Текст книги "Вечность Эллы и Миши (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 5

Миша

Отношения между мной и Наоми неловкие. Уже следующее утро и мы должны репетировать в клубе, но она занята флиртом с барменом, который вдвое старше ее и с длинной козлиной бородкой.

Довольно тихо, так как едва перевалило за полдень. Несколько людей едят в кабинках и беседуют в баре, одна из официанток продолжает болтаться рядом с Диланом, Чейзом и мною, чтобы увидеть, нужно ли нам что-то.

Я на середине аккорда, когда звонит мой телефон. Я ставлю гитару у своих ног и вижу имя Эллы на экране.

– Привет, – отвечаю я довольным тоном. – Я как раз думал о том, чтобы позвонить тебе.

– Думаю, я прочитала твои мысли. – Она пытается звучать счастливо, но голос все равно выдает ее.

Я разворачиваюсь на стуле спиной к Дилану и Чейзу. – Что не так? Ты кажешься расстроенной.

– Я в порядке, – она громко дышит в трубку. – Мой отец только что сбежал из лечебницы, и мне пришлось ехать в «Звездную рощу», чтобы вернуть его.

– Почему ты не позвонила мне? – Мой голос эхом проносится по комнате, так что я понижаю его. – Я бы приехал и помог тебе.

– Поэтому я и не позвонила. – Ее тон напряженный. – Ты не должен приезжать. Итан помог мне и все в порядке. Сейчас я везу отца обратно в лечебницу, а затем направляюсь обратно в школу.

– Тебе нужно, чтобы я прилетел туда? – Я встаю и поднимаю гитару, готовый ехать.

– Нет, я в порядке, Миша, – заверяет она меня. – Мне надо начать немного больше заботиться о себе, но я обещаю, что у меня нет кризиса.

Я должен быть счастлив, но нет. – Когда ты отправляешься на свадьбу?

Она делает паузу, и в телефоне раздаются помехи. – Вроде бы, эм, через неделю, но тебе не обязательно приезжать. Я знаю, что ты занят своими делами.

– Какого хрена происходит? – Я начинаю злиться. – Почему ты отшиваешь меня?

Она тяжело вздыхает. – Я не отшиваю тебя. Я пытаюсь позволить тебе жить своей жизнью, без моего бремени... Слушай, мне надо идти. Я только что подъехала к центру реабилитации. – Она вешает трубку прежде, чем я говорю что-то еще.

Я запускаю руки в волосы и затем ударяю кирпичную стену за сценой. – Черт побери.

Все в клубе смотрят на меня с ужасом в глазах, и я спрыгиваю с платформы, проносясь к двери.

– Куда ты собрался? – Кричит Наоми, отворачиваясь от бармена, готовая идти за мной. Я игнорирую ее и выхожу на оживленную улицу.

Все идет не так, как я планировал. Я даже не сказал Элле, как я себя чувствую – чего я от нее хочу – а она уже отталкивает меня. Может быть, мне надо придумать что-то еще.

Или может это время двигаться дальше.

Элла

– Хочешь, чтобы я проводила тебя внутрь? – говорю я своему отцу, заезжая на парковку. Мы перед реабилитационным центром, маленькое бежевое кирпичное здание с ограниченной зоной со скамейками перед ним, где курят люди. Небо облачное и листья опадают с деревьев на капот машины.

Он качает головой, расстегивая ремень безопасности. – Со мной все будет хорошо, Элла. Тебе уже следует быть в пути, пока не стало слишком поздно.

– Ты уверен? – я уточняю. – Потому что, как я сказала дома, ты можешь поговорить со мной, если тебе это нужно.

Он смотрит на входную дверь. – Я не имел в виду то, что сказал... Я не виню тебя. Я знаю, это была не твоя вина. – Мой взгляд встречается с его глазами, которые очистились от алкоголя, но все еще несли в себе так много боли и ненависти. – Я знаю, тебе, вероятно, трудно вспомнить, но я не был таким. Все было хорошо, и потом, твоя мама начала меняться в худшую сторону, и все пошло под гору. Было трудно мириться с этим, и я не смог справиться.

Я потрясена. Он никогда прежде со мной так не говорил, но также не был трезвым больше пяти минут.

– Пап, ты сожалеешь о... – Я проглатываю комок в горле. – Ты хочешь иногда просто уйти и иметь нормальную жизнь?

