Текст книги "Американский таблоид"

Автор книги: Джеймс Эллрой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

31.
(Майами, 30 августа 1959 года)

Кемпер читал газету, сидя в шезлонге у бассейна «Райской скалы». Каждые несколько минут официант приносил ему свежий кофе.

Заголовок на первой странице «Геральд» гласил: «Четверо кубинцев убиты в перестрелке между наркоторговцами».

В статье сообщалось об отсутствии свидетелей и улик. Предполагаемыми преступниками назывались «соперничающие кубинские преступные группы».

Кемпер связал между собой несколько событий.

Три дня назад Джон Стэнтон отправил ему отчет. В котором сообщалось, что президент Эйзенхауэр утвердил бюджет реализации кубинского проекта на порядок ниже запрошенной суммы. Сообщалось, что Рауль Кастро финансирует коммунистическую пропаганду в Майами вырученными от продажи героина деньгами. И еще – сообщалось, что в банде торговцев героином состоят двое бывших водителей «Такси «Тигр»» – Чезар Сальсидо и Роландо Крус.

Он просит Пита разъяснить ситуацию с арендой «Такси» Управлением. Он предполагает, что Джимми Хоффа потребует отомстить тем, кто обстрелял стоянку такси. Он знает, что Пит осуществит карательную операцию со свойственным ему блеском.

Он ужинает с Джоном Стэнтоном. Они обсуждают содержание его доклада.

Джон говорит, что торгующие героином коммунисты – жесткая конкуренция. Потом Айк, возможно, еще подкинет деньжат, но в настоящий момент это все.

Скоро прибудут новые баржи с депортированными. Во Флориду ожидается приток ярых противников Кастро. Идеологически подкованные «горячие головы» присоединятся к созданному ими подразделению и потребуют действия.

Все это пахнет раздробленностью и жестокой конкуренцией. Блессингтонскому лагерю все еще не хватает профессионалов, а их элитному подразделению так и не дали шанса проявить себя. Группировки наркоторговцев вполне могут захватить стратегическое влияние на население и установить финансовую гегемонию.

Кемпер сказал:

– Торгующие героином комми – это жестко. Нельзя соперничать с теми, кто может зайти так далеко.

Он заставил самого Стэнтона сказать это. Он буквально вынудил его признать: все так и будет – если мы не сможем выйти за известные пределы.

Пошли двусмысленные разговоры. Факты уступили место абстрактным понятиям. Через каждое слово произносились эвфемизмы.

«Самоокупаемые», «автономные» и «четко разграниченные». «На основе принципа необходимого знания»[30]30
  «Принцип необходимого знания» – стратегия защиты информации, соответственно которой конкретный индивид получает доступ только к той информации, которая безусловно необходима ему для выполнения конкретной функции.


[Закрыть]и «использование при необходимости ресурсов Управления».

«Кооперация имеющихся в распоряжении Управления фармакологических ресурсов на принципах наличного расчета».

«Без разглашения назначения приобретенного».

Разговор завершился эллиптическими конструкциями. Он позволил Стэнтону думать, что большая часть плана принадлежит ему.

Кемпер просмотрел газету. На четвертой странице ему бросился в глаза заголовок: «Страшная находка в Корал-Гейблс».

Горящий «шеви» слетает с хлипкого деревянного пирса. В утонувшей машине обнаруживаются тела Роландо Круса и Чезара Сальсидо.

«В правоохранительных органах считают, что убийство Круса и Сальсидо связано с гибелью этой ночью в перестрелке в Корат-Гейблс еще четверых кубинцев».

Кемпер вернулся на первую страницу.

И отметил про себя целый параграф статьи.

«Хотя погибшие, согласно поступившей информации, были вовлечены в героиновый трафик, никаких наркотиков в доме обнаружено не было».

Быстрее, Пит. И будь сообразительным и дальновидным, ибо я верю, что ты такой и есть.

Пит не заставил себя ждать – он появился с большим бумажным пакетом в руках. Он не стал рассматривать красоток в бикини; даже его обычная походка вразвалочку куда-то делась.

Кемпер пододвинул ему стул. Пит увидел на столе «Геральд», свернутую так, чтобы был виден заголовок на первой странице.

Кемпер спросил:

– Ты?

