Текст книги "Крах Шейда (ЛП)"

Автор книги: Джейми Бигли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Эпилог 1

Диггер сидел, допивая свой кофе. Он ждал, когда его переведут в следующее убежище.

Эти идиоты оберегали его от семей, которые хотели отомстить за тех, кого вернули домой, и от тех, кто узнал, что их женщины никогда не вернутся.

Диггер встал и размял мышцы. Хуже всего была чертова скука. Он привык, что его занимает бизнес или какая-нибудь сука. «Я верну все это», – пообещал он себе. По его расчетам, понадобится шесть или семь месяцев, чтобы их гнев поутих, и они потеряли бдительность. Они забудут о нем, и именно тогда он сбежит и начнет все сначала.

Ему придется начинать все заново. У него не осталось ни одного контакта. Он «спалил» их все, чтобы спасти свою жизнь, но не от гребаной полиции, эти даже не могут сами подтереть собственную задницу. Нет, ему пришлось сдать все: месторасположения своих домов, контакты и женщин. Именно от этого было больнее всего, ведь они были источником его дохода.

Он совершил ошибку, когда отправился в этот маленький городок. Если бы он держался подальше от него, то не встретил бы «Последних Всадников». А он точно никогда не забудет встречу с ними. Они почти прикончили его, при этом не оставив на нем никаких отметин. Он даже не представлял, что такое возможно.

После той гребаной перестрелки он был заперт в их поганой маленькой тюрьме. Он ожидал, что его перевезут обратно в Квинс-Сити, когда дверь его камеры открыл самый огромный ублюдок, которого он когда-либо видел, и отвел его в камеру для допросов.

Он знал, что его будут еще допрашивать, и он сможет сыграть так, будто собирается рассказать о своих сучках, а не просто городить всякую ерунду. Мужчина сел на стул и стал ждать. В этот момент вошли они. Самые злобные ублюдки, с какими он когда-либо сталкивался. Черт, он со своими напарниками были злыми. Кинг был злым, но эти парни подняли понятие «злой» на новый уровень. Они поставили его перед выбором: выдать информацию или умереть в этой комнате. Он раскусил их блеф. Они не могли причинить ему вреда; он находился под стражей в полиции. Закон должен был защитить его.

Это была вторая самая большая ошибка в его жизни.

Они уложили его на стол. У одного из них были цепи с мягкими наручниками, которыми они сковали его руки и ноги. Затем почти разорвали его на части. Ему было не стыдно признаться, что продержался он не долго. Они усадили его обратно на стул и дали карандаш с бумагой, он начал писать, придумывая всякую ерунду, чтобы продержаться в течение ночи, пока рейнджеры не придут и не спасут его задницу.

После первых двух имен, они забрали бумагу и вышли из комнаты, а он начал потеть. Потом они вернулись и снова бросили его на стол, и на этот раз на него набросился тот, у которого в руках были кастеты. Он спрашивал имена, когда к нему подошел другой с бритвой на длинной ручке.

Он назвал им имена и места. Время от времени они забирали бумагу и давали ему чистый лист. Он не был глупцом, на этот раз он знал, что они проверяют и убеждаются, что он по-прежнему говорит им правду. Он рассказал им о большой части своего бизнеса, пытаясь сохранить достаточно, чтобы ему было с чем начать новую жизнь, когда он сбежит. Он солгал и сказал, что рассказал им все. Тогда один из них вставил револьвер ему в горло.

Он рассказал им остальное.

На следующий день, когда за ним приехали рейнджеры, чтобы сопроводить его обратно в Техас, он чуть не сломался и не заплакал. Здоровенный шериф предупредил его, чтобы он держал язык за зубами, согласился на сделку, и они оставят его в покое. У них была нужная им информация. Диггер не был дураком, он держал рот на замке и согласился на сделку, предложенную штатом. Теперь он был вдали от «Последних всадников» и все еще дышал. Он вроде как выиграл.

