Текст книги "Парадокс Анны (СИ)"

Автор книги: Джей Марта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Она надеялась, соскочив с дороги, вернуться за края плато. Однако то, что казалось нежно-зелёной травой, на поверку оказалось болотом или озером, в котором росла осока и в котором Дина немедленно оказалась с головой.

Теперь уже Настя, чудом удержавшаяся на дороге, тащила Дину. Настя была ниже и слабее. Дина пыталась ухватиться за край мраморной плиты, но руки почему-то соскальзывали, будто то, в чем она тонула, было не водой, а маслом.

Она барахталась, хваталась за края дороги свободной рукой, помогая Насте себя вытаскивать, но, кажется, трясина засасывала и ее, и подругу.

Белый человек стоял, наблюдая эту сцену. Маска на его лице, если это не было само лицо, не выражала ничего.

Все вокруг было испачкано зелёной жижей, и лишь Белый человек оставался по-прежнему безупречно, прозрачно-белым. За ним уже толпилось несколько таких же, как он, так же бесстрастно взирающих на происходящее. Теперь скользила уже не только пытающаяся выбраться Дина, но и безуспешно пытающаяся ей помочь Настя.

Жидкость, в которой Дина барахталась, становилась всё гуще и маслянистее. Каждая новая попытка выбраться давалась всё с большим трудом и заканчивалась неизменным соскальзыванием.

Дина уже была близка к отчаянию. Сделав рывок из последних сил, она ухитрилась закинуть на дорогу ногу и тут же заскользила вниз, утаскивая за собой и Настю.

Настя не устояла на ногах, упала, и, пытаясь ухватиться хоть за что-то, схватилась за край одежды Белого человека, который всё так же неподвижно стоял с каменным выражением лица.

Одежда Белого, сначала показавшаяся плотной тканью типа шинели, тут же стала тончайшим шёлком и растаяла в Настиных руках. С визгом Настя вслед за Диной покатилась в болото.

Как все произошло дальше, они не поняли. Но только болото моментально начало застывать. Плато двинулось и начало поворачиваться, закрываясь.

Белый человек, не глядя на них, заспешил вперёд, вглубь, в Город. Вслед за ним скользило еще множество, и все новые и новые Белые вставали на дорогу. С восхитительной невозмутимостью, не удостоив девушек даже взглядом, они следовали за первым, спеша укрыться в Городе.

Дина и Настя же продолжали барахтаться, хоть каждое движение и давалось все с большим трудом. На счастье, становящаяся все плотнее масса не затягивала вглубь, а скорее, напротив, выталкивала их на поверхность. Вернее, она уходила из-под ног – плато, двигаясь вниз, не захватывало несчастных тонувших, а оставляло их где есть, унося за собою твердеющее масляное болото.

Поверхность становилась все тверже, покрываясь сверху сначала тоненькой, а потом все более толстой корочкой. В конце концов, более легкая Настя ухитрилась, опершись о более твердые края, вылезти на поверхность, и теперь, лежа на хрупком, пыталась вытянуть Дину. На счастье, поверхность становилась все тверже. К тому же, из-за того, что плато накренилось, ноги Насти были теперь сильно ниже головы и начали скользить вниз, помогая вытащить подругу. В конце концов, выбралась и Дина.

Они, на карачках, по той простой причине, что только так можно было сохранять хоть какую-то устойчивость, поспешили к выходу, к краю Города, с каждым движением рискуя сорваться с поверхности и укатиться вниз.

Добравшись все-таки до края, они обнаружили землю сильно выше их голов. Думать было некогда. Дина, даже в спортзале никогда не поднимавшая тяжести больше десяти килограмм, со стоном приподняла Настя, та вцепилась в край, подтянулась и смогла выбраться. На счастье, рядом оказался куст. Вцепившись в него, девушка смогла вытащить и Дину.

Город-перевёртыш у них на глазах довольно быстро снова стал просто куском степи, завершив свой круг.

– Вот только Чет остался там, – сказала Дина, завороженно наблюдая, как лунный свет постепенно заливает вновь становящийся реальным пейзаж.

– Если он там, то да. И если он ещё жив. Если он ещё не стал новым изумрудом в короне этой их местной Хозяйки.

