Текст книги "Спасая Куинтона (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Щелкает выключатель и, прежде чем осознаю, что делаю, прыгаю между ними. Возможно, это не самая лучшая идея, так как Дилан, может быть, немного сумасшедший, и всегда с собой носит дурацкий пистолет в кармане, но в данный момент мне плевать. Он меня бесит, не понимая, что он имеет. К тому же я так измотан, что едва соображаю, мои пальцы дрожат, и я думаю, что, возможно, переборщил с дозой, потому что чувствую, как сердце и разум готовы взорваться.

– Эй, отвали, – говорю, не отталкивая его, а выпячивая руку, заставляя его уткнуться прямо в нее и отпрянуть.

– Твою мать, ты издеваешься? – он шипит, яростно сверкая глазами, пытаясь восстановить равновесие и приблизиться ко мне.

Выпрямляю руки от груди и толкаю его снова. Похоже, он действительно борется, чтобы сохранить баланс, откидываясь в сторону и натыкаясь на стену. Я думаю, он обдолбан, и по идее я должен справиться с ним, но вдруг он словно получает второе дыхание, мчась ко мне и размахивая кулаком.

Я не успеваю уклониться, и его кулак сталкивается с моим лицом. Моя челюсть хрустит, шатаясь, я задеваю Делайлу и случайно сбиваю ее. Она начинает рыдать, выкрикивая что-то в духе «пожалуйста, не трогай его». Я не уверен, кого она имеет в виду, меня или Дилана, но это не важно. Дилан ухмыляется мне, и ярость, которую я испытывал, когда они вошли, увеличивается, горит, взрывается. Встаю ровно, адреналин пульсирует во мне, когда я поднимаю кулак и заряжаю ему в лицо. Его губа трескается, и кровь брызжет повсюду.

Все, что было после, кажется размытым.

Он угрожает выгнать меня, выплевывая мне в лицо. – Я, блядь, прикончу тебя.

Говорю ему отправляться в ад, пока пихаю его с таким гневом и адреналином, что меня самого это пугает. – Пошел ты. Не тебе решать, кто должен оставаться в этом доме. Он наш общий.

Его лицо краснеет. – Я имею на это право, потому что я единственный, кто заправляет здесь всем. Без меня и моих связей никто бы не увидел ни денег, ни наркотиков, чтобы выжить. Я принес вам наркотики. Я построил это. – Он указывает на квартиру, как будто претендует на приз.

– Какой-то херовый приз. – Сжимаю руки в кулаки, желая свернуть ему шею и выгнать из дома. Мой гнев разливается по всему телу, дрожу всем телом, чувствуя, как закипает кровь в ушах. Мы продолжаем спорить об этой сраной квартире и жизни, смотря друг другу в глаза, дыша друг другу в шею. Я никогда не чувствовал в себе так много гнева в своей жизни, кроме, возможно, времени, когда понял, что меня вернули к жизни, а все остальные мертвы. Кажется, что я могу сделать все, что угодно в данный момент. Я вышел из-под контроля. Он вышел из-под контроля. Даже не знаю, что могло бы произойти, но Делайла встает между нами и отпихивает меня от Дилана.

– Оставь его в покое! – она плачет, поворачиваясь ко мне лицом.

Я смотрю на нее, разводя руки в стороны. – Ты шутишь? Он собирался ударить тебя.

Она быстро качает головой, поправляя свою рубашку на место и приглаживая волосы, как будто это решит проблему. Но ее щека все еще опухшая и глаза все еще испачканы тушью. – Мы просто ссорились, Куинтон. Вот и все.

Я хочу с ней поспорить, но она берет под руку Дилана и ведет его в обход меня по коридору. – Пойдем, малыш. Давай приложим немного льда к лицу.

Дилан смотрит на меня, его щека опухла в том месте, куда я ударил его. – Я хочу, чтобы ты и Тристан искали новое место. Я серьезно. Я покончил с вами двумя, – говорит он.

– Ты никогда с нами не был, но мы никогда не оставляли тебя! – ору, и он щурит глаза, когда Делайла тащит его по коридору.

