Текст книги "Полуночный Валентайн (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

И оно возникло всего лишь от прикосновения пальцев Тео к моему запястью.

Он отталкивается от стола, смотрит на меня несколько секунд в оглушительной тишине, затем выдыхает, проводя рукой по волосам. Сейчас я по-настоящему рада, что он не говорит. Следовательно, и мне не нужно.

Даже не представляю, какие слова мог бы выдать мой рот после взрыва бомбы внутри моего тела.

Он дважды стучит на мраморному покрытию на прощание и после этого поворачивается, чтобы уйти.

Прежде чем покинуть меня, его взгляд задерживается на моем свадебном альбоме на стойке.

ГЛАВА 12

Я просыпаюсь от топота стада быков, бегающих по моей гостиной.

Щурясь от утреннего света, заливающего спальню, сажусь на постель и прислушиваюсь. Я дезориентирована, но не встревожена. У меня нет ни физических, ни душевных сил, чтобы беспокоиться о чем-то этим утром. После ухода Тео, я провела несколько часов в интимных отношениях с бутылкой виски, которая в данный момент парфюмирует мое дыхание. Хорошо, что поблизости нет открытого огня, иначе я превратилась бы в тост.

Огонь, точно. Стадо внизу – должно быть Тео и его команда.

Часы на тумбочке сообщают, что время восемь. Думаю, Тео буквально понял мое выражение «первым делом с утра».

Я вытаскиваю себя из постели и шаркаю в ванную, фыркнув, видя своё отражение в зеркале. Я похожа на доисторическую пещерную женщину, которая провела долгую ночь, проигрывая битву с длинношерстным мамонтом. Мне следует принять душ и выпить галлон кофе, если я хочу походить на человека.

Но сначала надо проверить стадо.

Стоя наверху лестницы, кричу вниз:

– Тео!

Раздается стук, стук, стук, а затем появляется он во всем черном: в сапогах, полинявших джинсах и футболке с длинными рукавами. Мужчина в шоке поднимает брови, заметив меня.

– Заткнись, Солнышко, – ворчу я. – У некоторых из нас была тяжелая ночка.

Я, должно быть, превосходно научилась читать по его выражению лица, потому что он явно говорит: «Заметно». Как он выглядит таким свежим и жизнерадостным?! Мне не понятно, учитывая, что он, вероятно, спал так же мало, как и я.

– Я вижу, ты впустил себя. Круто, что ты чувствуешь себя как дома.

Он вскидывает голову на мой саркастический тон, а затем делает поворот рукой.

– Правильно, – говорю я. – На входной двери отсутствует дверная ручка. Забавно, что когда кто-то выбивает дверь, случаются вот такие маленькие неприятности.

Затем он делает колющее движение пальцем, прикладывает ладонь к уху и качает головой.

– Да, Тео, я понимаю, что и мой дверной звонок не работает. Но есть такая штука, называется «стучать». Вот, давай я продемонстрирую.

Я показываю, как правильно стучать, театрально ударяя пальцами по деревянным перилам, чтобы звук красивым и громким эхом отражался по комнате.

Тео закатывает глаза. Затем прижимает руки в молитвенном положении, после чего прикладывает их к щеке, закрывает глаза и преувеличенно выдыхает через рот, непривлекательно хлопая губами, как у мультяшный персонаж.

– Я вовсе не храпела! – оборонительно заявляю я, смутившись, потому что, вероятно, реально храпела. Касс говорил мне, что я могу будить мертвых, после того как пропущу пару бокальчиков.

Улыбающийся Тео поднимает руки, сдаваясь. Из-за смущения, я обнаруживаю, что улыбаюсь в ответ. Его улыбки хоть и редки, но заразительны. Надеюсь, теперь, когда он получил желаемое и работает над домом, они будут чаще появляться.

Особых надежд не питаю, но все же…

– Я собираюсь принять душ. Ребята, вы справитесь полчаса или около того без меня?

Тео кивает, пренебрежительно махнув рукой. Видимо, разговор окончен. Он уходит, не дожидаясь, пока я брякну что-нибудь еще.

– И тебе тоже доброе утро, Солнышко.

Слушаю, как стук его ботинок движется к задней части дома. Почему-то я нахожу этот звук успокаивающим.

