Текст книги "Тлеющий уголек (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Чувствуешь, как сходишь с ума? – свет от огня освещает её голубые глаза и оттеняет очерченные скулы так, что она становится похожей на скелет. – Будто не знаешь, что реально?

– Так ты часть Анамотти, – говорю я, обматывая веревку вокруг запястья, чтобы получить больше контроля. – Или ты Мрачный Жнец?

Её тонкие губы практически исчезли, когда она улыбнулась и достала небольшой нож с серебряной рукояткой из кармана куртки. Она прикладывает кончик ножа к моему лбу, прокалывая мою кожу, и теплый ручей крови залил мой лоб и глаза:

– Анамотти и Жнецы – это одно и то же. Анамотти помогает нам пройти в человеческий мир и остаться незамеченными, – она делает знак рукой, и группа людей выходит из-за деревьев. – Все мы здесь Жнецы. Даже ты. – она ухмыляется. – По крайней мере, частично.

На всех на них надеты черные плащи, а капюшоны сняты, показывая мне их человеческую форму. Большинство из них мне незнакомы, но я узнаю Гаррика, который издевательски машет мне рукой и подмигивает.

Вид девушки с розовыми волосами поражает мое сердце:

– Рэйвен.

Она мечтательно улыбается мне, ее сапфировые глаза чересчур большие, будто она пьяна:

– Мне очень жаль, Эмм. Я не хотела этого делать. Я просто не смогла себе помочь.

Безумие прокалывает мой мозг, когда я вытягиваюсь на веревках, и кровь льется из моих рук на веревки и грязь.

–Ох, ради Бога, расслабься. – детектив Краммер прикладывает нож к моей щеке и проводит по моему лицу. – Она под чарами Жнеца, потому что в отличие от тебя, она человек и может быть одержима им.

Рэйвен делает шаг из толпы, но Бет дергает ее за руку, толкая обратно.

– Стой там, маленькая шлюха. Ты по-прежнему подчиняешься моим приказам.

Рэйвен моргает и отступает обратно к толпе.

– Мне очень жаль.

– Рэйвен, – умоляю я, пытаясь поймать ее взгляд. – Не слушай ее. Беги! Сейчас же!

– Бессмысленно пытаться достучаться до нее, – говорит детектив Краммер, отпуская ее руку. – Власть Жнеца сильнее чего-либо, ты скоро научишься, после того как мы избавимся от тебя.

Я поднимаю подбородок и смотрю ей в глаза:

– Ты ведь знаешь, что я не могу умереть, верно? Поэтому все, что вы запланировали для меня, не сработает.

Она похлопывает по ладони рукояткой ножа, наворачивая круги вокруг меня:

– О, да, как это прекрасно иметь возможность высасывать жизнь из живых. Это делает тяжелее процесс избавления от тебя, но не невозможным. – она гогочет, откинув голову назад, и некоторые Жнецы присоединяются к ней. – Это так же делает тебя более склонной к безумию, и ты, скорее всего, сдашься крови Жнеца, как и твой отец.

– Что ты знаешь о моем отце?! – вытянув руки, я пытаюсь сломать дерево.

– У тебя нет суперсилы. – она закатывает глаза и наклоняется к моему лицу. – На самом деле, ты очень близка к обычной девчонке, только ты связана с каждым аспектом смерти. Это не совсем подарок, больше проклятье. На самом деле, если бы я была тобой, то позволила бы избавить себя от страданий. Все, что тебе нужно сделать – это сдаться Жнецу, и он заберет боль смерти.

Я могла прекратить борьбу: стереть боль забирая смерти, разрывая цепи, которые приговорили меня к жизни в одиночестве. Эта тишина, что я ощущала с Ашером и Камероном, могла существовать все время? Это заманчиво, но не так уж, потому что все равно будет смерть, только в более мощной форме.

– Нет, я не буду этого делать, – говорю я ровным голосом.

– Что ж, хорошо. Я думаю, в данный момент решение приняла кровь твоего Ангела. Но предупреждаю, ты отдашь её. – она щелкает пальцами и Гаррик пихает Рэйвен вперед. Она спотыкается своими голыми ногами и опускается на колени сбоку от меня. Её крылья были сломаны, платье порвано и в пятнах грязи, и жизни нет в ее глазах. – Если ты не готова сдаться, я заставлю тебя. – детектив Краммер встает за Рэйвен и целится ножом ей в горло. Она аккуратно срезает тонкий слой кожи, и кровь сочится наружу, бежит по платью Рэйвен.