– Я не понимаю эту легенду. Судя по практике, в изумруды превращается, в основном, грязь!

Какое-то время они тупо обсуждали, надо ли стирать с себя грязь, и не превратится ли к завтрашнему дню она, например, в золото. Решили всё-таки стереть, но стереть Дининой футболкой. Дина в результате осталась топлес, но ничего, не страшно – вроде все возможные свидетели укрылись в подземном Городе.

Луна уже заходила. У границы с землёй небо уже подсвечивалось лучами восходящего солнца.

– Кажется, там был костёр, – махнула рукой Настя.

– Да, – кивнула Дина и тут же села. – Изумруды. Ипотека.

И они уселись там, где стояли, ибо идти куда-то, и даже просто стоять сил не было.

И тут они увидели идущий им навстречу силуэт. Очень знакомый силуэт.

– Чет! – бросилась навстречу силуэту Настя, моментально забыв об усталости.

Чет выглядел потеряно. Но вряд ли потеряннее, чем они.

Дина, которая только сейчас осознала, что на ней нет верхней части одежды, остановилась. И скрестила на груди руки. Чет не отреагировал на такой я её внешний вид никаким образом. Ни шуточкой, ни жадным движением глаз, прикрытым деланным безразличием.

Странно. Дина даже на секунду вышла из своего равнодушно-усталого состояния. Она отлично знала, что Чет уже давно тайно влюблён в неё. Все парни группы были тайно влюблены в нее. Если честно, сама Дина выделяла Чета среди прочих. Хоть он и не был красавцем, он был каким-то… другим.

Иногда она даже думала, что когда-нибудь, возможно, у них с Четом… Ну, если она не встретит того самого. Когда-нибудь же она должна встретить именно того – похожего на Чета, но только сильнее, красивее, успешнее и вообще лучше.

Дина отвернулась и поспешно натянула на себя грязную майку. Ей показалось или засохшая грязь опадала с нее чешуйками?

– С каких пор ты неравнодушна к Чету? – шепнула ей на ухо Настя чуть позже.

Что за бред? Дина лишь недоуменно пожала плечами.

Лагерь они застали не тронутым. Их палатки и вещи стояли и ждали их.

Обсуждать, что с ним произошло, Чет категорически отказался, ограничившись лишь невнятным замечанием о сбоях во времени и слишком достоверных галлюцинациях.

– Знаете, о чём я думаю? – спросила Дина, когда они уже отогрелись у костра.

– Об ипотеке? – спросила Настя. И она угадала

– И Перу, – сказал Чет который, казалось бы, пострадал больше всех, но, вроде бы, вовсе не рвался больше отсюда уйти.

– Ты хочешь найти что-то аномальнее, чем это? – хотела было спросить Настя, но промолчала. Она сама ещё не придумала причину, чтобы остаться. А так их уже двое против одного.

Маргарита

Сколько Орельев не думал, как не крутил, а как спросить у Риты, не она ли убила девушку, с которой у ее мужа был роман в прошлом году, и почему она не сделала этого раньше, у него не придумывалось.

Маргарита выглядела – ну как всегда, в стиле Маргариты. Ходячий секс в офисной юбке. Хорошо хоть шпильки сняла, пришла в понтовых кроссах. В поселке не слишком удобно бегать на шпильках, но Марго, случалось, бегала.

Изображала секси-в-Лексе, заради своего стильного Матвея.

Ну а в качестве побочного эффекта получала частые приглашения на престижные конференции, иногда даже в обход начальствующего мужа, а также визиты важных столичных персон в их местного значения лабораторию. Так, по крайней мере, гласили местные сплетни.

Может, потому Матвей и побоялся с ней связываться, бросил свою Анну.

Впрочем, Анна ведь Рите была не только соперницей, но и коллегой. А значит… А значит, были у Антона к Маргарите и кое-какие другие вопросы. Можно заодно и про алиби аккуратненько узнать.

Дверь в кабинет открылась.

Анна??!

Тьфу ты, да это ж Рита. Перекрасила волосы, похудела. И забавная девчачья мини-юбка вместо узких строгих брюк.

– Да вас не узнать, Маргарита Васильевна, – начал Орельев. Разбогатеете, однозначно. Обворожительны, как всегда, в любом обличьи.

