Текст книги "Поддаться судьбе (ЛП)"
Автор книги: Джеслин Рай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Между тем она чувствовала внутреннее противоречие и не могла смириться со своими эмоциями. Всю дорогу в Калифорнию она горевала об Уильяме и о столь горячо любимом доме. Сара решила, что Калифорния будет отвратительным местом, и планировала быть абсолютно несчастной. Без сомнений, она отдала бы все на свете, чтобы вернуться домой, но впервые за все время, что прошло с момента заявления отца, Сара почувствовала легкий просвет надежды. Через несколько минут после знакомства с новым работодателем отца ей стало тяжело делать раздражительный вид. Она не подозревала, что здесь могут оказаться хорошие люди, как дома. Несмотря на это, Сара задалась целью никогда не называть Калифорнию домом. Колорадо был ее домом, и даже если ее там нет, ее сердце по-прежнему оставалось в Колорадо.
Глава 18
Не потребовалось много времени и сил, чтобы выгрузить вещи в маленький дом. Услуги Эдварда будут оплачиваться бесплатным жильем, любыми овощами с огорода и небольшим заработком. Оскар и Эдвард были знакомы с детства, но, когда они были подростками, родители Оскара перебрались в Калифорнию. Хоть поддерживать связь все эти годы было тяжело, двое мужчин остались в дружеских отношениях, зная, что всегда смогут положиться друг на друга в трудной ситуации.
Ферма Оскара разрасталась, работники собирали урожай и сено, но в качестве управляющего он мог представить лишь одного человека. Когда Эдвард и Энн получили его письмо с предложением работы, они попытались отказаться и поначалу так и сделали. Мысль о том, чтобы покинуть Колорадо, казалась устрашающей и обескураживающей, поэтому они не придали особого значения этому предложению. Но видимо так было угодно судьбе, что Эллисы больше не могли содержать свою ферму, и предложение работы стало божьим даром.
Оскар и Адли присоединились, чтобы помочь внести их пожитки в дом, а Элли принесла корзину свежеиспеченного хлеба и печенья. Маленький дом, казалось, был предназначен для одной персоны, а не для семьи из четырех человек. Прямо за порогом располагалась маленькая гостиная, обставленная несколькими стульями. Справа была маленькая кухня с дровяной плитой и небольшим деревянным столом у стены. Рядом с кухней была маленькая ванная для одного человека. Вверх по крутой лестнице находилась маленькая комната с двуспальной кроватью.
В течение нескольких дней Сара чувствовала, что их семья довольно неплохо обосновалась. Много распаковывать не пришлось, и, по правде говоря, если бы они привезли больше вещей, в любом случае, места бы для них не нашлось. Эдвард и Энн заняли комнату наверху, а Сара и Мэтти каждую ночь расстилали спальники и спали на полу в гостиной. Это было далеко не комфортно, но Сара понимала насколько им повезло иметь настоящий дом. Она видела самодельные лагери, в которых жила большая часть мигрантов и в каких тяжелых условиях оказывались семьи.
Эдвард проводил много времени с Оскаром на ферме, знакомясь с оборудованием и с работниками. Он должен будет проводить большую часть своих дней на поле, наблюдать за работниками и следить, чтобы продуктивность была на высоте. В другие дни он будет отправляться за покупками, необходимыми для поддержания оборудования и починок. Без сомнения, он будет очень занять. Но хотя бы он сможет каждую ночь возвращаться к своей семье.
У Сары и Мэтти тоже были свои обязанности. Сара должна была следить за огородом. Ей нужно убирать сорняки и собирать урожай, чтобы поддерживать продуктивность растений. И снова ее работой был сбор яиц, хотя и в более большом помещении, чем дома. Большая часть обязанностей Мэтти была посвящена животным в сарае. Хоть основным оплотом ранчо являлись фрукты и овощи, здесь были животные, которые тоже нуждались в уходе. Полдюжины собак, четыре козы, четыре лошади и примерно тридцать овец, всех нужно было накормить и, конечно, убирать за ними.
