования «комми».

Литтел сбил замок линейкой. Его ладони отчаянно потели – взлом и последующее проникновение в дом всегда были делом рискованным.

Соседи слышали возню у двери.

Он закрыл за собой дверь. И увидел гостиную: потрепанная мебель, книжные полки, плакаты с лозунгами протеста трудящихся. Типичное обиталище члена компартии США – а значит, он найдет документы в кухонном шкафу.

Там они и оказались – в маленькой кухоньке. На стенах которой он обнаружил стандартные грустные фото – групповые снимки с очередной акции «Свободу супругам Розенберг!».

Жалкие людишки.

Он следил за Мортоном Катценбахом не один месяц. За это время он четко узнал одно: Морти не представлял опасности для Соединенных Штатов.

Коммунистическая «ячейка» собиралась у лотка, где Морти торговал пончиками. И занималась «изменой Родине» – подкармливала пончиками бастующих работников автопрома.

Литтел достал шпионскую фотокамеру «Майнокс» и щелкнул «документы». Он угробил целых три рулона фотопленки на книжечки с членскими взносами: каждый месяц партия недополучала по пятьдесят долларов.

Скучная и никчемная работа. И снова в голове заиграл до боли знакомый мотив:

Тебе сорок пять. Ты – специалист по установке подслушивающих устройств. Ты – бывший семинарист иезуитской семинарии с дипломом юриста. До выхода на пенсию тебе осталось два года и два месяца. У тебя есть бывшая женушка, преспокойно живущая на твои алименты, и дочка, которая учится в колледже Нотр-Дам, и если ты сдашь экзамен на получение разрешения на адвокатскую практику в штате Иллинойс и уйдешь из ФБР, то в последующее энное количество лет твой совокупный доход составит столько, что эта сумма с лихвой окупит похерившуюся пенсию Бюро.

Он сфотографировал страницу «расходы на нужды партии». Морти озаглавил свои пончиковые «дотации»: «Обычные», «С глазурью», «Шоколадные».

Он услышал звук поворачивающегося в двери ключа. Увидел, как в нескольких метрах от него открылась входная дверь.

Вошла Фей Катценбах, нагруженная пакетами с продуктами. Увидев его, она покачала головой, точно перед ней предстало самое прискорбное зрелище на свете.

– Значит, теперь ваши люди стали обычными взломщиками?

Пробегая мимо нее, он опрокинул лампу.

В офисе было тихо, как всегда в полуденное время – лишь несколько агентов стоя разрезали листы телетайпной ленты. На письменном столе Литтела обнаружилась записка:

«Звонил К. Бойд. Будет в городе проездом во Флориду, «Памп Рум», 19.00 – ок?»

Кемпер – ура!

Вошел Чик Лиги с копиями каких-то документов в руках:

– К 11 декабря мне понадобится полное досье на Катценбаха, с фотографиями, по всей форме. К нам с инспекцией прибывает мистер Толсон, и он желает получить полную информацию о КП США.

– Сделаю.

– Ты закончил с документами?

– Более или менее. Миссис Катценбах застала меня за этим занятием.

– Господи боже мой! Она не…

– Она не стала звонить в чикагскую полицию, поскольку знала, кто я такой и что я здесь делаю. Мистер Лиги, половина коммунистов на свете знают, что такое «санкционированное проникновение в жилище».

Лиги вздохнул:

– Скажи вслух то, что ты хочешь, Уорд. Я тебе, конечно, откажу – но ты все-таки скажи.

– Хорошо. Я желаю бороться с организованной преступностью. Я хочу получить место в программе по борьбе с организованной преступностью.

Лиги ответил:

– Нет. В рамках программы и так работает уйма народу. И, будучи ответственным агентом, я считаю, что ты больше подходишь для наблюдения за политическими преступниками, каковое я считаю крайне важным занятием. Мистер Гувер полагает, что коммунизм на территории США представляет куда большую угрозу безопасности, нежели мафия, и, по правде говоря, я с ним согласен.

Они пристально посмотрели друг на друга. Литтел первым опустил глаза – а иначе Лиги мог простоять так весь день.

Лиги вернулся к себе кабинет. Литтел закрыл дверь своей кабинки и достал свои юридические тексты. Но статьи Гражданского кодекса упорно не желали лезть в голову – воспоминания о Кемпере Бойде заставили его рассеянно размышлять.