Рэйвен вздрагивает, но не кричит.

– Подожди, – умоляю я. – Не трогай ее.

– Есть только один выход из этой ситуации. – она делает еще один тонкий прокол на шее Рэйвен.

Смерть или жизнь. Смерть или жизнь. Какая разница?

– Я сделаю все, что ты хочешь. Просто отпусти ее.

Она делает еще один небольшой разрез вдоль шеи Рэйвен, и другие Жнецы хохочут, натягивая свои капюшоны на головы, защищая свои лица.

– Оу, я ничего не хочу от тебя, – говорит она. – Я просто буду пытать её и затем тебя, пока ты не сойдешь с ума и не отдашься крови Жнеца.

Я начинаю извиваться и дергать веревки так сильно, как могу:

– Оставь её в покое! – я соединяю ладони и пытаюсь скользить руками по веревке. Грубый материал врезается в мою кожу, натираясь, но я отказываюсь сдаваться или уступать.

Детектив Краммер хихикает, отрезая ножом небольшой розовый локон с головы Рэйвен:

– Знаешь, как было весело мучить тебя? Убивая тебя снова и снова. Заставлять тебя думать, что ты сходишь с ума. У тебя гибкий ум, и это делали самые близкие люди. Большинство из них безумны – ты знаешь это? И ты хочешь знать, почему?

– От боли моего существования, – говорю я.

– Не совсем, но близко. – говорит она, вытирая лезвие о плащ. – Безумие– очень заразная штука, в нем легко увязнуть. Те, кто находится рядом с Мрачным Ангелом, начинают переживать то, через что проходят они, изматываясь и сводя себя с ума. И плюс, они подвержены пыткам Жнеца.

Рэйвен давится собственной кровью и хватается за горло:

– Эмбер, помоги мне.

Детектив Краммер хватает Рэйвен за волосы и перемещает нож к волосяному покрову Рэйвен, будто собирается снять с нее скальп. Все мое тело дрожит, когда Жнецы становятся вокруг меня и их глаза начинают светиться.

–Просто сдайся, Эмбер, – говорит детектив, погружая нож под кожу головы Рэйвен.– И все – все исчезнет.

Я смотрю на ночное небо, думая о своей жизни. Было бы все лучше, если бы меня не было? Если бы я просто сдалась? Умерла? Может быть. Может быть, я бы перестала зависеть от вещей. Может быть, мир стал бы лучше без моих знаний смерти.

Я наблюдаю, как черная фигура спускается с неба, и я полагаю, что это Жнецы пришли забрать меня. Но падающие с Небес черные перья и пыльный воздух умиротворяют.

Существо движется нечеловечески быстро, словно в тумане он обрезает веревки на моих запястьях и возвращает мне свободу. Потом он разворачивается, хватает детектива Краммер за плечи и уносит в небо. Раздается ее болезненный крик, и Жнецы отрываются от земли, пружиня в воздухе и улетают.

– Страстный, когда в бою, – бормочу я и быстро сажусь, развязывая ноги. Затем мчусь к Рэйвен, она лежит лицом в грязи, и я аккуратно переворачиваю её на спину. Её глаза закрыты, и кровь вытекает из открытой раны на шее.

– Рэйв, ты слышишь меня?

Она вздохнула, и её глаза распахнулись:

– Боже, я думала, я...

Я подсовываю под неё руку, помогая встать на ноги:

– Давай, мы должны уйти прежде, чем они вернуться за нами.

– Слишком поздно, – говорит Гаррик, приземляясь прямо перед нами. У него человеческий голос, но под капюшоном фигура скелета; острые скулы, пустые глаза, бездушное сердце. – Эмбер, нет смысла сопротивляться. Мы каждый раз побеждаем. И знаешь почему?

Рэйвен навалилась на меня, закрыв глаза, пока я на дюйм отошла к лесу:

– Потому что ты связана с Мрачным Ангелом пока они не сломаются. Ты не сдашься.

Он идет за мной след в след, его плащ шлейфом развивается за ним:

– Потому что зло играет грязно – мы те, кто нарушает правила. – он раскинул руки в сторону, держа нож. – Таким образом, зло всегда побеждает.

–Иди в лес, – шепчу я на ухо Рэйвен, подталкивая ее вперед. – Сейчас.

Она моргает на меня:

– Я не оставлю тебя... Они хотят тебя убить.