Я перевожу дыхание, даже не понимая, насколько нервным я был, сколько напряжения витало в воздухе, пока он не ушел. Прижимаю руку к щеке, куда он меня ударил, чувствуя, как горячая боль распространяется по всему лицу. Я не знаю, что делать, говоря не только о сложившейся ситуации или Дилане, но и о самом себе. Я больше ничего не знаю. Что только что произошло – эта борьба. Это был не я. То, что я сделал на крыше, было так грубо с Новой. Это был не я. Раньше я никогда не дрался и не кричал на девушек. Но опять же, я не тот, кем был раньше. Но кто, черт возьми, тогда я? Этот человек внутри меня, который пережил аварию и теперь все время под кайфом и еле живой, не может чувствовать себя хорошо. Он чувствует себя сломленным и искаженным, уродливым и запутавшимся. Исцарапанным и расколотым. Уязвимым и нестабильным. И я не уверен, связано ли это с появлением Новы, или я чувствовал бы это в любом случае, независимо от того, кто вокруг. Но, кажется, что еще неделю назад я был более стабилен, это заставило меня задуматься. Насколько она влияет на меня, насколько она борется со мной.

Я тащу свою задницу обратно в комнату и плюхаюсь на матрас, перегрузка адреналина я чувствовала истощение. На долю секунды мой ум замедляется, чтобы задуматься о том, как я попал в это место. Как я мог пасть так низко. Как я создал это чудовище внутри меня – кем бы я был, если бы его не стало. Но потом я вижу имена на своей руке и вспоминаю.

Я здесь, потому что я никто.

Я не должен был жить.

Нова

Следуя инструкциям Тристана, направляюсь в маленький бар на углу в нескольких милях. Прямо рядом с ним находится место под названием «Topless Hotties and Drinks», а напротив – массажный салон, интересно, судя по полуобнаженной леди, нарисованной на окне, какие именно виды массажа они делают.

Тристан, кажется, не чувствует себя смущенным, глядя на все это. На самом деле он даже чувствует себя как дома, когда вылезает из машины и закуривает.

– У них лучший «Ягер бомб[8]», – говорит он мне, открывая тонированные стеклянные двери в передней части здания. Он держит ее открытой для меня, и я вхожу, съеживаясь от темной дымной атмосферы.

– Я больше не пью, – говорю ему, и вздох слетает с моих губ, при виде официантки в униформе, которая выглядит так, как будто куплена в Victoria's Secret [9].

Тристан бросает на меня странный взгляд, словно не совсем понял концепцию. – Конечно. Хорошо. – Затем он ведет меня в зал со столами и стульями с одной стороны и несколькими бильярдными столами на другой.

В углу стоит музыкальный автомат, в котором играет песня Nickelback «Leader of Men». Все официантки одеты аналогично той, с которой мы столкнулись на входе, подобие нижнего белья. В основном в баре тусуются парни, но, к счастью, есть несколько женщин, так что я не чувствую себя неуместно. Хотя я чувствую себя очень неудобно из-за полураздетых официанток.

– Хочешь сыграем в бильярд? – спрашивает Тристан, повернув голову и глазея на одну из официанток.

Пожимаю плечами. – Я никогда не играла раньше.

– Правда?

– Да, действительно.

Он размышляет над этим заинтригованно. – Ну, я думаю, самое время, чтобы сорвать эту вишенку, – говорит он с хитрым выражением, которое заставляет меня задаться вопросом, знает ли он, что я девственница. Возможно, если Куинтон рассказал ему о небольшом инциденте в пруду. Но по какой-то причине, я просто не могу представить, что Куинтон мог это сделать.

– Звучит здорово. – Подыгрываю ему, зная, что, если я хочу получить от него информацию об отце Куинтона, мне придется показать себя с хорошей стороны.

Он усмехается и просит меня следовать за ним, останавливаясь ненадолго, чтобы заказать рюмку водки в баре. Он спрашивает меня, хочу ли я, и я качаю головой, говоря ему, что редко пью. Он странно на меня смотрит, но не настаивает.

Как только он выпивает, он выглядит еще более расслабленным, и часть меня хочет тоже расслабиться. Но я боюсь, что одна рюмки может привести к пяти, и потом еще к гораздо большему. К тому же, я за рулем.

Тристан снимает два кия со стены, вручает один мне и кладет свой поверх шаров. Он машет какому-то парню с длинной бородой, чтобы тот подготовил стол к партии, и я невольно задаюсь вопросом…

– Как часто ты здесь бываешь? – спрашиваю его, опираясь на кий, подпирая его вертикально к полу.

