Текст книги "Клуб смерти"

Автор книги: Джерри Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Джерри Остер
КЛУБ СМЕРТИ

Посвящается Теду и Милдред Остер

Данная книга – художественное произведение, все персонажи, места действий и события вымышлены или используются в символическом контексте. Совершенно случайно любое внешнее сходство с реальными или покойными лицами, действительными событиями, любыми организациями или институтами.

1

Спортивные новости: сегодня удача сопутствовала «Никсам», «Нетс», «Рэйнджерам», «Айлендерам» и «Дьяволам».

Прогноз национальной службы погоды: к полудню ожидается снегопад, толщина снежного покрова восемь-двенадцать дюймов, к девяти часам постепенное прекращение снегопада. Сильный, порывистый ветер. Возможны значительные заносы. Максимальная температура днем – плюс десять-пятнадцать по Фаренгейту, [1]1
  Переход от градусов Фаренгейта к градусам Цельсия: +32°F = 0 °C; температура (t°) С = 5/9(t°F – 32); +10°F = –12 °C.


[Закрыть] минимальная ночью – ноль-минус пять в городе и минус десять-пятнадцать в дальних пригородах. Сейчас температура около плюс семи градусов, но резкий, порывистый ветер создает впечатление, что мы находимся в… Икалуите, Аляска.

Долгое-долгое падение вниз продолжительностью в двадцать семь этажей. Делать нечего, остается только размышлять.

Размышлять о том, что снег на тротуаре, возможно, смягчит твое падение.

О том, что глупо в данном положении думать и размышлять о чем-то.

Наверняка есть человек, который заплатил бы кучу денег за твой рассказ или даже книжку, такую… ну, малого формата. О том, что у тебя перед глазами не проходит вся жизнь, пока ты падаешь вниз, вниз, вниз… все последние полгода, начиная с того пронзительного утра летом, в понедельник. Все началось задолго до наступления времени льда, до этого толстого слоя снега, покрывшего землю, и еще одного обильного снегопада в прогнозе, до санок с командами эскимосов. Все началось с утра, в понедельник, когда ты получил заказ сделать номер о Фрэнсис Мак-Алистер.

О Фрэнсис Мак-Алистер из пентхауза, из-за которой ты только что нырнул вниз рыбкой.

Размышлять о том, что скоро настанет День святого Валентина, а послать ей открытку ты так и не удосужился.

2

Айр Сакс сыграл рифф из «Иллинойского джэк-кета».

– Ты что будешь делать, Эд? В смысле, вечером?

Мертвый Эдди сунул руку в карман и почесал в паху.

– Что я буду делать? Как только ты свалишь отсюда, явятся классные телки.

– Ты меня за дурака считаешь, – Айр Сакс был недоволен.

– Да ну?

– Кто, ты сказал? Телки?

– Два комплекта близняшек.

– Не пудри мне мозги.

– Ну да.

– Двакомплекта?

– Рэйвен и Мисти, Кристин и Инга. Рэйвен и Мисти по девятнадцать лет, а Кристин и Инге по двадцать шесть.

– Как это они придут? Ну, все же кругом замело. Как раз поэтому я никуда и не ухожу. Пока оденусь, пока дойду до дома, а уже надо опять собираться сюда. Как это они сумеют добраться?

– Приедут в длинном лимузине-снегоходе.

– Не принимай меня за болвана.

– Ишь ты.

Айр Сакс сыграл немного из Пакито Д’Риверы.

– А они это, того, все вместе, что ли, приедут, телки-то?

– Ты имеешь в виду, Рэйвен-Мисти и Кристин-Инга появятся в одно и то же время? – переспросил Мертвый Эдди.

– Ну да.

– Нет.

– Нет?

– Я только что сказал «нет», Сакс.

– А которая парочка придет первой?

– А тебе-то что, Сакс?

– Так просто спросил, а что?

– Мне просто интересно, какое тебе до этого дело?

Айр Сакс поиграл немного Джимми Хита.

– Эдди?

– Ну.

– Когда того, ты это делаешь с Рэйвен, Мисти за тобой сечет, в смысле наблюдает? И Инга сечет, когда занимаешься с Кристал?

– Кристин.

– Она, они это делают?

– Попробовали бы отказаться… – заявил Мертвый Эдди.

– Не могут отказаться, потому что ты… э-э-э, наверное, того, иначе не заводишься?

– Какого хрена ты мелешь, Сакс, я что, вроде как пидор?