Потому что у тебя не было мужика уже сотню лет, подруга.

Заставляю свои женские прелести заткнуться. И отправляюсь в душ.

* * *

– Кто пожаловал! – меня встречает Куп, оторвавшись от осмотра дыры в плинтусе гостиной, проделанной пожарными, как будто я его давно потерянная сестра. На нем красно-черная фланелевая рубашка, закатанная до внушительных предплечий, и комбинезон. Он поразительно напоминает дровосека. – Как поживаешь, Меган? Рада меня видеть?

– Вау, сегодня все такие бодренькие! – подшучиваю я, пытаясь сохранить невозмутимое лицо. В конце концов, я – босс. Не могу позволить всем этим здоровякам думать, что они могут взять надо мной верх, ведя себя как хихикающие подростки. – До этого Тео улыбался мне. Вы, ребятки, что-то покурили перед работой?

– Нет, просто прекрасное утро, вот и все! – он опирает руки на бедрах и осматривает меня сверху донизу. – Стоит отметить, что ты выглядишь красивее, чем новенький комплект зимней резины.

Покраснев, я провожу рукой по влажным волосам и опускаю взгляд на джинсы и синий свитер.

– Я никогда не видела зимних шин, но приму это за комплимент. Спасибо.

– Никогда не видела снега? – он выглядит испуганным, как будто я только что сообщила ему, что мои родители являются братом и сестрой. – Где ты выросла, на Луне?

– На самом деле, в пустыне. До переезда сюда я нигде не жила, кроме Феникса.

– Бывал я однажды в Фениксе, – Куп задумчиво трет бороду. – Жарко, как в аду, и сухо, как в трусах монахини.

– Спасибо за такое волнующее описание. Мне нужно подписать какие-нибудь бумаги? Объем работ или что-то еще?

– Да, Тео уже подготовил контракт. Он оставил его на кухонном столе.

– Хорошо, спасибо.

Я поворачиваюсь и иду на кухню.

– Меган? – останавливает меня Куп.

– Да? – оборачиваюсь.

Некоторое время он медлит.

– Я просто хотел сказать спасибо.

– За что?

– За это, – он жестом указывает на дом. – За то, что дала Тео шанс. Он действительно нуждался в нем.

– Нуждался в чем? Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

Оглянувшись через плечо, Куп понижает голос.

– Этот дом вроде как... важен для него. Не спрашивай меня почему, потому что я сам не понимаю. Но он был одержим этим местом годами. Думаю, парень мечтал вернуть его былую славу, – его голубые глаза становятся темнее. – Может быть, ремонт дома поможет ему.

С чем связана пробежавшая по мне дрожь, это трепетание бабочек в животе, этот нервный тик? С сочувствием? С беспокойством? Далеко не первый раз я могу с уверенностью сказать, что у нас с Тео Валентайном есть что-то общее.

– Мы договорились, что он проведет электричество, Куп. Посмотрим, как пойдет дальше. Не хочу никого обнадеживать.

– Ха, поздновато, – хихикает Куп. – Давненько я не видел Тео таким счастливым.

– Отлично, – сердито бурчу я. – Совсем никакого давления на меня, чтобы удержать его в этом проекте... Что, если мне не понравится его работа?

Куп выглядит оскорбленным, как мамочка, когда ее ребенка обижают. А большой ребенок – это Тео.

– Пфф. Тебе очень понравится. Он лучший, и это не преувеличение.

– А что, если нет? С ним не так-то легко находится рядом, Куп.

Куп признает это легким кивком и бросает на меня взгляд.

– Он, конечно, не подарок, но Тео лучший человек, которого я когда-либо знал. Он честный, благородный и удивительно верный, никогда ничего не нарушит. Да я готов доверить ему свою жизнь. И жизнь своих детей. О скольких людях ты можешь сказать также?

– Мертвые считаются?

Куп и глазом не моргнул на мой странный вопрос, на который я ответила без раздумий. Имя Касса хотело слететь с моего языка при упоминании чести, благородства и верности. Мой муж был прекрасным человеком до мозга костей и обладал львиной бесстрашностью, особенно когда дело доходило до защиты любимых.