Каждый из них занимался делами, которые, казалось, им подходили. Сара предпочитала тишину огорода, и, даже находясь с курами, она чувствовала так необходимое ей одиночество. Мэттью всегда хорошо ладил с животными и был счастлив, что Райли могла составить ему компанию в течение дня. Почти все время они были заняты, надеясь, что это поможет им не тосковать по дому. Как бы не был хорош этот способ, Сара знала, что это невозможно. Несмотря на то, что Сомертоны правда были хорошими людьми, на которых можно работать, и то, что у них была крыша над головой и еда на столе – ни что из этого не напоминало дом и ничто не могло даже близко сравниться с теми ощущениями, когда она была с Уиллом.
Глава 19
Зима в Калифорнии была совсем не такой. После настоящей зимы в Колорадских Скалистых Горах, зимние месяца Сан-Хоакина различали два штата так, словно это были две разных планеты. Зима в Колорадо была холодной и со снегом в девять футов. Зима в Калифорнии была дождливой в легком пальто. Любой, кто неподготовленным попадет в Колорадскую метель, может не выжить, чтобы рассказать о ней. Любой, кто не подготовится к зиме в Калифорнии, лишь слегка промокнет.
Было легко приспособиться к более приятной погоде. Работы стало намного меньше. Не было нужды чистить снег, нвдевать семь слоев одежды, чтобы выйти на улицу, и не было опасности упасть в канаву из-за обледеневших дорог. Хотя Сара променяла бы все эти удобства на то, чтобы снова вернуться в Колорадо. В их доме всегда было тепло от потрескивающего огня в камине, и Сара любила наблюдать из окна за снежинками, тихо падающими на землю.
Но теперь ее жизнь здесь. Все освоились со своими обязанностями на ранчо Сомертонов. Ее родители, кажется, заводили дружбу с Оскаром и Элли, хотя это было совсем не то, что у них было с Генри и Катрин. Сара и Мэтти много времени проводили, играя вместе в карты и за чтением. Но Сара большую часть своего времени посвящала размышлениям об Уилле. Она категорически не желала забыть его лицо, забыть звук его голоса или забыть их обещание друг другу.
Однажды в огороде она так забылась в мыслях об Уилле, что не заметила Адли, пока он не оказался прямо позади нее, когда она на коленях собирала клубнику.
– Вот ты где. Я должен был догадаться, что ты просиживаешь с растениями. Мне кажется, ты все время здесь. – Глубокий хриплый голос Адли вырвал Сару из ее воспоминаний об их первом поцелуе с Уиллом, и она подпрыгнула, практически упав в грядку с клубникой.
Она повернулась к нему лицом, ее сердце так бешено колотилось, что его стук отдавался в висках.
Ростом Адли пошел в своего отца, с широкими плечами и сильными, мускулистыми руками. Он усердно работал на ферме все свои двадцать три года и от этого был в хорошей физической форме. Хотя она не хотела признавать этого, Адли легко привлекал ее внимание, работая на ферме. Сара видела, как он поднимал мешок с зерном и кидал его, словно это была подушка, набитая хлопком. Его движения были быстрыми и плавными, несмотря на прилагаемые усилия. Его загорелое лицо контрастировало со светло песочными волосами. Он редко причесывал волосы, но удивительно, что даже растрепанные они смотрелись хорошо.
Сара схватилась за сердце.
– Боже, Адли. Ты напугал меня до смерти.
– Ну, прости. Не похоже, что здесь есть дверь, в которую можно постучать. Я не пытался подглядывать за тобой. К тому же, я бы мог вести себя как слон в посудной лавке, и все же не думаю, что ты бы меня услышала. Что? Что же такого увлекательного в сборе клубники? – Он улыбнулся той же улыбкой, от которой она занервничала в первый день их знакомства. Внезапно Сара забеспокоилась, словно Адли каким-то способом узнал, о чем она думала. Ее щеки покраснели, и она опустила взгляд.
– Ничего. Я просто думала...о доме. Вот и все.
Адли недоверчиво посмотрел на нее.
– Дом, да? Ты уверена? Не похоже, что ты думала о доме.
Волосы Сары встали дыбом на затылке от того, как он выделил слово дом. «Конечно, он не может знать, о чем я думала, не будь глупой, Сара. Перестань быть такой виноватой!» Пыталась она убедить себя, но было странно, что Адли знал, что она не думала о соснах и горах.
