Текст книги "Секрет Эллы и Миши (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 5

Миша

Вот она, девушка, которую я знал. Очевидно по ее зеленым глазам, что она возвращается. Она всегда была странной, как и сейчас. Скорость и опасность всегда запускали ее собственный движок. Теперь я должен замедлиться и весь огонь угасает. Она пристегивается ремнем безопасности и бормочет что-то о том, что Элла, которую я знал, исчезла, но я вызываю ее обратно. У меня есть огромные планы, чтобы вернуть свою лучшую подругу, независимо от того, нравиться это ей или нет.

Элла одета в короткую юбку и топ, которые достаточно облегающие, чтобы показать все ее изгибы. Меня сводит с ума то, что я не могу прикоснуться к ней.

– Что случилось с въездом? – спрашивает она, когда мы едем к месту, которое используем, чтобы припарковаться во время небольшого путешествия по городу. – Похоже, ты больше не в состоянии даже добраться дорогой до бухты.

– Ты можешь добраться туда, если идешь пешком или едешь на полноприводном автомобиле, при этом спускаясь с холма. – Выезд блокирован большим забором так, чтобы никакие автомобили не могли достигнуть грунтовой дороги, которая ведет к уединенному месту рядом с озером. – Они заблокировали его после того, как разогнали группу молодых людей, употребляющих там наркотики и алкоголь.

– Кто-то, кого я знаю? – спрашивает она, изображая безразличие.

Я постукиваю пальцами по рулю. – Да, ты сидишь рядом с одним из них. Но меня загребли только за алкоголь.

Ее подруга судорожно вздыхает на заднем сидении, и я улавливаю, как Элла незаметно для нас закатывает глаза.

– Какие последствия? – спрашивает она небрежно.

– Испытательный срок и уроки по управлению гневом, – отвечаю ей беззаботно.

Она поворачивает ко мне голову. – Уроки по управлению гневом?

– Еще я разбил лицо Грэнтфорду Дэвису, – объясняю я. – Довольно сильно. Сломал нос и все остальное.

Ее подруга снова эмоционально вздыхает, и я удивляюсь, как Элла может дружить с ней. Она выглядит наивной принцессой.

Элла внимательно изучает меня своими красивыми глазами, которые всегда выдавали ее истинные мысли.

– Почему ты избил его?

– Думаю, ты знаешь, почему, – я убедительно выдерживаю ее взгляд.

– Я попросила его отвезти меня на этот мост, Миша, – она говорит это так, будто это душит ее. – Это не его вина. Он сделал это как одолжение.

– Он не должен был никогда оставлять тебя здесь одну, – я включаю поворотник, сворачивая на грунтовую дорогу, которая ведет в поле высокой, сухой травы. – Не в таком состоянии. Ты едва могла здраво мыслить. На самом деле, ты вообще что-нибудь помнишь о той ночи?

Она теребит браслеты на запястье. – Не уверена.

– Ты не уверена? – упрекаю я. – Или не хочешь признаться в этом?

Она начинает открывать рот, но затем сжимает губы и отворачивается к окну, игнорируя меня и разговор.

Элла

Весь день я пребывала в странной панике, а ночью отправилась к мосту. Моя мама умерла несколько недель назад, и я никак не могла избавиться от этого мерзкого ощущения в груди. Мне хотелось, чтобы оно ушло. Плохо. Поэтому я приняла радикальные меры и решила пойти по стопам моей мамы.

Она не была ужасной. У нее были хорошие моменты, но и плохих было предостаточно. Когда мама просыпалась, то была потрясающе счастливой. По крайней мере, так я думала, когда была юна. Однако, когда я стала старше, появилось болезненное понимание того, что это не было нормальным: уходить в огромные загулы по магазинам, вскакивать в середине ночи для поездки, притворяться, что она может летать…

Но ночь на мосту была не самой худшей ночью, которую я когда-либо переживала. Просто это стало последним толчком к быстрому движению по направлению к потере контроля над моей жизнью.

– Элла, где ты? – голос Миши вытянул меня из моей собственной головы. – Ты ошеломлённая покинула меня на этом месте.

Мы припарковались перед одним из широких трейлеров Грейди, расположенным в поле, недалеко от свалки и заброшенного жилого комплекса. Я расстегнула свой ремень безопасности, вылезла из машины и передвинула сиденье вперед так, чтобы позволить Лиле вылезти.

– Нет, спасибо, – она качает головой, съежившись на спинке сиденья. – Я думаю, что подожду здесь.