Он был тем, кого женщины жаждут всей своей сущностью, что сейчас стало ценнее из-за своей редкости. Он был настоящим мужчиной.

Куп бросает взгляд на мое обручальное кольцо, а потом снова смотрит мне в глаза.

– Конечно, – мягко говорит он. – Отношения не заканчиваются со смертью. Это может произойти только при жизни.

Я прижимаю руку к сердцу, потому что, черт возьми, мне больно.

– Так нечестно, Куп, – хриплю я. – Ты бьешь меня этим тяжелым психологическим дерьмом еще до того, как я выпиваю свой кофе!

Улыбка Купа нежна, как и его взгляд.

– Я не могу нести ответственность за этот кусок «психологического дерьма». Я вычитал это в книге о парне по имени Морри, мне запомнилось, – он наблюдает, как я пытаюсь сморгнуть слезы, накопившееся в уголках глаз. – Так и знал, что ты мягкотелая под всей этой жесткой бравадой. Но клянусь, никому не расскажу. Я сохраню твой секрет, Зефирка.

– Заткнись. И лучше, чтобы бы так и было. Теперь приступай к работе, – я поворачиваюсь и шагаю прочь под смешки Купа.

Я киваю нескольким рабочим, проходя через дом по дороге на кухню. Но Тео не наблюдаю. Это хорошо, потому что без огромной дозы кофеина моя голова не будет достаточно ясной, чтобы справиться с любыми изменениями его настроения, которым он так чертовски сильно подвержен.

Первым делом на кухне мой взгляд падает кофеварку, которая, если мне не изменяет память, выключена.

Я останавливаюсь, стону и хлопаю себя ладонью по лбу. Тогда замечаю кое-что на кухонном островке и перестаю стонать.

Рядом с пачкой скрепленных бумаг стоит большой пластиковый стаканчик, обернутый бумагой, из отверстия пластиковой крышки которого поднимается завиток пара.

Потянувшись к нему, как к магниту, я приближаюсь к столу, поднимаю стаканчик и вдыхаю. Восхитительный, ореховый аромат крепкого кофе радует мои ноздри, наполняя рот слюной. Открываю крышку и улыбаюсь от восторга, когда вижу черное золото.

Если это предназначалось кому-то еще, то, увы, ему не повезло. Я заявляю права на это чудо. Делаю глоток, закрывая глаза в экстазе, когда кофе касается языка. Он именно такой, как я люблю: несладкий и обжигающе горячий.

Вздыхая от удовольствия, я открываю глаза... и вижу Тео, стоящего в дверях кухни.

– О. Привет, – я чувствую себя взволнованной и виноватой, как будто он застукал меня за мастурбацией.

Тео указывает на чашку в моей руке, а затем поднимает в вопросе большой палец.

– Да, он супер. Это ты это принес?

Он кивает.

– Спасибо тебе. Голова не работает без утреннего кофе.

Он снова кивает. Мое воображение считает, что он говорит что-то типо «я знаю», потому еще больше завожусь. Возьми себя в руки, Меган. Сконцентрируйся.

Я расправляю плечи и нацепляю серьёзную маску босса.

– Это контракт, я правильно понимаю? – указываю на документы, за что Тео еще раз демонстрирует мне большой палец. – Окей. Я прочитаю его сейчас и дам тебе знать, если у меня возникнут вопросы.

Еще один королевский наклон головы. Он спокойнее, чем когда-либо. Весь его облик светлее, как будто грозовые облака, которые постоянно следовали за ним, рассеялись, дабы пропустить сияющие солнечные лучи.

Он кажется домашним, стоя в дверях моей кухни. Спокойным и умиротворенным.

Почему-то это заставляет меня чувствовать себя лучше. Но какая-то часть меня в маленьком темном уголке сердца наконец по-настоящему выдохнула, чего не происходило с тех пор, как я встретилась с Тео.

– Тео Валентайн, – с теплым взглядом тихо говорю я. – Добро пожаловать в мой дом. Я доверяю тебе самое важное в моей жизни. Не облажайся.

Его рот расплывается в огромной, сияющей улыбке, разрушительной в своей красоте. Все его лицо преображается, как будто под маской хмурых бровей, которую он обычно носит, скрывался другой, ожидавший освобождения человек.

