Текст книги "Секрет Эллы и Миши (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Джессика Соренсен
Секрет Эллы и Миши

ПРОЛОГ

Элла

Интересно, смогу ли я полететь? Стоя здесь, охваченная ветром и дождем, играющими в моих волосах, и разведя руки в разные стороны, я начинаю думать о том, что это могло бы быть возможным. Может быть, если я наберусь достаточно храбрости, чтобы спрыгнуть вниз с тонких перил, то смогу упорхнуть далеко в ночь, словно птица с сильными крыльями.

Возможно, тогда я смогу воссоединиться с ней.

– Что ты делаешь? – Перебивает мои мысли Миша. Его голос громче, чем обычно. – Слезай оттуда. Ты навредишь себе.

Его глаза цвета морской волны проникают в меня сквозь пелену дождя. Руками он упирается на балки, расположенные над головой, не решаясь подняться на выступ.

– Не думаю, что это случится, – говорю я. – Мне кажется, я смогу полететь…как и она.

– Твоя мама не умела летать, – он балансирует на перилах, смотря вниз, в мутную воду, текущую под нашими ногами. – Что с тобой?

– Я приняла одну из её старых таблеток, – слегка запрокинув голову назад, я подставляю лицо каплям дождя. – Мне просто хотелось посмотреть, как это было для неё. Почему она думала, что была неуязвима.

Миша спускается вниз на перекладину, ухватившись по бокам руками. Его громоздкие ботинки скользят по мокрому металлу. Вспышки молний, появившиеся над нашими головами, столкнулись с землей.

– Твоя мама не знала лучшего, но ты ведь знаешь, – держась одной рукой за металлический провод над нашими головами, вторую руку он протягивает мне. – Теперь иди сюда. Ты чертовски меня пугаешь.

– Не знаю, смогу ли, – тихо произнесла я, приподнимая голову и поворачиваясь к нему лицом. – Не уверена, хочу ли я этого.

Миша решается подойти на шаг ближе. Его густые ресницы отчаянно движутся, сопротивляясь дождевому потоку.

– Ты справишься. Ты сильнее всего этого. Пожалуйста, подойди сюда, – его рука умоляет меня приблизиться.

Стоило мне посмотреть вниз на черную воду, как мое тело стало покачиваться.

– Клянусь Богом, Элла! – закричал Миша. Тон его голоса стал резким, а мышцы напряженными. – Дай мне свою руку!

Я выныриваю из оцепенения и сцепляю свои пальцы с его. Другой рукой он обхватывает меня за талию, притягивая нас обратно к перилам и снимая меня с них. Мои ноги касаются бетонного покрытия моста, усеянного лужами. Свет фонарей освещает ночь. Автомобиль Миши стоит посреди моста с распахнутой водительской дверцей, работающим двигателем и включенными фарами.

Он перепрыгивает через перила, а затем его руки обнимают меня, надежно прижимая, словно он боится меня отпустить. На секунду я чувствую себя хорошо, невесомо и безудержно, прислоняю свое лицо к его груди, ощущая своей замерзшей кожей влажность мокрой ткани. Запах, исходивший от него, возвращает меня туда, куда я уже, к сожалению, не смогу вернуться – в мое детство. Во время, когда происходящее не было настолько тяжелым, потому что я была слишком маленькой, чтобы понять всю реальность жизни.

Миша отступает, убирая с моих глаз прядь мокрых волос.

– Никогда не поступай так со мной снова. Я не смогу без тебя.

Но он должен научиться воспринимать жизнь без меня, потому что я не знаю, как долго смогу прожить, не утонув.

– Миша, я… – выражение его лица заставило меня замолчать.

Он знает, что я собираюсь сказать. Всегда знает. Он – мой лучший друг, моя родственная душа. В идеальном мире, полном роз и света, мы были бы вместе, но этот мир полон разрушенных семей, пьяных отцов и матерей, которые легко сдаются.

– Мне очень жаль, – прижимаюсь я к нему, желая сказать свое окончательное «прощай!». – Не хочу больше ни о чем думать. Это было слишком для меня, и мой мозг слегка сбавил обороты, но сейчас все в порядке. Я снова могу ясно мыслить.

Миша прикасается к моей щеке. Я ощущаю тепло его большого пальца, подушечкой которого он проводит по моей скуле.

