Текст книги "Американский таблоид"

Автор книги: Джеймс Эллрой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

51.
(Чикаго, 16 октября 1960 года)

Он страдал страшнейшим похмельем. От ночных кошмаров у него развилась паранойя – в каждом посетителе забегаловки ему чудился коп.

Литтел помешивал кофе. У него тряслись руки. Мел Чамалес держал в пальцах кусок рулета – его трясло почти так же.

– Мел, ты хочешь меня о чем-то попросить?

– Не в моем положении просить об одолжениях.

– Если это – официальная просьба агенту ФБР, то имей в виду – ровно через три месяца я выхожу в отставку.

Мел рассмеялся.

– Как я уже говорил, нашей партии всегда нужны юристы.

– Сперва мне надо выдержать экзамен на право юридической практики в штате Иллинойс. Либо переезжать в столицу и заниматься федеральным законодательством.

– Не очень-то ты похож на сочувствующего «левым».

– Но и на апологета ФБР, Мел.

– Я собираюсь стать преподавателем. Разнесся слух, что федеральное Минобразования тоже имеет доступ к черным спискам правоохранительных органов. Вот я и хочу подстраховаться и попросить тебя подредактировать рапорты так, чтобы по ним выходило, что я ушел из партии.

Высокий человек за стойкой показался ему знакомым. Тип, который маячил у входа, – тоже.

– Уорд…

– Конечно, Мел. В следующем же рапорте я так и напишу. Якобы ты оставил партию и нашел работу в предвыборном штабе Никсона.

На глазах Мела выступили слезы. Мел рванулся было обнять его – и едва не опрокинул столик.

Литтел сказал:

– Иди-ка ты отсюда. Не люблю обниматься с коммунистами на публике.

Окна забегаловки выходили во двор его дома. Литтел занял столик у окна и коротал время, считая наклейки на бамперах.

На тротуаре были припаркованы две машины с наклейкой «За Никсона». На ветровом стекле авто его квартирного хозяина тоже красовалась наклейка, сообщавшая, что его владелец – сторонник «хитреца Дика».

Туда-сюда сновали автомобили. Мельком Литтел успел разглядеть шесть «Никсонов» и три «Кеннеди».

Официантка подлила ему кофе. Он добавил в чашку пару порций спиртного из фляжки.

И все смотрел в окно на «результаты выборочного опроса»: в Чикаго выиграл вчистую Никсон.

В окно хлынул солнечный свет. И удивительным образом преобразил его новый облик: его новое лицо и новую ломаную линию волос.

По ступенькам, ведущим к дверям его дома, взбежала Хелен. Вид у нее был странно неряшливый – ни макияжа, ни пальто, абсолютно не подходившие друг к другу блузка и юбка.

Она увидела его машину. Посмотрев через улицу, она увидела его в витрине.

Она помчалась к забегаловке. Из ее сумочки вылетели какие-то тетрадные листки.

Литтел двинулся к двери. Хелен толкнула ее обеими руками.

Он попытался схватить ее. Она вытащила из кобуры его пистолет и ударила его им.

Она заколотила кулачками по его груди. Она била его по рукам. Она попыталась нажать на курок пистолета, стоявшего на предохранителе. Она молотила и молотила его кулачками, по-девчачьи, – так быстро, что и не остановишь.

По ее щекам текли слезы вперемешку с подводкой для глаз. Из распахнувшейся сумочки выпали книги по праву. Она выкрикивала бессвязные слова, среди которых были: «отозвали грант», «ФБР» и «ТЫ, ТЫ, ТЫ».

Вся закусочная смотрела на них. Какие-то двое за стойкой даже достали свое оружие.

Хелен перестала бить его. Хелен сказала:

– Черт возьми, это все из-за ТЕБЯ. Я так и знала!

Он поехал в контору. Нарочно поставив машину так, чтобы перегородить выезд автомобилю Лиги, он вбежал в комнату для персонала.

Дверь кабинета Лиги была закрыта. Увидев его, Курт Мид отвернулся.

Вошли двое мужчин – без пиджаков, с наплечными кобурами. Литтел тут же вспомнил их: телефонисты, которые чинили телефонную линию возле его квартиры.