– Нет, они хотят сделать меня одной из них, – говорю я.– Они не могут убить меня.

Нехотя, она выскальзывает из моей руки и ковыляет в тень деревьев, свободная от власти Жнеца.

Пустота душит мое горло, когда я иду к Гаррику, раскинув руки в сторону:

– Давай, убей меня.

Он ухмыляется, и огонь громко трещит за ним:

– Ты знаешь, я не могу этого сделать. Но я могу ранить тебя, – без каких-либо колебаний от одного из нас, он вонзает нож в мое горло, разрывая кожу и вены. Булькает кровь, и я зажимаю ладонью рану, когда успокаивающий шелест деревьев и цветов, прорастающих из земли, мгновенно соединяется со мной, и накладывают швы на кожу.

Гаррик тихо посвистывает, вытирая кровь с лезвия о плащ:

– Это было быстрее, чем должно было...Нет, ты не можешь быть...могла бы...

Пока он разглагольствует сам с собой, я, воспользовавшись возможностью, бью его коленом в живот, затем я разворачиваюсь и ударяю его локтем в лицо. Контакт кость-с-костью притупляет боль в локте, и я ударяю его кулаком в нос. Тактика барной драки в работе. Гаррик падает вниз, как мешок с картошкой.

Я несусь по лесу прочь от него, но он ползет вперед на животе, его пальцы обернулись вокруг моей лодыжки, дергая меня вниз, на мое лицо. Я бью ногой в его лицо, но он только смеется.

–Ты не можешь убивать смерть вечно, – его голос резкий, и кровь потоком стекает по его лицу. – Было очень занимательно наблюдать, как ты пытаешься проанализировать тысячи моих смертей. – я опять бью его, но он только сильнее смеется. – Знаешь, у тебя гораздо больше силы, чем ты думаешь, просто ты не знаешь, как её использовать.

Пока я цепляюсь руками за землю, его руки движутся вверх по моей ноге, как тугие веревки, и в это время ворона приземляется передо мной. Тогда он ударяет меня ножом в голень и хватает за волосы, поднимая на ноги, и потянув за собой. Боль стреляет вверх по моей ноге, а кровь хлещет вниз.

– Помоги мне, пожалуйста, – шепчу я птице. – Пожалуйста...

Она прыгает из стороны в сторону, раздумывая.

–Пожалуйста, птица. У меня ощущение, что ты можешь слышать меня, – шепчу я, прихрамывая, чтобы удержать равновесие.

Я готова сдаться, когда руки Гаррика вдруг оставляют меня, и звук хлопающих крыльев заставляет ворону нырнуть в деревья. Не задумываясь, я рванула в темный лес.

– Рэйвен, – шиплю я, ища за деревьями и возле кустов, заходя глубже в лес. Звезды мерцают между трещинами ветвей над моей головой, и я слышу крики и вопли на расстоянии.

– Рэйвен, – я решилась крикнуть, ветки хрустят под моими ботинками. – Где ты? Это я, Эмбер.

Я продолжаю идти, зная, куда я иду, но переживаю, что Рэйвен не знает:

– Пожалуйста, ответь мне. Обещаю, никто не причинит тебе боли.

Когда я шагаю на кладбище, я боюсь, что она может потеряться в деревьях. Мне нужен телефон и небольшая помощь, поэтому я быстро направляюсь к железным воротам. Как обычно, на кладбище тишина и смерть. Деревья отбрасывают тени на землю, и забор блокирует большинство уличных фонарей. Мои крылья разорваны, моя кожа пропитана кровью, и я хромаю при ходьбе.

Я скольжу через надгробия, стараясь не наступать на них, и от ветра скрипят петли калитки.

Я иду к воротам, когда я слышу шепот и, быстро развернувшись, бегу к деревьям:

– Эй...Рэйвен, это ты?

Когда кто-то выходит из-за дерева в задней части кладбища, преграды в моем теле рушатся. Одетый в черное, он сливается с ночью, но его волосы белые, как призрак. Его длинные ноги вытягиваются перед ним, как он шагает по траве ко мне.

– Ну, неужели это моя самая преданная фанатка, – говорит Камерон, и мои внутренности прошибает холодом.

Против моей власти, я останавливаюсь рядом с памятником Мрачному Жнецу, будто он контролирует мое тело, но не меня:

– Что ты делаешь здесь? – спрашиваю я.