– В следующий раз приходи ко мне – не убегай. Пожалуйста. Я знаю, что прямо сейчас тебе очень трудно, но станет легче. Мы всегда справлялись со всеми трудностями, выпавшими на нашу долю.

Капли воды стекают с его ресниц по скулам к пухлым губам. В воздухе что-то изменилось, и я почувствовала это впервые за долгое время.

Его губы приоткрылись.

– Элла, я люблю…

Я прижала свои губы к его губам, заставляя Мишу замолчать, а наши тела – таять. Разрешаю его языку ласкать мой, позволяю всасывать капли дождя с моей нижней губы, смакуя меня на вкус. Мы замыкаемся друг в друге, не способные получить достаточно тепла через нашу мокрую одежду. Я могла бы продолжать это бесконечно, но так было бы неправильно.

Девушка – которую, как он сам думает, он любит – должна исчезнуть. Я не хочу, чтобы сегодняшняя ночь была необратимой, поэтому отстраняюсь, вдыхая его аромат в последний раз.

Затем я ушла, оставив его на мосту во время проливного дождя вместе со старой Эллой.

ГЛАВА 1

8 месяцев спустя…

Элла

Я ненавижу зеркала. Не потому, что не люблю своё отражение или страдаю от Эйсоптрофобии[1]1
  Эйсоптрофобия или спектрофобия– специфическая фобия, заключающаяся в боязни зеркал и страхе увидеть собственное отражение в них.


[Закрыть]. Просто зеркала видят меня насквозь. Они знают, кем я была раньше: шумной, отчаянной девушкой, которая не скрывала своих чувств от окружающего мира. У меня ни от кого не было секретов, но сейчас именно секреты определяют меня.

Если бы отражение показывало то, какой я была снаружи – все было хорошо. Мои длинные золотисто-каштановые волосы отлично сочетаются с моим бледным цветом лица. У меня очень длинные ноги, и, когда я надеваю каблуки, то становлюсь выше большинства знакомых мне парней, но меня это устраивает. Однако, зеркало показывает то, чего я боюсь и усердно пытаюсь похоронить внутри себя.

Я приклеиваю скотчем один из моих старых набросков на зеркало, висящее на стене в спальне. Рисунок почти полностью скрывает мое отражение, за исключением зеленых глаз, которые наполнены бесконечной болью и секретами.

Собрав свои волосы в небрежный хвост, я кладу угольные карандаши обратно в коробку, лежащую на кровати вместе с другими принадлежностями для рисования.

Лила забегает в комнату с радостной улыбкой на лице и стаканом в руке.

– Боже мой! Боже мой! Я так рада, что это наконец-то закончилось.

Я беру рулон упаковочной ленты с комода.

– Боже мой! Боже мой! – спародировала я её. – Что пьешь?

Она наклонила стакан в мою сторону и подмигнула:

– Сок, глупышка. Я просто очень рада тому, что все закончилось, даже, если это означает, что придется ехать домой. – Убрав прядь волос за ухо, она бросает косметичку в свою сумку. – Ты не видела мои духи?

Я указываю на коробки на её кровати. – Думаю, ты уже упаковала их в одну из них. Не знаю, в какую именно, ведь ты их не подписала.

Лила скорчила рожицу. – Не все мы можем быть настолько правильными фриками, как ты. По правде говоря, Элла, иногда мне кажется, что у тебя ОКР[2]2
  Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР)или невроз навязчивых состояний– психическое расстройство. При ОКР у больного невольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли (обессии). Он постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий (компульсий). Обсессивно-компульсивное расстройство характеризуется развитием навязчивых мыслей, воспоминаний, движений и действий, а также разнообразными патологическими страхами (фобиями).


[Закрыть].

Я аккуратно пишу на коробке «Художественные Материалы» и включаю свое остроумие.

– Мне кажется, мы с тобой обе больные, – шучу я.

– Черт возьми, – говорит она, обнюхивая себя, – они правда нужны мне. Из-за этой жары я вся вспотела. – Лила отрывает несколько фотографий с зеркала на своем комоде и кидает их в открытую коробку. – Клянусь, такое ощущение, будто снаружи тысяча с лишним градусов.

– Думаю, даже жарче, чем ты думаешь, – сказала я, выкидывая свои работы с отметками «отлично» в мусор, а ведь в старшей школе я училась на «удовлетворительно». Честно, я даже не планировала поступать в университет, но жизнь меняется – люди меняются.