Конец 1953 года, Лос-Анджелес: они прижимают к ногтю похитителя детей. Тот достал пистолет – Литтел так затрясся от страха, что выронил свое оружие. Кое-кто из лос-анджелесской полиции не преминул посмеяться над ним. Кемпер же составил рапорт таким образом, чтобы выставить героем именно его.

Они опротестовывают решение о назначении пенсии родным Тома Эйджи – мистер Гувер хотел отдать ее шлюхе-жене Тома. Кемпер уговаривает его выплачивать ее лишившейся отца дочери: теперь у Хелен есть источник приличного дохода.

Они арестовывают Большого Пита Бондюрана. Он делает ошибку – решает поддразнить Пита на квебекском диалекте французского языка. Бондюран разрывает цепи наручников и пытается схватить его за горло.

Ему приходится прилюдно спасаться бегством. Большой Пит смеется над ним. Кемпер подкупает Пита и просит, чтобы тот не распространялся о случившемся, – для чего тому в камеру доставляют изысканную еду.

Кемпер никогда не осуждал его за трусость. Кемпер даже говорил:

– Мы оба стали работать в ФБР, чтобы не идти на войну, так что не мне тебя осуждать.

Кемпер научил его проникновению в чужие жилища – что крайне полезно для преодоления страха.

Кемпер говорил:

– Ты – мой духовник. Я с удовольствием поменялся бы с тобой ролями и выслушал твои признания, но, поскольку мои секреты будут похуже твоих, я всегда буду оставаться в выигрыше.

Литтел закрыл тетрадь. Гражданский кодекс оказался до омерзения скучным.

В «Памп Рум» яблоку было негде упасть. С озера дул промозглый ветер – казалось, людей вносило внутрь его порывами.

Литтел занял кабинет в дальнем углу. Метрдотель принял его заказ: два мартини и живо. В ресторане было красиво: цветные официанты и нарядная публика; все так и сверкало.

Принесли напитки. Литтел расставил их. Вошел Бойд – через вестибюль отеля.

Литтел рассмеялся:

– Только не говори мне, что остановился здесь.

– Мой рейс только в два ночи – надо же мне где-то ноги вытянуть. Привет, Уорд.

– Привет, Кемпер. За что выпьем?

Бойд поднял свой бокал:

– За мою дочь Клер, твою дочь Сьюзен и за Хелен Эйджи. Чтобы хорошо учились и стали лучшими юристами, чем их папаши.

Они чокнулись:

– Ни один из которых никогда не работал по специальности.

– Ну, ты-то был клерком в юридической конторе. И еще я слышал, что ты подавал судебные иски по делу о депортации и дело доходило до суда.

– Да мы и так неплохо устроились. Во всяком случае, ты. Ну, так что привело тебя в наши края?

– Мой новый временный работодатель заказал мне номер в дешевой гостинице близ аэропорта Мидуэй, но я решил шикануть, покрыв разницу из собственного кармана. А разница между мотелем «Скайлайнер» и «Амбассадор-Ист», знаешь ли, не маленькая.

Литтел улыбнулся.

– Новый работодатель, говоришь? Неужели тебя взяли в КОИНТЕЛПРО?[11]11
  КОИНТЕЛПРО (Counter Intelligence Program) – программа ФБР по поиску и подавлению организаций, занимающихся антиамериканской деятельностью.


[Закрыть]

– Нет, все гораздо интересней. Я расскажу тебе после пары бокалов – когда будет больше вероятности услышать от тебя богохульство.

– Так я выругаюсь прямо сейчас. Ты только что так удачно пресек всякий треп, что я, мать вашу, прямо сейчас и выругаюсь.

Бойд сделал пару глотков мартини:

– Не сейчас. Кстати, ты только что весьма кстати упомянул о своевольных дочках. Это тебя немного развеселит.

– Дай угадаю. Клер решила перевестись из Тулейна в Нотр-Дам?

– Не угадал. Хелен закончила Нотр-Дам семестром раньше срока. Ее приняли на юридический факультет Чикагского университета, и в следующем месяце она переедет сюда.

– Господи!

– Я знал, что ты обрадуешься.

– Хелен – смелая девочка. Из нее выйдет чертовски хороший юрист.