Свист и вдруг он стоит прямо передо мной, его глаза темные как угли, его лицо романтично-поэтичное:

– Не притворяйся, что я не нравлюсь тебе, Эмбер. – губы растягиваются в улыбке. – Ты можешь притворяться, что не заинтересована во мне, но я знаю, что это не так.

Закрыв глаза, я напрягаю мышцы, чтобы оторвать ногу от травы – попытка заставляет меня снова двигаться в сторону ворот:

– Что ты делаешь со мной?

Его глаза опаляют, как угли на краю жизни, но не совсем мертвы, когда он разворачивает меня к себе:

– Ты такая красивая. Так выросла. Так полна жизни, но всегда полна смерти.

Мои ноги задрожали от желания убежать:

– Что ты?

– Возможно, ты должна спросить у меня, что ты. – его длинный палец очерчивает мои скулы, темный голод вспыхивает в его глазах, вызывая желание накормить. – Ты действительно удивительна, но была ослеплена страхом смерти и никогда не замечала все возможности перед собой. Если ты просто примешь это...

– Нет. – прерываю я резким, жгучим тоном. – Я не уступлю смерти.

– Ты не должна решать, пока все не поймешь. – он берет мою руку, и я беспомощно иду за ним, когда он ведет меня к дереву.

Он сажает нас к стволу, обнимает меня и поворачивает спиной к своей груди. Он убирает мои волосы в сторону и опускает губы к моему уху:

– Никогда не бойся смерти. Представь, что пишешь о бессмертии, а не о смерти как все остальные. Ты можешь стать первой.

– Уолт Уитмен и Эмили Дикинсон уже сделали это, – умничаю я. – А также Спилл Канвас.

– Спилл Канвас? – он заинтригован.

– Это коллектив, ты, мудак! – я срываюсь на крик, но замолкаю, прежде чем он достигает моих губ. Как я не могла заметить, что так будет? Я в бешенстве от себя. В ярости. – Камерон, отпусти меня. Пожалуйста. Если ты Жнец, я думала, ты не можешь обладать мной.

– Я не должен... и я не обладаю твоим разумом полностью – поверь мне. Я пытался. Но я могу овладеть твоим телом. – он целует кончик моего уха, схватив его зубами, затем он прокладывает дорожку из поцелуев вниз по моей шее, прежде чем отстраниться.

– Ты была таким странным ребенком. Обычно, когда они посылали меня возиться с детскими головами, это было самое гудящее время моего существования, – говорит он. – Но ты была полна решимости избавиться от меня. Я даже не беспокоил тебя... в какой-то степени это убивает все веселье и безумно раздражает.

– Нет...этого не может быть... – у меня щелкает в голове от того, что он говорит.

– И затем, спустя годы, мне пришлось вернуться, в соответствии с приказом...но ты выросла и раздражаешь гораздо меньше, и я просто не могу делать то, что Жнецы хотят от меня. – он замолкает, обдумывая что-то. – Знаешь, ведь из-за тебя я нарушил правила. Я пытался предупредить тебя о твоем отце, хотя не должен был. А потом ты сбежала со мной...Согласись, наверняка это было самое веселое в твоей жизни. Ты и я, прячемся в лесу, я слушаю твои рассуждения о себе же, пытаясь притвориться, что меня там нет.

– Я не могу поверить в это... Ты – тот Мрачный Жнец. Тот, кто мучил меня большую часть моей гребанной жизни, – я буквально задыхаюсь от гнева. Все это время я провела с ним в лесу после того, как мой отец исчез... это был он?

– Но ты никогда искренне не говорила, чтобы я ушел, так что поэтому мне и не пришлось. – он замолкает, скользя руками вниз по моим бедрам. – Я пытался предупредить тебя о твоем отце, чтобы ты могла помочь ему. Ты знаешь это? Ты знаешь, как сильно я беспокоюсь о тебе?

– Ты пытался заставить мою маму меня убить, – закипаю я. – Это не забота о ком-то... и ты даже не знаешь меня.

– Я сделал это с твоей мамой только, чтобы помочь тебе, – он ласково шепчет мне в ухо. – Я просто хочу, чтобы ты бросила бороться с тем, кто ты есть на самом деле. Если бы ты просто уступила безумию, вместо того, чтобы бороться с ним, жизнь была бы намного легче. И мы могли бы быть вместе.