Пит поставил пакет на стол:

– Мы с Фуло.

– Оба постарались?

– Да.

– Что в пакете?

– Шесть с половиной кило чистого героина и перстень с бриллиантом.

Кемпер выудил перстень из пакета. Камни и золотая оправа были великолепны.

Пит налил себе чашку кофе:

– Возьми. Дабы скрепить мой союз с Управлением.

– Спасибо. Возможно, скоро мне предоставится шанс использовать это по назначению – я собираюсь сделать предложение.

– Надеюсь, она скажет «да».

– А Хоффа?

– Этот согласен. Правда, он поставил условие для сделки, и я его выполнил, как ты, блин, конечно же, знаешь.

Кемпер ткнул пальцем в пакет.

– Ты мог бы распорядиться этим сам. Я бы тебе слова не сказал.

– Я же в разъездах. И потом, мне слишком нравится моя новая работа, чтобы подосрать твоему основному принципу.

– Которому?

– Четкое разграничение полномочий.

Кемпер улыбнулся:

– Первый раз слышу, как ты изъясняешься терминами.

– Читаю книги, чтобы совершенствовать свой английский. Один словарь Вебстера прочел по меньшей мере раз десять.

– Да ты просто ходячая история об иммигранте, добившемся в Америке успеха.

– Да пошел ты… Но прежде чем идти, скажи мне, в чем заключаются мои официальные обязанности в качестве контрактного агента ЦРУ.

Кемпер повертел перстень в руках. Солнечные лучи заиграли на гранях камешков.

– Номинально ты будешь руководить Блессингтонским лагерем. Там сейчас возводятся кое-какие постройки и взлетно-посадочная полоса, и ты будешь наблюдать за ходом строительства. А официальное твое задание – тренировать кубинских беженцев для совершения диверсионных десантных вылазок на кубинскую территорию и доставлять их на прочие тренировочные лагеря, в «Такси «Тигр»» и Майами в целом, для доходных занятий.

Пит сказал:

– Дюже официально.

У их ног плескалась вода бассейна. Его номер наверху был практически размером с номер Кеннеди.

– Бойд…

– Эйзенхауэр дал ЦРУ негласный мандат на тайную подрывную деятельность на подвластной Кастро Кубе. Мафия хочет вернуть свои казино. Никто не хочет, чтобы в полутораста километрах от побережья Флориды образовалась коммунистическая диктатура.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

– Одобренных Айком бюджетных ассигнований будет не совсем достаточно.

– Скажи мне что поинтереснее.

Кемпер толкнул пакет. Вверх взмыл крошечный фонтанчик белого порошка.

– У меня есть план финансирования нашей части кубинской программы. Тайно одобренный Управлением, и, полагаю, он сработает.

– Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, но хочу, чтоб ты сказал это сам.

Кемпер понизил голос:

– Мы свяжемся с Санто Траффиканте. Мы используем связанных с ним наркоторговцев и наших ребят в качестве пушеров, и станем продавать эту дурь, зелье Санто и все прочее зелье, которое сможем добыть в Майами. У Управления есть доступ к одной ферме в Мексике, где выращивают опиумный мак, и там мы сможем покупать свежеприготовленный порошок, а Чак Роджерс будет привозить его на самолете. Основная прибыль пойдет на финансирование кубинской операции, Санто получит свой процент, и какая-то часть зелья попадет на Кубу с помощью наших блессингтонских ребят. Они распределят ее среди наших агентов на острове, те продадут ее, а на вырученные деньги станут приобретать оружие. Твоя специфическая функция будет заключаться в том, что ты будешь присматривать за этим аспектом деятельности моего элитного подразделения, в частности, за тем, чтобы они продавали дурь только негритянскому населению. И за тем, чтобы сами мои люди не употребляли героин и получали минимальный процент с продаж.

Пит спросил:

– А какой процент будем иметь мы?

Со стороны Пита вопрос вполне предсказуемый.

– Никакого. Если Траффиканте одобрит мой план, нас с тобой ждет кое-что послаще.

– О чем ты пока не хочешь распространяться.

– Сегодня после обеда я встречаюсь в Тампе с Траффиканте. Я сообщу тебе, о чем мы договорились.

– А тем временем?