Лила обращает внимание своих голубых глаз на мое зеркало. – Ты же знаешь, что пока не известно, будем ли мы жить в этом же общежитии, когда вернемся сюда осенью. Поэтому, если ты не возьмешь все свои рисунки с собой, их просто выбросит следующий человек, поселившийся здесь.

Все они – просто кучка рисунков: эскизы запомнившихся глаз, черные розы, переплетенные в тернии, мое имя, сотканное в причудливый узор. Ни один из них не имеет значения для меня, кроме одного: наброска старого друга, играющего на гитаре. Именно его я осторожно, стараясь не порвать на углах, отклеиваю.

– Я оставлю их следующим жильцам, – говорю я, улыбаясь. – Пусть у них сразу будет украшенная комната.

– Уверена, следующий жилец захочет смотреться в зеркало, – говорит она, складывая розовую рубашку. – Хотя, я не понимаю, почему ты стремишься заклеить зеркало. Ты ж не уродина, Элл.

– Это не из-за этого. – Я смотрю на рисунок, который зафиксировал выражение Мишиных глаз. Лила выхватывает рисунок у меня из рук, слегка сминая его по краям. – Однажды, тебе придется рассказать мне, кто этот великолепный парень.

– Он – просто парень, которого я раньше знала, – промолвила я, украв рисунок обратно. – Но теперь мы не общаемся.

– Как его зовут? – спросила она, пока ставила коробку рядом с дверью.

Я кладу рисунок в свою коробку и заклеиваю её скотчем. – Зачем тебе знать это?

Она пожимает плечами. – Просто интересно.

– Его зовут Миша. – Это первый раз, когда я произнесла его имя вслух, после того, как покинула свой дом. Больно. Такое ощущение, будто ком застрял у меня в горле. – Миша Скотт.

Она бросает взгляд через плечо, пытаясь при этом складывать оставшуюся свою одежду в коробку. – В этом рисунке так много страсти. Я не верю, что он – просто какой-то парень. Он – твой бывший или кто-то в этом роде?

Я бросаю свою сумку, заполненную одеждой, рядом с дверью. – Нет, мы с ним никогда не встречались.

Она смотрит на меня, сомневаясь. – Но вы ведь довольно близко подошли к тому, чтобы начать встречаться? Верно?

– Нет. Я же сказала тебе, мы были просто друзьями.

Но только потому, что я не позволяла нам быть чем-то большим. Миша слишком хорошо знал меня, и это сильно меня пугало, поэтому я не могла подпустить его ближе.

Она собирает свои светлые волосы в «конский хвост», открывая лицо. – Миша – интересное имя. Мне кажется, имя многое говорит о человеке, – она задумчиво постукивает своим ухоженным пальцем по подбородку, – держу пари, он горяч.

– Ты заключаешь пари на всех парней, – дразню её я, попутно запихивая косметичку в сумку.

Лила улыбается, но в её глазах читается печаль. – Да, возможно, ты права, – говорит она, – по крайней мере, я смогу увидеть загадочного Мишу – о котором ты отказываешься говорить вот уже на протяжении восьми месяцев нашего совместного проживания в общежитии – когда подвезу тебя до дома?

– Надеюсь, нет, – бормочу я, и выражение её лица становится грустным. – Мне очень жаль, но Миша и я… мы расстались не на очень хорошей ноте, и я еще не говорила с ним, после того как уехала в университет в августе.

Миша вообще не знает, где я нахожусь.

Она перекинула ярко розовую плюшевую сумку через плечо. – Звучит, как прекрасная история для нашей двенадцатичасовой поездки домой.

– Возвращение домой… – Мои глаза уставились в пустую комнату, которая была моим домом в течение последних восьми месяцев. Я не готова вернуться домой и встретиться со всеми от кого я сбежала. Особенно с Мишей. Он может видеть меня насквозь даже лучше, чем зеркало.

– Ты в порядке? – спросила Лила с нескрываемой тревогой в голосе.

Мои губы изогнулись в подобии улыбки. Свое чувство страха я пытаюсь запихнуть в коробку, спрятанную глубоко в моем сердце. – Я прекрасно. Пошли.

Мы выходим из комнаты, неся в руках, последние коробки. Похлопав руками по пустым карманам, я понимаю, что забыла телефон в комнате.

– Подожди. Кажется, я забыла свой сотовый. – Поставив ящик на пол, я побежала обратно в комнату и оглянулась вокруг: мешок с мусором, несколько пустых пластиковых стаканчиков, валяющихся на кровати, и зеркало. – Где же он? – Я заглянула под кровать и в шкаф.