– Я чуть не убила ее, – я киплю от злости, когда он опрокидывает меня назад и смотрит с улыбкой. – Я украла жизнь мамы, чтобы спасти свою собственную.

– Не стыдись этого. – он рисует пальцем по моей скуле. – Это в твоей крови и твой отец делал это много раз. Поверь мне.

– Ты знаешь, где мой отец? – ухватилась я. – Детектив – или жнец – кем бы она ни была, сказала, что он поддался безумию. Значит ли это, что он мертв? Или он один из вас? Мне нужно знать. Пожалуйста, Камерон. Пожалуйста, скажи мне.

Игнорируя меня, он опускает мою голову себе на колени и смотрит в мои глаза:

– Мы идеально подходим друг другу. Представь себе, живые в смерти, вместе пишущие красивые тексты... и я обещаю, что никогда не причиню тебе боль, – шепчет он, отодвигаясь от меня, а затем кладя меня на спину. – Я просто хочу помочь тебе.

– Никто не может помочь мне, – говорю я, когда моя голова касается травы. – Особенно...

Он расположил свое тело напротив моего, и мои слова улетучились в ночь. Я больше не знаю, чего я хочу, что я чувствую, когда его рука путешествует по моим плечам, вверх к моей шее и останавливается на моей щеке, а другая рука исследует голую кожу на моем бедре:

– Я могу помочь тебе, если ты позволишь. Я сделаю все, чтобы тоска ушла. – он облизывает губы, вжимая меня в свое тело, соединяясь с каждой частичкой меня. – Позволь мне забрать это навсегда.

Мои руки беспомощно падают в стороны:

– Нет.

– Эмбер, – он упрашивает, скользя пальцами по моим волосам, прежде чем погладить меня по щеке. – Впусти меня.

Мои колени раздвигаются, позволяя его телу быть ближе, и стон срывается с моих губ, неподконтрольный мне:

– Камерон...не...

Подцепив пальцем мой подбородок, он приподнимает мое лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза:

– Что, если я скажу тебе, что я могу забрать каждую унцию боли, что у тебя есть и ту, что ты когда-нибудь почувствуешь? Подумай об этом. У тебя могла бы быть идеальная жизнь.

Он наклоняется, и я закрываю глаза, когда он целует мою шею и мое тело выгибается в него:

– Это невозможно, – говорю я. – Смерть – это боль. И смерть существует везде. Кроме того, нет ничего идеального...

– Возможно, все, что тебе нужно сделать, это сказать "да", – удерживая свое тело впечатанным в мое, он хватает мои руки и помещает их над моей головой, делая меня беспомощной. Когда он смотрит мне в глаза, что-то меняется. Я чувствую себя невесомой, свободной, будто я могу, наконец, дышать:

– Дай мне разрешение, – его губы прикоснулись к моей щеке, потом к уголку рта, пока его рука скользит вниз под мою блузку, а его колено скользит вверх между моих ног. – Пожалуйста, дай мне разрешение.

Я чувствую, как моя сила воли рассыпается в прах, когда глаза закрываются и приоткрываются губы. Я понимаю, что может быть легче сдаться:

– У тебя есть разрешение, чтобы сделать, что ты...

– Эмбер, нет. – голос Ашера выдергивает меня обратно на землю – к жизни, и мои веки раскрываются. – Не обещай ему ничего.

Я не могу видеть его, но звук его голоса утешает меня от безумия.

На лице Камерона появляется оскал:

– Ашер, мой дорогой друг, ты как раз успел на праздник.

Мои глаза расширяются:

– Вы, ребята, знаете друг друга?

– Отойди от неё, – требует Ашер, и я слышу, как его шаги приближаются. – Ты не имеешь права трогать ее.

– Как и ты, – похоже, Камерон доволен собой, смакует, наблюдая за моей возбужденной реакцией на голос Ашера.

Мне нужно увидеть его – нужно знать, что он действительно существует. Я перемещаю взгляд в сторону, в точку, где Ашер идет через кладбище, его руки в земле и сжались в кулаки. Его лицо в синяках, костяшки пальцев сбиты, а шрам под его кольцом в брови сильнее выделяется и доминирует.

– Что это...как... – мои губы отказываются шевелится от шока.

– Отойди от нее. – он так близко, но так далеко. – Или, клянусь Богом, я...

Согнув ноги в коленях, Камерон отскакивает от меня, оставив меня парализованной на земле. Он поворачивается ко мне спиной и пересекает газон кладбища, встретившись с Ашером среди надгробий:

– Или ты что?

