Текст книги "Секрет Эллы и Миши (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Мои ноги напряглись, и Миша отклонился назад. – Останься здесь, малыш, – прошептал он, как будто бы смог прочитать мои мысли. – Доверься мне, хорошо? Не убегай.

Он ждет, чтоб я кивнула, и затем обрушивает свои губы на мои, держа руки у меня под юбкой. Я выгибаю свое тело, прижимаясь к нему своей грудью, мои соски покалывает. Его язык чувственно играет с моим, обводя каждый участок моего рта и губ. Мое тело начинает наполняться страстным желанием.

Миша убирает свои губы от моих, в ответ на что мои ноги дрожат, возражая. Он проделывает путь из поцелуев через мой подбородок, ниже по шее, через грудь прямо к тому месту, где она выглядывает из топика. Это посылает дрожь через все мое тело, и мои ноги еще сильнее сжимаются вокруг него, коленями сдавливая его по бокам.

Он испускает медленный стон, и его руки скользят выше под мою юбку, притягивая меня к себе еще ближе. Я чувствую его мужское существо между своих ног, и это пугает меня, но не настолько, чтобы я остановилась. Это походит на то, словно ранее накапливаемое мною сексуальное напряжение, вырвалось в одночасье все и сразу. Мои пальцы украдкой забрались под его рубашку, исследуя контуры его сухой мускулатуры. Я не знаю, где следует остановиться, или как вернуться обратно. Мой разум мчится вперед, и я хватаю его за плечи, чтобы хоть на секунду вернуть контроль.

Кто-то стучит в окно. – Вы двое там развлекаетесь что ли?

Я отскакиваю назад, и мои щеки начинают пылать при виде Итана и Лилы, уставившихся на нас через окно. В своей черной футболке и джинсах Итан прекрасно гармонирует с ночью. Картинка отлично дополняется его темными, с вкрадчивыми отблесками улыбки глазами. Глаза Лилы расширены. Ее челюсть отвисла. Миша не делает ничего, чтобы хоть как-то помочь в данной ситуации. Ленивая усмешка расползается на его лице, в то время как он наблюдает за мной через приоткрытые глаза, выглядя при этом очень довольным собой.

Адреналин испаряется, оставляя вместо себя чувство оцепенения. Я слезаю с его колен и поправляю юбку и волосы прежде, чем выбраться из машины. Спокойно обойдя вокруг задней части автомобиля, я присоединяюсь к Итану и Лиле.

– Итак, кто же все-таки выиграл гонку? – спрашиваю я, разглаживая последнюю складку на своей юбке.

Итан самодовольно улыбается мне. – Это действительно то, о чем ты сейчас думаешь?

Я смотрю на него безучастно. – А о чем еще, по-твоему, я должна думать?

Миша вылезает из машины, разминая свои длинные ноги. – Мы победили, я уверен, – говорит он, взяв меня за руку, словно это самая естественная вещь в мире. – Хотя, держу пари, что спор по этому поводу будет разрешен не скоро.

Итан кивает, соглашаясь, и делает глоток своей содовой. – Да, все, поставившие на тебя, настаивают, что выиграли именно вы, и, наоборот.

Миша переплетает наши пальцы. – Здесь ничего не меняется.

– Ты знаешь, как делаются такие дела, – Итан сочувственно хлопает Мишу по плечу. – Они никогда не придут к единому мнению.

Моя рука потеет в Мишиной. Он пробил мою броню, и теперь в моей голове роиться миллиард мыслей. Я не могу так поступить с ним. Не могу сломать его. Мне нужно перерисовать наши линии иначе.

– Нам просто нужно уехать отсюда, – говорит мне Миша. – Давайте не будем давать им повод для продолжения спора.

– Ты хочешь учтиво выгнать всех отсюда? – интересуюсь я. – И осуществить парадный выход?

Миша улыбается и сжимает мою руку. – Великолепное предложение.

– И что это будет означать?

– То, что нам на все это наплевать.

Я прерывисто вздохнула и кивнула. – Звучит заманчиво.

– Не хочешь встретиться дома? – спрашивает он у Итана. – Думаю, нам нужно будет подлатать немного Чудовище, после того, что я сегодня с ним сделал.

Лила морщит нос и лопает свою жевательную резинку. – Чудовище? Даже не хочу знать, что это такое.