Ему не придется больше встречаться с ними, а учитывая время и его изобретательность, он вновь возродится. Диггер рассмеялся над своим каламбуром. В мире было полно женщин, которыми можно будет завладеть, и у него была одна на примете, которую он собирался обязательно заполучить. Просто в следующий раз, он будет умнее.

Отродье Кинга станет его первой сучкой. Он позаботится об этом.

– Пора. Выдвигаемся, – отдал приказ начальник полиции.

Они разместили его по центру: двое впереди, двое сзади, и по трое с каждой стороны по бокам, пока продвигалась по коридору к большому лифту. Спустившись в подземный гараж, они продолжили движение в том же составе, преодолевая небольшое расстояние к ожидающему их внедорожнику.

Те, что были впереди, скользнули в салон, остальные продолжали прикрывать его своими телами. Сделав шаг к внедорожнику, он даже не услышал выстрела, только на миллисекунду почувствовал боль между глазами, а затем опустилась полнейшая, абсолютная тьма.

***

– Как ты думаешь, мы достаточно взяли стейков? – спросила его жена, беспокоясь, что их сегодняшним гостям может не хватить.

Рэй подтолкнул тележку к своей машине. Открыв багажник, он начал укладывать продукты в свой BMW, не беспокоясь о том, что может повредить потайной отсек, в котором было спрятано его оборудование. Он не совершал ошибок, за исключением тех случаев, когда платил кому-то за работу, которую должен был сделать сам.

Когда он упустил свою цель с машиной, и у него не было другой возможности обставить все, как несчастный случай, он попытался проникнуть в ее дом. Он планировал позабавится с женщиной, прежде чем перерезать ей горло, но услышал звук приближающего байка того страшного ублюдка, который постоянно следил за ней. После этого ему пришлось затаиться. Тот, кто следил за ним, почти дважды поймал его.

Его ошибкой было то, что он не нанял кого-нибудь поумнее, чтобы устроить пожар. Она даже не смогла устроить достойную перепалку, и оказалась единственной, кто выбежал из церкви.

Неважно. В следующий раз, когда он будет на работе, он проведает ее. Мужчина не мог оставить ее в живых, ведь он уже потратил свой гонорар. Получив деньги, он обязательно завершал работу.

Выпрямившись после того, как положил последний пакет в багажник, Рэй заметил искаженное ужасом лицо жены. Это было последнее, что он увидел перед тем, как опустилась тьма.

***

В тюрьме общего режима Джорджия присела за стол для пикника. Достав сигарету из кармана, она прикурила ее, сделала глубокую затяжку и выпустила дым.

Она оглядела двор. Ее взгляд остановился на брюнетке, сидевшей на другом конце с испуганным выражением лица. Свежее мясо.

Джорджия видела, как ее привезли утром. Она собиралась представиться ей за обедом и убедиться, что когда эта новая сучка откроет свой счет в здешнем магазине, то возьмет для нее несколько вещей. Она бы тоже так поступила, потому что была бы слишком напугана, чтобы не сделать этого. Новенькая напоминала ей ту маленькую мышь Уиллу. Что ж, она будет обращаться с ней так же, как с Уиллой – железным кулаком.

Она сделала еще одну глубокую затяжку своей последней сигареты, втягивая дым, когда ее поглотила тьма.

***

Когда грузовик Райдера остановился на парковке «Последних Всадников», Шейд открыл дверь со стороны пассажира и вышел. Другие двери тоже открылись, из них выпрыгнули Райдер и Кэш. Шейд открыл заднюю дверь машины, наклонился внутрь, достал свою холщовую сумку, закинул ее на плечо, и захлопнул дверь грузовика. Затем он подошел к кузову, потянулся внутрь, чтобы помочь Кэшу вытащить большой холодильник.

– Ты иди вперед, мы справимся, – Райдер усмехнулся, обходя грузовик сзади.

