Текст книги "Кронос"

Автор книги: Джереми Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

37

«Манта», риф Джеффри

Тьма опустилась на дно океана, накрыв Аттикуса и Кроноса. В двухстах футах над ними «Титан» затмил своей громадой утреннее солнце. Кронос вдруг изогнулся и начал стремительно подниматься, набирая скорость и пребывая в явном смятении. Он собирался бежать. Но от кого или от чего? «Титан» не мог представлять для него серьезной угрозы.

А потом в свете прожекторов «Манты» Аттикус увидел их. Желтые цилиндры, похожие на гигантские банки растворимого кофе, опускались на дно. Аттикус завертелся в кресле: цилиндры были всюду.

– Что за…

За секунду до того, как рванула первая «кофейная банка», Аттикус догадался, что это такое.

«Манту» основательно тряхнуло, когда первая глубинная бомба разорвалась в пятидесяти футах позади нее. Затрещала металлическая оболочка субмарины, которую швырнуло вперед так, что ее нос зарылся в песчаное дно. Второй взрыв, футов на десять поближе, но левее, едва не вышиб Аттикуса из кресла. Сражаясь с джойстиком управления и пытаясь вытащить лодку из песка, он одновременно лихорадочно соображал, что происходит.

– Черт бы тебя побрал, Тревор! Что ты делаешь?

Перед его мысленным взором предстало сияющее, но полное решимости лицо его патрона. Тревор сошел с ума?

«Нет», – осознал Аттикус горькую истину. Я превратился в расходный материал, став помехой на пути Тревора к цели.

Аттикус полностью открыл дроссельную заслонку и потянул на себя джойстик. Нос «Манты» дернулся вверх, поднимая вместе с собою кучу песка. Неся на себе избыточный вес, субмарина неуверенно дергалась из стороны в сторону. Еще два взрыва тряхнули ее. Первый – опять левее, второй – по курсу. Волна от последнего, более близкого взрыва задрала нос лодки вверх. Песок сполз по гладкой поверхности и закрыл поликарбонатное обзорное стекло. На несколько мгновений Аттикус ослеп, но включенные на полную мощность двигатели освободили наконец «Манту» из песчаного плена; она рванулась к поверхности, сбрасывая приставший песок.

Подняв голову, Аттикус увидел далеко вверху корпус «Титана» – черная полоска, окруженная сверкающим синим морем. Его внимание привлекло движение справа. У Аттикуса перехватило дыхание от увиденного – Кронос поднимался вместе с ним. Взрывы глубинных бомб, продолжающие сотрясать морское дно, переполошили животное.

Поднималось оно, совершая беспорядочные волнообразные движения вправо-влево, а также вверх-вниз. Аттикус понял, что таким образом оно пытается защититься от взрывающихся внизу бомб. В то время как Аттикуса и «Манту» отделяло от дна океана примерно сто футов и они продолжали подъем, значительная часть стапятидесятифутового туловища Кроноса находилась в непосредственной близости от места взрывов. Существо двигалось со скоростью, какой Аттикус не встречал ни у одного морского животного, но гигантские размеры не позволяли ему обратить преимущество в скорости себе на пользу.

Аттикус выровнял «Манту» таким образом, что оказался чуть впереди и сбоку от морского змея. Несколько секунд субмарина, созданная по подобию манты, морского дьявола, и загадочное существо двигались практически синхронно, как пара сверхзвуковых истребителей. Очередной взрыв отшвырнул «Манту» в сторону. Теперь их пути разошлись: Кронос поднимался вверх и в сторону от «Титана», Аттикус – вверх и точно в направлении носа яхты.

По мере приближения субмарины к поверхности ее все сильнее сотрясали разрывы глубинных бомб. Это была невероятная удача, что ни одна из них не разорвалась в непосредственной близости от лодки. Аттикус предположил, что бомбы разбрасываются по кругу специально для того, чтобы вынудить Кроноса всплыть на поверхность. Тревор прекрасно понимал, что убить его при помощи одних только бомб невозможно. Но что же он замышляет сделать, когда существо всплывет? Какое еще оружие имеется на борту «Титана»?

Словно в ответ на мысленно заданный вопрос, в поле зрения Аттикуса попал движущийся снаряд. Следом – еще четыре. Аттикус опознал их: облегченные высокоточные торпеды МК-54. Вот только двигались они очень необычно – ему никогда не доводилось видеть ничего подобного. Перед рассекающими воду торпедами неслись своеобразные карманы, заполненные пузырьками воздуха.