Миша указывает на дверь машины свободной рукой. – Да, именно так я назвал её. Наподобие того, как ты называешь свою машину «крошкой».

Лила смеется. – О, я поняла. Хотя мое название мне нравится больше.

Миша своим пальцем оставляет следы на ладони моей руки. – Готова уйти? Или ты сперва хочешь пойти с кем-нибудь подраться?

Я бросила испуганный взгляд на Лилу, которая уже начала хмурить свои брови. – Возможно, Лиле и мне следует прогуляться вместе. Я почти не проводила с ней времени сегодня.

– Ты проводила со мной время каждый день в течение прошлых восьми месяцев, – отвечает она. – Думаю, все будет хорошо если в течение нескольких часов мы побудем поразнь.

– Я позабочусь о ней. – Итан бросает пустую бутылку содовой через автостоянку, и она приземляется позади его грузовика. – Очень, очень хорошо позабочусь о ней.

Лила позволяет своим светлым волосам упасть на лицо, чтобы скрыть румянец. Я никогда не видела у неё румянец, похожий на этот. Что происходит между этими двумя сегодня вечером?

Миша качает головой. – Веди себя хорошо.

Итан закатывает глаза, а затем уходит вместе с Лилой к своему грузовику. Пока мы с Мишей садимся в его машину, я готовлюсь произнести речь.

Миша закрывает глаза и поднимает вверх руку. – Ничего не говори. Просто отпусти её на ночь. Пожалуйста. Мне нужно просто почувствовать это.

Боль в его голосе заставляет меня закрыть рот на замок. Открыв глаза, он заводит машину, и мы едем вниз по дороге. Миша встречается взглядом с Бенни, когда мы проезжаем мимо, и все рядом стоящие провожают нас взглядом. Затем, когда мы выезжаем на главную дорогу, темнота берет верх, и фары, освещая ночь, создают туннель, ведущий в неизвестность.

ГЛАВА 9

Миша

Я спал в своей собственной постели в течение последней недели, даже притом, что мое тело желало забраться по дереву прямиком в окно Эллы. Она избегала меня после того, что мы проделали в моем автомобиле. Предполагаю, ей требуется некоторое время, чтобы разобраться со своими мыслями, инициатором всего произошедшего был именно я.

У Эллы всегда были проблемы с близостью, и она отталкивала людей, включая меня, если они пытались пересечь линию дружбы. Фактически мне следовало бы работать над тем, чтобы стать ее другом. Мы всегда жили по соседству, но мне приходилось давать ей взятки в виде пачки сока и игрушечного автомобиля, чтобы позволить мне перелезать через забор к ней во двор.

Но это стоило того. Пятнадцать лет спустя, мы все еще остаемся друзьями. Я не могу представить свою жизнь без нее. Кое-что я понял той ночью, когда нашел ее на мосту. Хоть я и знал, что она не собирается прыгать, но вид ее, стоящей на краю пропасти, заставил меня понять, чего я хочу. Мне необходимо, чтобы она всегда была в моей жизни. Она бросает мне вызов, отталкивает меня и выводит из себя, но я не хотел бы, чтобы все было иначе.

Уже поздно, на дворе вторая половина дня, когда я просыпаюсь. Моргая от яркого солнца, я вытаскиваю свою задницу из постели и надеваю старую футболку и какие-то джинсы. Итан и я по-прежнему работаем над починкой идиотской начинки моей машины, поэтому я отправляю ему сообщение о том, что я проснулся и готов к работе. После это я направляюсь на кухню, чтобы выпить апельсиновый сок прямо из кувшина.

И тут, расчесывая свои волосы, заходит моя мама и начинает ругать меня.

– Миша Скотт, сколько раз я тебе говорила не делать так? – Она выхватывает сок и ставит его обратно в холодильник.

Я вытираю сок с подбородка. – Думаю, это называется избирательный слух[19]19
  Избирательный слух – стремление некоторых людей игнорировать то, что они не хотят слышать.


[Закрыть].

Она застегивает пуговицы на своей куртке, разодетая с ног до головы, учитывая, что у неё сегодня рабочий день в качестве секретаря в представительстве. К тому же у есть ночная работа официанткой в кафе. – Ты чертовски умная задница. – Она держит красный кружевной бюстгальтер. – Хорошо, я знаю, что всегда была клёвой мамой, но это в моей постели уже переходит все границы.