– Эй. Нет, просто я хотел узнать, почему они не могут отказаться, вот и все.

– Потому что Инга и Кристин очень привязаны друг к дружке. Точно так же Рэйвен и Мисти, вот почему.

– Привязаны? – удивился Айр Сакс.

– Привязаны.

– Совсем, как эти, сиамские близнецы?

– Не как сиамские близнецы. Ишь, сиамок нашел.

– Не морочь голову, Эдди.

– Да ну?

– А по-моему, да.

Мертвый Эдди встал и надел пальто из верблюжьей шерсти. И снега кругом словно бы не было, и длиннющий лимузин-снегоход у них имелся, и две пары близняшек к нему спешили. И была у него еще однателка, грязная сука Розали, ей бы в профессиональную борьбу, она все чует, блин, вынюхает, придет сюда, хоть как вчера,сграбастает его за уши, выдернет голову из плеч и подаст на блюде собственному сраному пацану, который вырастет и станет голубым парикмахером для пидоров.

– У тебя дома проблемы, Эд? – поинтересовался Айр Сакс. – Ты это хочешь сказать?

– Ты не возражаешь, если мы сменим тему и поговорим о деле, вместо дерьма собачьего? – буркнул Мертвый Эдди. – Подготовка к Дню Валентина, в этом роде?

– Не все готово, – признался Сакс. – Есть еще работа, не много, но и не мало. Из-за того, что кругом снегу полно и навалит еще больше, говорят, изменили план удаления стрелков со сцены. Машины, фургоны, такси, все, что обычно, в этот раз ни фига не сработает, нам нужны проводники для стрелков.

– Проводники?

– Ну да, проводники. Чтобы провели в подземку, в бары, где у нас сняты задние помещения и персонал. Все будет готово к концу недели, как и рассчитывали.

– Думаю, мне лучше пойти домой, поймаю тачку, а ты веди дела. Мне, может, придется идти пешком, простудиться и замерзнуть насмерть. Ты сегодня будешь спать здесь или как?

– Нет, наверное, пойду тоже домой. Поймаю тачку. Может, тоже простыну и замерзну насмерть.

– Тогда до встречи в похоронном зале, Сакс.

– Спокойной ночи, Эдди.

– Угу.

– Эй, Эдди, знаешь, за что бы я выложил кучу бабок, на что хочу посмотреть?

– На сиськи и письки у двух пар близняшек?

– Какая рожа будет у Арти Рота после Валентинова дня, – Айр Сакс засмеялся.

– Угу, – буркнул Мертвый Эдди. – Это ты доплатишь к моим бабкам сверху, поскольку, стоит мне отвернуться – поганый Арти Рот прямо-таки дышит мне в затылок. И я бы дорого заплатил, чтобы взглянуть на его лицо, когда наша затея выгорит.

– Еще кое-что, Эдди.

– Что, Сакс?

– Если все пройдет как надо, я бы раскошелился и для того, чтобы потом взглянуть в лицо Фрэнсис Мак-Алистер.

– Да, – согласился Эдди. – Я бы тоже заплатил.

Подумать только, Фрэнсис Мак-Алистер – классная телка, особенно среди федеральных шишек, со своими сиськами и писькой.

– Спокойной ночи, Эдди.

– Угу.

* * *

Айр Сакс сыграл немного из Эмиет Блуетт и подумал, какой все-таки придурок этот Мертвый Эдди, мог бы прямо сказать о домашних проблемах, а не сочинять басни о телках, как он собирается их поиметь, и не налегать на Айра Сакса. Эдди, наверное, считает его придурком, у которого и бабы-то никогда не было. Интересно, как удивился бы Мертвый Эдди, если бы узнал, что Айр Сакс получил заказ от крутой чувихи завалить одного парня ради смеха и за деньги.

Не просто ради удовольствия и заработка. Ради опыта. Чтобы занести в послужной список. Поскольку, глядя правде в глаза, он с годами не молодеет и ни черта лысого не богатеет, работая на Мертвого Эдди, дешевого сукина сына, который восемь сотен в неделю платит Саксу за то, за что другие парни его возраста и с таким опытом, со специальными навыками, получают по одиннадцать, двенадцать и даже пятнадцать сотен в неделю.

Нет чтобы телка отвалила ему такую сумму за смерть того парня. Она хорошо знала, что он новичок в таких делах, поэтому и обратилась к нему. Так прямо позвонила и сказала:

– Пожалуйста, пригласите Дональда Дабро.