Мягкая мелодия Pink «Funhouse» звучит из-под мешка для мусора. Это мелодия стоит у меня на неизвестных номерах. Подняв мешок, я вижу свой телефон с горящим экраном. Хватаю его, и мое сердце останавливается. Это не какой-то там незнакомый номер, а тот, который я не забила в телефон, когда сменила оператора.

– Миша, – мои руки дрожат не в силах ответить, но и не в силах заставить телефон замолчать.

– Разве ты не собираешься ответить на звонок? – спрашивает Лила, входя в комнату. Ее лицо исказилось от изумления. – Что случилось? Видела бы ты сейчас себя. Такое ощущение, что ты только что увидела привидение.

Телефон перестал звонить, и я спрятала его в заднем кармане шорт. – Мы должны идти. Нам предстоит долгая дорога.

Лила кланяется мне со словами «Да, госпожа» и, схватив меня за руку, тащит к стоянке. Когда мы добрались, наконец, до машины, мой телефон издал звуковой сигнал.

Голосовая почта.

Миша

– Почему Элла Дэниелс такое распространенное имя? – ворчит Итан, ерзая на компьютерном стуле. Закинув ноги на стол, он лениво лазает по интернету. – Этот долбанный список бесконечен, чувак. Я даже сейчас не вижу его конца, – жаловался он, протирая глаза. – Могу я сделать перерыв?

Покачав головой, я шагаю по своей комнате с телефоном прижатым к уху, пиная одежду и прочее дерьмо, валяющееся на полу. Удерживая звонок в главный офис Университета Индианы, я жду ответа, который, вероятно, мне не понравится. Но я должен продолжать пытаться. Я пытался начиная с того самого дня, как Элла исчезла из моей жизни. В тот день я пообещал себе, что найду ее несмотря ни на что.

– Ты уверен, что ее отец не знаете, где она? – Итан откинул голову назад, на спинку офисного кресла. – Клянусь, старик знает больше, чем кажется.

– Если это действительно так, то он все равно ничего мне не скажет, – говорю я, – или его захламленный мозг попросту забит другой неуместной информацией.

Итан покрутился на стуле. – Ты когда-нибудь задумывались о том, что, возможно, она просто не хочет, чтобы ее нашли?

– Каждый день, – бормочу я, – и это делает меня полным решимости, найти ее.

Итан перефокусировал свое внимание на компьютер и продолжил поиск той самой Эллы Дэниелс, среди её многочисленных тёсок в стране. Но я даже не уверен, что она до сих пор в стране.

Секретарь возвращается к телефону и дает мне ответ, который я и ожидал услышать. Это не та Элла Дэниелс, которую я ищу.

– Черт побери! – Сбросив вызов, я кидаю свой телефон на кровать.

– Не повезло? – Оглядывается Итан через плечо.

Я присел на свою кровать, позволив голове уткнуться в сложенные вместе ладони. – Еще один тупик.

– Послушай, я знаю, ты скучаешь по ней и всему, что было, – говорит Итан, стуча пальцами на клавиатуре. – Но тебе нужно взять себя в руки. Все это нытье вызывает у меня головную боль.

Он прав. Я избавлюсь от своей ноющей стороны. Надев черную худи[3]3
  Худи(англ. Hood – «капюшон») – аналог толстовки из мягкого хлопчатобумажного трикотажа, с капюшоном-анораком (имеющим стойку спереди, защищающую от ветра). Характерные элементы – большие накладные карманы спереди и капюшон.


[Закрыть] и пару черных ботинок, я обращаюсь к нему. – Мне надо пройтись до магазина, чтобы придти в себя. Ты пойдешь или останешься тут?

Итан опускает ноги на пол и с силой отталкивается прочь от стола. – Да, но нам нужно будет сделать остановочку у моего дома. Мне нужно забрать мои барабаны для сегодняшней репетиции. Ты пойдешь, или по-прежнему бастуешь?

Натянув капюшон на голову, я направляюсь к двери. – Нет, я должен кое-что сделать сегодня вечером.

– Ну что за баран. – Говорит он, протягивая руку к кнопке выключения монитора компьютера. – Все знают, что единственная причина, по которой ты больше не играешь – Элла. Но ты уже должен перестать убиваться по ней.