– Разве это не твое? – Я вытаскиваю коробку с хлопьями из шкафа.

Она хмурится, глядя на меня, и бросает лифчик в мусорную корзину позади себя.

– У меня размерчик побольше.

Думая о ее неприличном платье в ту ночь, я не могу удержаться от смеха. – Вот это новость.

Она нежно хлопает меня по затылку, и я смеюсь, растирая его, словно это было больно. – Если хочешь знать, той ночью у меня было свидание с действительно хорошим парнем, но он немного моложе меня, и я пыталась произвести на него хорошее первое впечатление.

– Так вот почему ты была в том паршивом платье. – Я зачерпываю горсть хлопьев из коробки и запихиваю в рот. – Я подумывал об этом.

– Я выглядела не так уж плохо, – протестует она, хватая свои ключи с крючка на стене. – Не так ли?

Я ненавижу, когда она задает вопросы на подобии этих; такие, у которых нет правильного ответа. Я пожимаю плечами и кладу пачку с хлопьями назад в шкаф.

Она хватает шоколадный батончик из шкафа. – Так Элла вернулась назад, я угадала?

Я медленно пережевываю хлопья. – Да, до конца лета.

Она ждет, чтобы я продолжил.

– Ты собираешься сказать мне, где она была в течение прошлых восьми или девяти месяцев?

– В университете, – говорю я. – В Вегасе.

– Вау, по правде говоря, я впечатлена таким ответом. – Она сдирает обертку с батончика мюсли. – Так будет лучше для нее.

Я хмурюсь. – Почему? Она же наплевала на всех.

– Я не говорю, что то, что она сделала – правильно, но тот факт, что она к чему-то стремится в жизни, заслуживает уважения.

– Я сказал тебе, что у меня тоже есть планы. Мне просто необходимо найти способ воплотить их в жизнь.

Она вздыхает и гладит мою голову, как будто я все еще ребенок. – Я беспокоюсь, что ты тратишь слишком много времени, преследуя ее. Возможно, тебе необходимо осознать, что, может быть, она не хочет быть пойманной, милый. Поверь мне. Это именно то, что я поняла в отношении твоего отца. – Она вешает сумку на плечо и барабанит ногтями по столешнице. – Миша, ты думал о том, что я сказала тебе в ту ночь?

– Ты имеешь в виду ту странную смс-ку, которую ты прислала мне?

Она тяжело вздыхает. – Жаль, что я сообщила тебе новости таким образом. Это сидело у меня в груди некоторое время, и я просто не могла придумать, как об этом сказать. Я запаниковала. – Она опускает голову. – Я ужасная мать, не так ли?

Я качаю головой и обнимаю ее, чувствуя, что она нуждается в этом. – Быть той, кто приносит страшные вести, не делает тебя ужасной матерью. У меня всегда была крыша над головой и еда.

Она обнимает меня в ответ. – Да, но иногда мне кажется, что я должна была проводить больше времени с тобой. Я имею в виду, каждая мать в мире делает это гораздо лучше, чем я.

Я перевожу взгляд с ее головы к окну. Дом Эллы прямо там. Он выглядит разрушенным и сломленным. – Не каждая мать. На самом деле, некоторые даже не могут ничего сделать с этим.

Она делает шаг назад, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Ты собираешься ему позвонить?

Я нахожу глазами номер мобильного отца, прикрепленный к стене рядом с телефоном. – Я еще не решил.

Она проводит пальцами под глазами, фиксируя свой макияж. – Просто убедись, что ты объективно об этом подумал. Я знаю, что он вычеркнут из твоей жизни навсегда, но по телефону он звучал довольно искренне. Думаю, он действительно хочет увидеться с тобой.

Я заставил себя улыбнуться. – Хорошо, я подумаю над этим.

Мой отец ушел, когда мне было шесть лет, и с того времени мы о нем не слышали. Моя мама поехала искать его сразу же после того, как он ушел, но вернулась, сказав, что не смогла найти его. Я всегда задавался вопросом, а что если она нашла его, но не хотела говорить мне правду?