– Ты нарушил правила, – рычит Ашер, сжимая кулаки.– Многие из них.

Гнев бушует в их глазах, когда они атакуют друг друга, их сапоги проваливаются в грязь. Небо громыхает, и земля дрожит, когда они достают друг друга. Как туман, поднимающийся из озера, черный плащ формируется вокруг Камерона и поглощает его, колеблясь вокруг его тела. Ашер издает сокрушающий крик, пружиня на носках, отталкиваясь в воздух, когда крылья, окантованные черными перьями, вырываются из спины, разрывая его рубашку в клочья. Они врезаются друг в друга, и столкновение их тел оглушает ночь.

Внезапно, мои руки и ноги возвращаются под мой контроль, и я вскакиваю, когда торнадо из перьев и тумана проносится по кладбищу. Камерон и Ашер движутся как молнии, так быстро, что я едва могу их обнаружить.

Ангел и Мрачный Жнец? Ангел и Мрачный Жнец?

– Эмбер! – голос Рэйвен возвращает меня обратно к другой моей проблеме.

Она находится в тени кладбища, свернувшись калачиком рядом со статуей Ангела, прижав голову к земле. Я бегу по траве к ней, размахивая ей, чтобы она бежала в другую сторону:

– Рэйвен, мы должны выбираться отсюда... – я падаю лицом в открытую могилу, неудачно приземлившись. Холодная кожа касается моей и мои внутренности дрожат, когда я приподнимаюсь и смотрю вниз на Маккензи Бэйкер. Ее волосы покрыты грязью красные линии прослеживаются на ее шее и запястьях. Это поражает меня, как прыжок с обрыва, и я мысленно возвращаюсь в дом Камерона, ленты на её шее и запястьях.

– Боже мой, – выдыхаю я. – Все это время ты была мертва...я могу видеть мертвых.

Земля сыпется на меня, и я переворачиваюсь на спину. Рэйвен наклоняется к неглубокой ямке, с кровью в волосах, пустотой в её глазах и горстью земли в руке:

– Я люблю тебя, Эмм, правда, люблю, – говорит она, бросая больше земли на меня. – Но ты уже не можешь спасти меня. Я должна сдаться.

Прикрыв глаза, я напрягаю ноги и вжимаю кончики пальцев в грязь.

– Пожалуйста, не делай это сложнее, чем уже есть, Эмм. – Рэйвен исчезает на мгновение, а когда она возвращается, у неё лопата в руках. – Если бы ты просто сдалась огню, мне не пришлось бы делать этого. Ты могла бы спасти меня от этого бремени, – она зачерпывает еще одну лопату, полную земли и бросает вниз, на мою голову. – Но теперь ты будешь похоронена заживо, и останешься там, пока не сломаешься.

– Рэйвен. – Я вцепилась в бортик сбоку могилы, зарываясь сапогами во влажную землю.– Задумайся, на секунду, что ты делаешь. Ты не хочешь делать этого.

Она вытаскивает веточку из волос и кидает в яму, наблюдая, как та достигает дна:

– Конечно, не хочу. Я хочу счастливой жизни с матерью, которая не сошла с ума и другом, который может быть рядом с людьми. Я хочу вернуться в прошлое и никогда не уходить с вечеринки с Ладеном, чтобы я могла стереть ощущение, когда он прижал меня к земле... стереть ощущение его грязных рук на мне... – она замолкает, уставившись в небо.

Вытянув руки насколько это возможно, я хватаюсь за край ямы, но мои ноги соскальзывают, и я падаю обратно на тело Маккензи. Стараясь не потерять самообладания, я отталкиваюсь от нее и забираюсь обратно на стену. Я неуклюже прокладываю себе путь наверх и, наконец, я вылезаю и перекатываюсь на траву.

Рэйвен прыгает на меня, ударяя коленом в живот и прижимая мои руки в стороны. Я поднимаю колени и бью ее ногами в живот. Она упала напротив статуи Ангела, голова ударилась о твердый камень, и она застонала:

– Что со мной происходит?

– Ничего. Просто оставайся здесь, ладно? – я несусь через надгробия в сторону Жнеца и Ангела Смерти, которые по-прежнему сражаются друг с другом посреди травы.