– Это точно. И еще – чертовски хорошая спутница для какого-нибудь мужчины, вот только мы с тобой отбили у нее охоту встречаться со сверстниками.

– Не всякий…

– …ее сверстник смирится с ее шрамами?

– Ну да.

Бойд подмигнул:

– Вообще-то ей уже двадцать один. Представь, какую рожу скорчит Маргарет, если узнает, что вы с ней…

Литтел залпом допил свой бокал.

– И моя дочь тоже. Кстати, Сьюзен говорила мне, что Маргарет проводит уик-энды в Шарлевуа, с каким-то мужиком. Но она за него не выйдет – до тех пор, пока получает мои алименты.

– Ты – ее демон. Мальчишка-семинарист, который сделал ей ребенка. Говоря твоими любимыми религиозными терминами, ваша женитьба была очистительной.

– Не знаю, как женитьба, а вот моя работа – уж точно. Сегодня я пробрался в квартиру одного комми и сфотографировал целую страницу, посвященную пончикам. Не знаю, сколько я еще так выдержу.

Прибыла очередная порция напитков. Официант поклонился – что-то в облике Кемпера располагало к услужливости. Литтел сказал:

– Мне кое-что пришло в голову – в промежутке между шоколадными пончиками и пончиками с глазурью.

– И что же?

– Мистер Гувер ненавидит «левых» оттого, что их философия основана на человеческой слабости, тогда как его собственная – на мучительной «правильности», которая подобные вещи как раз отрицает.

Кемпер поднял свой бокал:

– Ты никогда не разочаровываешь меня.

– Кемпер…

Мимо проплыли официанты. Огоньки свечей играли на позолоте посуды. Вспыхнули политые коньяком блинчики «креп-сюзетты» – какая-то пожилая женщина взвизгнула.

– Кемпер?

– Мистер Гувер послал меня внедриться в Маклеллановский комитет. Он ненавидит Бобби Кеннеди и его братца Джека и боится, что в шестидесятом отец купит Джеку Белый дом. Теперь я – псевдопенсионер ФБР с неопределенным заданием – втереться в доверие к обоим братьям. Я попросил взять меня на работу временным следователем комитета и сегодня услышал, что Бобби меня берет. Через несколько часов я лечу в Майами – искать пропавшего свидетеля.

Литтел выдал длинную матерную тираду, не преминув упомянуть Иисуса и Деву Марию.

Бойд заметил:

– Да, ты действительно никогда не разочаровываешь меня.

– Полагаю, теперь у тебя – два оклада?

– Ты же знаешь, я люблю деньги.

– Ну да – а сами-то братья тебе понравились?

– Да. Бобби – маленький мстительный бульдожка, а Джек – обаятельный и не особо умный, хотя сам так не считает. Бобби – значительно сильнее его и притом ненавидит мафию, так же как и ты.

Литтел покачал головой.

– А ты – ты кого-нибудь ненавидишь?

– Я не могу себе этого позволить.

– Никогда не мог понять – кому ты служишь?

– Скажем так: и нашим и вашим.

Вставка: документ.

2.12 1958.

Официальная расшифровка телефонного разговора: «Записано по указанию директора» «Уровень секретности 1-А: только для глаз директора». Участники разговора: Директор Гувер, специальный агент Кемпер Бойд.

ЭГ: Мистер Бойд?

КБ: Сэр, доброе утро.

ЭГ: Утро действительно доброе. Ваш телефон безопасен?

КБ: Да, я звоню из автомата. Если меня неважно слышно, то это оттого, что я звоню из Майами.

ЭГ: Младший брат уже дал вам задание?

КБ: Младший брат не теряет времени даром.

ЭГ: Объясните свое быстрое трудоустройство. Если нужно, называйте имена.

КБ: Поначалу Младший брат отнесся ко мне с подозрением, и я полагаю, что для того, чтобы он мне полностью доверился, нужно время. В кабинете Салли Леффертс я случайно столкнулся со Старшим братом, и в силу обстоятельств у нас завязалась беседа личного характера. Мы с ним ходили в бар, и между нами установилось взаимопонимание. Как большинство обаятельных людей, Старший брат также легко поддается чужому обаянию. Мы славно пообщались, и я уверен, что он замолвил за меня словечко перед Младшим братом.

ЭГ: Опишите те «обстоятельства», о которых вы упомянули.