Моя мама уходит из дома, и я разваливаюсь на диване, закидывая ноги на стол, и жду, когда появится Итан. Я переключаю каналы, когда звонит домашний телефон.

– Слушаю.

– Эммм…это Миша? – ответил голос.

– Да…а что? Кто это?

Повисает долгая пауза, и я думаю, что соединение прервалось.

– Ты еще тут? – раздраженно спрашиваю я.

– Да. – На другом конце провода человек прочистил горло. – Это твой отец.

Я чуть не уронил проклятый телефон.

– Миша, это ты, правда? – Его голос звучит, как и раньше немного формально, и это выводит меня из себя.

– Да, это я, – отвечаю я сквозь зубы.

– Знаю, что твоя мать собиралась заставить тебя позвонить мне, но есть кое-что, о чем я должен поговорить с тобой, – говорит он. – И это не требует отлагательств.

Я обдумываю его слова. – Я ждал почти четырнадцать лет, чтобы поговорить с тобой. Думаю, ты сможешь подождать немного дольше. – После чего я бросаю трубку и ударяю кулаком по стене.

Гипсокартон ссыплется на столешницу и крючок для ключей падает на пол.

– Черт! – я оседаю на пол, надеясь, что никто не войдет и не увидит, как я разваливаюсь на части.

Особенно Элла.

ГЛАВА 10

Элла

Я помню первый раз, когда хотела поцеловать Мишу так же четко, как и день, когда нашла свою маму мертвой. Оба раза были одинаково ужасными, но каждый из них был ужасен по-своему.

Мы с Мишей сидели на капоте его машины в нашем секретном месте среди деревьев, глядя на озеро. Было очень трудно вернуться на это место, но вид и умиротворенность стоили того.

На некоторое время между нами повисла тишина, и все казалось нормальным, не считая ревности, которая бурлила внутри меня из-за последней девушки, попавшейся на Мишин крючок, по имени Кассандра. Я никогда не чувствовал себя так прежде, и это меня озадачило. Это не был тот случай, когда девушка была чем-то особенным для Миши, но он сказал Итану, что у нее есть потенциал, чтобы стать его девушкой, и это не давало мне покоя.

Миша закинул руки за голову, его глаза были закрыты, так как солнечный свет падал прямо на него. Рубашка его задралась вверх, и я могла видеть его татуировку. Как только я посмотрела на нее, желание провести пальцами вдоль нее начало сводить меня с ума.

– Мне не нравится Кассандра, – вырвалось у меня, и я села прямо.

Мишины брови поднялись, и он не спеша открыл глаза, щурясь от солнца. – А?

– Кассандра – та девушка, о которой ты говорил пару дней назад, – сказала я, наблюдая за рябью на воде от легкого дуновения ветра. – Я не думаю, что тебе стоит с ней встречаться.

Он приподняться на локтях. – Потому что она тебе не нравится?

– Нет… – я заправила за ухо пряди моих каштановых волос, которые лезли в глаза. – Я просто не хочу, чтобы ты с ней встречался.

Ветер заполнил тишину. Миша сел и приобнял меня за плечо.

– Хорошо, не буду, – сказал он, словно это было так же легко, как и дышать.

Я невольно улыбнулась, не вполне понимая, какого черта я была так счастлива. Миша снова лег и привлек меня к себе. Я положила голову ему на грудь и стала слушать биение его сердца, твердого словно скала, в отличие от моего, которое танцевало у меня в груди.

Чем дольше я находилась в его руках, тем более наполненной я себя ощущала. Мне было комфортно, как будто ничто не могло навредить мне, но я наотрез отказывалась признавать, что начинаю влюбляться в своего лучшего друга.

* * *

Прошла уже неделя с того инцидента в автомобиле после гонок, и все это время я пряталась у себя в спальне, выживая благодаря «Mac-n-Cheese»[20]20
  «Mac-n-Cheese» – блюдо америнской кухни. По своей сути представляет собой макароны залитые сырным соусом.


[Закрыть] и диетической «Dr. Pepper». Дин все еще не удосужился покинуть дом, ну а Лила зашла ко мне утром после гонки. Она очень хотела остаться, но я была против. Да и не думаю, что ее отец был в восторге от этой идеи.

Хотя, теперь я чувствовала себя чуточку одиноко.