«Кавитирующие торпеды», [34]34
  Кавитирующие снаряды разработаны в ряде стран для обеспечения устойчивого высокоскоростного движения в воде. Последнее достигается путем применения в снарядах кавитирующего сердечника Высокоскоростное движение кавитирующего сердечника в воде сопровождается образованием естественной каверны, расширяющейся за кавитирующей кромкой его секущей носовой поверхности, и продолжается, пока размеры каверны превышают размеры сердечника.


[Закрыть]– сообразил Аттикус.

Ему довелось присутствовать при неудачных испытаниях кавитирующих торпед уже по окончании службы в армии, в рамках сверхсекретного проекта ВМС США. Его задачей было оценить поражающее действие нового оружия и определить возможное негативное воздействие на окружающую среду при его применении. Кавитирующая торпеда как бы раздвигает воду перед собой и движется через воздушную каверну, что позволяет уменьшить трение и развить огромную скорость. Подводная крылатая ракета. Но те торпеды, которые довелось видеть Аттикусу, на больших скоростях начинали отклоняться от заданной траектории и нередко шли мимо цели. Как в квантовой физике: чем больше скорость, тем меньше точность. Однако эти торпеды двигались очень ровно, позволяя предположить, что Тревору удалось решить проблему, перед которой спасовала вся мощь американской военной науки.

Кронос приближался к поверхности, двигаясь со все большей скоростью. Но торпеды еще быстрее сокращали дистанцию. Громкий вой раздался над океаном, когда первый снаряд настиг животное. Следом и остальные торпеды попали в цель, изранив Кроноса.

Джиона…

Аттикус сосредоточил взгляд на близящейся яхте. Надо покончить с этим. Спасти девочку. Пока он заведет «Манту» в отсек, пока преодолеет бесчисленные ступеньки, сил на то, чтобы помешать кому бы то ни было, уже не будет. И охота к тому времени, скорее всего, подойдет к завершению. Тревор, несомненно, чокнутый, но ведь он умеет быть и очень чутким. Или он просто хороший актер. Тем не менее с ним можно будет поторговаться.

До поверхности оставалось еще пятьдесят футов, и Аттикус видел единственный способ успеть добраться до Тревора. Он поставил «Манту» под угол в сорок пять градусов, нацелившись в нос «Титана». Затем поднес большой палец к желтой кнопке, активирующей вспомогательные двигатели субмарины. Если «Манта» обладает достаточными аэродинамическими качествами, как он предполагал, план может сработать. Если нет – что ж, тогда на девственно-чистом борту «Титана» появится небольшое пятно. Когда «Манта» развила скорость, намного превышающую достигнутую во время первой подводной вылазки, Аттикус вдавил кнопку… и увидел, как с носа субмарины срывается веер пузырьков воздуха.

«Манта» также была способна к кавитирующему движению!

Аттикус не успел осознать, какую скорость ему удалось набрать, как «Манта», подобно своему прототипу в животном мире, вылетела из воды. [35]35
  Манты способны выпрыгивать из воды, поднимаясь при этом на высоту до 1,5 м над поверхностью.


[Закрыть]Совсем рядом ослепительно белой громадой высился корпус яхты. Стремительно выскочив на свет божий, субмарина на полной скорости врезалась в венчающую нос фигуру валькирии с мечом в одной руке и щитом в другой. На этом мог бы и завершиться первый полет «Манты», но, к счастью, лодка отделалась несколькими царапинами на брюхе.

С высоты Аттикус успел еще рассмотреть яхту. Первое, что бросилось в глаза, – огромная пушка, ствол которой нацелился в океан. «Откуда взялась эта штуковина?» – подумал он.

Затем глаза его расширились: «Манта» стремительно приближалась к рубке. Через мгновение он врежется в нее! Аттикус быстро нащупал ремень безопасности, пристегнулся и приготовился к лобовому столкновению, которое будет стоить ему жизни, но спасет Джиону.

38

На борту «Титана»

После того как машина, стреляющая глубинными бомбами, известная как «дикобраз», израсходовала весь боезапас, внимание собравшихся в рубке людей вновь обратилось к происходящему на экранах. Картинка, передаваемая расположенными на борту субмарины камерами, давала ясное представление о происходящем под водой.