А он чуть не выругался:

– Нет здесь никакого Дональда Дабро, детка, – потому что давно его никто не называл Дональдом, и он по временам забывал свое настоящее имя – Дональд Дабро.

–  Дональд, я знаю, тебе хочется выдвинуться, сделать карьеру. У меня есть для тебя работа, которую необходимо выполнить и которая поможет тебе утвердиться в новых интересных сферах. Надо поговорить. Не задавай глупых вопросов, не интересуйся, каким образом и откуда я о тебе узнала, кто я такая и прочее. Просто ответь: да или нет. Ты согласен убить кое-кого за гонорар в пятьсот долларов? Если да, то перейдем к обсуждению деталей.

Разве он собирался отказываться? Нет. Пять сотен не предел мечтаний, когда он выбрал для себя карьеру вальщика людей, он, конечно же, предпочитает двадцатьпять. Но пять сотен – это тоже деньги. А двадцать пять придут, когда у него будет репутация, которая останется при нем. О чем он и думал, когда сидел в пятом ряду киношки «Сиксплекс» на Восемьдесят шестой улице, наигрывая малютку Бенни Коттера и выжидая, пока свет погаснет и появится возможность тихо уложить некоего Майкла Корри, сидевшего на два ряда ближе к экрану и поглощавшего попкорн из огромного ведерка, в которое можно голову засунуть. Он собирался надеть ведерко парню на голову, когда тот умрет, поскольку для карьеры убийцы это послужит неплохим фирменным знаком.

Эй, он не хочет сказать, что каждый раз будет надевать коробки из-под кукурузы на головы заваленным парням, не собирается делать карьеру за счет убийств каких-то чуваков в грязных киношках, уродов, жрущих попкорн ведрами; он просто будет что-нибудь эдакое надевать на головы, но каждый раз другое, чтобы люди видели и понимали: это он, чтобы сразу оценивали: убийство – его работа.

И это еще не самая крутизна. Круче всего то, что о нем напишут книжку, полный нокаут, а из книжки сляпают фильм, самый отпадный эпизод будет о том, как он проскользнул в следующий ряд, когда в зале погас свет, приблизился к Майклу Корри. В это время на экране появилась надпись: «Добро пожаловать в „Сиксплекс“ на Восемьдесят шестой». Он подождал, когда зажжется другая: «Разговоры во время сеанса – сраная невоспитанность, не будьте засранцами», а потом большие красные буквы: «Т-С-С-С!». Затем навинтил глушитель на девятимиллиметровый немецкий полицейский «Вальтер П38», купленный за две сотни в одном местечке в Байоне, поднес ствол почти к самому уху Майкла, едва не касаясь, и окликнул шепотом:

– Эй, Майк!

И тот ответил:

– Да, а ты кто?

– Извини, Майк, я, похоже, ошибся, – сказал Сакс, добавил: – Т-с-с! Тихо!

И убил его.

Потом вытряхнул остатки попкорна из ведерка, надел его на голову Майкла Корри и спокойно вышел из киношки, как будто фильмец со Сталлоне, который появился на экране, совсем не тот, за какой он заплатил. Сакс собирался смотреть «Осторожных медведей» или что-то в этом роде. В этих сраных сиксплексах вечно попадаешь не на тот фильм.

* * *

Мертвый Эдди придумывал повод, ради которого стоило бы отложить возвращение домой к Розали и малому. Он вернулся в офис, словно хотел проверить, закрыл ли сейф, и увидел на пульте, что Мэри Элизабет Неделикато работает по телефону с клиентом. Эдди решил послушать.

Мэри Элизабет учуяла сигнальный щелчок. Разговоры переводились из офиса на дом к девушкам, это известно. Неужели Мертвый Эдди считает, что они не догадываются о подслушивании? Она хотела было сбить на минуту запал, послать Эдди к черту.

– Я такая мокрая, Эрл, – сказала она вместо этого, – хочешь, я сейчас разденусь?

– Подожди немного, – ответил Эрл. – Сядь на окно, – предложил он, – боком, спиной в угол, ноги положи на подоконник.

Мэри Элизабет как раз дочитывала деловой раздел «Таймс» и дошла до новостей науки. Она лежала в постели на животе, одетая в спортивные штаны и линялую рабочую рубашку. Волосы, мокрые после душа, были закручены в махровое полотенце.

– Так тебе нравится?

– Закатай юбку на бедра.

– Вот так?

– Сними трусики.

– На мне их нет, Эрл. Ты мне приказал не надевать трусики.

