Текст книги "Клуб смерти"

Автор книги: Джерри Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

26

– Все очень просто, Нумз, в самом деле. Проще пареной репы, – Плутишка Дейв пригладил волосы обеими руками. Непростой жест, если учесть, что до этого он заткнул за пояс «смит» тридцать восьмого калибра, дабы освободить руки. Закон Ньюмена.

– Кое-что ты просекаешь, – Дейв ходил восьмерками по ковру, кругом-наискось, кругом-наискось, чтобы видеть и слышать довольного жирного андрогина Де Бри, сидящего с одной стороны, и жирного, так называемого напарника Нумза – с другой стороны. Особенно он старался ради девушки (шерше ля фам – тоже закон Ньюмена), которая прислонилась к стене, словно находилась не в жилой комнате, а в слишком крутой дискотеке без сидячих мест. Ни капли жира, черные глаза, длинные черные волосы копной, высокие черные ботинки, короткая черная юбка, черные колготки, широкий черный свитер. Просторное черное пальто горой лежит на полу у ее ног – вот для кого Плутишка Дейв устроил настоящий спектакль, не жалея ни сердца, ни задницы. Она была в другой комнате, эта девушка, вместе с Дейвом, в задних помещениях дома. Из того, как они двигались вблизи, становилось ясно, что они вместе бывали во множестве других мест: в крутых дискотеках, темных барах, ресторанах со свечами, конфиденциальных отелях.

– Ты просек, что Майк Корри узнал о маленькой кожной заразке у Мак-Алистер. Они вместе были в Корпусе Мира. Он наткнулся на ее фотографию в каком-то журнале в Карвилле, решил прижать, чтобы финансировать свою наркоманию.

Кругом-наискось, кругом-наискось. Он снова вынул «смит-вессон» из-за пояса и размахивал им в такт, точно дирижировал невидимым оркестром.

– Кое-что ты просчитал ошибочно. Например, сговор Корри и Айвса. Их встреча – случайность. Айвс искал специалиста по проказе. Им оказался Корри. Сговор у последнего был с Де Бри.

Ньюмен не смотрел на Де Бри, но чувствовал, что толстый андрогин сделал ему ручкой с подушек. И еще нельзя было не заметить, что девчонка, как бы Плутишка Дейв ни выделывался перед ней, буквально не отрываясь смотрела на Ньюмена. В комнате может находиться три, двадцать три или сто три опасных человека, но всегда следить с предельным вниманием надо за тем, кто не сводит с тебя глаз. Закон Ньюмена.

– До того как у Корри возникла идея пощипать Мак-Алистер, он собирался продать информацию в газету, поскольку не думал ни о чем большем, кроме собственной популярности. Надеялся, что его фото будет красоваться целую неделю на всех газетных прилавках. Ему часто случалось читать сплетни Де Бри, к нему он и обратился. Корри оказался редким фаном Де Бри. Когда-то Майк считался умным парнем, был одним из лучших в медицинском колледже, но наркотики превратили его мозг в рубленую печенку. У него имелось золотое яичко, но он разбил его и превратил в омлет.

Речь Плутишки Дейва как-то по-новому зазвучала для Ньюмена. Плутишка Дейв, которого он знал, нечасто употреблял образы, связанные с едой. Восьмерок тот Дейв тоже не выписывал. А носил ли он все эти драгоценности, кольца и подобное? Он не дирижировал револьвером на глазах у шикарной девчонки, которая могла притворяться, что смотрит. Тот Дейв не втолковывал напарнику, какой тот придурок, даже не может никак понять происходящего. Наверное, эти дела вытащили на свет Божий совсем другую сторону его натуры, превратили в человека, воспринимающего мир в пищевых терминах. Для него жизнь – всего только ваза с черешней. Цветистый такой остряк, душа компании, шут в морском круизе и на необитаемом острове, если вдруг туристский лайнер затонет. Закон Ньюмена.