Он прерывисто вздыхает.

– Честно, да, иногда я оглядываюсь назад и мечтаю о том, чтобы сбежать. Я, вероятно, был бы намного счастливее. Я всегда ненавидел себя за то, что чувствую это, но это правда.

Он открывает дверь и выбирается наружу, засунув голову обратно в кабину.

– Спасибо, что привезла меня обратно.

Он закрывает дверь и идет по тротуару, взяв сигарету в рот, присоединяясь к людям в курящей зоне. Рыжеволосая женщина протягивает ему Zippo[9], и он подкуривает, делая затяжку. Я сижу в машине, и с тяжелым чувством, опустившимся на мои плечи, проигрываю в голове его слова. Это наше с Мишей будущее? Терапевт уже хочет проверить меня на наличие депрессии, вот как начала моя мама. Что делать, если я закончу в депрессии? Что, если я и Миша останемся вместе, и я начну опускаться? Что, если я разрушу его жизнь?

К тому моменту, как я покидаю парковку, все, что я хочу – это отправиться домой, забраться в постель и запереть свой ум.

* * *

– Элла, вытаскивай свою задницу из постели, – приказывает Лила, стягивая с меня одеяло. —Или клянусь богом, я опрокину на тебя стакан холодной воды.

Солнечный свет просачивается через окно и жалит мои глаза. Я сворачиваюсь в клубок, прижимая колени к груди, и накрываю голову руками.

– Оставь меня в покое и закрой шторы. Свет вызывает у меня головную боль.

Она выключает песню, играющую в стерео – «The Tide» Spill Canvas, и садится на край кровати. На ней белая рубашка, джинсы, пара туфель на высоких каблуках. Ее волосы завиты и губы накрашены розовым, как и ее щеки.

– Ты уходишь? – Я прячу лицо в подушку, и мой голос заглушается. – Если да, можешь принести мне молоко? Я все выпила прошлой ночью.

Она грубо дергает меня за плечо, заставляя посмотреть на нее. – Ты должна прекратить это. Ты в постели почти три дня... Какого черта произошло в «Звездной роще»?

– Ничего, – бормочу я. – Я забросила папу обратно в лечебницу и вернулась сюда.

– Что твой отец сказал тебе? – спрашивает она обвинительно.

– Ничего. – Я переворачиваюсь на живот и прячусь лицом в подушку. – Слушай, Лила, ты можешь сидеть здесь и копаться во всем этом, но здесь ничего нет. Я просто чувствую себя как дерьмо и хочу побыть одна.

Она возмущается и затем поднимается с постели. – Я вернусь сегодня позже и с молоком.

– Спасибо. – Я закрываю глаза. – И ты можешь снова включить музыку?

Пару секунд спустя Spill Canvas снова наполняют комнату, и я погружаюсь в сон, довольная, что отправила свой мозг в спящий режим.

* * *

– Как долго она такая? – Пальцы легко пробегают по моей спине вверх и вниз.

– С тех пор как вернулась от своего отца, – говорит Лила, с беспокойством в ее тоне. – Так что, кажется, четыре дня. Она едва встает с постели и не хочет ничего есть.

– Какого черта случилось? – Миша звучит обеспокоенно.

Я переворачиваюсь на бок, моргая усталыми глазами из-за солнца, просачивающегося сквозь окно. Миша сидит на краю моей кровати, его рука на моей спине и его волосы немного завиваются, что означает, что недавно он спал.

– Ничего не случилось, – говорю я, и они вдвоем подпрыгивают.

– Это ложь, – Лила ходит по комнате, руки на бедрах. Ее светлые волосы спутаны и на ней пурпурное кружевное платье. – Мы знаем, что-то случилось.

Миша весь в черном, цепь прицеплена к петлям пояса. Его глаза ищут мои и мои внутренности дрожат. – Что твой отец сказал тебе?

Я сажусь, и его руки опускаются на спинку моей кровати. – Он ничего не сказал.

– Элла Мэй, – он тянется к моему лицу, – не корми меня всякой фигней.

– Я не кормлю тебя фигней, Миша Скотт.

Я встаю с постели и тащусь в сторону ванны.

– Ты когда-нибудь задумывался, что я такая, какая есть? Что ты не можешь спасти меня, потому что ты должен спасти меня от моей собственной головы?

Я закрываю дверь и сворачиваюсь на полу, прижимая колени к груди, мысли проносятся в моей голове.