Он пожимает плечами, опустив голову и наклоняясь над бильярдным столом, направляя кий на шары. – Не знаю... раз или два в неделю. – Кий дергается вперед, а кончик бьет по шару. Он скачет вперед и бьет других, разбрасывая их по столу. Он встает прямо, гордо улыбаясь, когда два однотонных шара попадают в лузы. – Думаю, настало время расплаты за то, что я все время проигрываю в дартс.

– Я не заставляла тебя проигрывать в дартс, – говорю ему. – Просто у меня лучше получается.

Он дерзко ухмыляется и двигается вокруг стола, настраиваясь на следующий удар, который он и делает. И повторяет его еще два раза, и каждый раз он выглядит больше. Когда он, наконец, пропускает удар, это едва его беспокоит.

– Вперед, пробуй, – говорит он, жестикулируя.

Я почти улыбаюсь, потому что это кажется таким нормальным, как раньше, только он под кайфом, а я трезвая. Подхожу к столу и стараюсь изо всех сил, чтобы ударить один из полосатых шаров, но неудачно.

Он смеется надо мной, и это первая настоящая эмоция, которую я вижу, настоящее счастье, быстро проскальзывающее через наркотики, захватывающие его организм.

– Рада, что ты находишь это смешным, – говорю я, ничуть не кривя душой. Приятно видеть, как он смеется.

– Да уж, – – его смех утихает, и он изучает меня через стол своими голубыми глазами, которые раньше были намного ярче. Он отворачивает голову в сторону, как будто обдумывает свой следующий шаг, а затем он оставляет кий и обходит вокруг стола, подходя ближе ко мне. – Позволь мне тебе помочь.

Он тянется ко мне, и я инстинктивно отступаю. – Но сейчас твоя очередь.

– Я знаю, – говорит он. – Но это больше урок, чем игра.

Надуваю губы. – Неужели я настолько плоха?

Он подавляет смех. – Просто позволь мне помочь тебе.

Я делаю громкий вдох. – Хорошо.

Он усмехается, а потом встает на мою сторону. – Лицом к столу, – говорит он, и я послушно поворачиваюсь. Он кладет руку по обе стороны от меня, и его грудь прижимается к моей спине, когда я наклоняюсь, и он движется со мной, показывая мне, как правильно держать кий, положив руки на мои и направляя их в правильное положение.

Его близость заставляет меня нервничать, особенно когда его теплое дыхание ласкает мою щеку, когда он опускает голову вперед. Думаю, он что-нибудь скажет, может поцелует меня в щеку. Интересно, если бы я позволила ему – как далеко я бы пошла, чтобы получить то, что мне нужно, чтобы помочь Куинтону. Мне сейчас не очень нравятся мои мысли, но, к счастью, я могу убежать от них, когда все, что делает Тристан, это помогает мне нацелить кий, а затем ударить. На этот раз много шаров разбиваются и один даже попадает в цель.

– Видишь, не так уж и сложно, верно? – он спрашивает, убирая руки.

Я стряхиваю свою дрожь и оборачиваюсь. – Да, но теперь, когда ты показал мне, как это делать, тебе будет труднее победить.

Он посмеивается, потирая свою потрепанную челюсть. – Почему-то я в этом сомневаюсь.

– Да, я тоже, – соглашаюсь с ним, шагая вокруг бильярдного стола, чтобы сделать свой следующий удар, который я пропускаю. Он забавно смеется.

Мы играем немного дольше, и, конечно, он надирает мне задницу, что он комментирует несколько раз, когда мы находим место за столом, чтобы он мог заказать себе еще спиртное. После того, как официантка уходит, приняв заказ от Тристана, его «Ягер бомб» и мой «Кокс», он хватает солонку и начинает вращать ее между пальцев.

– Итак, ты собираешься рассказать мне, о чем хотела поговорить? – спрашивает он, ставя солонку в сторону и откинувшись на спинку стула. Он кладет руки за голову, локти смотрят наружу. – Потому что я предполагаю, что речь шла не о бильярде. – Я качаю головой, ковыряясь в трещинах стола. – Я хотела спросить тебя кое-что о Куинтоне.

