Текст книги "В свободном полете"

Автор книги: Дженнифер ван дер Куаст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Подбородок начинает слегка вибрировать. Смотрю на экран телефона. Марк Шапиро сам решил улучшить впечатление. Чертов звонок.

– Сара?

– Да?

– Сара Пелтье-е?

– Да, Марк, это я.

– Вас все еще интересует работа с недвижимостью?

– А она все еще возможна?

– Да-а. Они только что звонили. Им очень понравилась ваша письменная работа.

– Шутите.

– Я могу договориться о следующем туре собеседования, если вас это интересует.

Мгновение обдумываю эту идею. Но лишь мгновение.

– Марк, я говорила вам. Мне на самом деле неинтересна недвижимость. Из сферы издательского бизнеса никаких предложений не поступало?

– Хм. Вообще-то нет. Но я дам вам знать, как только что-нибудь появится.

– Спасибо. Буду признательна вам. Закончив разговор, заталкиваю телефон в карман, на его законное место. С глаз долой, из сердца вон. Слайв тявкает, утка взмахивает крыльями и стрелой мчится над водой. Миссия выполнена. Счастливый щенок вприпрыжку возвращается ко мне за одобрением. Пора отправляться домой.

По тенистой аллее возвращаемся к цивилизации, мимо загона, где полным ходом идет первый в сезоне урок верховой езды. Прелестная гнедая кобыла, свесив над воротами длинную изящную шею, провожает нас долгим влажным взглядом. Слайв останавливается. Задрав свою маленькую лапку, он оборачивается, видимо, любопытствуя, видела ли я когда-нибудь такого громадного пса, как он.

Возвращаемся в лечебницу, где унылая служительница забирает Слайва и ведет щенка в его конуру. Уже четвертый день подряд она носит один и тот же значок с именем, поэтому рискну предположить, что ее и в самом деле зовут Джулия.

– Вы проводите с ним много времени, – говорит она таким тоном, словно я делаю что-то дурное.

– Да. Мне кажется, ему это нравится.

– Почему бы вам не забрать его?

Мое лицо вспыхивает. Как она смеет! Как можно заставлять добровольца испытывать чувство вины?

– Я… я не могу взять его.

– Вот как? – Глаза-бусинки сверкнули в мою сторону. – А почему?

– У меня нет времени заботиться о нем.

– А мне сдается, у вас полно времени.

– Я работаю.

– О! – Она приподнимает бровь, явно не веря мне. – В самом деле?

– Ну, не сейчас. Но скоро начну.

Брови возвращаются в исходное положение.

– Угу. – Джулия отворачивается и вешает поводок на стену. – Понятно.

В мрачном настроении выхожу из лечебницы и направляюсь в квартиру Джейка, смущенная и очень обиженная. В такие моменты есть только одно лекарство. Шопинг быстро поднимет мне настроение. Так что по пути домой захожу в винный магазин.

Пока я изучаю сладостно манящие бесконечные ряды и колонны бутылок, появляется продавщица.

– Красное или белое? – любезно спрашивает она.

– Я вот думаю, может, красное?

– В каких ценовых рамках?

– Что-нибудь не слишком дорогое. Она быстро просматривает варианты.

– Вы пробовали «Коппола»?

– «Коппола»? Как режиссер? – удивляюсь я.

– Полагаю, да, – вежливо улыбается девушка.

– Отлично, я… – Но, тут же умолкаю. – Секундочку. «София» или «Фрэнсис Форд»?

– «Фрэнсис Форд», разумеется. – И показывает бутылку.

– Я беру это.

Пока она пробивает чек, я разглядываю полки. И тут мое внимание привлекает витрина.

– Сколько стоят эти бокалы? – интересуюсь я.

– Кажется, двадцать восемь долларов за набор из четырех предметов.

Я судорожно сглатываю.

– А что, если я куплю только один?

– Не вижу препятствий, – улыбается она.

Агрессивное поведение злобной служительницы ветеринарной лечебницы удручает меня весь следующий день. И тогда я делаю то, что сделал бы на моем месте каждый зрелый, взрослый, ответственный человек. Я на время забываю о бедном беззащитном животном и решаю, отказавшись от нашей прогулки в парке, остаться дома и вымыть посуду.

Намыливая новый бокал, я вдруг отдергиваю руки, словно обжегшись горячей водой. Бокал выскальзывает и разбивается вдребезги.