– Все, все! Достаточно, Антон, – сказала Маргарита, – расслабься. Плюхнулась в кресло и сама тут же расслабилась.

Орельев тоже потихоньку выдохнул. Вот с такой Ритой, девчонкой из соседнего двора, с которой они вместе когда-то играли в вышибалы, поболтать легко и приятно.

– И с чего такая смена имиджа? – не высказаться по поводу столько кардинальной смены стиля было бы просто не прилично. – Планируешь менять любовника? Если что, я готов. Но только если ты вернёшь свой конский хвост и задорно задранный носик. А так это выглядит, как дань памяти вашей пропавшей сотруднице.

Черт, а ведь планировал спросить для начала, как дела в лаборатории, то да се…

– Так. И ты про Анну. Надоело уже объяснять. Участвовала в презентации заезжего стилиста. Звезда окрестностей, между прочим. Приехал к нам прямо с центрального ТВ. Там его шоу прикрыли, теперь с гастролями ездит по стране. Ну в общем. Завязывают тебе глаза, а он колдует над твоей внешностью, делает тебя так, как он видит. А потом к нему выстраивается очередь из желающих отдать деньги. И вот так он меня увидел.

– Уверен, ты три дня не мыла голову и выпросила у Машули пару замызганных футболок, чтобы участвовать.

– Не угадал. Твой любимый конский хвост вполне сгодился.

– В помойку этого стилиста.

– Соглашусь, – согласилась Марго.

– Как дела в лаборатории? – наконец спросил Антон.

– Да ладно. Что ты хотел узнать об Анне?

– Матвей рассказал?

– Ну а с чего бы еще ты меня вызвал?

– Что делала у вас Анна?

– Да примерно то же, что и все мы. Она…

– Стой. Давай так. Почему она приехала второй раз? Столичная девчонка, отличница, профессорская дочка. Папа мог устроить ее куда угодно.

– Потому, что у нас аномалия, Антон. Я тоже в свои двадцать три верила, что изучая то, что здесь хаотично меняется, смогу открыть что-то новое. Но как открыть общий закон, изучая исключения?

– И вот прям только ради этого.

– Если ты про Матвея, то плевать ей на Матвея. И да, я это точно знаю, потому что меня это всерьез беспокоило. И да, я знаю, что ты знаешь.

– Знаю, но не понимаю, – сказал Антон. А ещё я не понимаю, почему женщины всегда готовы убить любовниц своих мужчин, вместо того чтобы, убить самого мужчину? Ведь большая часть вины все же на нем. А любовница – она жене ничего не обещала, в любви и верности не клялась.

– Я не убивала Анну. Даже если оставить в стороне твои довольно оскорбительные предположения, что я вообще кого-то могла убить. Даже с логической точки зрения: зачем, если Матвей ей больше не нужен?

– Если не нужен, то конечно, – покладисто согласился Орельев.

– Выигрыша ноль, а проблем тонна. К тому же в прошлом году я сама в была далека от идеала… Так что мы разрешили этот конфликт взаимозачетом.

– Прямо лихие девяностые. Ну хорошо, а Матвей? Алиби у него нет.

Рита пожала плечами

– Заметь, я предоставляю тебе возможность отомстить мужу по полной программе абсолютно законным путем. Выкладывай все свои подозрения. Даже самые мельчайшие, даже построенные на догадках. Обещаю, что устрою ему парочку адских допросов.

Но Марго опять только покачала головой.

– Не знаю, серьезно.

– Мог он взревновать, к примеру, к этому Владу? Захотеть получить недополученное?

– Недополученное он получил от меня по всей программе. Такого получил, что вел себя достойно, как и подобает примерному мужу.

– Ладно, – Орельев опять согласился, хотя идея устроить Матвею парочку адских допросов по-прежнему казалась ему весьма привлекательной. – С кем она общалась ещё? Понятно, с тобой, с Матвеем…

– Со всеми сотрудниками.

– С кем-то у нее были особо нежные отношения? Кого-то она могла бы называть милым?

– нет, не думаю. Нормальные рабочие офисные отношения, хорошие, у нас обстановка дружеская.

– С кем, помимо сотрудников, она могла говорить на деловые темы? Партнёры, клиенты?

Марго задумалась.

