Текст книги "Тлеющий уголек (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Я слышала, как тот парень разговаривал с копом об этом, пока я шла на заправку.

 Что если Рэйвен говорит правду? Как я увидела тело? Может, мои предвестники смерти развиваются, и теперь я могу видеть их, не касаясь кого-то? Я не уверена – я ни в чем больше не уверена.

– Что случилось, Эмм? – спрашивает Рэйвен, открывая свою машину. – Ты как будто увидела приведение или нечто.

 Или нечто.

– Я в порядке. – я хмурюсь, открывая пассажирскую дверь.

 Рейвен с сомнением хмурится на меня поверх автомобиля.

– Ты уверена?

 Я киваю, ныряя в машину.

– Да, абсолютно, стопроцентно, в порядке.

– Хочешь узнать кое-что действительно жуткое, – говорит Рэйвен, поворачивая ключи в зажигании. – Я получила странное сообщение от Фарры, и теперь мне интересно, связано ли это как-то с этим. Как будто ее преследовал убийца, и она начала бояться.

– Почему она прислала тебе это сообщение? – я достаю телефон и проверяю сообщения. – Я не знала, что вы были друзьями.

– Мы много говорили в изо-классе, – она вытягивает голову и выезжает с парковки.

  Я швыряю мобильник в сумку.

– Что было в сообщении?

 Она пристально смотрит на меня внимательным взглядом.

– Бойся Жнеца.

***

– О, Боже мой! О, Боже мой! – Рэйвен подпрыгивает в центре моей спальни, держа меня за руку. Её браслеты звенят, а глаза сияют наравне с её блестящей подводкой для глаз. – Это же замечательно. Почему ты в машине мне не сказала?

– Потому что я знала, что ты захочешь попрыгать, образуя опасность на дороге. – я пошевелила свободной рукой, стряхивая её смерть. В последнее время, мне действительно плохо от её прикосновений. – Но тебе не кажется немного странным, что он пригласил меня на свидание? Я имею в виду, я совсем не его тип.

 Она падает на мою кровать и драматично прикрывает голову руками.

– О, Эмм, ты иногда такая наивная. – она выглядывает из-под руки. – Ты когда-нибудь читала любовные романы, которые я тебе давала? Там есть много хороших советов про то, что потом происходит, – она смеется.

– Я знаю, как все происходит. – я чувствую себя дерьмово, но стараюсь вести себя, убеждая, что все произошедшее с Фаррой – это всего лишь мой развивающийся предвестник смерти. – Но я все еще не знаю, должна ли я идти...

– Ты сомневаешься из-за Ашера? – она морщится. – Потому что я не думаю, что тебе нужно с ним встречаться.

 Я проверила свои сообщения и кинула телефон на комод.

– В библиотеке ты говорила обратное.

– Нет, я сказала, что ты должна позвонить и выяснить, нравишься ли ты ему. И, очевидно, он так и не перезвонил. – её губы растягиваются в улыбке, когда она выглядывает из-под руки. – И теперь у тебя есть высокий сексуальный блондин, который хочет тебя.

– Это просто свидание, – я пишу слово одиночество на моей стене, а затем ниже: Знаешь ли ты меня вообще? Мои слова просто воздух? Легко ли уберечь своё сердце? – И у меня его нет.

Она привстает на локтях и хмурится на мои слова.

– Зачем ты это написала?

 Я пожала плечами и обвела в кружок слова: ты, мое и сердце.

– Почему я пишу что-то?

 Она вскакивает с кровати, берет маркер у меня из рук и очерчивает письмо на буквах, пока они не превращаются в небольшой замысловатый эскиз Ангела. Затем она щелкает крышкой и отдает мне маркер.

– Вот. Так-то лучше.

  Мы замолчали, и она стала собирать свою сумочку.

– Я пошла. Позвони мне завтра, прежде, чем идти на свидание и, если он хорош в постели, так же, как и выглядит...И надень что-нибудь сексуальное, что подчеркнет твои изгибы. – она осмотрела мою одежду и выскользнула в коридор.

Я падаю на кровать и беру любовный роман с прикроватной тумбочки. С каждой страницей у меня все больше вытягивается лицо, не от того, чем они занимаются, а от дешевой пошлости. Меня спасает телефонный звонок. Я отбрасываю книгу в сторону и хватаю телефон с тумбочки.