Что я делаю? Какого черта я мою посуду у мужчины? Только потому, что сижу без работы? Закрываю кран и сажусь на кушетку, оставив осколки в раковине. Задумчиво кручу большими пальцами, окидываю рассеянным взором квартиру, отмечая, что полы нуждаются в большом количестве моющего средства, а ковру необходима безотлагательная чистка. Но нет, черт побери! Решительно складываю руки на груди.

К трем часам решаю, что уже можно включить телевизор. Смотреть, разумеется, нечего. Выключаю и с отвращением отбрасываю пульт. До возвращения Джейка целых два часа. Что делать одной с такой прорвой времени в относительно чужом жилище?

И тогда-то мне в голову приходит чудовищная мысль.

Вплоть до настоящего момента мне казалось истинным благословением то, что Джейк сердечно приютил меня в своем доме и позволил считать его моим собственным маленьким оазисом. Но сейчас моя благодарность иссякает. Изнывая от тоски, я решаю предаться пороку, который всегда презирала.

Я начинаю шпионить и совать свой нос повсюду.

Уже через несколько минут нахожу то, за чем охотилась. В самом дальнем углу шкафа с видеокассетами, рядом с коллекцией Дэвида Линча, стоит стопка кассет, надписанных от руки.

Вставляю первую: это рекламный ролик газировки. Вынимаю. Вторая озаглавлена: «Внушение и обслуживание». Звучит многообещающе, но на деле оказывается вовсе не тем, что я ожидала. Это сборник корпоративных записей, обучающий утраченному искусству утонченного навязывания товара. Вынимаю. И наконец я добираюсь до кассеты «Короткометражки Джейка: без названия». Быстро проматываю титры… и вот оно.

Великолепный короткометражный фильм, профессионально снятый. Оператор явно склонен к сложным ракурсам и тщательно подбирает свет. Сюжет не слишком выдающийся, но в конце концов, когда к короткометражкам писали полноценные сценарии?

Фильм хорош – даже прекрасен, – но это не удивляет меня. Я предполагала, что Джейк талантлив, но фильм все же разочаровал меня, поскольку он совсем без «клубнички». Ни извращений, ни отклонений, ни обнажения тайных страхов и пороков. Ни малейшего намека на женоненавистничество или любые другие пороки, которыми я могла бы попрекнуть его впоследствии.

Нет, это не годится. Если уж шпионить, нужно делать это грамотно. Кладу телевизионный пульт и ныряю в спальню.

Поверьте, ни один камешек не остался неперевернутым. Мои любознательные руки прикоснулись к каждому дюйму жилища Джейка. Ящик с носками и ящик с папками, даже файлы его компьютера стали пищей для моей безудержной любознательности.

И час спустя у меня в руках все еще ничего нет. Убеждаю себя, что этим следует восхищаться. Джейк – само совершенство. Ему абсолютно нечего скрывать.

Чувствую себя совершенно разбитой.

Вот в этом-то и проблема, когда суешь нос в чужие дела. Печально было бы обнаружить свидетельство того, что Джейк далек от идеала. Но еще хуже, что не нашлось ничего хоть отчасти порочащего его. Возможно, я просто плохо искала.

В четыре часа решаю, что вполне можно покурить.

Беру пачку сигарет с кухонного стола. Заодно прихватываю стопку корреспонденции Джейка и устраиваюсь с ней на матрасе. Закуриваю, включаю телевизор и просматриваю кучу его счетов.

И вот оно. Застряло между последним выпуском «Досуг в Нью-Йорке» и анкетой для получения кредитки. Каталог. Но адресованный не Джейку. Адресованный ей. Таинственной «Ей».

Симоне Андерсон.

Почему это имя мне так знакомо?

Ну конечно! Метнувшись за пультом, перематываю кассету. Задержав дыхание, нажимаю «play».

Почти сразу же появляется ее имя, прямо под надписью «Сценарист». А затем опять, секунду спустя, единственное имя под заголовком «Особая благодарность».

Вскакиваю и переворачиваю все вверх дном в поисках своего телефона.

– Симона? Дай подумать, – говорит Лори. – А что за имя такое?

– Держу пари, француженка, – шепчу я, ведя беседу из-под стола Джейка. Полагаю, это самое безопасное место. Ведь не исключено, что он придет домой раньше и застукает меня. Но даже если Джейк войдет прямо сейчас, я успею найти объяснение тому, что делаю под столом.