Я до сих пор не прослушала голосовое сообщение от Миши. Постоянное мигание извещения о нем на телефоне не давало мне покоя. Сегодня я решила отдохнуть от дома и сделать то, что хотела сделать уже довольно давно. Я хотела нарисовать могилу матери, потому что не всегда смогу быть достаточно близко, чтобы посетить ее. Мысли об этом беспокоили меня все эти восемь месяцев, которые я отсутствовала. Я чувствовала себя виноватой, ведь именно я была той, кто оставила ее там.

Взяв свой альбом с эскизами и карандаши из ящика, я проскальзываю ногами в свою обувь, надеваю солнцезащитные очки и высовываю голову из парадной двери, где у меня меньше всего шансов нарваться на Мишу. Сегодня на улице тепло, и на голубом небе вовсю сияет солнце. Я иду по тротуару к Вишневому холму, решая сделать небольшую остановку у Грейди.

Я стучусь в дверь трейлера, и Эмми – сиделка – открывает мне. Ее лицо покрыто синим скрабом. – О, привет Элла. Прости, милая, но я не думаю, что Грейди настроен сегодня на прием посетителей.

– Но он сказал мне зайти сегодня к нему, – говорю я глупо. – Знаю, что немного опоздала, и мне очень жаль.

– Он не злится на тебя, Элла, – говорит она ласково. – Просто я только что подключила его к кислороду. У него усилился кашель.

Я прикрываю глаза от солнца и смотрю на нее. – Он в порядке?

Она вздыхает, прислоняясь к дверному косяку. – У него просто сегодня тяжелый день, но попробуй зайти через пару дней, ладно, дорогая?

Я киваю и иду обратно вниз по лестнице, пока она закрывает дверь. Я беспомощно смотрю на заднее стекло, которое ведет в комнату Грейди. Он болен, и нет ничего, что я могла бы сделать. Мне это не подконтрольно. Миша был прав. Я не могу контролировать все.

Как только ужасные образы смерти моей мамы вспыхивают в моей голове, я бросаюсь в поле, стараясь поскорее избавиться от них.

* * *

Городское кладбище расположено на Вишневом холму, пешую дорогу до которого можно назвать целым походом. Но вопреки всему, я наслаждалась подобным отдыхом от реальности жизни. Сейчас там нет никого. Там почти никогда никого не бывает. Пройдя через ворота, я располагаюсь у дерева прямо напротив надгробия своей мамы. Это небольшое кладбище граничит с лесом, и трава покрыта сухими листьями.

Я прорисовываю линию забора и виноградные лозы, которые оплетают его, после чего веду карандашом вниз, вырисовывая изгиб ее надгробия. Полностью погрузившись в движения, я добавляю крылья, ведь она всегда была очарована полетом.

За несколько недель до своей смерти, моя мать умоляла меня пойти на прогулку с ней. Я согласилась, несмотря на то, что у меня были планы в тот день. Было солнечно, и в воздухе витал аромат скошенной травы. Мне казалось, ничто не предвещало беды.

Она хотела пойти к мосту, поэтому мы шли через весь город к озеру. Когда мы, наконец, прибыли туда, она залезла на перила и развела руки в стороны, чтобы сбалансировать, а ее длинные каштановые волосы развевались на ветру.

– Мама, что ты делаешь? – спросила я, протягивая руку к задней части ее рубашки, чтобы спустить ее вниз.

Она отступила в сторону, чтобы быть вне зоны моей досягаемости и уставилась на воду. – Элла Мэй, думаю, я умею летать.

– Мам, прекрати это и спускайся, давай вниз, – сказала я, для начала не слишком серьезно.

Но когда она повернула голову и взглянула на меня, я увидела в ее глазах, что она не шутила. Она, правда, верила в то, что может летать.

Я старалась оставаться спокойной, насколько это было возможно. – Мама, пожалуйста, спускайся. Ты пугаешь меня.

Она покачала головой, и ее ноги немного задрожали. – Все хорошо, дорогая. Я буду в порядке. Я всем своим телом чувствую, что могу летать.

Я сделала осторожный шаг по направлению к ней, и моя нога наткнулась на бордюр моста. Сырой цемент оцарапал большой палец ноги, и я почувствовала, как из него сочится кровь, но даже не взглянула на него. Я слишком боялась оторвать от нее глаз. – Мама, ты не умеешь летать. Люди не могут летать.