– Да, я уверена. Я думала о доме и о людях...которых я знала. О людях, по которым я скучаю. Люди, которые по-прежнему там... по которым я скучаю. – Даже для Сары показалась странным то, что она сказала, и она гадала, почему Адли производит на нее такой эффект.
– Ладно, ладно, как скажешь, – поднял руки Адли.
Попытавшись успокоить нервы и создать впечатление собранности, она прочистила горло.
– Да, ладно...ты что-то хотел?
Теперь заволновался Адли, резко сменив свою обычную самоуверенность.
– Ах, да, ну...я подумал, то есть, если ты закончила свои дела в огороде и тебе нечем заняться...может ты бы хотела пойти со мной попасти овец?
Сара уставилась на Адли, не только обдумывая то, что он сказал, но и пытаясь понять, о чем он действительно спрашивал.
С каждой проходящей секундой и уставившейся Сарой на него, Адли все сильней чувствовал себя неловко и, казалось, не знал, куда себя деть. Наконец, он сунул руки в карманы своих брюк.
– Это не так уж и важно...забудь, – отказался от своих слов он.
За последние несколько месяцев Сара особо не общалась с Адли. Обычно она видела его мимоходом, когда они оба занимались своими делами. Они обменивались несколькими словами, когда он стриг траву или когда он помогал ей собирать яйца. Казалось, ему всегда было искренне интересно, что говорила Сара, хотя, на самом деле, говорила она не много. Ей нечего было сказать. Она пыталась сохранить в памяти свои воспоминания неизменными, о Колорадо и воспоминания об Уилле. А это означало, что она не могла забивать свою голову бесполезной болтовней.
Тем не менее, было что-то опасно интригующее в Адли, и в том, что она чувствовала рядом с ним. Ей хотелось не замечать этого. Что-то внутри нее говорило ей не замечать этого. Она сочла это невинным любопытством узнать его. В конце концов, нравилось ей или нет, они будут часто находиться рядом, и не в ее манере быть грубой.
– Конечно, Адли. Пошли пасти овец.
Глава 20
В тот день, когда семья Сары уехала, Уильям едва мог заставить себя нормально действовать. Он был не один. Всей семье не лез кусок в горло, и они почти не разговаривали друг с другом. Уильям и Томас занялись домашними делами без особой указки, и все четверо, казалось, разбрелись по своим углам, чтобы оплакать потерю лучших друзей, которых украло у них Западное побережье.
Уильям оказался у Королевского Ручья. Все, на что он смотрел, напоминало ему о Саре. Бухта, ива, поваленный мост и, конечно, пень. Он прошел по стволу и долго вглядывался в гравировку на пне. На его лице не было эмоций, но внутри всё кипело. Это было так несправедливо и неправильно, что им пришлось уехать. Но кого он мог винить? И от этого становилось хуже, если это вообще возможно. Не было лица, которое он мог обвинить в том, что ее забрали. Он понимал, что ее родители использовали все другие варианты, и у них не осталось выбора кроме того, что они сделали. Он знал, что его родители сделали бы то же самое в такой ситуации.
Черт, да даже бы он принял такое решение в будущем для своей семьи, если, не дай бог, это было бы необходимо. Но все здравомыслие мира не имело значения, потому что это все равно не вернет ее назад. От всей своей обиды и грусти он неподвижно стоял у пня, без нее. Он опустился на колени, чтобы дотронутся до гравировки. Она последняя прикасалась к ней. Он закрыл глаза и вспомнил тепло ее руки, когда он прижимал ее к гравировке. Он почти положил свою руку на гравировку, но остановился. Он вдруг почувствовал необходимость оставить здесь ее присутствие, сохранить ее прикосновение на их символе. Она будет следующей, кто к нему прикоснется, потому что хотя он и не знал, как или когда он окажется здесь снова с Сарой, глядя на гравировку, он надеялся только на то, что судьба позволит этому случиться.