– Если Траффиканте согласится, где-то через неделю мы займемся этим вплотную. А за это время ты съездишь в Блессингтон, посмотришь, как там дела, познакомишься с ребятами из подразделения и сообщишь мистеру Хьюзу, что у тебя будут длинные каникулы во Флориде.

Пит улыбнулся:

– Это ему вряд ли понравится.

– Ты знаешь, что с этим делать.

– Если я буду работать в Майами, кто станет управлять лагерем?

Кемпер достал свою записную книжку:

– Съездишь в Новый Орлеан, к Гаю Бэнистеру. Скажешь, что нам нужен крутой белый парень, чтобы приглядывать за лагерем, – кто-нибудь попроще, чтобы знал, как управляться с белой беднотой, которой кишит Блессингтон и его окрестности. Гай знаком со всеми ультраправыми уголовными элементами на северном побережье Мексиканского залива. Скажешь, что нам нужен какой-нибудь не совсем клинический идиот, желающий переехать в южную Флориду.

Пит записал номер Бэнистера на салфетке.

– Значит, ты убежден, что это сработает?

– Я в этом уверен. Остается молиться, чтобы Кастро не стал придерживаться проамериканских позиций.

– Хорошенькое замечание из уст человека Кеннеди.

– Джек бы оценил иронию.

Пит защелкал суставами пальцев.

– Джимми думает, что ты должен сказать Джеку, чтобы тот осадил Бобби.

– Ни за что. И я хочу, чтобы Джека выбрали президентом, и вовсе не желаю вмешиваться в преследование Хоффы братьями Кеннеди. Я четко…

– Разграничиваю свои полномочия, я знаю.

Кемпер поднял перстень:

– Стэнтон хочет, чтобы я повлиял на политику Джека в отношении Кубы. Мы хотим, чтобы кубинский вопрос получил более широкое рассмотрение, Пит. Желательно в администрации президента Кеннеди.

Пит щелкнул суставами больших пальцев.

– У Джека – классная прическа, но я не вижу его президентом Соединенных Штатов.

– А способности тут не при чем. Все, что сделал Айк, – завоевал Европу и оказался похож на твоего дядюшку.

Пит потянулся. Полы его рубашки поползли вверх, обнажив два револьвера на бедрах.

– Что бы ни происходило – я с вами. Это слишком большая фигня, чтобы ее пропустить.

Приборная панель взятой им напрокат машины была украшена маленькой фигуркой Христа. Кемпер надел перстень на голову фигурки.

Стоило ему выехать за пределы Майами, как кондиционер вышел из строя. Концерт по радио заставил его забыть про жару.

Пианист-виртуоз играл Шопена. Кемпер все прокручивал в голове ту сцену в «Павильоне».

Джек выступил в роли миротворца. Гнев старика Джо очень быстро улегся. И они остались и выпили по бокалу, чтобы скрыть неловкость.

Бобби хмурился. Ава Гарднер явно пребывала в замешательстве: она понятия не имела, что означала эта сцена.

На следующий же день старый Джо прислал ему записку. Она заканчивалась словами: «Лора заслуживает смельчака».

В тот вечер Лора призналась, что любит его. Он решил сделать ей предложение на Рождество.

Теперь он мог позволить себе Лору. У него было три оклада и два постоянно забронированных номера в дорогих отелях. У него был шестизначный счет в банке.

И если Траффиканте согласится…

Траффиканте абстрактные понятия понимал.

Термины «самоокупаемые», «автономные» и «четко разграниченные» позабавили его.

Слова же «кооперация имеющихся в распоряжении Управления фармакологических ресурсов» и вовсе рассмешили.

На нем был костюм из жатой шелковой ткани. Его кабинет был отделан светлым деревом в голландском стиле.

План Кемпера ему страшно понравился. Он мгновенно ухватил его политическую суть.

Встреча затянулась. Кто-то из обслуги принес анисовую настойку и пирожные.

Беседа перетекла в другое русло. Траффиканте раскритиковал миф о Большом Пите Бондюране. О бумажном пакете, стоявшем у ног Кемпера, не было сказано ни слова.

Тот же человек принес эспрессо и бренди «Курвуазье». Кемпер счел нужным поклониться:

– Это прислал в страну Рауль Кастро, мистер Траффиканте. Мы с Питом просим вас принять это в знак наших добрых намерений.