Дверь кабинета Лиги резко распахнулась. Оттуда высунулся человек. Литтел узнал и его: он видел его вчера на почте.

Дверь закрылась. Оттуда донеслись голоса: «Литтел», «дочка Эйджи».

Он снес дверь с петель. И тут же описал представшую картинку в духе Мела Чамалеса:

Четверо фашистов в костюмах из серой фланели. Четверо паразитов, эксплуататоров, «правых» до мозга костей…

Литтел выкрикнул:

– Помните, что я знаю. Помните, как я могу навредить Бюро.

Он купил кусачки, защитные очки, магнитную ленту, стеклорез, пару резиновых перчаток, десятизарядный дробовик, сто зарядов крупной дроби, ящик промышленного динамита, метров триста звукоизоляционного покрытия, молоток, гвозди и две большие спортивные сумки.

Он поставил свой автомобиль в гараж станции техобслуживания.

Он взял напрокат «форд-Виктория» пятьдесят седьмого года выпуска, предъявив фальшивое удостоверение сотрудника «Коинтелпро».

Он купил три бутылки виски – как раз достаточно, чтобы начать отвыкать.

И выехал на юг – в Сиу-Сити, штат Айова.

Где вернул автомобиль в прокатную контору и купил билет на поезд в северном направлении, в Милуоки.

Вставка: документ.

17.10.60.

Личная записка: Джон Стэйтон – Кемперу Бойду.

Кемпер,

мне поступил тревожный телефонный звонок от Гая Бэнистера, так что я решил передать информацию тебе. В последнее время тебя трудно застать, и я надеюсь, эта информация не попадет к тебе тогда, когда в ней уже не будет ни малейшего смысла.

Гай в приятельских отношениях с агентом-командиром отделения ФБР в Майами, который, в свою очередь, дружит с начальником разведывательного отдела полицейского управления Майами. Этот отдел ведет пристальное наблюдение за проживающими в Майами кубинцами, подозреваемыми в поддержке Кастро, и периодически проверяет номера автомобилей всех латиноамериканцев мужского пола, в компании которых их видели. Наш Уилфредо Олмос Дельсол был дважды замечен в компании Гаспара Рамона Бланко, тридцати семи лет, известного своим членством в прокоммунистическом Комитете кубинского согласия – пропагандистской организации, финансируемой Раулем Кастро. И это меня беспокоит, в особенности в свете того, какая судьба постигла двоюродного брата Дельсола – Томаса Обрегона. Попроси ПБ разобраться, ладно? Поскольку наш принцип «четкого разграничения» не позволяет мне обратиться к нему лично.

Всего хорошего.

Джон

52.
(Майами, 20 октября 1960 года)

Пилот объявил о посадке – рейс задержался. Кемпер посмотрел на часы – назначенное Питом время только что истекло.

Этим утром Пит поймал его в Омахе. И сказал: «У меня есть кое-что для тебя. Кое-что, что ты непременно захочешь увидеть».

Он обещал, что остановка займет от силы минут двадцать. Он добавил: «Я посажу тебя на следующий же самолет – попадешь ты к своему Джеку».

Внизу замерцали огни Майами. В Омахе его ждали крайне важные дела – а тут придется делать шестичасовой крюк.

Предвыборная гонка была совсем близка к финишу. У Никсона, кажется, было незначительное преимущество – однако оставалось еще восемнадцать дней.

Он позвонил Лоре из зала ожидания. Она, как обычно, побранила его за близость с Кеннеди. Клер постоянно твердила, что Лора страстно желает победы Никсона.

Клер рассказала, что в прошлом месяце ее допрашивали агенты ФБР. Единственное, что их интересовало – действия Уорда Литтела.

Агенты запугали ее. Агенты строго-настрого запретили ей рассказывать об этом отцу.

Три дня назад Клер нарушила-таки обещание и связалась с ним. Он немедленно позвонил Уорду.

Гудки. И отчетливые щелчки прослушки.

Он позвонил Курту Миду, – узнать, где может быть Уорд. Мид рассказал ему о давешней эскападе в кабинете начальника отделения и о том, что с тех пор его никто не видел.

Прошлым вечером ему в Омаху позвонила Клер. Она сообщила, что ФБР решило отозвать грант на оплату обучения Хелен на юридическом факультете.