– Да брось, – стонет Лори. – Фамилия Андерсон совершенно не французская. А вот Пелтье – настоящее французское имя.

– Едва ли.

– Сара, не принижай себя. Забудь, что ты вообще слышала имя Симоны Андерсон. И прекрати шпионить!

О, если бы это было так просто!

Понимаю теперь, что мой метод обыска был обречен с самого начала, поскольку я не имела конкретной цели. Но теперь я знаю, что искать. Выползаю из-под стола и выдвигаю первый ящик. Ранее я нашла маленькую записную книжку, но не обратила на нее внимания. Она и сейчас спокойно лежит на стопке скрепок. Осторожно беру книжку, не потревожив ни одного из предметов, и раскрываю ее на первой странице.

Привет, Симона Андерсон.

Под ее именем числятся два номера, один домашний, второй служебный. Достаю свой телефон и вновь ныряю под стол. Набираю служебный.

– Алло, книжный магазин «Регал».

Внизу хлопнула дверь. Быстро отключаюсь.

Джейк вернулся.

Глава 15

Когда на следующий день я вернулась в лечебницу, Джулия чопорно улыбалась за стойкой. Печально опущенные брови предприняли тщетную попытку приветственно приподняться.

– Все еще без работы?

– Я пришла забрать Слайва.

– Ну-ну. – Она покачивает головой, и жирная складка под подбородком подрагивает. – Его здесь уже нет. Вчера его взяли.

– Правда?!

– Ага. После обеда пришла одна пара. У них дом с садом. Много комнат, по которым можно вдоволь бегать. Лучшего дома не найти. Ему повезло.

Не верю своим ушам. Через силу улыбаясь, делаю вид, что счастлива. Но не могу вымолвить ни слова. Джулия опять уставилась в свои бумаги. Едва ли она заметила, как я ушла.

Неверной походкой плетусь по улице и замечаю, что забрела в ту часть Бруклина, где прежде не бывала. Я могла бы соврать себе, что просто гуляю, пытаясь прийти в себя. Но суть в том, что я точно знаю, куда иду.

Книжный магазин «Регал» – маленькая старомодная лавочка с художественно оформленной витриной и гостеприимно расставленными по углам плюшевыми креслами. В таком местечке я с удовольствием проторчала бы несколько часов. Но не сегодня. Сегодня у меня ответственная миссия.

Свой наблюдательный пункт устраиваю за столиком с бестселлерами, изображаю клиента, интересующегося новыми поступлениями. Таковы мои шпионские навыки. Повторный обыск квартиры Джейка не обнаружил ни выброшенных, ни даже разорванных фотографий моей предшественницы – могу я называть ее так? – поэтому не представляю, как вычислить эту Симону Андерсон. Не знаю даже, работает ли она сегодня.

Отступаю к дальнему концу столика и выбираю книжку. Притворяясь, что читаю аннотации на обложке, поглядываю на клерка за прилавком. Парень не слишком привлекательный. Годы, когда бушуют гормоны, пагубно сказались на состоянии его лица и координации движений. Когда рядом с ним зазвонил телефон, он судорожно схватил трубку и тут же выронил ее. После нескольких секунд идиотической пантомимы ему наконец удалось вцепиться в трубку и удержать ее. Он что-то бормочет, поправляя очки. Затем, прижав трубку к груди, приподнимает голову и диким голосом вопит на весь магазинчик: – Симона! Тебя к телефону! Так, что на это скажете? Оборачиваюсь, желая посмотреть, что произойдет дальше.

Мгновенно узнаю ее. Вообще-то, думаю, я и так узнала бы ее. Она, чуть склонившись, разговаривает с девчушкой-покупательницей, а юбка у нее чуть выше гладких обнаженных колен. Пробормотав «извините», Симона выпрямляется, протягивает девочке книжку – «Дерево растет в Бруклине». Довольно очевидный выбор, если вас интересует мое мнение.

Она проходит так близко, что я чувствую запах ее волос, чуть коснувшихся моего плеча. Ваниль? Нет, миндаль.