 Я зевнула и вытянула руку.

– Алло.

– Привет, это я, – говорит Ашер.

  Я медлю.

– Привет.

 Он мнется.

– Послушай, Эмбер, мы можем лично кое о чем поговорить? Есть кое-что очень важное, что мне нужно рассказать тебе.

– Мммм... Если ты о сообщении, то это Рэйвен оставила его.

– Отчасти. – его тон осторожен. – Но есть еще кое-что, что я хочу показать тебе.

– Хорошо... Во сколько ты будешь здесь?

 Его мрачный тон не ослабляет напряжения.

– Могу я забрать тебя в течение пятнадцати минут?

 Я говорю ему «да» и мы прощаемся. Я надеваю черный жилет с клепками поверх своей черно-красной безрукавки, затем натягиваю пару дырявых джинс и ботинки. Я жду Ашера на диване в гостиной, стараясь не слишком зацикливаться на том, что увижу его. Йена нет дома, и я не видела свою мать с тех пор, как она сказала, что я превращусь в убийцу, как и мой отец. Но это происходит, только когда она много пьет. Мой отец не был убийцей. Он любил драки в баре и делал некоторые сомнительные вещи, но он никогда никого не отправлял в могилу.

  Я включаю телевизор, но спутник отключен.

– Она опять забыла оплатить счета? – я набираю мамин номер, но она посылает меня на голосовую почту. Я кладу трубку и ищу ящик со счетами. Здесь груда газет, батареек, кнопок, ручек, но не счетов.

  Вдруг выключается свет и дом задыхается в темноте, за исключением слабого света, пробивавшегося сквозь штору.

– Ладно...За электричество она тоже забыла заплатить? – я шарю в ящике и достаю фонарь. Я освещаю комнату пока иду к двери. Половицы скрепят под моими ногами, и я слышу тяжелое дыхание.

  Я не одна.

  Мой ботинок цепляется за что-то твердое, и я падаю лицом на пол, а фонарик вылетает из руки и катится по полу. Мои ноги запутались обо что-то, и тишина его тела пугает больше, чем, если бы я видела его смерть.

– Ашер? – я щурюсь на темноту у моих ног.

 Темная фигура медленно поднимается с пола. Голова огромная, руки длинные и голова простирается к потолку. Капюшон стекает на землю и защита с лица спадает. Нет, это не Ашер.

– Эмбер, – выдыхает он, доходя до меня. – Не бойся. Ты знаешь, я никогда не причиню тебе вреда.

– Черт побери, держись от меня подальше, – я переворачиваюсь на живот, опираюсь на стол, поднимаясь на ноги и бегу через всю комнату за фонариком. Я забираю его и вращаю по кругу, освещая всю комнату. Но он ушел.

   Я возвращаюсь к двери, доставая телефон из кармана. Я набираю номер Йена.

– Давай, давай, давай...

 Звонок в дверь. Вздрогнув, я роняю телефон на пол, и задняя часть разлетается. Чертыхаясь, я хватаю куски и быстро распахиваю дверь.

 Ашер выглядит сексуальным как ад, и мои ноги почти подкашиваются при виде него. Его чернильно-черные волосы свисают на его сланцевые глаза (темно-серые), и рукава его черной рубашки закатаны, демонстрируя его худые руки. Мои глаза спускаются ниже, туда, где его джинсы низко сидят на бедрах, и я представляю, как скольжу поцелуями вниз по его прессу и чувствую его через джинсы, как это было со мной в изостудии.

  Черт, Рэйвен и её грязные книги. Они вскружили мне голову.

  Он прикрывает глаза руками.

– Ты слепишь каждого парня, который появляется на твоем крыльце? – шутит он.

 Я выключаю фонарик и бросаю его на стол.

– Извини, свет отключили.

 Я закрываю дверь за собой и выхожу наружу, мы, молча, идем к машине и садимся в неё. Через окно гостиной гость наблюдает за мной, и я не могу отвести от него взгляд.

– На что ты смотришь? Забыла что-то выключить?

 Я отрываю внимание от дома. Отвернуться от него.

– Нет, все хорошо. Так что ты хотел мне показать?

  Он ухмыляется, выезжая на дорогу.

– Это сюрприз.

 Я стараюсь быть счастливой, но сильно отвлекаюсь на возвращение старого друга, Мрачного Жнеца. В последний раз, когда он появился, он разрушил мою жизнь.