Он притворяется беспечным, но я могу сказать, что он напрягается, потому что начинает молоть зубы. – Что насчет него?

Я ерзаю, обхватив запястье, пытаясь понять, с чего начать. – Ну, я вроде как задалась вопросом о его отце.

Его глаза впиваются в мои, затуманенные нарастающим раздражением. – Что именно?

Боже, как мне это сказать? Я вообще не хочу затрагивать его сестру, но как мне избежать этого и получить то, что я хочу? – Он когда-нибудь говорил с ним?

Тристан опускает руки на стол. – Нет, по крайней мере, это то, что я знаю. – Он откидывается в кресле, когда официантка приходит и ставит наши напитки на стол, и он ждет, когда она уйдет, прежде чем снова заговорить. – Они совсем не ладят друг с другом. – Он выливает шот «Егера» в более высокий стакан, а затем поднимает его. – На самом деле, это причина, почему он оказался в Мейпл Гров– отец выгнал его из дома.

Я хочу спросить его, знает ли отец Куинтона о его употреблении наркотиков, но поскольку Тристан под кайфом, я не уверена, насколько хорошо это пройдет. – Да, но, если бы он знал, где живет, ты думаешь, он бы хотел поговорить с ним? – делаю глоток газировки. – Помочь ему?

– Помочь ему с чем? – в его глазах есть настороженность, мешающая мне сказать «с наркотиками» вслух.

Я размешиваю свою соломинку в напитке. – Не знаю... мне просто было любопытно... говорили ли они или, может, кто-то рассказал ему обо всей этой ситуации.

Он делает еще один глоток своего напитка, глядя на меня поверх края бокала. – И что это за ситуация?

Я, очевидно, нажимаю не на те кнопки и не знаю, как поступить, поэтому решаю просто быть откровенной.

– Слушай, я знаю, что злю тебя прямо сейчас, но я хочу помочь Куинтону и думаю, что, если бы я смогла дозвониться до его отца и рассказать ему, что происходит, он мог бы помочь ему справиться со всем этим. Но мне нужно, чтобы ты дал его имя и номер.

– С чего ты решила, что я злюсь на тебя? – спрашивает он спокойно, а потом допивает остатки коктейля.

Он ведет себя, как настоящая задница, но я знаю, что на самом деле это не он, лишь призрак самого себя. Он больше ничего не говорит и встает со стула, чтобы отнести пустой стакан в бар. Жду его возвращения, но вместо этого он начинает клеить нашу официантку, длинноногую женщину, чья грудь видна, когда свет падает под прямым углом.

Тристан, похоже, не скрывает своих намерений, активно приставая к ней и щупая ее грудь. Женщина хихикает в ответ и накручивает прядь волос вокруг пальца. Чем дольше продолжается эта сцена, тем больше мне неловко и, наконец, я встаю из-за стола, решив, что это плохая идея, и что мне следует придумать план получше. Бросаю пятерку на стол, чтобы заплатить за свой напиток, и покидаю этот захудалый бар.

Шагнув на солнце, я могу свободно дышать, но ощущение, что я потерпела неудачу сдавливает грудь. К тому времени как я добираюсь до машины, я задыхаюсь и изо всех сил стараюсь не считать парковочные места в гараже. Хватаюсь за дверную ручку, моя рука дрожит.

Вдох... выдох... вдох... выдох...

– Нова, – голос Тристана слышится за моим плечом. – Ты… – Гравий хрустит под его ногами, когда он делает шаг ко мне. – Ты в порядке?

Я на грани срыва и последнее, что я хочу сделать, это позволить ему увидеть этот факт. – Да, все хорошо. – Поднимаю руку, чтобы осторожно промокнуть глаза пальцами и собраться, прежде чем поворачиваюсь к нему лицом. – Мне вдруг стало не по себе…

В его глазах читается догадка, когда он смотрит на меня. – Может быть, тогда нам лучше уйти.

Я киваю и собираюсь забраться в машину, когда вижу, как высокий парень с крепкими руками и широкими плечами, одетый в черные брюки и красивую рубашку на пуговицах, направляется в нашу сторону, глядя на нас.

– Так, так, так, вы только посмотрите на кого я, наконец, нарвался. – Тристан напрягается при звуке его голоса, а затем медленно поворачивается. – Трейс, как дела? – нервный смешок слышится в его напряженном тоне.