– Я думаю, что собираюсь… – убрав его руку от кнопки выключения, я искоса смотрю на изображение девушки на экране. У неё те же темно-зеленые глаза и длинные каштановые волосы, как и у Эллы. Но она в платье, да и её глаза не подведены черным лайнером. Она выглядит так фальшиво, притворяясь и пытаясь быть счастливым. Элла, которую я знал, никогда не притворялась.

Но это должна быть она.

– Чувак, ты что делаешь? – жалуется Итак, когда я хватаю свой телефон с кровати. – Я думал, что мы решили сделать перерыв.

Я касаюсь экрана телефона, набирая номер информационной службы. – Да, я могу получить номер Эллы Дэниелс в Лас-Вегасе, штат Невада. – Я жду, волнуясь, ведь вот-вот узнаю её новый номер.

– Она уезжает из Лас-Вегаса. – Итан всматривается в изображение на экране, где Элла стоит рядом с девочкой со светлыми волосами и голубыми глазами перед университетским городком УНЛВ[4]4
  Университет штата Невада, Лас-Вегас (УНЛВ)


[Закрыть]. – Она выглядит странно, но очень даже горячо. Да и эта девчонка рядом с ней неплоха.

– Да, но она совсем не в твоем вкусе.

– Все девчонки в моем вкусе. Кроме того, она может быть стриптизершей, а они воплощение моего вкуса.

Оператор снова подключается и дает мне некоторые номера, один из которых принадлежит девочке, с которой Элла жила в общежитии. Я набрал номер и вышел в холл, чтобы получить хоть немного уединения. Телефон звонит, звонит и звонит, а потом голос Эллы переправляет меня на голосовую почту. Он по-прежнему звучит так же, хотя и стал немного фальшивым. Она притворяется, что счастлива, но я-то понимаю, что это не так.

Раздается сигнал, и я, сделав глубокий вдох, изливаю свою душу голосовой почте.

ГЛАВА 2

Элла

– Клянусь Богом, если мы в ближайшее время не найдем туалет, то я начну писать прямо в штаны. – Лила подпрыгивает вверх-вниз на водительском сидении. Кондиционер работает на пределе своих возможностей. Из колонок доносится «Shake it Out»[5]5
  Прим. ред.:«Шевелись»


[Закрыть] Florence And The Machine. Впереди долгая дорога. Шоссе, вытянувшееся перед нами, переплетается с холмами, устланными полынью, на которых кое-где встречаются деревья. Все вокруг освещено бледно-розовым жаром заката.

Мой сотовый телефон, который, кажется, весит около ста фунтов, лежит в кармане.

– Ты всегда можешь остановиться и пописать в кустах, – я закидываю босые ноги на переднюю панель, одновременно оттягивая свою белую кружевную майку подальше от кожи, чтобы холодный воздух мог хоть маленько обдуть её. – К тому же, мы всего лишь в пяти минутах езды от съезда с магистрали.

– Я не смогу терпеть еще пять минут, – она бросает на меня неодобрительный взгляд и сжимает свои ноги вместе. – Надеюсь, ты не думаешь, что это забавно, когда автомобиль пахнет мочой.

Я усмехнулась и начала искать с помощью GPS-навигатора ближайший туалет. – Есть один прямо после съезда с магистрали, но мне кажется, что он находится во дворе.

– Он находит туалеты?

– Да.

– Отличная штуковина, – она начинает сворачивать, подрезая серебряную «Хонду», которая не смотря на это продолжает ехать по своей полосе. Лила поворачивается на своем сиденье, чтобы показать водителю «Хонды» средний палец. – Ну что за осел. Разве он не понимает, что мне срочно нужно в туалет?

Я качаю головой. До смерти люблю Лилу, но порой она может быть слегка эгоистичной. Хотя, это одна из тех вещей, которая привлекла меня в ней. К тому же, она сильно отличается от моих старых друзей в «Звездной Роще».

Мой телефон в миллионный раз сообщает мне, что у меня есть не прослушанное сообщение. Не желая слышать этот звук снова, я наконец-таки выключаю телефон.

Лила выключает музыку. – Ты ведешь себя очень странно с тех пор, как мы выехали. Кто названивает тебе?

Я пожимаю плечами, пристально вглядываясь в поле. – Никто. Я не хочу говорить сейчас об этом.

Пять минут спустя мы подъехали к тому самому туалету на окраине города. Он больше похож на небольшую лачугу, покрытую ржавым металлическим сайдингом. Позади него были видны разрушаемые ржавчиной легковые и грузовые автомобили, а перед ним – озеро.