КБ: Выяснилось, что нам обоим нравятся утонченные и дерзкие женщины, и мы с ним отправились в бар «Мэйфлауэр», где и разговорились на эту тему. Старший брат подтвердил, что в 1960-м он собирается выставить свою кандидатуру на выборах президента и что, как только в апреле 1958 года истечет срок полномочий Маклеллановского комитета, Младший брат начнет подготовку его предвыборной кампании.

ЭГ: Продолжайте.

КБ: Мы со Старшим братом говорили о политике. Я позиционировал себя либералом – не преминув упомянуть, что я был слишком либералом по меркам Бюро, и Старший брат…

ЭГ: У вас нет четких политических убеждений, что в данном случае играет вам на руку. Продолжайте.

КБ: Старший брат нашел мою якобы политическую позицию «интересной» и заговорил начистоту. Сообщил, что считает ненависть своего младшего брата к господину X. несколько некорректной, хотя и небезосновательной. И Старший брат, и их отец долгое время уговаривали Младшего брата устроить стратегическое отступление и предложить господину X. сделку – если он согласится на чистку, что называется, своих рядов, на что Младший брат дал решительный отказ. Лично я считаю, что на настоящий момент господин X. неуязвим для юридического преследования. Это мнение разделяют и Старший брат, и некоторые из следователей комитета. Однако я считаю, что Младший брат фанатично предан своему делу и весьма компетентен. Полагаю, он все-таки доберется до господина X., но в обозримом будущем этого не случится. Полагаю, что для этого потребуется несколько лет и не один обвинительный приговор, так что все явно останется за временными рамками действия Маклеллановского комитета.

ЭГ: Вы хотите сказать, что по истечении срока мандата комитет передаст мяч муниципальным судебным органам?

КБ: Да. Полагаю, братьям потребуется не один год, чтобы извлечь реальную политическую выгоду из истории с господином X. Также я думаю, что это может повлечь за собой отрицательные последствия, которые скажутся на самом Старшем брате. Демократические кандидаты не могут себе позволить имидж врага профсоюзов.

ЭГ: Ваше суждение кажется мне вполне здравым.

КБ: Благодарю вас, сэр.

ЭГ: Старший брат упоминал мое имя?

КБ: Да. Ему известно о существовании подробных досье на политических деятелей и кинозвезд, ведущих, по вашему мнению, подрывную деятельность. Я сообщил ему, что досье на его семью насчитывает почти тысячу страниц.

ЭГ: Хорошо. Упоминание об этом придало достоверности вашим словам. О чем еще вы говорили со Старшим братом?

КБ: В основном о женщинах. Старший брат упомянул о том, что девятого февраля он собирается в Лос-Анджелес, и я дал ему телефон женщины легкого поведения по имени Дэрлин Шофтел, и заверил его, что ей стоит позвонить.

ЭГ: Думаете, он ей уже позвонил?

КБ: Нет, сэр. Но он непременно это сделает.

ЭГ: Опишите ваше нынешнее задание для комитета.

КБ: Здесь, во Флориде, я занимаюсь поисками пропавшего без вести свидетеля по имени Антон Гретцлер. Комитет присылал ему повестку. Младший брат желает, чтобы я вручил ему еще одну, дополнительную. В этом деле существует аспект, который мне хотелось бы с вами обсудить, поскольку исчезновение Гретцлера может быть связано с вашим другом.

ЭГ: Продолжайте.

КБ: Гретцлер был соучастником господина X. в деле о предполагаемых махинациях с курортным поселком Солнечная долина. Он…

ЭГ: Вы сказали «был». Полагаете, он мертв?

КБ: Я уверен в этом.

ЭГ: Продолжайте.

КБ: Он исчез в полдень 26 ноября. В тот день он сообщил своей секретарше, что собирается на встречу с «потенциальным покупателем» в Солнечной долине; с этой встречи он так и не вернулся. Полиция Лейк-Вейр обнаружила его машину в ближайшем к поселку болоте, но тело хозяина авто найдено не было. При поиске свидетелей полицейские нашли мужчину, который проезжал мимо Солнечной долины в то самое время, когда «потенциальный покупатель» должен был встретиться с Гретцлером. Свидетель показал, что видел, как возле подъездной дороги к Долине паркуется какой-то человек. Он сообщил, что этот человек отвернулся, когда он проезжал мимо, так что он вряд ли сможет его опознать. Однако он смог его описать. Рост метр девяносто с лишним, «огромный», весом предположительно больше ста килограммов. Темноволосый, лет тридцати пяти – сорока, я думаю, что это был…

ЭГ: Ваш старый приятель Пит Бондюран. Он – человек весьма приметных габаритов, вдобавок его имя значится в списке известных сообщников господина X., который я вам дал.