– Раздвинь немного ноги. Если кто-то смотрит в окно, пусть увидит, что ты без нижнего белья.

– Так?

– Кто-нибудь снизу смотрит на тебя?

– Там кто-то есть, Эрл. Да-да, есть. Кто это, Эрл?

– Один мой друг.

– О-о-о, как мне приятно. Это ты его направил за мной понаблюдать?

– Только смотреть, но не трогать.

– Ты, и только ты, будешь лапать меня, Эрл.

– Ты правда хочешь?

– Конечно, хочу.

– Потрогай себя сама. Сними бретельку лифчика и погладь свою грудь. На тебе ведь черный лифчик?

Мэри Элизабет дошла до рекламы «Фотокомпьютера» на Сорок седьмой улице.

– Все так, как ты мне велел, Эрл. О, Эрл, как мне хорошо.

– Потяни за сосок, чтобы он вырос.

Если цена на компьютер «ХТ» с жестким диском на двадцать мегабайт еще снизится, она не сможет удержаться и купит его.

– О, Эрл.

Она перешла к «Тошибе», у него хорошие размеры.

– Теперь другая грудь. Займись сразу двумя, по одной в каждую руку. Оттяни их хорошенько.

– Он на меня смотрит, Эрл?

– Да.

– Он очень симпатичный?

– Да.

Что там Долан говорил о «Максуме»? Это лучший или худший из серии?

– Но он не такой красивый, как ты, Эрл. Возможно, когда-нибудь…

– Что?

– Мы бы могли втроем…

– Что могли бы?

– Я бы взяла у тебя в рот, а он был бы во мне сзади. «А tergo», – как сказал Фрейд.

Ее подружка по офису Сьюзан Салливан недавно вернулась с обеда, заложив пальцем книгу Фрейда о разных клинических случаях, которую читала время от времени, чтобы поднять себе настроение и отодвинуть в дальнюю перспективу собственные неврозы, и поинтересовалась:

– Мэри Элизабет, ты изучала латынь, да? Что означает «а tergo»?

Мэри Элизабет удивилась:

– Прошло сто лет с тех пор. А какой контекст?

– Мальчик увидел, как его родители трахались – «совершали половой акт „а tergo“».

– Сзади, – пояснила Мэри Элизабет.

– А, – поняла Сьюзан.

Эрл снова заговорил:

– Глория.

– Да, Эрл.

– Глория.

– Да.

– Глория.

– Да, Эрл, да.

– Глория, Глория, Глория, Глория, Глория, Глория, Глори… Я… А-а-а-а-а!

– Да, Эрл, да.

– … Спасибо, Глория.

– Не за что, Эрл. Спасибо тебе.

– Тебе… тебе было приятно?

– Мне всегда приятно, Эрл.

– Я тебе скоро еще позвоню.

– Жду с нетерпением.

– До свидания, Глория. Твое имя правда Глория?

– До свидания, Эрл.

– Правда?

– Эрл, ты же знаешь правила. Я же не спрашиваю твое настоящее имя, верно?

– Оно и есть Эрл.

– До свидания, Эрл.

– Ты правда рыженькая?

– Ты просил рыженькую девушку в первый раз?

– Да. Завитую рыженькую девушку.

– Да, так и есть, рыженькая с завивкой. А сейчас до свидания, Эрл, время вышло.

– Пока, Глория. Я позвоню.

– Я буду ждать.

– Пока.

Когда Эрл дал отбой, Мэри Элизабет прислушалась к дыханию Мертвого Эдди, пытаясь разобраться, кончил он или нет, потом – к его попытке неслышно положить трубку. Она вспомнила, что еще не проверила новую рекламу для «Войс».

Поднявшись с кровати, девушка освободила от полотенца длинные, почти до пояса, черные волосы, кинула полотенце на спинку стула и отправилась на кухню, где в портфельчике лежала копия рекламы.

СЕКСТРАВАГАНТНЫЕ

ФАНТАЗИИ ПО ТЕЛЕФОНУ

Погрузись в глубины собственного эротизма

Сэксгибируйте ваши чувственные секскреты

Наслаждайтесь с нашими экспертами

по телефонным связям

Шикарные девушки скандинавского,

европейского и азиатского происхождения

А также лучшие красавицы Америки

* * *

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ НА ЯНВАРЬ.

ГОРЯЧИЕ ДЕВОЧКИ В ХОЛОДНУЮ ПОГОДУ.