– Ладно. Я скажу. Матвей вел кой-какие дела с местными. Да, собственно, какие дела – брал заказы на обработку камней. У нас ведь лазеры. Грани получаются – закачаешься.

Думаю, он вполне мог привлекать к коммуникациям Анну. Знаешь, как молодого специалиста, их же часто используют в смысле «подай – принеси». Мог даже вслепую.

– Так. И с кем же из местных?

– Не знаю. Лёньку пастуха пару раз видела. А так… Я в это не лезла. Спроси у Матвея. Только не говори, что я сказала. И вообще, если что, я буду все отрицать.

– Я и сам буду все отрицать.

– Я серьезно!

– И я серьезно. Да я и без тебя знал, что вы там крутите что-то помимо того, за что получаете зарплату. Кстати. Я слышал, вашу лабораторию финансирует Аннин отец? Что изменится теперь, если она так и не будет найдена?

– Аннин отец? Что за бред. В первый раз слышу. Обычное государственное финансирование из фондов.

– Но он давал вам какие-то гранты? В смысле, у вас вообще были какие-то гранты?

– А, слушай, Антон, между нами. Думаю, я знала бы, если б были гранты. Все знали бы, надо ж знать, над чем работаешь. Но я ничегошеньки о грантах не знаю. Но! При желании лаборатория может содержать себя и пару НИИ только на обработке камней. Но! Этого я тоже тебе не говорила.

– Ладно. Вернемся к Матвеевым и возможно, Анниным контактам по этим вашим тайным делам. С кем еще они контактировали?

– Я знаю только Леньке. Но не думаю, что он из важных шишек. Думаю, что-то типа курьера, он же бывает везде со своими козами. Кстати. Ты знаешь, что он бросил стадо? Козы разбрелись по домам. А бабка Нюра свою Белянку не дождалась и грозится проклясть Лёньку, если он не компенсирует ущерб. Я б, кстати, на твоём месте занялась этим делом, а то баб Нюра и тебя проклянет – за непорядок на районе.

– Не дождалась козу? – Орельев открыл холодильник. – У следствия все под контролем! Эту козу?

– Не знаю. Откуда она у тебя?

– С места преступления. Видела такое?

Рита долго молча осматривала бок предполагаемой Беляны.

– Да, видела, – сказала она наконец. – Один раз, в детстве. Но всегда считала, что это игра моего воображения, – и она задумалась.

– Да знаешь, верни ее бабе Нюре, – сказала, в конце концов, она – Заодно и спросишь про знак. Она у нас по всякой нечести. Поаккуратнее только.

– А то проклянет?

– Проклянет – не проклянет, а ославит на весь район так, что из дома не выйдешь.

– И здесь новые технологии, – легкомысленно заметил Антон.

Из заметок Орельева. Маргарита наводит следствие на новые пути.

Баба Нюра.

Вот не хотел Орельев общаться с бабой Нюрой. Отдать козу, и все. Да что у него за работа такая, общаться с тем, с кем не хочешь общаться?

Однако ж молча отдать козу не удалось.

Баб Нюра всплакнула над своей Белянкой, расчувствовалась к Антону, и усадила его пить чай с вареньем из дикой груши. Надо сказать, варенье Орельев любил, хоть и взрослый человек.

И было кое-что ещё, что заставило Орельева усесться безропотно за простой деревянный бабы Нюрин стол с советских ещё времён чайным сервизом и тремя сортами грушевого варенья в советских хрустальных вазочках.

Почему баба Нюра не удивилась странному знаку на боку любимицы? Ноль эмоций! Может, не разглядела просто без очков?

– Так этот у нее два года уж такое, – сказала баба Нюра. – Все призраки эти белые, мутанты! Вот что им козы? Говорила я Леньке, не паси коз в Аратском! Что за пастухи такие у нас? Уж мутантов от коз не могут отогнать.

– Что за мутанты, баб Нюр? – спросил Орельев и тут же пожалел об этом.

– А кто ж коз ещё портить будет? Мутанты и есть! Призраки, забери их нечистая! Тьфу, тьфу, – и баба Нюра энергично заплевалась через плечо, причем часть брызг долетела и до Антона.

– Ох! Нечистая! Не к ночи помягута! – окончательно всполошилась она и поспешно полезла под печку. Вынула что-то пахучее и принялась окроплять им квартиру. Ну и Орельева заодно.