– Де Бри знает высокую доходность долговременных операций и толк в наркоманах. Он сразу же вычислил, что торчка можно склонить к партнерству, поэтому и позвонил мне. Я умею убеждать. Мы с Де Бри – давние знакомые. Он периодически помогает мне, информируя о прошлом некоторых людей. В обмен на новости о том, что кто-то провел ночь в тюрьме за избиение девочки-подростка, из чего он делает несколько строк для своей газеты. Мы оба решили, что пора бы зарабатывать на том, что мы знаем всякие интересные вещи, которых не знают другие. Улавливаешь, Нумз?

Вслед за тирадой последовал пируэт, подчеркнуто долгая пауза. Он старательно поправил манжеты и узел галстука. Плутишка Дейв – тамада на сегодняшнем шоу. Блестящий Дэвид.

– Мне показалось, что Мак-Алистер сможет платить по десять штук в месяц за сохранение покрова таинственности, Нумз. Она заплатила и продолжала платить, не оповещать же ей полицию? Кроме того, у нее траст-фонд размером в национальный долг. Корри, конечно, был на переднем крае, вел переговоры, звонил по телефону, забирал бабки и получал за это по две штуки. Мы с Де Бри делили остальные пополам. Исполнилось почти десять месяцев с начала дойки. Расклад немного поменялся из-за двух событий. Первое – на сцене появился Чарльз Айвс, несчастный придурок. Второе – Майк Корри непрерывно наращивал дозы и, тайком от нас, повысил ставку. Получилось так, что оба события прекрасно дополнили друг друга, – Плутишка Дейв открыто улыбнулся, словно в объектив камеры, дабы ленивая Америка могла улыбнуться вместе с ним. Пр-р-родолжение следует.

– Де Бри сказал правду: Айвс давил на Мак-Алистер, чтобы она очистила совесть перед обществом и рассказала о своем легком кожном заболевании. После этого он стал бы, э-э, ее защитником, спутником. Они попросили Де Бри помочь, не зная, что он – заинтересованное лицо и не склонен к сотрудничеству. Ты не прав, Нумз, когда утверждаешь о причастности Мак-Нэлли к падению Айвса, хотя события развивались довольно близко к тем, которые ты представлял. Молодец. Происходило на самом деле вот так: Корри, как я уже сказал, поднял таксу, не сообщив своим компаньонам. Мэри Лиз… Ах да, я не представил вас друг другу? О Господи, прошу прощения. Мэри Элизабет Неделикато, Джейкоб Ньюмен. Мэри Лиз, Нумз.

Они молча глядели друг на друга, не произнося ни слова и даже не кивнув.

– Мэри Лиз узнала, что Корри поднял таксу, от его поставщика…

Он одновременно и твой поставщик, не так ли, Мэри Лиз? Ты прекрасно выглядишь, Мэри Лиз, вне всякого сомнения. На тебе ни капли жира, Мэри Лиз, ты крутая, модная, стильная, ты всегда там, где сию секунду весь мир. Тебя невозможно уличить в том, что ты отстала хоть на секунду. Но у тебя тоже очень-очень большая дозировка, Мэри Лиз. Ты – типичная наркоманка в стиле яппи, ведь так, Мэри Лиз?

– … поставщик сказал, что Корри снимает в два-три раза больше обычного и покупает порошка в два-три раза больше. Неожиданно маленькая прибыльная афера обросла слишком большим количеством участников. Появилась необходимость избавиться кое от кого. Мэри Лиз, однако, придумала, как по ходу дела усовершенствовать саму аферу.

Таким образом, мы наняли убийцу для Корри и обставили дело так, что полиция, если начнет докапываться, заподозрит Мак-Алистер. Потом мы заманили Айвса в квартиру Мак-Алистер, когда хозяйки дома не оказалось. И сбросили его так, что было непонятно: сам он спрыгнул или его столкнули. В последнем случае подозрение опять же падает на Мак-Алистер.

– Мы готовы принять тебя, Нумз, в свою компанию. Будешь получать «четыре тройки» в месяц. Корри выбыл из игры. «Четыре тройки» – это грубо сорок тысяч в год. За что? Черт возьми! Ни за что. Просто великолепно, Нумз. Лучший куш в жизни. До «броди» Айвса все складывалось великолепно, а сейчас ситуация – само совершенство.

– Можно задать тебе вопрос, Милнз?

Милнер взмахнул рукой. Пожал одним плечом, разрешая.