Я хочу, чтоб его здесь не было.

Я хочу, чтоб он просто отпустил меня.

Я не хочу больше просыпаться и мириться с жизнью, потому что это ранит. Все это ранит.

Мгновения спустя, кто-то стучит в дверь. – Элла, Боже, открой эту чертову дверь, пока я не выломал ее.

– Я хочу остаться одна, – рявкаю я. – Я не просила тебя сюда приезжать, Миша.

– Я знаю, ты не просила, – говорит он мягко, через дверь. – Лила позвонила мне, потому что переживала за тебя. И вот я здесь. Ты ведешь себя так, будто можешь снова вернуться в темноту.

– Я не вернусь. Обещаю. – Я слишком истощена, чтобы мириться с чем-то еще, так, что я заползаю в душ и включаю его, позволяя звуку текущей воды заглушить его голос. Казалось, я должна была плакать, но мои глаза были сухими.

Я лежу на спине, на ворсистом лиловом коврике на полу и смотрю на маленькую трещину на потолке. Я не ожидала, что он приедет. Я хотела больше подготовки, но пришло время столкнуться с неизбежным.

Я позволю ему уйти. Обрежу струны. Потому что я так сильно люблю его.

Я приняла решение по пути домой, пока слова моего отца постоянно преследовали меня. Я хотела для Миши чего-то большего, чем темное, мрачное будущее.

Вдруг, замок дверной ручки щелкает. Дверь распахивается, и Миша стоит в дверях с изогнутой вешалкой в руках.

– Что ты делаешь, милая девочка? – спрашивает он, садясь рядом со мной. – В одну минуту у нас все хорошо, а в следующую ты снова закрываешься от меня.

Закрывая глаза, я вдыхаю, и затем снова их открываю, выдыхая.

– Нам надо поговорить.

Он качает головой, выглядя так, будто понимает, к чему это ведет. – Нет, не надо, пока это не о чем-то счастливом. – Он бросает вешалку в раковину и опускается рядом со мной на колени. – У тебя могут быть твои перепады настроения, но я не позволю тебе избавиться от меня. Это пройдет.

Я приподнялась на локтях. – Нет, не пройдет. Это часть меня. – Я прерывисто вздыхаю. – Я думаю, мы должны расстаться.

Быстро качая головой, он ложится на меня. – Прекрати это. Я не позволю тебе это сделать. Просто скажи мне, что происходит, и я попытаюсь это исправить.

Все мое тело ноет.

– Ничего не происходит. Я просто не хочу больше этого делать. Это становится утомительно.

Его глаза горят гневом, и он обрушивается своими губами на мои, на мгновение, заглушая мои мысли, когда его язык скользит глубоко в мой рот. Я целую его в ответ, его большой палец пробегает по моим ребрам, но когда его рука направляется на юг, я возвращаюсь в реальность и начинаю паниковать. Я должна что-то сделать – что угодно – чтобы заставить его меня ненавидеть; в противном случае он никогда меня не отпустит, а он должен меня позволить мне уйти.

Кладя руку на его грудь, я спокойно отталкиваю его и смотрю прямо в голубые глаза. – Миша, я изменила тебе.

Он закатывает глаза. – Ты полна дерьма.

– Я серьезно. – Моя рука падает с его груди. – Я хотела сказать тебе об этом уже некоторое время, но не знала как.

Он отклонился назад. – Нет, ты не изменяла.

Я сажусь и поджимаю под себя ноги, теребя ворсинки на коврике. – Пожалуйста, не усложняй все. Я сделала это и мне жаль... Я этого не планировала и все такое. Я была пьяна и это просто случилось.

Он начал верить мне и я чувствую себя самой большой идиоткой в мире, но однажды, когда он будет женат, у него будут дети и он будет счастлив, этот момент не будет иметь для него значения.

– Кто это был? – Его голос тихий, но дрожит от ярости.

Я проглатываю огромный комок в горле. – Это не имеет значения.

Его взгляд сверлит меня. – Да, имеет.

Мои ноги дрожат, когда я встаю и выключаю душ. – Я не собираюсь говорить тебе, чтобы ты мог пойти и выбить из него дерьмо. – Я начинаю его обходить, но он делает шаг в сторону, преграждая мне путь и опуская руки с каждой стороны дверного проема.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты это сделала, – рычит он. – Скажи, что ты вырвала мое сердце и растоптала его.