– Ну слава Богу! – хлопнула в ладоши Лила и припарковала машину. – Скоро вернусь, – выпрыгнув из машины, она направилась в сторону туалета.

Я вышла из автомобиля и начала разминать ноги, пытаясь не смотреть на озеро или мост, пролегающий через него, но мой взгляд то и дело устремлялся именно к мосту, укрепленному балками. Это был тот самый мост, на котором я стояла в ту самую ночь и с которого хотела спрыгнуть.

Старый пикап «Шеви»[6]6
  Chevrolet(рус. Шевроле, в США также Chevy, рус. Шеви) – марка автомобилей, производимых и реализуемых одноимённым экономически самостоятельным подразделением корпорации General Motors. Шевроле является самой популярной среди марок концерна.


[Закрыть] едет вниз по дороге, поднимая облако пыли. По мере приближения пикапа, мой нос начинает подергиваться. Я знаю, кто за рулем, и он – один из последних в списке людей, которых я хочу сейчас видеть. Грузовик останавливается сразу за туалетом. Долговязый парень, одетый в облегающую майку, плотно прилегающие джинсы и ковбойские сапоги выходит из машины.

Грэнтфорд Дэвис – городской придурок, любитель травки, драк, и тот самый парень, который высадил меня на мосту той ужасной ночью восемь месяцев назад.

– Давай, Лила, поторапливайся, – постучалась я в дверь туалета.

Грэнтфорд посмотрел в мою сторону, но не узнал, что, в общем-то, не удивительно. Я сильно изменилась с тех пор, когда кто-нибудь видел меня здесь в последний раз: исчезла любимая мною готическая одежда и жирная подводка вокруг глаз. Вместо жесткой девчонки появилась девушка более легкая и приятная взору. Теперь я отлично смешивалась с толпой.

– Ты не можешь поторапливать природу, – шипела Лила сквозь дверь, – а теперь дай мне спокойно пописать.

Я наблюдала за Грэнтфордом, словно ястреб, пока он катил через поляну шину к своему пикапу.

Дверь в уборную распахнулась, и появилась возмущенная Лила. – А-а-а, там так отвратительно. Мне кажется, я могла заразиться герпесом, только взглянув на туалет, – вздрогнула она, вытирая руки об подол платья, – и у них тут даже нет бумажных полотенец.

Грэнтфорд исчез, хотя его грузовик все еще был здесь.

– Нам нужно ехать, – схватив Лилу за руку, я потащила её к машине.

Лила вопросительно подняла брови, пытаясь не отставать от меня. – Что с тобой случилось?

– Ничего, – ответила я, – просто увидела парня там, на поляне, с которым не хочу разговаривать.

– Бывший?

– Нет, даже не… – замолкла я, поскольку Грэнтфорд вышел из-за туалета.

На его лбу проступил пот, а на джинсах появились пятна травы. – Мне нужно поговорить с тобой. Всего минутку.

– О чем? – спросила я, открывая дверцу автомобиля. Пожалуйста, не упоминай о той ночи. Пожалуйста.

Лила замерла, открыв дверцу со своей стороны, и её взгляд устремился ко мне. – Элла, что происходит?

Грэнтфорд, не отводя взгляда от капота машины, засунул руки в карманы джинсов. – Это ведь не твоя машина, не так ли?

– Нет, мы просто украли её ради этой веселой поездочки. – Вот черт. Прошло всего лишь десять минут, как я его увидела, а мое прошлое отношение уже проскальзывает. – Я имею в виду, да, не моя. Это ее автомобиль, – я наклонила голову, указывая на Лилу.

– Здорово. Я просто хотел спросить, насколько она быстрая? – Он одарил меня лисьей улыбкой, из-за которой мне сразу захотелось завязать ему рот.

Я никогда не была поклонницей Грэнтфорда. Он всегда был мразью, именно поэтому я попросила его отвезти меня к мосту той ночью. Я была уверена, что он единственный – из всех, кого я знала – кто оставит меня там одну.

Я не могла помочь себе. – Уверена, гораздо быстрее, чем твоя.

– Это вызов? – дьявольская улыбка появилась на его лице.

Я покачала головой, указывая Лиле, чтоб она села в машину. – Нет, не вызов. Всего лишь наблюдение.

Воспоминание наполняет его глаза.