КБ: Да, сэр. Я проверил списки авиапассажиров и клиентов автопрокатов в Лос-Анджелесе и Майами и нашел в Майами билет, заказанный от имени компании «Хьюз эйркрафт», – я уверен, что этот заказ сделал Бондюран. Мне известно, что 26 ноября Бондюран был в Майами, и косвенные доказательства позволяют мне сделать вывод о том, что господин X. заказал ему убийство Гретцлера. Мне известно, что вы с мистером Хьюзом – друзья, и посему я решил довести это до вашего сведения, прежде чем об этом узнает Младший брат.

ЭГ: Ни в коем случае не сообщайте об этом Младшему брату. Результат вашего расследования должен быть таким: Гретцлер исчез бесследно, возможно, погиб. Ни зацепок, ни подозреваемых. Пит Бондюран бесценен для Говарда Хьюза, который, в свою очередь, – ценный друг Бюро. Мистер Хьюз недавно приобрел скандальный журнал, с помощью которого будет распространяться благоприятная для Бюро политическая информация, и я не желаю, чтобы его гладили против шерсти. Вы меня поняли?

КБ: Да, сэр.

ЭГ: Я хочу, чтобы вы слетали в Лос-Анджелес – за счет Бюро, разумеется, – и пощекотали Питу Бондюрану нервишки, сообщив ему о ваших подозрениях. Попросите его об одолжении, замаскировав свои дружественные намерения намеком на то, что можете навредить ему. И, когда позволит ваш долг перед комитетом, возвращайтесь во Флориду – подчищать концы в деле об исчезновении Антона Гретцлера.

КБ: Я закончу со здешней миссией уже сегодня, а завтра ближе к вечеру уже смогу вылететь в Эл-Эй.

ЭГ: Хорошо. И, пока будете в Лос-Анджелесе, я попрошу вас установить «прослушку» в доме мисс Дэрлин Шофтел. Если Старший брат позвонит ей, я хочу об этом знать.

КБ: Добровольно она на это не согласится, так что придется проникнуть в ее квартиру sub rosa[12]12
  Тайно (лат.).


[Закрыть]. Можно, я привлеку к этому делу Уорда Литтела? Он – большой спец по части установки «жучков».

ЭГ: Да, можно. Это напомнило мне, что Литтел в последнее время выпрашивал разрешения участвовать в программе по борьбе с организованной преступностью. Как считаете, обрадуется ли он, если в качестве награды за эту работу мы переведем его туда?

КБ: Он будет счастлив.

ЭГ: Отлично, но позвольте мне самому сообщить ему об этом. До свидания, мистер Бойд. Ваша работа достойна похвалы.

КБ: Спасибо, сэр. До свидания.

4.
(Беверли-Хиллс, 4 декабря 1958 года)

Говард Хьюз поднял вверх спинку своей кровати и закрепил ее.

– Ты не представляешь, какими жалкими получились два последних номера журнала. Теперь «Строго секретно» стал еженедельным, что увеличивает нашу потребность в интересных слухах. Для «подтверждения подлинности» историй мы используем тебя, для юридической поддержки – Дика Стейзела, а Сол Мальцман пишет статьи, но журнал хорош только тогда, когда хороши его скандалы, а наши последние статьи вышли девственно-чистыми и до смешного скучными.

Пит нагнулся в кресле и ухватил номер журнала за прошлую неделю. На обложке: «Рабочие-эмигранты – разносчики венерических инфекций!» чуть ниже: «Голливуд Ранч Маркет: рай для гомосексуалистов!»

– Буду продолжать поиски. Черт возьми, нам нужен человек уникальной квалификации, и чтобы найти его, нужно время.

Хьюз сказал:

– Ищи. И скажи Солу Мальцману, что в следующем номере мне нужна статья под названием: «Новое о неграх: чрезмерный рост негритянского населения порождает эпидемию туберкулеза!».