– Естественно, Нумз. Я же не хочу предлагать тебе кота в мешке.

– Каким образом вы заманили Айвса к Мак-Алистер, когда ее не было дома?

Плутишка Дейв загадочно ухмыльнулся:

– Ты слишком заумно рассуждал. Все гораздо проще, Нумз. У Мэри Лиз есть ключ от квартиры Мак-Алистер. А та обедала с Мак-Нэлли. Мэри Лиз позвонила Айвсу и сообщила, что Фрэнсис находится на террасе и угрожает, что вот-вот сбросится вниз. Айвс примчался, его встретили у служебного входа, чтобы сохранить конфиденциальность, проводили наверх. Он вышел на террасу. Мак-Алистер там нет, он перегибается через перила, мне оставалось только подтолкнуть его слегка.

Ньюмен удовлетворенно кивнул:

– Плюс ты знал наверняка, что если Айвс умрет сомнительной смертью, то расследование дела поручат тебе, поскольку компьютер помнит о вашем знакомстве из-за дела Йоста, верно?

– Прелести развитой технологии, Нумз.

– Ты позволил мне расследовать дело и смотрел, наблюдал, насколько далеко я смогу продвинуться, так? Ты мог меня сбить со следа, а мог и не сбить?

– Опять верно, Нумз.

– Все шло по плану с небольшими отклонениями. Однако когда я решил прижать к стенке Мак-Алистер, то это не совпало с вашими интересами?

– Именно, не совпало ни с интересами, ни с намерениями.

– Басня про Мак-Алистер и Коблена – полная ерунда?

– Абсолютная.

– А как же Ли Коблен? – спросил Ньюмен.

– А ей-то что сделается?

– Не слишком ли много она знает?

– Она ни черта не знает. Считает, что мы – дерьмо, а сама набита дерьмом по горло.

– Пигнатано – потенциальный следователь, а не доктор, – сказал Ньюмен.

Плутишка Дейв довольно рассмеялся:

– Мы сказали Пигнатано, что информация сверхсекретная, только пять человек в курсе дела, он – один из них. Пигнатано будет молчать, даже под пытками.

– Карен Оберн убита. Ее убили вы. Где уверенность в том, что убийца не запоет?

Плутишка Дейв загадочно улыбнулся:

– Он мертв.

– Это тот же работник, что грохнул Корри?

– Тот же самый. Он был низким, грязным подонком, Нумз. Один из стрелков в «Клубе Смерти».

– А как же с тем парнем, который его убрал?

– Его убрал Де Бри. Нельзя иным способом прервать цепочку заказных убийств, ты же все понимаешь, Нумз.

Ньюмен пристально посмотрел на Де Бри, который отвернулся в сторону. Подлец, раскусил вишенку, а теперь никак не может разобраться в собственных ощущениях.

– Что-то слишком много покойников.

Плутишка Дейв пожал плечами и заявил:

– Мир жесток, Нумз, не я придумал эти поганые правила. Я бы запретил пушки, острые и тупые орудия. По цыпленку – в каждый горшок, по неделе в Майями – каждую зиму.

– Старая подружка Айвса уже мертва, или вы ее еще не смогли разыскать?

– Сейчас мы над этим работаем.

– Пленки, которые находятся у нее, это для вас не хит сезона?

– Нет, в самом деле, Нумз.

– Ты полагаешь, столько смертей стоят сорок тысяч в год?

Плутишка Дейв снисходительно заявил:

– Моя доля – только двадцать тысяч, Нумз. Мы с Мэри Лиз получаем треть.

– Если я не присоединяюсь к вам, вы сможете иметь половину.

– Если ты не входишь в долю, у нас возникают проблемы.

– Могу себе представить.

– Отлично.

– Если после всего, что ты мне сейчас поведал, я не присоединюсь к вам, то наши отношения, конечно же, не зацементируются?

Плутишка Дейв насмешливо ухмыльнулся. Ньюмен обратился к Мари Элизабет:

– Могу я задать тебе вопрос, Мэри Лиз?

Она слегка нагнула голову, типичное движение яппи-кокаинистки в напряженной ситуации.

– Скажи, что ты имеешь против Фрэнсис Мак-Алистер?