– Тебе гораздо безопаснее оставаться внутри. – Миша указывает на полуразрушенный барак посреди поля. – Вон там разрушенный дом, и, поверь мне, если они увидят тебя, сидящую здесь в одиночестве, то приедут и побеспокоят.

Миша возится с ней, но я позволяю ему, потому что это место действительно не безопасно.

Ее лицо принимает мученическое выражение, и она выбирается из машины. – Кто хозяин дома, у которого мы находимся? Это ведь не торговец наркотиками, да?

– Нет, это просто старый друг, – я обмениваюсь таинственным взглядом с Мишей, и чувства проносятся сквозь меня, словно ветер, согретый солнцем. Грейди был когда-то отчимом Миши. Его мать и Грейди были женаты в течение нескольких лет, и большинство наших счастливых воспоминаний детства связаны с ним: походы, рыбалки, ремонт автомобилей. В возрасте между восемью и девятью годами жизнь была цельной, не раздробленной на части.

Я встречаюсь с Мишей у капота автомобиля, и когда он берет меня за руку, я не возражаю. Мое нахождение здесь – словно путешествие во времени, и очень больно осознавать, что человек, показавший тебе, что жизнь может быть хорошей, умирает.

Лила неосознанно натягивает платье ниже. – Вы уверены, что я могу пойти с вами?

– Успокойся, – говорю я ей, когда мы подходим к шаткой террасе. – Грейди – отличный парень, просто ему нравиться вести не материалистический образ жизни, и он предпочитает жить в месте, вроде этого.

Она напряженно улыбается. – Хорошо, я спокойна.

Миша сжимает мою руку, а затем стучит в дверь. Несколькими ударами позже, нас впускают. Это будоражит воспоминания, заставляя меня улыбаться. Грейди был большим путешественником, когда был моложе, и его стены хранят память о местах его путешествий: маленькая матрешка из поездки в Россию на небольшой книжной полке; расписная маска Бокота из Африки, прицепленная к стене; большой кальян из Непала, расположенный на небольшом прогоревшем столе. Это переполняет меня и затягивает в воспоминания.

Трейлер небольшой, с узкой кухней, соединенной с квадратной гостиной, и мы втроем почти заполняем пространство.

Миша скользит ладонью вверх по моей руке и притягивает меня к себе. – Ты будешь в порядке?

Я киваю, сдерживая слезы. Миша целует мой висок, и я не отступаю в этот раз, позволяя себе одну маленькую слабость.

– Все будет хорошо, – говорит Миша. – И я здесь ради тебя.

Время вышло.

– Где он? – Я делаю глубокий вдох, отхожу от Миши, пытаясь задушить старую Эллу. Он указывает мне за плечо. Я оборачиваюсь, и мое сердце падает в живот. Высокий мужчина среднего телосложения с ярко-голубыми глазами и головой с густой копной волос превратился в худощавую, костлявую фигуру с впалыми глазами и лысой головой. Его тело утопает в клетчатой куртке, а на ремне, просунутом в джинсы, появились новые отверстия.

Я не решаюсь обнять его. – Как поживаешь? Ты в порядке?

– Я всегда в порядке, и ты знаешь это. Даже небольшой рак не сможет одолеть меня, – улыбается он так же ярко, как и прежде. Используя трость, он хромает ко мне. Я встречаю его на полпути, перед изодранным кожаным креслом, и нежно обнимаю, боясь сломать.

– Как ты, моя маленькая Элла Мэй? – он делает шаг назад, чтобы взглянуть на меня. – Ты выглядишь иначе.

Я сознательно трогаю волосы. – Немного изменила свой внешний вид. Полагаю, что остановилась, прибегнув к одной или двум переменам.

Он задумчиво качает головой. – Нет, это не так. Есть что-то еще. Ты кажешься печальной.

– Все в порядке, – отрицаю я не очень успешно. – Я прекрасно себя чувствую.

Он являет мне снисходительную улыбку. – Ты никогда не была хорошим лжецом, и ты знаешь это. Я всегда знал, что это ты разбила вазу.

Позади меня Миша кивает, соглашаясь. – Это ее глаза. Они показывают слишком много. Хотя она думает иначе.

– Если ты знал, что я разбила вазу, – говорю я, – то почему ничего не сказал мне об этом?

Грейди засмеялся и обменялся взглядом с Мишей. – Потому что та тщательно продуманная история, которую ты рассказала, покорила мое сердце. К тому же, это была всего лишь ваза.

Напряженность спадает, за исключением Лилы, которая, похоже, не знает, что ей делать. Она слоняется около двери, поглядывает на часы и поправляет волосы, аккуратно разглядывая трейлер.