Аттикус и морской змей заметили глубинные бомбы, но не среагировали вовремя, чтобы избежать последствий. Вода вокруг «Манты» внезапно вскипела мириадами пузырьков и забурлила многочисленными водоворотами. Зрители в рубке завороженно наблюдали за тем, как Аттикус сначала удержался в кресле, а затем ухитрился поднять субмарину со дна, воспользовавшись ударной волной от взрыва, которая, правда, едва не перевернула лодку.

Тревор радостно захлопал в ладоши.

– Давай, Аттикус, старина! Убирайся оттуда! Покажи нам, на что ты способен!

И Аттикус показал.

Не отрываясь и не моргая, обращая внимание на малейшие детали, Тревор смотрел за синхронным подъемом на поверхность. Еще мгновением раньше смертельные враги, приготовившиеся к схватке, теперь они вместе бежали от объединившей их угрозы, скользя бок о бок, словно партнеры в удивительном подводном танце.

В этот момент Тревор понял, что эти двое – родственные души. Смертельно опасные хищники. У него вдруг свело живот, и Тревор впервые задумался, разумно ли было предпринимать столь решительную атаку. Аттикус оставался чертовски опасен, и становилось очевидно, что ему удастся выбраться невредимым из-под града глубинных бомб. Поймет ли он их решение атаковать монстра? Как бывший военный – возможно. Но внутри Кроноса находилась его живая дочь, и Тревор засомневался в реакции Аттикуса. Потом Тревор вспомнил, кто он такой, и все встало на свои места. Черт возьми, он имеет Богом данное право выделывать все, что ему захочется.

И моментально страх уступил место возбуждению от осознания того факта, что впервые за многие годы ему было по-настоящему страшно. Лицо озарила улыбка до ушей, и он рассмеялся, когда возле поверхности пути Аттикуса и Кроноса разошлись.

Повернувшись к Римусу, он сказал:

– Запусти прямо сейчас еще четыре торпеды и наведи пушку на цель. Я хочу, чтобы она выстрелила, как только Кронос покажется на поверхности.

Римус передал по радио команду выпустить четыре торпеды одну за другой, после чего уселся перед пультом, на экране которого светилось перекрестье прицела. Ушли в прошлое те дни, когда для наведения пушки на цель требовалось вводить в машину координаты. Используя приобретенную Тревором систему спутникового наведения «Хок-ай», [36]36
  Хок-ай ( англ. hawk eye) – глаз ястреба.


[Закрыть]Римус мог прицелиться, просто найдя цель на экране, с возможностью стократного увеличения. Или же можно было связаться со спутником и выбрать цель одним нажатием кнопки на мышке – и, как в видеоигре, если цель захвачена, пушка настраивается и стреляет. В настоящий момент Римус решил отказаться от услуг спутника и высматривал, не покажется ли из воды туловище Кроноса.

– Торпеды ушли.

Стоя за спиной Римуса, Тревор смотрел на экран, ожидая, что торпеды прикончат Кроноса. Взметнувшийся в воздух фонтан свидетельствовал о том, что первый снаряд нашел цель.

Услышав грохот близкого взрыва, Андреа начала вырываться и изрыгать проклятия. Однако ничто не могло отвлечь внимание Тревора от поставленной цели.

– Еще немного, дорогой Римус, – с воодушевлением прошептал Тревор, – и придет время действий.

Взорвалась вторая торпеда, и новый фонтан воды взлетел вверх. И сразу же по поверхности океана пробежала зыбь, вызванная приближением массивного тела. Римус подобрался и приготовился к решающему моменту.

– Проклятье! Он сошел с ума? – Крик О'Ши моментально привлек внимание Тревора и оторвал Римуса от наведения прицела. Тревор развернулся, увидел, что О'Ши уставился на экраны, и тоже посмотрел туда. На трех экранах из четырех видно было только голубое небо. На четвертом – стремительно удаляющаяся поверхность океана. А на пятом экране Аттикус с застывшим лицом по-прежнему вдавливал кнопку активации. Он сумел поднять «Манту» в воздух!

Римус тоже повернулся в кресле и посмотрел на экран.

– Какого черта?