Глава 10

Впервые я увидела это создание, окутанное тайной, когда меня отправили жить с отцом. Я назвала его Мрачный Жнец, но только потому, что он выглядел как Хранитель Смерти. Когда я была маленькая, то думала, что он мой воображаемый друг, потому что кроме меня его никто не видел. После того, как он исчез из моей жизни, он появлялся еще один раз, прямо перед исчезновением моего отца. Он сказал, что в течение нескольких минут мой отец умрет, я запаниковала и позвонила в полицию, сказав им, что Патрик Эдвардс умирает. Это было одной из самых больших ошибок в моей жизни и поставило меня под большое подозрение.

Я смотрю на размытые силуэты деревьев, пытаясь убедить себя, что я не видела Мрачного Жнеца, что он был лишь плодом моей фантазии. Небо затянуло тьмой, а поля и дворы накрыло тенью.

– С тобой точно все в порядке? – Ашер едет по главной дороге в сторону окраины города. – Ты кажешься немного рассеянной сегодня.

– Что? – я отвернулась от окна.

Вздохнув, он наклоняется и берет мою руку.

– Тебе, наверное, интересно где я был последние несколько дней и почему я сбежал после того случая с тем парнем с тату на глазу.

– Ты говоришь про Гаррика, – уточняю я.– И мне не интересно... Ты не обязан мне объяснять, Ашер. Я не твоя подружка, так что...

Он переплетает наши пальцы, и спокойствие моментально испаряется из моей головы. Внезапно, мой Мрачный Жнец и моя проблема с видениями Смерти становятся несущественными.

Ашер спрашивает.

– Ты знала Гаррика?

– Да, я встретила его на вечеринке, – объясняю я, стараясь не дрожать, пока он обводит кончики моих пальцев. – Перед тем, как встретила тебя.

– Ты встречалась с ним до или после нашего разговора в ту ночь?

– После. Он был прав. Прежде чем я кинулась догонять Рэйвен... Он сказал мне, что кто-то возился с моей машиной.

– И тогда у твоей машины отказали тормоза, – он стучит костяшками по рулю в такт мыслям. – Интересно, если...

– Если что? – говорю я с нажимом. – Ашер, ты знаешь этого парня? Это он возился с моими тормозами в ту ночь? Потому что он сказал мне, что кто-то возится с моей машиной, и я начинаю задумываться если это был он, то он мог быть и тем водителем.

Он скользит своей рукой под мою ладонь, и кладет её на коробку передач, я чувствую, как перчатка соскальзывает с моих пальцев.

– Эмбер, ты когда-нибудь слышала об Анамотти? – спрашивает он, и я качаю головой. – Ну, этот термин распространен во многих районах Нью-Йорка, в том числе и там, где я жил... Он означает что-то типа тайного сообщества.

– В каком районе ты жил? – интересуюсь я.

Он помедлил, поймав мой взгляд.

– Верхний Ист-Сайд.

– Так это тайное сообщество для богатых людей.

– Типа того.

– Я в смятении, – признаюсь я. – Какое это имеет отношение к Гаррику? Он член сообщества?

Он тревожно вертит в руках освежитель воздуха на зеркале заднего вида, переворачивая его.

– Да, он был... является его частью.

– Так Гаррик тоже из Нью-Йорка? – спрашиваю я. – Я не хочу показаться грубой, я не уверена, но мне кажется, что ты, Камерон и Гаррик переехали сюда в одно время и все из Нью-Йорка.

– Гаррик не переезжал сюда из Нью-Йорка, – сообщает Ашер приглушенным голосом. – Я сказал, что этот термин распространен во многих районах, но это не значит, что каждый член Анамотти живет там.

– Но, тем не менее, как ты узнал, что Гаррик является частью Анамотти? – интересуюсь я, слой за слоем сдирая черный лак с ногтей. Ужасная привычка.

– У него есть тату в виде "Х", – Ашер пальцем показывает знак "Х" на глазу. – Это символ Анамотти.

– Так что они значат? – я вспоминаю все, что нашла в интернете об этом символе. – О чем их тайное сообщество? И почему у всех есть такая тату?

Он беспокойно барабанит по коробке передач, его грудь приподнимается, когда он делает судорожный вздох и сплетает наши пальцы.