Но с тех пор прошло много дней, и то ли зима была холодней, чем в прежние года, но Уильяму было холодно. Все казалось не таким без Сары. Если листва осины стала золотой, прежде чем упасть на землю, он этого не заметил. Все, что он теперь видел, это голые одинокие ветки, тянувшиеся бесцельно к небу. Они с Томми ходили к соснам по нескольким разным случаям, но их сердца были далеко оттуда, и, в конце концов, они просто перестали туда ходить. И теперь, когда настала зима, Уильям чувствовал, что его сердце, как кусок льда, ждет, когда его разобьют.
Уильям занимал себя все возможными занятиями. Мысли с легкостью переключались на Сару, чем она могла заниматься в этот самый момент, гадая, думала ли она о нем. Поэтому, чтобы не становится страшно злым, он работал усердней, чем обычно, и прочитал каждую книгу, которая попадалась ему под руки.
Несмотря на его уверенность в том, что зима никогда не кончится, она, конечно же, миновала. Весна в Колорадо славная пора. Весенние ручьи превратили все в ужасное грязное месиво, но распустившиеся осиновые листья отбрасывали яркий зеленый цвет над долиной, а дикие желтые фиалки предвещали начало нового времени года.
Уильям медленно выходил из своей спячки. Скучать по Саре теперь стало частью него. Каждый день он думал о ней, но, по крайней мере, с окончанием зимы он стал надеяться, что его сердце тоже сможет немного оттаять. Отец очень зависел от его помощи, чтобы удержать ферму на плаву, и грядет время тяжелой работы с утра до ночи. Он был рад работе. Он жаждал избавиться от одиночества, которое таилось в нем всю зиму.
Уильям знал, что его родители боролись за каждую мелочь, которую можно было приобрести для фермы. Генри откладывал деньги на приобретение нового трактора. С трактором продуктивность полей может возрасти, и на этом можно будет даже заработать немного денег. Отец говорил ему, «Судьба нашей фермы зависит от трактора, Уильям». А после исключительно тяжелого отъезда дорогих друзей Уильям знал, что лежит на кону. Его отцу не предлагали работу в Калифорнии, на которую можно положиться. У Харстонов, не было другого выхода, кроме как достичь рентабельности своей фермы.
Как и каждый год, с приходом весны, на ферме появлялись особые дела, которые требовали немедленного вмешательства. Тяжелый снег наносил ущерб заборам, загонам и навесам. Все нуждалось в должном уходе, прежде чем вложить деньги на покупку домашнего скота. Генри составил детальный список необходимых материалов для починки ущерба и отправил Уильяма в город, чтобы приобрести все целиком.
Когда Уильям прибыл на лесопилку Торнтонов, казалось, что у вех в городе была одна цель. Весенняя пора была многообещающей. Людям нужна надежда, надежда на то, что год будет лучше, чем предыдущий. После зимних планировок и молитв, с первой оттепелью все пришли в движение. А это означало ремонт и подготовку к процветающему лету. На складе пиломатериалов творился бедлам, и Уильям надеялся, что необходимые ему материалы будут в наличии.
В спешном поиске своих материалов он столкнулся лицом к лицу с самим Верноном Торнтоном. Увидев его, он вспомнил пикник и как невежливо он поступил с его матерью. Уильям нескоро забудет об этом, и выражение его лица ясно давало понять это.
– Уильям. Вижу, ты запасаешься. Хорошо. Повезло тебе.
– Да, сэр. – Уильям был не в настроении болтать. – В лавке просто безумие. Лучше я пойду искать все не обходимое и отправлюсь домой.
Вернон засмеялся, но довольным совсем не выглядел.
– Ха! И не говори. Я ношусь здесь как курица без головы. Мой кладовщик заболел. Сильно заболел. Больше не может работать. И ей-богу, я просто зашиваюсь, пытаясь выполнить свою и его работу, и ...– он остановился, словно в его голове мелькнула мысль, а затем отразилась на его лице. Он посмотрел Ульяму прямо в глаза. – Скажи, как ты смотришь на то, чтобы работать на меня, парень? Мне нужен кто-то, кто будет выполнять тяжелую работу, помогать покупателям, заготавливать материалы и все такое. Я буду хорошо платить тебе.