Мистер Гувер не звонил ему уже два дня. Все это как-то взаимосвязано. Благо, график предвыборной кампании был таким насыщенным, что у него не было времени испугаться.

Боковой ветер мешал мягкому снижению самолета. Лайнер со свистом опустился и покатил по взлетно-посадочной полосе.

Кемпер посмотрел в окно. И увидел Пита – он стоял на летном поле в окружении ребят из наземной команды аэропорта. Которые поглаживали пачки купюр и преданно смотрели на большого человека с деньгами.

Спустили трап. Кемпер присоединился к стоявшим в очереди у двери.

Второй пилот открыл ее. А вот и Пит – с тележкой для багажа, стоит прямо возле трапа.

Кемпер поскакал по ступенькам, перепрыгивая через три сразу. Пит остановил его на лету, сложил ладони рупором и прокричал:

– Твой рейс задерживается! У нас есть полчаса!

Кемпер вскочил на тележку. Пит быстро покатил ее.

Ловко уворачиваясь от других тележек, они домчались до будочки уборщика.

Дверь им открыл носильщик. Пит сунул ему двадцатку. На верстаке была расстелена полотняная скатерть, а на ней – джин, вермут, стакан и шесть листков бумаги.

Пит сказал:

– Просмотри-ка это.

Кемпер пробежал глазами верхнюю страничку. У него тотчас же поползли по телу мурашки.

Говард Хьюз занял младшему брату Дика Никсона двести тысяч баксов. Бумаги содержали доказательства: фотокопии чеков, записей в бухгалтерских книгах и корешков бланков. Кто-то составил тщательно упорядоченный и пронумерованный список: связь ведомого Никсоном законодательства и контрактов Говарда Хьюза с государством.

Кемпер смешал себе коктейль. Руки его тряслись. Он залил «Бифитером» весь верстак.

Он посмотрел на Пита:

– Ты не попросил денег.

– Если бы я этого хотел, я бы позвонил Джимми.

– Я передам Джеку, что у него есть друг в Майами.

– Тогда предложи ему завоевать Кубу, и будем считать, что мы в расчете.

Вкус сухого мартини показался ему просто бесподобным. Хибарка уборщика заблестела и засверкала, точно номер люкс в «Карлайле».

– Присматривай за Уилфредо Дельсолом. Хотя кризис миновал, тем не менее, он все еще может чего-нибудь сотворить.

Пит ответил:

– Позвони Бобби. Хочу, чтобы ты сделал маленького ублюдка моим должником.

Вставка: документ.

23.10.60.

Заголовок газеты «Кливленд плейн дилер»:

ИЗВЕСТИЯ О КРЕДИТЕ ХЬЮЗА НИКСОНУ БУДОРАЖАТ КАМПАНИЮ.

Вставка: документ

24.10.60.

Подзаголовок газеты «Чикаго трибьюн»;

Кеннеди обвиняет Никсона в сговоре с Хьюзом.

Вставка: документ.

25.10.60.

Заголовок и подзаголовок газеты «Лос-Анджелес геральд»:

НИКСОН ОТРИЦАЕТ ОБВИНЕНИЕ ПО ФАКТУ ЗАЙМА.

Скандал с кредитом Хьюза снизил рейтинги лидера предвыборной гонки.

Вставка: документ.

26.10.60.

Подзаголовок газеты: «Нью-Йорк джорнал-америкэн»:

Никсон назвал шумиху вокруг кредита бурей в стакане воды.

Вставка: документ.

28.10.60.

Заголовок газеты «Сан-Франциско кроникл»:

НИКСОН-МЛАДШИЙ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО КРЕДИТ ХЬЮЗА «НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ К ПОЛИТИКЕ».

Вставка: документ.

29.10.60.

Подзаголовок газеты «Канзас-Сити стар»:

Кеннеди обвиняет Никсона в получении кредита у Хьюза.

Вставка: документ.

3.11.60.

Заголовок газеты «Бостон глоуб»:

РЕЗУЛЬТАТЫ ОПРОСА ГЭЛЛАПА: ОБСТАНОВКА ВОКРУГ ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРОВ НАКАЛЯЕТСЯ.