– Подожди-ка минутку. Я тебя знаю? – Не обращая на него внимания, я начинаю закрывать дверь, но он тут же удерживает ее. – Вот дерьмо! Я ж тебя знаю. Ты – Элла Дэниелс. – Его глаза следуют вверх по моим ногам, шортам, белому кружевному топу прямо к изумрудно зеленым глазам, подведенным морозно-розовым лайнером. – Ты выглядишь…иначе.

– Университет способен и не на такое, – ответила я и еще раз взглянула на его протертые ковбойские сапоги, порванные джинсы и запятнанную рубашку, – а вот ты ни капельки не изменился.

– Я смотрю, твоя острая на язычок манера общения не изменилась вообще, – огрызнулся он. – И, кроме того, ты изменилась не к лучшему. На самом деле, ты выглядишь так, что с легкостью могла бы быть подругой Стейси Харрис.

– Не преувеличивай, – сказала я. Стейси Харрис была самой популярной девчонкой в нашей школе, капитаном группы поддержки, королевой выпускного бала, и очень любила носить розовое.

Он поморщился. – Ты изменилась не только внешне. Если бы раньше кто-нибудь сравнил тебя со Стейси Харрис, ты незамедлительно заехала бы ему кулаком в лицо.

– Насилие ничего не решает, – я начинаю снова закрывать дверь, – мне пора ехать.

Он мешает мне, захватывая дверцу машины и заставляя меня её снова приоткрыть. – Ты никуда не уедешь отсюда до тех пор, пока я не получу кое-что от тебя.

– Пока не получишь по шарам, – пригрозила я, но мои внутренности вывернуло наизнанку. Я, правда, могу разговаривать жестко, но когда дойдет до дела, я спасую, ведь он – по-настоящему большой парень, который с легкостью сможет причинить мне боль.

Его серые глаза потемнели. Солнце начало скрываться за низкими холмами. – Я слышал, как ты сбежала. Упаковала свои вещички за одну ночь и слиняла, нехило разозлив целую кучу людей. Тех, кто всегда готов был защитить тебя, когда твой рот втягивал тебя в неприятности. Особенно, одного парня, который всегда был рядом с тобой.

– Только не делай вид, будто не знаешь его имени, – мой голос звучал слегка нечетко. Ситуация выходит из-под моего контроля, и я начинаю паниковать. – Ты не забываешь имена людей, кулаки которых первыми врезаются в твое лицо.

На его толстой шее проступила вена, как только он ударил кулаком окно. – В тот вечер я был в стельку пьян, в то время как Миша был абсолютно трезв. Вся хрень была в том, что этот лузер ударил меня якобы за то, что я оставил тебя на этом мосту, но ведь ты сама попросила меня взять тебя туда. Так, черт возьми, в чем моя вина?

Видимо, Миша ударил его больше чем один раз, потому что это не тот случай, который я имею ввиду.

– Сейчас я собираюсь закрыть дверь, а ты – уйти, – сказала я, потянув ручку двери.

– Кто ты? – его глаза пристально смотрели на меня.

– Я та, кем всегда была, только без всего этого багажа, – бормочу я, спокойно закрывая дверь. – Теперь ты можешь ехать, Лила.

Она включила заднюю передачу и начала выруливать автомобиль на асфальт. Я не оглядываюсь ни на Грэнтфорда, ни на мост. Дышу через нос, стараясь не потерять самообладания, и пытаюсь вновь овладеть своими чувствами.

– Что только что было? – спрашивает Лила. – Кто этот придурок?

Я фиксирую свой ремень безопасности и включаю кондиционер. – Всего лишь парень, которого я раньше знала, когда училась в школе.

– Я думала, он собирается убить тебя… Может, нам стоит вызвать полицию?

Воспоминания из моей старой жизни возрождаются. – Не переживай. Он всегда лает, но никогда не кусает. Поверь мне. Он просто был раздражен чем– то, что я когда-то сделала.

Её глаза расширились, и она крепче ухватилась за руль. – Что ты сделала?

Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида на пустынную дорогу позади нас. – Ничего. Я не хочу говорить об этом.

Она замедляется, исполняя установленное ограничению скорости. – Как ты это делаешь? Ты была ужасно спокойна даже тогда, когда он пытался держать дверь открытой. Я, черт возьми, с ума сошла.

– Просто инстинкт, – солгала я. Если бы она знала истинную причину, уверена, мы бы не были друзьями.