– Я боюсь, это может напугать тебя, тем более, что Гаррик заинтересован в тебе. – он подносит мою руку ко рту и задевает своими мягкими губами костяшки моих пальцев.

– Нет, похоже, он заинтересован в Рэйвен. – неспособная помочь себе, я глажу его ладонь большим пальцем. – Я думаю, он был с ней ночью, когда Ладен исчез.

– Может быть, – говорит он печально. – Но я думаю, он использует Рэйвен, чтобы подобраться к тебе.

– Для чего? – я начинаю вытаскивать руку. – И как ты узнал об этом... Ты тоже часть Анамотти?

– Я не могу сказать тебе прямо сейчас. – его рука сжимает мою, во взгляде мольба. – Я хочу, чтобы ты поверила мне. Мне нужно... Нам нужно провести некоторое время вместе. – Честность полыхает в его взгляде. – Пожалуйста, просто поверь мне, Эмбер.

Это странный ответ, но не принять его было бы как «уж кто бы говорил, а ты бы помалкивала».

– Ладно, я смогу подождать, я думаю.

Отпустив мою руку, он притягивает мое лицо и запускает пальцы в мои волосы, слегка дергая у основания и посылая разряд удовольствия через мое тело. Господь Всемогущий.

– Спасибо за доверие, – его голос закрепляет чувство тепла в моем теле, пока его пальцы скользят от моих волос к скуле.

Мы оставляем солнечную часть города позади и въезжаем в его мрачную часть, в которой старые и ветхие дома и склады заменяют старомодные магазины и рестораны. Ржавые машины загромождают дворы, а табачные магазины заполняют бизнес секции. Это пугающе, когда в такой части города чувствуешь себя как дома.

Я сконцентрировалась на Ашере.

– Так, где это таинственное место, про которое ты говорил мне?

Он кладет руку на коробку передач и переключается на первую скорость.

– Это своего рода сюрприз, но я думаю, сначала нам нужно поесть. Я имею в виду, если ты не возражаешь.

Я опускаю окно и впускаю прохладный ветерок.

– Да, я не возражаю.

– Ты уверена, что тебя больше ничто не беспокоит? – спрашивает он. – Ты выглядишь немного... грустной. Или печальнее, чем обычно.

Ветер треплет мои волосы, и я закрываю глаза, вдыхая холодный воздух.

– Я в порядке. Обещаю. – я прячу грусть так далеко, насколько это возможно, и открывая глаза, вызывая небольшую улыбку. – Просто, на самом деле, я очень голодная.

– Хорошо. – он улыбается и поворачивает машину на переполненную стоянку «Шалости и развлечения у Фила». – Хмм... – Ашер смотри на вывеску. – Интересно, какого рода удовольствие он имеет в виду.

– Ты и не представляешь, – говорю я. Это бар, где ошивался мой отец, и я слишком хорошо знаю, какие бои идут внутри.

– Ты была здесь? – Ашер выключает двигатель и вытаскивает ключи.

– Раз или два. – я опускаю немного правды. – И я думаю, здесь вход по документам.

– Они про это не слышали, – он указывает пальцем на молодую парочку, которые ходят внутри, обнявшись. – И, я думаю, мы ходим с ними в школу.

– Да, возможно, ты прав, – я тяжело вздыхаю. – Я думаю, они впустили несовершеннолетних.

Мой отец часто приходил сюда и брал меня с собой. Я сидела в углу кабинки, раскрашивая картинки, в то время как он напивался до оцепенения, философски разглагольствуя об идеях жизни и смерти, при этом злил кого-то, чтобы с ним подрались. Затем Фил, владелец, который был мне как второй отец, грузил нас в свой Шевроле и отвозил домой.

– Ты не знаешь, здесь хорошая еда? – Ашер открывает дверь машины и выходит.

– Да, еда, обслуживание – все великолепно. – за исключением воспоминаний.

Прежде чем я выбираюсь из машины, Ашер спешит и открывает мне дверь, помогая выйти. Парень взрывает мне мозг своими джентльменскими замашками, и если бы я не знала лучше, то подумала бы, что он пришел из прошлого. Он взял меня за руку, пока мы шли по парковке, улыбаясь мне, будто я лучше всех на свете. Перед входом в бар выстроился ряд мотоциклов, неподалеку имеется и лавочка для курящих. Окна бара прикрыты мигающими неоновыми вывесками и листовками.