Он изворачивается, вытаскивает ручку из заднего кармана, переворачивает контракт и царапает на обратной стороне.

«Ты раздражительная по утрам».

– Нет, сегодняшнее утро исключение, – поправляю его, прочитав. – Мой дом чуть не сгорел ночью, помнишь?

«Но этого не произошло».

Я читаю написанные им слова, потом рассматриваю его лицо. Он изучает меня с таинственной улыбкой и опущенными ресницами. Прядь темных волос опускается ему на лоб и Тео мне подмигивает.

– Да, Супермен, ты нас спас, – сухо говорю я. – И прежде, чем я подпишу бумаги, ты расскажешь мне, как оказался возле моего дома прошлой ночью в тот самый момент, когда начался пожар в этих долбанных стенах.

Выражение его лица скисает. Он начинает отворачиваться, но я хватаю его за бицепс. Меня охватывает шок, когда я обнаруживаю каменные, выпуклые мышцы под рукой. Я догадывалась, что он крепкий, но даже не представляла, что сделан из стали.

От моего прикосновения он замирает. Ноздри раздуваются, пока он смотрит на мою руку на своей, затем снова переводит взгляд на меня. Я ожидала, что в его выразительных карих глазах увижу раздражение или презрение, но там пучина страдания, столь бездонная, что я начинаю задыхаться.

Мужчина смотрит на меня, как будто я мучаю его своими прикосновениями. Как будто легкое касание нескольких пальцев на его прикрытую тканью руку причиняет ему такие страдания, что ему трудно находится в вертикальном положении. Необузданность, ощутимая реальностью его боли поражает.

Я одергиваю руку и смотрю на него в замешательстве, зная, что совершила ужасную ошибку, но не понимая, как и почему.

Потом с ужасом осознаю, что касалась его левой руки. Стороны, которая получила наибольшие повреждения в той аварии, про которую рассказывала Сюзанна.

Я смотрю на рваный белый шрам над его левой бровью и клубок рубцовой ткани, стекающий по левой стороне шеи, и бормочу:

– О Боже, мне так жаль, я сделала тебе больно!

Я отступаю на шаг, но Тео хватает меня за запястье. Втягиваю воздух, после чего мы стоим и таращимся друг на друга в напряженной тишине, что слышится потрескивание.

Его взгляд падает на мой рот. Он сглатывает и увлажняет губы, посылая волну тепла по моим груди и шее. Сердце начинает колотиться, как бешеное, заглушая все звуки.

Взгляд Тео снова подхватывает меня. Я знаю, что он видит, какой эффект оказывает на меня, потому что его глаза темнеют, а красный румянец расползается по его щекам.

– Вот вы где!

В дверном проеме появляется один из рабочих Тео, рыжеволосый парень с поясом для инструментов, привязанный к талии. Он нетерпеливо улыбается, не подозревая о том, что только что нарушил.

Я и сама точно не знаю, чему он помешал.

Тео опускает мое запястье, как будто его ошпарили, поворачивается и вылетает с кухни. Работник смотрит ему вслед, словно для Тео совершенно нормально свалить без предупреждения, потом поворачивается ко мне, покачав головой.

– Привет, привет! Я Тоби из команды Тео.

Затаив дыхание, я прислоняюсь к столу за поддержкой. Надеюсь, мои щеки не такие красные, как ощущаются.

– Привет, Тоби. Я Меган. Приятно познакомиться.

Он указывает большим пальцем через плечо.

– Там есть пончики, если хочешь. Тео купил их по дороге.

Прежде чем ответить, Тео возвращается, держа что-то завернутое в белую бумажную салфетку. Он подходит ко мне и протягивает, слегка покачивая, когда я не реагирую достаточно быстро.

Как только беру это из его рук, он разворачивается и снова уходит, потянув Тоби вместе с собой за рукав рубашки.

– Увидимся позже! – бросает Тоби, когда Тео утаскивает его.

Еще немного подрагивая, я раскрываю сверток, который дал мне Тео. Увидев, что там, мое сердце замирает.

Технически, это не пончик. Это датское печенье. «Медвежий коготь», если точнее.

Любимое лакомство Касса на завтрак, которое он лопал как минимум несколько раз в неделю, включая день своей смерти.