– Тогда, возможно, я птица, – серьезно произнесла она. – Может быть, у меня есть крылья и перья. Они понесут меня, и я стану с ветром единым целым.

– Ты не птица! – закричала я и снова потянулась к ней, но она прыгнула на одну из балок, смеясь, словно это была игра. Я провела рукой по своим волосам, стабилизируясь на перилах. Это было бы долгое падение, такое, которое способно раздавить наши тела при ударе о воду. Я уперлась руками о балки над моей головой. – Мама, если ты все еще любишь меня – спускайся вниз.

Она покачала головой. – Нет, я собираюсь полетать сегодня.

Грузовик подъехал и остановился посереди моста, в то время как я начала продвигаться поближе к ней. Итан выскочил из машины, но в нашем сценарии ничто не дрогнуло. – Эй, миссис Дэниелс. Как Вы?

Я изумленно посмотрела на него и прошипела, – Что ты делаешь?

Он проигнорировал меня. – Вы знаете, там не очень-то безопасно.

Моя мама наклонила голову в сторону. – Думаю, что все будет в порядке. Мои крылья понесут меня вперед.

Я остолбенела, а Итан даже не вздрогнул. Он положил руки на перила. – Только, если это правда, а что, если это не так? И что тогда? Я имею в виду, действительно ли стоит рисковать?

Я оглянулась на мою маму. Она выглядела так, словно взвешивала варианты. Мама посмотрела на темную воду под ногами, а затем в яркое небо над головой. – Возможно, мне следует немного об этом подумать.

Итан кивнул. – Думаю, это очень хорошая идея.

Она проделала путь назад через балки и свесила ноги с перил. Итан помог ей спуститься, и мы устроили ее на заднем сидении его грузовика. Мама заснула спустя пару минут. Я уронила свою голову на спинку кресла.

– Как ты это сделал? – тихо спросила я.

– Один из моих друзей однажды ночью был слегка не в своем уме, и я должен был отговорить его прыгать с крыши, – пояснил он. – Идея была в том, чтобы заставить ее понять, что там был больше, чем один сценарий.

Я кивнула, и остальную часть поездки до моего дома мы просидели в тишине. Итан никогда больше не затрагивал эту тему, и он не стал относиться ко мне по-другому, за что я была ему очень благодарна.

После визита к врачу, было установлено, что моя мать начала страдать от «мании величия», которая иногда случается у больных биполярным расстройством.

Я, наконец, оторвалась от чертежа. Почти стемнело. Взяв альбом и карандаши, я направилась вниз по склону. В передней части металлической арки я увидела Мишу, сидящего на капоте автомобиля его мамы. Он был в джинсах и черной с красным клетчатой ​​рубашке. Его голова наклонена вниз, и пряди светлых волос ниспадают на лоб, пока он возится со своим телефоном.

Я останавливаюсь неподалеку от него. – Что ты здесь делаешь?

Его глаза оторвались от телефона. – Жду тебя.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Я видел, как ты ушла из дома с альбомом и направилась в эту сторону, поэтому я приехал проверить, как ты.

Я делаю небольшой шаг вперед. – И как долго ты тут сидишь?

Он соскальзывает с капота, убирая телефон подальше. – Недолго, просто я не хотел тебя беспокоить. Ты выглядела слишком умиротворенной.

Я сжимаю губы и смотрю на него, испытывая желание нарисовать его, как я делала это раньше. Он бы сидел на моей кровати, и это было бы так, словно он завладел моей рукой. – Слушай, касаемо той ночи, я думаю…

Он шагает по траве в мою сторону так быстро, что у меня совсем нет времени, чтобы хоть как-нибудь среагировать, когда его палец накрывает мои губы. – Просто пусть некоторое время будет так, хорошо?

Не понимая точного смысла его слов, я киваю в ответ.

Он позволяет пальцу соскользнуть с моих губ, проводя им линию вниз к моей груди и, наконец, достигая низа моего живота. – Хочешь поехать домой? – его голос становится неровным.

Я смотрю на серое небо и птиц, парящих в нем. – Да, это было бы здорово. Спасибо.