Мэри Лиз рассмеялась типичным для яппи-кокаинистки грубым смехом:

– У нее слишком много денег.

– Эй, разве это ее вина?

– Никто ни в чем не виноват…

Никто никогда ни в чем не виноват – закон Ньюмена (плагиат).

– Вычеркни меня, Милнз.

Плутишка Дейв дурашливо отогнул одно ухо кончиком пальца:

– Я, кажется, не расслышал, повтори, Нумз?

– Пошел ты.

Дейв сочувственно вздохнул:

– Ты бы подумал хорошенько, Джейк. Мне приходится…

– Не смей называть меня Джейком.

Мэри Лиз нагнулась и подобрала пальто.

– Пусти его в расход, Дэвид, пора сваливать отсюда.

– Минуточку, – Де Бри медленно встал и заковылял к Плутишке Дейву, испуганно размахивая ручками. – Ни к чему тут устраивать стрельбу.

Ньюмен потянулся за револьвером:

– Эй, а это неплохая мысль, Дэвид.

– Джейк.

Он уже достал оружие и предложил Милнеру:

– Разобьем несколько окон, проверим эту берлогу, – и прицелился в Дейва. – Хотел бы ты сейчас работать в отделе краж художественных ценностей, а, Дэвид?

– Отвали, Джейк.

– Это ты отвали! – Де Бри неожиданно толкнул Дейва в грудь. – Отвали сию секунду! Я не потерплю…

Плутишка Дейв выстрелил. Де Бри схватился за живот, удивленно посмотрел на руки, на Дейва, на Ньюмена, на Мэри Лиз, снова на свои руки и рухнул лицом вниз. Мэри Лиз прикрыла рот ладонью.

– Дейв…

Плутишка Дейв побледнел и выглядел совсем больным.

– Отвали.

– Дейв, ты понял?

– Отвали.

– Слышишь меня, Дейв? Все кончено.

– Отвали.

– Дейв.

– Отвали.

– Разреши, я вызову скорую, Дейв?

– Отвали.

– Пойми, теперь все твои правильные поступки принесут только пользу, Дейв.

– Отвали.

Ньюмен опустил револьвер. Плутишка Дейв протянул руку:

– Дай сюда.

– Нет.

Больной, обезумевший Дейв выстрелил в ковер под ноги Ньюмену. Тот бросил револьвер на пол.

– Подбери, – приказал Больной Дейв. Мэри Лиз стояла не двигаясь. Он схватил ее за руку и толкнул в сторону револьвера.

– Под-бе-ри!

Она подползла на четвереньках, дотянулась до револьвера, подняла его и попятилась назад. Больной Дейв отшвырнул ее в сторону. Потом прицелился в Ньюмена. Потом растерянно покачал головой:

– Не могу.

Он распахнул дверь на улицу и выволок за собой Мэри Лиз.

* * *

Ньюмен действовал как обычно.

Дыхание рот-в-рот, массаж сердца, звонок в полицию.

Потом ожидание.

Через четыре минуты примчалась первая патрульная машина. Превосходно. Сюда, наверх, в комнату. Вот.

– Послушай, парень, я отлично понимаю, что это необычная просьба. Дай мне свой служебный револьвер. Мы никому ничего не скажем. Ты в куртке. Никто не заметит. Я буду тебе очень-очень обязан…

– Как же, сэр. Я, мм-м…

– Ну, давай.

Скорее к машине, пока не успело подъехать начальство. Больной Плутишка Дейв умудрился проколоть шины чем-то острым.

Бесстрашный. Тренированный. Ботинки. Размер – девять с половиной. Ньюмен открыл багажник, вынул лыжи, подаренные Больным Плутишкой Дейвом, чтобы накрепко зацементировать их отношения.

27

– Так как, у тебя есть парень? – спросил Стив Федеричи.

Кейт, не отрываясь, смотрела в окно.

– Он играет, – она неожиданно прыснула, – не на бирже и не в рулетку. Он – музыкант.

Наверное, один из педиков с четырьмя глазами и клавесином.

– Ну да. В оркестре, да?

– В группе. В рок-группе.

Наверное, из худых волосатых металлических придурков. Мотли Круд или подобный хрен.