Мой язык как свинец, но мне удается удержать голос от дрожи. – Мне жаль, Миша. Я сделала это. Я бы исправила это, если бы могла, но никто не может изменить прошлое.

Отворачиваясь от меня, он пробивает дыру в стене чуть ниже выключателя. Быстро удаляется, и мгновение спустя, входная дверь захлопывается. Молчание – это все, что последовало, то, чего я хотела.

Я хочу, чтобы он ненавидел меня, так же, как я ненавижу себя.

Так я не смогу утянуть его за собой.

* * *

Дни казались неделями, пока я падала в яму тьмы и истощения. Мысли сдаться проносятся у меня в голове, и все, чего я хочу – это закрыть глаза и больше никогда не видеть дневной свет.

Идея начала казаться все лучше и лучше, и я направляюсь в ванну, чтобы сделать... что-то. Когда я прохожу зеркало, тем не менее, я останавливаюсь перед ним. Мои глаза большие и налиты кровью, кожа бледная. Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда Миша заставил меня посмотреть в зеркало и сказал, что любит меня. Я спокойно потираю тату бесконечности на спине, когда облако тумана пробирается из моих мыслей.

В этом мире есть люди, которые любят меня.

Интересно, думала ли об этом моя мама, прежде чем она покончила с собой.

Я хватаю телефон, скольжу в обувь, и выбегаю из дома. Середина дня, светит солнце, я бегу через парковку в сторону главного входа в школу. Я не принимала душ несколько дней, и на мне все еще были шорты и майка, в которых я сплю. Волосы спутались в шар на моей голове, я без макияжа, но это не имеет значения.

Я врываюсь в офис психиатра и, к счастью, она ест сандвич вместо того, чтобы общаться с пациентом.

Она соскакивает со своего стула. – Элла, что случилось?

Часто дыша, я опускаюсь на стул напротив нее. – Думаю, мне нужна помощь.

ГЛАВА 6

Миша

Пара недель прошла с тех пор, как Элла порезала мое сердце на мелкие кусочки. Моя жизнь превратилась в дыру, полную выпивки и бессмысленных женщин, хотя я никогда не мог уйти ни с одной из них. Просто, когда дело доходило до того, чтобы идти куда-то, в моей голове всплывали грустные глаза Эллы, и я отступал. Будто я снова вернулся в старшую школу, ища что-то, что сможет заполнить пустоту в моем сердце. Только дыра была в два раза шире, и человек, который сделал ее больше – единственный человек, который мог бы все это исправить.

Я сижу в маленькой квартире, которую группа сняла на месяц, записывая действительно странные тексты, которые были слишком болезненно проницательными для зрителей. Я все больше сержусь в песне, которую пишу, когда раздается стук в дверь.

Я бросаю ручку на кровать и тащу свою задницу к двери, чтобы открыть ее.

– Чувак, ты дерьмово выглядишь, – Итан проходит мимо меня и обходит комнату, которая представляет собой квартиру-студию, с кроватью в углу и набор старомодных диванов в центре, лицом к телевизору. – Так вот где ты остановился?

По всему полу валяется одежда, и я откидываю ногой пару вещей со своего пути, тащась обратно к кровати. – Это не хуже чем то место, где мы выросли.

Он указывает через плечо на дверь. – Я позволю себе не согласиться с этим. Знаешь ли ты, что какой-то парень пытался продать мне проститутку по пути сюда?

– Это должно быть Дэнни, – говорю я, поднимая ручку. – Он всегда пытается что-то продать.

Итан поворачивается ко мне с настороженным выражением на своем лице. – Так, значит, я в дороге, наслаждаюсь тем, что могу быть самим собой, когда получаю звонок от прекрасной мисс Лилы, в котором говорится, что ты и Элла расстались.

Я напряженно потираю шею. – Я не хочу говорить об этом.

Итан садится на диван и скрещивает руки. – Что случилось?

– Ты, правда, хочешь снова поговорить о наших чувствах? – Я отбрасываю в сторону блокнот и ручку. – Или ты хочешь прогуляться и повеселиться? Надолго ты здесь? Я сегодня не должен играть, так что мы можем прогуляться. Есть очень крутой клуб, который я хочу проверить, и Дилан заверил меня, что там много распутных девушек.