* * *

Спрашивайте специальные услуги

«Две киски»

«Господство (легкое или сильное)»

«Под телевизор, до и после этого»

О Господи. «Секскреты», «сэксгибируйте». Мертвый Эдди сочиняет текст каждый месяц и каждый раз дает прочитать, предполагая, что на нее произведут впечатление его литературные таланты, если эти творения можно назвать литературой. Он бы не догадался, как не поверил бы в ее осведомленность о его привычке подслушивать, что такая проза будит желание придушить его. Возможно, она подаст на него в суд за такой стиль.

Мэри Элизабет улыбнулась. Может быть, утром, на свежую голову, она предложит не пытаться поймать Мертвого Эдди Милано за порнографию и проституцию, вышибание долгов, или вымогательство, или уклонение от уплаты налогов, или продажу дальних телефонных кодов, или его последнее изобретение – оптовую торговлю мочой и кровью с гарантией от СПИДа и наркотиков. Она бы засудила его только за этот стиль. Даже Фрэнсис Мак-Алистер, Самая Англо-Саксонская Белая Протестантка из всех, даже она найдет это забавным.

Так ли? Или профессионалка, сидящая в ней, отмахнется от шутки и скажет:

– Как так, Мэри Лиз? Почему такая милая девушка, как вы, штатный юрист в управлении Прокурора Соединенных Штатов в Южном округе, связалась с подонком, вроде Мертвого Эдди Милано?

3

Делать нечего, остается только размышлять.

Размышлять о том, что в пронзительный летний понедельник, задолго до наступления холодов, Квинлан не поручал тебесделать номер о Фрэнсис Мак-Алистер, вернее, не такой уж подробный.

Квинлан взял из стопки утреннюю газету и, размахивая ей, как уличный мальчишка, протараторил:

– Приговоры семи главарям мафии, двум конгрессменам, одному сенатору штата, одному районному президенту, одному заместителю мэра, двенадцати государственным арбитрам и тридцати пяти дорожным инспекторам. Это только в текущем году. Довольно скоро, если вам не вынесут обвинения, люди перестанут считать вас важной персоной. И такую штучку вовсе не спасает постоянное смягчение обстоятельств ее пресс-агентом. Поэтому я и пригласил тебя сюда, Чак. Я хочу сделать полный профиль, для «Метро» эта работа не подходит. Карен Оберн – хороший репортер, но только ты живешь в этих джунглях и знаешь каждое дерево.

Ты взял из стопки газету и посмотрел на коллаж, сопровождающий статью.

– Привлекательная.

– Стареешь, Чак. Для федерального прокурора слишком крутая попка.

– Так мы ее всегда называем, для нее придуман эпитет «Фрэнсис Мак-Алистер – привлекательный Прокурор Соединенных Штатов». Привлекательный – звучит сдержанно. Однако, действительно, красивый прокурор. Впрочем, она не красавица. У нее глаза игрока в покер.

Запищал селектор, и Квинлан, недолюбливающий аллюзии и метафоры, ухватился за трубку:

– М-да… соедините.

Он отвернулся к окну:

– Привет… Я тоже… Не против.

Тебе нечасто приходилось подниматься до этого высокого кабинета, надо бы использовать возможность и произвести разведку местности. Табличка на двери гласит: «Исполнительный редактор». Убранство кабинета ей не противоречит, но выдает неопределенность того, что, собственно, делает исполнительный редактор. Кстати, такое мнение разделяет фактически весь персонал. Стену почему-то украшает вид на остров Рузвельта, и рядом – Квинс с легкой промышленностью. Напротив двери монументальный письменный стол, вращающееся кресло, обтянутое кожей, перед столом два дубовых кресла для посетителей, софа и чайный столик. Мебель подбиралась, исходя из возможностей бюджета отдела снабжения, но не по вкусу Дизайнера и, тем более, хозяина кабинета.

На столе – привычный рабочий завал: газеты, журналы и безделушки. Старый пропуск журналиста Квинлана в Белый Дом, запечатанный в пластик, складная золотая линейка, электронные часы, извергающие сотые доли секунды, табличка с надписью по-испански «El Jefe», фотография Квинлана в обнимку с Сигурни Уивером, героем с обложки «Санди мэгэзин». Но не было ни пишущей машинки, ни компьютера, а единственная ручка являлась частью дорогого письменного прибора, возможно, подарка от тещи или подобного зверя. На этом письменном столе ничего не писали, ничего не редактировали.

Квинлан говорил в трубку:

– Буду… Я тоже… Пока.

Он отвернулся от окна и положил трубку на рычаг аппарата.