ГЛАВА 13

Я стою на заднем дворике, безучастно глядя на море с несъеденным «Медвежьим когтем» в руке, когда меня зовут по имени, пронзая путаницу моих мыслей. Оборачиваюсь и вижу как Сюзанна спешит ко мне из особняка. На ней ярко-розовый спортивный костюм и шлепанцы. Без макияжа и с хвостиком на макушке она выглядит на десять лет моложе. И совершенно испуганной.

Она прорывается сквозь открытые французские двери и обнимает меня.

– Я только что услышала о пожаре! Слава Богу, ты цела!

– Быстро же распространились слухи, – бормочу я, задаваясь вопросом, состоят ли все жители этого городка в общем чате для сбора самых пикантных новостей.

Она отстраняется и держит меня на расстоянии вытянутой руки, чтобы осмотреть сверху донизу для оценки нанесенного урона. Когда никаких повреждений не обнаруживает, она втягивает меня в еще одно объятие, на этот раз более крепкое.

– Сюзанна, со мной все нормально, – через мгновение говорю я, растроганная, но также раздраженная ее беспокойством. Мне никогда не нравилось, когда люди из-за меня суетились.

Когда она отходит на этот раз, то находится на грани слез.

– Я обязана была заставить тебя пожить в гостинице, пока этот дом не отремонтируют, – всхлип. – Господи, Меган, если бы с тобой что-то случилось, это было бы моей виной.

– Не глупи, – твердо говорю я. – Несчастные случаи происходят постоянно. В таких вещах никто не виноват.

Она смотрит на дом со сдвинутыми бровями, словно боится его.

– Не знаю, дорогая, моя мама всегда говорила, что несчастный случай – это просто способ судьбы дать человеку понять, что он ничего не контролирует.

Я выдуваю воздух через губы, выдав пренебрежительный звук, отлично сочетающийся с моим дергающимся глазом.

– Нет такой вещи, как судьба, Сюзанна. Или провидение, или старика в белых одеждах на небесах, который наблюдает за нами и ждет, что мы будем проводить час каждую неделю, сидя на твердых деревянных скамейках в здании с уродливыми витражами, молясь статуе чувака, прибитого к кресту. Ничего такого нет. Мы одиноки во Вселенной. Все происходящее – просто случайность.

Мне приходится игнорировать ворчливый голос в голове, который спрашивает о «Медвежьем когте» в моей руке. И о компьютерных изображениях «Баттеркупа». И об ударе молнии. И о мужчине, который совершенно случайно совершал полуночную прогулку по пляжу прямо перед моим домом именно в тот момент, когда мне нужна была его помощь. И о полудюжине других вещей, беспокойно кувыркающихся в моем подсознании.

– Это удручает, – резко бросает Сюзанна. – Напомни мне не приглашать тебя на рождественский ужин. У младенца Иисуса случится мигрень.

– Прости. Слишком рано для нигилизма⁶?

– Негативу не место в любое время суток, дорогая, – она морщит нос.

– Это не негатив. Это... практичность. Реализм.

– Хрень собачья, вот что это такое, – с категоричностью произносит Сюзанна, что немного приводит меня в чувство. – Не позволяй жизни лишить себя надежды только потому, что она несколько раз дала тебе по яйцам, – она делает паузу. – Образно говоря, конечно. Я не намекала, что у тебя есть яички.

– О, конечно, – говорю я с серьезным лицом. – Потому что у меня огромные стальные яйца, которые перезваниваются при ходьбе.

– Меня давно раздирало спросить, что это от тебя за шум, – стреляет в ответ Сюзанна. – Еще думала, ни Колокол ли Свободы запихнули в твою вагину.

Мы громко смеемся. Именно смех и нужен, чтобы разогнать напряженность и путаницу последних нескольких дней.

– Кроме шуток, – начинает она, – как ты? Только честно.

Я вздыхаю, оглядываясь на дом.

– Нормально. Немного странностей от Тео, но в этом нет ничего нового.

Сюзанна вскидывает брови.

– Только не говори, что он опять плохо на тебя посмотрел. Куп впустил меня и сказал, что все отлично.

Я встречаю ее взгляд с облегчением, что мне есть с кем поговорить о Мистере Загадочность.