53.
(Район озера Дженива, 5 ноября 1960 года)

Литтел еще раз прошелся по списку.

Защитные очки, пара берушей, кусачки, стеклорез – есть. Магниты, перчатки, боезапас – есть.

Динамит с водонепроницаемым запалом – есть.

Звуконепроницаемое полотно, молоток, гвозди – есть.

Не забыть:

Тщательно протереть все поверхности, где могли остаться отпечатки.

Оставить плату за проживание в ящике комода.

Избегать всяких контактов с другими постояльцами.

Он снова и снова просматривал список того, что ему надо было сделать за эти две недели из соображений безопасности.

Каждые два дня он менял мотели – продвигаясь зигзагами вглубь южного Висконсина.

И все время носил фальшивые усы или бороду.

Взятые напрокат машины он менял через неравные промежутки времени.

А от одного автопроката до другого ездил на автобусе. И страховал автомашины в отдаленных друг от друга местах: в Де-Мойне, Миннеаполисе и Грин-Бей.

В автопрокатах он всякий раз предъявлял фальшивое удостоверение личности.

И всякий раз платил наличными.

Он парковал взятые напрокат машины как можно дальше от мотелей, в которых снимал номера.

Он никогда не пользовался телефоном в своих номерах мотелей. И всякий раз, съезжая, тщательно стирал все возможные отпечатки.

Он использовал различные уловки, чтобы уклониться от возможного «хвоста». Спиртное он ограничил до шести порций виски перед сном, чтобы успокоить нервы.

Никаких «хвостов» он не обнаружил.

Он пристально вглядывался в лица одиноких мужчин, но ни в одном из них не было ничего, что могло бы выдать в нем легавого или мафиозного «быка». Большинство из них выказывали неловкость: теперь у тебя, Уорд, лицо опасного человека.

Он тщательно изучил поместье Джулиуса Шиффрина. И установил, что на территории поместья не живет никто из прислуги, и охранника тоже нет.

Изучил он и распорядок дня Шиффрина.

В субботу вечером последний отправлялся поужинать и сыграть в карты в «Бэджер Глен кантри клаб». Раннее воскресное утро господин Шиффрин проводил в обществе некой Гленды Рэй Мэттсон в ее доме.

Иными словами, с 19.05 субботнего вечера до 02.00 утра воскресенья он находился вне дома. Каждые два часа обстановку вокруг его поместья проверял патрульный автомобиль – методом простого объезда на машине по периметру.

Литтел выяснил местоположение сейфов и схему расположения системы сигнализации. Для этого он опросил семнадцать различных служб. Он представлялся лейтенантом полицейского управления Милуоки, подтверждая личность поддельными документами, купленными у фальсификатора документов, которого он арестовал много лет назад.

Всякий раз при этом он был в гриме и при фальшивой растительности на лице.

В доме находились два сейфа, обшитые стальными пластинами. Каждый из сейфов весил по сорок пять кило. И он тщательно запомнил их точное местоположение.

И вот – последние приготовления.

Осторожно снять комнату в мотеле на въезде в Белуа.

Вырезать из газеты статью о принадлежащей Шиффрину коллекции картин и бросить на месте ограбления.

Литтел глубоко вздохнул и быстро осушил три порции виски. Нервы, повибрировав еще немного, почти унялись.

Он посмотрелся в зеркало в ванной комнате. Последний взгляд – для смелости…

Луну закрыли низкие облака. Литтел подъехал к поместью и остановился в полумиле от него.

Было 23.47. На все про все у него был час тринадцать минут.

Патрульный автомобиль полиции штата обогнал его машину и укатил дальше к югу. Как раз вовремя: стандартный объезд территории в 23.45.

Литтел резко свернул с тротуара. Шины заскользили по утрамбованной грязи. Он включил ближний свет и заскользил вниз с холма.

Постепенно склон выровнялся. Литтел покрутился на месте, слегка сдавая назад, чтобы стереть отпечатки шин.

Полянка, на которой он очутился, была окружена деревьями – с дороги его машину видно не будет.

Он вырубил фары и схватил спортивную сумку. На холме, в западном направлении, мелькали огни дома – слабый, но хорошо указывающий направление свет.