* * *

Чем ближе мы становимся к моему дому, тем сильнее растет во мне желание заставить Лилу развернуться и отправиться обратно в Лас-Вегас. Лила перестает волноваться насчет Грэнтфорда, когда уборная остается далека позади нас. Всю оставшуюся часть пути мы болтаем об учебе, вечеринках братства, но когда мы, наконец, останавливаемся на подъездной дорожке возле моего дома, её страх и паника появляются вновь.

– Это…мило, – дрожит она, смотря через лобовое стекло, – так вот где ты выросла?

Полная луна сияет на звездном небе, освещая хлам, валяющийся на подъездной дорожке, старые грабли, стоящие возле блоков из шлакобетона перед гаражом и двухэтажный дом с облупившейся краской и сломанным водостоком, покачивающимся на ветру. Дерево, растущее рядом с окном моей комнаты, выглядит погибающим. Когда-то я использовала его, чтобы выбираться из своей комнаты, но последний раз, когда я делала это, был той самой ночью, когда умерла моя мама.

Я никогда в жизни не залезу снова на это чертово дерево.

– Да, это мой дом. – Я вышла из теплоты машины на прохладный ветерок. Rise Against «Like an Angel» вырывалась из колонок по соседству. Всюду горит свет. Из дома доносятся крики и вопли. На подъездной дорожке бампер к бамперу припаркованы автомобили. Люди курили, столпившись на лужайке перед домом и на крыльце.

Одна из вечеринок Миши. Такое ощущение, будто время застыло и ожидало моего возвращения.

– Господи, такое ощущение, что здесь никогда ничего не изменится, – я подошла к задней части автомобиля. – Лила, ты не откроешь багажник, пожалуйста.

Багажник открылся, и послышались осторожные шаги Лилы, вылезшей из машины. Окинув взором проходящую в соседнем доме вечеринку, она начала покусывать ноготь (Лила всегда так делает, когда нервничает). – Боже, это даже круче, чем вечеринки, устраиваемые братством. Я и не думала, что такое возможно.

Я перекидываю тяжелую сумку через плечо. – Ты уверена, что хочешь переночевать в моем доме сегодня? – Я полезла в сумку, где находятся все мои туалетные принадлежности. – В соседнем городе есть несколько довольно приличных отелей.

– Просто я не привыкла к такого рода местам. Все это…, но я уверена, что здесь здорово. – Она взяла одну из моих подушек, лежащих в багажнике, и крепко обняла её.

– Ты точно уверена в этом? – Я беру небольшую коробку под мышку. Не хочу, чтобы она стала свидетелем этой стороны моей жизни. – Здесь хватит места, чтобы принять нескольких людей.

Она сужает глаза и указывает пальцем на меня. – Возможно, я приехала из более крупного и статусного города, но это не значит, что я не была в бедных и жестких районах раньше. К тому же, однажды в Лас-Вегасе мы пошли пешком в магазин, который находился определенно не в самом лучшем районе.

Действительно, это не такой уж и плохой район, поэтому я решила перестать уговаривать её переночевать в отеле и позволить ей остаться у меня. Это всего лишь на одну ночь.

– Прости, я просто… хочу убедиться, что тебе будет удобно. – Я переместила сумку на бедро и начала поиски очередного своего чемодана.

– Обещаю, что смогу пережить одну ночь здесь. – Она кладет руку на сердце и улыбается. – Фактически, я могла бы даже набраться храбрости, чтобы пойти на вечеринку, устраиваемую по соседству.

Я быстро перевела тему. – Мы, вероятно, сможем забрать оставшиеся сумки завтра, поскольку уже темно, и я едва вижу. Не знаю, как ты, а я устала.

– Я думаю… – Ее глаза устремлены в направлении дороги. – Господь Всемогущий, кто это? Подожди-ка минутку. Это не он … хотя …, – Она издает тихий визг и начинает подпрыгивать вверх-вниз. – Элла, это ж тот парень с твоего рисунка. Парень по имени Миша, с которым, если верить твоим словам, ты никогда не встречалась.

Моя сумка упала на землю, поскольку я ссутулилась вниз, обдумывая план побега. Спрятаться под машиной? Убежать в дом? Залезть в багажник?

– Эй, красавица, – говорит Миша кокетливым тоном. – Тебе не стоит оставлять здесь свой автомобиль открытым. Кто-то, вероятно, захочет угнать его.