Камерон удерживал Ашера на траве, опустившись на него, а его пальцы обвились вокруг горла Ашера:

– Скажи мне, какого это быть одиноким столько времени? Видимо, довольно плохо, раз ты нарушаешь правила, – он сжимает пальцы крепче вокруг Ашера, который скользит руками вверх по рукам Камерона, отчаянно пытаясь спастись.

По всей траве разбросаны перья и куски черной ткани, вместе с разбитой каменной головой и поваленными деревьями. Боль от того, что эти двое могут натворить и насколько я должна остановить их.

Я останавливаюсь около них, глубоко дыша и крепко зажмурившись:

– Камерон, я хочу, чтобы ты ушел, – боль от сказанного, словно виноградная лоза шипами вплетается в мои вены.

Тишина наступает вокруг меня, и я открываю глаза. Камерон все ещё сидит на Ашере, но его руки безжизненно висят вдоль тела:

– Не говори вещей, которых не имеешь в виду, Эмбер Роуз, – советует он. – Подумай о последнем разе, когда ты отослала меня.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – я требую ровным голосом, делая шаг в сторону. – Я больше не хочу, чтобы смерть преследовала меня.

– Ты не можешь избавиться от смерти, принцесса, – говорит он печально, полностью отпуская Ашера. – Смерть бесконечна.

Меня это пугает, насколько его слова соответствовали моим:

– Тогда я думаю, я буду опережать её так долго, как смогу.

Камерон слезает с Ашера и сбрасывает грязь и траву с рук, прежде чем опустить капюшон плаща, так что я смотрю прямо на него, а не на Жнеца:

– Знаешь, я делал это только, чтобы привести тебя ко мне. Чтобы ты сдалась только мне, а не другим.

Мое сердце бухает в груди, когда он останавливается передо мной и приподнимает мой подбородок, чтобы посмотреть в глаза. Его светлые волосы тусклые в лунном свете и печаль преследует его глаза, как в первый раз, когда увидела его.

– Почему ты был здесь той ночью? – спрашиваю я с дрожью. – Когда я видела, как ты раскапываешь могилы?

Его пальцы дергаются, желая прикоснуться ко мне:

– Я уже говорил тебе, что искал семейную драгоценность. – он прикасается кончиком пальца к ложбинке у моей шеи. – Получается, оно было у тебя.

– Ожерелье моей бабушки...– я озадаченно затихла. – Зачем тебе оно?

Он печально улыбается:

– Я сожалею, что взял его, но мне пришлось. К тому же, изначально оно было не твое. Оно принадлежит моей семье.

– Тогда почему оно было у моей бабушки?

– Потому, что она украла его у нас.

Мои глаза расширяются:

– Камерон, скажи мне...

Он шикнул, положив палец на мои губы:

– Я не хочу говорить об этом сейчас. Я хочу поговорить о тебе и обо мне.

– Нас с тобой...– мой взгляд перемещается на Ашера, лежащего на траве, окруженного черными перьями. – Ты убил его?

– Он не может умереть, принцесса. – уголки губ Камерона хмуро опускаются. – К сожалению.

– Зачем ты убил Маккензи? И Ладена. И я предполагаю, что Фарра, наверное, тоже есть в списке. – мои ноги, умоляют меня бежать, но мое желание знать правду пересиливает их.

– Я не убивал Ладена. Ашер сделал это, – говорит он. – И Маккензи и Фарра умерли от рук одного человека, но не от меня. И если ты внимательно слушала её рассказ, ты, вероятно, могла бы выяснить виновника.

– Её отец?

Он пожимает плечами:

– Выясни это, если хочешь. Я просто собираю души. И признаю, я не пытался остановить смерть Маккензи. Я хотел, чтобы она страдала за все время, что была груба с тобой.

Его непонятая логика – это загадка для меня.

– Это самая сумасшедшая вещь, которую я когда-либо слышала.

– Я знаю, ты не понимаешь. – он касается моей щеки, пропуская экстаз и чистый ужас через меня. – Но в тот день, когда я увидел тебя на кладбище, я знал, что хочу тебя и накажу любого, кто причинит тебе боль.

– Твои маленькие друзья, – я указываю через плечо на лес, – причинили мне боль. Ты знаешь об этом?

– Я не могу помочь, не нарушая правил. Но все закончится, если ты этого хочешь. Все, что тебе нужно сделать, это согласиться быть со мной – хотеть быть со мной. И тогда я смогу помочь тебе.

– И что? Стать Мрачным Жнецом и начать собирать души и убивать людей?