Уильям был ошеломлен. Вернон Торнтон только что предложил ему работу, а этого он ожидал меньше всего. С мгновение он постоял с открытым ртом, чтобы что-то сказать, но слова не поддавались ему.
– Боже, парень. Прикрой рот, что ты пытаешься сделать? Поймать мух? – И Вернон поправил челюсть Уильяма мановением своей руки.
Уильям по-прежнему не мог собраться с мыслями и связать двух слов, чтобы ответить ему.
– Давай ты просто поговоришь со своим отцом об этом. Скажешь ему, что бы он поговорил со мной, и мы договоримся о твоей оплате. Но мне нужен ответ к завтрашнему дню. Если это будешь не ты, найдется кто-то другой.
Не попрощавшись и не послав его, Вернон прошел мимо Уильяма сквозь тьму людей. Уильям даже не был уверен, как долго простоял там, прежде чем вернул свое внимание к списку отца. Он долго не мог сконцентрироваться, чтобы прочитать хоть слово. Работа. Настоящая работа. Он хотел было обрадоваться, но почти сразу его постигло чувство вины. Если он примет работу на лесопилке, он не сможет работать на ферме с отцом. Он понимал, что опережает события. Он даже не знал, согласятся ли его родители на все это.
Глава 21
– Ни в коем случае! – Бросила Катрин свое полотенце. – Нет! Он не будет работать на Вернона Торнтона! Он останется здесь и будет работать на нашей ферме.
– Подожди, Катрин, подумай, как следует. Просто передохни и успокойся. Возможно, это как раз то, что нам нужно. Если Уильям будет зарабатывать, мы сможем приобрести трактор раньше, чем думали. Разве ты этого не понимаешь? – Генри знал, насколько эмоциональной может быть его жена, но он также знал, насколько она разумна. Он надеялся, что, указав на неоспоримые факты, убедит её согласиться, чтобы Уильям работал на лесопилке.
– А кто же будет помогать тебе? Тебе нужна его помощь здесь на ферме. Ты не можешь делать все сам.
– Нет, но Томас теперь уже достаточно взрослый, чтобы помогать мне на полях. Я могу научить его всему необходимому. Я просто не представляю, как мы можем упустить такую возможность. Я даже представить не мог, что у Уильяма когда-то появится работа, это, может быть, как раз то что нам нужно, чтобы преуспеть. Нам нужны деньги, Катрин. Мы не в том состоянии, чтобы отказываться от оплачиваемой работы, ты же с этим согласна?
Катрин уперла руки в бока и уставилась в окно. Уильям наблюдал, как менялось выражение ее лица, пока она осознавала, что ее доводы не сравнятся с доводами мужа. Она слишком хорошо знала, в каком положении они окажутся, если их ферма не будет приносить дохода. Уильяму казалось, что в данный момент они словно висят на волоске. Он сделает все, что в его силах, чтобы помочь семье. Опасения за его работу на лесопилке Торнтонов отражались на ее лице, и ему хотелось суметь убедить ее, что если кто-то и сможет справиться с Верноном Торнтоном, так это он.
* * *
Если Уильям надеялся избежать тяжелой работы, когда он принял предложение Вернона Торнтона, то его ждало горькое разочарование. С первой минуты до последнего клиента Вернон заставлял Уильяма отрабатывать каждый пенни его ежедневной зарплаты в сорок-пять центов. Вернон получал чертовски хорошую выгоду из сделки с Уильямом. Он был не только одним из его сотрудников, который выполнял самую тяжелую работу в течение восьми часов, Уильям ясно видел, что из-за его присутствия на лесопилке Маргарет не мешалась под ногами у Вернона. Маргарет не могла скрыть совою радость по поводу нового сотрудника. Прежде чем Уильям начал работать там, Маргарет избегала лесопилку. Она всегда жаловалась, что там пыльно и грязно, а ее отец обычно старался привлечь ее к обслуживанию клиентов и к помощи найти им все необходимое. Более не естественно для Маргарет было обслуживание клиентов с улыбкой на лице. Уильям знал, что для Маргарет такое понятие как «клиент всегда прав» было смехотворно.