– Ну да?

– Музыка, – медленно сказала Кейт.

– Ну и что?

– Она всегда играла большую роль в моей жизни, а почему? Что в ней важного? «Сержант Пеппер»,что может быть важнее, чем Бетховен, Бах, Григорианские песнопения? Чем тишина? Я глубокомысленна, да, Стив?

Заумный цыпленок. Неважно, с хорошим бельем или без.

– Конечно. Да.

– Знаешь, что сказал Лу Рид о «Сержанте Пеппере»?

– Что?

– Он сказал, что «Сержант Пеппер»банален от начала и до конца. К тому же он очень красивый, – Кейт нервно расхохоталась.

– Ну и?

– Господи, Стив, что с тобой?

– Что со мной? Это с тобойчто? Тебя первую понесло о «Сержанте Пеппере»,а зачем, к чему? Дерьмо собачье. Сидим тут, как идиоты. Сначала ты мне рассказываешь, что вышестоящий офицер, со стажем примерно в двадцать пять лет – паскудный мерзавец. А потом блеешь о «Сержанте Пеппере».Какого хрена, мать его дери…

– Может быть, снова попытаемся поискать Ньюмена? – робко сказала Кейт и посмотрела в окно.

– Он вне досягаемости.

– Разве у него нет карманного телефона? Разве их вам не выдают? В кино у полицейских есть такие. В «Большом Изи».

– Не видел.

– Я тоже. Просто вышла из зала, когда они вместе прыгнули в постель, без единого слова о СПИДе, о беременности. О том, что они хотят делать и что собираются предпринимать после. Все-таки не похоже на земную жизнь в почти двухтысячном году.

Дерьмо. Она не попадается на его удочку. Оба ведь взрослые, убивают время, ожидая телефонного звонка, оба любят хорошее нижнее белье. Пора, так сказать, идти на снижение.

Кейт рисовала пальчиком на запотевшем стекле.

– Я прочитала письмо в «Таймс» пару дней назад. Там говорится, что двадцать первый век начнется не в полночь 1999 года, он начнется ровно через минуту после полуночи 2000-го. Так как же все эти вечеринки, встречи нового века, что люди планируют? Они, выходит, торопятся примерно на год? – Кейт прижалась лбом к стеклу и горько заплакала.

Федеричи встал, подошел к ней и положил руку ей на плечо.

– Не переживай, Кейт. Все будет хорошо.

– Тебе легко говорить. У тебя есть пистолет.

– Все будет в порядке.

– Просто повторяя слова, ты ничего не сделаешь, ничего не изменишь.

– Все будет хорошо.

– Прекрати. Ради Бога. Прекрати, прекрати, прекрати.

– Все.

– Хорошо.

Входную дверь кто-то вышиб ударом ноги.

* * *

На лыжах – по улице. Я качу на лыжах по улице. Какое великолепное ощущение. Я – на лыжах – по улице.

Не забывайся, Джейк. Дыши легко и ритмично. Дыши легко и ритмично. Дыши легко и ритмично.

На лыжах, на лыжах, по улице, на лыжах вперед к мечте. Весело, весело, весело, плавно, как по воде. К мечте.

Медленно и легко. Медленно и легко. Медленно и легко.

Я люблю скользить на лыжах по склону покрытой снегом горы. Люблю кататься на лыжах со скоростью автомобиля.

Медленно и легко. Медленно и легко. Медленно и легко.

* * *

Кейт испуганно завизжала.

Федеричи потянулся за оружием.

– Отвали, Федс, – прохрипел Милнер.

– Эй, сэр. В чем дело?

– Отвали.

– Сэр, пожалуйста, не заставляйте меня…

Кейт ударила Федеричи по руке.

– Брось пушку, ради Бога, идиот.

Федеричи послушно положил оружие на пол и толкнул к Милнеру. Женщина в черном появилась из-за спины Милнера, нагнулась и подняла револьвер.

– Крутой прикид, – спокойно сказала Кейт.

– Где кассеты? – спросила Мэри Лиз.

– Ты был прав, Стив, им нужны пленки.

Мэри Лиз отвесила Кейт оплеуху.