– Это кажется чересчур притянутым за уши.

– Факты можно исказить так, что они подтвердят любое предположение.

– Я передам ему, босс.

– Хорошо. И, раз уж ты собрался…

– Не мог бы я принести тебе еще наркоты и одноразовых шприцев? Есть, сэр!

Хьюз поморщился и врубил телевизор. Спальню наполнили звуки «Обеденной бригады шерифа Джона» – визжащие младенцы и мультяшные мыши размером с Лесси.

Пит побрел на парковку. Там, небрежно прислонившись к его машине, точно та принадлежала ему, ждал его специальный агент Кемпер Мудила Бойд.

На шесть лет старше и все еще до невозможности красивый собой. Один темно-серый костюм стоил сотни четыре, не меньше.

– Тебе чего?

Бойд сложил руки на груди:

– Я здесь по поручению вашего друга мистера Гувера. Он беспокоится о кое-каком твоем приработке для мистера Хоффы.

– Ты вообще о чем?

– У меня есть источник в Маклеллановском комитете. Тамошние ребята проставили «прослушку» на некоторых таксофонах рядом с домом Джимми Хоффы в Вирджинии, – для записи звонков. Этот Хоффа – дешевка, он делает деловые звонки из автоматов, кидая в них жетоны.

– Продолжай. Телега с телефонами – бред, но все равно, мне интересно, к чему ты клонишь.

Бойд подмигнул: смелый, скотина.

– Во-первых: за прошлый месяц Хоффа звонил тебе дважды. Второе: ты купил билеты – из Лос-Анджелеса в Майами и обратно – воспользовавшись вымышленным именем и за счет компании «Хьюз эйркрафт». Третье: ты взял напрокат автомобиль в прокатной конторе, принадлежащей профсоюзу водителей грузовиков, и тебя, предположительно, видели, когда ты ждал человека по имени Антон Гретцлер. Я полагаю, что Гретцлер мертв и что Хоффа нанял тебя, чтобы ты убил его.

Пит на секунду задумался. Трупа им не найти: он оттащил Гретцлера в болото и сам видел, как того едят аллигаторы.

– Так арестуйте меня.

– Зачем? Мистер Гувер не любит Бобби Кеннеди, и я уверен, что он не захочет огорчать мистера Хьюза. Лично ему ни жарко ни холодно оттого, что Джимми гуляет на свободе – да и мне тоже.

– Ну?..

– Ну так давай сделаем что-нибудь хорошее для мистера Гувера.

– Хоть намекните, что ли. Я весь внимание.

Бойд улыбнулся.

– Автор статей в «Строго секретно» – комми. Я знаю, что мистер Хьюз ценит дешевую рабочую силу; тем не менее, я полагаю, что вы должны немедленно его уволить.

Пит ответил:

– Будет сделано. И передай мистеру Гуверу, что я – настоящий патриот и знаю, что такое «дружба».

Легкой походкой Бойд ретировался: не кивнув, не подмигнув – мол, «подозреваемый отпущен на свободу». Пройдя два ряда припаркованных автомобилей, он остановился у голубого «форда» с наклейкой конторы Гертца на бампере.

Машина отъехала. Бойд издевательски помахал ему.

Пит помчался к телефонам-автоматам у входа в отель и набрал номер «справочной». Диспетчер сообщила ему номер главного офиса Гертца.

Он набрал его. Женский голос ответил:

– Доброе утро. Автомобильный прокат Гертца слушает.

– Доброе утро. Офицер Петерсон, полиция Лос-Анджелеса. Мне нужна информация об одном из ваших клиентов, который взял напрокат автомобиль.

– Случилась авария, сэр?

– Нет, обычная проверка. Машина – «форд-фэйрлен» 1956 года выпуска, номерной знак V (как Виктор) – D (как Дэвид) – G (как Генри) четыре-девять-ноль.

– Одну минуту, офицер.

Пит стал ждать. Упоминание Бойдом Маклеллановского комитета все вертелось у него в голове, не давая покоя.

– Я нашла то, что вы просили, сэр.

– Слушаю.

– Автомобиль был отдан напрокат некоему мистеру Кемперу К. Бойду, текущий лос-анджелесский адрес которого – отель «Мирамар» в Санта-Монике. Согласно накладной, все расходы несет особый комитет по расследованиям американского Сената. Надеюсь, это поможет?