Освоившись, Уильям заметил, что она искала любой повод, чтобы оказаться на лесопилке. Как-то раз, когда он остался один в отдаленной части лесопилки и складывал доски на поддон, она подкараулила его. Он остановился, чтобы вытереть пот с лица, когда услышал ее голос, и она появилась в проходе.
– Ну, здесь довольно жарко, Уильям, – сказала она, небрежно подходя к нему. – Вот. Я подумала, тебе бы это не помешало. – Она опустила взгляд на его грудь и майку, пропитанную потом, протягивая ему большой стакан холодного лимонада.
Уильям был полностью поглощен своей работой и потерян в одном из своих многочисленных размышлениях о Саре. Маргарет застала его совершено врасплох.
– Маргарет, – сказал он, переводя дыхание. – Я не знал, что здесь есть кто-то еще.
– Ну...здесь больше никого нет кроме меня. – Она не смогла сдержать своей робкой улыбки.
– Как давно ты здесь?
– Достаточно, чтобы увидеть, как усердно ты работаешь. Хотя с этим тебе, должно быть, не очень тяжело. – Она подняла руку и обхватила его бицепс. – Да, это, наверное, все упрощает, – сказала она, скользя ладонью вдоль его руки.
Прикосновение Маргарет было столь неожиданным, что он инстинктивно отдернул свою руку от нее, и заерзал, чтобы убрать свой платок в задний карман. Казалось, ей нравилось, что Уильям нервничает рядом с ней. Он знал, что она привыкла получать все, что ей хочется, и его стойкость перед ней, вероятно, ломала однообразие ее жизни. Он гадал, что творилось у нее в голове. Что-то в том, как порхал ее взгляд по нему, говорило, что он может оказаться следующим в ее списке, если она захочет. Маргарет никогда не пыталась скрыть, что флиртует с ним, и теперь, когда Сары не было рядом, чтобы помешать ее попыткам, он напрягся в ожидании ее следующих шагов. Если он что-то знал о Маргарет, так это то, что она не отступит. Все ее усилия будут напрасными, но он должен признаться, что ее мужество достойно восхищения.
Глава 22
Сара шнуровала ботинки, когда Мэтти и Райли вошли в дверь.
– Сар, Сар! Угадай, что я нашел? – Мэтти прятал что-то за спиной, а Райли, казалось, была не менее счастлив находке, чем Мэтти.
Сара прекратила шнуровать и подняла взгляд.
– Что?
Он вытянул руку, гордо удерживая старый, потускневший бейсбольный мяч.
– О, Мэтти, это замечательно. Где ты нашел его?
– В сорняках за сараем. Давай пойдем покидаем его немного.
– Эм, ну, может позже, Мэтти. Я как раз собиралась выходить.
– Ну и? Куда ты собиралась идти?
Она видела, как исчезал блеск в его глазах от ее отказа.
– Я, эм... я сказала Адли, что пойду с ним проверять линии капельного орошения для сада.
Мэтью помолчал и тщательно обдумал свои слова.
– Сара, что происходит с тобой и Адли?
Саре не понравился обвинительный тон, и она сразу начала защищаться.
– Что ты имеешь в виду под "что происходит"? Ничего не происходит. Я же сказала. Мы пойдем проверять линии капельного орошения.
– Ну, сначала вы пасете овец, потом кормите коз, а теперь проверяете орошение. Как-то немного странно, что теперь вы оба делаете все ваши обязанности вместе.
– Это не правда, Мэтью. Возможно, мы и делаем кое-что вместе, но какая тебе разница?
Мэтти молчал и смотрел тяжелым взглядом на сестру.
– Я не знаю, Сар. Просто это странно, вот и все. Обычно мы с тобой проводили свободное время вместе. А теперь я едва тебя вижу.
Сара поднялась и подошла к брату. Она видела, как больно ему было, но, на самом деле, у него не было на это причин. Мэтти всегда излишне реагировал.
– Мэтти, я вижу тебя каждое утро, и каждый вечер, и обычно каждые пять минут за день.
– Но почему ты так много времени проводишь с ним?