Глаза всех собравшихся в рубке были устремлены на экраны, где разыгрывалось невероятное действо – субмарина летела по воздуху! И все дружно замерли, когда камера, установленная в передней части «Манты», передала на экран четкое изображение рубки «Титана». Тревор резко обернулся и увидел собственными глазами, что все происходит на самом деле. Аттикусу не просто удалось поднять «Манту» из воды – он еще и нацелил ее точно на рубку яхты. Похоже, он был так разъярен пренебрежением, проявленным Тревором в отношении жизни его и его дочери, что решил стать камикадзе.

Тревор уже приготовился бежать прочь, как взгляд его упал на экран, где горел крестик прицела пушки. Из воды поднимался огромный горб лоснящейся темной плоти. Кронос всплывал на поверхность.

– Стреляй, Римус! – крикнул он во весь голос.

Гавайцу хватило доли секунды, чтобы взглянуть на экран, определить цель и нажать кнопку. От выстрела пушки «Титан» тряхнуло, а люди вынуждены были зажать уши ладонями. Вырвавшийся из ствола снаряд, не видимый из-за своей скорости глазом, пронесся прямо под брюхом планирующей субмарины. Но если полет снаряда и не был заметен, то яркие брызги красного вдали Тревор увидел отчетливо.

Кровь.

«Есть!» – подумал он.

Однако, припомнив о своем затруднительном положении, Тревор перевел взгляд с экрана к происходящему за окном. Ожидание мгновенной смерти сменилось надеждой, когда он увидел, что сильный встречный ветер значительно притормозил полет «Манты» и она начинает снижаться. С оглушительным грохотом, сотрясшим стены рубки, субмарина упала на палубу, расположенную ниже рубки, за пушкой.

Тревор снова посмотрел на экран управления пушкой. В том месте, где ранее находился Кронос, сейчас виднелось большое красное пятно. Они все-таки подстрелили тварь, пробили ее броню. И следом еще два фонтана воды возвестили о том, что третья и четвертая торпеды попали в цель. Тревор нетерпеливо ждал, когда Кронос снова покажется на поверхности. Ему не терпелось нанести еще один, возможно, смертельный удар.

Но существо продолжало скрываться под водой.

– Он уходит, – сообщил Римус, глядя на экран сонара, изображение на который передавалось с разбросанных по акватории залива буев. – Но не очень быстро. – Он посмотрел Тревору в глаза и добавил: – Он ранен.

Тревор уже собирался отдать приказ отправить следом вертолет, выпустить еще четыре торпеды и зарядить «дикобраза» новой партией глубинных бомб, как серия негромких хлопков заставила его подождать с решением. Кто-то стрелял из пистолета.

Аттикус.

Выстрел из пушки, над которой как раз пролетала «Манта», встряхнул субмарину, и челюсти Аттикуса щелкнули с такой силой, что один из коренных зубов сломался. Но сейчас у него не было даже секунды, чтобы думать еще и об этом. Субмарина под действием взрывной волны от пушечного выстрела клюнула носом и нырнула вниз, рухнув на палубу прямо под рубкой.

За мгновение до того, как «Манта» приземлилась, Аттикус изо всех сил напряг мышцы. К счастью, удар оказался не таким сильным, как он ожидал, благодаря чему ему удалось остаться в сознании. Аттикус понял, что энергия горизонтального движения была значительно больше, чем вертикального, поэтому «Манта» не пробила насквозь палубу, а со страшным скрежетом протащилась по ней, оставляя на девственно-чистых досках глубокие царапины.

Последний раз дернувшись, субмарина замерла. Не теряя ни секунды, Аттикус выпрыгнул из кресла и бросился открывать нижний люк. Он дергал ручку, но та не поддавалась, и Аттикус наконец сообразил, что крышка не откроется, придавленная всем весом «Манты».

Он заперт в ловушке.

Аттикус в отчаянии зарычал и, словно лев в клетке, принялся быстро мерить шагами тесное пространство субмарины. Взгляд задержался на пузырях из поликарбонатного стекла, служащих «глазами» для находящихся в кабине. Одновременно рука опустилась к бедру, нащупывая триста пятьдесят седьмой «магнум».

Вынув из кобуры револьвер, Аттикус подошел к одному из пузырей. Он знал, что особо прочное стекло пули не возьмут, пусть даже они выпущены из такого мощного оружия, как «магнум». Его надежда заключалась в том, что скобы, которыми окно крепилось к корпусу, рассчитаны на то, чтобы выдержать огромное внешнее давление, но не способны устоять против выпущенной изнутри пули.