Трейс останавливается недалеко от нас, скрестив руки. Ему на вид чуть больше двадцати, высокий, с очень крепким телом и пугающим взглядом. У него в руке кастет, на щеке шрам, весь его образ выдает в нем наркодилера. Подумав об этом, качаю головой, стряхивая абсурд. Этого не может быть—не в этом случае.

– Знаешь, а тебя сложно выследить, – задумчиво говорит Трейс. – Я появлюсь на парковке, и ты позволяешь своему другу принять весь удар на себя. Затем я иду в твой дерьмовый дом, и Дилан попадает под горячую руку, хотя если ты был там, он наверняка бы сдал тебя. – Небольшая улыбка трогает его губы, как будто его развлекает нервозность Тристана. – Все было бы намного проще, если бы ты просто подошел вместо того, чтобы быть трусом!

Тристан намеренно делает пару шагов в сторону, оказавшись между Трейсом и мной. – Да, сожалею об этом. Но ты же знаешь, как обстоят дела... когда ты под кайфом и в полном дерьме, ты совершаешь глупые вещи.

– Под кайфом от моих наркотиков, – добавляет Трейс, делая шаг вперед и поигрывая костяшками. Я не знаю, что делать – оставаться на месте? Сесть в машину? Чувствую, как воздух становится таким густым, что нечем дышать. – Наркотиков, за которые ты должен мне денег. – Он останавливается перед Тристаном, возвышаясь над ним, судя по тому, что Тристан не жалуется на маленький рост, это означает, что парень высокий. – Я собираюсь облегчить тебе задачу. Ты даешь мне денег, которые должен, плюс проценты, и я тебя отпускаю.

– У меня сейчас нет денег, – лопочет Тристан, опустив голову. – Но я отдам их тебе. Мне просто нужно немного времени».

– Время? – Трейс смотрит на меня впервые, но похоже, что он заметил меня задолго до этого. – А что это за прекрасное создание у нас здесь?

Я не уверена, был ли это риторический вопрос, но предпочитаю промолчать, прячась за спину Тристана. Мой пульс колотится так быстро, что я чувствую легкое головокружение и слабость, как будто могу спасовать.

Тристан выпрямляется, проводя рукой по волосам. – Это не твое дело, оставь ее в покое.

– Не мое дело. – Его низкий смех обволакивает нас. Внезапно его рука вырывается, и он хватает низ рубашки Тристана. – Прямо сейчас все, что ты делаешь – это мое дело, пока не вернешь мне деньги. – Он гладит свободной рукой по щеке Тристана. – Усек?

– Да, я понял, – говорит Тристан, стиснув зубы и боясь двинуться с места.

Трейс отпускает его, и Тристан возвращается ко мне, натыкаясь на мою машину. – Хорошо. – Трейс вроде успокоился, и я начинаю расслабляться, когда он отворачивается, чтобы уйти, но затем он неожиданно поворачивает обратно и бьет кулаком с кастетом в живот Тристана. Я слышу, как выходит из него воздух, как Тристан падает на колени, задыхаясь, и бросаюсь к нему, но предупреждающий взгляд Трейса останавливает меня. Он смотрит вниз на Тристана, сидящего на коленях, а потом снова поднимает кулак. На этот раз его кулак бьет по щеке Тристана. Я слышу хруст, как Трейс снова заносит руку назад, готовясь ударить. Я кричу ему, чтобы он остановился, но он бьет кулаком вперед, и я смотрю в ужасе, как его удар приходится снова в живот. Ноги Тристана дрожат,

Наконец, Трейс опускает руку, кастет и его руки забрызганы кровью Тристана. – У тебя есть одна неделя, чтобы отплатить мне, иначе тебе не уйти. Понял?

Тристан кивает, не говоря ни слова, Трейс разворачивается и направляется к выходу, доставая телефон из кармана.

Бросаюсь к Тристану, помогая ему встать на ноги. – О Боже, ты в порядке? – спрашиваю его, когда он поднимается.

Он оборачивает руку вокруг живота, но стоит прямо, его лицо перекошено от боли, из носа капает кровь, все его лицо красное и опухшее. – Просто замечательно.