Он побрел на свет. Сухая листва не позволяла ему оставлять следы на вязкой земле. Каждые несколько секунд свет усиливался.

Литтел подошел к выездной дороге, рядом с которой располагался навес для автомобиля. «Эльдорадо-брогэма» Шиффрина под навесом не было.

Тогда новоиспеченный вор подбежал к окну библиотеки. Изнутри тускло светила лампа – этого ему было достаточно.

Достав инструменты, он обрезал два провода, прикрепленные к ливнестоку. Затрещал и погас дуговой фонарь возле дома. Он увидел провод сигнализации, обрамлявший оконную раму – в аккурат между двумя толстенными стеклами.

Литтел очертил на стекле окружность.

Отрезал кусочки магнитной ленты и приклеил их к внешней стороне стекла – так, что получился почти идеальный круг.

Ноги отчаянно болели. От стекавшего по лицу холодного пота стали саднить порезы, оставшиеся после бритья.

Он прошелся магнитом над пленкой. И внутри очертания прорезал стеклорезом круг.

Стекло и впрямь было ТОЛСТЫМ – чтобы проделать в нем паз, ему пришлось упереться обеими руками и навалиться всем своим весом.

Сигнализация не сработала. Свет не включился.

Он выдавил круглые отверстия в стекле. Никаких сирен не заревело; в общем и целом никакого шума, который мог быть услышан на дальнем расстоянии.

Ладони его горели. Лезвие стеклореза затупилось. От холодного пота он в буквальном смысле дрожал.

Разбилось наружное стекло. Он засунул рукава в перчатки и стал сильнее давить на лезвие.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ МИНУТ ИСТЕКЛИ.

Внутреннее стекло не выдержало нажима локтем. Литтел проделал в нем более-менее приличное отверстие, чтобы можно было протиснуться внутрь.

Он запрыгнул в комнату. Проделанное им отверстие оказалось впритык – острые края оцарапали кожу.

Библиотека: обшитые дубовыми панелями стены и обитые зеленой кожей кресла. На боковых стенах висели те самые картины: Матисс, Сезанн, Ван Гог.

Напольные лампы давали ему ровно столько света, сколько было нужно для работы.

Он приготовил инструменты.

Ему почти сразу удалось найти сейфы – они располагались в двух закрытых панелями нишах в стене.

Он покрыл каждый сантиметр стены тройным слоем звукоизолирующего полотна. И крепко-накрепко приколотил его – забив в дорогущий лакированный дуб пятицентовые гвозди.

Отметив крестом местонахождение сейфов, он надел защитные очки и вставил беруши. Потом зарядил дробовик и открыл огонь.

Один заряд, два заряда, – громкие взрывы в отдельно взятом помещении.

Три заряда, четыре – в воздух полетели щепки и опилки разломанной твердой древесины.

Острые щепки расцарапали ему лицо. От порохового дыма тянуло блевать. Видимость мигом стала нулевой: на стеклах очков осела вязкая древесная пыль.

Литтел перезаряжал дробовик и стрелял, перезаряжал заново и снова стрелял, перезаряжал и стрелял. Сорок с чем-то зарядов разнесли стену и тыловые потолочные балки.

Дерево и цемент не выдержали. Со второго этажа посыпалась, падая и с треском ломаясь, мебель. Из каменных обломков выпали два сейфа.

Литтел принялся пробиваться к ним – прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы я мог дышать.

Его вырвало – щепками и виски. Он выкашлял оружейный дым и черную от пороха мокроту. Он разгреб кучи опилок и подтащил сейфы к своим сумкам.

СЕМЬДЕСЯТ ДВЕ МИНУТЫ ИСТЕКЛИ.

Из зиявшей в стене библиотеки дыры виднелась гостиная. Сорок с лишним зарядов дроби снесли картины на пол.

Сезанн не пострадал. Матиссу слегка повредило раму. От Ван Гога осталось лишь изрешеченное дробью ничто.

Литтел бросил на пол вырезку из газеты.

Литтел привязал сумки к спине стропами из штор.

Литтел схватил картины и бросился к парадной двери.

От чистого воздуха у него закружилась голова. Он жадно втянул в себя воздух и пустился бежать.