– Кассеты.

Кейт плюнула в лицо Мэри Лиз кровью. Мэри Лиз коротко ударила Кейт в висок рукояткой револьвера Стива.

* * *

– Участок. Джонс.

– Это Ньюмен.

– Господи, все тебя ищут. Хрена ты запропастился… сэр?

– Федеричи там?

– Он тоже тебя ищет, лейтенант. Он в квартире Айвса с этой Нейсмит. Лейтенант Милнер движется туда.

– Давай адрес, Джонни.

– Пять-ноль. Западная, один-ноль, квартира пять. П-петух.

– Мак-Говерн с тобой?

– Да, сэр.

– Чтобы были там еще вчера. Подкрепления не надо.

– Ты уверен?

– Вчера.

* * *

– Это глупо, Федс, – рассуждал Милнер, – вы не уничтожили пленки, потому что их у вас нет. Тогда у вас ничего нет.

Федеричи погладил Кейт по голове.

– Отправь ее в больницу, сукин ты сын.

– Эй, Федс, соблюдай программу. Я получаю пленки, потом ты получаешь что хочешь.

– Дэвид? – позвала женщина в черном. Сучка в черном. Трахнутая, серьезно трахнутая. Так случается? Честно служишь двадцать пять лет, или сколько там Милнер прослужил? Есть жена, ребенок. Наплевать, что дочка у него приемная, все равно – ребенок. А потом потопить все в дерьме ради трахнутой дешевой сучки в черном?

– Слышишь меня, Федс?

– Дэвид, разве тебе не ясно?

– Что не ясно? Заткнись на хрен. Подойди-ка к окну и посмотри, что там происходит.

– Неужели тебе не ясно, Дэвид, что пленки нужны только нам?

Они – доказательства, что у Фрэнсис Мак-Алистер есть тайна. Но все остальные: Фрэнсис, эти люди – плевать хотели. Они, скорее, уничтожат кассеты и сохранят ее тайну.

Милнер отмахнулся от нее.

– Ты не понимаешь, что несешь.

– Просто пойдем отсюда, а, Дэвид? – снова попросила трахнутая дешевая сучка в черном. – Пошли отсюда.

– Только с пленками.

– Посмотри в мусоре, ублюдок, – посоветовал Федеричи.

Милнер недоверчиво покосился на него:

– В каком мусоре?

– Я вынес его вниз.

– Ты – лгунишка, Федс.

– Мы сожгли пленки в мусорной корзине в туалете. Проверь, задница, там еще есть пепел, могу поспорить. Потом собрали пепел в пластиковый мешок, и я отнес его вниз.

Милнер махнул рукой в сторону туалета, и сучка в черном покорно отправилась посмотреть. Она вернулась с корзиной и протянула ее Милнеру. Он взял, понюхал и швырнул корзину в угол.

– В какой мешок?

– В пластиковый.

Милнер снова прицелился в Федеричи.

– Какого цвета, морская ты свинка, задница макаронная?

– … Желтый.

– Желтый?

– Да. Из магазина «Ушз» или «Крейзи Эдди».

Милнер махнул рукой в сторону служебного входа. Сучка в черном рванулась туда.

– Достань мне выпивку, Федс. Ты знаешь, где тут что находится.

– Пошел ты.

Милнер направил ствол в его сторону.

– Стреляй, – Федеричи распахнул на груди пиджак.

Дэвид встал, открыл холодильник, достал банку «Роллинг Рок».

– Молодец, Айвс, – довольно сказал он. – Успел сходить за покупками перед смертью.

– То есть перед тем, как ты его убил?

– Заткнись, а, Федс!

Федеричи ударил себя кулаком в грудь:

– Застрели меня, Дэвид. Подонок ты.

Милнер спокойно откупорил банку с пивом.

– Грязный подонок.

– Засунь это себе в задницу.

– Подонок.

Вернулась сучка в черном и доложила:

– Ничего нет.

– Какого черта? Как это ничего?

– Пусто. Недавно заменили мусорные баки.

– Найди управляющего. Когда они успели увезти баки?

– Дэвид, что ушло, то не воротишь.