Траффиканте подхватил пакет. Он улыбнулся, ощутив, какой тот тяжелый, и несколько раз легонько сжал его.

Кемпер покрутил в руках рюмку с бренди:

– Если Кастро будет устранен в результате наших прямых или косвенных совместных усилий, мы с Питом гарантируем, что ваш вклад в это дело получит широкую известность. И, что еще важнее, мы попытаемся убедить нового кубинского лидера позволить тебе, мистеру Гьянчане, мистеру Марчелло и мистеру Росселли вновь вступить во владение вашими казино и построить новые.

– А если откажется?

– Тогда мы его убьем.

– И что вы с Питом хотите за труды?

– Если Куба станет свободной, мы хотим поделить между собой пять процентов от доходов казино «Капри» и казино отеля «Насиональ».

– А если Куба останется под коммунистами?

– Тогда мы ничего не получим.

Траффиканте поклонился:

– Я поговорю с остальными, и, конечно, мой ответ «да».

32.
(Чикаго, 4 сентября 1956 года)

Литтел уловил статические помехи. Прослушка в машине никогда не отличалась качеством сигнала.

Сигнал поступал с расстояния 45 метров – микрофон был приклеен липкой лентой к груди Сида Кабикоффа.

Их встречу устроил Безумный Сэл. Сэм Джи настаивал на своей квартире – без вариантов. Бутч Монтроуз встретил Сида на крыльце и проводил до квартиры – крайней в левом крыле здания.

В автомобиле была сущая баня. Литтел не стал открывать окон – это был отличный звуковой фильтр.

Кабикофф:

– Какая у тебя красивая хата, Сэм. Серьезно, это ковровое покрытие – просто шик.

Литтел услышал шум, как будто кто-то заскребся – помехи связи. Он представил себе источник.

Сид натягивает ленту. Потирает синяки, которые я набил ему в Техасе.

Послышался искаженный помехами голос Джианканы. Литтел у показалось, что он услышал упоминание имени Безумного Сэла.

Этим утром он пытался его найти. Он рыскал по маршруту его обычного букмекерского обхода, но Сэла так и не обнаружил.

Монтроуз:

– Мы знаем, что много лет назад ты знал Джулиуса Шиффрина. Мы знаем, что ты знаком кое с кем из ребят, то есть вроде как изначальные рекомендации у тебя есть.

Кабикофф:

– Это как петля. Если ты в ней, то ты в ней.

Мимо проносились автомобили. В непосредственной близости от источника звука звенело стекло.

Кабикофф:

– Все парни знают, что я снимаю лучшую порнуху на Западе. Все знают, что у Сида-жида всегда самые красивые телки и парни с поцами до колен.

Джианкана:

– Это Сэл рассказал тебе о правилах получения кредитов пенсионного фонда?

Кабикофф:

– Ну да, он.

Монтроуз:

– Сэлу сейчас крайне нужны деньги, так?

Шум уличного движения перекрыл сигнал. Литтел сосчитал время – ровно шесть секунд.

Монтроуз:

– Я знаю, что Сэл тоже повязан, да, и петля есть петля, и верно, что тут все друг друга знают, – но я также знаю, что в январе мое маленькое любовное гнездышко было ограблено, и я, мать вашу, недосчитался четырнадцати штук, которые хранились в сумке с причиндалами для гольфа.

Джианкана:

– А в апреле кое-кто из наших друзей лишился восьмидесяти тысяч, спрятанных в камере хранения. Как раз после этих случаев у Сэла появились деньги. И мы с Бутчем сопоставили эти два факса – вроде как косвенные улики.

У Литтела закружилась голова. Сердце застучало в сумасшедшем темпе.

Кабикофф:

– Нет, Сэл не стал бы делать ничего подобного. Нет… не стал бы…

Монтроуз:

– Да, да, петля есть петля и фонд есть фонд, но петля и фонд – это совсем не одно и то же. Да, Джулиус Шиффрин заправляет фондом, но это вовсе не означает, что он запросто согласится дать тебе кредит только оттого, что когда-то вы возились ним в одной песочнице.

Джианкана:

– Мы тут прикинули, что, должно быть, кто-то пытается добраться до Джимми Хоффы и фонда посредством запрошенного якобы кредита. Мы говорили с Сэлом на эту тему, но ему оказалось нечего сказать.