На входе Ашер отпускает мою руку, но только, чтобы открыть дверь. Я отгоняю дым от лица пока дверь плавно закрывается, а затем Ашер возвращает мою руку в свою. Бар полон, музыка грохочет, и нет свободных барных стульев. Пауки и ведьмы из папье-маше свисают с потолка, а на каждом столе есть миниатюрные тыквы.

– Привет, ребята. Меня зову Эми и сегодня я буду вашей официанткой. – перед нами появляется бойкая девушка двадцати с небольшим лет. Ее черная юбка едва прикрывает ноги, а ее белая рубашка достаточно тесная, чтобы показать, что она не носит лифчик – Сегодня вечером у нас только кабинки. Подойдет?

– Что ты думаешь? – спрашивает Ашер, смотря на меня. – Кабинки – это же хорошо?

– Кабинки лучше, – отвечаю я.

– Хорошо, – официантка ведет нас сквозь дым, и люди радостно расступаются перед ней.

Мы устроились за угловым столиком, сидя друг напротив друга, и она протягивает нам меню и плавно удаляется в сторону бара. Бармен сегодня Фил. Он огромный мужчина с покрытыми татуировками руками и шеей, его бритая голова отражает слабый свет, а его эспаньолка касается нижней части шеи. На нем футболка с оторванными рукавами, джинсы и байкерские ботинки, он наливает шот, пока официантка что-то говорит ему. Его глаза поднимаются на меня, в то время как я опускаюсь в кабинку, прячась за страницами меню, словно в укрытие.

– Пожалуйста, не подходи сюда. Пожалуйста, не подходи сюда, – бубню я себе под нос.

Ашер убирает меню от моего лица.

– Так, что случилось?

Я делаю вид, что очень заинтересована списком закусок.

– Ничего. Я просто читаю меню.

Он подозрительно смотрит на меня, затем переключает внимание на человека, стоящего за моей спиной.

– Святые бисквиты и соус для тебя.

Я делаю глубокий вздох.

– Привет, Фил, – на моем лице застыла фальшивая улыбка, и я смотрю на него.

Он улыбается и раскрывает руки, ожидая обнимашек. Внутренне поморщившись, я поднимаюсь на ноги и оборачиваю руки вокруг него. От него пахнет сигаретами и алкоголем, которые и станут причиной его смерти. Это то, что я знаю в течение многих лет.

Я отрываюсь от него и сажусь обратно.

– Я думала, ты собираешься бросить курить.

Он напряженно трет шею.

– Я бросал на некоторое время, но старые привычки с трудом умирают. Совсем взрослая. Я не видел тебя с той ночи как твой... – он замолкает. – Ну, впрочем. Как ты поживаешь? И как поживает твоя мама?

– Она в порядке, – я вытаскиваю арахисовые скорлупки, зажатые в щели на столе.

– Она все еще работает в закусочной? – спрашивает он. – Или, наконец, она ушла из этого гадюшника?

– Нет, она все еще официантка там, – говорю я, и его глаза перемещаются на Ашера. – Оу, это Ашер. Ашер, это Фил.

Они кивают и говорят:

– Как вы?

Я начинаю нервничать и возиться с тыквой, вращая её на столе. Нахождение рядом с Филом навевает воспоминания о ночах в баре с моим отцом. Когда Фил отвезет нас с отцом домой, то скажет мне вещь, от которой станет лучше – что отец в конечном итоге возьмет себя в руки. Нет вины Фила в том, что случилось, но он напоминает мне о времени, когда я была наивной, чтобы поверить в это.

Он замечает, что мне некомфортно.

– Хорошо, если что-нибудь понадобится, дай мне знать. – я киваю, и он возвращается на свое место за стойкой.

Ашер переворачивает страницу меню.

– Мне казалось, ты сказала, что была здесь раз или два.

Я пожимаю плечами, не готовая свернуть на этот путь правды. Создается неловкое молчание, и мы продолжаем листать меню. К тому времени как приходит официантка, чтобы забрать наш заказ, мне кажется, что Ашер готов сказать, что мы уходим.

Она зависает ручкой над книгой заказов.

– Что вам принести, ребята?

Ашер выстукивает пальцем по губам, и я ловлю Эми за облизыванием своих губ, когда она смотрит на него.

– Что именно означают «устрицы из Скалистых Гор»? – спрашивает он ее.

Я сдерживаю смех, когда лицо Эми искривляется в замешательстве.