– Как бы сильно я не любил распутных девушек, я приехал сюда не за развлечением, – разочарованно качая головой, продолжает он. – Я приехал, чтобы рассказать тебе то, что сказала мне Лила. Мне надо было просто позвонить тебе, но я был в Виргинии и подумал, какого черта, я же могу рассказать тебе все лично.

Я натягиваю футболку и засовываю бумажник в задний карман, готовый уже оставить его и уйти. – Сделай это быстро.

Он кладет руки на софу, а ботинки на кофейный столик, напротив нее. – Она не изменяла тебе.

Я вытаскиваю уже свои ключи, когда я замираю. – О чем ты говоришь?

– Вот почему Лила позвонила мне, – объясняет он. – Она сказала, насколько сильно ей не нравится предавать лучшую подругу, но она считает, что слишком важно рассказать мне, что Элла поведала ей, после большого количества шотов текилы. Она сделала все это специально. Элла сказала, что сделала это потому, что хотела, чтобы ты был счастлив, а в ее глазах, ты не можешь быть счастлив с ней. Какого черта это бы ни значило. Я никогда не понимал и половины из того, что она делала или делает.

Мои руки опускаются, не зная, злиться или испытывать облегчение. – Позволь мне это прояснить. Она солгала, сказала, что изменила мне, чтобы она смогла расстаться со мной.

Итан поднимает руки перед собой. – Не злись на посыльного.

– Я не злюсь, – говорю я, садясь на край кровати и опуская руки на колени. – Я адски сбит с толку.

Итан поднимает фото группы со стола и рассматривает его. – Это касается вас двоих.

Я сгибаю руки и потираю шею. – И что ж, твою мать, я должен делать?

Ставя фото назад, он изучает его. – Как думаешь, ты готов для поездки?

– Свадьба на этих выходных? – Я прислоняюсь к стене и играю с кольцом в губе. – Ты хочешь отвезти мою извиняющуюся задницу в Чикаго и обратно?

Он пожимает плечами. – Я не могу придумать ничего лучше.

– Вот и отлично, – я хватаю свою пустую сумку с пола и начинаю набивать ее одеждой. – Давай отправимся в путешествие.

Элла

Лила и я были готовы отправиться на свадьбу. Мы арендовали машину для поездки, на этот раз среднего размера.

Прежде чем мы отправились, я нанесла последний визит своему терапевту. Анна чувствовала, что это было важно, учитывая, что неделю назад у меня был нервный срыв.

Сейчас моя голова чиста, или, по крайней мере, частично, но для меня не имеет никакого смысла, что случилось или почему я сказала эти ужасные вещи Мише. В то время это имело смысл, но это было так, как будто я была во сне, и когда я проснулась, последствия ударили меня в живот. Я обдумывала то, чтобы позвонить ему и извиняться, но не могла набраться смелости.

– Тебе лучше? – спрашивает она, делая записи в блокноте. – Не было никакого истощения или головных болей, чувствительность к свету?

Я качаю головой. – Я чувствую себя хорошо, и медикаменты, кажется, помогают.

– Хорошо. Я рада. – Она убирает ручку обратно в черную керамическую чашку, где уже стоят другие ручки. – И помни, что я сказала: выражай эмоции, кричи, ори, плачь, делай все, в чем ты нуждаешься, чтобы освободиться. Подавление это то, откуда идет большинство проблем.

Я киваю. – Я буду помнить это, обещаю.

– Если тебе что-то понадобится, пока ты на каникулах, звони мне. – Она протягивает мне свою карточку с телефонным номером, и я кладу ее в свою сумочку. – И это именно то, что я имею в виду, Элла. Звони мне, даже если нужно просто поговорить о курице, которую ты ешь.

Я поднимаюсь со стула. – Курица?

– На свадьбах всегда есть курица, – она улыбается, но потом становится серьезной. – Запомни, просто дыши, и делай одну вещь за один раз. Не торопи жизнь. Тебе надо успокоиться на некоторое время и сфокусироваться на себе.

– Я буду, – обещаю я ей и выхожу за дверь, забирая ее мудрые слова с собой.

* * *

– Должна сказать, что это серьезно, самая милая свадьба, на которой я была. – Я расставляю черно-фиолетовые свечи на стол. Лепестки роз разбросаны на белом столе, покрывая его, также как и все остальные восемь столов.