Дыхание Литтела участилось. Перед глазами замерцали точки.

Монтроуз:

– Итак, кто надавил на вас? Может быть, федералы, а может, шерифская служба округа Кук?

Микрофон зафиксировал глухие удары. Должно быть, это учащенно забилось сердце Сида. Удары сменились шипением – пот Сида закупорил контакты микрофона.

В наушниках послышалось бессвязное бормотание, и все стихло. Литтел увеличил громкость до отказа – но получил лишь шипящую пустоту.

Он опустил стекло на окнах и отсчитал сорок шесть секунд. Струя свежего воздуха охладила его голову.

Он не может меня сдать. Оба раза, когда мы виделись, на мне была лыжная маска.

Кабикофф, спотыкаясь, вывалился на тротуар. Со спины из-под его рубашки торчали провода. Он сел в машину и рванулся с места – прямо на красный свет.

Литтел включил зажигание. Машина не заводилась – прослушка начисто посадила аккумулятор.

Он знал, что найдет в доме Сэла. Четыре порции виски с пивом приготовили его к вторжению со взломом и к ожидавшему его зрелищу.

Сэла пытали в подвале. Его раздели догола и приковали к потолочной трубе. Его облили водой и поджаривали соединительным кабелем.

Сэл так ничего и не сказал. Джианкана не знает имени «Литтел». Толстяк Сид не знает не то что имени – даже и того, как он выглядел.

Они могут отпустить Сида в Техас. А могут убить по дороге – или не убивать.

Они прицепили кабель к языку Сэла. Мощный заряд тока сделал из него лоснящегося негра.

Литтел позвонил в отель, где остановился Сид. Портье за стойкой сообщил ему, что мистер Кабикофф у себя в номере – от него только что ушли двое посетителей.

Литтел сказал:

– Не надо звонить ему в номер.

Он остановился и употребил еще пару порций спиртного, заполировал пивом и поехал в отель, чтобы увидеть все самому.

Они оставили дверь открытой. Оставили Сида в налитой через край ванной. И бросили на него включенный в розетку телевизор.

Вода все еще бурлила. Электрический шок лишил Кабикоффа волос на голове.

Литтел попытался заплакать. Однако из-за спиртного он не почувствовал практически ничего.

Кемпер Бойд всегда говорил: НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ.

33.
(Новый Орлеан, 20 сентября 1959 года)

Бэнистер передал ему досье и «родословные». Из всех предложенных кандидатур Пит выбрал три.

Его комната в отеле была завалена папками с «личными делами». Он был засыпан уголовными делами и отчетами ФБР – историей всего ультраправого Юга на бумаге.

Он просмотрел уйму досье ку-клукс-клановских придурков и неонацистов. Выяснил, что существует некая Национальная партия прав штатов. Он подивился, сколько народу в ку-клукс-клановских остроконечных колпаках связано с ФБР – половина куклуксклановцев Юга кормилась вокруг федералов.

Федеральные стукачи без сна и отдыха кастрировали и линчевали. Единственное, что по-настоящему беспокоило Гувера в деятельности Ку-клукс-клана, – мелочи вроде мошенничества с использованием почты.

Вентилятор ворошил груды разрозненных бумаг. Пит растянулся на кровати и принялся пускать колечки дыма.

Записка Кемперу Бойду:

«Управление должно финансировать блессингтонское отделение Ку-клукс-клана. В окрестностях лагеря проживает в основном белая беднота – которая ненавидит латиносов. Уловка с Ку-клукс-кланом их отвлечет».

Пит закопался в сведениях о приводах и судимостях. Его инстинкт не подвел его – трое выбранных им кандидатов были наименее фанатично настроенными из всей когорты.

Каковыми кандидатами являлись:

Преподобный Уилтон Томпкинс Эванс, бывший уголовник и радиопроповедник. Пастор еженедельной пропагандистской радиопрограммы «Антикоммунистический крестовый поход», выходящей в коротковолновом диапазоне. Бывший парашютист-десантник; три судимости за совращение несовершеннолетних. Заметка Бэнистера: «Способный и жесткий человек, но, возможно, слишком антикатолик, чтобы работать с кубинцами. Из него выйдет отличный инструктор; к тому же он не против переезда, так как может транслировать свою радиопрограмму откуда угодно. Близкий друг Чака Роджерса.