Задумка была рискованной, поскольку пули могли срикошетить и ранить самого Аттикуса, но единственная альтернатива – сидеть и ждать, когда его вызволит отсюда Тревор. А это произойдет не раньше, чем охота завершится убийством Кроноса, чему Аттикус как раз и стремился воспрепятствовать.

Он присел за креслом, выставил руку с «магнумом» и тщательно прицелился. Затем произвел шесть выстрелов один за другим. Кабина наполнилась запахом порохового дыма, в ушах у Аттикуса зазвенело. Он потряс головой, чтобы прийти в себя, встал и обнаружил, что ничего не вышло: стекло осталось на месте.

Уже собравшись разразиться потоком богохульств, Аттикус замер, увидев кусочек синего неба в форме полумесяца там, где стекло крепилось к корпусу. Он вскочил в кресло и изо всех сил надавил на стеклянный пузырь, который поддался очень неохотно, а затем неожиданно вылетел из пазов и грохнулся на палубу.

Выбравшись из «Манты», Аттикус быстро заскользил по деревянным доскам, на ходу доставая из ножен армейский нож. Аттикус направлялся в рубку. Он понимал, что с одним ножом многого не добиться, особенно если в рубке его встретит толпа вооруженных людей. Однако за годы службы в спецназе он отправил на тот свет достаточно противников, чтобы не сомневаться: если сегодня ему суждено умереть, то он будет не один.

Снова перед его глазами возник силуэт Джионы, шевелящейся в брюхе морского чудища, и это видение придало ему дополнительных сил и уверенности. Поднимаясь по лестнице, ведущей в рубку, Аттикус прошептал коротенькую молитву, взывая к Богу, которого менее минуты назад готов был проклясть:

– Господи, дай мне силы.

Ставки были сделаны. Аттикус вихрем ворвался в дверь и фактически без замаха метнул нож.

39

На борту «Титана»

Когда Тревор услышал выстрелы, раздающиеся из упавшей на палубу «Титана» субмарины, он понял две вещи: что Аттикус сейчас будет здесь и что ему, Тревору, будет худо. Он нагнулся к переднему широкому окну и посмотрел вниз на «Манту». Он видел, как вывалилось стекло, как Аттикус выбрался наружу и побежал к рубке, вынимая длинный нож из закрепленных на поясе ножен.

– Вот дьявол, – тихо прошептал Тревор.

Он очень хорошо представлял, что может натворить Аттикус даже с одним ножом. Также он не сомневался, что станет первой жертвой, если не прекратит охоту на Кроноса. Это именно он отдал приказ начать атаку в то время, когда Аттикус и его дочь находились в зоне поражения…

«Да, он идет по мою душу», – подумал Тревор.

Римус тоже увидел, что происходит на палубе, и не замедлил отреагировать. Он вытащил девятимиллиметровую «беретту» и, грубо схватив Андреа за волосы, выдернул на середину рубки. Женщина взвизгнула от боли и попыталась что-то сказать, но от резкого рывка у нее перехватило дыхание, и не успевшие оформиться слова застряли в горле.

В это мгновение, когда Римус только лишь еще поднимал пистолет к голове Андреа, а с лестницы все громче звучали шаги, Тревор ощутил прилив вдохновения. Он подумал, что, должно быть, Моцарт и Ван Гог испытывали подчас именно нечто подобное. Когда то ли время замедляет свой бег, то ли разум работает быстрее и все предметы вокруг обретают поразительную четкость. Дверь распахнулась, и на долю мгновения он встретился взглядом с Аттикусом. Ощущение было сродни тому, что испытываешь, глядя в глаза тигру перед тем, как он на тебя набросится. В этот кратчайший миг Тревор ясно понял, что может умереть. Но момент прошел, и он приступил к реализации своего вдохновенного плана.

Ни единым движением мускула на лице Тревор не дал понять, что увидел Аттикуса. Напротив, напялил на лицо маску удивления, бросившись к Римусу с простертыми руками, крича:

– Римус, нет!

Этим резким движением и криком Тревор переключил внимание Аттикуса на гавайца. Он даже не заметил момента броска и только услышал клацание металла о металл, когда нож выбил «беретту» из руки Римуса.