Свадьба проходит снаружи, под белым навесом во дворе дома родителей Кэролайн, которые живут в двухэтажном особняке с колонами и широким крыльцом. Я мечтала жить в одном из таких домов, когда была маленькой девочкой, но потом мне исполнилось шесть, и я поняла, что это невозможно.

– Какие планы на вечер? – Лила смотрит на ролекс на своем запястье. – Я имею в виду, свадьба завтра, но до тех пор, я не хочу сидеть тут и наблюдать, как они все расставляют. Я хочу немного повеселиться.

– Не думаю, что мы обязаны что-то делать. – Я открываю содовую и делаю глоток. – Я уже примерила и подогнала под себя платье подружки невесты. Это так странно.

Ее лицо искажается смятением. – Почему странно?

Я закрываю бутылку. – Потому что Кэролайн едва меня знает, так что я не понимаю, почему она хочет, чтобы я была одной из подружек невесты.

– Ты станешь ее золовкой, Элла. – Лила набирает гость лепестков и высыпает их обратно на скатерть. – И она, кажется, действительно милой.

Я посмотрела на Кэролайн, которая разговаривает с организатором свадьбы. Ее черные волосы немного отрасли с последнего раза, когда я ее видела, она надела длинное черное платье с джинсовой курткой. Дин на работе, и я едва его видела, с тех пор, как мы появились здесь вчера утром.

– Мы можем вернуться в отель и сделать заказ в номер, – предлагаю я, возвращая свое внимание к ней. – И заказать в комнату все что угодно, потому что Дин платит за это.

Она хихикает, накручивая свой светлый локон на палец. – Как же весело это звучит, особенно учитывая, что я не фанат твоего брата. Думаю, мы должны прогуляться и повеселиться.

Я кручу содовую между ладонями. – Лила, я не могу пить, пока я на этих лекарствах.

– Мы не обязаны пить. Мы можем пойти наружу и насладиться трезвыми удовольствиями. – Ее глаза вдруг загораются, и она оживленно хлопает в ладоши. – О, мы можем найти необычный ресторан и потратиться там, кредитная карта моего отца еще не аннулирована.

Небольшая улыбка появляется на моих губах. – Думаю, мы обе чувствуем себя сегодня немного скандально.

Она смеется, драматично откинув голову назад. – Или у нас обеих есть родственники, которые полные придурки.

Я тоже смеюсь и чувствую невесомость, будто дышу свежим воздухом. – Хорошо, тогда сделаем это. Но никаких суши. Я ненавижу эту хрень.

Мы идем по траве к мощеной дороге, где припаркована машина. По сравнению с Вегасом в Чикаго прохладно, и когда мы забираемся в машину, я включаю отопление на максимум. – Хочешь найти что-то на GPS-навигаторе?

Она крутит телефон. – Сначала нам нужно вернуться в отель.

Я сдаю задним ходом и выезжаю на дорогу, маневрирую между машинами, которые блокируют дорогу. – Зачем? Ты отлично выглядишь.

Она осматривает свои розовые узкие джинсы и рубашку в цветочек. – Я знаю это, но я оставила кредитную карточку на ночном столике прошлой ночью, когда мы заказывали пиццу.

– Тогда хорошо, поехали в отель. – Я веду как лунатик, выехав на главную дорогу, шины заносит в куче гравия, и Лила посылает мне неодобрительный взгляд.

Я невинно пожимаю плечами. – Я голодна.

Она закатывает глаза и играет со своим телефоном, во время пятиминутной поездки до отеля. Я паркуюсь перед навесом и оставляю двигатель включенным. – Ты не хочешь просто сбегать?

Она качает головой и роняет телефон на центральную консоль. – Пойдем со мной, пожалуйста. Парень на ресепшене[10]такой отвратительный. Он продолжал смотреть в вырез моей рубашки все время, пока мы регистрировались.

– Разве он, на самом деле, не старый?

– Ему, должно быть, около сорока.

– Иу, – сказали мы обе и съежились.

Я разворачиваю машину на место, глушу ее, и выхожу, встретив Лилу у багажника. Когда мы достигаем стеклянных раздвижных дверей, Лила хватает меня за руку и останавливает, прежде чем я ступаю за порог.

– Хорошо, что бы ни случилось, я просто хочу, чтобы ты знала, то, что я сделала, я сделала для твоего же блага, – говорит она и освобождает мою руку.

Мои брови приподнимаются. – Лила, что ты сделала...