Роскошные светлые волосы проплывают через весь зал, оставляя за собой легкий аромат. Подойдя к прилавку, она прижимает трубку к уху, забрасывая свою чудесную гриву за плечо и открывая взгляду тонкий патрицианский нос, пухлые губы и небольшой, четко очерченный подбородок. И, словно недостаточно изысканных черт лица, у нее еще дивные округлые формы груди и бедер. Симона внимательно слушает собеседника, ритмично постукивая каблучком, от чего чуть сокращаются и расслабляются мышцы на ноге.

Бог мой! Она прекрасна. Какое облегчение!

Вас удивляет то, что я испытываю облегчение? Меня тоже. Лишь сейчас я осознала, что боялась только того одного: как бы она не оказалась похожа на меня. Наверное, я считала, что бедный парень заменил ее мною. Теперь можно вздохнуть спокойно. Я не замена. Я вообще не иду ни в какое сравнение!

Приближаюсь к прилавку и бросаю убийственный взгляд на прыщавого клерка. Он пытается сбежать от меня, и ноги у него заплетаются.

– Ага, – произносит Симона в трубку. – Она поступила сегодня днем. Я отложила ее для вас. – Кладу локти на прилавок. Симона поднимает взгляд, чуть виновато улыбается. Я пожимаю плечами, показывая, что из-за меня не стоит беспокоиться. – Замечательно. До встречи. – Положив трубку, она поворачивается ко мне. Теперь я вижу, что Симона на несколько дюймов выше меня. И гораздо стройнее. Чувство облегчения стремительно идет на убыль.

– Чем могу быть полезна? – спрашивает она.

– А, да. Я хотела узнать, когда выйдет «Die Dämmerung»?

Она хлопает длинными светлыми волшебными ресницами.

– Простите, что?

– «Die Dämmerung», немецкий бестселлер последних нескольких месяцев. Я хотела бы знать, когда выйдет английский перевод.

– Хм, о'кей. – Симона опускает руки на клавиатуру компьютера. – Как правильно пишется название?

Я произношу по буквам, слишком быстро. Пальцы делают героическую попытку успеть.

– D-a-м… – безнадежно повторяет она.

– Вы действительно не слышали о ней прежде?

Она качает головой:

– Компьютер не находит названия. Вы не знаете, как название звучит по-английски?

– Dämmerung? – Недоуменно приподнимаю брови. – Это значит «сумерки».

Симона вновь набирает название.

– Нет, простите. – Взгляд на экран. – В нашей базе данных этой книги нет.

– Ну, хорошо. А что насчет нового Паскаля?

– О, конечно! – Она широко улыбается, готовая помочь. – «События дня»? Это есть у нас в отделе новых книг.

– Нет. – Я разочарованно вздыхаю. – Я имею в виду нового Паскаля. Книгу, которую только что купил «Парамаунт», в главной роли Джордж Клуни.

– О! – Улыбка гаснет. – Как она называется?

Произношу название. Пока Симона печатает, я, свесившись над прилавком, заглядываю в экран.

– А вы любите Паскаля? – интересуюсь я.

– Его последняя книга мне понравилась.

– Я считаю, что ему нужен хороший редактор. Он уже не так ярок и точен, как прежде, не находите?

Она ударяет по клавише Enter и молча смотрит на экран. Я нетерпеливо постукиваю пальцами по прилавку.

– Эта книга выйдет только в ноябре, – сообщает она.

– Вы шутите!

Симона смерила меня суровым взглядом. Милой ангельской улыбки как не бывало.

– Простите, мисс, вы намерены приобрести что-нибудь сегодня?

Не глядя, тянусь за журналом на стойке рядом с прилавком. Шлепаю по первому попавшемуся и победоносно улыбаюсь.

– Только это.

Зажав журнал под мышкой, выхожу за дверь и заворачиваю за угол. Дожидаясь зеленого сигнала светофора, смотрю на свое последнее, довольно пустяковое приобретение.

– О, Бог мой! – выдыхаю я.

Вы не поверите. Я держу в руках последний номер «Эспен куотерли».

Совпадений не бывает?

Пожалуй, пора покинуть Бруклин.

Поездка на метро до дома займет не меньше сорока пяти минут. И наверняка в это время дня в вагоне, идущем в центр, будет свободно.

Я заняла удобное местечко и устроилась с моим номером «Эспен куотерли». Прочла его от корки до корки. Хороший журнал. Глубокий. Проницательный. Толковый. Остроумный.

Я великолепно вписалась бы в авторский коллектив.