Смотрю на него с беспокойством. – Может, отвезти тебя в больницу? – Я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к нему, но он откидывается назад.

– Никаких больниц, – говорит он резко. – Я в порядке.

– Ты плохо выглядишь.

– Да, и что.

Качаю головой, раздраженная его упрямством. – Что это вообще было? – Я бросаю тревожный взгляд в направлении выхода, куда ушел Трейс.

– Старый долг, – говорит Тристан, опираясь всем весом на машину, стараясь восстановить дыхание.

– За наркотики? – он пожимает плечами, вытирая кровь из носа ладонью и морщась от боли.

– Иногда я совершаю глупости.

Я вспоминаю, как в прошлом году видела Дилана, Куинтона и Делайлу, которые продавали наркотики. – Вы, ребята, все еще продаете наркотики?

Он выглядит так, словно хочет закатить глаза, но сдерживает себя. – Ты, кажется, удивлена.

– Есть немного, – признаю. Или, может, я просто не хотела видеть правду. – У Куинтона тоже проблемы?

Он качает головой. – Неа, только у меня из-за своей собственной глупости. – Его голос понижается, когда пара человек проходит мимо нас, направляясь к своей машине.

– Ты собираешься расплатиться с долгом? – спрашиваю я.

– Конечно. – Тристан смотрит меня. – На самом деле, мне нужно вернуться домой и сделать пару вещей, которые принесут мне дополнительные деньги.

Хочу спросить его, что он собирается сделать, но боюсь ответа. – Сколько ты ему должен?

– Не волнуйся об этом, – говорит он, затем, держа руку на капоте, начинает обходить вокруг машины с пассажирской стороны.

– Ты уверен... потому что я, возможно, могла бы помочь. Одолжить тебе немного денег.

– Я сказал, что все в порядке, Нова. – Он открывает дверь, все еще придерживаясь за живот.

Хватаюсь за ручку двери. – Ну, если тебе понадобится какая-нибудь помощь... я здесь. – Мы забираемся в машину, и Тристан пронзает меня холодным взглядом.

– Какая? Ты собираешься спасти меня тоже, Нова? Погасить долг и вытащить меня из этой дыры вместе с Куинтоном? – Он закатывает глаза. – Так не бывает, особенно когда люди не хотят покидать дыру, в которой они живут.

Я… – не знаю, как реагировать на это. Хоть я и предлагала ему помочь с долгами, у меня нет больших денег. И когда дело доходит до того, чтобы вытащить его из этой адской дыры, я даже не могу справиться с Куинтоном, не говоря уже о ком-то еще.

– Я так не думаю, – холодно говорит Тристан, отвернувшись лицом к окну и уволив меня, когда он поднимает нижний край рубашки к своему кровоточащему носу и пытается вытереть все еще капающую кровь.

Покачав головой, лезу в бардачок и достаю салфетку. – Вот, – говорю ему, подавая салфетку.

– Спасибо, – бормочет он, прижимая салфетку к носу.

Я выезжаю с автостоянки, направляясь в сторону его дома. Пытаюсь поговорить с ним, но он не особо заинтересован, смотря все время в окно и барабаня пальцами по коленке в ритм песни. К тому времени как я паркую машину, я ожидаю, что он выйдет, ничего не сказав, как сделал в прошлый раз Куинтон.

Уже хватаясь за дверную ручку, чтобы выйти, он вдруг останавливается и отпускает ее. – У тебя есть телефон?

– Да. А что? – Он поворачивает голову в мою сторону, с неохотой смотря мне в глаза, кладет салфетку на колени и протягивает руку.

– Можно посмотреть. – Достаю телефон из кармана и протягиваю ему, наблюдая, как он нажимает несколько кнопок на сенсорном экране, прежде чем отдать его.

– Его зовут Скотт Картер, он живет в Сиэтле. – Он тянется к дверной ручке. – Не уверен, что это все-таки тот номер, поскольку последний раз, когда я разговаривал с кем-либо из дома, было больше года назад, когда Куинтон еще жил там, но это твой единственный шанс.

– Спасибо, Тристан, – говорю ему, пока он открывает дверь, ошеломленная информацией, которую он мне дал. – Если тебе когда-нибудь понадобится что-нибудь, помощь в какой-либо ситуации, ты всегда можешь рассчитывать на меня. – Хочу сказать больше, но не знаю, насколько это будет уместно.