– Тео появился раньше пожарных сегодня ночью. Он пришел, когда я еще была на линии с 911. Должно быть, шатался прямо возле моего дома.

Она медленно моргает, это выглядит чуть комично от этого преувеличения.

– Посреди ночи?

– Я знаю, это странно, правда?

Судя по выражению ее лица, она напугана.

– Ты же не хочешь сказать, что думаешь, что это он ответственен за пожар, да?

– О, нет, вовсе нет, – успокаиваю ее я, потому что она выглядит так, будто готова потерять сознание от одной этой мысли. – Розетка, где начался пожар, издавала странные звуки с самого моего переезда сюда, плюс все лампы в доме мерцали. Мне было известно о проблеме с проводкой. К тому же, Тео пришлось раздолбить стену кувалдой, чтобы добраться до пламени. Он никак не мог ничего поджечь.

– Раздолбить стену? – Сюзанна выглядит недоуменной.

– Пожар начался внутри. Что-то связанное с замыканием. Пожарные что-то объясняли. Но дело не в этом. Тео каким-то образом оказался возле моего дома, когда это произошло. Вопрос в том, почему?

Сюзанна проводит рукой по голове, разглаживая несколько темных волосинок, выбившихся из конского хвоста и скользящих по ее лицу из-за легкого океанского бриза.

– Ты спросила об этом его?

– Конечно. И он, как обычно, нацепил на лицо выражение каменной плиты и отказался отвечать.

Про его странную записку не упоминаю. Это кажется слишком личным и поведать о ней кому-то другому будет подрывом доверия. Раскрыть эту тайну должна я сама.

Сюзанна с затаенным дыханием покачивает головой.

– Ну, я не знаю, что тебе сказать. Тео известен тем, что бродит по ночам.

– Да, один из пожарных сказал, что он гуляет по ночам, следя за порядком.

– Так, может, это просто совпадение? Он оказался в нужное время в нужном месте, – когда я бросаю на нее полный сомнений взгляд, она добавляет: – Эй, ты та, кто думает, что все в мире – тупо случайности.

Есть случайности, а есть обстоятельства, и я знаю, что нахождение Тео рядом не было случайным. Он был здесь по какой-то причине, даже если я пока не понимаю почему.

Моя интуиция и здравый смысл подсказывают мне, что это связано с его одержимостью «Баттеркупом». Тео же признался в электронном письме, что здание для него настоящий магнит. Но как бы я не была помешана на чем-то, я бы не торчала где попало посреди ночи.

Уже забыла, сколько ночей провела на берегу Солт-Ривер?

Эта мысль пронзает мое сердце болью, как если бы это сделали острием копья.

Сюзанна внезапно поднимает на меня глаза.

– Ты в порядке, дорогая? Ты заметно побледнела.

В такие времена я мечтаю, чтобы у меня было лицо, которое не отображало бы весь спектр моих эмоций, как на неоновой вывеске. Обычно, когда меня переполняют чувства, я пытаюсь скрыть это смехом или саркастическими комментариями, но сейчас что-то заставляет меня сказать правду. Наблюдая за белыми волнами, я выдыхаю.

– После смерти мужа я бродила у изгиба реки, где развеяла его прах. Могла часами сидеть там одна. Бывало, даже целыми ночами. Просто сидела и слушала сверчков, смотрела за движением звезд по небосклону и разговаривала с ним. Я рассказывала ему все, что делала, как протекала жизнь, на какие новые фильмы ему обязательно захотелось бы сходить. Прошло больше года, прежде чем я осознала, что не просто прибывала в трауре.

Мой голос падает на октаву.

– Я ждала, когда он вернется.

Встречаюсь с испуганным взглядом Сюзанны.

– Касса не было на тот момент уже четырнадцать месяцев, а я все еще не могла в это поверить. Именно тогда я пошла на психотерапию, потому что поняла, что мое сердце не может отличить реальность от красивой, давно умершей мечты.

Сюзанна выглядит раненной моим признанием.

– Ох. Дорогая. Это… – тихо шепчет она.

– Чертовски подавляюще, я знаю, – сухо чеканю. – Я посмешище, да? Извини, что вывалила все на тебя. Я сегодня сама не своя.