Антон счёл за лучшее побыстрее откланяться.

Влад, Матвей и секта

Оставив во всех соцсетях посты о намерении пойти прогуляться с Матвеем, Влад направился на встречу с неожиданным приятелем.

Влад не соврал Орельеву – он, и правда, решил не лезть в дела этих людей, будь они медицинскими работниками или сектантами, неважно. Но он собирался поговорить с Матвеем. Орельев уже говорил с ним, но… Как говорится, хочешь сделать хорошо – сделай сам.

Встреча с Матвеем начиналась вполне даже адекватно. Они вышли из Уютного и гуляли горной тропинкой в сторону кальдеры. Влад рассказывал Матвею о том, как они с Орельевым проверили тезис «да кто их считает» и его версию об исчезновении девушек.

– Восемь девушек… Восемь девушек… – повторил Матвей.

– Да они все нашлись, живы-здоровы! Все восемь!

Присев на покатый камень, Матвей разглядывал фотки листов из учетной книги, которую кроме как старобрядческой и не назовешь, на Владовом телефоне. Влад устроился на большом валуне рядом.

– И тебя ничего не смутило в этих записях? – спросил, наконец, Матвей.

– Кроме способа организации учета? Да в общем, нет.

– А меня – да. Где здесь Анна, умник? Она ведь приезжала в том году. И въехала в этом.

А ведь точно. И они вместе заполняли анкеты! И записей ни о нем, ни об Анне здесь не было. Приходилось признать, что учет здесь ведётся чисто для галочки.

– Я всегда подозревал, что Орельев замешан в этом, – сказал Матвей.

Орельев? Версия любопытная, но ради спорта Влад решил возразить:

– Ну, эдак мы далеко зайдём! В чем ты можешь обвинить Антона? Он при мне звонил в заповедник и просил прислать записи. Ему при мне их прислали. Он при мне их переслал мне. Что, он так быстро и незаметно для меня нашел и удалил нужные листы? С этими-то почерками!

– Или эти листы были удалены уже давным-давно!

– Даже в этом случае, совсем не факт, что Антоном.

– Не факт. А факт, что странички в соцсетях можно сделать кому угодно и какие угодно!

– А также сделать мужа и троих детей! Пропавшая якобы Максимова стала Бельникиной и живёт себе спокойно с тобой на соседней улице!

– И что это доказывает? Она не выехала, записи не врут! И остальные семь девушек – тоже! Въехали и не выехали.

– Так ты доказываешь мне, что записи врут или не врут?

– Черт! Врут, не врут, а информация, выдаваемая тебе этим местным Шерлоком, скомпрометирована! – заявил Матвей. – А Бельникина эта твоя всю жизнь прожила здесь, и девичья ее фамилия – не Максимова, а Власьева! С чего б она сюда въезжала под фамилией Максимова? Он может втирать эту чушь тебе! Ты не местный, но я… Ну! Теперь понял, про Орельева? Они здесь все повязаны!

Разошедшийся не на шутку, нашедший доказательство своей теории Матвей вскочил. Теперь он нависал над Владом и таращил на него глаза. Ну вот, а ведь так уютно сидели на покатых, теплых еще от солнца каменюгах, наблюдая, как уже не жаркое светило, собираясь в ближайшую пару часов закатиться за гору с двойной вершиной, устроилось пока в импровизированной каменной то ли вилке, то ли рюмке.

– Повязаны? В чем?

– Они всегда использовали людей для своих целей. Но раньше им хватало нескольких случайно заблудших туристов в год. Сейчас они сами заманивают людей сюда. И им надо больше и больше. Эти уроды что-то готовят, поверь моему слову.

– Какие уроды, Матвей?! – Влад встал уже тоже. Пришлось, ибо совершенно невозможно же разговаривать с кем-то снизу вверх. – Ты можешь объяснить, в конце концов?

– Я могу даже показать. Даже сегодня. Мы же для этого и встретились! Идем? – и он энергично зашагал по тропинке.

– Нет, – сказал Влад, следуя за ним. – Я поеду домой. Лучше буду разбираться с папой Анны, чем со всеми этими вашими… уродами.

– Твоя жена пропала, – сказал Матвей.