С громкими проклятиями Римус ослабил хватку, и Андреа, воспользовавшись этим, вырвалась и бросилась на пол. Не успел громила прийти в себя после неожиданной атаки, не успел выроненный им пистолет коснуться пола, как Аттикус взлетел в воздух, выставив вперед ногу. Чудовищной силы удар, пришедшийся по груди, отправил гиганта в цветастой рубашке в полет, завершившийся свиданием с пультом управления.

Тревор побледнел, когда Римус без сознания свалился на пол. Легкость, с которой Аттикус вырубил его телохранителя, привела Тревора в замешательство. Он поднял руки над головой, оставаясь спокойным и собранным.

– Я не представляю для вас никакой угрозы, милейший сударь.

Аттикус подлетел к Тревору и навис над ним, словно разъяренная горилла, готовая убивать. Их лица разделяли несколько дюймов.

– Вы отдали приказ атаковать Кроноса. Почему?

Тревор кивнул, понимая, что лучше во всем соглашаться: Аттикус легко уличит его во лжи, а о последствиях этого даже и думать не хотелось.

– Чтобы убить чудовище. Разве не это мы намеревались сделать? Судя по всему, вы спасовали перед поставленной задачей. – Тревор перевел дух и, увидев, что его убивать пока не собираются, продолжил: – Вы не могли не понимать, чем рискуете. Когда вы отбыли от нас в «Манте», вы были вполне готовы умереть, если я правильно припоми…

Аттикус схватил Тревора за ворот черной шелковой рубашки и рывком подтянул вплотную к себе. Миллиардер почувствовал на своем лице его горячее дыхание.

– Моя дочь жива.

Голос Тревора дрожал, и на тот момент он не притворялся.

– Пожалуйста, Аттикус, будьте хоть немного логичны. Ваша дочь в животе морского чудовища… неведомого гигантского хищника. Она провела там несколько дней. Просто же невозможно, чтобы она до сих пор была жива.

– Но я видел.

– То, что хотели увидеть. Это была просто тень. Силуэт. Конечно, невероятно, чтобы мертвоетело вашей дочери шевелилось внутри этой твари, но я скорее поверю в это, чем в нелепую мысль, что она все еще жива и дышит в брюхе Кроноса. Прошу вас, поверьте, я действовал исключительно, как мне казалось, исполняя ваше собственное пожелание: убить монстра или погибнуть, пытаясь совершить это. Я…

Его излияния прервал громкий крик из динамиков:

– Цель у нас на мушке. Разрешите открыть огонь?

Услышав вопрос пилота, Тревор похолодел. Кронос был ранен и истекал кровью. Торпеды найдут цель и сумеют пробить еще большую брешь в его броне. Отдать приказ – и битва почти наверняка будет выиграна. Он заполучит долгожданный трофей!

Но мертвая хватка, которой удерживал его Аттикус, свидетельствовала о том, что тот еще не расстался с надеждой вернуть дочь. Да и как можно было на это рассчитывать? Тревор просто попытался посеять в нем семена сомнения. Но он же сам видел собственными глазами. Он понимал – каким бы невероятным то ни казалось, – что Джиона жива. Поэтому Аттикус не сдастся, и, если Тревор сейчас отдаст приказ открыть огонь, эти слова вполне могут стать последними в его жизни.

Аттикус бросил взгляд на экран наведения пушки, на котором окровавленное тело Кроноса поднималось и опускалось на волнах. Вокруг него расплывалось большое красное пятно, но тем не менее существо неуклонно удалялось. Вдруг картинка на экране поехала, сменившись изображением синего неба, а затем черного вертолета с четырьмя торпедами на подвеске. Тревор скосил глаза, чтобы посмотреть, кто управляет пушкой. Перед пультом сидела Андреа, готовая привести орудие в действие.

– Велите им возвращаться, или я сделаю это за вас.

И хотя Тревор слезинки бы не пролил из-за смерти людей, находящихся на борту вертолета, – как и из-за потери самого вертолета, – он хорошо понимал, что не остается ничего другого, кроме как отдать приказ о возвращении, – иначе ему конец.

Он кивнул.

Аттикус отпустил Тревора и протянул ему микрофон с наушниками.

– Командуйте.

– Не стрелять, – сказал Тревор в микрофон. – Повторяю: не стрелять. Возвращайтесь на «Титан». Преследование окончено.