– Уверен?

– Да. Повеселись, – он насмешливо улыбнулся и потянулся в кузов грузовика за удочками.

– Увидимся позже, – сказал Шейд обоим мужчинам, поворачиваясь к тропинке, ведущей к его дому.

Он был уже на полпути, когда увидел, как она бежит к нему в фиолетовом платье, а ее черные волосы развеваются на ветру. Дорожку украшали весенние цветы, которые она посадила.

Его мрачное выражение лица сменилось улыбкой, когда он остановился и поднял солнечные очки на макушку, чтобы лучше видеть ее. Она приблизилась, он протянул руки, и Лили прыгнула в его объятья, ее рот уже был приоткрыт для его поцелуя. Он подарил ей поцелуй, который, как он знал, она хотела, а он получит свой, когда окажется с ней в доме.

– Рыбалка была успешной? Ты поймал что-нибудь? – спросила Лили, глядя на него с любовью, светящейся в ее фиалковых глазах.

– Да, две большие рыбины и одну маленькую рыбешку.

– Было весело?

– Постоянно, – он посмотрел в ее сияющие фиолетовые глаза. – Ты скучала по мне?

– Постоянно.

Эпилог 2

– Где она? – прокричала Вида с кровати.

– Она уже здесь, – ответила Лили за себя, положив сумочку на стул. – Мой рейс задержали.

Она подошла с другой стороны кровати, взялась за протянутую руку Виды и тут же крепко ее сжала. Лили наблюдала за акушеркой, расположившейся между ног Виды, и за медсестрой, стоявшей у необходимого оборудования. Колтон находился по другую сторону от акушерки и выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.

Вида закричала.

Лили с сочувствием посмотрела на нее.

– Ты же знаешь, что эпидуралку изобрели, как раз для таких целей?

– Я хотела, чтобы это были естественные роды. Я так же рожала Лекси и Акселя, – задыхалась, сказала Вида.

– Тогда я тоже тебе говорила, что это не лучшая идея, – напомнила ей Лили.

– Я тоже, – включилась Сойер.

– Может, вы обе не будете придираться ко мне, пока я тут рожаю? Я знаю, что должна была принять эти гребаные наркотики, но теперь уже слишком поздно.

Все три женщины посмотрели на акушерку. Та кивнула в ответ, подтверждая ее слова. Вида откинулась назад и закричала от боли.

– Я не помню, чтобы мне было так больно, – прокомментировала Лили, прикусив губу от беспокойства за подругу.

– Это потому, что тебе ввели наркоту, – сказала Вида, морщась от боли. – И еще, потому что твой врач до смерти боялся Шейда. Я думала, что у доктора случится сердечный приступ к тому времени, как ты родишь Джона. Вот почему он отказался принимать этого ребенка, – она кивнула головой на выпирающий животик Лили.

– Шейд находится в приемной. Хочешь, я схожу за ним? – спросила Лили, лишь слегка подшучивая. Ее подруге было очень больно.

– Нет! – одновременно закричали все в помещении.

– Хорошо.

Но если Вида не разродится в ближайшее время, Лили собиралась сама устроить акушерке разнос.

Три часа спустя они втроем боролись за право подержать младенцев. Лили стояла, держа одного из них на руках, Сойер в это время сидела в кресле-качалке и качала другого. Их мужья забрали остальных детей на обед и собирались привезти всех обратно в больницу, чтобы пожелать младенцам спокойной ночи.

– Ты уже выбрала имена? – спросила Лили, подходя к кровати, чтобы отдать ребенка обратно в руки матери.

– Да, выбрала, – ответила Вида, прочищая горло.

Сойер принесла второго ребенка и положила его с другой стороны от мамочки.

– Эта, – она кивнула в сторону ребенка, которого Лили держала рядом с собой – будет Кэлли, а эта – Сойер.