– Грейди, это Лила, – представляю её я, показывая рукой, чтобы она подошла ближе. – Она была моей соседкой по комнате в университете.

Лила делает шаг вперед и слегка улыбается. – Очень приятно познакомиться с Вами.

– И мне, – Грейди приветливо кивает головой, а затем приподнимает брови, глядя на меня. – Университет? Так вот куда ты убежала.

– Прости, что я не сказала тебе, когда звонила, – извиняюсь я. – Мне просто нужен был перерыв. От всего этого.

– Я не собираюсь лгать и говорить, что это не причиняло мне боли. – Он опирается всем телом на трость. Его руки и ноги выглядят слишком тонкими, чтобы двигаться. – Ты мне как дочь, и я думал, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы прийти, если вдруг соберешься пройти через что-то подобное.

Его глаза устремляются к Мише, удивляя меня. Неужели он рассказал Грейди о том, что произошло той ночью восемь месяцев назад на мосту.

– Мне нужно сделать телефонный звонок. – Миша держит в руках телефон, отступая к двери. – Лила, почему бы тебе не пойти со мной?

Лила с радостью делает одолжение, и за ними захлопывается дверь, раскачивая трейлер.

Грейди падает в глубокое кресло, облегченно вздыхая. – Нам нужно поговорить.

Готовясь к лекции, я сажусь на продавленную софу напротив него. – Я в беде, да?

– Думаешь, что должна быть в беде? – Он ставить свою трость у кофейного столика.

Я кладу декоративную подушку на колени и усаживаюсь обратно на диван. – Не знаю. Трудно сказать, что сейчас является правильным, а что нет, или что произошло, а что еще нет.

Он покачивается в кресле. – У тебя всегда было хорошее понимание того, что правильно, а что нет. Тебе просто тяжело признать, что иногда то, что ты выбираешь – неправильно.

– Знаю. – Я указываю на себя. – Именно поэтому я преобразилась в ту Эллу, которая не делает ничего плохого и способна сохранить контроль над своей жизнью.

– Это не то, чем кажется. Это твоя попытка сбежать от жизни. Ты не можешь контролировать все, даже если очень хочешь. – Его слова посылают холодок через мой позвоночник.

Я дергаю за нитку на подушке. – Миша рассказал тебе о том, что произошло той ночью, прежде чем я исчезла…рассказал, что произошло, что я сделала?

Он сжал свои потрескавшиеся губы вместе. – Да, сказал.

– Таким образом, ты понимаешь, почему я сбежала. Если я не изменюсь, то стану точно такой же, как она – стану такой, как моя мама. – Впервые вслух признаю я, и тяжесть поднимается в груди, но снова обрушивается вниз, на этот раз, как кажется, в десять раз тяжелее. – Я потеряю контроль.

Он склоняется вперед с печальным выражением на его измученном лице. – Ты понимаешь, что я знал твою маму действительно очень хорошо.

– Но только благодаря тому, что всегда был вынужден приезжать и исправлять все после того, как она испытывала один из очередных её припадков.

– Милая, ты – не она. Твоя мама была больна – у неё было психическое расстройство.

– Биполярное расстройство – наследственная болезнь, – спокойно говорю я. Существует высокая вероятность того, что у меня оно есть только потому, что было у неё.

– Но это не значит, что оно у тебя есть. – Он приподнимается с кресла на свои неустойчивые ноги и садится рядом со мной на диван. – Думаю, ты так боишься, что закончишь как и твоя мать, пытаясь скрыть, кто ты есть на самом деле, но ты не сможешь контролировать все – никто не может.

– Но я могу попытаться, – бормочу я, садясь и убирая подушку с колен. – Ты помнишь, какой я была. Все дерьмо, что я делала. Глупое, безответственное дерьмо. Я была сломленной, и та ночь доказала это. Я почти… я… я почти убила себя.

– Нет, ты этого не сделала. Я слышал эту историю, и ты никогда не доведешь это до конца, – сказал он уверенно. – Ты просто пыталась разобраться с некоторыми вещами, да и все еще пытаешься.

– Нет, я собиралась сделать это, – сказала я ему, понимая, что лгу. – Мой разум, возможно, и был затуманен, но я помню достаточно, чтобы знать, что я собиралась забраться на мост и спрыгнуть.

Он качает головой. – Значит, ты не помнишь, что случилось потом с Мишей.

– Нет, помню, – я сделала паузу. – Я поцеловала его и оставила на мосту, после чего пошла домой, собрала вещи и сбежала.