Миша

Она чем-то озабочена во время поездки, да и я тоже. Я был так зол на своего отца, что сел в машину и собирался сделать что-нибудь безрассудное, однако, потом увидел Эллу, идущую по улице, и последовал за ней. Было очень интересно наблюдать за тем, как она идет: ее каштановые волосы развевались на ветру, и она так сексуально покачивала задницей в своих коротких джинсовых шортиках. Наблюдая за ней, сидящей на холме и рисующей, я немного успокоился, но все еще не мог перестать думать о том телефонном разговоре.

– Мы должны пойти куда-нибудь, – объявляю я, когда мы выезжаем на главную дорогу.

Элла ерзает на своем сидении и отворачивается от окна. – Думаю, мне лучше поехать домой.

– Ну, давай, – я надуваю губы, надеясь, что этим смогу убедить ее. – Просто сходи со мной куда-нибудь. Нам нужно немного расслабиться.

Сработало. – Куда именно?

Я снижаю громкость стереодинамиков и оставляю свою руку лежать на верхней части рулевого колеса. – В наше место на берегу озера.

– Но требуется вечность, чтобы добраться до туда. – Ее глаза поднимаются к темному небу. – Да и уже поздно.

– С каких это пор ты боишься темноты?

– Я не темноты боюсь.

Вздохнув, я начинаю снижать скорость. – Ну, давай, только ты и я. Нам даже не придется разговаривать. Мы можем просто посидеть в тишине.

– Хорошо, – сдается она, бросая свой альбом на заднее сиденье. – До тех пор, пока ты не начнешь заваливать меня вопросами.

Я поднимаю руку в знак повиновения. – Слово скаута. Так и быть, буду держать свои вопросы при себе.

Ее глаза сужаются. – Я знаю, что ты никогда раньше не был скаутом.

Я смеюсь, чувствуя, как давление в моей груди усиливается. – Это не имеет никакого значения. Я буду держать свои вопросы при себе, но, что касается всего остального, то тут все ставки сняты.

Она делает вид, что у нее чешется нос, хотя на самом деле Элла использует это жест лишь для того, чтобы скрыть улыбку, и это заставляет меня улыбнуться про себя.

* * *

К тому времени, как мы достигаем нашего места на берегу, окруженного высокими деревьями, небо становится черным, как смола. Луна отражается в воде, и воздух становится прохладным. Я достаю свою куртку из багажника и предлагаю ее Элле, понимая по мурашкам на ее руках и тому, как из-под рубашки выпирают ее соски, что она замерзла.

Она надевает куртку и застегивает молнию, прикрывая тем самым свои дразнящие соски. Я вздыхаю, запрыгиваю на капот и раскрываю свои объятия для нее, предлагая присоединиться ко мне. Она нерешительно забирается на капот, оставаясь сидеть спереди, опираясь ногами на бампер и глядя на воду.

Я придвигаюсь к ней и опираюсь локтями на свои колени. – О чем ты думаешь?

Ее глаза огромные при лунном свете. – О смерти.

– О чем именно? – Интересно, собираемся ли мы, наконец, вернуться к той ночи.

– О том, что Грейди умрет, – мягко шепчет она, – и я ничего не могу с этим поделать.

Я убираю ее волосы со лба назад. – Ты должна прекратить волноваться обо всем, что не в состоянии контролировать.

Она вздыхает и уклоняется от моей руки. – В том-то и дело. Это все, о чем я могу думать. Это своего рада зацикленность, которую я не могу контролировать. Все это все не имеет ни малейшего смысла, потому что я зациклена на том, чтобы контролировать то, что не поддается контролю. – Она взволнованно дышит.

Черт. Мне нужно успокоить ее.

– Эй, иди сюда. – Я обнимаю ее за талию, и мы вместе ложимся на лобовое стекло. Она кладет голову мне на грудь, и я играю с ее волосами, вдыхая аромат ванили. – Помнишь, когда ты решила, что будет прекрасной идеей, залезть на строительные леса, стоящие в тренажерном зале?

– Я просто хотела доказать Гэри Беннетту, что я была такой же сильной, как и парни. – Сказала она, пряча от стыда свое лицо в мою рубашку. – Почему ты все помнишь?

– Как я мог забыть такое? Ты до смерти испугала меня, когда упала. Но каким-то образом тебе удалось приземлиться на борту чуть ниже.

– Я думала, что умру, – пробормотала она. – Я была такой глупой.