Он поскальзывался на листьях и рикошетил от деревьев. У него сладко засосало под ложечкой – еще никогда ему не было так хорошо. Он спотыкался и едва не складывался вдвое – почти сто килограммов стали стремительно несли его вниз по склону холма.

Он упал. Тело его сделалось точно резиновое – он не мог ни встать на ноги, ни поднять свою сумку.

Ползком и волоком добирался он сам и дотаскивал сумку до машины. Убрав ношу в багажник, он медленно доехал до подъездной дороги, останавливаясь каждые несколько метров, чтобы отдышаться.

Когда он увидел свое лицо в зеркале заднего вида, первым словом, которое пришло ему в голову, было слово «герой».

Как и прежде зигзагами, он поехал на северо-запад. И скоро нашел место, предназначенное для большого взрыва: лесную полянку возле «Собачьей прерии».

Осветив полянку тремя большими коулменовскими фонарями, он сжег картины и раскидал пепел по всей округе.

Он загнул задние концы шести динамитных шашек и прислонил их к кодовым замкам на дверях сейфов.

Оттянув шнуры запала метров на сто, он чиркнул спичкой.

Сейфы взорвались. Двери взлетели чуть ли не до верхушек деревьев. Легкий ветерок разбросал обгоревшие остатки купюр.

Литтел разгреб их руками. Взрыв уничтожил по крайней мере тысяч сто.

Но не повредил:

Три большие «амбарные книги», завернутые в пластиковые пакеты.

Остатки купюр Литтел закопал, а то, что осталось от сейфов, побросал в ближайшую сточную канаву. И поехал в свой новый мотель, соблюдая по пути все ПДД.

Три толстые тетради. По двести страниц в каждой. На каждой странице в аккуратных колонках – цифирь и условные обозначения стандартного бухгалтерского типа.

Листы были исписаны большими числами, простиравшимися от левого края страницы до правого.

Литтел разложил книги на кровати. Его первая интуиция:

Суммы, указанные на страницах, превосходили все возможные комбинации ежемесячных или годовых транзакций пенсионного фонда.

Две тетради в коричневой кожаной обложке содержали закодированную информацию. Записанные в крайней левой колонке комбинации из букв и цифр по числу символов вполне могли быть именами собственными.

Вот, к примеру:

AH795/WZ458YX —

Имя из пяти букв и фамилия из семи.

МОЖЕТ БЫТЬ.

В тетради с обложкой из черной кожи никакого кода не было. Она содержала обычные бухгалтерские подсчеты, правда, с такими же большими числами, как и в предыдущих, – а крайняя левая колонка содержала сочетания из двух или трех букв.

Которые могли быть инициалами кредитора или заемщика.

Страницы черной тетради были поделены па вертикальные колонки. Которые были озаглавлены словами:

«кредит под % такой-то» или «денежный перевод № такой-то».

Литтел отложил черную тетрадь. Его вторая интуитивная мысль: взломать код будет нелегко.

И он вернулся к тетрадям в коричневой обложке.

Он стал отслеживать символы и цифры и следить по горизонтали за нарастанием процентов. Аккуратно умноженные вдвое суммы подсказали ему процент, под который выдавались кредиты из пенсионного фонда: ростовщические пятьдесят процентов.

Он обнаружил, что некоторые буквы повторяются в сочетаниях от четырех до шести букв – очень похоже на примитивный код «буквы вместо цифр»: А обозначает единицу, Б – двойку; что-то подсказало ему-, что это слишком просто.

Он стал сопоставлять буквы и цифры с известной ему информацией.

Наживаться на кредитах пенсионного фонда стали еще тридцать лет назад. Буквы и цифры росли слева направо – вплоть до начала 1960 года.

Средняя сумма кредита была миллион шестьсот. С учетом сборов по возврату: два миллиона четыреста.

Самый скромный кредит составил четыреста двадцать пять тысяч. Самый большой – восемь миллионов шестьсот тысяч.

Возрастающие слева направо числа. Умножение и деление в крайнем справа столбце – разрозненные подсчеты процентов.

Он продолжал сопоставлять факты.

Разрозненные суммы были прибылями от кредитных сумм: они неизменно следовали за ними и, как правило, были надписаны над процентами от выплат.

Резь в глазах заставила его остановиться. Три порции виски взбодрили его.