160 West 68th St., Apt. 4B

New York, NY 10023

Дорогая Келли!

Спешу поблагодарить вас за то, что нашли время позвонить мне. Я получила огромное удовольствие от нашей беседы и надеюсь, у нас будет еще возможность поговорить.

Также хотела бы сообщить, что нашла наконец, последний номер «Эспен куотерли». Как и подозревала, журнал оказался восхитительным чтением. Я не могла оторваться! Рецензии на фильмы столь проницательны и профессиональны, что порой интереснее самих фильмов. Пользуюсь случаем поблагодарить Джули Уотсон за то, что проявляет интерес к растущей потребности в документальном кино. Документальный фильм об одаренных детях, о котором она пишет, должно быть, просто потрясающий. С нетерпением жду его выхода!

Итак, еще раз огромное спасибо. В любом случае вы открыли для меня прекрасный журнал. Читая его, я буду наслаждаться многие годы.

С наилучшими пожеланиями

Сара Пелтье.

Глава 16

Не секрет, что хорошо составленное благодарственное письмо может стать козырной картой для человека, ищущего работу. Это нечто вроде клейкой бумажки, которая прикрепляет блестящее резюме прямо ко лбу работодателя и вопит: «Эй! Помнишь меня?» Это также лак, придающий блеск банальному собеседованию. Или, как в моем случае, это может быть чем-то вроде корректирующей ленты, которая замазывает ошибки и позволяет начать заново. По крайней мере, я на это надеюсь.

Отхожу от компьютера, позволяя письму вылежаться. Да и мне самой нужно время, чтобы собраться с духом и отправить его. Закуриваю, и это становится прямым поводом к тому, чтобы зазвонил телефон.

Что и происходит.

– Алло?

– Что случилось? – В голосе Джейка паника.

– Да ничего.

– Тогда почему ты ушла?

– Мне нужно было накормить кошку.

– Я чем-то огорчил тебя?

– Нет. – Да, но я не могу этого объяснить. Смотрю на письмо на экране компьютера и вздыхаю.

– Это был тяжкий вздох, – говорит Джейк.

– Мне просто нужно было вернуться домой. Ты ведь понимаешь, правда?

– Надеюсь.

Когда я кладу трубку, руки у меня дрожат. Как трудно оказалось быть с Джейком резкой, краткой и бездушной. И что я пыталась доказать?

Бедный Джейк. Бедный, ни о чем не подозревающий Джейк. Он понятия не имеет, как я хочу сделать ему больно. И что еще хуже, он не догадывается, какую боль причиняет мне. Ну почему, имея такую красивую бывшую подружку, он никогда не говорил о ней! Джейк не вправе иметь хотя бы часть жизни, не принадлежащую мне!

А какое мне дело? Я и сама не понимаю почему, но Джейк нужен мне. А главное, мне нужно, чтобы я была нужна ему. Как-то так.

Там, в Бруклине, порой случалось, что он касался моей шеи своим небритым подбородком, тянулся ко мне во сне и привлекал меня ближе. И в эти моменты мне казалось, что мы созданы друг для друга. Ведь иной вариант – что нас влечет друг к другу только потому, что мы оба отчаявшиеся одинокие люди – слишком ужасен.

Острая боль в кончиках пальцев. Сигарета догорела до фильтра. Выбрасываю ее в пепельницу и глубоко вздыхаю. Прошло уже достаточно времени. Перечитываю благодарственное письмо мисс Келли Мартин из «Эспен куотерли». По наитию решаю добавить образец моего творчества в виде заметок о недвижимости.

Посмотрим, что выйдет.

В последние несколько месяцев у меня не возникало особых поводов для праздника. Сейчас я нашла в себе мужество отправить письмо экспромтом, и это заслуживает тоста. В кухне вина не осталось. Не стоило и рассчитывать на это, поскольку Аманда целую неделю была предоставлена себе самой. Достаю бутылку пива, которая стоит в холодильнике уже целую вечность. Снимаю крышечку, включаю телевизор и закуриваю следующую сигарету.

И, конечно же, вновь звонит телефон.

– Плюшечка?

Черт! Сминаю сигарету и развеиваю ладошкой дым, будто она может учуять запах.

– Ой, привет, мам. – Она не сказала и пары слов, а ко мне уже подкрадывается чувство вины, пробужденное ее голосом.