– Нет, что-то еще произошло той ночью, – он морщит лоб. – Миша встретил тебя где-то в другом месте. По крайней мере, он так мне сказал.

Я царапаю запястье, пытаясь вспомнить, но события того дня затуманены. – Я вообще не помню этого.

– Из всего, что я понял: ты была не в себе и очень расстроена, а эти двое – не очень хорошая комбинация. Поверь мне, со мной такое случалось. – Его пальцы нащупывают свою трость. – Миша спас тебя от прыжка, но в ту ночь произошло что-то еще.

– Когда ты сказал, что и с тобой такое случалось, что ты имел в виду?

– Я подразумевал, что бывал в таком состоянии, когда единственный выход видишь в прыжке вниз.

Я пропустила через себя его слова. – Знаешь, я приехала сюда, чтобы убедиться, что ты в порядке, а вместо этого мы все время болтаем обо мне.

– И это именно то, что мне сейчас нужно, – говорит он. – Я сыт по горло желающими поговорить о моей смерти.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но в этот самый момент распахнулась входная дверь. Я ждала Мишу, но это оказалась женщина средних лет в черных тренировочных штанах и белой футболке. Её обесцвеченные волосы были заплетены в косу, и она тащила за собой большую черную сумку.

Она улыбнулась Грейди, когда закрывала дверь. – Снова плохо себя ведешь. Ты же знаешь, что не должен вставать с постели.

Грейди закатывает глаза, но его лицо сияет. – Да, я плохой. Мне кажется, тебе следует наказать меня.

Я пытаюсь проигнорировать их отвратительные комментарии, и лучшее, что могу сделать, это неуклюже заулыбаться.

– Элла, знакомься – это Эми. – Его серьезный вид вновь возвращается, когда он называет её имя.

Я встаю с дивана, чтобы обменяться рукопожатием с Эми, замечая, что на её пальце нет кольца. – Вы его сиделка?

Грейди начинает пытаться встать, и она подходит, желая помочь, но он отгоняет её. – Я сделаю это сам. Я ж не калека.

Она вздыхает и отходит. – Да, я его медсестра, и предполагается, что я должна заботиться о нем, но он – очень упрямый человек, который мешает мне делать мою работу.

Он ворчит, а затем смеется. Используя трость, он идет в сторону холла, цепляясь ногами за оранжевый ковер. – Элла, ты можешь зайти ко мне завтра? Я хочу поговорить с тобой еще немного.

– Хорошо, я вернусь, – обещаю я, пока он исчезает в холле, после чего поворачиваюсь к медсестре. – Насколько он плох?

Она опускает сумку на столешницу и открывает её. – Что он рассказал тебе?

– Только то, что у него рак, – говорю я ей, пока она вытаскивает мешочки из сумки. – Но это все, что я знаю. Ему не любит распространяться о себе.

Порывшись в сумке, она достает кучу бутылочек с рецептами. – Нет, он не знает, не так ли? – Она встряхивает бутылочку, наполненную прозрачной жидкостью. – У него четвертая стадия рака.

Я почти падаю на пол. – Четвертая стадия, но это ведь значит, что….

– Это означает, что у него впереди трудная, короткая дорога, – откровенно говорит она. – Ты Элла Дэниелс, верно? И твоего отца зовут Раймонд Дэниелс?

Мои пальцы хватаются за ткань кресла, словно это спасательный круг. – Да, а что?

– Нет, ничего, – отвечает она, пожимая плечами. – Просто Грейди иногда говорит о тебе.

– Но ты знаешь моего отца, – настороженно заявляю я.

Она застегнула молнию своей сумки и пошла на кухонной раковине вместе с лекарством. – Я была дежурной медсестрой в ту ночь, когда его сбили.

Потому что он был чертовски пьян, из-за чего решил ехать на своем велосипеде посреди дороги. – Так ты заботишься о Грейди здесь, в его доме?

Она поворачивает кран и наполняет водой стакан. – Я стала его домашней медсестрой после того, как он решил, что не хочет провести последние месяцы жизни на больничной койке.

Ему осталось всего лишь несколько месяцев? Мне нужно восстановить контроль над все более усложняющейся ситуацией. Я бегу к двери. – Скажите Грейди, что я навещу его завтра.

Я сбегаю вниз по лестнице и почти утыкаюсь носом в землю. К счастью, у подножья стоит Миша, который роняет свой телефон, чтобы поймать меня.

Он ставит меня на ноги. Его пальцы впиваются в мои бедра, и он смотрит на меня с беспокойством:

– Итак, что произошло?

– Он умирает, – шепчу я, разглядывая сухую траву. – Действительно умирает.