Сара взглянула не него, задавшись вопросом, что ему ответить. Она бы соврала, если бы не призналась, что задавалась тем же вопросом последнее время. Ее тянуло к Адли, и, казалось, она не могла противостоять этой силе. Каждый день находился предлог, чтобы они могли встретиться и провести большую часть дня вместе. Все было невинно. По крайней мере, так казалось сначала. Просто присмотр за скотом или сбор яиц стал чем-то большим, чем она могла объяснить самой себе, и уж тем более Мэтти. Она и так чувствовала достаточно вины без дополнительных обвинений Мэтти.
– Я не знаю. Думаю, мне просто приятно иметь кого-то, с кем можно поговорить здесь.
Его челюсть сжалась, когда он смотрел на нее.
– У тебя есть я, Сара! Помнишь, меня? Твоего брата? – Теперь он не только кричал, слезы наворачивались на его глаза и угрожали скатиться по щекам.
– Ох, Мэттью, пожалуйста. Не надо драматизировать. Честно. Ты же это не серьезно. Слушай, я вернусь чуть позже, хорошо?
– Не утруждайся! – Мэтти распахнул дверь и крикнул. – Давай, Райли, пошли! – Райли, которая была очень рада приглашению, выбежала из двери, которую Мэтти быстро захлопнул со всей силы.
Сара молчала, пока шла вдоль извилистой дорожки, ведя ладонью по высокой траве. Они с Мэтти очень редко ссорились, и ей было обидно, что этот повод отличался от их типичных препирательств, которые обычно были не особо важными. Обычно она утешала своего брата, а сейчас не могла избавиться от чувства, что в этот раз это она обидела его.
– О чем думаешь? – Прервал Адли.
Сара посмотрела на него.
– Извини. Думаю, сегодня из меня не самый лучший собеседник. Наверно, я просто немного обеспокоена.
– Это нормально. Мне тоже иногда нравится прийти сюда и просто помолчать. Это одно из преимуществ полей. Это замечательное место, чтобы уйти и подумать, ты знала? – Адли подмигнул и улыбнулся ей.
Она улыбнулась в ответ. Она сделала глубокий вздох и решила какое-то время не думать об их с Мэтти разногласии. Стоял прекрасный день, и как она сказала Мэтти, было приятно поговорить с кем-то примерно ее возраста. И чем больше она проводила время с Адли, тем легче становилось открываться ему.
Глядя куда-то вдаль, Адли нерешительно спросил. – Ты все еще скучаешь по... Колорадо?
Слово Колорадо, казалось, выбило весь воздух из нее. Колорадо это—дом, Колорадо это—Уилл. Чем больше она думала о Колорадо, тем труднее становилось дышать сквозь сформировавшийся ком в ее горле. Между ссорой с Мэтти и постоянным чувством тоски по дому, Сара, наконец, позволила себе почувствовать эмоции, которые она пыталась подавлять все эти месяцы. Все, что она смогла сделать, это кивнуть и прошептать.
– Да, скучаю.
– Ну, думаю, я могу понять это. Но здесь же не так уж и плохо, ведь так?
Сара остановилась и медленно повернулась к нему, прикрыв глаза рукой от светящего солнца.
– Нет, – призналась она. – Поверь мне, я убедила себя в том, что здесь будет ужасно. Но если быть честной, то здесь не ужасно. В Калифорнии определенно есть вещи, которые мне нравятся, и это без сомнения удивило меня. Просто это... не дом. – Она искала хоть какой-нибудь намек на то, что он понимал, о чем она пыталась сказать.
Но, требуя дальнейших разъяснений, Адли спросил.
– Что тебе нравится в Калифорнии?
Сара чувствовала, что за его вопросом скрывалось нечто большее, чем спрашивали его слова. Но она не была полностью уверенна и решила остаться на нейтральной стороне.
– Ну, во-первых, погода. – Она подняла руки к небу. – Было довольно легко привыкнуть к этому, особенно зимой. И мне нравиться ранчо. Огород приносит мне счастье, и я знаю, что Мэтти нравятся все животные.
Адли посмотрел ей прямо в глаза и слегка наклонил голову, его зеленые глаза прожигали в ней дыру.
– Что-то еще кроме погоды и огорода?