– Не опускай себя, – нежным материнским жестом она прячет прядь волос у меня за ухом. – Я даже представить не могу, через что ты прошла, – она колеблется секунду. – Ты все еще посещаешь психотерапевта?

– До переезда сюда посещала. Но если честно, Сюзанна, ни один разговор в мире не сможет изменить прошлое. Мы все застряли с нашими шрамами и печальными историями. Мне кажется, чем больше я говорила о своей боли, тем хуже становилось, как будто я расковыривала болячку, мешая ей заживать. Теперь я просто смирилась с тем, что все мои счастливые годы позади. Но все равно мне повезло больше, чем многим. Это то, в чем я убеждаю себя в плохие дни: в мире, полном недолговечных вещей, у меня есть любовь, которая будет длиться вечно. Несмотря на то, что Касса больше нет, наша любовь не умерла. Это дает мне силы жить.

– Ох, дерьмо, – она быстро моргает и размахивает около глаз руками, ее голос становится напряженным. – Из-за тебя я сейчас разревусь.

– Весьма удачно, что ты не накрашена, – улыбаюсь я.

Она снова обнимает меня и шепчет мне на ухо.

– Я так злюсь на себя из-за той ночи. Что выпила перед тем, как сесть за руль. Это было глупо и безрассудно, и мне очень, очень жаль...

– Ты прощена, – перебиваю ее. – Но если сделаешь так снова, я достану бейсбольную биту.

Мы отрываемся и улыбаемся друг другу. Затем она проводит пальцами по слезящимся глазам и расправляет плечи.

– Угроза применения силы?! Так и знала, что ты крутая, глядя на все эти класть-я-хотела-на-вашу-Барби фишки.

– Не особо понимаю, о чем ты, но это звучит нездорово.

Она вдруг замечает, что я держу в руке и светлеет.

– Эй, это «Медвежий коготь»? Обожаю!

– Ну конечно, – протягиваю выпечку ей. – Mazel tov.

– Что это означает?

– «Поздравляю» на иврите.

– Ты еврейка?

– Нет, просто дурачусь. Не парься, меня никто не понимает.

Единственный, кому это удавалось, мертв.

* * *

Мы с Сюзанной болтаем ни о чем еще пару минут, пока она пожирает мою выпечку. Она ест так же, как и я – с удовольствием, не заботясь о том, что выглядит как человек с голодного фронта, который впервые за неделю увидел еду. Когда мы возвращаемся внутрь, она дает мне контактную информацию дизайнеров интерьера и уходит с обещанием испечь еще один лимонный пирог.

Тогда я остаюсь наедине с полным домом мужчин и нервозностью.

Мне хочется все-таки объясниться с Тео и выяснить, почему он оказался возле моего дома посреди ночи. Но ничего для этого не предпринимаю. Особенно сейчас, когда понимаю, что что-то к нему испытываю. Разряд электричества, вызванный простым прикосновением его пальцев к моей коже, – не совсем влечение. Касание вызвало что-то темное, более опасное. Как будто я стояла босиком в неглубоком бассейне, а он держал искрящийся провод всего в нескольких дюймах от меня.

У меня маловато опыта с противоположным полом, чтобы понять, нормально ли это. Касс был единственным мужчиной, с которым я спала. Когда ты любишь одного и того же человека с шести лет, ты закрываешь глаза на чье-то очарование.

Поэтому я поступаю как и любой разумный взрослый, столкнувшийся с неудобной ситуацией, с которой он не знает, как справиться, – избегаю ее. Я втихую забираю контракт и кофе со стола на кухне и прокрадываюсь наверх, чтобы спрятаться в своей спальне.

Пять минут спустя мой телефон информирует о входящем сообщении.

«На случай, если ты думала, что была незаметной, я видел, как ты улизнула».

– Конечно же, все он заметил, – брюзжу я сквозь зубы, читая слова Тео. Этот мужчина ничего не упустит.

«Просто ушла просмотреть контракт».

После нажатия кнопки «Отправить», Тео сразу же начинает печатать свой ответ. Когда я вижу три маленькие точки на экране телефона, указывающие на то, что он сочиняет послание, я в тревоге начинаю жевать ноготь большого пальца. Откуда-то я знаю, что любая его писанина заставит меня чувствовать себя еще хуже.