Она направляется к стойке к двум парням, стоявшим рядом с зоной отдыха, напротив ресепшена. У меня ушла секунда на то чтобы понять, что это Итан и Миша.

– Черт, Лила. Я не готова к этому. Что я скажу Мише... это непростительно, даже если это не было правдой. – Я была не в состоянии забыть взгляд на его лице, будто он ребенок и только что узнал, что умерла его собака.

Как всегда, его голубые глаза привлекают меня, и я заставляю себя идти к ним. На нем действительно хорошая пара джинсов и красная клетчатая рубашка. Кожаные браслеты обхватывают его запястья, а светлые волосы взъерошены. Мои руки чешутся от желания прикоснуться к нему, привлечь его, быть всегда с ним.

Когда я добираюсь до них, Лила виновато мне улыбается и пожимает плечами. « Мне жаль», —шепчет она губами.

Я наклоняю подбородок, смотря Мише в глаза. – Привет, – глупо успеваю сказать я.

Удивление отражается в его глазах. – Привет.

Мы смотрим друг на друга, и волны сильных эмоций наполняют меня. Я люблю его больше всего на свете.

Господи, и почему моя голова устраивает мне подобное?

Итан прочищает горло и предлагает Лиле руку. – Может нам стоит пойти и проверить бассейн? Он выглядит довольно большим.

– Почему бы и нет, это замечательная идея, – говорит она так, будто отрепетировала это. Она принимает его руку, и они идут к лифту в углу коридора.

Мои глаза остаются на них, пока они не скрываются из виду, потом с трудом, я переключаю свое внимание к Мише, и мое сердце подпрыгивает к горлу. – Итак...

Он смеется надо мной, удивительно счастливо. – Мы собираемся продолжать разговор однословными предложениями?

Мои плечи опускаются, а губы растягиваются в крошечную улыбку. – Я сожалею... обо всем.

– Ты не должна извиняться. – Его взгляд проникает в меня, когда он посасывает свое кольцо в губе между зубами. – Всякое случается, верно?

Он другой – счастливее. Что было с ним последние пару недель?

Обойдя его, я падаю на стул в гостиной, рядом с компьютером.

Я начинаю с легкого вопроса. – Как дела с группой?

Он садится на стул напротив моего, мы смотрим друг другу в лицо, наши колени едва ли не касаются друг друга. – Думаю, у них все хорошо, но я не знаю... думаю, я могу попытаться сделать что-то собственное.

– Но я думала, что ты был счастлив, путешествуя, – сказала я. – И я думала, тебе нравится твоя группа.

– Не совсем, – он склоняется вперед и расслабляет руки на своих коленях. – Честно, не уверен, что я вообще был счастлив со всей этой ситуацией. Дилан чертовски раздражает, а Чейз едва разговаривает. И Наоми, ну, она действует мне на нервы.

Мои мысли путешествуют от кольца в его губе и мой рот наполняется слюной, от желания попробовать его. – Тогда почему ты так долго с ними путешествуешь?

Его взгляд переносится к моим губам, и голод вспыхивает в его голубых глазах. – Потому что мне нравится играть, и они были моим билетом, но я ненавижу путешествовать все время.

Я убираю руки под ноги, чтобы не потянуться и не пробежать пальцами по его губам. – Куда ты поедешь? Назад в «Звездную рощу»?

Он качает головой. – Ни в коем случае. У меня есть пара идей, но сначала мне надо разобраться с некоторыми людьми.

То, как он сказал «людьми» заставляет меня задаться вопросом, важны ли они для него. Мой ум наполняют идеи, встретил ли он кого-то еще. Прошло всего несколько недель с тех пор, как я разбила его сердце, но Миша потрясающий, и большинство девушек видят это.

– Ты должен дать мне знать, где остановишься. – Я осторожно ударяю своим коленом по его и фальшиво улыбаюсь. – Может я смогу навестить тебя.

Он тихо смеется, но его взгляд беспощадный. – Есть что-то, что ты хочешь сказать мне?

Он выглядел таким счастливым, и я не хочу это разрушать.

– Нет, не совсем, кроме того, что я умираю с голода. – Я поднимаюсь на ноги, дергая вниз свою рубашку. – Лила сказала, что она покупает ужин.

Он предлагает мне свой локоть. – Тогда ужин.

Я беру его за руку, и мы направляемся в сторону двери, бок о бок, как мы делали это, когда были друзьями.