– Может, пропала, а может, сбежала. Может, она тусует сейчас где-нибудь на Ибице, потирая ладошки, как чудно провела своего глупого муженька. И муженёк будет и правда дебилом, если полезет, ничего не понимая, с ее бывшим хахалем в лапы какой-то секты, которая, к тому же, вполне возможно, заодно с полицией. Либо, что ничуть не лучше, начнет совать свой нос в дела вполне приличной медицинской кампании и обвинять черти в чем вполне честного, хоть и ленивого уездного следователя! Нет уж, спасибо. Каждый должен заниматься своим делом. Я на другое учился.

До того, как Матвей начал психовать, Влад еще подумывал, а не сходить ли с ним, и правда, прогуляться немного в сторону секты – до того момента, пока это будет казаться безопасным. Перестало это казаться безопасным прямо сейчас.

– Слушай. Я тоже так рассуждал. Я тоже так думал. Даже когда эти мудаки вообразили себя мировым правительством. Фиг с ними. Мне-то что? – продолжал Матвей. – Их, видите ли, не устраивает, куда движется этот мир. А кого устраивает? Да каждый, имеющий хоть подобие власти, пытается задать миру собственное направление движения! И в результате мир лишь содрогается на месте, как футбольный мяч, по которому бьют несколько сапогов одновременно! Но, раз все равно все пытаются, то одним сапогом больше, одним меньше – не мне спасать этот мир! И даже фиг с ними, что они решили управлять этим миром путем вкладывания нужных им мыслей в нужные головы. Не самый худший способ. Для этого они проводят эскперименты на людях? Хрен с ними. Все, в том или ином смысле, проводят.

– Антон сказал, что их там, в этой клинике, интересуют вовсе не головы, – сказал Влад.

– Ты про этот их слоган «у нас беременеют все»? Так это еще не известно, чем беременеют. Знаешь, какие исследования они заказывали у нас в лаборатории? Проблема в том, что они вообще меняют людей! Вообще всех! Ещё немного, и никого из нас не будет! А пока люди просто пропадают! Понимаешь? Поэтому пропадают!

Влад, не перебивая, выслушал все это абсолютно спокойно. Именно так и надо разговаривать с психами. Ни в коем случае не показывать, что ты сомневаешься в их словах.

– И они сделали это с Анной?

– Именно! Сделали! Или сделают!

– И ты собираешься им помешать?

– Я … я не знаю. Но я учёный, чтобы взять какое-то явление под контроль, я пытаюсь понять, как оно работает.

– Выглядит, как будто ты пытаешься влезть в неприятности. Впрочем, не буду тебе мешать, – сказал Влад. – Лично я иду домой. А потом поеду в Москву и поговорю с тестем, чтобы он отправил сюда людей, которые действительно смогут что-то сделать.

– Я так не могу, – сказал Матвей. – И ты, ты тоже должен увидеть это! Я знаю, ты не веришь сейчас. Но когда ты увидишь! Ты будешь говорить совсем по-другому!

– Я верю тебе, Матвей, – очень спокойно сказал Влад. – И я помогу тебе. Но не сейчас. Сейчас я пойду домой.

– Ну и черт с тобой, – сказал Матвей, и направился в другую сторону.

Оставшись один, Влад осознал, что они с Матвеем успели уйти довольно далеко от Уютного. Он огляделся. Это же не тот самый поворот, где он тогда свернул и увидел место, выжженное молнией на боку козы? Подожди-ка – откуда-то издалека опять слышны звуки бубна!

Брр. Ну, нет! Не сегодня. Влад энергично развернулся и направился в противоположную сторону. Всему этому есть какое-то объяснение. Всему этому обязательно должно быть какое-то вполне логичное объяснение.

Минут через пять он понял, что заблудился. Черт, черт, черт! Он бродил по скалам до сумерек. И все из-за бредней какого-то сумасшедшего конспиролога! Темнота сгущалась на глазах. Скала, которая показалась Владу Первым Пальцем, тем самым, что на повороте в кальдеру, оказалась совершенно другим каменным столбом. Но ведь раз он на тропинке, тропинка же должна куда-то привести? Куда-то, где есть люди и можно узнать дорогу? Откуда-то опять послышалась и снова затихла музыка. О, нет… И тут Влад услышал голоса.