Дуглас Фрэнк Локхарт, информатор ФБР и ку-клукс-клановец. Бывший сержант-танкист; бывший далласский коп; бывший поставщик оружия ультраправому диктатору Рафаэлю Трухильо. Оценка Бэнистера: «Наверное, первый ку-клукс-клановский информатор на Юге и фанатичный приверженец идей Ку-клукс-клана. Жесткий и смелый, но легковерный и вспыльчивый. Кажется, спокойно относится к латиноамериканцам, особенно к приверженцам антикоммунистических убеждений».

Генри Дэвид Хадспет, первый поставщик антикоммунистической пропаганды на Юге. Бегло говорит по-испански, владеет айкидо. Боец-ас, отличился во время Второй мировой – тринадцать убитых на Тихоокеанском театре военных действий. Комментарий Бэнистера: «Хэнк мне нравится, но он может быть упрямым и неуместно саркастичным. В настоящее время он работает на меня – связным между подконтрольным мне лагерем беженцев на озере Понтшартрен и расположенной неподалеку ячейкой Клана, руководимой Дуги Фрэнком Локхартом. (Земли, на которых расположено и то и другое, принадлежат мне.) Хэнк – хороший человек, но, наверное, еще одна миссия среди латиносов – не для него».

Все трое жил и недалеко друг от друга. У всех троих были грандиозные планы на вечер – куклуксклановцы планировали ритуальное сожжение креста возле лагеря Гая.

Пит попытался слегка вздремнуть перед «мероприятием». У него развился хронический недосып – последние три недели выдались бешеными и выматывающими.

Бойд украл со связанной с Управлением плантации опиумного мака немного морфина. Он привез его в Эл-Эй и преподнес его мистеру Хьюзу.

Мистер Хьюз подношение оценил. Мистер Хьюз сказал ему: возвращайся в Майами с моими наилучшими пожеланиями.

Он не стал говорить ему: теперь я – антикоммунистический крестоносец. В вечную собственность которого перейдут 5 % от прибыли двух казино – если Куба предпочтет красный красно-бело-синему.

Бойд продал сделку Траффиканте. Марчелло, Джианкана и Росселли согласились, – Бойд прикинул, что они могут заработать по пятнадцать миллионов в год на каждого.

Он приказал Ленни наводнить «Строго секретно» пропагандистскими статьями, содержащими резкую критику режима Кастро, и забросить смачные статейки про половую жизнь звезд, которых жаждали мистер Хьюз и мистер Гувер.

Эл-Эй был каторгой. Майами – курортом.

Он быстренько вернулся обратно в Майами. Бойд устроил так, чтобы та самая мексиканская ферма, на которой выращивался опиумный мак, стала основным поставщиком наркотика для подразделения. На своем самолетике Чак привез уже имеющиеся шесть кило героина для разбавления и увез обратно в шесть приемов. Траффиканте выделил приличную сумму всем участникам подразделения. Он выдал всем по обрезу и по «магнуму». А также пуленепробиваемые жилеты; и еще – снабдил автомобилями для торговли с колес.

Фуло выбрал новенький «эльдорадо». Чак – славный «форд-викки». Дельсол, Обрегон, Паэс и Гутьерес – по «шеви». Латиносы, что с них взять – они «прокачали» свои авто везде, где это было возможно.

Он познакомился с ними и узнал их получше.

Гутьерес был спокойным и серьезным. Дельсол – расчетливым и сообразительным. Обрегон показался ему самым ненадежным – Бойд начал думать, что он может струсить.

Санто-младший пересмотрел свой наркобизнес в Майами. Теперь торговлю героином среди чернокожего населения осуществляли исключительно солдаты «подразделения».

Бойд потребовал раздать всем местным торчкам по бесплатной дозе – на пробу. Ребята из подразделения раздали порядочное количество зелья – абсолютно бесплатно. Чак переименовал Нигтертаун в «Седьмое небо».

От филантропии они перешли к бизнесу. Они ездили по городу и продавали гадость, по двое в автомобиле – нося оружие в открытую. Какой-то торчок пытался, было, ограбить Рамона Гугьереса – Тео Паэс уложил его зарядом крупной дроби, смоченной в крысином яде.