– Да, пожалуйста. Я дал тебе номер потому, что ты попросила. Не потому, что мне может понадобиться твоя помощь, – отвечает он, открыв дверь и пригнувшись, чтобы выбраться. – И я не думаю, что это поможет Куинтону вообще. Поверь моему слову, что он бросит делать то, что он делает, только тогда, когда сам захочет этого. Знаю, потому что сам в этом варюсь и сложно бросить что-то, что заставляет чувствовать себя так чертовски хорошо. – Он говорит это так буднично и, прежде чем я успеваю ответить, он захлопывает дверь и идет прочь к своей паршивой квартире, двигаясь медленно, потому что ему больно.

Смотрю на телефон, прокручивая слова Тристана в голове и размышляя, прав ли он. Что если это не принесет никакого результата. Если я пытаюсь найти решение проблемы, которая не может быть решена, то это намного сильнее меня, того, что я видела сегодня на парковке.

Тем не менее, я должна попробовать. Потому что в последний раз, когда я даже не попыталась, кое-кто погиб.

* * *

Когда я возвращаюсь в дом дяди Леа, проходит полдня, и я устала, больше, чем когда-либо. Но я стараюсь оставаться позитивной и обнадеживающей, когда рассказываю Леа мой план и прошу ее помочь в разговоре с отцом Куинтона.

– Я не знаю, что ему сказать, – заявляет она, когда я сажусь на диван рядом с ней, обессиленная. Она забирает пульт с подлокотника и направляет его на телевизор, приглушая звук. Она поворачивается ко мне, подогнув ногу под себя. – Родители, такие родители, сама знаешь. И я не думаю, что он хорошо отреагирует на звонок друга Куинтона, который говорит ему, что его сын наркоман.

Морщусь при слове наркоман. – У тебя есть идея получше? – спрашиваю ее.

Она молчит в течение минуты или двух. – Позвони маме.

– Что?

– Позвони своей маме и попроси ее поговорить с его отцом.

Я откидываюсь на спинку дивана, гадая, хорошая это идея или нет. – Ты действительно думаешь, что это лучший вариант?

Она закидывает босые ноги на стол. – Помнишь, когда мы помогали на горячей линии для самоубийц, мы проходили процесс отбора и обучения? – спрашивает она, и я киваю. – Так вот, ты еще не прошла процесс обучения быть родителем, – шутит она.

Я фыркаю. – И это хорошо. – Накручиваю прядь своих волос вокруг пальца, думая. – Но я понимаю твою точку зрения.

Она слабо мне улыбается и гладит по ноге. – Позвони своей маме и спроси ее.

Вздыхаю и достаю свой телефон из кармана, набирая номер мамы. Я начинаю разговор с легкой беседы, рассказав ей в общих деталях, как прошли последние пара дней. Потом я перестаю ходить вокруг да около и рассказываю ей о своей идее позвонить отцу Куинтона и попросить его о помощи.

– И ты думаешь, я должна позвонить ему? – спрашивает она в неуверенно.

– Да... ты ведь мама и можешь то, что я не могу, – говорю ей, думая о родителях, которых видела в клинике. – Я уверена, что вы поймете друг друга на уровне, что мне не понять, особенно после того ада, через который ты прошла из-за меня.

Клянусь, похоже, она плачет. Не понимаю, почему. Я не говорила ничего такого. Только правду.

– Ты ведешь себя так по-взрослому, – говорит она, и я определенно слышу всхлип. – Давай мне номер, я посмотрю, что смогу сделать.

– Спасибо, мам, – говорю я, а затем называю ей имя и номер, убедившись, что она понимает, что я не на сто процентов уверена, что это номер мистера Картера. Она говорит, что попробует и перезвонит мне немного позже. Тогда я кладу трубку, и мы с Леа направляемся на кухню, чтобы перекусить.

– Как ты думаешь, как все пройдет? – спрашиваю Леа, открывая дверь холодильника. – Думаешь, его отец будет волноваться?

Она пожимает плечами, роясь в шкафчиках. – Не уверена.

– Да, я тоже, – говорю я, хватая бутылку воды, прежде чем закрыть холодильник и обернуться. – Хотя я немного беспокоюсь, будет ли он также проходить через отрицание, как моя мама поначалу.