Уже не зная, чего ему стоит бояться больше: остаться одному в этих горах или, наоборот, кого-то встретить, Влад на всякий случай затаился за ближайшим валуном.

Голоса приближались. И были, кажется… детскими?

Вскоре Влад увидел приближающуюся группу поселковых детей. Уфф… С ними он и вернулся в Уютное.

«Забавно, – подумал Влад, засыпая в мягкой чистой постели, – а ведь если б со мной что-то случилось, все обвинения после записей в соцсетях пали бы на бедолагу Матвея. Ну и поделом ему. Все, завтра – домой, в Москву!»

Влад. Правосудие на дом

Утром Влада разбудил стук в дверь. Орельев? Так рано, и прямо на дом?

Вставай, – мрачно сказал Антон. – И ведь я предупреждал тебя!

– Я никуда не ходил, – сказал Влад.

– Ну да, только гулять по горам с Матвеем.

– Это запрещено?

– Нет, если все участники возвращаются домой живыми и здоровыми.

– Что с Матвеем? – Влад даже, наверное, немного побледнел.

– Вот ты мне и расскажешь. Идём в участок.

– У тебя есть ордер?

– На данный момент ты – последний, кто видел его живым. Причем рассказал об этом всем на свете. И он, между прочим, бывший хахаль твоей красавицы-жены! Которая, к тому же, пропала! Если тебе нужен ордер, будет ордер.

– Не надо, – и Влад, по-быстрому собравшись, направился с Антоном в участок.

Входя с Орельевым в здание, где находился кабинетик Орельева, да и вообще вся поселковая администрация, Влад чуть не столкнулся с девушкой и оцепенел. Анна?

Нет. Это не была Анна. Такая же прическа, светлые волосы, длинные худые руки и ноги – хоть и чуть полнее, чем у Анны. Тот же стиль одежды. Даже макияж похож.

Девушка поздоровалась с Антоном, и, сказав, что зайдет попозже, ушла.

– Это Рита, – сказал Антон, когда они остались одни. – Жена Матвея. Я сам офигел, когда увидел. Решила соответствовать вкусам мужа.

– О Господи. Она что, подстраивается под Анну?

– И ей это удается, заметь! Там дело даже хуже. Она сказала, что это по просьбе Матвея.

– Да если б я попросил Анну о чем-нибудь подобном… Она не осталась бы со мной и минуты.

– Поэтому он и любит Анну, а не Риту. И поэтому он остаётся с Ритой, а не с Анной. Дуализм мужского поведения, – глубокомысленно заметил Антон. Философ хренов. И он даже, похоже, правильно употребил слово «дуализм».

– Чокнутая, – только и сказал Влад. – Может, это она его убила? Анна бы убила за такое.

– Кто долго терпит, взрывается сильнее. Это ты прав, – ответил Антон. – А так же я легко могу себе представить, как бывший любовник подозревает мужа своей бывшей любовницы в ее убийстве, и может быть, что-то узнает, и муж узнает, что он знает…

– И перед этим идет к тебе рассказать, что общался с бывшим любовником? И перед этим пишет во всех соцсетях, что собирается с ним встречаться? Так что случилось с Матвеем?

– Вот ты мне и расскажи. Ты последний, кто его видел.

– Видел живым? А кто его нашел?

– Пока никто. Вот только откуда ты-то знаешь, что Матвея убили?

– Я не знаю! Я предполагаю, раз я здесь?

И дальше разговор, который при других обстоятельствах мог бы привести хоть к каким-то продвижениям по делу Анны, превратился в спор, имеет ли Антон право задерживать Влада при отсутствии тела его предположительной жертвы. Матвей вчера не вернулся домой. Но разве с мужчинами это не случается?

– По Анне же дело открыто, – говорил Орельев, – чем Матвей хуже?

– Помнится, когда я просил открыть дело по Анне, ты отказывался, пока я не заплатил. Так вот, на всякий случай: сейчас я не собираюсь тебе платить.

– Отказывался или не отказывался, а дело открыто. А наши с тобой разговоры и переговоры к нему не относятся.

В таком духе они разговаривали довольно долго и договорились до подписки о невыезде.

Мало того, под конец Орельев еще и поинтересовался, кто получит наследство Анны, если она так и не будет найдена живой.