Картинным движением Милнер метнул банку с пивом на пол, встал со стула, шлепнул сучку в черном ладонью по губам и направился к окну. Потом рассмеялся торжествующе. Посмотрел на Федеричи, продолжая хохотать. Потом, все еще хохоча, как сумасшедший, взглянул на трахнутую дешевую сучку.

– Он там, внизу. Баки выставили во двор, но машины не ходят из-за снега. Придурок, – он хлопнул себя по лбу. – Поди принеси. Чертов пакет лежит на самом верху. Желтый. Сходи за ним.

– Пошел ты, – выругалась сучка в черном.

Милнер угрожающе взглянул и направил пушку на нее.

– Принеси сюда.

– Там только пепел, Дэвид. Зачем?

Милнер колебался.

– Ты в это веришь?

Мэри Лиз потерла щеку и процедила:

– Какая разница?

Дейв направился к двери, приказав:

– Оставайся здесь.

Она посмотрела на него и спокойно сказала:

– Нет. Я ухожу.

– Уходишь?

– Да.

– Куда? – взвился он. – Куда ты пойдешь?

– Прочь.

– Ты не сделаешь этого. У нас здесь дело.

– У нас здесь хрен собачий, Дэвид. Мы продули.

– Но…

– Иди, если тебе хочется, посмотри, что в мешке, Дэвид. Иди-иди.

– Но…

– Иди и посмотри. Я побуду здесь. У меня пушка Стива. А ты иди. Иди.

Стива.Конечно, он ей понравился. Он странным образом действует на нее. Милнер взялся за ручку двери.

– Не дури, Федс. Она умеет стрелять.

– Сходи, посмотри, что в пакете, Дэвид, – предложил Федеричи.

Милнер вышел.

* * *

Я качу на лыжах. Раз-два. Раз-два. За тобой, по твою душу, ты готов.

Медленно и легко, медленно и легко, медленно и легко.

Раз-два. Раз-два.

* * *

– Ты давно знаешь Дэвида? – поинтересовался Федеричи.

Мэри Лиз невесело рассмеялась:

– Ты куришь?

– Нет. Но ты можешь не стесняться. Убивай себя. Будь как дома.

Она обиженно засопела:

– Ты – такой ребенок.

– Да. Хорошо. Вот это по-детски, – сказал Федеричи и одним плавным, медленным, размашистым движением встал, шагнул к плите, сбил крышку с чайника, схватил его и выплеснул содержимое – там было довольно много клубящейся паром воды – прямо в лицо Мэри Лиз.

* * *

Ага, с Двадцать второй улицы до Десятой, через Восьмую авеню. Два центральных квартала равняются четырем окраинным кварталам. Потом по Восьмой до Тринадцатой улицы – еще девять кварталов, всего их тринадцать. Потом через Гринвич до Десятой – еще пять коротких кварталов – между Пятой и Шестой. Значит, всего примерно восемнадцать кварталов. Пусть так. Меньше мили. Сколько в километре? Шесть десятых мили? Примерно один и две десятых километра, а Ньюмен на тренажере обычно наматывал по три километра. Ньюмен, для которого гнать упряжку лаек пятьсот миль по льду и тундре – это просто прогулка с собаками. Так почему же, черт побери, у него стучит в висках? Легкие жжет, как огнем. Бедра – свинцовые. Колени – резиновые. А пальцы на руках и ногах совершенно отмерзли? Как получилось, что он почти при смерти?

Кстати, о выгуливании собак. По льду, по снегу, по тундре к нему приближается такая же жопа, которая выгуливает собаку. Желтую собаку. Ярко-желтую собаку.

Нет. Не то. Что-то он другое выгуливает, ярко-желтое, но не собаку.

Может быть, птицу? Она вьется вокруг его головы. Должно быть, этот ублюдок гонит стаю птиц пятьсот миль по льду и тундре – это его способ выгуливать птицу.

Нет, не птицу.

Пакет.

Он выгуливает пластиковый пакет. Желтый.

Машет им.

Трясет.

Дергает туда-сюда на ветру. Хлопает по нему и рвет его. Потом кидает на землю, вернее, в снег, в тундру и злобно пинает.

Пинает и пинает.

Бедный пакет.