«Ты впервые солгала мне, Меган».

С неприятным ощущением в животе, я плюхаюсь спиной на кровать и смотрю в потолок. Мне слышно, как парни Тео разгуливают по дому, шаги мужчин отдаются глухим эхом, а их голоса не разобрать, и мне жаль, что я не могу услышать голос Тео.

Интересно, какой он. Жесткий, как выражение его лица, или мягкий, как его глаза?

Раздраженная собой, я закрываю рукой глаза и вздыхаю. Мне правда следует почаще выбираться. Может, даже стоит сходить на свидание с Крейгом. Поужинаю, мило побеседую, послушаю его болтовню. Пообщаюсь.

Я даже не буду думать, сколько времени трачу на размышления о Тео Валентайне, потому что реально много.

Телефон снова гудит.

«Я прогуливался по пляжу. В доме горел свет. Я увидел, как ты суетишься, а потом и дым, когда ты открыла окно».

Мое сердце бешено бьется, пока я сижу и перечитываю его смс. Потом отвечаю.

«Прогулка по пляжу в полночь?»

Пока жду его ответа с затаенным дыханием, мои ладони становятся влажными. Снаружи кричащая стая чаек пролетает мимо окон, облако проходит над солнцем. Внезапный порыв ветра заставляет стекла дребезжать.

«Плохо сплю. Дурные сны».

– У нас есть еще кое-что общее, – задумчиво бормочу я, изучая его слова. В порыве решаю признаться в этом.

«И я. Наверное, мне тоже стоит гулять перед сном. Обычно я просто ворочаюсь и кручусь».

Когда он отвечает, мои щеки краснеют от смущения. Темное, опасное влечение закипает у меня в крови.

«Я это понял по твоей кровати».

– Так вот почему ты так пристально изучал мою постель? – бухчу я, борясь с пальцами за контроль. Они жаждут выпытать из него больше, хотят написать что-то провокационное, что заставило бы его признаться, почему он так пристально рассматривал мои скрученные простыни и одеяла. Но мозг недвусмысленно намекает, что у этого конкретного скользкого склона есть бассейн с акулами-убийцами на дне.

В конечном счете, мозг побеждает.

«Спущу контракт через несколько минут. У меня есть кое-какие дела, так что я отойду на оставшуюся часть дня. Напиши мне, если тебе что-то понадобится».

Если я по глупости надеялась, что это поставит точку в разговоре, то ошибалась. Тео присылает ответ, который отправляет меня в начало – выбивает из колеи и заставляет подвергать сомнению все, лишь бы узнать больше.

«То, что мне нужно, нельзя уместить в сообщении».

Я закрываю глаза, наполненные страхом перед явной возможностью того, что вопрос о том, что именно нужно Тео Валентайну, будет расти словно рак в моем сознании, пока не поглотит меня.

ГЛАВА 14

В контракте Тео с виду нет никаких подводных камней. Я подписываю его и оставляю на маленьком столике в фойе, когда выхожу за дверь. Сегодня прекрасный солнечный день, но с большими, рыхлыми облаками, плывущими по небу словно куча гигантских шариков из ваты. По наитию, я решаю отправиться в Портленд присмотреть мебель.

Полтора часа спустя я оказываюсь на углу улицы в промышленной части города, созерцая груду щебня, она же бывшая штаб-квартира «Капстоун Конструкшн».

Крейг был прав – все это похоже на последствия ядерного взрыва. Или сначала пронесся ураган, а потом уже взорвалась бомба. Разрушение глобальное. Обуглившаяся оболочка нескольких кирпичных стен – единственное, что осталось от огромного сооружения. Почерневший скелет крыши покрывает груды металла, которые, как я полагаю, было различным оборудованием, но теперь все расплавлено или сожжено до неузнаваемости.

В квартале отсюда высокий металлический телекоммуникационный шпиль на вершине высотки весело поблескивает на утреннем солнце.

Мои знания о молниях получены из ежегодных июльских пустынных муссонов в Фениксе, начинающихся будто по часам, многие из которых отличались сильными грозами. Раньше я ненавидела оглушительные раскаты грома и блестящие, зазубренные белые молнии, которые раскалывали черное небо, но Кассу нравилось все это дикое величие и опасная красота.