– Где ты была? Я сто лет тебя не слышала!

– Телефон, знаешь ли, работает в обе стороны. – Погодите – это я только что произнесла?

– Скажи, плюшечка, ты заполнила анкету для юридической школы?

– Конечно.

– Как хорошо. Не помню, говорила ли я тебе, но сразу после колледжа я некоторое время работала юристом, непрофессионально, просто консультантом. Это было так забавно. Лучшая пора моей жизни.

Разумеется, она рассказывала мне об этом. И позвольте сделать еще одно замечание: матушкина любовь к юриспруденции продолжалась ровно столько времени, сколько понадобилось для того, чтобы подцепить на крючок моего отца, тогда подающего надежды помощника окружного прокурора. Затем, полагаю, ее страсть к нему возобладала над всем прочим.

– Ты же понимаешь, что по окончании школы всегда сможешь работать в фирме отца.

– Зачем ты это делаешь? – Мне не удается сдержать стон.

– Делаю что, плюшечка? – невинно спрашивает она.

– Ты знаешь. Мам, ты же знаешь, я очень люблю вас, но… – О'кей, это деликатный вопрос. На языке у меня вертится: «но я не хочу стать такой, как вы». Она может понять это неправильно. Поэтому говорю: – Но я хочу жить своей жизнью.

– Я понимаю это. Ты всегда сможешь заняться юридической практикой в Нью-Йорке. Я просто предложила.

– Ясно.

– Сообщи, когда назначишь дату теста.

– Хорошо, обещаю.

– Отлично. Люблю тебя, плюшечка.

– Я тоже люблю тебя, мам.

Разговор окончен.

Во входной двери поворачивается ключ, и я радостно спрыгиваю с дивана. Никогда не испытывала такого воодушевления при встрече с Амандой. Подбегаю к двери, чтобы приветствовать ее.

– О Господи! – Она отскакивает, прижав руку к груди. – Ты меня напугала! Я не ждала тебя.

– Прости.

– Ну и где ты была?

– В Бруклине.

Аманда морщит нос, явно не впечатленная, и швыряет сумку на диван. Секунду смотрит на него, потом переводит смущенный взгляд на меня:

– Извини за квартиру.

Осматриваюсь и делаю вид, что не замечаю жуткого хаоса.

– Все в порядке.

– Это дерьмовая дыра.

– Ну да… – Голос мой упал. Я не готова к новой сваре. По правде говоря, я обессилена. На сегодня я исчерпала свой запас мелочности.

Кажется, Аманда испытывает то же самое. Понурившись, она бредет, приволакивая ноги, по грязному ковру.

– Знаешь, – начинает она, – прости меня за тот день…

– Ой, пожалуйста. Забудь, это было давно.

– Да. О'кей. – Она поднимает голову. – Спасибо.

Отлично. Мы договорились не грызться. Теперь начинаем общаться.

– Итак. – Я широко ухмыляюсь. – Какие планы на вечер?

– Уффф. – Она сбрасывает пиджак. – Был такой трудный день. Я собиралась забраться в постель.

– О! – Я упала духом.

– Но завтра я свободна, – сообщает Аманда. – Хочешь тусануться?

– Конечно! – Уверена, она не догадывается, что обеспечила мне досуг на целый день. – Может, возьмем кино напрокат?

– Хорошо бы. – Улыбнувшись, она отправилась к себе.

Через несколько минут забираюсь в постель, испытывая все оттенки счастья – сияющий желтый, теплый оранжевый, щекочущий розовый. Но вскоре наступает ночь, покрывающая все временные состояния густым темным серым цветом. Улыбка вскоре угасла, а в комнате повисла мрачная тьма, угрожающая очередной бессонной ночью.

Чертов Джейк! Проклинаю его, когда, отшвырнув простыни, отчаянно ищу заледеневшей пяткой его теплые ноги. Проклинаю, когда смутная картинка в коричневатых тонах растворяется, а вместо нее выступает лицо Симоны. Проклинаю его, когда начинает надрываться телефон в гостиной, а я так хочу, чтобы это был Джейк, и так оно и оказывается.

– Привет, – говорит он.

– Привет.

– Я тебе только что звонил.

– Знаю.

– И вот звоню опять.

– Знаю.

– Мне не следовало бы этого говорить…

– Нет, скажи.