Срань Господня! Да это же Больной Плутишка Милнер. Как раз тот парень, которого Ньюмен разыскивает.

Если, конечно, он сумеет снять лыжи и ботинки, как и надел… и останется жив.

Желательно разобраться во всем, пока Милнер его не пристрелил. Может быть, он уже прицелился. Вот ведь до чего дошло.

Возможно, Ньюмен должен выстрелить первым, забыв про лыжи. Его пистолет или чужой – не столь уж важно. Живой или мертвый.

– Не заставляй меня, Джейк. Отвали.

– Сам… ты… отвали, – слышит ли его Милнер? По поведению не похоже.

– Не заставляй меня, Джейк.

Он не слышит.

– Сам… отвали…

– Не заставляй меня.

– … отвали.

– Не надо.

Ньюмен поднял чужой пистолет и попытался прицелиться. Потом неожиданно упал лицом вниз, а лыжи выстрелили из-под ног. Остаток воздуха покинул легкие. Так он лежал, беспомощный, мертвый, замерзающий, а Милнер стрелял ему в спину.

Потом еще и еще.

Слава Богу, совсем не больно. Совершенно безболезненное убийство. Хорошо, учтем на будущее.

И еще выстрел.

Но он уже умер. Почему Милнер не прекращает стрелять?

Ага, перестал… Все стихло.

Можно посмотреть.

Ньюмен приподнялся и посмотрел.

Прямо перед ним на одном колене стоял Больной Плутишка Дейв, он держался за правое плечо. За рабочее правое плечо. Потом опустился на оба колена.

– Брось оружие, Дейв, – слева от Ньюмена показался Стив Федеричи. Это он приказывал Милнеру.

– Осторожно, офицер, он блефует, – произнес полицейский комиссар Нью-Йорка, который стоял справа от Ньюмена, в компании прокурора Соединенных Штатов Южного Округа Нью-Йорка.

– Брось, Милнер, – повторил Федеричи.

– Осторожно, – добавил комиссар.

Кто-то засмеялся.

Милнер.

Над Ньюменом.

Больной Плутишка Дейв Милнер смотрел на Ньюмена и хохотал. Волосы на его голове слиплись в мокрую массу, пальто отсырело и отяжелело от снега, из носа текло, изо рта выступила кровь. И он смеялся над Ньюменом.

– Я не покупал лыжи, ты – жирный ублюдок. Я их взял на Двадцать шестой у полицейского, который мне задолжал. А тот их выменял у парня в спортивных товарах за полграмма «соды».

«Пошел ты», – хотел сказать Ньюмен, но не смог. Да он же совсем мертвый, получил три пули в спину.

Или нет? Должно быть, стреляли в кого-то другого, не в него. Может быть, после того, как на него напал парень, который удавил и изнасиловал собственную жену, а потом обманул всех, будто нашел ее в таком состоянии, может быть, это был последний случай в этом году у Ньюмена? Вполне вероятно, остаток года – сплошные персики, сливки и земляника, молоко, мед и мирро. И прочее дерьмо. А он обязан быть в полном порядке.

Одно интересно.

Помнит ли кто-нибудь из присутствующих: Федеричи, комиссар или прокурор Соединенных Штатов, другие полицейские, которые подъезжали и подъезжали на служебных машинах с включенными сиренами – интересно, помнят ли они? На них ведь не нападали парни, как на Ньюмена. Помнят ли они все, что случилось потом, когда тот парень промахнулся?

Должно быть, не помнят.

Конечно, они не видели, что после первого неудачного выстрела тот парень сунул ствол пистолета в рот и нажал на курок. А содержимое его головы разбрызгалось по стене дома в Дугластоне.

– Дейв, – окликнул Ньюмен.

Милнер посмотрел на него с таким видом, словно он-то помнит о возможности такого выхода, будто у него перед глазами встала в один миг вся картина.

– Остановись, Дейв, – попросил Ньюмен, но Милнер вдруг печально сказал:

– Прости, Джейк, – сунул дуло в рот и нажал на курок левой рукой.

Что произошло с содержимым его головы, Ньюмен не видел. Он упал лицом в снег и накрыл голову руками.

А какого черта он еще мог предпринять в этой ситуации?