Она достает коробку с крекером, закрывает шкаф и запрыгивает на столешницу, свесив ноги. – Мне интересно, как отреагирует Куинтон, если его отец вдруг возьмется за него. Честно говоря, не думаю, что он просто откажется от всего этого.

– Я тоже... но я должна попробовать. – Изо всех сил зажмуриваюсь, представляя Куинтона: его худобу, пустоту в медово-карих глазах после того, как он принимает наркотики, гнев в его голосе. – Я должна попробовать все, что в моих силах, прежде чем начну сдаваться. Я должна знать, что на этот раз я все испробовала. – Открываю глаза, когда Леа начинает что-то говорить, но из кармана звонит мой телефон и прерывает ее. Вынимаю его, смотря на экран. – Это мама, – говорю Леа и отвечаю на звонок. – Эй, ты что-то быстро.

– Это потому, что я не смогла с ним связаться, – говорит она, и моя надежда рушится.

– Номер неправильный? – спрашиваю, открывая бутылку воды.

– Нет, он верный, но на него никто не ответил... я оставила сообщение. Увидим, сработает ли это —перезвонит он мне или нет.

В ее голосе столько сомнения, что мои плечи опускаются, настроение падает все ниже, когда я прислоняюсь к холодильнику. – Как ты думаешь, он тебе перезвонит?

– Может быть, – говорит она неуверенно. – Если он не позвонит через день или два, попробую позвонить ему снова... но Нова, я не хочу, чтобы ты надеялась, что это станет решением всех проблем. Поверь мне, я мать, я знаю, что даже если родитель хочет помочь это не значит, что ребенок примет эту помощь.

– Я знаю. – Я так расстроена и знаю, что это ее беспокоит.

– Я люблю тебя, Нова, и рада, что ты так сильно об этом заботишься, и я не собираюсь сдерживать твои надежды, – говорит она. – Но я беспокоюсь за тебя.

– Все в порядке, – уверяю ее. – Просто устала. – Делаю глоток воды, в горле пересохло от лжи. Я знаю, что я больше, чем устала. Я напряжена, потеряна и разбита.

– Да, но... – чувствую, как она пытается совладать с собой, а затем, наконец, отвечает, – У тебя грустный голос и я думаю, что пришло время, чтобы вернуться домой и позволить мне разобраться с отцом мальчика, чтобы он мог позаботиться о нем

– Я обещаю, что буду в порядке, – настаиваю и чувствую на себе скучающий взгляд Леа. – Я не готова сдаться и вернуться домой.

– Не похоже, – отмечает она. – Похоже, как будто, ты опять в этом месте... где я... и я... – Она на грани слез. – Я не хочу, чтобы ты возвращалась туда – хочу, чтобы ты была счастлива. Делала то, что доставляет тебе радость.

– Я счастлива, – стараюсь произнести весело, хотя звук ее голоса разбивает мне сердце. – В самом деле, Леа и я как раз собирались пойти и повеселиться, погулять по городу.

Она замолкает, всхлипывая. – Звучит весело, но я не уверена, что в Лас-Вегасе есть много развлечений для тех, кому двадцать лет.

– Мы идем в караоке, – говорю ей, игнорируя испепеляющий взгляд Леа, когда она отодвигает коробку крекеров в сторону и спрыгивает с тумбы. – И хотим посмотреть достопримечательности... это должно быть весело.

Моя мама еще не определилась, но уже сдалась. – Пожалуйста, только будьте осторожны. И позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Я наберу тебе, если будет что-то известно от его отца. Она делает паузу, и я думаю, что она закончила, пока она не добавляет: – И, пожалуйста, пожалуйста, позаботьтесь о себе.

– Я все сделаю, – говорю ей, мы прощаемся и вешаем трубку.

Когда я кладу свой телефон в карман, Леа идет в фойе и начинает надевать свои сандалии. – Куда ты собралась? – спрашиваю я.

Она затягивает волосы в хвост и закрепляет его резинкой с запястья. – Ты сказала своей маме, что мы идем в город, поэтому мы идем в город, – говорит она, и я смотрю на нее. – Я не позволю тебе врать ей, – добавляет она. – И кроме того, нам нужно выйти и сделать что-нибудь сумасшедшее.