– Я не знаю, писала ли Анна завещание, – сказал Влад. – Если нет, то, вероятнее всего, наследство получу я. Если писала, то, вполне вероятно, тоже. Но наследство, по сути – это только квартира. Хрущевочка в Бибирево. Я понимаю тебя, Антон, – прервал он попытавшегося что-то сказать Орельева. – Люди убивают и за гораздо меньшее, чем квартира в Москве. Но дело в том, что Аннин папа – председатель комиссии, распределяющей гранты. И он, разумеется, может помочь своему зятю, зарабатывающего деньги для семьи, будущему отцу его будущих внуков. Но с чего ему помогать просто какому-то бывшему своей дочери, который, к тому же, раньше или позже обзаведется подружкой, а потом и новой семьёй? Я теряю гораздо больше, чем получаю.

– Формально я обязан был спросить, – примирительно сказал Орельев. – Я не верю в твою виновность. Уже хотя бы потому, что твое описание пропажи Анны настолько идиотское, что в него приходится верить – такое просто не мог бы придумать кто-либо, кто старше пятиклассника. Так значит, этот грант на двадцать пять миллионов… Ладно, можешь не объяснять. Но, пожалуй, меня теперь интересуют люди, также претендовавшие, но не получившие его.

– Они были гораздо менее достойны.

– С другой стороны, в некоторых обстоятельствах даже пропажа жены лучше, чем развод, – задумчиво сказал Орельев. – Шучу, шучу! – в сущности, Антон был не злым человеком. Однако, подписку о невыезде не отменил.

И теперь посаженный под эту самую подписку Влад снова и снова просматривал странички в соцсетях то ли пропавших, то ли не пропавших девушек. Какие же красотки. Но дело даже не в этом. Там, определенно, что-то было. Какая-то закономерность. Что-то не то. Но что?

Ну, допустим, что-то не так с Бельникиной, которая была Максимовой, а на самом деле

Власьевой… Черт. А ведь это значит, что, предположительно-пропавших девушек – семь! Анна – восьмая!

Легенда о Восьми Сестрах, история феминистская с начала и до конца. Матвей сказал, что Анна обожала ее, и он даже сначала думал, что она сама ее и придумала, но потом услышал легенду и от старожилов… Чертов Матвей.

Чет. Токсикоз

Выспаться как следует Чету не удалось. В желудке урчало и крутило. Он поспешно выскочил и еле успел отбежать от палатки. Чета тошнило. Что так омерзительно пахнет? Как ему вообще мог нравиться запах этой полыни, заполонившей все вокруг лагеря. Да ещё и от костра ужасающе пахнуло вчерашней тушёнкой. Его вывернуло ещё несколько раз.

Видно, вне Города Авроры желудок решил запоздало среагировать на змеиную еду.

Пораженный неожиданным предательством собственного организма, Чет попытался вернуться к палаткам – и опять бросился в сторону. Его тошнило снова и снова.

Когда он, опустошенный, голодный как зверь и, вполне вероятно, сам попахивающий дурно, вернулся к палаткам, Дина сидела у костра и разглядывала горсть зеленых камней.

– Как думаешь, сколько они могут стоить?

– Ого! А вы вчера не теряли времени даром?! – поражённо ответил вопросом на вопрос Чет. Камни на ладони Дины теперь лежали горкой, а не несколькими сияющими искорками, как в прошлый раз, и они были много крупнее прежних.

– Меняю историю болота с окраины Города-Перевёртыша на историю Булыжечника, – хитро улыбнулась Дина.

– Булыжечник охотится на души случайно заблудших туристов. Он отдает их своей хозяйке Авроре, и за это она позволяет ему петь песни у себя во дворе, – сказал, глядя на нее не менее хитро, Чет. А ведь вчера эта красавица была вся перемазана в зелёной грязи, а ее белые груди вызывающе торчащими сосками целились ему прямо в левый глаз. Да и в правый тоже. Да что там, было вполне понятно, куда они целились, вот только Чету было не до того, да и Дине тоже. А даже если и было бы до того… Словом, все их усилия пропали зря. Разве могло бы что-то подобное случиться с Авророй?.. Аврора, плоский животик и острые зубки, стройные ножки и попка на грани фантастики.