Внезапно ему пришла в голову идея.

Надо найти те самые деньги на строительство Солнечной долины, которые позаимствовал из фонда Джимми Хоффа.

Вооружившись карандашом, он принялся просматривать колонки цифр. Чтобы соединить точки – с середины пятьдесят шестого до середины пятьдесят седьмого – и десять символов имени «Джимми Хоффа».

Он нашел суммы в миллион двести и миллион восемьсот – не иначе, как Призрачные Три Миллиона. Он нашел пять символов, шесть и снова пять – в превосходно подходящей к ним пересекающейся колонке.

5, 6, 5 – Джеймс Риддл Хоффа.

Хоффа без труда стряхнул с себя обвинения по Солнечной долине. Причем эта легкость была оправданной: его махинации были тщательно скрыты.

Литтел принялся просматривать книги и выбирать разрозненные суммы. Количество крошечных нулей росло – фонд был мультимиллионером.

У него стало двоиться в глазах. Пришлось воспользоваться лупой.

Он снова быстро просмотрел книги. Снова и снова ему попадались идентичные комбинации цифр – четыре цифры в квадратных скобках.

[1408] – снова и снова.

Страницу за страницей просматривал Литтел коричневые тетради. Искомая комбинация 1408 встретилась ему двадцать один раз – причем дважды по соседству с Призрачными Тремя Миллионами. Быстро сложив в уме цифры, он получил результат: сорок девять миллионов – либо занятых кому-то от имени фонда, либо, напротив, взятых у него в кредит. В любом случае, господин-1408 был человеком со средствами.

Он просмотрел начальные столбцы черной тетради. Все было расположено в алфавитном порядке и аккуратно написано печатными буквами рукой Джулиуса Шиффрина.

Было девять утра. Он изучал бухгалтерские книги уже пять часов.

Когда он в очередной раз увидел подзаголовок «кредит под %…», он едва не подпрыгнул. Ниже по столбцу он вдруг увидел буквы «Б» и «Е» – а это значило, что цифро-буквенный код на четверть разгадан.

И он снова принялся сопоставлять.

Инициалы означали имена кредиторов пенсионного фонда – которым выплачивали кредиты обратно – под жирный, но все же не столь грабительский процент.

Он проверил колонку «перевод №…». Все пункты списка были абсолютно идентичны: первые буквы каких-то слов и шесть цифр – и больше ничего.

Он продолжил сопоставлять.

Первые буквы были номерами банковских счетов – отмытыми деньгами возвращаемых мафии кредитов. В конце каждой группы букв непременно стояла буква «О» – вероятнее всего, имелось в виду «отделение».

Литтел тщательно переписал комбинации в планшет-блокнот.

БОАБХО – «Банк оф Америка», отделение Беверли-Хиллс. ХСЛМБО – «Хоум Сейвингз & Лоун», отделение Майами-Бич.

Сработало!

Он мог определить названия известных банков по каждому набору букв.

Он еще раз пробежал глазами колонки в поисках сочетания 1408. Прямо тут, над суммами: ДПК, СТ/ СФНБО/8115124404.

«СФН» означало «Секьюрити – фёрст нэшнл». «БО» – отделение банка в Буффало, Бостоне или еще каком-нибудь городе, начинающемся на «Б».

СТ – вероятнее всего, означало «старший». Но зачем это уточнять?

Как раз над ДПК, СТ: ДПК [1693] БОАДО. Этот парень был просто мелкой сошкой в сравнении с господином 1408 – он занял фонду жалкие шесть миллионов четыреста тысяч.

Уточнение «СТ» понадобилось всего лишь для того, чтобы отличить этого кредитора от другого – с такими же инициалами.

ДПК, СТ/СФНБО/8115124404. Некий ростовщик, наживший несметные богатства нечестным…

Стоп.

Стоп – на этом самом месте.

ДПК, CT/Джозеф П. Кеннеди, старший.

БО – бостонское отделение.

Август пятьдесят девятого – Сид Кабикофф говорит Безумному Сэлу: «Я ведь Джулиуса давным-давно знаю», «…когда он ТОРГОВАЛ НАРКОТОЙ И НА ВЫРУЧЕННЫЕ ДЕНЬГИ ФИНАНСИРОВАЛ ФИЛЬМЫ, которые снимались на студии «РКО», – тогда ее директором был Джо Кеннеди».