– Что не так просто, – говорит он, его глаза тлеют. – Больше, чем ты представляешь, и ты будешь жить грубой и мучительной жизнью, пока не поймешь это. Но все может закончиться, если ты уступишь крови Жнеца в тебе.

Я сжимаю руки в кулаки, собираясь отказаться от его просьбы, хотя часть меня хочет этого:

– Я говорю тебе уйти, как ты сделал это, когда мне было четыре.

Его лицо опускаются, а глаза сверкают злостью. Молния бьет по небу, но я отказываюсь отвернуться:

– Это то, чего ты действительно хочешь, Эмбер?

Я проглатываю отказ в моем горле и заставляю себя хотеть:

– Это то, чего я хочу.

Он прикусывает губу так сильно, что кровь стекает по его подбородку, а затем хватает меня за затылок и притягивает в грубый, почти жесткий поцелуй, вжимая в свое тело. Я чувствую вкус крови на губах, неприятную тьму смерти, но мелькнуло что-то значительное, спрятанное глубоко внутри него, подобно семени в центре яблока.

Он отпускает меня, тяжело дыша, пробегая пальцами вниз по моему бедру и пересекая живот, прежде чем отстраниться:

– Я навсегда заплачу за это, – он идет спиной к воротам, его глаза устремлены на меня. – Они придут за тобой– остальные Жнецы. Они не остановятся, пока не сломают тебя.

– Тогда я тоже скажу им, чтобы они уходили, – говорю я ему.

– Это не сработает с ними, милая, – говорит он серьезно, отступая дальше в тень. – С Анамотти не так спокойно, как со мной. – шурша плащом, он уменьшается, проращивая крылья, и превращается в ворона. Он кружит вокруг моей головы, прежде чем исчезнуть в ночном небе.

Мое тело жаждет улететь с ним, быть свободной, сбросить кожу, стать единым целым с ночью, но я знаю, что не могу.

Ашер заворочался, и я подбегаю к нему, становясь на колени рядом с ним на земле:

– Ты в порядке? – спрашиваю я, не смея к нему прикоснуться.

Его рубашка разодрана от порезов, а его красивая бледная грудь вся покрыта синяками. Его черный волосы растрепаны, губа разбита, а на его прекрасных крыльях стало меньше перьев.

– Я в порядке, – садясь, он уверяет меня со слабой улыбкой.

– Это...это больно?

Его взгляд пересекается с моим, жаждущий и голодный:

– Ничто не может причинить боль в этот момент. Ты только что прогнала его.

– Я уже раньше прогоняла его. – я очищаю его руки от случайных перьев, и затем облокачиваюсь на сгиб его плеча, чувствуя его тепло. – Но он вернулся.

– Я знаю, – его рука находит мое бедро, и он тянет меня к себе на колени. – И он найдет способ возвращаться, пока я полностью не сдамся ему – им всем.

– Что ты сделал им? – спрашиваю я, вцепившись в его обнаженные плечи. – Другим Жнецам – Анамотти. Детективу Краммер или кто она там?

– Она – Жнец. Все Анамотти являются ими. Они Жнецы, которые объединились, чтобы ликвидировать Мрачных Ангелов, хоть и запрещено трогать их. И я заботился о них, до момента, когда они вернулись.

Я отмечаю его руки на своих бедрах, размышляя, позволит ли он прикоснуться к нему:

– Ты имеешь в виду, пока они не заставили меня потерять рассудок.

Он кивает, не отрывая взгляд от меня:

– Да, в этом смысл всего этого. Пока ты не сделаешь этого, мы прокляты в этом мире.

Мои колени опускаются на землю:

– Прокляты?

– Наше проклятие в этом мире, – отвечает он. – Это наше наказание за участие в Битве Смерти. Ангелы Смерти и Мрачные Жнецы привязаны к Земле существованием Мрачного Ангела. И только Мрачный Ангел может свободно одного из нас отправить домой.

– Но разве Мрачные Ангелы не создают баланс, чтобы никто не смог украсть души?

– Создают, но баланс все равно будет нарушаться. Жнецы проделали работу по отсеиванию каждого Мрачного Ангела от своей жизни, пока не остался существовать только один. И ему единственному придется пройти тест. Если они смогут жить своей жизнью, вытерпев кровь Жнеца и Ангела, тогда Ангелы Смерти вновь обретут власть над душами и освободят Землю. Если они сдадутся безумию Жнецов, то Жнецы получат контроль над душами.