– Слушай, а как твои дела, Чак? Господи, сколько времени прошло.

– Я в порядке. Как Одри?

Квинлан нервно вздрогнул:

– А что?

– Прошло столько времени. По-прежнему живете в деревне?

– Пленники рентного контроля.

– Забавно.

– Люди перестали смеяться. Просто говорят «забавно».

Квинлан сгреб со стола газету и принялся с отвращением читать:

– Несмотря на разговоры о варианте в юбке Руди Джулиани или Марио Куомо, Пат Мойнихан или Аль Д’Амато, наиболее часто и неизбежно сравнение проводится с Джоном Ф. Кеннеди. Многие вашингтонские социологи в последнее время высказывают предположение, что однажды президент Мак-Алистер будет править новым Камелотом на Потомаке.

Квинлан опустил газету:

– Дерьмо собачье.

– И еще. У нее нет супруга королевы.

Квинлан посмотрел пустым взглядом, и ты добавил:

– Она незамужем.

Исполнительный редактор отшвырнул газету:

– А ты как? Все еще холостой, Чак?

– Более, чем обычно.

– Из-за СПИДа, да? Не хотел бы я быть сегодня молодым мальчишкой, начинающим ветвиться. Однако женитьба, дети – все это повредило бы моей карьере.

– Ты на расстоянии слышимости биения сердца от вершины, Фил. Ты докладываешь Филдсу, а он – своей совести. Нерегулярно.

– Смешно.

– Что смешно? – спросил Рой Филдс.

У Квинлана заказной костюм и рубашка, итальянские туфли, сверкающие часы: все действует впечатляюще на тебя, по-прежнему облаченного в очередную версию старого поплинового костюма. Ваши пути разошлись далеко с тех пор, когда оба выглядели как мушкетеры. Но если Квинлан хорошо одет, то Филдс просто великолепен, весь так и дымится богатством и влиятельностью.

Квинлан, как щеночек, подскочил и поприветствовал появившегося Филдса:

– Рой, ты знаешь Чака Айвса?

Филдс протянул руку, как архиепископ, ни больше ни меньше.

– Я, конечно, слышал о нем, но не верю, что мне посчастливилось познакомиться.

После этого Филдс убрал руку и повернулся к тебе спиной.

– Я заглянул на минутку, сказать, что очень удивился сначала, когда Фил предложил вас на роль автора серии о Фрэнсис Мак-Алистер.

Имя в его устах прозвучало так, будто отдавало чем-то дурным.

– Вы для нас проделали выдающуюся работу во Вьетнаме, и хотя эта война – уже древняя история, анализы читательского опроса показывают, что ваша колонка одна из самых популярных. Вы мало освещаете политику, но мне и не хотелось бы политизировать это задание. Конечно, оно навеяно предположением, что Фрэнсис Мак-Алистер из президентской породы, но я знать не хочу ее мнения по вопросу, есть ли у нее шансы в нашей стране, и все такое прочее. Нужно что-то очень личное о ней, кто она – эта женщина… (в паузе слышалось «с яйцами»), настолько смелая, что берется за таких людей: от гномов с Уолл-стрит до королей Квинса и принцесс с Бат-бич.

Филдс выдержал паузу, чтобы дать возможность тебе и Квинлану по достоинству оценить его стиль.

– Я также хочу получить материал о женщине,женщине вне общественного окружения. Фил говорит, что вы – самый подходящий человек для данной работы.

Ты открываешь было рот, желая сказать «не знаю».

– Хорошо, – говорит Филдс, направляясь к двери, – детали оставляю вам. Мне нравится, когда мой полководец и его храбрецы сами планируют стратегию действий.

Ты выжидаешь, пока улягутся волны, поднятые большим кораблем.

– Значит, мы на тропе войны, да? Полководец?

Квинлан поднял газету и быстро просмотрел статью.

– Бриарли, Редклиф, юридический в Гарварде. Фи бета, с отличием, юридический обзор. Потом совершенно невинный отрезок: Корпус Мира и ВИСТА. [2]2
  Корпус Мира – движение, подобное движению сестер милосердия. ВИСТА – национальная программа по отправке добровольцев в бедные районы для обучения населения рабочим профессиям.


[Закрыть]Организация профсоюзов, юридическая консультация, общественный защитник, бах, бах, бах. Факты есть, толку нет. Ты читаешь «Плейбой», верно?

– Ты решил это потому, что я сейчас особенно холостяк?