– Я знаю. – Миша с силой удерживает меня, касаясь кончиками пальцев моей обнаженной кожи. – Я сказал тебе это прежде, чем мы сюда приехали.

Моим легким не хватает кислорода.

– Когда ты сказал это, я подумала… хорошо, не знаю, что я подумала, но точно не это. – Я указываю рукой на дверь, не смотря на него. – Не о медсестре. Не о том, что у него осталось всего лишь несколько месяцев.

Его руки смещаются на мою спину, и он прижимает меня к своей груди. Я кладу голову ему на плечо, вдыхая его умиротворяющий аромат. Хочу спросить, что произошло той ночью, но страх перед правдой не позволяет мне это сделать. Вдруг это нечто плохое? Что если это подтолкнет меня к краю?

– Чем ты хочешь заняться сегодня? – шепчет он. – Только назови, и мы сделаем это.

Я вырываюсь, смахивая слезы. Мой взгляд находит Лилу, сидящую на заднем сиденье и в очередной раз красящую губы блеском в зеркало заднего вида. – Мне нужно доставить её в магазин, а затем отправить домой.

Противясь моей выходке, Миша кладет руку мне на затылок, и привлекает ближе к себе. – Ты можешь просто прибить её.

Я ударяю его по руке. – С каких это пор ты так относишься к девушкам?

– С тех самых пор, как они постоянно жалуются на унылость города, – насмешливо говорит он, – и жуков. Это смешно. Десять минут здесь с ней, а мне уже хочется затащить её в шикарный дом, закрыть там и убежать.

– Здесь нет шикарных домов, и ты знаешь это. – Я трясу головой, пытаясь снова улыбнуться. – И я знаю, ты лучше, чем кажешься. Уверена, ты хочешь залезть к ней в трусики.

Он молчит, а затем его рука плавно спускается по моей спине и подкрадывается к моей заднице. Схватив меня за ягодицу, он прижимает мое тело ближе к своему, заставляя тепло разлиться по всему телу. С моих губ слетел стон. На секунду я забываю, где нахожусь.

– Единственная, к кому в трусики я хочу залезть – ты, – шепчет он мне в волосы.

Я восстанавливаю контроль и отхожу назад. – Серьезно? Ты собираешься начать прямо здесь?

Он машет рукой в сторону трейлера. – Почему нет? Из-за Грейди? Он был бы счастлив, наконец, увидеть нас вместе. Он говорил в течение многих лет, что ты и я, в конце концов, будем вместе.

Я закрываю свои уши руками. – Не могу это слышать.

Сделав три больших шага, он встал прямо передо мной, почти наступая мне на пальцы. – Ты думаешь, что из-за того, что ты уехала, мои чувства к тебе изменятся? Отлично, но знаешь что? Ты ошибаешься. Я не могу оказать тебе помощь и перестать чувствовать. Я все еще люб…..

– Не говори этого, – я указываю на него пальцем. – Не смей, Миша Скотт.

Он поднимает руки вверх, иронично закатив глаза. – Оу, вот теперь я в беде. Ты назвала меня по фамилии.

Я бросаю взгляд на машину, проверяя, не подслушивает ли нас Лила, после чего поворачиваюсь назад, шипя:

– Ты в беде. Не прошло и дня, как я вернулась, а все, над чем я так усердно работала, рушиться из-за тебя.

Его глаза цвета морской волны стали насыщенно синими. – Господи, ты в конец спятила, если считаешь, что можешь сбежать и изменить свою личность, превратившись в эту бесчувственную, опрятную девицу, – он движением руки указывает на мой топик, белую вычурную юбку и вьющиеся волосы, – только все это дерьмо. Ты не можешь взять и изменить внешность в надежде, что изменится и твое внутренне мировосприятие.

Гнев бьёт ключом через меня, и я пихаю его. – Ты не прав.

Он балансирует с ноги на ногу, счищая грязь с сапог, и медленно улыбается. – Я? Особенно потому, что огонь, который я в тебе так люблю, разгорается сейчас довольно ярко. – Он тянется к моей щеке, чтобы прикоснуться, соблазняя меня.

– Миша, я должна быть такой, иначе просто не смогу дышать. Пожалуйста, оставь все как есть. Этот проклятый огонь мог бы существовать, но я хочу, чтобы он исчез. – Я поворачиваюсь к нему спиной, надеясь, что на этот раз он меня послушает, ведь, если он продолжит, то рано или поздно я просто не смогу сопротивляться.

Но Миша никогда не отступал из-за проблем, возникающих в его жизни.