Он положил наушники, услышав лаконичный ответ пилота:

– Да, сэр.

– Итак, – произнес Тревор, поворачиваясь к Аттикусу, – я прекращаю атаку на Кроноса, если вы действительно верите, что то, что мы видели, заслуживает внимания. Если ваша дочь еще жива, мы придумаем, как нам ее вытащить. Если нет… тогда я все-таки получу свой трофей.

Тревор не был вполне уверен, разумно ли вести себя столь самоуверенно, но, в конце концов, он – Тревор Манфред, и это егокорабль. Да, он мог под влиянием момента пойти на компромисс, когда речь шла о спасении собственной жизни, но больше он не позволит собой командовать. Он знал, чего хочет Аттикус, и готов был удовлетворить его желание… на время. Но долее сносить унижение он не намерен.

– Джиона жива! Я уверен в этом. Если вы поможете мне вернуть ее, клянусь, я убью вам Кроноса, когда она будет в безопасности.

Тревор обдумал предложение. Похоже, Аттикус способен рассуждать трезво, несмотря на то что в крови его, несомненно, бурлит адреналин. Предложение звучало разумно, но выполнит ли Аттикус обещание, когда они освободят его дочь? И еще вопрос: как ухитриться достать девицу из брюха этого чертова змея, не убив его – с нею вместе в придачу? «Ну, об этом мы еще успеем подумать», – решил про себя Тревор. Ему предстоит принять решение, что делать дальше. Но прежде всего необходимо Аттикуса успокоить.

– Согласен, – с улыбкой сказал Тревор. – Вы ухитрились снова поднять ставки в нашей игре. Превосходно!

Удовлетворенный, Аттикус сделал шаг назад.

– Ты в порядке? – спросил он у Андреа.

– Все отлично, – ответила она, потирая голову в том месте, откуда Римус едва не выдрал целый пук волос. – Заурядненький денек на корабле любви. [37]37
  «Корабль любви» – популярный американский телесериал, действие которого происходит на круизном лайнере.


[Закрыть]

На полу зашевелился Римус, и Тревор воспользовался случаем завершить разговор на благоприятной для себя ноте:

– Думаю, для всех нас лучше будет разойтись по своим каютам и провести там остаток сегодняшнего дня. Отдохнув друг от друга, мы сможем привести мысли в порядок и на свежую голову разработать план последующих действий. А поутру мы сойдемся и все обсудим.

Аттикус хотел было возразить, но его остановило легкое прикосновение к плечу и спокойный голос:

– Думаю, что он прав, Аттикус. Сегодня ничего путного уже не выйдет. Мы все тут слишком… потрясены. – О'Ши указал на экран сонара. Огромное зеленое пятно – Кронос – скрылось на глубине, вне досягаемости. – Вот нам и Кроноса уже не достать…

Никогда еще Тревор не был так рад присутствию на борту О'Ши. Священник сделался совершенно незаменим в деле улаживания конфликтов. Во многих взрывоопасных ситуациях, когда прущий напролом Римус не мог ничего добиться, одного прикосновения О'Ши было довольно, чтобы разрядить обстановку. Пожалуй, он заработал вознаграждение.

Аттикус, смягчившись, кивнул и подошел к Римусу, который потирал голову и недоуменно озирался по сторонам. Аттикус нагнулся, подобрал свой нож и «беретту». Сунул пистолет Римусу под нос.

– Благодарю за подарок.

– Иди ты!.. – прорычал Римус, закашлялся, сморщившись от боли, и схватился за ребра.

Аттикус повернулся к Тревору и сказал:

– Утром договорим. И если мне не понравится то, что я услышу, вы собираете манатки и сваливаете отсюда.

Он сказал это. Так-то: опять приказ. Произнесенный таким холодным и уверенным тоном, что человек с более слабой волей попросту согласился бы и на этом все кончилось. Но Тревор был не из таких. Внутри у него все кипело от ярости. Аттикус, еще недавно его любимый воин, в одночасье превратился в глазах Тревора в наглого самоуверенного щенка. «Но небезопасного щенка», – не преминул напомнить себе Тревор.

– Приятной ночи, – с натянутой улыбкой проговорил он, когда Аттикус и Андреа вслед за О'Ши покинули рубку.

Она станет для тебя последней.