– В этом месяце был материал о наркобизнесе в Колумбии. Миллиард долларов в год. Ты в курсе. Многие американцы разбогатели в тех краях, в том числе немало служивших в Корпусе Мира. Об этом ты мог не знать. А она была в Корпусе Мира именно в Колумбии и могла знать кое-кого из тех ребят, а?

– Значит, мы на тропе войны.

– Понимай как знаешь.

Квинлан положил ладонь на газету:

– Ближайшие шесть месяцев все будут собирать муть, вроде этой. Мне же хочется получить ответы на все вопросы. Ну, например, почему она незамужем?

– Ага.

– Ей сорок шесть лет.

– Мне тоже.

– Сунься в президенты, и люди начнут интересоваться, почему ты не женат.

– У нее полно приятелей, если верить Карен Оберн.

– Эскорт. Она их называет «эскорт».

– Может быть, ты что-нибудь скрываешь от меня, Фил?

Квинлан развел руками как человек, никогда всего до конца не выкладывающий.

– Мне нужен материал в газету, и все.

– Нет. Чего-то ты не договариваешь. Как правило, всегда… или после снижения тиража, все равно…

– Тираж растет, Чак.

– …статьи пишутся быстро. Если только не по специальному рецепту.

Ты вытянул газетную секцию и продемонстрировал.

– Вот эта – одна из самых больших статей в сегодняшней газете, она в три раза больше, чем та, что о последних обвинениях Мак-Алистер, или та, об изменениях планов мэра в который раз перестроить площадь Таймс. А эта статья о цветочках? Или о ягодках? Полно слов, не понятно о чем.

– К чему ты клонишь, Чак?

Ты перевернул страницу:

– Вот тут я пропустил заметку о ремонте лепных розеток на потолках.

– Они рассыпаются.

– Я и не знал. Когда тираж сократился, переправа через реку кажется поездкой за море. В том месяце я съездил в Принстон, запросил деньги за прокат машины и суточные, получил от Стасио выволочку по третьему разряду, почему, мол, я не взял информацию по телефону. Похоже, до него все-таки дошло, когда внятно объяснили, что жена губернатора – слишком породистая кобыла и к телефону не подходит.

Квинлан натянуто рассмеялся:

– Забавный случай. Ты взял машину напрокат?

– А сейчас ты мне говоришь, что у меня сколько угодно времени, я могу поехать в Колумбию, если угодно.

Исполнительный редактор протестующе поднял руку:

– Ну, в Колумбию…

– Фил, по телефону мне никто не сообщит, была ли Фрэнсис Мак-Алистер королевой наркобизнеса.

– Я же не утверждаю, что она замешана в этом, господи боже мой. Просто хочется узнать, что она думает о бывших дружках-идеалистах, загребающих там бабки.

– Я чувствую, Фил, что люди наверху, – забыл, что сам нахожусь наверху, – что кое-кто здесь не хочет пускать Фрэнсис Мак-Алистер дальше, считая, что она уже достаточно продвинулась. Вероятно, кому-то не хочется, чтобы она рассчитывала долго продержаться и на этом уровне.

Квинлан принялся поучать:

– Для газеты нормально иметь редакционную точку зрения наряду с объективными материалами. Но ты прав – они ее не любят. И никогда не любили. Но к тому, что ты будешь писать, это не имеет никакого отношения.

Ты встал и подошел к стене, где развешаны увеличенные фотографии разных интересных моментов недавней истории: латиноамериканцы с мачете, истощенные африканцы, жизнерадостные астронавты на фоне экстравагантного облака дыма, доказывающего неоправданность их оптимизма, вундеркинд, великий спортсмен, гигантский панда. Ты пристально изучаешь фотографию женщины, рыдающей над телами четверых детей. Совершенно непонятно, что послужило причиной их смерти. Потом ты повернулся и сказал Квинлану:

– Фил, ты меня знаешь. Я ем за рабочим столом. Примерно раз в месяц хожу к Эдди с его тушеной капустой, но беру там книжку или журнал, а не околачиваюсь в баре. Плаваю после работы. Потом иду домой. Читаю или смотрю кино по ящику, или отправляюсь в кинотеатр по соседству. Я не читаю журнал «Пипл» – даже в парикмахерской. К тому моменту, когда я впервые услышал о Ванне Уайт, она уже осталась в далеком прошлом, как и Вьетнам. Мои друзья – устроенные типы, которые говорят о цветочках, о том, сколько времени и как хорошо общаются со своими детьми. До меня доходит мало сплетен. Если есть какие-нибудь слухи о Фрэнсис Мак-Алистер, то хотелось бы их знать.