– Ну... я думаю, они что-то вроде мяса. Не уверена, какое именно, но мне нравится. – она давит концом ручки на подбородок.

Я качаю головой Ашеру.

– Ты не хочешь их. Поверь мне.

Она стреляет в меня острым взглядом.

– Они не плохие. Я имею в виду, мясо немного жестковатое, но они хороши на вкус. – мне ее жалко. Отчасти. Она наклоняется над столом и её сиськи практически вываливаются из майки. – Выбирай, сладкий, все, что захочешь, ладно? – говорит она Ашеру.

Взгляд Ашера встречается с моим.

– Мне нравится знать, что я ем.

Ухмыльнувшись, я наклоняюсь над столом и на ушко шепчу ему, что такое «устрицы из Скалистых Гор».

Он выпячивает глаза, пока я откидываюсь назад.

– Так, я буду воду, картошку фри и гамбургер с дополнительной порцией соуса.

– Я буду куриный сэндвич и колу, – я закрываю меню, и Эми вырывает его у меня из рук. У Ашера она более деликатно берет меню и идет к окну заказов.

– Спасибо, – говорит он с улыбкой.

Я опускаю локти на стол.

– За что?

– Не позволила мне съесть это дерьмо.

Мы смеемся, а затем снова наступает тишина. На сцене женщина в ярко красном платье и ковбойских сапогах поет песню Фэйт Хилл «Этот поцелуй» (американская певица в стиле кантри, обладательница премии «Грэмми»), обвив своей ногой микрофонную стойку. В целом, картина очень глупая, но я начинаю расслабляться, как будто я, наконец-то, вернулась домой после трех лет.

– Мой отец и я обычно ходили сюда, – наконец говорю я сквозь громкую музыку.

Он обращает свое внимание на меня, переплетая перед собой пальцы.

– В самом деле? – он смотрит на грубый народ, атмосферу дыма и выстроившихся в баре байкеров. – Сколько тебе было лет?

– Мне было четыре года, когда он в первый раз привел меня сюда и продолжал приводить, пока не исполнилось шестнадцать – пока он не умер, фактически, – говорю я. – Мой отец действительно любил свой «Джек Дэниелс».

– Так делал и мой отец... Ну, ладно, вообще-то это был Джим Бим. – он делает паузу, и его улыбка мягкими невидимыми поцелуями прикасается к моей коже. – Видишь, это было не так сложно, и мы узнали, что у нас есть что-то общее.

– Я социально не ограничена, – возражаю я, вытирая соль со стола. – Просто мне нравится мое пространство... по личным причинам.

– За исключением, когда мы были в изостудии, – дразнит он.

– Да, я виню в этом пары краски, – парирую я игриво. – Они долбанули меня по голове.

Уголки его губ дергаются в улыбке, он скрещивает руки на столе и наклоняется.

– Я знаю, ты любишь свое личное пространство, и это мне в тебе нравится. Ты не из тех, вечно хихикающих и пытающихся запустить пальцы в мои волосы.

Я удивлюсь, если он говорит о Рэйвен.

– Некоторым парням нравится это.

– Нет, не нравится. – он проводит языком по зубам, и я закусываю губу, чтобы сдержать стон. – Я хочу, чтобы ты дала мне шанс. Я хочу, чтобы ты впустила меня в свою жизнь и позволила себя узнать.

Мою грудь сжимает от восторга, но, к счастью, мой голос звучит ровно.

– Что ты хочешь знать обо мне?

Он вертит перечницу в руках.

– Как давно ты знаешь Рэйвен?

Я пожимаю плечами.

– С нашего рождения.

– Она все время ведет себя так... – он замолкает.

– Развратно? – заканчиваю я за него.

Он смеется и это самый прекрасный звук, который когда-либо слышали мои уши.

– Я собирался сказать, как чокнутая, но подумал, что это будет звучать довольно грубо. Она немного впечатлительная… и вся эта история с Гарриком. Как она вообще с ним познакомилась?

– На той же вечеринке, где я познакомилась с ним, – объясняю я. – Но я понятия не имею, почему она была с ним школе в тот день.

Он поджимает губы и изучает трещины на столе.

– Когда Гаррик удерживал тебя около школы... Ты выглядела так, будто собираешься упасть в обморок.