– Я не могу уснуть без тебя. – Сердце мое взмывает ввысь. – И вообще не хочу больше засыпать без тебя.

– Я тоже.

– Ты в постели?

– Да-а. – Подтягиваю одеяло под подбородок. – А ты?

– И я. Перед тем как заснуть, я хочу слышать твой голос. – Молчу. – Если ты будешь молчать, у меня ничего не получится.

– Прости, но пока ты не позвонил, я даже не понимала, насколько устала.

– Я тоже. Но перед тем как я отпущу тебя спать, один вопрос. Я увижу тебя завтра?

– Ну, я…

– Не отвечай. Это на самом деле не вопрос. Я хочу увидеть тебя завтра.

– Завтра не могу. Я обещала Аманде провести вечер с ней.

– О! – Я слышу горькое разочарование в его голосе.

– Но вот что я тебе скажу, – поспешно добавляю я. – Может, соберешь дорожную сумку в пятницу вечером? Швырни туда свежие носки на пару дней. Да, и, конечно, трусы.

– Красные?

– Чертовски верно, именно красные.

– Планируется поездка на выходные?

– Как насчет Манхэттена? У меня тут случайно образовался маленький уютный постоялый двор в Верхнем Вест-Сайде. Тебе понравится.

– Хм. Даже не знаю. Я стараюсь не путешествовать во время пика туристического сезона.

– Брось. Здесь отличные магазины, и ты попадаешь на все летние распродажи. Вдобавок здесь масса замечательных ресторанов, и транспорт удобный…

– А как там с обслуживанием?

– Блестяще. Тебе окажут королевский прием.

– А если я захочу задержаться подольше?

– Дата выезда открыта.

– Ну, тогда, думаю, договорились.

– Супер. Увидимся в пятницу.

– Хорошо. – Некоторое время Джейк молчит. – Доброй ночи, Сахарный Медвежонок.

– Доброй ночи, Джейк.

$8.74. На моем банковском счете восемь долларов семьдесят четыре цента, и это все.

А может, мне не положено иметь больше $8.74?

Хуже всего то, что я даже не могу снять их. Предположим, я могла бы раздобыть двадцать долларов, положить их на свой счет, а затем получить возможный минимум в $20 в банкомате. Но если бы на меня неожиданно свалились двадцать долларов, зачем бы мне переться к банкомату?

О'кей, давайте рассуждать – должен же найтись какой-то выход. Отважусь ли я, оказавшись лицом к лицу с банковским кассиром, попросить его закрыть мой счет? Бог мой, как унизительно! Лучше уж совершить налет. В тюрьме по крайней мере мне бесплатно предоставят стол и кров. Не говоря о том, что большая часть тюрем сейчас имеет высокоскоростной Интернет и кабельное телевидение. По мне, так звучит на редкость заманчиво.

И потом, для этого дела нужен хотя бы пистолет. И хотя я понятия не имею о ценах на огнестрельное оружие, но подозреваю, что это несколько больше $8.74.

– Минуточку! – внезапно громко восклицаю я.

Люди в очереди позади меня издают недовольный стон. Минуточка – это для них слишком долго.

Не обращаю на это внимания. Несмотря на дефекты в моих мозгах, в них неожиданно ярко вспыхивает лампочка.

Принцесса! Она должна мне больше ста долларов за рецензию на книгу. И не она ли говорила, что заплатит наличными?

Да, у меня и нет денег на такси, но, используя лишь свои ноги и предельно допустимую дозу адреналина, покрываю расстояние в двадцать кварталов в рекордное время.

Продираюсь сквозь несметные орды туристов на Таймс-сквер, рысью проношусь через вращающуюся дверь, врываюсь в вестибюль, невредимой преодолеваю металлодетектор и затейливым росчерком вписываю свое имя в книгу посетителей. Двери лифта начинают закрываться прямо передо мной, но я успеваю вставить ногу и втиснуться. Люди в кабине, недовольно прищурившись, втягивают животы, освобождая для меня место. Лифт взмывает вверх. Задерживаю дыхание.

Когда на пятнадцатом этаже двери раскрываются, толпа оживает и, выплеснувшись наружу, выносит и меня в коридор. Вежливая секретарша указывает мне кабинет Принцессы. Ее палец словно еще одно напоминание о моем увольнении. Наконец, достигнув своей цели, я, как и следовало ожидать, вижу милую девчушку, важно сидящую за маленьким столиком. Застываю как вкопанная.