Квинлан передернулся с таким видом, будто подумал: «О’кей, я не хотел говорить, но ты меня заставил».

– Филдс считает, что она лесбиянка.

Ты только посмеялся.

– Он с ней встречался на каком-то обеде. Слушай, Чак, найди мне приличного мужчину или женщину, одиноких, не имеющих любовников, о ком люди не думали бы, что они голубые или розовые.

– Обо мне не говорят.

Квинлан уперся.

– Ты живешь в деревне, Чак.

– А я был слеп и глух, когда ты недавно говорил по телефону с женщиной, которая явно не твоя жена.

Квинлан покраснел:

– Не торопись с выводами, Чак.

– Хорошо. Тебя возмущают любители быстрых выводов. Если я выясню, что Мак-Алистер чиста, квалифицированный специалист, если она то, чем кажется: преданная делу, трудолюбивая, гуманная и естественная, одинокая только потому, что брак не совместим с такой напряженной работой…

– Не тебе судить о ее квалификации, Чак. Это вопрос для избирателей.

– …если все так, они там будут мухлевать с материалом, добавлять соку или откачивать, чтобы отразить точку зрения редакции?

Квинлан с досадой отмахнулся:

– Просто сделай материал, Чак.

Ты встал и направился к двери:

– Пришлю тебе открытку из Колумбии.

– Чак?

– Не волнуйся, если и поеду в Колумбию, то на автобусе.

– Если Мак-Алистер в порядке, – Квинлан помахал рукой, – ты понимаешь, то не путайся с ней, как в последний раз.

– Последний – это слишком, Фил. Последнего раза не бывает, всегда только один раз.

– Тогда ты меня понял.

* * *

Размышлять о том, что ты бы никогда не попал в эту переделку, если бы не вовлек в нее Де Бри.

Де Бри – просто Де Бри, иногда пишется (самим или его клеветниками) как Дебри – автор колонки сплетен и невероятно жирный мужчина. По утверждению некоторых клеветников и фанатов – женщина. Да и по его (её) собственным словам – тоже. У него маленькая, красивая, совершенно лысая голова. Он носит золотое кольцо в левом ухе, двубортные костюмы от Савиль Роу круглый год, сандалии от Иисуса или «тимберлендские» ботинки, смотря по погоде. Первые были у него на ногах, когда он появился в нашей клетушке вечером того пронзительного летнего дня, обмахиваясь сложенной газетой.

– Получил твое любовное послание, Чак. Неуклюже с твоей стороны посылать его с курьером. Мог бы сам явиться во плоти или хотя бы позвонить.

– У тебя линия занята весь день. Я раз подходил, но ты висел на проводе с видом спящего.

– Флуоресцентные лампы, Чак. Они и компьютеры высасывают из меня остатки зрения.

Де Бри ткнул пальцем в пишущую машинку – древний, хорошо ухоженный «Ундервуд».

– А это ты где надыбал?

– На складе.

– На складе?

– Туда они сложили машинки, когда автоматизировали комнату новостей.

– Я знаю, что автоматизировали. А где твой чертов компьютер?

– Я не могу на нем работать. Люблю выдергивать бумагу с копирками, комкать и швырять, когда дело не идет. Плачу несколько баксов клерку по новостям, он вносит мои окончательные варианты в компьютер.

– Луддит, [3]3
  Луддиты – участники массовых волнений в Англии с 60-х гг. XVIII в. до начала 30-х гг. XIX в., выступавшие против введения машин и разрушавшие их.


[Закрыть]– Де Бри поднял правую руку. – Видишь этот палец, похожий на сосиску? Позавчера я его здорово рассадил, пытаясь выбить из компьютера материал, который он проглотил и никак не выкашливал обратно. Не вышло, и кусочек дезинформации, сработанный моим некомпетентным репортером, ушел в номер. Он уверял меня, что Джоан Коллинз провела ленч с Дональдом Трампом в «Ля Коте Баск». Хорошо, да, но это была какая-то Джоан Коллинз из комиссии по сохранению земельных знаков, что-то такое. Мне пришлось выпускать опровержение, третье в этом месяце.

– Мне нравятся твои опровержения. Ты извиняешься таким тоном, каким все остальные делают выволочки.

Де Бри засопел:

– Знаменитые люди и соискатели славы должны понимать, что они ответственны перед автором колонки сплетен, обязаны быть там и с теми, с кем я говорю.