Пока Санто-младшему нравилось все. Санто придумал заповедь № 1: нельзя рекламировать товары, раздавая бесплатные образцы. Пит предложил заповедь № 2: если кто-то из вас сам станет употреблять героин, он будет убит.

Майами был Криминальным Раем. Блессингтон – Жемчужными Райскими Вратами.

Лагерь занимал площадь в пять с половиной гектаров. Военные сооружения включали в себя два казарменных барака, оружейный склад, оперативный штаб, поле для учений и взлетно-посадочную полосу. Пристань и гараж для моторных катеров все еще были в процессе возведения.

Вербовщики для подразделения уже сейчас, когда в общем-то было рановато, прислали в лагерь несколько потенциальных новобранцев. Местной бедноте не особо понравилось вторжение на их территорию латиносов. Пит нанял несколько безработных куклуксклановцев на работу – строить пристань. Это помогло установить временное перемирие – ведь новобранцы вместе трудились на тяжелой работе.

Теперь на территории лагеря проживало четырнадцать новобранцев. В США прибывали все новые и новые кубинские политические эмигранты. ЦРУ планировало устроить новые тренировочные лагеря для наемников – к середине 1960 года предполагалось довести их число до сорока с небольшим.

Кастро будет жить – столько, сколько нужно для того, чтобы они с Бойдом стали богачами.

Огромный крест горел ослепительным пламенем. Пит различил его свет за километр.

От шоссе поворачивала грунтовая дорога. Вдоль нее стояли указатели: «Ниггерам хода нет!», «Ку-клукс-клан – белые люди, объединяйтесь!».

Через воздухозаборник его автомобиля в салон набилась туча насекомых. Питу то и дело приходилось прихлопывать их ладонью. Вскоре он увидел забор из колючей проволоки и куклуксклановцев в парадной форме.

Каковая включала в себя белые накидки и остроконечные капюшоны с пурпурным кантом. С ними были четвероногие, так сказать, друзья – доберман-пинчеры, на каждого из которых тоже умудрились напялить маленькую простынку.

Пит показал выданный ему Бэнистером пропуск. Остроконечные капюшоны проверили его и махнули – мол, проходи.

Он припарковал машину возле каких-то грузовиков и стал прогуливаться. Горящий крест осветил вырубку среди соснового леса., разделенную на две части.

На одной толклись кубинцы. На другой – белые англосаксы. Разделяли их выставленные в ряд трейлеры с замазанными краской номерными знаками.

Налево: благотворительная распродажа домашней выпечки, стрельбище и ярмарка ку-клукс-клановских причиндалов. Направо: копия блессингтонского лагеря.

Пит принялся бродить по половине белых работяг. В его сторону оборачивались остроконечные капюшоны: эй, большой человек, а где твоя белая простыня?

Горящий крест бомбардировали армады насекомых. Стоял треск и гул от выстрелов и звяканья пораженных мишеней. Относительная влажность достигала почти 100%.

Нарукавные повязки с нацистской символикой уходили за два бакса девяносто девять центов. За кукол вуду, изображавших раввинов, сдирали от трех до пяти баксов.

Пит прошел мимо трейлеров. Он увидел щит из ДСП-шной плиты типа «сэндвич», приставленный к старенькому «эйрстриму». Надпись на щите гласила: «WKKK – «Радио «Антикоммунистический крестовый поход»» преподобного Эванса».

К оси был привинчен громкоговоритель. Оттуда доносилась какая-то тирада – бред чистой воды.

Он заглянул в окно. И увидел двадцать с чем-то ссущих, срущих и трахающихся котов и кошек. Посреди всего этого вещал в микрофон какой-то долговязый тип. Один кошак игрался с проводами коротковолнового передатчика, намереваясь, видимо, уйти на тот свет, в виде французского жаркого.

Пит вычеркнул из списка одного кандидата и продолжил путь. Все белые мужчины были в капюшонах с прорезями для глаз – никакой возможности опознать Хадспета или Локхарта по фотографии.

– Бондюран! Сюда!

Это был голос Гая Бэнистера – исходивший откуда-то из-под земли.

Прямо из грязи поднялась крышка люка. Оттуда вылезла и заерзала какая-то длинная изогнутая хреновина, похожая на перископ.