– Ты не была глупой, просто ты видела жизнь под другим углом, – говорю я. – Я всегда завидовал этому в тебе. Например, когда ты танцевала в комнате, в которой никто больше не танцевал, или как самодостаточна ты по отношению к другим людям. Но всегда существовала стена, с помощью которой ты закрывалась от других. Ты никогда не позволяла пресечь ее.

Некоторое время Элла молчит, и мне кажется, что сейчас она оттолкнет меня. Но вместо этого она садится, нависая надо мной. Ее волосы скрывают наши лица. Ее дыхание прерывистое, словно она не в своем уме.

– Я открылась тебе однажды, – зашептала она. – Когда мы были здесь, на этом самом месте, и делали то же самое.

Я не могу оторвать глаз от ее губ. – Не понимаю, о чем ты говоришь.

Она облизывает свои губы. – Я сказала, что не хочу, чтоб ты встречался с Кассандрой.

– Кассандра… Ох, так вот оно что на самом деле? – я начинаю смеяться.

– Что тут смешного? – спрашивает она, но я не могу удержаться от смеха. Она сжимает мой сосок, и я подрыгиваю вверх, ударяясь своим лбом о ее. – Ой, – она моргает, потирая лоб, и смех срывается с ее губ, – скажи мне, что тут смешного.

Элла выглядит красивой, когда пытается злиться, но в глубине души она наслаждается моментом. Я тоже наслаждаюсь, хотя я не ожидал, что сегодняшний вечер сложится именно так, но если кто и смог бы развеселить меня, то это она. Например, когда мой отец ушел, и она нашла меня в гараже, сжимающего его ящик для инструментов и плачущего, словно младенец, она дала мне свое эскимо, а затем просто сидела там со мной, пока у меня не кончились слезы.

Я снова смотрю на нее, и она начинает застенчиво теребить волосы. Одним быстрым движением я переворачиваю нас так, что мое тело оказывается над ее. – Когда я рассказал Итану о том дне, когда ты попросила меня не встречаться с Кассандрой, он сказал мне, что у тебя есть на меня планы. Но он, как правило, не разбирается в таких вещах.

– У меня не было планов на тебя, – утверждает она. – Я просто не хотела, чтобы у кого-то другого были планы на тебя.

– Ты очаровательна, когда пытаешься отрицать истину. Да и всегда была.

– Миша, вся одежда в моем гардеробе была шипованная, да и черного карандаша для глаз всегда было с избытком, чтобы дополнить образ. Это было вовсе не очаровательно.

– Для всех, кроме тебя, – подмигиваю я ей.

Она качает головой и тычет пальцем мне в грудь. – Не пытайся использовать свои трюки на мне.

Мы молчим, застыв на минуту, пока я, наконец, не заговорил. – У меня есть идея. – Любопытство медленно появляется на ее лице, когда я начинаю немного сдвигаться по ее телу. Мои руки теперь расположились по обеим сторонам от ее головы, и я с трудом удерживаю свой вес. Мое лицо парит над её лицом, наши губы разделяет лишь пара дюймов. Она лежит совершенно неподвижно. – Я хочу поцеловать тебя.

Она быстро качает головой. – Не думаю, что это хорошая идея.

Я провожу пальцем по ее губам. Я так долго думал об этом моменте. Но я не могу заставлять ее. Мне следует двигаться медленно и думать о ней, как о пугливой кошке, к которой следует подходить осторожно.

– Просто поцелуй. Клянусь Богом, что это все, что мы собираемся сделать. – Я убираю пальцы от ее губ. – А целоваться не страшно, правда?

– С тобой страшно, – правдиво ответила она.

– Если ты против, просто скажи об этом. – Подождав некоторое время, я неторопливо приближаю свои губы к ее губам. Она остается неподвижной, ее большие зеленые глаза смотрят прямо на мой рот. Медленно, так, чтобы у неё было время собраться с мыслями, я касаюсь своими губами ее губ. Небольшой вздох срывается с ее губ, и я проникаю своим языком в ее рот. Ее руки скользят вверх по моей спине, добираясь до волос. Мое тело отвечает ей, пока я исследую ее рот своим ​​языком. Она прикусывает мою нижнюю губу, начиная посасывать кольцо прежде, чем выпустить её.