Пит повесил трубку. Шум в его голове приобрел стереофонический характер.

Странно: Бойд и авто, за прокат которого платит комитет. Странно потому, что: Гувер и Бобби Кеннеди – конкуренты. Бойд как агент ФБР и нанятый комитетом коп? – так ведь Гувер в жизни не позволит ему подрабатывать на стороне.

Бойд действует элегантно, а иногда – попросту ловко; а еще он отлично подходит для того, чтобы передать дружеские предупреждения.

И отлично подходит для того, чтобы шпионить за Бобби – наверное, и даже скорее всего.

Сол Мальцман жил в Силверлейке – в крошечной квартирке над ателье проката смокингов.

Пит постучал. Сол открыл и изобразил на лице раздражение – кривоногий ублюдок в бермудах и футболке.

– Чего тебе, Бондюран? Я очень занят.

«Бон-дью-ра-ан» – маленький коммуняка произнес его фамилию на французский манер.

В квартире воняло сигаретами и кошками. На, в и под каждым предметом мебели виднелись большие папки из плотной коричневой бумаги.

У него хранится компромат на голливудских звезд. Он – как раз из тех, кто способен заныкать скандальную информацию.

– Бон-дью-ра-ан, тебе чего?

Пит выхватил папку из-под подставки для лампы. Вырезки из газет: Айк и Дик Никсон – спят.

– Положи это на место и скажи толком, чего тебе надо?

Пит схватил его за шею.

– Ты уволен из «Строго секретно». Я уверен, что у тебя есть компромат, который нам пригодится, и если ты будешь хорошим мальчиком и сам отдашь его мне, я попрошу мистера Хьюза выплатить тебе выходное пособие.

Сол показал ему неприличный жест – прямиком на уровне глаз.

Пит отпустил его. Гляди-ка – по всей окружности его шеи остался отпечаток огромной ладони.

– Держу пари, все самое интересное ты держишь во-о-он в том сейфе.

– Нет! Там нет ничего, что могло бы тебя заинтересовать!

– Ну так открой его, и я сам в этом удостоверюсь.

– Нет! Он заперт, а кода я тебе не скажу!

Пит врезал ему по яйцам. Мальцман со сдавленным стоном повалился на пол. Пит содрал с него рубашку и сунул клочок материи ему в рот.

Ага, возле кушетки телик – отличное шумовое прикрытие.

Пит врубил его на полную громкость. На экране появился тип, рекламирующий автомобили, и принялся восхвалять новые модели «бьюика». Пит достал револьвер и сбил замок, висящий на шкафу – подняв безу-у-умный фонтанчик щепок.

Оттуда выпали три папки – в общей сложности страниц тридцать компромата.

Крик Сола Мальцмана был слышен даже через кляп. Пит вырубил его ударом и выключил телевизор.

Теперь у него были три папки – и ему страшно хотелось есть, как порой бывало после того, как ему приходилось кого-нибудь «прижать». Рецепт: поехать в ресторан Майка Лаймана и заказать «Ленч с бифштексом де-люкс».

За просмотром компромата – тоже из серии «де-люкс», потому что фуфло бы Сол прятать не стал.

Пит устроился в кабинете у дальней стены и накинулся на ребрышки и мясное рагу. Папки он прислонил к стенке так, чтобы можно было легко рассмотреть их содержимое.

В первой папке оказались фотографии документов и отпечатанные на машинке заметки. Никаких тебе голливудских сплетен, ничего из боезапаса «Строго секретно».

На фотографиях были запечатлены страницы чьей-то депозитной книжки и декларация о подоходном налоге. Имя подателя декларации оказалось знакомо: приятель мистера Хьюза Джордж Киллбрю – один из лизоблюдов Хитреца Дика Никсона.

Имя на депозитной книжке значилось как Джордж Киллингтон. Общая сумма на депозитном счету за 1957 год составила восемьдесят семь тысяч четыреста шестнадцать долларов четыре цента. Задекларированный доход Джорджа Киллбрю за тот же самый год составил шестнадцать тысяч восемьсот пятьдесят долларов.

Изменив два слога в своей фамилии, утаить семьдесят штук зеленых.