Интуиция никогда не подводила Сару, и она знала, что он хотел услышать.
– Ну, еще здесь есть... ты. Я получила удовольствие от знакомства с тобой, Адли.
Не отрывая от нее глаз, он сделал два медленных шага в ее сторону.
– Мне тоже нравится...– он сделал театральную паузу и заглянул еще глубже ей в глаза. – ...погода. – Его улыбка нарушила напряжение, которое начинало давить на Сару. Она выдохнула и облегченно улыбнулась.
Моргнув, Адли сфокусировал взгляд на ней и сделал очередной шаг в ее сторону. Он стоял прямо перед ней. Он был на голову выше Сары, и ей пришлось задрать голову, почти откидывая ее назад, чтобы посмотреть на него. Он поднял руку к ее лицу и погладил ее щеку костяшками, затем пальцем провел по ее нижней губе. От этого прикосновения по ее руке пробежали мурашки, но она не была уверена в том, что происходило на самом деле, или о том, что должно произойти, или как разрушить эти чары, что он наложил на нее.
Сара посмотрела на него вопросительным взглядом, но прежде чем она успела выразить свое недоумение, он наклонился к ней, и, не раздумывая, его рот, оказался на ее губах. Его губы были мягкими, но очень уверенные в том, чего они желали. Сердце Сары пустилось вскачь, когда ее губы раздвинулись и позволили его языку исследователь ее долгими, намеренными движениями.
Она наклонила голову и разрушила их пылкую связь. Она поднесла кончики пальцев к губам и отступила на шаг.
– Адли... я... я...
Транс, в котором прибывал Адли, внезапно закончился и он опустил руку, которой удерживал ее лицо, и посмотрел на нее.
Не зная, что сказать или сделать, Сара просто смотрела на Адли и пыталась прочитать выражение его лица. Правда была такова, что она не знала его достаточно хорошо, чтобы понять значение его без эмоционального выражения. Все, что она знала, это то, что она не могла больше оставаться там.
– Я... я возвращаюсь назад.
– Сара, подожди, – сказал Адли быстро.
Она не знала, что делать, но знала, что не могла больше там оставаться. Она развернулась и, как можно быстрей пробиралаяь сквозь длинную траву, добралась до конца поля и вернулась на ранчо. Когда слезы потекли по ее щекам, только одна мысль заполняла ее голову. Пришло время использовать почтовую марку.
Глава 23
Уильям никогда так тяжело не работал. Между изнурительными сменами на лесопилке и домашними делами, ему казалось, что он ни разу не сомкнул глаз, кроме тех мгновений, чтобы моргнуть. Его пальцы были в мозолях, у него было множество порезов и синяков, но он никогда не чувствовал себя лучше.
Он знал, что вносит свой вклад благосостояние семьи. Теперь, когда ему исполнилось двадцать, он понимал, что стал мужчиной, и пришло время взять на себя мужские обязанности. Каждую неделю, когда он отдавал отцу свою зарплату, очевидная гордость Генри за своего старшего сына была достаточной платой для Уильяма.
На следующее утро он проснулся от того, что мать осторожно потрясла его.
– Уильям... Уильям... просыпайся.
Он сел.
– Я проспал? – Он откинул одеяло и соскочил с кровати.
Катрин засмеялась.
– Ох, бедняжка. Нет, милый, сегодня суббота, у тебя выходной. Я уже сказала твоему отцу, что сегодня ты идешь к ручью на рыбалку и поймаешь мне немного рыбы к ужину. Так что, одевайся, завтрак ждет. Я хочу, чтобы сегодня ты отдохнул в спокойствие и тишине.
Уильям посмотрел на мать. Он любил, как она ему улыбалась. Она всегда следила за его благополучием, и было в ее духе сделать все возможное, чтобы он мог провести весь день абсолютно ничего не делая, сидя на берегу у ручья и отдыхал. На мгновение он подумал о том, чтобы возразить, потому что знал, был целый список дел, с которыми отцу нужна была помощь. Но мысль о том? чтобы понежится на солнышке, была слишком заманчивой, чтобы отказываться от нее. Он поцеловал маму в щеку.