– Просто мне не нравится находиться рядом с людьми, – я ерошу пальцами свои волосы и смотрю на сцену с караоке в углу.

Он скользит рукой по столу и переплетает наши пальцы.

– Но ты не возражаешь, когда я прикасаюсь к тебе. На самом деле, у меня появилась мысль в голове – и, пожалуйста, дай мне знать, если я дал маху с ней – что я немного тебе нравлюсь.

Я пожимаю плечами.

– Думаю, можно сказать и так... Ты заставляешь меня чувствовать спокойствие и возбуждение, в зависимости от того, что мы делаем.

– Спокойствие и возбуждение, да? – размышляет он. – Это хорошо, верно?

– Это очень хорошо, – я улыбаюсь, и его глаза опускается на мои губы.

– У тебя красивая улыбка, – говорит он, проводя по своим губам языком. – И красивые губы. На вкус они очень хороши.

Моё сердце гулко стучит в груди.

– Ты льстишь мне.

– Я серьезно. – подушечкой большого пальца свободной руки он ласкает мою нижнюю губу. – Эти губы такие чертовски мягкие... Я не мог перестать думать о них с тех пор, как поцеловал тебя.

Я не уверена, играет он или искренне мил.

– Спасибо… я думаю.

Он смеется, удивленный, и отстраняется, когда официантка прерывает нас нашей едой.

– Вот и я, дорогой. – она протягивает перед Ашером его еду, затем с громким лязганьем опускает передо мной мою тарелку. – Если тебе что-то понадобится, дай мне знать.

– Я думаю, у нее есть кое-что для тебя, – говорю я, обмакнув фри в соус.

Ашер выглядит так, будто вот-вот засмеется.

– Ты думаешь?

– Ага. – я убираю лук со своего куриного сэндвича. – Почему ты смеешься?

Он поливает кетчупом свой бургер.

– Потому что, вероятно, ты права, но у нее нет шансов. Она не в моем вкусе. – он смотрит на убранный лук на моей тарелке. – Ты не любишь лук?

– Ты говоришь это так, будто я только что призналась, что ненавижу шоколад, а лук и шоколад на двух совершенно разных уровнях.

– Да, лук гораздо лучше.

– Можешь съесть его, если хочешь. – я придвигаю свою тарелку к нему. – Все мое – твое.

Он поднимает лук, наклоняет назад голову и кидает его в рот.

– Позже, я собираюсь обнять тебя. – его глаза темнеют от желания.

Покалывающие ощущения закручиваются внутри, между бедер, и я прочищаю горло, чтобы отвлечься, прежде чем откусить немного от своего куриного сэндвича.

– Итак, тебе нравится группа From Autumn to Ashes (также FATA, американская группа из Нью-Йорка)?

Он смотрит вниз на свою рубашку.

– Да, я приобрел эту рубашку на одном из их концертов. Они довольно хороши. Ты слышала, как они играют?

– Не в живую, – я закидываю фри в рот. – Но я скачала множество их песен.

Он впивается в свой гамбургер, и капелька кетчупа остается у него на губе. Вновь всплывает желание наклониться и пососать его губу, в то время как он сознательно облизывает ее, смотря на меня, будто знает, о чем я думаю.

Мы с жаром смотрим друг на друга, и желание пульсирует в наших телах. Это что-то, чего я не понимаю, потому что я едва знаю его, но я не хочу, чтобы это ощущение пропало.

– Ну, и чем же можно здесь заняться? – Голос Ашера звучит высоко, и он откашливается. – Кроме как болтаться в баре.

– Ты спрашиваешь не того человека, – говорю я ему. – Честно говоря, единственное, что я делаю – это хожу с Рэйвен на её вечеринки.

– Да, что это такое? – он выбирает листик салата из своего гамбургера. – Не похоже, что тебе действительно по вкусу вечеринки. Или все-таки по вкусу?

– Нет, но...

– Но Рэйвен – да, и она – босс, – заканчивает он за меня.

– Она не босс... хорошо, ну, может, есть немного, но у неё такой характер.

Он медленно жует, и я очарована тем, как двигается его рот.

– У меня был друг в Нью-Йорке, который был немного властным, и, наконец, однажды, я послал его к черту. И знаешь, мы все равно остались друзьями.

– Я уверена, ты не сказал катиться к черту, – замечаю я. – Ты кажешься слишком милым для этого.

Улыбка играет на его губах, и он ворует еще лука с моей тарелки.