Сол Мальцман написал: «Сотрудники банка подтвердили, что Киллбрю внес на свой депозитный счет все восемьдесят семь тысяч – взносами от пяти до десяти тысяч долларов наличными. Также они подтвердили, что он дал им неверный номер ИНН. Он снял со счета всю сумму наличными, включая дополнительные шесть с чем-то тысяч долларов в виде процентов, закрыв счет прежде, чем банк разослал в федеральные налоговые органы стандартные уведомления о доходах в виде процента по вкладам».

Недекларированный доход, включая проценты по вкладам. Вывод: уклонение от уплаты налогов.

До Пита с опозданием, но все же дошла связь.

Комитет по контролю за антиамериканской деятельностью прижал Сола Мальцмана к ногтю. Дик Никсон как раз и являлся членом этого комитета. А Джордж Киллбрю на него работал.

В папке № 2 содержалась куча фотографий минета. Тот, которому делали: малолетний гомик. Тот, который делал, был опознан Солом Мальцманом как: «Советник комитета Леонард Хосни, 43 года, из Гранд-Рапидс, штат Мичиган. Моя душеразрушительная работа в «Строго секретно» наконец-то дала плоды в виде наводки вышибалы из мужского борделя на Эрмоза-Бич. Это он сделал фотографии и убедил меня, что мальчик – несовершеннолетний. В ближайшем будущем он обещал предоставить дополнительные фотографии».

Пит докурил сигарету почти до фильтра. Наконец-то перед ним вырисовалась общая картина.

Эти досье – месть Сола комитету по контролю над антиамериканской деятельностью. Что-то вроде епитимьи: Сол писал статьи, обличающие «правых», и хранил этот компромат, чтобы впоследствии отомстить.

Папка № 3 также содержала фотографии: погашенные чеки, бланки депозитов, банкноты. Пит отодвинул тарелку с едой: это – отличная приманка для того, чтобы «подмазаться» к кому следует.

Сол Мальцман писал: «Политическая подоплека кредита в двести тысяч долларов, выданного Говардом Хьюзом в 1956 году брату Ричарда Никсона Дональду, абсолютно ясна, в особенности теперь, когда стало известно, что Никсон станет кандидатом от республиканцев на президентских выборах 1960 года. Совершенно понятно, что таким образом состоятельный промышленник купил себе политическое влияние. Косвенными доказательствами этому утверждению могут служить некоторые политические инициативы Никсона, откровенно благоприятные для Хьюза».

Пит еще раз проверил фотографии-доказательства. Которые были весьма надежными – и могли быть использованы хоть сейчас.

Еда остыла. Его свеженакрахмаленная рубашка стала серой от пота.

Не всякий день удается раскопать такое, черт побери.

На его день выпали сплошные тузы и восьмерки – сыграть невозможно, сдавать жалко.

Он мог сохранить компромат на Хьюза/Никсона. Мог устроить Гейл на должность Сола в «Строго секретно» – она и раньше пописывала в этот журнальчик, – ей так и так уже надоело разыгрывать бракоразводные спектакли.

Информация о Комитете по контролю за антиамериканской деятельностью была точно четыре туза; однако ДЕНЕЖНАЯ сторона вопроса была ему непонятна. Явление Кемпера Бойда заставило его усики-антенны задергаться.

Пит поехал в отель «Мирамар» и занял место на парковке. Машина Бойда притаилась возле бассейна. У последнего загорало множество женщин в купальных костюмах – словом, условия для слежки могли быть и хуже.

Мучительно тянулись часы. Сменяли друг друга женщины в купальниках. Надвигались и вскоре опустились сумерки.

Он вдруг вспомнил Майами – полосатые, под тигра, такси и голодных аллигаторов.

18.00, 18.30, 19.00, 19.22: вышли Бойд и Уорд Мудила Литтел. Они направились к бассейну. Сели в автомобиль, взятый напрокат Бойдом. И тронулись – на восток, в направлении Уилшира.

Литтел был настолько же трусом, насколько Бойд – храбрецом. Вспомнилось: с этими двумя федералами он познакомился давным-давно.

Пит скользнул за ними и влился в поток машин. Так они и кружили: на двух машинах – на восток по Уилширу, к северу по Баррингтон на Сансет. Пит небрежно поворачивал назад и менял направления: преследования всегда здорово заводили его.