– Вы кто? – удивленно спрашиваю я.

Карие глаза удивленно распахиваются.

– Я Кристал, – нерешительно улыбается она. – Я здесь новенькая.

– И что вы тут делаете?

– Я ассистент Грейс.

– Сара, куколка, ты же не хотела этой должности.

– О чем ты говоришь! – Я в бешенстве. – Я повторяю еще и еще, что хотела эту работу!

– Ой, брось, куколка, давай начистоту. – Принцесса откидывается на спинку кресла, разбросав в стороны руки и выставляя напоказ пышную грудь, которой обзавелась пару лет назад. – Ты слишком хороший специалист. На этой должности ты была бы несчастна.

– Нет, не была бы…

– Тшш! – Принцесса, кивнув в сторону закрытой двери, показывает, чтобы я говорила тише. – Сара, это абсолютно бесперспективное место, если ты понимаешь, что я имею в виду. Мне вообще не нужен ассистент.

– Тогда что она, – дергаю головой в сторону той же двери, – здесь делает?

– Позволь мне закончить. Я говорила, что мне не нужен ассистент. Кто мне нужен, так это секретарь. Кристал молода. Только что из колледжа. И полна энтузиазма. Она сделает все, о чем я попрошу. – Принцесса наклоняется ко мне. – Да, я не спесива. Но у меня есть потребности, и я не желаю за это извиняться. Я хочу, чтобы кто-нибудь готовил мне кофе. И не хочу чувствовать себя из-за этого виноватой. Ты? Куколка, если бы я попросила тебя принести мне кофе, ты бы… ну, ты бы так на меня посмотрела…

– Как? – вскипаю я.

– Ну, ты знаешь. Этот твой взгляд. Как будто ты выше всего этого. И не могу сказать, что это не так, но… – Пауза. – Признаться, Сара, сомневаюсь, что говорю тебе нечто новое, но ты готовишь отвратительный кофе.

– И поэтому ты не взяла меня на работу? Потому что я плохо готовлю кофе?

– Нет. Вовсе нет. Ты слишком хороша для того, чтобы подавать кофе. Ты заслуживаешь большего, Сара. – Прижимает руки к своей надутой груди: фальшивый жест участия. – Я действительно искренне так считаю. – И роняет руки. (Это лживая демонстрация сочувствия? Ну нет, довольно.) – Искренне надеюсь, что это не отразится на наших отношениях, – продолжает она, а голос ее сочится медом. – Ты же знаешь, я без ума от твоих рецензий. Ты великолепно работаешь, куколка, правда-правда. – Голос понижается до конфиденциального шепота. – В моих руках оказалась грандиозная книга. Совершенно точно никому пока не известная. Никакой рекламы. Агент даже не собирается в ближайшие две недели официально представлять ее кинокомпаниям. Вчера вечером он показал ее мне в благодарность за… – Умолкает. – В общем, знак благодарности. Короче, это идеальный вариант для тебя. Не доверю это никому другому.

С этими словами Принцесса отодвигается, предоставляя мне возможность полностью осознать степень ее доверия. И вопреки здравому смыслу я краснею от неприкрытой лести и ощущаю легкое возбуждение.

– Да? – Я все еще настороже. – Но чем книжка?

Принцесса всплескивает ручками:

– Да все о том же. «Мальчик взрослеет», полагаю. – Угу. Не путайте с «Девочка взрослеет». Совсем другой жанр. – Называется «Гидеон», – добавляет она.

Сглатываю комок и стараюсь держать себя в руках. Но даже если на моем лице отразилось изумление, Принцесса его не заметила. Она сняла трубку телефона и набрала номер, нетерпеливо постукивая по столу своим изящным французским маникюром.

– Кристал? – спрашивает Принцесса. – Помнишь рукопись, которую я велела тебе положить в нижний ящик стола? – Поворачивается в кресле и, наклонившись, продолжает, понизив голос: – Я передумала. Мы дадим ее Саре. – Положив трубку, оборачивается ко мне. – Итак. – Ослепительная улыбка. – Кажется, я должна тебе деньги?

Она выдает мне двести долларов в конверте. Рукопись укладывает в коробку, заворачивает в бумагу и засовывает в пакет из «Блумингдейла». Протягиваю руку за пакетом, но Принцесса медлит, прикидывая что-то.