Лили стояла и молча смотрела на Виду, лежащую на больничной койке, держащую на руках своих драгоценных малышек. Она не знала, что сказать.

У Сойер не было такой проблемы:

– Это сведет тебя с ума. У тебя будут двойные татуировки с одинаковыми именами.

Лили присела на край кровати:

– Или как насчет моментов, когда мы поедем отдыхать, и будем все вместе?

– Я уже думала об этом, – с сожалением сказала Вида.

– Тогда почему? – спросила Сойер.

– Потому что я смогу пережить это снова, и я не хочу упустить этот шанс, – объяснила Вида.

– Какой шанс? – спросила Лили, протягивая руку, чтобы укрыть маленькую, извивающуюся малышку, которая сбросила с себя одеяло.

– Наблюдать, как маленькие девочки снова растут вместе, как мы. Когда я услышу, как они хихикают вместе, то буду думать, что это Кэлли и Сойер. Когда они будут сводить меня с ума, я буду думать, что они, как Сойер и Кэлли. Но самое главное, я не могу придумать двух лучших тезок.

Лили прикоснулась пальцем к щеке своей тезки.

– Ей повезло иметь таких родителей, как ты и Колтон.

– Им обеим повезло, – сказала Сойер.

Лили смотрела, как малышка Сойер сжимает палец своей тезки в крепкий кулачок.

– У меня есть кое-что для тебя, Лили. Оно лежит там, на столе, – Вида кивнула на столик рядом со своей кроватью.

Лили встала с кровати и взяла в руки толстый желтый конверт.

– Я нашла его пару месяцев назад, когда готовила нашу свободную спальню для девочек. Я сложила в ту комнату наши с Сойер вещи из общей квартиры. В одной из коробок Сойер лежали ее школьные папки. Ее мама сохранила все ее школьные вещи. Когда я просматривала их, то нашла эту фотографию. Я пойму, если она тебе не нужна.

Лили посмотрела на подругу и увидела, что Вида уткнулась лицом в шею ребенка. Ее плечи подрагивали. Лили перевела взгляд на страдальческое выражение лица Сойер.

Лили вернулась к конверту в руках, и достала из него фотографию в рамке. Она посмотрела вниз на изображение в своих руках. На снимке были запечатлены они втроем, когда были детьми, сидящими за маленьким столиком в квартире Сойер. Они явно играли в школу. Вида что-то вырезала, Сойер, очевидно, что-то склеивала, а она раскрашивала. Мама Сойер сделала этот снимок, когда они втроем болтали.

Когда Лили смотрела на фотографию, она не увидела явную небрежность ее грязных волос, ни одежду, которая была не по сезону, ни даже синяка на щеке. Все, что она видела, это любовь и привязанность, которую испытывали три маленькие девочки друг к другу в ту короткую секунду.

Лили вернулась и села рядом с Видой на кровать.

– Спасибо, Вида. Я буду дорожить ей. Это была лучшая часть моего детства. Те дни, когда я играла с вами, были для меня очень особенными. Я научилась у вас двоих всему, что необходимо любому ребенку, и что я надеюсь передать своим детям, и я всегда буду благодарна вам за то, что вы меня этому научили.

Лили положила фотографию в рамке на кровать и потянулась к милой малышке, уютно устроившейся на руках у Виды. Рукав ее кофты поднялся, обнажив татуировку на нижней стороне предплечья. На ней были изображены незабудки, окружавшие три белоснежные лилии с именами ее сына – Джона Уэйна, Шейда, Сойер, Виды и Бет, а имена их детей, были написаны внутри маленьких незабудок. В каждой лилии было написано по одному слову – Любовь, Надежда и Вера. Только Колтон мог придать татуировке необходимый последний штрих. Одна часть татуировки была затенена, а другая половина была окутана золотым светом, уносящим тьму ее боли навсегда, оставляя после себя рождение нового начала, которое она разделит со всеми, кого любит.

* КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ *