Текст книги "Тлеющий уголек (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 18

Когда мне было тринадцать, моя мама запирала меня на чердаке на целый день, потому что считала, что я убила несколько ее комнатных растений. Это было не таким уж большим делом, но только она не давала мне есть и пить, и не было перерыва, чтобы сходить в туалет. Я вышла из ситуации, не будучи слишком травмированной.

Единственное, что меня беспокоило, так это ее вера, что я специально убила ее растения. В то время это казалось смешным; идея, что человек менее чем за пять минут может иссушить комнатные растения. Теперь я размышляю, делала ли я это и всегда ли моя мама знала обо мне.

Я проснулась на диване с ногами, закинутыми на спинку и с висящей вниз головой. Сейчас конец дня, небо окрашено в бледно-розовый. Дети смеются на улице, и кто-то дросселирует мотоцикл. (Дросселирование (от нем. drosseln – ограничивать, глушить) – понижение давления газа или пара при протекании через сужение проходного канала трубопровода – дроссель, либо через пористую перегородку.)

Я лежу неподвижно, с раскалывающейся головой и пытаюсь уснуть, абсолютно не готовая встретить этот день, или выяснять, что делал Йен в своей студии всю ночь. Я слышала, как кто-то проскользнул в конце прошлой ночи, но мне было все равно кто это. Были приглушенные голоса на лестнице, а затем шаги направились на чердак.

Не меняя позиции, я хватаю пульт с журнального столика, но открылась передняя дверь, и кто-то юркнул в дом.

Высокие каблуки застучали по полу.

– Какого чёрта произошло? – спрашивает Рэйвен, кладя руки на бедра. – Почему вчера здесь была скорая?

Вверх ногами она выглядит странно, одетая как ангел с белыми крыльями из перьев и в серебристо-атласное платье. Ее розовы волосы завиты, а макушка обвита белой лентой как нимбом.

Я села и протерла глаза:

– Потому что моя мама свихнулась и пыталась порезать себе вены, – слова выскакивают сами собой.

– Эмбер... – ее руки падают с бедер. Она понятия не имеет, как реагировать на мою честность. – Что я могу сделать, чтобы помочь?

Я стаскиваю свою задницу с дивана, и её глаза расширяются от вида моей рубашки.

– Ты можешь отпустить меня спать, ооочень долго спать, – говорю я. – Всё, что я хочу, так это спать.

Она ахает и прижимает руки к сердцу:

– Какого черта ты вся в засохшей крови?

– Потому что моя мама ударила меня ножницами, – признаюсь я, зевая.

Она раскрыла дыру на моей рубашке, куда вошли ножницы.

– Эмм, это не смешно.

– Я и не пытаюсь веселиться, – говорю я ей. – Она меня пырнула ножницами, и тогда я чуть не убила ее, высасывая из нее жизнь, чтобы исцелить себя.

– Ты в шоке. – она отгораживается руками. – Или ты ударялась головой?

– Ничего со мной не случилось, – я протискиваюсь мимо нее. – Я собираюсь пойти спать, чтобы немного отдохнуть. Может быть, я буду спать целую вечность.

Она хватает меня за рубашку и тянет обратно:

– Нет, не собираешься. Ты пойдешь на вечеринку и повеселишься. В твою семью пришла депрессия. И я не позволю утонуть тебе в этой темной дыре.

Я разворачиваюсь на пятках:

– Моя мама заперта из-за попытки самоубийства, и я узнала, что моё проклятие знамений смерти протягивается куда дальше, чем я предполагала. Я высасывала жизнь своей матери, чтобы выжить. Я не собираюсь на чертов Хэллоуин.

– Ты не пойдешь в свою комнату, чтобы писать грустные стихи о боли и смерти, – настаивает она сурово. – Твоя мама проделывала подобный трюк раньше, когда запирала тебя на чердаке на целый день, думая, что ты убила её комнатные растения.

– Нет, это другое – она на самом деле убила меня. – но была ли это она или Мрачный Жнец? Казалось, она могла слышать и видеть его.

– Меня не волнует, что она сделала, – говорит Рэйвен властно. – Ты идешь.

– Ты сошла с ума? – я разделяю каждое слово. – Моя. Мама. Пыталась. Убить. Меня.

– Ты уверена? – она крутит серебряную цепочку на шее. – Может быть тебе стоит всё еще раз обдумать?

– Я ... – я смотрю на неё, наблюдая как у неё задергался глаз. – Что ты скрываешь от меня?

– Ничего, – она трет уголок глаза будто что-то застряло в нем.– Я просто думаю, что ты хоть раз должна пойти и повеселиться.

– Я думаю, ты должна пойти, – Йен появляется снизу лестницы. Он одет в джинсы и белую футболку, измазанную в красной краске, как и его лицо с руками. – На самом деле, я подброшу тебя по пути на свою вечеринку.

– Вы оба сошли с ума, – я мчусь к лестнице, но он отступает в сторону, преграждая мне путь. – Уйди с моей дороги, Йен. Пожалуйста.

Он качает головой:

– Я не собираюсь оставлять тебя здесь одну после того, что случилось. Мама будет в порядке – все будет хорошо. На самом деле, мне сегодня утром позвонили из больницы и сказали, что она действительно делает успехи. Её раны очень быстро заживают, и лекарства стабилизировали её настроение. Мы сможем увидеть ее завтра.

Я стучу пальцами по ноге:

– Я все равно не пойду.

– Да, ты пойдешь, – настаивает Рэйвен.

Я качаю головой:

– Я всегда ходила с тобой на каждую вечеринку, на которую ты просила, но не в этот раз.

Йен легонько пихает меня в сторону лестницы:

– Перестань быть ребенком, надень чертов костюм, и иди повеселись хоть раз в своей гребаной жизни.

– Ашер будет там, – заманивает Рэйвен, поигрывая бровями. – Он написал мне и попросил убедиться, что ты придешь, потому что ты не отвечала на свой телефон.

Ашер. Анамотти. Х на лбу у моей мамы. Всё это возвращается обратно ко мне. Мне нужно узнать, что происходит.

– Ладно, я думаю...

Мрачный Жрец материализуется позади Йена, с опущенной головой взмывая под потолок. Затем он поднимает руку к своему лицу и его рукав опускается, показав человеческую руку.

– Он человек, – шепчу я, не в состоянии двигаться.

Жрец прикладывает палец к губам:

– Тссс...Не надо бояться. Ответы находятся во мне, – мурлычет он, и звук его голоса завораживает. – Пойдем со мной, Эмбер. Я тебя умоляю. Никогда не отворачивайся.

Мой разум начинает плавиться от его просьбы, но прикосновение Рэйвен к моему плечу тянет меня обратно.

– Эмм, возьми себя в руки, – командует она.

Я отгоняю это ощущение и отшатываюсь:

– Я сказала тебе держаться подальше от меня.

Его палец превращается в кость и под капюшоном разжигается пламя. Он налетает на меня, и я ныряю на пол, животом вниз. Он парит над моей головой, его плащ развивается за спиной, когда он прижимает рот к моему уху, а его дыхание будто он украл тысячу могил:

– Я приказал твоей матери убить тебя, представь, что еще я могу сделать. Не идти против моих желаний, Эмбер Роуз Эдвардс. Единственные ответы, которые тебе нужны, находятся у меня.

Я чувствую, как он ушел, тишина врезается в спину. Когда я встаю обратно на ноги, его нет, а Рэйвен и Йен уставились на меня, ужас застыл на их лицах.

– Эмм, – говорит Рэйвен робко. – Ты в порядке?

– Да...я думаю, – но мне нужно убраться подальше от всего этого безумия. Мне нужно дышать.

– Слушай, – говорит она своим строгим тоном, поправляя волосы. – Ты многое пережила за последние пару недель, и я не хочу, чтобы ты была дома в одиночестве, особенно на Хэллоуин – ты знаешь, какие сумасшедшие вещи происходят иногда.

– Знаю...Ладно, я пойду, – я срываю свою куртку с перил и бросаюсь к двери. Несмотря на предупреждения Жреца, я собираюсь узнать у Ашера ответы. Я вынужденно жила под контролем смерти слишком долго в своей жизни, и я думаю пора освободиться от этого.

– Хм...Эмм. – Рэйвен встает передо мной и разводит руки в стороны.– Вначале тебе нужно переодеться.

Я встряхиваю свою кровавую и рваную одежду.

– Я уверена, что никто не заметит. Это же Хэллоуин.

Она гонит меня к лестнице:

– Тебе может и плевать, но у меня другие планы на тебя. Большие планы. Один из них заставить упасть Ашера на колени.

– Я не очень беспокоюсь, как я выгляжу сейчас или упадет ли Ашер на колени, – я стою на нижней ступеньке. – Я иду только потому, что мне нужно поговорить с Ашером кое о чем и мне не важно, выгляжу ли я сексуально.

– Просто дай мне час, – умоляет она, сложив перед собой руки. – Я поколдую час и затем мы уходим. Ладно?

***

Два часа спустя мы все еще в моей комнате. Я сижу на кровати, в то время как она сильно подводит мне глаза черным карандашом, затем проводит красной помадой по моим губам. Каждое её прикосновение приносит покой, а не смерть. Что-то изменилось в ней – или, может быть, во мне. Мне нужно проверить это, выяснить, может смерть наконец-то покинула меня. Или каким-то образом, оставила её.

– Я все еще не могу поверить, что ты переспала с ним, – говорит она в тысячный раз.

– Почему нет? – интересуюсь. – Мне бы когда-нибудь пришлось заняться сексом.

– Да, но я всегда думала, что ты будешь влюблена, когда сделаешь это?

Я хмурюсь:

– Почему?

Она наносит немного туши на ресницы:

– Потому что...ты всегда пишешь о том, что чувствуешь...ты так поэтична и романтична.

Я фыркнула:

– Ну нет. Я далека от этого.

Она несогласно трясет головой, но молчит.

Я пишу Ашеру, что нужно увидеться и пытаюсь уговорить прийти его ко мне, но он не отвечает на мое сообщение.

– Продолжай писать ему все, что хочешь, – пропела Рэйвен, добавляя последние штрихи к моему макияжу. – Но он строго приказал, чтобы я не дала тебе соскочить от похода на вечеринку.

Я рычу в телефон и пихаю его в сторону:

– Мне просто нужно поговорить с ним.

Она отступает назад и восхищается своим творением:

– Я чертовски хороша, если хочешь знать мое мнение. – она отходит в сторону, чтобы я могла взглянуть в зеркало. Мои серые глаза блестят серебром, обрамленные черным карандашом, а губы выглядят полными и пухлыми. Она засунула розу мне за ухо, а мои черные волосы струятся вниз по моей спине. На шее у меня колье с розой по центру, а черное платье обтягивает мое тело. Мои ноги зашнурованы в черные сапоги, и черные оперенные крылья виднеются из-за спины.

– Мне кажется, это немного странно, – говорю я, осматривая себя в зеркало. – Я имею в виду черные перья...люди и так уже думают, что я сделала так, что Ладен исчез, и подобное может вывести их из себя. А затем эта штука с Маккензи...– я ни с кем не поделилась правдой, даже с Рэйвен.

– Плевать, что они думают, – заявляет она, смахивая излишки туши палочкой для ресниц. – Ты ничего не делала, и, если кто-то будет тебя доставать, выруби их – я знаю про драку в баре, Эмбер.

Черной лентой я соединяю переднюю часть платья:

– Мне нравится этот костюм.

– Ну, ты превратилась в Мрачного Жреца, – говорит она, закрывая карандаш.

Я поворачиваюсь к ней:

– Такой я должна быть? Я думала, что их кости проступают сквозь кожу.

Она бегло смотрит на меня:

– У некоторых да... тех, что сходят с ума. Но некоторые прекрасны, как Ангелы Смерти. – звонит телефон в её сумочке. Она берет его, читает, а затем отправляет сообщение, прежде чем убрать его.

Я пробегаю пальцами по мягким лепесткам розы в моих волосах:

– Мне казалось, ты говорила, что не знаешь о них.

– После того, как ты рассказала о них, я вернулась и подобрала книги, чтобы освежить свою память, – она снова мажет губы. – Ты выглядела такой расстроенной от того, что я ничего не помню.

Я глажу кончики своих крыльев:

– Что еще ты знаешь?

Она прикусывает свои глянцевые губы:

– Много чего, но я хочу, чтобы ты приготовилась к тому, что я узнала, – Рейвен берет меня за руку и тянет из спальни. – Они исключительно красивы. На самом деле, настолько красивы, что некоторые люди не могут разглядеть их красоту.

Я следую за ней вниз по лестнице:

– А что насчет безумия? Это правда? Они действительно теряют разум от бремени смерти и крови Жнецов?

Она спотыкается у передней двери и выравнивает ноги в своих белых высоких каблуках:

– Они могут, если будут в гневе от смерти. Я думаю, это все о добре и зле и подобных вещах. По крайней мере, так сказано в книге.

Я поворачиваюсь боком, чтобы протиснуться в дверной проем:

– Как в Мрачном Жнеце? Он гнев смерти, верно?

Она запинается от моей осведомленности:

– Да, это Мрачный Жнец. Мнение заключается в том, что Мрачный Ангел является гибридом крови Ангела смешанной с кровью Жнеца и кровью человека.

На улице темно, луна и звезды ярко светят. Мы садимся в её машину, и мне приходится наклониться вперед, потому что неудобно облокачиваться на крылья. Рэйвен снимает крылья и бросает их на заднее сиденье, прежде чем сесть, а потом запускает двигатель.

– Жнецы считаются плохой версией смерти. Они собирают злые души, и они очень могущественны. Предположительно, Мрачный Ангел был послан на Землю, чтобы остановить битву между Ангелами Смерти и Мрачными Жнецами по поводу того, кто должен получать души... или, кто из них воровал их. – она поправляет зеркало и задом выезжает на улицу. – Мрачный Ангел живет на Земле в качестве человека, несущего в своей крови силы рая и ада – их тела держат равновесие, чтобы удержать Ангелов Смерти и Жнецов на том же уровне, чтобы ни у кого не было большей власти над другими.

– Ты говоришь так, будто Ангелы Смерти не так плохи, как Жнецы, – говорю я, заметив, что ее версия истории совпадает с той, которую я прочитала в книге. – Разве Ангелы хорошие?

– В некотором смысле, да. Они те, кто собирают хорошие души, но книга говорит, что они пожадничали, пытаясь сбалансировать сбор душ, когда Жнецы начали воровать невинные души, – она тяжело вздыхает. – Но в любом случае, я думаю, Жнецы постоянно пытаются обмануть Мрачных Ангелов и морочат им головы, чтобы они сдались смерти и присоединились к ним. Это как игра для них или что-то в этом роде, хотя, технически, ни Жнецы, ни Ангелы не должны вмешиваться в их жизни.

Её шины визжат, когда она прижимается к обочине. Тротуары заполнены детьми, наряженными на Хэллоуин и с мешками конфет, а дома сверкают фиолетовыми и оранжевыми огнями. Девочка в костюме ангела, держась за мамину руку, идет вниз по тротуару мимо дома с жутким туманом на передней лужайке. Может Ангелы и Мрачные Жрецы действительно существуют?

Я отворачиваюсь от окна и прислоняюсь к двери:

– Так что происходит с Мрачными Ангелами, которые не сходят с ума? Они просто живут, подвергнутые пыткам смерти пока не умрут?

Рэйвен отвечает не сразу:

– По сути, я так думаю.

Я вспоминаю тату Ашера и историю: одна девушка со смертью на ее плечах связывает их обоих, и единственным выбором она спасет мир. Но бой не будет легким. Должно быть, он говорил о Мрачном Ангеле.

Машина вильнула, пока она тянулась на заднее сидение, охотясь за чем-то:

– Здесь есть книги, – она бросает книгу мне на колени и возвращает контроль над своей машиной. – Здесь на самом деле не сказать, что намного больше, чем то, что я рассказала тебе, но я отметила страницы, если ты захочешь прочитать.

– Спасибо, – я открываю книгу и включаю свет над консолью. – Я серьезно. Тебе на самом деле не нужно было повторно перепроверять и читать это.

Она возится с температурой, поворачивая вверх-вниз:

– Послушай, Эмбер, я знаю, я была паршивым другом большинство нашей дружбы, особенно в течение последней недели или около того. Но я хочу начать все заново – я хочу быть лучшим другом.

– Ты хороший друг, – я переворачиваю страницу, она отмечена. – И стервозность на прошлой неделе полностью приемлема, учитывая... что произошло. – я делаю паузу, одна вещь не дает мне покоя. – Но, Рэйвен, можешь делать мне одолжение и никогда не называть меня сумасшедшей, даже когда злишься?

Она кивает раскаянно:

– Мне очень жаль. Это был удар ниже пояса. И я знаю, что ты не сумасшедшая.

Я так не уверена. На самом деле, я начинаю думать, что Мрачный Ангел живет внутри меня.

Пока мы ехали по мосту, мы обе перестали дышать. Дорогу по-прежнему окрашивали знаки Х, а средняя полоса ободрана от столкновения. Есть небольшое место, украшенное цветами и лентами.

Мой разум возвращается к пьяной драке и как Ашер уложил парня в два раза больше себя, не моргнув глазом. Мог Ашер убить его, защищая Рэйвен? Но зачем ему раскрашивать место происшествия?

– Как думаешь, что случилось с Ладеном? – спрашиваю я, стараясь убедить себя, что нет никакого способа, чтобы это был Ашер, но мое сердце и душа не согласны. – Ты думаешь, что он...Ты думаешь Ашер на самом деле убил его?

Она сжимает руль:

– Знаешь, что? Я действительно не хочу знать, что случилось с ним. Если Ашер убил его, то пусть так и будет.

Я прочищаю горло и отвлекаюсь на книгу:

– Мрачные Ангелы – самые важные и самые опасные породы Ангелов, которые когда-либо существовали. Они имеют прямое понимание смерти...– я читаю вслух, с дрожью. – Они могут либо уничтожить человечество или спасти его, в зависимости от того, лжет ли их легион. – я отрываю взгляд от страниц. – Но как они могут уничтожить человечество? Вот что я хочу знать.

Она переворачивает страницу и указывает пальцем на название:

– Я не уверена, но прочитай это. Это действительно интересно.

– Мрачный Жнец считается сборщиком злых душ. Они обладают способностью не только отделить душу от тела, и направить его на тот свет, но они также могут обмануть человека, чтобы прожить их жизни за них. – о Боже, моя мама. – Они любят обманом играть с телами душ, которые они забирают, оставляя их свисающими с деревьев, скрывая их.

Она нажимает на тормоза так сильно, что блокирует наши ремни безопасности.

– Что случилось? – спрашиваю я, открывая свой ремень.

– Что если Ашер – Мрачный Жнец, а ты – Мрачный Ангел? – это как лампочка включается в её голове.

Я качаю головой:

– Не ни одного варианта, чтобы это было правдой. Почему ты вообще это сказала?

– Эмбер, подумай об этом. Ты можешь видеть смерти. И если бы была Мрачным Ангелом, это было бы понятно, – с нажимом говорит она. – И Ашер был так сильно заинтересован в тебе. И он знал, где был твой автомобиль. Что, если он сказал полицейским?

– Нет. Не вариант, – но сомнения закрались в мой разум. Когда я умерла в розовом саду, и я увидела, как Жнец снял свой капюшон, он выглядел как Ашер.

Я выбрасываю эти мысли из головы. Я не буду делать выводов пока, не услышу, что он скажет. Тем более Ашер приносит неописуемое спокойствие в мой разум и тело, и он никогда открыто не делал ничего, чтобы причинить мне боль. А у него было много шансов.

– В книге говорится, что они любят залезать в головы Мрачным Ангелам и пытаться разрушить их жизнь, сделать их сумасшедшими, и заставить их сдаться на милость гнева смерти, – говорит она. – Подумай об этом, Эмм. Что, если Ашер сделал что-то с Ладеном после того как спас меня, но только как он мог воспроизвести то, что случилось с твоим отцом? Что, если он проложил себе путь в твою жизнь трахаясь с твоей головой?

– Почему ты высказываешь эти обвинения? – спрашиваю я. – Когда всего несколько секунд назад ты защищала Ашера.

– Потому что сейчас это имеет смысл.

– Нет, не имеет. Никакого смысла. Вообще. Вся моя жизнь не имеет смысла. Это как я всегда в одном шаге от прогулки со скалы.

– Читай дальше, – призывает она, махнув рукой на книгу. – Есть ли что-нибудь еще, что может дать нам некоторые подсказки.

Я продолжаю нетвердым голосом:

– Жнецов также отличают оборотни, чаще всего в виде змей, крыс, кошек, птиц, а иногда и людей. С помощью своих способностей, Мрачный Жнец может украсть много невинных душ простым обманом или подкупом. Это стало причиной первой битвы между добром и злом, которая длилась почти десять лет, – я перестаю читать.

Она наклоняется и переворачивает страницу. Сверху нее – красивый ангел с черными крыльями, как те, что я ношу и волосы темные, как пепел.

– Продолжай читать. Я думаю, что ты близко.

– Ангел смерти приносит более мирную смерть человеку, чью душу они собирают. Они собирают только души умирающих невинных и несут дух в следующий мир. Они приносят ощущение спокойствия своими прикосновениями. – это больше похоже на Ашера. – В отличие от Мрачного Жнеца, они ожидают смерти человека и не подпитываются его жизнью. Они нежны по своей природе, но страстны в битве. – мои глаза встречаются с Рэйвен. – Страстны в битве?

– Имеется в виду, битва на спине, – она въезжает на стоянку общественного центра, не снижая скорости, и я врезаюсь в дверь. – Но ты можешь прочитать обо всем этом позже. Прямо сейчас, я хочу, чтобы ты сосредоточилась на получении удовольствия.

– Да... хорошо.

Стробоскопы вспыхивают перед входом и саваны из разорванных простыней висят на передних дверях. Тюки сена со скелетами на них, расположены на бордюрах, а на покатой крыше школы стоит Смерть с косой. Это подделка с желтыми глазами, но он посылает озноб по моему позвоночнику.

– Эмм. – голос Рэйвен возвращает меня обратно к ней. Она паркует машину рядом с группой людей, одетых, как банды Скуби Ду. – Я должна тебе кое-что сказать. И это очень важно. – она пишет кому-то, а потом прячет телефон в лифчик.

– В самом деле. – я смотрю на нее. – В лифчике?

Ее лицо источает юмор.

– Мне может понадобиться мой телефон.

Я закусила губу до крови, и рот наполнился горьким вкусом ржавчины:

– Рэйвен... ты действительно в это веришь? – я держу книгу. – В Мрачных Жнецов, Ангелов Смерти и сражения между добром и злом? Или ты просто показала её мне, потому что я спросила о Мрачном Ангеле?

Её взгляд нежнее, чем когда-либо и в этот момент она тот же друг, что ударил Рикки Стюарта по лицу, когда он отрезал прядь моих волос в детском саду:

– Моя лучшая подруга смогла увидеть смерть каждого, когда ей было четыре года. Если это дерьмо может существовать, почему это не может?

– Я думаю, что дар может быть утерян, – я кладу руку ей на плечо. – Я больше не чувствую твоей смерти.

– Твое проклятье не пропало. – она грустно улыбается и проскальзывает в свои белые крылья.

– Да, но что, если это не проклятие? – я неуклюже вылезаю из машины, согнувшись, чтобы не сломать свои крылья. – Что если я... Что если я все это время проделывала такие вещи потому, что я не человек?

– Это все равно будет считаться проклятием, Эмм. Смерть украла твою жизнь, когда тебе было четыре. – она запирает двери, и фары мигают, когда машина подает звуковой сигнал. – Давай, пошли внутрь.

Прохладный ветер развевает наши волосы, пока мы идем через парковку, Рэйвен удерживает подол платья и возится со своими волосами. В её лифчике звонит телефон, и её немного потряхивает от вибрации, но она игнорирует звонок.

– Чертовы Хэллоуинские украшения, – Рэйвен кашляет, когда мы толкаем двери и туман ударяет нам в лица.

Я обмахиваю лицо и моргаю, пока мы прорываемся сквозь туман к основной зоне. Гитарист играет на своих струнах на сцене возле дальней стены, и музыка звучит из нескольких больших динамиков. Колонны по спирали украшены оранжевыми и черными лентами, а фиолетовый и серебряный свет с потолка освещает переполненный танцпол, где люди прыгают вверх и вниз, выкрикивая слова песни. Здесь есть ведьмы, черти, вампиры, Франкенштейны и даже несколько Ангелов. В самом дальнем углу кто-то смастерил костюм Мрачного Жнеца.

– Боже, надеюсь их здесь не слишком много, – бормочу я.

Рэйвен прослеживает за моим взглядом:

– О, Эмми, ты же не боишься Жнеца, не так ли?

Я стреляю в неё пустым взглядом:

– Это должно быть смешно?

Она улыбается и хватает меня под руку. Это самая странная вещь в мире: прикасаться к ней и не чувствовать её смерть. Мы создаем широкий путь с её крыльями, проходя через комнату, общую зону, небольшую комнату за сценой. Головы поворачиваются в нашу сторону, но я сосредоточена на двери общей комнаты.

– Почему мы идем сюда? – я перекрикиваю музыку.

Она направляется к двери, украшенной паутиной и знаком «ВОЙДИ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК»:

– Там дом с приведениями, и Ашер написал мне, что пошел туда со своими друзьями.

Я резко остановилась, и она дернулась назад. Мой разум умолял меня развернуться и бежать.

– Эмм, какого черта? – она разъединяет наши руки. – Что ты рассматриваешь?

Мой пульс ускоряется, пока я пялюсь на дверь:

– Я не уверена, что хочу идти туда.

Она закатывает глаза и дергает меня вперед:

– Пойдем, мы будем в порядке.

– Почему я не могу просто встретить его здесь? – я спрашиваю, оглядываясь на танцпол.

– Перестань быть курицей! – она смеется, и я фокусируюсь на ней.– Я только шутила о том, что он Жнец.

Она толкает дверь, и я следую за ней в дом с приведениями. Внутри темно, и когда закрывается дверь, музыка затихает. Тюки сена со скелетами образуют коридор перед входом, а оранжевый и фиолетовый мерцающий свет освещает путь.

Я отступаю, но Рэйвен тащит меня вперед:

– Ты будешь веселиться сегодня ночью, нравится тебе это или нет.

Покачав головой, я тащусь за ней. Один из скелетов прыгает вверх и кричит на нас, когда мы проходим мимо него, и Рэйвен ускоряется, смеясь. Чем дальше мы идем, тем тусклее становится свет, пока совсем не пропадает, и мы поглощены мраком.

Крики со злым смехом наполняют воздух, и теплый туман увлажняет мою кожу.

– Рэйвен, – шиплю я, цепляясь за нее. – Я хочу вернуться... прийти сюда было ошибкой.

Её рука падает с моей, и она смеется:

– Кто последний – тот тухлое яйцо!

Я спотыкаюсь в темноте и вытягиваю руки перед собой:

– Рэйвен, где ты?

Позади меня щелкает свет и освещает граффити на стене. Я опускаю руки, включается еще свет и выделяет металлическую сетку, длиной до пола, образующую ворота передо мной. Я прохожу сквозь ворота и прохожу в следующую секцию, выложенную во всю стену зеркалами. Ворота за мной закрылись, я крутанулась и, продев пальца сквозь сетку, дернула изо всех сил.

Ворота не шелохнулись, так что я поспешила, оглядываясь, к узкому коридору между зеркальными стенами:

– Рэйвен, пожалуйста, скажи где ты. Это уже не смешно.

Откуда-то я слышу её смех, лампочка гаснет, а когда зажигается вновь, в конце коридора появляется человек с темными волосами, подведенными глазами, в черных джинсах и футболке. И огромный Х как клеймо на лбу.

Я щурюсь сквозь мигающие огни, которые ослепительно отражаются от зеркал:

– Ладен?

– Привет, Эмбер. – он улыбается, раскрыв руки в объятия. – Давно не виделись.

Я отступаю, но врезаюсь в твердую фигуру и тысячи смертей проходят через меня: боль, ужас, падение, утопление, пожар, боль, боль, боль. Я шагаю вперед, но он хватает мою руку, выворачивает её мне за спиной и разворачивает к себе лицом.

Жирные волосы Гаррика блестят на свету, и он нацарапал знак Х на глазу:

– Ты неправильно играешь, ты знаешь это? Ты не отвечаешь на каждый вопрос, что мы спрашивали, и ты не уступаешь. Это очень печально.

– Мы, – говорю я, надеясь сбить его с толку. – Например, Анамотти?

Его лицо остается спокойным:

– Что? Думаешь, удивила меня? Более интересный вопрос, на который, я думаю, нужно ответить – это кто такие Анамотти? И кто руководит нами?

– Я не знаю, к чему ты клонишь, – я пытаюсь высвободить руку, резко дергаю и вскрикиваю.

Его ногти впиваются в мою кожу:

– О, я думаю, ты знаешь. Это идеальное преступление, знаешь. Сказать человеку, что ищешь группу, которая преследует тебя, когда на самом деле являешься её частью. Заслужить её доверие, и она никогда не догадается, что ждет ее.

– Ашер не против меня, – я в шоке. – Он бы никогда не сделал этого.

– Что, солгал? – хитрая ухмылка ползет по его лицу. – Или пытался убить тебя? Как думаешь, почему он появился так быстро на озере в ночь, когда я столкнул тебя? И как думаешь откуда мы узнали, что ты будешь здесь сегодня вечером?

Выкручивая руку, я вырываюсь из его хватки и отступаю, оглядываясь через плечо на Ладена, ухмыляющегося мне, кровь стекает с его лба на пол:

– Я не Ангел. Ведь это Анамотти хочет, правильно? Ангелов?

– Не просто Ангел, а Мрачный Ангел. – Гаррик подходит ко мне и, поддавшись вперед, наклоняет свое лицо близко к моему. – Я думаю, в глубине души ты знаешь кто ты. Мрачный Ангел, держащий в равновесии Жнецов и Ангелов Смерти. Та, что все время несет с собой смерть. Та, что легко разрушит и потеряет свой разум. Знаешь, это в твоей крови – безумие.

Он бросается на меня, выставив вперед руки, пальцы в поисках моего горла, и я поднимаю колено и ударяю его между ног. Его лицо искажается от боли, и он падает на пол, пока я бросаюсь мимо него и бегу к ограждению. Металл режет мои открытые ладони, и я отпускаю его. Я приземляюсь на задницу, но быстро вскакиваю на ноги и разворачиваюсь, готовая защищаться, но Ладен и Гаррик исчезли.

Я не сильно трясу ограждение, но замок с другой стороны не дает открыть его. Я разозлилась на себя, потому что пришла прямо в ловушку. И я понятия не имею, что ждет меня в конце. Я делаю глубокий вздох, и спешу по зеркальному коридору. Там развилка в конце, и я иду вправо.

– Эмбер, – голос Гаррика вдруг касается моего уха. – Не дыши.

Я бегу по коридору, не оглядываясь назад, передвигая ногами изо всех сил, поворачивая за угол. Его шаги преследуют меня, и его смех эхом разносится по коридору.

– Эмбер, – зовет он.– Выходи, выходи, где бы ты ни была.

Пока я поворачивала за угол, я споткнулась обо что-то тяжелое и твердое и, потеряв равновесие, упала на пол. Я быстро перевернулась на спину и взглянула на то, что заставило меня упасть.

– Ох, черт...– это человек, лежащий лицом вниз. Я ползу к нему и переворачиваю.

Мертвые глаза Ладена смотрят на меня, его бледная разлагающаяся кожа ледяная, а знак Х на нем выглядит как старая рана. Он мертв уже некоторое время. Я мысленно возвращаюсь к своему дереву и висящему на нем телу и то, что я видела в библиотеке. Что реально, а что – нет?

Голос Гаррика разносится по коридору:

– Так трудно сказать, не так ли? Что реально, а что – нет. Скажи мне, Эмбер, ты когда-нибудь чувствовала, как сходишь с ума?

Я вскакиваю на ноги, перепрыгиваю через Ладена, и несусь по коридору, пот стекает по моей спине. Наконец, боковая дверь попадается мне на глаза, и я хватаюсь за ручку двери, но что-то сбоку ударяет меня, и я падаю на землю, а тюк сена приземляется на меня. Моя голова бьется о плитку, издавая тошнотворный звук ломающихся костей.

Гаррик приседает передо мной:

– Ты когда-нибудь слышала выражение "Не боюсь смерти"? Ну, это не совсем верно. – он натягивает капюшон плаща на голову. – Потому что каждый боится смерти, Эмбер. Даже сама смерть, – он достает нож и вырезает “Х” у меня на лбу, а потом все поглощает чернота.

Глава 19

Открыв глаза, я увидела мерцающие частицы звезд и бледный полумесяц. Я пытаюсь перевернуться на живот, но веревка удерживает мои запястья, привязанные к дереву, а ноги к друг другу. Краем глаза я заметила, как полыхает огонь, а перья и лепестки роз, как нимб вокруг моей головы. Крылья по-прежнему закреплены за моей спиной, но изогнуты, чтобы соответствовать давлению моего тела.

– Привет, – кричу я. – Здесь есть кто-нибудь?

В поле моего зрения появляется светловолосая женщина с острым носом:

– Привет, Эмбер. Так мило с твоей стороны присоединиться к нам.

Я сощурила глаза:

– Детектив Краммер.