– Я?

Я делаю глоток колы.

– Так про какой секрет ты мне пытаешься сказать?

– У меня есть... плохая сторона. – он колеблется. – Однако она пока ещё не вылезла наружу.

– Ну, я думаю, у всех есть стороны, которые редко выходят наружу, – я помешала соломинкой свой напиток.

Он кивает.

– Как насчет тебя?

Безумие.

– Я не знаю...

– Тебе не нужно делиться со мной, если ты не хочешь этого. – он делает глоток воды. – Я не заставлю тебя делать то, что тебе не хочется.

Кажется, в его словах есть скрытый смысл.

– Итак, ты хочешь стать художником?

Его челюсть плотно сжимается.

– Мой отец был художником, и он передал свой дар мне.

– У тебя расстроенный голос из-за этого. Ты боролся со своим отцом или что?

– Мой отец редко бывал с нами, но я люблю рисовать – это помогает мне выплеснуть свои чувства.

– Я знаю, о чем ты. – я думаю об его рисунке ангела и интересно, что он чувствовал, когда рисовал его – не удивлюсь, если он знает про Ангелов. – Вот почему я пишу стихи.

– Я бы с удовольствием прочитал твои стихи, – говорит он.

Я опускаю глаза на сэндвич, и волосы падают мне на лицо.

– Обычно, я не даю людям читать их. Ну, кроме Рэйвен, но она только читает то, что я пишу на своей стене. – и ещё Камерон, но это было случайно.

– Ты пишешь на стенах? – он сыплет соль на картошку и ставит шейкер обратно на поднос с краю стола. – Это уже кое-что, что ты позволила мне увидеть.

– Конечно. – я убираю волосы за ухо. – Там на стене и картины тоже есть – Рэйвен и мой брат.

Он вытирает салфеткой руки.

– Может быть, ты будешь достаточно доброй и позволишь мне как-то украсить её?

– Например, твоей картиной грустного ангела.

– Ты хочешь этого? Рисунок ангела, который будет всегда висеть на твоей стене?

– На ней уже есть один. Рэйвен повесила его, когда нам было восемь. – я ещё откусываю от своего сэндвича. – И мой брат повесил на нее Мрачного Жнеца, кто знает, по каким причинам, таким образом, у меня есть хорошая версия Смерти и Дьявола. – сказав это вслух, я подумала о книге, которую читала; о борьбе между добром и злом – между Ангелом Смерти и Мрачным Жнецом. Эта битва у меня на стенах.

Ашер выглядит поникшим.

– Но только кто из них добро, а кто зло?

Это очевидный ответ, но мои губы отказываются произносить слова, и образ моего воображаемого детского друга всплывает у меня в голове.

Подошла официантка со счетом. Я пытаюсь оплатить свою половину, но Ашер не позволяет. Пока мы ждем официантку, чтобы она принесла нам сдачу, в бар зашли двое мужчин, привлекших мое внимание. Они выделяются своими деловыми костюмами и модными стрижками. Тот, что выше, имеет светлые волосы и темные глаза, которые кажутся очень знакомыми. Чем дольше я на него смотрю, тем больше понимаю, что он немного состаренная версия Камерона.

Ашер взглядом находит их и его глаза темнеют. Мужчина возвращает ему такой же, полный отвращения, взгляд.

– Ты их знаешь? – я киваю головой в сторону двух мужчин.

Взгляд Ашера остается на них, пока он качает головой.

– Нет, не знаю, – говорит он сквозь зубы. Он отводит взгляд и выглядит диким.

– Ашер, что случилось? – я начинаю поворачивать голову обратно к мужчинам, но мужчина с длинными каштановыми волосами и коренастым телом спотыкается о барный стул, указывая на меня пальцем.

– Не ты ли та девушка, убившая своего отца? – мямлит он, спотыкаясь о свои шнурки.

– Я не убивала его. – я неловко передергиваю плечами, отступая назад. – Просто копы какое-то время так думали.

Бедром он врезается в стол, опрокидывая мою колу и рассыпав лед по всему столу.

– Не ты ли сбежала, после того как позвонила в полицию и сообщила об убийстве? Да, да и они забрали тебя в тюрьму.

– Все произошло не так, – лгу я, собирая лед и кидая его в чашку.

Подошла официантка со счетом.

– Гэри, не можешь без проблем, да?