Стоп. Надо позвонить. Представиться офицером Бюро и либо подтвердить, либо опровергнуть эту гипотезу.

Литтел нажал «О». Пот с него капал на аппарат.

Оператор принял звонок:

– Номер, пожалуйста.

– Мне нужен номер банка «Секьюрити – фёрст нэшнл» в Бостоне, Массачусетс.

– Минуточку, сэр. Я найду номер и соединю вас.

Литтел держал трубку и ждал. Адреналин ударил ему в голову: он почувствовал, как закружилась голова и пересохло во рту.

В трубке раздался мужской голос:

– Банк «Секьюрити – фёрст нэшнл».

– Говорит специальный агент Джонсон, ФБР. Соедините меня с управляющим, пожалуйста.

– Не вешайте трубку. Переключаю.

Литтел услышал щелчки – его переключали. И снова мужской голос:

– Мистер Кармоди. Чем мшу служить?

– Э-это специальный агент Джонсон, ФБР. У меня есть номер банковского счета вашего банка, и мне необходимо узнать, кому он принадлежит.

– Это официальный запрос? Сегодня воскресенье, и я занимаюсь месячным отчетом…

– Это официальный запрос. Я мог бы принести ордер на проверку банковского счета, но решил, что не стану вас беспокоить личным визитом.

– Понятно. Ну… полагаю…

Литтел твердо заявил:

– Номер счета – 8115124404.

На другом конце провода послышался вздох:

– Гм, все номера, заканчивающиеся на 404 – это номера банковских сейфов, так что если вас интересует баланс счета, боюсь…

– Сколько сейфов отдано в аренду владельцу счета?

– Ну, этот номер мне знаком, в первую очередь из-за размера. Видите ли…

– Сколько сейфов?

– В настоящий момент – целое хранилище из девяноста сейфов.

– Могут ли ценности извне быть переданы непосредственно в это хранилище?

– Конечно. Они могут быть помещены в хранилище тайком от посторонних глаз даже третьими лицами, при условии что они знают пароль держателя счета.

Девяносто сейфов. Миллионы отмытых мафией НАЛИЧНЫХ.

– Кому принадлежит этот счет?

– Ну…

– Мне явиться с ордером?

– Вообще-то я…

Литтел едва не сорвался на крик:

– Владелец счета – Джозеф П. Кеннеди-старший?

– Ну… гм… да.

– Отец сенатора Кеннеди?

– Да, сенатора…

Трубка выскользнула из его руки. Литтел швырнул аппарат о стену.

Тетрадь в черной обложке. Господин-1408: миллионер-ростовщик.

Он снова вернулся к цифрам и нашел подтверждение. Он трижды проверил каждую цифру – кончилось тем, что все поплыло перед его глазами.

Да: первоначальный капитал на строительство Солнечной долины занял фонду Джо Кеннеди. Да: фонд перезанял деньги Джеймсу Риддлу Хоффе.

Дело Солнечной долины представляло собой дело о преступных махинациях с недвижимостью. Из-за Солнечной долины Питом Бондюраном были убиты два человека: Антон Гретцлер и Роланд Кирпаски.

Литтел снова принялся отыскивать в колонках цифры 1408. На сей раз он заметил многочисленные запятые – и ни одного единовременного изъятия денег, которое было бы отчеркнуто жирной линией внизу страницы.

Джо Кеннеди забирал только проценты. Суммы основных кредитов Джо оставались ликвидными внутри фонда.

И росли.

Отмытыми, утаенными, хитро спрятанными, укрытыми от налогов и периодически поступающими в распоряжение нечистоплотных профсоюзных лидеров, наркоторговцев, гангстеров-ростовщиков и диктаторов профашистского толка.

Полностью закодированные бухгалтерские книги содержали точную информацию. Если он сможет взломать код, он точно узнает, куда именно ушли деньги.

Это только мои секреты, Бобби, – я ни за что не позволю тебе ненавидеть отца.

Литтел превысил свой лимит спиртного на восемь порций. Последнее, что он помнил, – как он выкрикивал числа.