Гай, блин, устроил себе нехилое бомбоубежище.

Пит нырнул туда. Бэнистер закрыл за ним крышку люка.

Квадратное помещеньице четыре на четыре метра. На стенах – плакаты с красотками из «Плейбоя». Гай основательно запасся консервированной свининой с бобами и бурбоном.

Бэнистер втянул трубу телескопа.

– У тебя был одинокий вид – без простыни-то.

Пит потянулся. Его затылок задел потолок.

– Мило тут у тебя, Гай.

– Я знал, что тебе понравится.

– Кто за это платит?

– Да все вместе.

– Как это?

– А так: земля принадлежит мне, сооружения строит Управление, Карлос Марчелло выделил триста тысяч на оружие, а Сэм Джианкана подкупил полицию штата. Клановцы платят за вход и торгуют своим товаром, а беженцы четыре часа в день заняты на дорожных работах и половину заработка отчисляют в пользу подразделения.

Жужжал включенный на полную мощность кондиционер. Температура в бункере была – что в твоем иглу.

Пит поежился:

– Ты сказал, что Хадспет и Локхарт будут здесь.

– Хадспет был арестован этим утром за угон; это его третий привод, так что никакого залога. Хотя Эванс здесь. А он неплохой парень, если отбросить религию.

Пит сказал:

– Похоже, он – настоящий психопат. А нам с Бойдом психопаты не нужны.

– Скажем так: вам нужны более презентабельные психопаты.

– Понимай как знаешь. Поскольку Локхарт пока блистал лишь отсутствием, мне бы хотелось побыть с ним здесь пару минут наедине.

– Зачем?

– Любой тип, который разгуливает в белой простыне и капюшоне, должен доказать мне, что он умеет четко разграничивать свои полномочия.

– Дюже сложная фраза для такого, как ты, Пит.

– Не ты первый заметил.

– Это, наверное, оттого, что ты теперь – контрактный агент ЦРУ и общаешься людьми высшего сорта.

– Вроде Эванса?

– Уел. Но навскидку могу сказать, что у этого человека больше заслуг в борьбе с коммунизмом, чем у тебя.

– Коммунизм – помеха для бизнеса. И не стоит притворяться, что он – нечто большее.

Бэнистер сунул за ремень большие пальцы рук:

– Если ты полагаешь, что сказал мудрую вещь, – ты, к сожалению, ошибаешься.

– Да ну?

Бэнистер улыбнулся самодовольной улыбкой:

– Принятие коммунизма равнозначно сочувствию коммунистам. Твой старинный враг Уорд Литтел принимает коммунизм, и один мой друг из Чикаго рассказал мне, что мистер Гувер собирает на него досье, как на сторонника коммунизма. Видишь, до чего может довести такое принятие коммунизма?

Пит защелкал суставами пальцев.

– Пойди приведи Локхарта. Ты знаешь, чего хочет Бойд, – так объясни ему это. И с этого момента попрошу тебя – к черту лекции, ладно?

Бэнистер скривился. Бэнистер открыл, было, рот.

Пит сделал шутливый выпад – как пугают ребенка.

Бэнистер с удвоенной скоростью открыл люк и выбрался наружу.

Тишина и холодок – это было прекрасно. Консервы и выпивка – еще лучше. Да и девочки на стенах были хороши, особенно Мисс Июль.

Если, скажем, русские сбросят атомную бомбу. И ты здесь спрячешься. Могут начаться клаустрофобия и галлюцинации – и покажется, что женщины – настоящие.

Локхарт открыл крышку люка. На нем была испачканная сажей простыня, схваченная поясной кобурой с двумя револьверами.

У него были ярко-рыжие волосы и веснушки. И тягучий выговор уроженца Миссисипи.

– Бабки меня устраивают, и переехать во Флориду я тоже готов. Но вот запрет на линчевание можете засунуть себе в задницу.

Пит двинул ему левой. Дуги Фрэнк устоял на ногах – умение сохранять равновесие на пять с плюсом.

– Да я убивал белых ублюдков вроде тебя быстрей, чем ты только что мне врезал!

Дурацкая бравада: три с минусом.

Пит снова его ударил. Локхарт вытащил револьвер под правой рукой – но курок взводить не стал.